Текст книги "Потерявшие сокровище. Книга 3. (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 51 страниц)

Он отпустил ее подбородок, кивнул стоявшей за спиной Аише служанке. Девушка подошла.

– Знакомься, это теперь твоя служанка. Сейчас и вплоть до дня, когда я оглашу о твоем статусе открыто, сообщу принцу Тенануку о своем выборе, ты закрываешь рот и ни звука не произносишь о том, что являешься невестой. Не заставляй меня пожалеть о своем выборе. С завтрашнего дня твоим обучением займутся старшие жены семьи. Они ответят на все твои вопросы, расскажут, как тут жить и выжить, не нарушить закона семьи и не потерять голову. Все, свободна.

Аише поднялась с колен, и служанка жестом пригласила следовать за собой. Выходя из гостиной, внутренней, в которую ход был только тем, кто приближен к Тенаару на расстояние вытянутой руки, бросила взгляд на мужчину и попыталась понять: сон или явь?

Служанка повела ее через те же самые двери, как ее сюда привели. Пройдя по коридору, свернув налево, плавно спустились по ступеням вниз, затем спустились еще на один этаж ниже, на второй по счету от земли и вошли в его нутро. Здесь располагаются покои тех жен, что стали таковыми по желанию Тенаара. На данный момент была только леди Паолина. Покои, чуть подальше от занятых были предоставлены в распоряжение новенькой. Только ступив на этаж младших жен в семье, получив комнату, Аише осознала – не шутили.

Служанка привела ее к порогу собственной новой спальни и распахнула дверь. Это была дорогая комната в зеленых тонах, с пушистым ковром, много мебели и все необходимое. Красивые украшения и, как ни странно, здесь же была еще одна служанка, как выяснилось – комнатная. Эта девушка, молчаливая и, как объяснила та, что сюда привела, до момента оглашения будет помалкивать согласно традициям.

Аише, пройдя по комнате, осмотрев ванную и выглянув в окно, заулыбалась. Она будет супругой императора! Подле Тенаара! Время все расставит на свои места и еще посмотрим кто из женщин будет ближе всех к нему самому, но Аише не собирается плестись в хвосте. Здесь и сейчас, она осознала – власть практически у ее подбородка, надо только узнать, как сделать так, дабы ее не укусил сам Тенаар из-за своей неописуемой ревности. А для этого сами женушки ее и обучат. И если она сделает ошибку, то значит это они виноваты в трактовке правил и законов семьи-империи.

Женщина выдохнула и заулыбалась.

"Я не буду на обочине с пеленками воевать, господин Тенаар. Я стану твоей рукой во власти и займу одну из вотчин!"

И вот замерло казалось все. Император умер. Коронацию назначили через месяц после траурной недели. Так огласил Тенаар. И когда советники попытались сказать, что сроки слишком затянуты, он только посмотрел на них своим тяжелым взглядом, вынуждая проглотить все свои возражения. И все, сдались все, даже не начав толком сопротивляться попранию закона о становлении императора. Так повелел Тенаар, так будет исполнено вплоть до последнего слова и звука.

Императрица, как и ее соперницы, не могла не задумываться, как и что будет теперь. И приход Тенаара во все еще ее вотчину, поверг все мысли в хаотический паникующий бег. Анаман встретила его в малой гостевой зале. Они присели на кушетки, на столик подали чай и кушанья, а собеседники еще ни единым словом не обмолвились. Тенаар молча принял разлитый чай, принюхался к его аромату и всмотрелся в чашку. Выдохнул и еще раз вдохнул, после чего отпил глоточек.

Анаман, внутренне уже готовящаяся к самому плохому, показывая выдержку и истинно достойное правительницы воспитание, мирно составляла ему компанию за чаепитием. Если уж на чистоту, то она боялась начинать разговор. Впервые за столько лет, она боялась начать его, ибо перед ней до сих пор был человек-загадка. Просчитать его не получалось. Сколько раз она была готова возликовать, что поняла его игру, его стиль, его тактику и каждый раз ее, словно слепого котенка, тыкали носом, ломая всю игру. Сейчас, именно сейчас она не могла даже предположить, что и как будет. До дня коронации Анаман остается императрицей. После него… Тенаар волен делать все, что заблагорассудится. Официально и без попыток выяснить причины его поступка. Это его законный триумф.

