Текст книги "Coward (СИ)"

Автор книги: Mariette Prince

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Ты нырнул за мечом с медальоном на шее? – изумилась Гермиона.

Что за вздорный мальчишка! Дураку понятно, что крестраж будет сопротивляться, почуяв опасность! Можно было разбудить её, позвать на помощь, сделать это вместе. Мерлин знает, что случилось бы, не окажись рядом Рон. Мысль о его появлении снова её вывела из себя.

– Как ты нашёл Гарри? – она подозрительно прищурилась. – И зачем вернулся? В прошлый раз ты явно дал понять, что ты думаешь обо всём этом.

Под «всем этим» все трое наверняка понимали разные аспекты той ссоры. Конкретизировать Гермиона не хотела. Однако Рон был совершенно не настроен выяснять отношения.

– Мне очень жаль, – искренне произнёс он. – Я не должен был говорить так о тебе, Гермиона, о тебе, Гарри…

– И о Ремусе!

– Да, и о нём тоже. Я был не прав.

Рон виновато почесал затылок и замолчал. Наверное, решил не добавлять масла в огонь, ведь извинения никогда не были его сильной стороной. Особенно в такой щекотливой ситуации.

Когда имя Люпина прозвучало вслух впервые за много долгих дней, от волнения у Гермионы загорелось всё лицо. Ремус-Ремус, он бы сейчас попытался её успокоить и убедить, что мальчики заслужили похвалы за то, что сделали. Ведь они уничтожили крестраж! Наконец после стольких месяцев у них получилось! Да, Люпин не стал бы на них злиться. Вот и ей не стоило.

Воспоминание о его доброте царапнуло её сердце. Наконец она заметила, как вода капает с рукавов куртки Рона, а его рыжие волосы потемнели и прилипли ко лбу. Гарри выглядел чуть лучше: его одежда была сухой.

– Немедленно идите в палатку! – ослабевшим, но всё ещё командным голосом заявила Гермиона. – Если вы не простудитесь, это будет настоящим чудом!

Возражать никто не стал, и уже через полчаса они все вместе грелись у созданного Роном зачарованного пламени внутри самодельной горелки. Оно было безопасно, но согревало получше тех чар, что пытались создать Гарри и Гермиона. Также в рюкзаке у него нашлось немного хлеба, который они поровну разделили на троих. К вечеру всё более-менее начинало налаживаться.

В своём стремлении исправить то, что натворил, Рон был упорен и несгибаем. Всеми силами он старался задобрить Гермиону: вызывался помочь ей в любом пустяке, принимал её сторону в разногласиях с Гарри по поводу дальнейших действий, пытался неловко шутить. Интуитивно он напал на нужный след на пути к её прощению, заговорив о Люпине.

– Он нашёл меня на следующий день, – признался Рон. – Я уже не был таким агрессивным: влияние медальона закончилось и мне стало стыдно за то, как с вами разругался. Ремус как будто знал, что так будет. Мы столкнулись в одном трактире, откуда меня выставили и чуть было не надавали по шее, когда я пытался там тайно переночевать. Без мантии-невидимки это было проблематично.

Они с Гарри переглянулись и каждый тихо усмехнулся, вспомнив, как в былые времена они пролезали в «Кабанью голову» в Хогсмиде. Да, это был третий курс – год, когда Дурсли не подписали разрешение, когда все боялись появления Сириуса Блэка, когда Ремус был их преподавателем. Гарри под мантией с помощью карты Мародёров выбирался в «Сладкое королевство», а Гермиона с Роном издалека разглядывали Воющую хижину. Тогда же невидимый Гарри обсыпал Малфоя снежками и заставил того бежать, сверкая пятками. Их приключения теперь казались такими безобидными. Не то, что в этом году.

Ей вспомнилось, как они однажды столкнулись в Хогсмиде. Гермиона и Рон делали вид, что идут вдвоём, пытаясь скрыть следы, оставляемые Гарри, а Люпин шёл им навстречу из «Трёх мётел» и не собирался проходить мимо. Вообще-то его редко видели за пределами школы: он предпочитал гулять в окрестностях замка подальше от многолюдных мест. Шестикурсницы из Райвенкло как-то рассказывали, что видели его читающим в полном одиночестве около Чёрного озера, а Невилл обмолвился, что однажды столкнулся с профессором, выходящим из Запретного леса. Люпин вёл себя очень осторожно, чтобы никто не догадался о его тайне. В Хогсмиде, как потом узнала Гермиона, было много лишних ушей, слышавших вой нового оборотня слишком близко к воротам Хогвартса. Поэтому он старался лишний раз не появляться там.

