Текст книги "Потерявшие сокровище. Книга 3. (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)

– Да, вы правы, господа. Но все же, убрать именно генерала Барга, это сильно. Вторая печать была лишена своего ключ-тела. – Раздался смешок. – И это тогда, когда регентом встал наш дражайший Наследный Принц. Более чем наглядный пример его несостоятельности, как правителя. Не находите, что все так удачно сложилось…есть Тенаар, а значит за печати можно и не тревожиться, их можно оставить беззащитными.

– О, да, госпожа, эта весть будет громоподобной!

В сети рассмеялись, после чего обсудили, как и что предпринять, куда и с какой силой направить слухи и сплетни.

Тенаар вошел в главную вотчину гарема. Нынче здесь было тихо, тяжело и хмуро. Вчера доктор Кива констатировал смерть императора и весть полетела по империи. Это было ночью. Сейчас раннее утро. И тишина, давящая, окружает всех во дворце, в вотчинах. Тенаар шел на единственный звук, что шел из большой гостевой залы, где императрица собрала всех жен своего супруга и раздает указания. Она сидела в черном простого кроя платье, бледная, осунувшаяся и с лихорадочным блеском в глазах. Войдя в залу, Сато определил – напряжена до предела, не выдержит. Перед ней на кушетках, что сюда передвинули, сидели такие же бледные женщины, что правили гаремом вместе с ней. Белые щеки на бледном лице Мальмии, в тонкую нитку сжатые губы Бьяри, красные от слез опухшие глаза Сесилии и боль на лице и в глазах Эльмеши – каждая скорбела и еще не до конца осознала произошедшее.

Тенаар подошел к кругу сидевших дам и осмотрел их всех. Императрица встала со своего места и поклонилась.

– Господин Тенаар, рады видеть вас. – Склонив голову, женщина натянуто улыбнулась, сохраняя свой статус, запирая свое горе.

– Довольно. – Тенаар шагнул к ней и поднял ее лицо за подбородок вынуждая посмотреть себе в глаза. – Довольно.

– Господин Тенаар…

– Да, я Тенаар. – Сато вздохнул и осмотрел замерших и смотрящих на него женщин, также вставших со своих мест и поприветствовавших его. – А вы все здесь…вдовы. – Перевел взгляд на явственно вздрогнувшую императрицу. – Анаман, – она задрожала еще сильнее, и он это почувствовал, – ты сейчас женщина, та что потеряла мужа. Стала вдовой. Не надо мне здесь и сейчас показывать свою силу. Не ломайте себя. Империя скорбит вместе с Вами. Не держите слезы, не нужны железные решения и проявления остатков воли. – Он ласково улыбнулся и шагнул к ней распахивая руки, обхватывая женские плечи, притягивая к себе, прижимая сильно, крепко, словно защищая, даруя тепло и заботу. – Не надо доказывать мне, что Вы все способны сохранять внешний вид хорошо контролирующих эмоции политиков. Не надо этого.

Сато прижал к своему плечу голову императрицы, положил ладонь на затылок. Женщина дрожала, боролась со спазмами истерии слез. За ее спиной стояли женщины, которые не ожидали ничего такого с его стороны. И тем более не ожидающие понимания их горя. Этого они никак не ожидали и как действовать в такой ситуации, когда он не кусает, а жалеет и от чистого сердца, совершенно не знали.

– Вы все здесь вдовы, женщины, потерявшие своего супруга. Ваше горе не должно быть задавлено, это ни есть хорошо. Семь дней, что начались сейчас, – он прикрыл глаза и сглотнул, – дни траура, дни, когда вы просто жены, потерявшие своего мужа. Вы не политики. Нельзя. У нас у всех траур. Империя подождет.

Анаман не выдержала. Тепло и сострадание в его словах сломали ее железную волю держать все под контролем. Зала была оглашена всхлипами, нарастающими истерикой, навзрыд рыданиями. И как по наклонной все женщины расплакались, кто-то опустился на кушетку, кто-то рядом с ней. Тенаар прижимал к себе рыдающую императрицу, сглатывая и благодаря свою предусмотрительность, из-за которой попросил очень сильное успокоительное, которое не туманит разум и не делает вялым. Сейчас он нужен им, этим волевым политикам, что в одночасье остались политическими сиротами, вдовами империи. Как бы ни были они сильны и как бы не сражались друг с другом, каждая из них любила императора. По-своему, порой едва заметно, но любила.