– Правящая Мать, – позвал мягко Тенаар, и женщина вздрогнула.

Оказывается, он уже некоторое время наблюдает за ней.

– Да, господин Тенаар? Простите, я позволила себе отвлечься.

Он вздохнул и покачал головой.

– Я прекрасно понимаю источник ваших тяжелых дум. – Он поставил чашку на столик, откинулся на спинку кушетки и сложил руки на груди. – Могу пообещать Вам, что именно Ваша персона с поста императрицы сойдет вперед ногами и только своей смертью.

Анаман замерла. Внутри нее одновременно разразилась буря эмоций и все заледенело. Описать, что с ней в этот момент происходило, просто невозможно. Все ее чувства были настолько яркие, настолько глубокие, что слова будут лишь бледной копией. Одним словом – облегчение. С плеч упали пудовые гири, с души сошел черный саван, сердце затрепетало, ощущая свободу. Женщина, словно в замершем кадре, медленно поставила чашку на столик и плавно перетекла на пол, вставая на колени, опуская голову и касаясь стоп опешившего и замершего Тенаара.

– Тенаар Сатори Ши-имо Хинго, старший супруг Наследного Императора книгой Судеб Будашангри, Духовный Отец и путеводная звезда всего мира Храма, я Анаман Вельжена Сейсар, КЛЯНУСЬ, в верности имени Вашему, силе Вашей и желаниям Вашим. Отныне Вы – МОЙ ЗАКОН! – она подняла голову и ее глаза с расширенными зрачками, словно ввинтились в самое сокровенное, в сердце, в душу, в его иерархическую лестницу свиты, в его стаю.

Она сидела на коленях, ее руки касались стоп Тенаара, голова поднята и преданнейший взгляд, – Сато, словно под гипнозом, "разобрал" замок из рук и его ладони накрыли голову женщины, принесшей ему ВЕЧНУЮ клятву, ПРИНИМАЯ ее всю, без остатка. Она, под его ладонями, закрыла глаза, на губах заиграла улыбка, нежная, облегченная.

Якорь. В пучине тьмы и отчаяния, она нашла свой якорь. Здесь и сейчас, навсегда, прекращаются игры императрицы с этим человеком. Отныне она та нить, за которую он будет дергать, и она будет исполнять все его желания беспрекословно. Этот якорь крепко привяжет ее к миру живых, даст сил продолжать, поддержать молодого императора, не дать гарему навредить себе и своему политическому делу.

Руки Тенаара осторожно были убраны. Женщина открыла глаза, мягко улыбаясь, вернулась на свое место, не распрямляясь в полный рост.

– Зачем? – только и смог выдавить из себя пораженный Сато, ибо его сейчас плющило и колбасило от силы, что он получил с приходом в его стаю такой волчицы, что будет защищать своих детенышей так, как ни одна молодая самка не сможет.

Анаман посмотрела в его лицо, ясно читая то, чего раньше не замечала: молод, юн разумом, умен, хитер, любит многих, защищает всех своих и никому не позволит поднимать в своем присутствии голову, если в силе не равен ему. Она ПРОЧИТАЛА его и на сердце запели соловьи. Тепло, там, где в сердце зияла пустота, поселилась искорка огня. Нет, она не заменит того, кого потеряли, нет. Эта искра имеет иное значение. Она якорь для души и разума, для целостности личности, что обязана быть сильнее всех, ибо на ее плечах огромная ответственность.

– Господин, – женщина смотрела на него спокойным взглядом умиротворенного человека, – я очень нуждалась в точке опоры. ВЫ стали ею. – Она приложила руку к груди, – здесь была тьма. Я слишком любила своего мужа. Слишком сильно любила его. Слишком многих соперниц убрала с дороги. Вырвала с кровью власть Правящей Матери. И все это было только для того, чтобы мой любимый больше никогда не волновался за сохранность дома и тех территории, что он к дому прибавил. Только для него я была Императрицей. Но, – она вздохнула, – его больше нет, как и смысла существования меня на моем посту. И вы… – опустив глаза, она продолжила – сказав, что только смерть сместит меня с моего поста…вы дали мне найти новый смысл для дальнейшего существования.