В другой раз Гермиону непременно бы заинтересовало, что подвигло профессора сменить маршрут выходного дня, но тогда её слишком беспокоило незаконное путешествие Гарри. Она говорила односложно, взволнованно, так, что Люпин даже поинтересовался, всё ли с ней в порядке, и настоятельно посоветовал ей больше отдыхать.

– Твоё эссе заняло целый вечер, – пожаловался он в шутку. – Где ты нашла столько информации о вампирах?

– Эм… этой темой очень интересуются в магловском мире, – пролепетала Гермиона. – Я обратилась к разным культурным сферам и попыталась рассмотреть предмет исследования как можно шире…

– Я так понял, – усмехнулся Люпин. – Мне было очень интересно почитать об этом, но впредь, Гермиона, прошу тебя ограничиться одним свитком. Если хочешь что-то обсудить, заходи в мой кабинет. Только не забывай давать себе время для отдыха. Перегрузка опасна для организма.

– Хорошо, сэр, я постараюсь, – она неловко захлопала ресницами. Что действительно опасно для нервов, так это её друг – злостный нарушитель всех школьных правил, которого она прямо сейчас пыталась скрыть от преподавателя.

Однако Люпин воспринял её беспокойство иначе.

– Только не обижайся, – добавил он мягче. – Я не хочу ограничивать твоё стремление к знаниям и, как учитель, очень рад такой любознательности. Просто побереги себя. Ведь удовольствие приносит не только учёба, так?

Рядом стоявший Рон звонко прыснул, за что тут же был награждён укоризненным взглядом. Не хватало только Гарри, чтобы они втроём атаковали её упрёками за вечное прозябание в библиотеке. К счастью, Люпин не собирался дальше развивать эту тему. Он будто бы заметил кого-то вдалеке, после чего поспешил распрощаться с ними.

– Тогда договорились? – он подмигнул Гермионе, обернувшись на ходу. – И кстати, этот новый фильм о Дракуле меня заинтриговал: обязательно посмотрю.

Куда направился Люпин, она уже не видела, а потом забыла спросить. Спустя столько лет ей снова вдруг стало интересно, что (или кого) он тогда увидел за их спинами и почему так быстро ушёл. Может, там был Сириус? Впрочем, зимой Люпин ещё не знал про выжившего Петтигрю и считал своего лучшего друга убийцей. Заметь он Блэка, его лицо непременно переменилось бы, а Гермиона точно помнила, что он остался спокоен, только заторопился, как бывает с людьми, которые кого-то ждали и наконец получили знак. Если они ещё встретятся, она обязательно расспросит его о том случае. Если…

– Ремус не захотел вернуться с тобой?

Гермиона вздрогнула, услышав этот вопрос не в своей голове. Она удивлённо взглянула на Гарри: почему он об этом спросил? Неужели тоже пожалел, что прогнал его?

– Он сказал, что мы справимся втроём, – пожал плечами Рон. – Сказал, что Дамблдор поручил это нам, а он своим вмешательством может только всё испортить.

– Это не так! – горячо возразила Гермиона.

– Конечно, не так.

Их взгляды с Роном встретились, и она поняла, что он согласился с ней искренне, а не ради примирения. Может, ему и не хотелось бы этого признать, но с Люпином они справлялись гораздо лучше. И, по правде сказать, им нужен был дельный совет о том, что делать дальше. Люпин подкинул бы идею, он помог бы… Но не стал возвращаться.

Пожевав щёки, Рон опустил голову. Ему нечего было добавить, а Гермионе и того оказалось много.