В зале, где происходило действо слез, симфония рыданий, единственный кто оставался спокоен и сдержан, это Тенаар. Он принял те таблетки, что запирают все чувства, принял прекрасно зная, что заставит рыдать этих женщин. Нельзя оставлять их такими. Никакие врачи не помогут потом, когда вред забитой в угол боли ударит троекратно. Сато знал, как и все умники мира, что слезы лечат. Не всегда, но напряжение ими выгнать можно. И он был готов давить их словами, дабы вызвать этот поток влаги с солью, дабы разрядить их напряжение.

Обнимая рыдающую женщину, монолит их власти и их опору, прекрасно понимал – теперь ничего как раньше не будет. После слез, когда проведут церемонию погребения, каждая из них задастся вопросом: что теперь и куда теперь? Император умер, наследник взойдет на престол пройдя коронацию. Сменилась власть, сменится она и в гареме. И каждая из этих женщин глубоко задумается, кем их заменят. Каждая из них привыкла к своей нише, к своей власти, к своей главе гарема. Что будет теперь?

Сато и сам не знал, что будет теперь. У наследника есть Тенаар, есть несколько жен и дети. У наследника есть гарем и в нем есть свои политические жены, женщины что готовы занять свои законные места. Что будет теперь? Сато не знал, не хотел думать об этом в этот момент, успокаивая-убаюкивая императрицу Анаман Вельжена Сейсар. Женщину монолит, женщину опору всему гарему, которой сейчас самой очень нужна поддержка. Очень нужна опора и теплое плечо, дабы можно было опереться и просто поплакать, как обычная женщина.

Когда первые слезы истерики были выплаканы, а леди смогли немного успокоиться, их рассабили по кушеткам. Саит разлила по чашкам успокаивающий чай на травах. Вальма и Изра осторожно передавали чашки бледным женам покойного императора. Они все сидели всё в той же зале, только круг кушеток сблизили по приказу Тенаара. Он, как и его служанки, являл собой монолит спокойствия, уверенности и, как ни странно, ощущения защищенности.

Женщины, сидевшие в его присутствии, пили чай и немного приходили в себя после истерики, что им довелось испытать, троекратно усиленной эффектом компании, когда плачет твоя соседка также навзрыд, как и ты. Из слуг были только трио Тенаара. Других эти три хищницы просто выгнали и закрыв двери приказали никого не впускать. Приказ был исполнен, и даже чай просто подвезли к двери, а охрана у двери вкатила столик, когда слуги отошли метров на семь.

Минуты текли медленно, размеренно, неторопливо. Никто не пытался начать разговор, тяжело было всем без исключения. Тенаар же никого не торопил, прекрасно видя и понимая, что сейчас творится с этими женщинами. В такой тишине они пробыли довольно долго. Молча, приводя свои мысли в порядок, осознавая произошедшее здесь, в этой зале.

– Господин Тенаар, – подала тихий голос императрица, стиснув в руках чашку, – я благодарна вам за этот жест понимания.

– Это не тот поступок, за который стоит благодарить. – Сато осмотрел ее и мягко улыбнулся. – Я просто прекрасно понимаю, что такое потерять часть своей семьи, которую ты любишь. И, – он осмотрел всех женщин, – повторю еще раз: на семь дней вы не политики, не политические жены. Вы просто женщины, что потеряли мужа. Все вопросы с подготовкой к церемонии прощания я беру на себя. Нет! – поднял руку в останавливающем жесте, когда императрица хотела возразить. – Не надо доказывать мне и окружающим свои волевые качества. Не надо. У вас есть время прийти в себя, хоть немного успокоиться. Никаких дел. Даже те, что кровь из носу, будут происходить без вашего участия.

– Господин Тенаар, но у нас… – начала было Анаман и ей тут же на губы лег палец.