– Но зачем клятва?.. – Сато сглотнул, ибо понял насколько влип.

Анаман посмотрела на него и УВИДЕЛА все чувства, что начинали им овладевать, словно он впустил ее в свой круг, дал право видеть это. Ранее она, как и все окружающие его люди, видела только холодный пронзительный взгляд на бесстрастном поразительно красивом лице. Даже если он злился и показывал эмоции, делу не помогало. Он был словно чужеродным, закрытым и лишенным человеческих эмоций. Но сейчас, именно сейчас она видела его, ощущала и могла сказать – он обескуражен и не понимает ее поступок.

– Я императрица, но, – она выдохнула, – я власть гарема. Ваше заявление делало меня независимой и могло мне навредить, равно как и я всей империи. Власть, я знаю, что она такое, и именно поэтому «над» моей головой должен быть тот, кто будет являться центром для меня, как политическим, так и духовным, ради которого я горы сверну, буду защищать, оберегать, сохранять и воевать. Вы мой спаситель, мой палач, мой пастух и мой напарник. Я не могу оставаться на своем посту и не иметь властелина. Власть способна заставить вкусить ее с нового ракурса и тогда не за горами проблемы. Я слишком сильно люблю империю, Легио, этот дворец, чтобы уйти в пучину невозврата и извратить все, чего добивалась и складывала точечными кусочками мозаики.

Сато закрыл глаза, немного посидел так, молча и слушая тишину. Анаман ему не мешала. Не мешала думать. Несколько минут они просто просидели молча, затем он открыл глаза.

– Избавилась от элемента бунта, так?

– Да. – Анаман кивнула. – Я прекрасно осознаю, что была бы способна заставить вас полностью отойти от управления имперским гаремом, забрать всю власть в свои руки и сделать так, чтобы вам не пришлось думать или тревожиться. Но, это дорога в один конец, нет на ней обходных путей и при назревающих проблемах не будет выхода. Встав под ваш стяг, я обрела главу в вашем лице.

– Я не он. – Покачал головой Тенаар.

– Да. Я знаю. И понимаю это. Но, мне отчаянно необходим якорь, дабы не заблудиться и дабы меня не смыло течением.

Тенаар только кивнул.

Позже, сидя у себя в комнате, на любимом балконе, Сато прокручивал все, что произошло там, у императрицы.

– Господин, – тихонько позвала Саит.

– Да? – он даже не повернулся.

– Леди Эльмеша прибыла в малую гостевую залу и просит вас о встрече.

– Да? – удивленно и, даже, изумленно спросил Сато поворачиваясь. – Для чего?

– Не сообщила. Просила принять ее.

Сато только бровь выгнул и встал с насиженного места. Он вошел внутрь и ему на плечи накинули длинный пиджак, который он носил, принимая гостей в тех покоях. За спиной, как всегда, шагало его трио, перед ним его Привратник, а в тени две самые опытные тени, его личные церберы, в свое время выцарапанные из лап Шао и императора.

Зала встретила их хорошим освещением, приятными глазу красками и стоявшей в ожидании леди Эльмеши, которая была одна, а ее служанка находилась у двери, ведущей в большую официальную залу покоев. Женщина стояла и внимательно смотрела на пришедшего к ней хозяина данного логова. Незримо, но этот человек занял практически целиком и полностью нишу, что сам себе выбрал: спящий хищник, мимо которого прыгают горные козы и иногда, когда они заигрываются, он клацает зубами во сне, как правило, перебивая лапу самой ретивой, на ее примере воспитывая остальных. Он именно спящий хищник, что позволяет козам резвиться подле себя, являя мощь и трепет одним своим внушительным видом. И этого хватает, ибо когда он один раз глаза откроет, содрогнется ВСЯ империя и за ее пределами.

– Леди Эльмеша, – Тенаар кивнул ей и прошел к кушетке, опустился на нее и пригласил жестом располагаться гостью.