Её новая идея едва их не сгубила. Бедный мистер Лавгуд готов был сдать Гарри Поттера Пожирателям Смерти, чтобы вернуть Полумну. Зато успел раскрыть им тайну Даров смерти. Гермиона не думала, что может поверить в такую чепуху и согласиться с тем, что герои детской сказки существовали на самом деле, но факты упрямо складывались в подтверждении этой безумной теории. Знак на книге Дамблдора не был случайностью, к могиле Игнотуса Певерелла её намеренно привели, Люпин говорил, что символ в доме Поттеров был связан с древней легендой. Мантия Гарри действительно отличалась от других, не износившись за десятки лет. И всё крутилось вокруг Годриковой впадины – места, с которым тесно связаны три брата из сказки, Гарри Поттер, Дамблдор и Волдеморт. Таких многократных совпадений просто не бывает.

Они бы отправились туда. Вернулись бы в Годрикову впадину ещё раз, чтобы попытаться найти новые подсказки. Безрассудная идея, сумасшедшая. Но вместо этого Гарри, сам того не зная, обнаружил их местонахождение, назвав Волдеморта его именем, и вместо поиска истины они отправились прямиком в подвал Малфой-мэнора. А Гермиона – на пытку к Беллатрисе.

Через десять минут после первых Круциатусов она перестала различать степень боли. Всё вокруг слилось в единый горячий пульсирующий клубок. Её тело – оно ей больше не принадлежало – ломалось и скрючивалось, существовало где-то отдельно от разума. Руки, ноги, может быть, живот или спина – источник невозможно было определить, да в этом и не было надобности. Новый спазм – новый крик, зацикленные в бесконечность. Беллатриса уже не спрашивала про меч и хранилище. Она наслаждалась пыткой, упивалась стонами и смеялась. Запах крови, выступившей на бледной предплечье Гермионы, вызвал у неё восторг.

– Некоторые волшебники утверждают, что кровь волшебника и грязнокровок ничем не отличается, – Беллатриса оскалилась, смотря на свою жертву сверху вниз. – Может, посмотрим получше?

Она наклонилась к Гермионе и приставила свой острый нож к её горлу. Что ж, не самая героическая будет смерть. Гермиона прикрыла глаза, делая вдох полной грудью в короткой доле мгновения без боли. Ей вспомнилось счастливое лицо Ремуса, сидящего напротив в доме на Гриммо. Если это последняя мысль в её жизни, то она должна ей насладиться.

Над её головой раздался оглушительный грохот. Гермиона плотно зажмурилась и инстинктивно сжалась в комок. Она была не в состоянии предположить, что произошло и лишь через некоторое время решилась посмотреть в сторону источника шума. Слабая улыбка сама собой расползлась по её губам.

На верхней ступени, ведущей из подвала, стоял Люпин.

– Так-так, у нас гости, – злобно хмыкнула Беллатриса. – Давно не виделись, волчонок.

– Отойди от неё! – Люпин держал палочку наготове, пока его испуганный взгляд то и дело возвращался к Гермионе. Конечно, это не укрылось от безумной ведьмы.

– Иначе что?

Она откровенно насмехалась над ним. Что он сделает? Нападёт на неё? Обезоружит? Но пожирателей в этой комнате было больше, даже при всём мастерстве Люпина их будет непросто всех одолеть. Ему бы стоило уводить Гарри и спасаться самому. Тем не менее, Гермиона прекрасно понимала, что он не бросит её.

– Предлагаю обмен, – заявил Люпин, тяжело дыша. – Отпустите её и я приведу вас к Гарри.

Будь Гермиона поглупей, она бы взорвалась от негодования. Как ему могло прийти в голову сдать Гарри в обмен на неё?! Что бы между ними ни было, Люпин не поставил бы его под удар. Он не из таких людей. Рискнуть целым миром ради любви? Такая жертва никому из них не по силам.

– Где мальчишка? – воскликнул Малфой-старший, резко бросившись вперёд. – Ты знаешь, где он прячется?

– Брось, Люциус, он блефует, – Беллатриса провела языком по своим острым жёлтым зубам, будто предвкушала нечто её заинтересовавшее. – Никто из этих жалких оборванцев не променяет избранного на его подружку-грязнокровку. Если только…

Её мерзкое хихиканье разнеслось вверх по стенам некогда величественного зала. Кроме кровожадности, Беллатриса иногда отличалась и определённой долей проницательности: за долгую практику пыток она научилась улавливать истинные чувства в лицах своих жертв. Раскусить Люпина ей не составило большого труда.