– Нет, Анаман. Сейчас и до истечения седьмого дня, империя обескровлена. Нет императрицы, нет политических жен. Есть только супруги императора Нуоко Маин Норанто, ныне покойного. У Вас нет права лишать саму себя ПРАВА быть женой в этот тяжелый момент. Вы станете вдовой за семь дней, выплеснете всю свою боль, все что сможете, ибо империю уже лихорадит. И Вы прекрасно осознаете насколько сильно будет это лихорадочное копошение. – Убрал руку от ее лица. – Семь дней, леди, у Вас у всех есть они. Никаких дел, никакого шевеления. Легио замирает на семь дней. На семь дней траура, грусти и слез.

Анаман опустила глаза. Сейчас она еще не понимала, что произошло. Вернее, не осознала. Потерять императора, так внезапно, так мгновенно… это очень страшно. И Тенаар. Подняв на него глаза, в который раз поражаясь его выдержке и одновременно с этим настолько глубокому состраданию и пониманию, Анаман была готова закричать ему на ухо: кто же ты такой, Тенаар?! Кто?! Как ты способен быть таким, где ты берешь силы?! Откуда в тебе столько ярких и разных эмоций, как ты можешь быть незримым инородным куском дворца империи Легио, и быть его самой сутью. Кто ты? Расскажи! Открой секрет!!!

Анаман опустила глаза и отпила глоточек успокаивающего настоя, что заварили вместе с самым умиротворяющим чаем на планете. Даже это продумал. Пришел горой спокойствия, заставил их всех вспомнить, что они женщины и надавить на самое больное место, но ласково, не ломая, лишь помогая. Сидя рядом с ним, таким теплым, источающим энергию умиротворения, спокойствия и заботы, императрица, словно мантру, повторяла про себя:

"Благодарю тебя, ты спас всех нас."

Они сидели в той зале еще достаточно долго, после чего Тенаар вызвал приближенных слуг правящих жен и велел им отвести дам в их вотчины, принять ванну с маслом эки, что прекрасно расслабляет, сделать им массаж и уложить спать. Служанки заворковали вокруг своих хозяек, "разобрали по рукам" и развели по разным углам. Анаман отводила Делла, которая была проинструктирована Тенааром.

Когда в зале никого не осталось, он выдохнул, осмотрел кушетки и нервно передернув плечами, быстро покинул залу плача. Стремительно летя по коридорам, дабы оказаться в своих владениях, Тенаар оставлял позади себя литры выплаканных слез, которым только предстоит увеличиться по экспоненте. Его служанки летели вслед за ним, не отставая и также желая оказаться как можно дальше от того места, где хотелось выть в голос, просто потому, что так делали другие.

Личные покои встретили их тишиной и лежавшем на любимой кушетке Сато будущим, практически коронованным, императором. Увидев его, согнувшего ногу в колене, уложившего руку на лицо, с бледными губами, Тенаар повел руками в разные стороны отсылая слуг прочь из данной залы. На его третьем шаге слуги были на половине пути из помещения, на шестом закрыли дверь. Вот и они только вдвоем, ведь даже теневики ушли, закрыв за собой плотно двери.

Сато подошел, убрал руку Шао с его лица и наклонившись с силой, властно смял его губы в жарком поцелуе. Шао вздрогнул, дернулся, но сильные руки его удержали, губы требовали подчиниться. И он подчинился. Сдался на его милость, в его власть. Затрещали пуговицы с силой потянутой рубахи. Горячие ладони обследовали грудь, спустились на живот, слегка надавливая. За ними последовал быстрый рэкет с ремнем и одним слаженным движением рук до колен содраны брюки. Шао дернулся, когда лишь одну из штанин содрали и развели ноги в разные стороны. Но в ответ прозвучал глухой рык над ухом, укус в шею, требующий подчиняться. И он в который раз сдался, позволил своей паре делать все самому, так как того хотелось.

Сато быстро скинул кафтан, дернул рубаху, пуговицы слетели и поскакали весело по полу подпрыгивая, и разобрался со своим ремнем и молнией. Шелест упаковки, неизвестно как оказавшихся у него презервативов, бедра Шао на его бедра и с силой в него. Шао дернулся, распахивая глаза, пытаясь что-то крикнуть, но его губы сминает грубый поцелуй на грани насилия губ губами. И тело, такое родное и такое сильное сейчас, прижимает к кушетке, легкие толчку внутри, боль и брызнувшие слезы из уголков глаз. И шепот на ухо, когда крик истаял в жестком поцелуе:

– Больно…слушай эту боль. – И ласково языком по ушной раковине, – выплесни ту, что засела в сердце, что стала черной кляксой. Отдай ее этой боли. – Его бедра резко дернулись, вгоняя плоть в тело Шао, от чего он застонал, вцепившись в бока своего дикого супруга. – В эту боль, отдай ту, что внутри твоего сердца. – И еще толчки, резкие, болезненные, бередящие, заводящие. – Отдай душевную боль физической. – И с силой в губы, руки отодрать от себя и переплести пальцы, заводя в замок над головой.