Эльмеша кивнула, сделала несколько шагов и остановилась перед ним.

– Что-то произошло? – спросил Сато, видя странности в поведении женщины и думая, что делать если у нее будет срыв.

Эльмеша сделала еще один шаг и опустилась на колени.

– Тенаар Сатори Ши-имо Хинго, старший супруг Наследного Императора книгой Судеб Будашангри, Духовный Отец и путеводная звезда всего мира Храма, я Эльмеша Индас Клиам-фраст Мираминдаситис, КЛЯНУСЬ, в верности имени Вашему, силе Вашей и желаниям Вашим. Отныне Вы – МОЙ ЗАКОН! – и ее руки легли на стопы сидящего перед ней мужчины.

Как и Анаман, эта женщина признала его власть. Приняла его как главу над всеми в гареме. Вторая по силе женщина гарема покойного императора, одна из тех, кто способен уничтожить империю, стоит только захотеть, прекрасно осознает степень своей ответственности и приняла единственное для себя верное решение – встать под флагом Тенаара, войти в его свиту и быть его глазами и ушами во всей империи.

Руки того, кому присягала она, мать СМИ и "своей" истории, легли на голову мягко, словно боялись ее сломать. И она испытала радость от того, что ее приняли.

– Вы понимаете, что теперь вашу судьбу вершить буду я?

– Да. – Эльмеша подняла глаза, улыбнулась деловой улыбкой. – Не знаю, как поступят остальные правящие жены, отныне старшие Правящие Женщины, я иду вслед за императрицей.

Сато хмыкнул:

– И прими она иное решение, вы бы здесь не сидели, так?

– Да. Вы абсолютно правы. Прими императрица Анаман иное решение, и я последовала бы за ней. Моя верность императрице была и будет непоколебима, а вместе с тем верность ВАШЕМУ дому и ВАШЕЙ семье.

Тенаар прикрыл глаза, приблизительно понимая, почему Анаман считает, что ей нужен кто-то, кто бы задавал тон направления. Не потому что она править не сможет. Нет. Она-то как раз сделает это хорошо. Она, да с такой поддержкой в лице Эльмеши… да они империю уничтожат в противовес правлению молодого императора.

– Я понял вас. – Кивнул он ей.

– Позвольте мне предоставить вам…

– Сейчас и после коронации, вы леди Эльмеша, – он посмотрел на нее, – будете вести все дела с императрицей и во благо империи, императора и Легио. Если, будет на-то необходимость, я вас извещу.

Эльмеша кивнула и простившись, удалилась из вотчины Тенаара. А он еще некоторое время сидел и смотрел в пространство. Только что одна грань раздрая исчерпала себя. Две монолитные стены обернулись в сторону новой власти и просили принять их и их верность, а это значит и всех их приближенных и верных людей, деятелей, почитателей, соратников и даже просто слуг. Что выберут другие, неизвестно, но то что получил он сейчас, это куда больше, чем можно себе представить. Две эти женщины способны обучить супруг Шао для всех вотчин. Подготовить им помощниц и помочь самому Сато с выбором на должности. Две эти женщины самый лучший выбор из всех.

Сато заулыбался. О таком развитии и повороте он даже и не мечтал. Две самые сильные фигуры, державшие империю в видимом и невидимом диапазонах, они теперь принадлежат ему, Сато. Эти две женщины, два политика с огромным опытом и наработанными навыками, своими структурами и шпионскими сетями, кукловодами и прочей братией, теперь до гробовой доски принадлежат семье Шао. Ближней семье. Лучшего развития событий и не придумать. Акула и канарейка – идеальная пара.

– Господин! – подлетела Налин и плюхнувшись на колено, быстро начала говорить, – согласно отчету военных, в неделю траура на Вестальфелу было совершено нападение.

– Кто посмел? – спросил Сато сжав кулаки.

– Эвыйцы. – Налин подняла глаза в которых горела ненависть, – даже империя Оламу приостановила ход сражения, согласно традиции памяти ушедшего правителя!

– Кто такие эвыйцы? – он резко встал и посмотрел на своего секретаря.