Схватив Гермиону за предплечье, она резко дёрнула её на себя и поставила на ноги.

– Хочешь спасти её? – полушёпотом, похожим на змеиное шипение, спросила Беллатриса. В её руке сверкнул нож. – Отцовский инстинкт или играешь благородного рыцаря? Дама вправду в большой беде.

– Я повторяю: отпустите её, – сохраняя остатки самообладания, сказал Люпин. – Разве она вам нужна? Вам нужен Гарри Поттер.

– Даже если и так. Откуда нам знать, что ты не обманешь? – фыркнула она в ответ.

Гермиона ощущала холод лезвия на своей шее. Беллатриса играла с ней, как с куклой, в любой момент готовая перерезать ей глотку. Ох, Ремус, тебе не удастся их провести! Они оба погибнут здесь и хорошо бы, если их смерть будет быстрой и безболезненной. Подняв глаза наверх, Гермиона вдруг заметила, как раскачивается и поскрипывает над ней старинная люстра. А на самом верху, где она крепилась на массивной цепи, сидел Добби и старательно её откручивал. На этот звук обратила внимание и Беллатриса.

– Что происходит? – изумилась она, глядя на домовика. – Что… что ты делаешь?

– Помогаю спасти своего друга, – простодушно ответил тот.

Беллатриса потянула Гермиону за волосы так, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Хороши же твои единственные спасители: оборотень и домашний эльф!

Гермиона снисходительно вскинула брови и из последних сил ответила:

– А мне они нравятся. Но боюсь, ты ошибаешься в том, что они – единственные.

Едва она договорила, как из-за спины Люпина выскочили Гарри и Рон. Ловкими движениями они обезоружили Малфоев и положили начало настоящему бою. В то же время под потолком Добби разделался с люстрой и та придавила бы Беллатрису вместе с Гермионой, если бы ведьма не отпустила свою жертву. Начался настоящий хаос. Заклинания свистели как пули, поражая всё пространство. Гермиона, сама не зная как, очутилась в руках Рона – кажется, он поймал её, когда она вырвалась из плена. Он крепко обхватил её, прикрывая собой, и попытался увлечь в укрытие. Люпин вместе с Гарри создали для них щит, но сопротивляться долго им бы не удалось. Что-то произошло. Гермиона точно не знала, что именно, лишь почувствовала, как оказалась затянута в совместную аппарацию, где невозможно было различить чьего-то лица. А потом была лишь пустота – она потеряла сознание.

Комментарий к 6. Тайный защитник

По поводу «Дракулы»: да, это маленькая пасхалочка про «Дракулу Брэма Стокера» 1992 года, где главную роль сыграл Гэри Олдман. Да, как говорится, Сириусли:)

========== 7. Другая ==========

Комментарий к 7. Другая

Эта глава писалась очень долго и мне жаль, что я заставила вас ждать почти два месяца. Я несколько потеряла фактуру из-за желания вложить как можно больше идей в эти сцены, сложные для меня в эмоциональном плане. Надеюсь, оно того стоило.

Приятного прочтения! Обещаю, что следующие главы будут выходить чаще)

Гермиона медленно приходила в себя после несколько дней мучительных кошмаров и полубреда. Она смутно различала голоса, почти не видела тех, кто за ней ухаживал, и не имела ни малейшего понятия о том, где находилась. Лишь через какое-то время, преодолевая чудовищную путаницу в мыслях, она заметила подошедшую к её кровати Флёр. Неужели их спрятали Уизли? Гермиона собрала в кулак последние силы и приподнялась на локтях.

– Не волнуйся, ты в безопасности! – поспешила успокоить её Флёр.

Она поправила наполовину спавшее на пол одеяло и чуть улыбнулась. В ней непросто было узнать её прежнюю: шелковистые волосы были убраны во взлохмаченный хвост, на лице отпечаталась тень тревоги, а за мешковатым свитером скрылась привычная утончённость.

Облизав пересохшие губы, Гермиона попыталась обернуться, чтобы заглянуть в окно.