Тяжелое дыхание, секс на грани насилия, боль, выдающая капли наслаждения все больше и больше, и в голове пусто. Сато пришел и забрал ту черноту, что росла лавиной. Он пришел, он защитил.

Тенаар дернул на себя податливое тело супруга, усаживая и прижимая к себе. Заглянул в туманные глаза, ища что-то. Шао, видя все как в тумане, осмотрел его сосредоточенное лицо, улыбнулся ласково.

– Благодарю, любимый мой, – и нежный поцелуй, надеясь на то, что его нежность примут.

Сато не отверг, углубил его и осторожно прижал к себе сильнее, двигая бедрами медленно, слушая тяжелое дыхание, ощущая его. Шао был возбужден. Излишнее напряжение… его вырвали с болью. Пришел Сато и прогнал всех демонов, что сковали распаленный мозг. Редко, но Шао крайне нуждается в нем, дабы его собственные темные стороны не вырывались из-под контроля, дабы самому не стать темной лошадкой, у которой нет тормоза и умереть от усталости она не может.

Шао, сидя на коленях своего супруга, слушая его и ощущая в себе, обнимая, отдавался все больше, расслаблялся и реагировал все быстрее, был все отзывчивее. И вот стоны разошлись по гостиной, отдались от стен, не смущаясь и не закрывая рукой рот, дабы кто не услышал. Из грубого и болезненного, секс перешел в стадию занятия любовью.

Сато перешел на ласки, на мягкие толчки, на легкие поцелуи. Ему отвечали, его хотели и стонали все громче. И он ощущал все больше и ярче запах тела своего супруга. Возбужден, отдается все больше, раскрывается. В глазах только страсть, никакой тьмы…

Кровать приняла их едва заметно скрипнув. Сато любил Шао самозабвенно, отдавая партнеру всю ласку и нежность на какую был сейчас способен. И Шао принимал все, что ему давали, и отдавался всем своим существом в руки ведущего.

Игры закончились глубокой ночью. Принц просто не выдержал и от очередного оргазма, что прошел на сухую, забылся в пришедшем лавиной спасительном глубоком сне, без сновидений и тревог. Сато и сам испытал нечто сродни сухому оргазму, только не физическому, а эмоциональному. Он лег рядом и прижался всем телом к супругу, еще долго целуя в шею и плечо уснувшего любимого, поглаживал его волосы и потирался носом о грудь. Уснул незаметно, словно кто-то выключил свет. Проснулся на рассвете, прижимая к себе свое сокровище и заулыбавшись поцеловал припухшие губы.

Траурная неделя прошла в черном ожидании ее окончания. Церемония погребения императора, на удивление, прошла без излишней помпезности. Все, как завещал Норанто, так и исполнили. Попрощаться с монархом прибыли чуть ли не с каждой планеты империи и каждой страны на планете. И все было степенно, организованно и всяк и каждый прибывший на прощание, вел себя достойнейшим образом. И размеры очереди, что образовалась из-за числа желающих проститься, не влияли на размеренность ее прохождения и никакого нетерпения в массах. Даже ночью подходили прибывшие люди дабы проститься с императором, проявить свое уважение великому человеку, что столько десятилетий удерживал империю от краха, вывел ее из болота давней войны и преумножил все владения в три раза.

Императрица едва выстояла обязательные два часа прощального действа. И выдержала только потому, что ее накачали успокоительными, да постоянная поддержка Тенаара, как гарант защиты, даровали силы на все это. Ну а после погребения, когда семья удалилась плакать и скорбеть, прилетевшие на похороны правители, не издав ни слова против, отправились за пределы дворца в уже арендованные квартиры или перебрались в другой город к послам, а кто-то поднялся на станцию, что парит на орбите Легио.