По негласному правилу, стражи приносили вести, а секретарь и Саит поясняли детали. Если дело касалось политики внешней, и частично внутренней, где имело место быть каким-либо договорам или юридическим моментам – Вальрен трудился не покладая рук и языка. Если же данная весть была сугубо о взаимоотношениях и законах гарема, законе империи по отношению к самому Тенаару и почетным поднятиям репутации кого-либо – Саит дотошно поясняла моменты и отличия.

– Небольшая группа, живут на колониальной планете Пхерса4, первые три провалились в терраформировании и задел на будущее коалиции четырёх планет рухнул, как и установки. – Проговорил Вальрен, выводя на монитор-дымку изображение планеты, внешний вид кораблей и жителей. – Воинственные, не приемлют правил и законов империи на территории империи. Более того, они граничат с территориями Вестальфелу давно и каждый раз от них идет беспокойная волна.

– Насколько этот народец обнаглел? – Тенаар плотно сжал губы.

– Ровно на серьезный ответ. – Очень холодно проговорила Саит, и Вальрен не стал ее пресекать или добавлять. Законы, соблюдающиеся на неделе траура, это ее зона владения. – Неделя траура, когда ни одна пушка не звучит, а клинок не поет, была обагрена кровью. Кровью ее надлежит смыть.

– Понятно.

Тенаар осмотрел всех присутствующих и усмехнувшись, пошел вперед. Слуги за ним. Стражи за ним. Руанд перед ним. Ощущая кожей и в груди, куда именно стремительно шагает его господин, он безошибочно взял направление и пошел на два шага впереди.

Процессия, которая с виду была грозной и монолитной, прошла по вотчине Тенаара, вышла в сад и перейдя по дорожке в сторону вотчины Эльмеши вскоре скрылась на ее территории, за резными дверьми. Леди Эльмеша, которая сейчас сидела у императрицы, получила сигнал и изумленно уставилась на монитор своего бласлета, где показывалось, как Тенаар переступает порог ее владений, а двери за его спиной закрываются.

– Правящая Мать, – Эльмеша спешно встала, – прошу простить, но Тенаар прибыл в мою вотчину, – она вежливо склонила голову.

– Без предупреждения? – изумленно посмотрев на владычицу информации, императрица встала. – Я иду с вами.

– Как пожелаете.

Женщины быстро вышли из залы, где мирно беседовали, после чего довольно быстрым шагом направились в сторону главного корпуса контроля за информационными потоками империи.

Сато вошел в операторскую и посмотрел на материализовавшегося пред собой начальника залы.

– Господин Тенаар, какая честь для нас, – расплылся он в мягкой довольной улыбке и поклонился.

– Что сейчас на Вестальфелу? – строго спросил он в ответ, спросил так, что врать ему не хотелось ни в чем, даже в мелочах скрашивая острые углы.

– Все плохо. – Начальник повел рукой, дабы пригласить к монитору. – Это кадры из наших источников. Согласно этим данным, им примерно двадцать минут, – мужчина нервно повел плечами, ибо рядом с негодующим Тенааром ему было крайне неуютно, – флот эвыйцев очень сильно навредил не только флоту Вестальфелу, но и порядком награбили на ней самой. Было уничтожено… – он сглотнул.

– Что уничтожено? – Сато посмотрел на побледневшего руководителя.

Мужчина забегал глазами, нервно сглатывая. Тенаар развернулся к нему всем телом, после чего шагнул к нему и схватив его одной рукой за костюм на груди у самого воротника, собирая ткань в комок, прошипел:

– Что именно было уничтожено этими мразями?

– Храм… – пискнул мужчина и его отпустили.

Сато замер на мгновение, после чего зарычал. По-настоящему, как зверь. После чего рык перешел в шипение и потом в свист.

– Господин Тенаар, какая честь вас ли… – замерев на половине пути, Эльмеша проглотила последнее слово не договорив его.

На нее повернулся монстр. Его глаза, такие яркие и красивые, сейчас стали серыми, блеклыми. Его огненные волосы посерели, стали пеплом. Все, кто видел эту метаморфозу, застыли истуканами, боясь даже вдохнуть. Анаман позади Эльмеши замерла, как и все присутствующие здесь.