– Мы в коттедже «Ракушка», – Флёр легко предупредила не озвученный, но повисший в воздухе вопрос. – Это наш с Биллом дом. После того, как рассыпался Орден, немногие уцелевшие скрываются у нас, хотя сейчас дом переполнен. Мы не ожидали столько гостей.

Она снова коротко улыбнулась, дав понять, что последняя фраза была шуткой. Её красивые глаза потеплели и блеснули, поймав солнечный блик из распахнутого окна.

– Гарри? Рон? – Гермиона безуспешно пыталась совладать со своим практически исчезнувшим голосом.

– С ними всё в порядке. Они с Биллом в саду.

Так выяснилась причина её таинственной улыбки: когда лицо Флёр посветлело, она, вероятно, увидела в окне своего мужа. Связь между ней и Биллом всякий раз поражали Гермиону. Такая искренняя и самоотверженная любовь! Пламенное сердце на первый взгляд совершенно холодной красавицы оказалось воистину верным. А её способность разглядеть красоту вопреки зверским шрамам! То, что Флёр готова была остаться с Биллом, даже если бы он стал оборотнем, казалось настоящим подвигом. Теперь же… Гермиона понимала её, как никогда прежде.

Из окна повеяло свежестью – будто бы даже солоноватым морским бризом. Не может быть! Где же они находятся?! Неужели где-то на побережье? Флёр заметила изумление в лице гостьи и засмеялась.

– Не бойся, мы в Англии, – она слегка запрокинула голову назад, так что стали видны её ровные жемчужные зубы. – Этот дом принадлежал родственникам миссис Уизли. О нём мало кто знает.

Слова Флёр успокоили Гермиону, и она благодарно кивнула. Взгляд блуждал по мелким узорчатым розам на постельном белье в поисках мысленной опоры. Ей хотелось так много всего узнать. Сколько они пробыли здесь? Кто об этом знает? Никто не пострадал кроме неё? Всё перепуталось в её сознании, и Гермиона не могла собрать ни одной внятной речевой конструкции. Вплоть до звонкого тревожного импульса под рёбрами.

– Ремус? – хрипло выпалила она. – Где Ремус?

Хватило и доли секунды, чтобы понять по короткому промедлению Флёр, что на этот вопрос не будет утешительного ответа. Пальцы безжалостно смяли хлопковые розочки. Идиллия вмиг оказалась мнимой. Больше не имело значения ни светлая уютная комната, ни запах свободного моря, ни болезненная слабость в теле. Гермиона напряглась натянутой струной.

– Его здесь нет, – Флёр поджала губы и мягче добавила. – Может, он аппарировал куда-то ещё. Члены Ордена пытаются связаться с ним.

В её тоне несмотря на стройную вежливость звучали прохладные ноты. Гермиона молча удивилась этому, но страх неизвестности был сильнее любопытства. Смог ли он сбежать? Жив ли он? И как он нашёл их в Малфой-мэноре? Разумеется, спрашивать об этом Флёр не имело смысла. Она явно не хотела развивать эту тему и собралась уходить, оправдывая свою спешку заботой о других гостях. Оливандер всё ещё был очень слаб: ему требовался двойной уход.

– Я принесу тебе что-нибудь перекусить, – сообщила она уже в дверях.

– Не стоит, – ответила Гермиона. – Я сама зайду на кухню. У тебя и без того полно хлопот, а у меня уже, считай, всё в порядке.

Для пущей убедительности она потянулась и откинула одеяло с ног, словно вот-вот собиралась встать с кровати. Флёр этого было достаточно: она со спокойной душой вышла из комнаты, даже не подозревая, что мисс «всё в порядке» тут же обессилено рухнула обратно в постель.

Лишь крохотная толика здравого смысла не дала возможности ей выплеснуть весь хаос своего отчаяния. Обрати она их в крик, это был бы чудовищный животный вопль, способный перепугать всех вокруг. Навязчивые мысли о самых худших вариантах развития событий в Малфой-мэноре роились в её воображении, ежесекундно множась и отравляя её и так треснувшее сердце. Ремус не вернулся с ними, потому что попал в засаду. Он пришёл спасти её, а вместо этого застрял там сам. А если ему не удалось сбежать? Беллатриса не будет так любезна, эта безумная ведьма насладится его болью прежде, чем убить. Нет! Он не может быть мёртв! Не может! Она бы почувствовала! Она бы знала!