В этот самый момент Сато увидел ЕЁ. Он и его свита из ближней семьи супруга шли вдоль стены траурного Храма Прощания, по мощеной гранитной дорожке. Им навстречу шла небольшая процессия. Спереди шел слуга дворца, в траурном черном одеянии. Он вел гостей на выход из дворцовых стен, почему-то именно этой дорогой. За ним именитые гости, их ближние слуги и несколько коллег, которых встретили здесь же.

Сато и его свита, как шли, так и шли, не обращая внимание на идущих гостей, что прибыли проститься с императором. Не обратили официально. Проходя мимо одного из склонивших голову мужчин, за чьей спиной были его личные слуги, Тенаар подал сигнал указывая на третий ряд, где было несколько женщин. Тень отделилась от общей массы и встала рядом с молодой и довольно симпатичной женщиной. В ответ на это Тенаар моргнул чуть медленнее, давая согласие на изъятие именно этой женщины. Тень повиновалась и пристроилась за спиной заинтересовавшей господина особы.

Как только они прошли замерших и выстроившихся в ряд гостей, что согнули спины в поклоне, Сато произнес:

– Узнать все, если понадобится выкупить, но она должна остаться на территории дворца. – И покосился на Саит.

Женщина лишь кивнула в ответ. Свита, что окружала его, давно привыкшая к подобным вещам, как спонтанный подбор кадров вотчины, лишь намотала на ус, что будет еще одна новая служанка. И вскоре ее представят в вотчине, либо новое лицо увидят в малых гостевых покоях. Да мало ли куда он хочет приобщить этого человека! Прочесть его желания на лице просто невозможно.

Миновав место печали, пройдя в вотчину Тенаара, гости немного расслабились. Все же только в этом месте монолитное спокойствие наравне с трауром стабилизируют эмоциональный фон. Они расселись по кушеткам, им подали чай, их оставили в полном покое.

Тенаар же оставил их сославшись на то, что ему нужно переодеться, ведь нужно траурное выступление перед жителями империи, которого ждут все и вот уже несколько дней. Быстро пройдя расстояние от одних дверей и до других, отсекая себя и вотчину, Сато выдохнул. За все эти дни, что он намеренно сделал из правящих жен обычных женщин, овдовевших накануне, его самого поддерживали только успокоительные, что он глотал уже горстями. Везде и всюду был траур, слезы, причитания. Его любимый ходил мрачнее тучи. У них даже постель была сейчас нервной и скомканной. А ведь Сато не железный, ему и самому помощь требуется, только сейчас именно он должен быть сильным. Чуть дальше, когда они все отойдут от остроты раны, немножко обождать и Сато сможет укрыться в руках Шао, даже поплакать, чего так сильно хочется. Увы, видеть все эти слезы и не желать сделать тоже самое за компанию, он способен только выпив три таблетки успокоительного.

Как оказалось, сейчас дворец и будущий император эмоционально удерживается в стабильности только потому что их тянет на себе Сато. И сколько еще нужно сил, дабы выдержать, лично он не знает. Но сейчас нельзя раскисать. Ему нельзя показывать слабость или отказывать в поддержке окружающим. К нему шли за спокойствием. Интуитивно шли, искали встречи, желали ощутить умиротворение. Сам Сато даже не понимал, что эмоционально держит их, не дает скатиться, но потихонечку сдавал, вызывал Кива к себе, а тот выдавал бутыльки с таблетками, капельками или настоями. Конечно же он не пуп земли, но в плане энергии являлся батарейкой, которая поддерживала светило, дабы не оказаться в кромешной тьме.

Пройдя к кушетке, присев на нее, посмотрел перед собой. Перед ним, опустившись на колено, предстала Налин.

– Зовут Аише. Служанка лорда. Личная.

– Насколько она личная? – Сато заинтересованно посмотрел на Налин.

– Заменяет супругу в подобных перелетах. Согласно закону их мира, супруга лорда остается на планете и правит землями, пока супруг раздает реверансы. И, так как о мужском здоровье заботятся, супруга выбирает ему грелку в полет.

– По-особенному выбирают?