– Нарушить, – раздался шипящий голос Тенаара, неузнаваемый, чужой, страшный, – время памяти, время душ, время пройденного! Испепелю!!! – прорычало то, что клокотало внутри Тенаара.

Анаман и Эльмеша, обе владелицы печатей императора Норанто, видели больше, чем простые люди. Они видели беснующуюся серую марь вокруг тела Тенаара. Видели лик всех трех Тенааров, видели лик Стражей…всех трех, тех, о ком молчат во избежание.

Закрыв глаза, вернув себе свой цвет, к слову первый Тенаар был жгучим брюнетом, второй белокурым блондином, третий имел цвет мягкого оттенка шоколада, а этот огненный, как и его характер…Открыв своего цвета глаза, он повернулся к команде, что застыла, и произнес:

– Вещать на всю империю! Отсюда вести съемку. Живо!!!

Люди, что находились в этой зале, забегали молниеносно выполняя его задание. Попробуй тут не побегать, когда так смотрят! Эльмеша и Анаман отмерли и с бледными лицами отошли чуть подальше от него, ибо сейчас обе ощущали нечто, что клокотало и нисколько не желало успокаиваться. И вызвать гнев этого нечто на себя было бы смертельно опасно. Кожей ощущая, душой впитывая и холодея сердцем Правящие Жены были склонны бежать отсюда куда глаза глядят и, даже, прочь с самого Легио.

Пять минут потребовалось, дабы три оператора прибыли и настроили камеры, поставили на "подставки", дабы не дрогнула рука, после чего режиссер, ведущий и ценнейший кадр среди рабочего бомонда вотчины, кивнул Тенаару, давая понять, что начато вещание. Тенаар кивнул в ответ и повернулся на камеру так, чтобы экран с безобразием, творящимся на атакованной планете, был виден справа от него и весь целиком.

– Империя, – начал он практически своим голосом, но с легким налетом шелеста, – ты скорбишь о потере сына своего, великого правителя, что вернул тебе единство, целостность, лицо. Сын, что завершил войну, унесшую не один десяток жизней, и ты замерла, дабы дать дань уважения его прошлым деяниям, дабы оплакать то, что не свершит он в будущем. И, – он улыбнулся мягко, – даже наш противник, тот с которым идет тихая междоусобица, даже он замер и отозвал свои корабли. Все, кто почитает законы Храма, все почитают его самый сокровенный просящий говор – не поднимай клинка, не звени ядром, не стучи руками, помни кто ушел, и скорби молча, ибо ты почитаешь дела его свершенные, ибо оплакиваешь не свершившиеся и не свершавшиеся. – Тенаар усмехнулся, после чего его голос стал более шипящим, – но империя, как же ты беззащитна от погани, что стервятником ворвалась на твою территорию, в день, когда даже враги твои почитают право твое на скорбь.

Эльмеша и Анаман смотрели во все глаза на него. Они были при трауре, поэтому никакие изменения в империи им были неизвестны. Даже это нападение, которое они сейчас видели, даже оно их обошло стороной.

– Империя, сегодня я накажу властью Тенаара и силой Храма тех, кто посмел нарушить границу звеня сталью и грохоча пушками. – Он закрыл глаза. Его волосы стали терять свой цвет, приобретать оттенок грязного серого, после чего почернели. Когда он открыл свои глаза, они были сплошной чернотой, без белка, на весь глаз. – Именем Храма Будашангри, Книгой Судеб, Властью Стражей Верха и Низа, Правом Тенаара, – он покачал головой влево и вправо, хрустнул позвонками, – «открываю». Дарую щит империи, изгоняю погань!