Положив ладонь на свою клокочущую грудь, Гермиона принялась себя уговаривать. Полушёпот тихой молитвы слился с прибоем. Слушай море. Она закрыла глаза и представила себя стоящей на пляже. Волны приходят, вскидывают гриву и самоотверженно бросаются в бой. Они знают, что обречены? И ведь можно сказать, что они глупы, раз жертвуют собой ради ложной цели. Какой смысл разбиваться о берег, не получая ничего взамен? Вот только это не так. Море терпеливо. Оно посылает своих дочерей вновь и вновь, своей настойчивостью они покоряют острые камни, превращая их в гальку или мягкий песок. Всем нужно время.

Был уже полдень, когда Гермиона всё-таки спустилась на кухню. Ожидаемо она никого там не застала. К лучшему. Стараясь ступать бесшумно, она подошла к кофейнику, где, по её предположению, осталось кофе на одну кружку. Ей повезло. Она сделала глоток и осмотрелась вокруг в поисках перекуса. На подоконнике обнаружились два кусочка тоста, а в буфете банка с яблочным конфитюром.

– Мерлин, как вкусно! – сказала Гермиона в слух, не в силах сдержать в себе своё гастрономическое удовольствие. После той сомнительной диеты, которой они придерживались, слоняясь по лесам, тосты были просто верхом кулинарного искусства.

– Ты ещё не пробовала ежевичный джем.

Кофе едва не пролился на её пижаму. Повернувшись на звук, Гермиона изумилась больше прежнего – на кухню вошла та, кого она совершенно не ожидала увидеть.

– Если пошарить здесь по шкафам, можно откопать сокровища Нибелунгов, – Тонкс с привычной усмешкой подошла к буфету и подмигнула. – Ещё чего-нибудь хочешь?

Когда Флёр говорила, что их дом ломится от гостей, Гермиона и подумать не могла о такой встрече. Что она тут делает? В последний раз Люпин говорил, что она осталась в доме своих родителей – единственном безопасном месте, где она должна была находиться до рождения ребёнка. Но в её нынешнем виде об этом ничего не напоминало: Тонкс выглядела так же, как полгода назад, когда они виделись на свадьбе. Лишь волосы приобрели какой-то пепельно-серый оттенок. Гермиона невольно взглянула вниз на её живот – под свободной футболкой его трудно было разглядеть. Странно. На таком сроке он уже должен быть заметным.

– Я… – неуверенно потянула Гермиона, переводя взгляд с тостов на Тонкс и обратно. – Уже заканчиваю, на самом деле.

Она с трудом представляла, как дожевать даже эти остатки. Аппетит улетучился в один момент. Остался лишь единственный инстинкт, возможно, самосохранения – побыстрее ретироваться обратно в комнату и избежать неловкого разговора при ежесекундно возрастающем чувстве вины.

Вот только Тонкс совершенно не уловила этого.

– Как хочешь, – она пожала плечами. – Хотя тебе нужно есть больше витаминов: ты бледная как молоко.

С прежней беззаботностью она подошла ближе к Гермионе, распахнула дверцы буфета и принялась его исследовать. Уйти теперь стало проблематично: Тонкс перекрыла ей путь, ограничив движение деревянной рамой. Не специально, конечно. Гермиона оказалась в западне и, вынужденная оставаться на месте, вконец растерялась. Что сказать? Сделать вид, что ничего не изменилось и заботливо справиться о её состоянии? Нет, такое лицемерие ей было не под силу. И язык-то не поворачивался спросить её о беременности. Несмотря на беззаботный тон, Тонкс никак не походила на цветущую молодую мать в радостном предвкушении рождения ребёнка, о котором беременные любят болтать часами. Другие девушки так делают, кажется. Смутно Гермиона припоминала, как несколько раз на семейных ужинах встречала свою кузину Кэролайн, пока та находилась в интересном положении. Все вокруг неё ходили чуть ли не на цыпочках, а она, вся розовая и круглая, без конца трещала о своих хлопотах с использованием непозволительно огромного количества уменьшительно-ласкательных суффиксов в словах. Тонкс вряд ли была окружена таким же вниманием. Не то время, не те обстоятельства. И вообще всё не так.