– Нет. – Налин отрицательно покачала головой. – Согласно законам, лорд будет спать с ней до тех пор, пока они не вернутся домой. Если она забеременеет, то ее судьба незавидна – ребенка после рождения заберут, а мать отправят рабыней на планету рабов. В любую дыру и как можно дальше от земель лорда.

– Значит, девушка плодовита, но принимает контрацептивы и строго следует главному правилу – в полете заменяет жену, после него тихо и без следа растворяется. Так?

– Да господин. Для Аише это очень выгодная сделка. Лорд будет в полете не более полугода, после чего ее хорошо обеспечат, даже могут посодействовать в заключении выгодного брака.

– Есть причины по которым я не могу ее оставить здесь?

– Нет таких причин. – Налин отступила, давая место Саит, которая присела перед ним также, как и воин. – Согласно регламенту, если вы желаете заполучить данную даму, то для лорда это честь. Огромная честь. Ведь, как правило, забирая даму, вы вполне можете дать взамен куда как больше, даже если и не дали ничего самостоятельно.

– Не понял. Поясни. – Сато моргнул. – Что значит не дал самостоятельно, но в итоге дал?

– Вы, Тенаар, и ваш ИНТЕРЕС к женщине ЛОРДА само по себе огромное и весомое на арене политики действо. И, даже, если вы ничего не дадите взамен, всего лишь заберете женщину, это УЖЕ будет большим плюсом в его сторону. Получается, что ОН нашел человека, который приглянулся ВАМ.

– Понятно. Престижу хапнет. – Сато вздохнул. – И что он за птица? Так важен?

– Достаточно весомая фигура.

– И, если я делаю что хочу сделать, он возвысится еще больше?

– Да.

– Интересно, насколько и как это аукнется нам всем. – Сато призадумался. – Задержите их на территории дворца. Пусть слуги коллапс устроят. Надо подумать.

Саит кивнула, а Вальма вышла из покоев передавать дальше. Как итог, сам сиппе сделал так, что гости не смогли до вечера покинуть территорию дворца, а Сато вызвал к себе леди Альму, которая сейчас была тут, и расспросил ее о лорде. Принцесса прекрасно поняла причину вызова и интереса к данной персоне гостя. Девушка быстро все за и против выложила, после чего Тенаар кивнул слугам.

Примерно через час он предстал перед телекамерами с траурной речью. В своей манере поддержал всех, дал понять, что мир не рухнул и империя выдержит удар. После официального выступления, выжатым лимоном он вернулся в свои покои и устало присел на любимую кушетку.

– Господин, время ужина. – Саит подошла сбоку, – велите принести?

– Нет, Саит. Я не голоден. – Сато прикрыл глаза и потер переносицу пальцами правой руки. – Что с новенькой?

– Уже привели. – Саит подошла ближе и присела, голос понизила. – Сиппе застопорил отправку лорда, слуги устроили свалку интересов и швабр. Скандал, но лорд понял все с первого раза, как только я пришла.

– Да? И что он говорил?

– Выслушал о вашем желании забрать Аише, был несказанно обрадован. Просил разрешения, дабы обнародовать куда делась его грелка. Я дала понять, что трубить на всех углах верх бескультурья и он отнесся с пониманием.

– Это хорошо, что на словах он вменяем. Теперь осталось дело за малым – действие.

– Согласно традициям его мира, супруга будет не особо рада, ведь по сути он отдал ее выбор. Но, как только она узнает, кому была отдана данная дева, может быть оглашение на всю вселенную.

– Значит он, если и сдержит слово, то женушка нет.

– Да. – Саит улыбнулась. – Я взяла на себя смелость и предупредила, что если данный слух перейдет из разряда мелких и незначительных, в огромный пузырь, то лично вы проткнете его одним своим словом.

– Каким же это таким словом?

Саит заулыбалась довольной хищной кошкой.

– "Слабак".

Сато удивленно уставился на нее, затем прокрутил это слово по ситуациям и местоположениям лорда, после чего заулыбался искренне.

– Да, это слово перечеркнет не только его личные силы-статус-важность, но и покажет всем и вся, что он не способен приструнить свою супругу, равно как и держать язык за зубами.

Саит кивнула. Тенаар рассмеялся, разом выгоняя из себя напряжение. Потом кивнул и стоявшая у двери в комнаты слуг Вальма плавно раскрыла их подзывая жестом новенькую. Саит тут же встала с колен и зашла за спину господина. Тенаар же пристально всмотрелся в вышедшую на свет молодую женщину.