На глазах у всех, экран по правую его руку, который показывал настоящую военную баталию вблизи планеты, впервые в жизни замерцал, пошел рябью, после чего картинка восстановилась. Рядом с планетой образовывалось странное мерцающее скопление. Настолько оно было завораживающим, что военная атака просто замерла, равно как и защитная обороняющаяся стрельба. Мерцание пошло быстрее, сильнее, расползлось на треть планеты, частично залезла на область где шло ожесточенное сопротивление захватчикам. А за кадром, на глазах у всех людей в центральном помещении вотчины с десятками мониторов и средств слежения за эфиром, ловлей и поиском сигналов, на пол опустился Привратник Тенаара, склоняя голову, собираясь в компактный шарик. Замер и словно превратился в камень…

На глазах у миллиардов людей империи, по всем каналам, что были подключены к передачам из дворца, мерцающие блики в раз перетекли в форму щупалец. Самые страшные на ночь рассказы, о космическом туманном спруте, который до становления первого Тенаара, поглощал целые миры и выплевывал из недр своих агрессивные сущности и не редко целые орды монстров, сейчас ожило во всем своем страшном великолепии. Газовый спрут, черно-фиолетовые всполохи, вспышки нарастающих молний и…

По империи нарастала паника в умах, но ни единого слова произнесено не было. Картинка с Тенааром, чьи волосы стали черные, а глаза бездной, завораживала и заставляла молча смотреть на действо происходящее на экранах рядом с ним. И какой бы силой не обладали умельцы ставить ментальные блоки, этот посыл перебить не смогли. Спрут выстреливал своими щупальцами, ловил и перемалывал корабли захватчиков, какие-то поглощал, какие-то распылял, а народ смотрел и не мог отвернуться. Ни одного корабля защитников тронуто не было. Все действо заняло чуть больше десяти минут.

– Забираю жизнь в уплату Кемма, жизнь тех, кто отдал приказ разрушить Храм на территории Вестальфелу. Отныне, любой кто посмеет рушить или осквернять Храм Будашангри – мой личный враг. А мои враги не живут дольше вздоха с момента становления таковыми. ПРИВЯЗЫВАЮ наказание разрушения Храма к Кемма. Отныне, любой кто осмелится – законная добыча спрута космоса.

Его слова, что роились в пять голосов, что проникали в самую душу, имели тотальный и хаотический резонанс с его обычным мирным видом. Тенаара разозлили. И не империя. Нет. Его разозлили непоседливые жители Пхерса4, пресловутые эвыйцы. Головная боль всех и вся. Добраться до этого мирка можно, но больно геморно. Вокруг их планеты очень плотное кольцо астероидов, которые они умело используют и прикрывают свой мир от нападений. На крупных кусках стоят станции и военные базы, которые защищены до зубов. И они умудрились навести гнев Тенаара на себя. Прицельно и не промахиваясь.

Он же повел рукой и мягко проговорил самым непостижимым и родным до глубины души голосом:

– Иди спать, Кемма, ты собрал дары, отныне ты знаешь свое дело на все времена, даже если Тенаара в живых не будет, даже если его в империи не будет много-много-много тысяч лет. Покуда Храм Будашангри стоит, ты его Страж и кара любого, кто отважится стены его осквернять.

На мониторах сияние газового спрута космоса, носящего само страшное имя – Кемма – стало ослабевать и за несколько минут исчезло совсем, оставив неподвижный флот защитников планеты. Тенаар выдохну и его глаза-волосы вернулись к своим цветам, голос вернулся и леденящего душу льда от его фигуры более не чувствовалось. Операторы отключили вещание и едва осмеливаясь вытирали пот с лица. Императрица и Эльмеша, замерев куколками, стоя за линией вещания, не попав в кадр, смотрели во все глаза на него. Женщины сглатывали комок в горле. Тенаар же замер.

– Господин? – Саит, которая казалось вообще не была тронута его акцией и невероятными способностями, встревоженно шагнула к нему. – Господин? – женщина дотронулась до его плеча, но ей не ответили.

Тенаар стремительно побледнел, губы посинели, кровь хлынула из носа и правого уха, под глазами проявились черные круги. Саит попыталась привести в чувство своего господина, но на ее откровенные пощечины он не реагировал, казалось застыл фарфоровой куклой, которая не умеет дышать.

– ГОСПОДИН! – хлестко ударив в очередной раз его по щеке, смазывая кровь, Саит начала трясти его за грудки, но на нее не смотрели, не реагировали.