– Ты давно здесь? – спросила Гермиона и неловко поджала губы.

– Не больше часа, – ответила Тонкс, поглощённая ревизией. – Заскочила забрать кое-что у Билла, а он пока возится в саду. Флёр занята, поболтать не с кем, вот приходится искать себе занятие.

Снова повисла пауза, прерываемая лишь звоном переставляемых кружек. Перевернув содержимое буфета наполовину, Тонкс вынула из его недр тёмную хрустальную креманку. Пыльная и замызганная, она явно давно не использовалась по назначению. Как минимум, последние лет сто. Вялое воодушевление на лице Тонкс подсказывало, что это и было целью её поисков. Интересно, для чего она ей?

– Да уж, больше похоже на чашу для жертвоприношений, – скептически резюмировала Тонкс. – Говорят, моя рехнувшаяся тётка пьёт из таких кровь убитых ей волшебников, вроде магического ритуала подкрепляющего силы. Хотя я бы ей посоветовала принимать успокоительное, – она хмыкнула и посмотрела на Гермиону. – Тебе здорово от неё досталось, да? Рука болит?

Как по волшебству шрам на предплечье болезненно заныл. Словно чувствовал, что попал в центр внимания. Гермиона инстинктивно натянула пальцами рукава пижамы вниз.

– Да… – она задумчиво нахмурилась. – Мне повезло, что вовремя появился…

За окном раздался взрывающийся звук, а после него громкие ругательства Рона: он отчаянно негодовал на железный таз для сбора фруктов, чуть не свалившийся ему на голову. О том, как именно это могло произойти, можно было лишь догадываться. Гермиона мысленно поблагодарила неодушевлённую железку за то, что ей не пришлось озвучивать до конца свою необдуманную заранее мысль. Говорить с Тонкс о Ремусе было неправильным. Для неё, для них обоих упоминание о нём звучало бы болезненно. Так что, его сорванное имя – к лучшему.

– Сожалею, – Тонкс сложила руки в замок и сочувственно поморщилась. – Если уж говорить о магическом уродстве, так это про таких, как Лестрендж – вот кто настоящая генетическая ошибка. Неприятно думать, что мы с ней родственники. Всю жизнь не могла понять, как у мамы могут быть такие сёстры: садистка и высокомерная выскочка.

Ненависть к тёткам из её уст вылетала холодным пламенем. Нет хуже врагов, чем те, с которыми связан одной кровью. Для Тонкс это дело совсем не минувших лет: даже если она и говорила, что с рождения терпеть не могла своих родственников по материнской линии, в словах отчётливо слышны были свежие обиды. «Не все Блэки плохие», – заявила она однажды в Ордене Сириусу. Так может, дело в задетой гордости? Презрение за отвергнутую мать? Но Андромеда Тонкс всегда была больше героиней, чем изгнанницей, ведь из трёх сестёр лишь она имела мужество отказаться от имени ради любви. А то, что её родители не смогли принять её такой, какова она есть…

– Семейные дела иногда сводят с ума, – пробормотала Гермиона.

Секундой позже она уловила дрожь Тонкс и тут же прикусила язык. Что же с ней такое?! У неё всегда хватало ума держать в себе двусмысленные замечания, чтобы не задеть ничьи чувства. Она точно ещё не пришла в себя.

– Извини.

– Всё нормально, ты ни в чём не виновата.

Гермиона сглотнула горечь во рту. Не виновата? Ей с трудом удалось сдержать болезненную усмешку. Наблюдая за Тонкс, выбрасывающую из кофейника гущу, она подумала о том, что бы она чувствовала на её месте. Если бы Люпин оставил её одну не из-за ссоры с Роном, а потому что сам этого захотел? А если оно так и было? Ведь он не вернулся к ним, не пытался связаться с ней и поговорить. Могла ли она сравниться по степени своей брошенности с Тонкс?

Это предположение было оскорбительным. Не для Гермионы, конечно, и она это понимала. Из двух женщин на кухне лишь одной было, что скрывать, одной стоило стыдливо прятать глаза. Тонкс не была бы так приветлива, если кто-то открыл ей правду. Сказала бы она тогда Гермионе «ты не виновата»?