Очень красива, даже завораживающе, походка хищницы, взгляд уверенный и оценивающий. Из всех женщин, что сейчас считаются женами Тенанука, она самая шикарная, даже невероятная. Глаза с густыми ресницами, темные, скорее даже угольно черные. Волосы длинные, практически до колена, завитые в крупные кольца, грива собрана на затылке под массивным гребнем. Одета в плотное платье, что облегает фигуру до бедер, а дальше расходится колокольчиком. Грудь большая, полная, тонкая талия, бедра такие, как говорят "есть за что подержаться", но не излишне пышные. Лицо правильной овальной формы, небольшой нос, губы естественно розовые, верхняя чуть пухлее нижней. Кожа чистая, без сыпи, без меток остатков от таковой, либо какого-либо рисунка и пирсинга. Только уши проколоты в которых сейчас вдеты серьги-подвески.

Она подошла, поклонилась и выпрямившись посмотрела ему в лицо, после чего замерла испуганно под пристальным взглядом могущественной фигуры в империи.

– Прекрасно. – Улыбнулся Тенаар. – Аише, – он ткнул пальцем перед собой, – хочу видеть твои глаза не задирая голову.

Женщина сразу поняла, что требуется от нее. Сделав два шага, опустилась на колено, как учили приближенные к Тенаару слуги, и сложив руки на второе колено, замерев посмотрела в его лицо. Тенаар кивнул удовлетворенно.

– Итак, Аише. – Он осмотрел лицо, грудь, опустил глаза ниже, – сегодня тебя осмотрит доктор Кива. Я должен знать, что ты пустая и способна к репродукции.

Женщина лишь сглотнула. Она еще ничего не понимала, но осознавала – вляпалась. Про Тенаара ходили порой дикие слухи, из-за которых сидевший перед ней мужчина казался монстром и агнцем одновременно. Зачем ее к доктору?

– Саит?

– Доктор Кива в коридоре и ожидает разрешения войти. – Раздался голос старшей служанки за его спиной и Аише вздрогнула.

Саит, как уже успела узнать Аише, самая строгая из всех слуг Тенаара, в карман за словом не лезет и гоняет всех и вся по всей вотчине. И даже две остальные личные служанки господина беспрекословно ей подчиняются, хотя входят в личную свиту слуг, как самые приближенные.

За спиной открылась дверь и в покои практически влетел живенький такой мужичок, который с тревогой осмотрел лицо Тенаара, пока делал реверансы. Быстро охватив покои цепким взглядом, понял, что от него требуется и после подтверждающего кивка, вывел новенькую в одну из закрытых комнат. Как оказалось, тут был своеобразный медицинский блок, где имелся и стол, и медикаменты. Пять минут неприятных ощущений, кровь на быстрый анализ определения беременности и несколько манипуляций по голому животу, дабы дать ответ – здорова или нет. И плевать, что супруга лорда ее отбирая тщательно, несколько месяцев проводила лечение незначительного насморка. Кива было плевать на данные медицинского браслета, что был при себе у женщины. Он делал все заново, и верил только своим анализам.

– Ну что же, беременность не наблюдаю, а здоровье вполне позволяет ее самую. – Улыбнулся Кива и повелел одеваться, а сам вышел из комнаты. Прошел к Тенаару и сообщил. – Не беременна, здорова.

– Хорошо. – Тот кивнул, и доктор вышел из его покоев, так и не задав ни одного вопроса "зачем" и "почему". Слишком хорошо он знал, что задумки Тенаара его не касаются и два-плюс-два не надо складывать, себе дороже выйдет. Вот поэтому он до сих пор был личным врачом покойного императора, сейчас личный врач принца-регента, императрицы и даже самого Тенаара.

Аише вышла из комнаты буквально через пару минут. Ее вновь подозвали к себе жестом руки указывая ее место. Женщина подошла, опустилась на колено и замерла в ожидании.

– Итак, – он улыбнулся мягко, – согласно закону, леди Аише, вы становитесь невестой принца Элонду Маин Тенанука, будущего императора.