После пятого удара он просто рухнул на пол закрывая глаза и заходясь в судорогах. Перепугались все, кинулись все. Стражи, что проявились впервые, женщины из пары его самых близких охранников, зафиксировали голову, кто-то перехватил руки и ноги, кто-то навалился на грудь. Сим разжала его рот и засунула между зубов эфес своего клинка, обмотав его платком.

Тенаара било судорогами, пена шла изо рта, кровь хлестала из носа и уха, глаза налились кровью, иногда они открывались, когда судороги спадали на мгновение. В залу влетел доктор Кива и попытался приняться за лечение – поставить спазмолитик, дабы снять судороги, но ничего не вышло. Изумленно уставившись на сломанную иглу пистолета, которым надо было впрыснуть лекарство, к слову этот металл пробивал тонкий лист железа и не тупился, доктор откровенно пытался понять куда он ставил – в кожу или в кусок стали?

От головы Тенаара в секунду отодрали Налин, которая пыталась не дать ему биться ею об пол. Зарычав, Налин плюхнулась на пятую точку и резко подорвавшись, замерла на месте с занесенным клинком над головой Верхнего Стража Духа. Старик же зафиксировал голову Тенаара и приложил руку под шею, после чего закрыв глаза, мягко и осторожно начал отчитывать молебен-откат.

Анаман и Эльмеша с белыми лицами опустились на пол, не способные стоять на ногах своих. Тенаар использовал исток и был бит его потоком. Страж отчитывал молебен долго, старательно и мягко массировал горло, куда пришелся удар сущего. Крайне осторожно, мягко и ласково, как мать новорожденному ребенку гладит головку, так и Страж поглаживал пальцами от ключицы и до подбородка. И обе женщины завороженно наблюдали за его ласковыми движениями, просто не в состоянии делать что-то еще.

Судороги стали постепенно отступать, послышались сиплые вдохи, руки еще сводило, но уже не в стальные канаты. Стражи Тенаара все меньше и меньше вкладывали силы в захваты, все мягче удерживали его тело в неподвижном состоянии до того момента пока удерживать его более было не нужно. Когда дыхание нормализовалось, а глаза закрылись, спасая воспаленный мозг в мире сна, старик убрал пальцы с шеи и погладил его виски.

– Отец, – Анаман сглотнула комок в горле, – что с ним?

– Рано ему еще ключ использовать. – Страж посмотрел на императрицу. – Силы подчинились воле Тенаара, но он не готов принять их волну. Слишком она сильна, а у него нет щита в моем лице. Нельзя ему так использовать силу. Умереть может. И я не спасу.

– Этот туман… – Эльмеша обрела власть над голосом. – Что это?

– Это тот самый страшный проглот, о котором сказывают самые страшные истории прошлого, который поглощает миры и переплетает временные потоки, изменяет структуры знакомого пространства космоса и уничтожает не только планеты, но и звезды за один заход.

– Кемма… – Выдохнула Анаман. – Но как? – она во все глаза смотрела на бессознательное лицо Тенаара.

– Дочь моя, Тенаар владетель ключа от двери, ведущей к Хаосу. И если он возжелает, то дверь не просто на мгновение откроется, как это было сейчас, но и распахнется на всю ее ширину. Испокон веков, Тенаар владел великой силой, но никогда не вмешивался в отношения между людьми. И только разрушение Храма могло заставить его действовать без жалости и без совести. Планета, где жили эвыйцы… – он покачал головой, – ее больше нет.

– Как нет? – выдохнула Анаман.

– Есть все, что было вокруг нее. Самой планеты больше нет. – Страж посмотрел на абсолютно белые лица, белые губы и расширенные зрачки. – Кемма взял плату, забрал то, что так расстроило Тенаара. И для Кемма нет разницы – взрослый или ребенок. Будьте крайне осторожны, не вызывайте истинный гнев Тенаара, ибо он бьет сразу и по всем, не разбирая на возраст, на правых и виноватых, на нечаянно или случайно попавших в зону его атаки. – Страж провел пальцами по щеке бессознательного Сато, – Тенаар бьет всеми своими сущностями, которые принимают его, которых принимает он, когда получает Залу Влияния. Ты это видела. Как и ты, дочь Эльмеша. Вам и тем, кто несет печати, это доступно, даже на записи. Остальные не видят.