Неведение Тонкс, возможно, было для неё спасительным. Она не знала о поздней исповеди в комнате Регулуса на Гриммо, 12. Не знала об украденных ингредиентах для волчьего противоядия. Не знала о вспыхнувшей из капли крови оглушительной страсти. Тонкс ничего не знала. Иначе как она могла смотреть без презрения на ту, что окончательно развалила их отношения с мужем? Прямо перед ней была воровка – да, Гермиона чувствовала себя именно так, будто выкрала у Тонкс её счастье. Может быть, если бы она дала тогда Люпину уйти, он вернулся бы в семью… «Если» – вечный порог, невидимое препятствие, о которое непременно споткнёшься, даже смотря под ноги.

В дверях кухни появился Билл Уизли. Он вытирал руки полотенцем и, усмехаясь чему-то, оглядывался назад.

– Маме стоит почаще привлекать тебя к работе в саду, а то так и останешься на всю жизнь белоручкой, – бросил он в глубину коридора, а затем обернулся к Тонкс и Гермионе. – На Рона напало ведро. На самом деле это он зацепил его своей макушкой, когда шёл мимо груши, и оно рухнуло ему на голову. Но у него другая версия. И хорошие рефлексы.

Ситуация до сих пор забавляла Билла: он с трудом сдерживался, чтобы снова не рассмеяться. Встретившись взглядом с Тонкс, он втянул воздух полной грудью и успокоился.

– Останешься на обед? – поинтересовался он почти деловым тоном.

– Нет, я уже перехватила.

– Хорошо, тогда пойдём наверх.

Из их короткого диалога Гермиона поняла лишь то, что настоящая причина появления Тонкс в доме её не касается. Она сделала вид, что увлечена разглядыванием оконной рамы. Большая черная трещина ползла вдоль стены. Дом был старый, ещё не пробовавший ремонта. Да и стал бы кто-то заниматься этим в то время, когда есть дела поважнее. В конце концов, где сейчас не было трещин?

Долго оставаться в одиночестве ей не пришлось: вскоре она встретила Гарри и Рона, вернувшихся из сада. Они рассказали ей в подробностях, чем закончилась схватка с пожирателями. Разговор был не из лёгких. Рон угрюмо ломал пальцы и сутулился, пока Гарри описывал, как они оказались в коттедже «Ракушка» с умирающим домовиком на руках.

– Бедный Добби, – Гермиона проглотила подступившие к горлу слёзы.

Маленький храбрый домовой эльф. Его абсолютная преданность спасала Гарри не в первый, но теперь уже точно в последний раз. Эта смерть причинила почти физическую боль каждому из них. Гарри пришлось хуже всех. Он был подавлен, сломлен этой искренней и несправедливой жертвой.

– Я не мог его спасти, – он хлюпнул носом. – Я споткнулся, упал, потерял контроль над ситуацией. У Малфоя, конечно, уже не было палочки в руках, но… Хорошо, что меня прикрыл Ремус – оттолкнул к вам. А там Добби. И я не видел нож Беллатрисы. Только то, как она замахивалась. Я должен был её остановить!

– Ты должен был спасаться сам, – возразила Гермиона. – Её действия невозможно предугадать: ты не смог бы ничего сделать. Если бы не Добби, мы бы все там погибли.

– Да, да, но я не хотел, чтобы кто-то из вас пострадал: ни ты, ни Рон, ни Ремус…

– Ты знаешь, что случилось с Ремусом?

Гарри отрицательно покачал головой. Тогда Гермиона вопросительно посмотрела на Рона. Тот пожал плечами. Ничего. Ей оставалось только ждать, пока появится кто-то из Ордена и станет гонцом, принесшим, вероятно, совсем не благую весть.

Из всех, кого она ещё не спросила о Ремусе, в доме оставался только Билл. К нему она и направилась, услышав шаги на лестнице. Уходила Тонкс. Они с Биллом ещё о чём-то переговаривались, но фразы были короткими и многозначительными. Правда, заметив Гермиону, Тонкс и вовсе замолчала на полуслове, спрятав остаток фразы в острой улыбке.