Женщина моргнула, оторопело уставившись на него. Потом перевела взгляд на серьезных слуг Тенаара, вновь вернулась к нему и сглотнув, спросила:

– Невестой?

– Да. – Тенаар кивнул. – Так как я одного пола с принцем Тенануком, и по известной причине у него от меня наследников не будет, я обязан найти тех, кто этот пробел заполнит. Леди Паолина – мой выбор. Согласно закону, Вы будете второй, но не последней. Будут еще женщины, дарованные от меня в супруги уже императору, но пока я еще не нашел, кто займет эти места.

– Но…почему я? – ее изумлению не было предела.

– Просто я так хочу. – Тенаар наклонил голову вбок. – Аише, ты не хочешь стать женой императора?

– Я…это неожиданно. – Она выдохнула. – В голове каша.

– Ничего, вскоре она отдаст место разуму. – Он осмотрел ее тщательно и проговорил, – ты должна знать: в ближней семье принца Тенанука, я – власть и закон. Ни одна из женщин, что встают на круг брака, не снимают обувь. Это сделал только я, только мне разрешено вершить суд семьи, равно как и выбирать наследника, даровать защиту. Запомни раз и навсегда – ты не женщина моего супруга, ты всего лишь жена, которая таковой станет только для продолжения рода, но никогда не будет иметь прав жены. Своего рода это грандиозная и пожизненная сделка. Крайне выгодная для тебя. Когда у тебя родится три наследника для императора, по его воле, и с моего позволения, ты будешь иметь право на аммапу. В дальнейшем дети будут рождаться только тогда, когда будет решение императора и в этом тебе будет помогать медицинское крыло, совершая искусственное оплодотворение.

Аише затаилась. О том, что Тенаар единовластен в семье, знают всяк и каждый, кто хоть что-то понимает в политике и интересуется правящим домом империи. Но, никто не знает, что одну из жен наследника выбрал сам Тенаар. Эта новость была ошеломительная – во дворце сплетен, интриг и хитросплетений интересов, никто и никогда о данном нюансе жизни наследника и словом не обмолвился. К тому же, известие об искусственном оплодотворении жен после рождения третьего ребенка – ошеломительная новость.

– И намотай себе на ус – ты еще не пятая жена в семье. Над тобой четыре женщины, что делят власть уже сейчас и приобщаются к тому делу, которое в будущем возьмут в свои руки. И они законные женщины, кто уже произвел на свет наследников или только произведут. Я не буду делать реверансов, если ты не сможешь забеременеть. – Он наклонился и взял ее за подбородок, сжал пальцы. – Запомни, Аише, не сможешь родить – прикажу тебя убить. – Под его пальцами явно вздрогнули. – Нарушишь закон семьи – казню. В саду на виду у всех вотчин. Нарушишь закон империи – покажу твою казнь на всю империю и оглашу о лишении твоей семьи статуса "неприкосновенные", который они получат из-за твоего замужества. Пойдешь против меня, задавлю, успеешь к тому моменту родить – лишу ребенка. Допустишь мысль, что Тенанук посмотрит на тебя, как на женщину, забудешься, и я тебя так накажу, что смерть будет манной небес. Запомни, Аише, – глаза Тенаара потемнели, и женщина ощутила первобытный страх перед этим человеком, – ты инструмент для рождения наследников. Ты мое орудие. И подчиняешься мне и воле моей беспрекословно. Над тобой будет старшая из жен, чьи приказы выполнять надлежит также беспрекословно, как и мои, ибо ее приказы идут от меня. За ней идет моя любимица и не советую тебе обрастать сучьей привычкой завидовать. Леди Ремана и леди Паолина, вторые по власти после меня в семье. Я не потерплю мышиной возни в своем доме. Заруби себе на носу – ты жена, но не госпожа в доме. Здесь я власть, я закон и я защита. Тенанука не смей беспокоить и пытаться нашептать на ушко о своих печалях и горестях. Нет у вас защиты ни от меня, ни друг от друга. – Он улыбнулся ядовито, – он передаст мне твои слова в брезгливой манере, что я не научил послушанию. А я не люблю, когда Тенанук недоволен поведением своих жен, которых терпит только из-за закона о наследниках. Не оступайся, и жизнь твоя в этом дворце будет раем по сравнению с тем, что было до сего момента.