Текст книги "Coward (СИ)"

Автор книги: Mariette Prince

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Ох, бедняга Кикимер! – воскликнула Гермиона. – Если пожиратели проникнут в дом…

– Не беспокойся, я это предусмотрел, – Люпин мягко ей улыбнулся. – Когда я получил твой патронус, дверь уже ломилась от заклятий. У меня было несколько минут и я сообщил Кикимеру, что хозяин передал ему сообщение сохранить его вещи и затаиться, чтобы его никто не нашёл, даже если им удастся прорваться в дом. Он был так добр, что передал вам обещанный пирог с патокой.

Он извлёк из-под наброшенной на плечи мантии (вероятно, в ней был потайной карман с заклятьем невидимого расширения) круглый свёрток, в котором лежал их ужин. Так мило, что Кикимер позаботился о них, несмотря на прежнее презрительное отношение! Гермиона взмахнула палочкой, чтобы подогреть чайник.

Теперь всё должно было наладиться. Люпин внимательно осмотрел медальон, применил несколько незнакомых заклинаний и тем самым подтвердил невозможность его уничтожения с помощью магии. Размышляя вслух, он заставил Гарри вспомнить, как был уничтожен дневник Тома Реддла – ещё один крестраж, а также кольцо Мракса. Перспективы выстроились не радужные.

– Но где нам достать зуб Василиска? – разочарованно спросил Рон. – Или хотя бы меч Гриффиндора? Они в Хогвартсе, а нам туда путь заказан.

– Вам, но не мне, – отозвался Люпин.

Гермиона взглянула на него с испугом.

– Нет, нет, даже не думай! – сказала она. – Если тебя не обнаружат Кэрроу, то уж Снейп непременно доберётся!

– Послушай, я найду отговорку для Северуса, чтобы сделать дело по-тихому, – Люпин попытался звучать убедительно. – Меня ещё нет в списке нежелательных лиц. Я могу воспользоваться мантией Джеймса и нашей картой…

– Исключено!

Гермиона была настроена решительно. Все доводы она покрыла непоколебимыми аргументами. Они все давно не были в школе и не знают, что там происходит, – раз. Потайные ходы были наверняка известны Снейпу и он скорее всего приказал их запечатать – два. Люпин пусть и не значился в запрещённых списках, но оставался членом Ордена, на который объявлена охота, – три. Открыть тайную комнату у него не выйдет, потому что он не говорит на парселтанге – четыре. Совершенно не факт, что меч снова окажется в шляпе – пять. О том, что Люпин может угодить под огонь из-за того, что оборотень, Гермиона решила тактично умолчать. Под её напором он был вынужден сдаться.

– Хорошо, тогда выберем другую стратегию, – предложил он. – Будем пока искать другие крестражи, чтобы уничтожить их одномоментно. Так даже лучше. Давайте подумаем, чем они ещё могут быть.

Воодушевлённая мозговым штурмом Гермиона вдруг поверила в удачу: Люпин и вправду оказывал на них благотворное влияние, пытаясь сдвинуть дело с мёртвой точки. Если они продолжат в том же духе, Волдеморту стоит серьёзно забеспокоиться. А впрочем, замечтавшись о скорых победах, Гермиона не заметила другой приближающейся опасности, неотвратимой и безумной.

После чаепития Люпин вызвался помочь ей убрать посуду со стола. Оставшись с ним наедине, Гермиона вспомнила, что так и не поинтересовалась, как он смог их найти.

– Хорошо, что ты спросила, когда мы остались вдвоём, – усмехнулся Люпин, выставляя чашки в раковину. – Иначе мне пришлось бы беззастенчиво лгать.

– Что ты имеешь в виду? – Гермиона одарила его смущённым взглядом.

Хорошо, что в руках у неё не было посуды. Люпин, стоявший рядом, почти соприкасаясь с ней плечом, неловко поморщился.

– Я почувствовал твой запах, – незадачливо ответил он. – Духи очень узнаваемые. Я шёл по их шлейфу.

Всё лицо запылало огнём, словно его подожгли воспламеняющими чарами. Что ещё за фокусы? Как можно различить её лёгкие цветочные духи за несколько миль от неё? А защитные чары? Гермиона решительно не понимала, как такое могло произойти. Люпин перехватил её недоумение и поспешил дополнить.

– В этот лес я попал интуитивно, – он пожал плечами. – Немного порассуждал, куда вы можете отправиться, если не на Гриммо: точно не в Лондон, ведь там везде снуют пожиратели, в Хогвартс – вряд ли. Возможно, куда-то в его окрестностях, но уж точно не в Запретный лес. Это натолкнуло меня на мысль про лес, как таковой, – отличное место для того, чтобы спрятаться. Но лесов в мире столько, что и не сосчитать! Я открыл карту и пытался найти зацепку, пока не взглянул на Дартмур и не вспомнил первую крупную атаку пожирателей на болельщиков во время Чемпионата по квиддичу, где вы были все трое. А дальше… удачно трансгрессировал и уловил знакомый аромат.

Костяшками пальцев Люпин почесал отросшую за пару дней щетину и вскинул пальцы веером в знак, мол, как-то так. Логика его рассуждений была безупречной, вполне объективной, пусть и несколько нереальной. Впрочем, Гермиона не сомневалась в умении Люпина применять фактические знания, чтобы сделать выводы. Но запах не поддавался никакому объяснению!

Как назло, кружка выскользнула из её рук и громко упала в раковину, к счастью, оставшись целой.

– Любопытно, – всего-то и смогла произнести Гермиона дрожащим голосом.

Это был всего лишь первый тревожный звоночек, всколыхнувший её душевное спокойствие. Она пыталась отыскать объяснение случившемуся. Допустим, дело в животных инстинктах оборотня. Пусть даже Люпин перенял часть способностей своего полнолунного альтер эго. Её никогда прежде не пугала его волчья сущность, но одна только мысль о том, что Лунатик способен отличать её запах от других, заставляла её вздрагивать. С другой стороны, почему именно она? Разве не мог Люпин учуять Гарри или Рона? У них, конечно, нет парфюма, но естественный запах тела или пота, он был немногим слабее её лёгких духов.

Обстановка накалялась и новыми условиями совместного быта. Гермиона не думала, что перемена места так сильно скажется на их внутреннем взаимодействии: они всё чаще сталкивались внутри палатки, где нельзя было затеряться среди этажей, как на Гриммо. Замкнутое пространство не давало ей отвлечься от навязчивых мыслей о Люпине, которых теперь становилось всё больше. И было ещё кое-что, о чём она раньше не задумывалась.

В отсутствии домовика их общежитие претерпело существенные изменения: несмотря на общую самостоятельность мальчиков, Гермиона всё равно оставалась как бы «за старшую в доме». На неё легли все основные обязанности, хотя Рон старался ей помочь с приготовлением пищи, а Гарри – с уборкой. Подобное распределение дел исправно работало какое-то время до появления Люпина.

Присутствие взрослого мужчины изменило привычный уклад. Люпин был явно более приспособлен к жизни в почти что полевых условиях и деликатно пытался исправить разного рода нюансы: его усилиями через пару дней палатка сделалась более уютной изнутри. Он наложил на неё согревающие чары, трансфигурировал кое-какие предметы и кухонную утварь, отладил поступление воды, даже достал где-то для Гермионы небольшое кресло. С Роном и Гарри они несколько раз ходили на охоту, где Люпин научил их быстро и безопасно добывать дичь. И каждый раз, когда он заходил в палатку, Гермиона ощущала необъяснимую радость от его присутствия.

Никуда не исчезла и его особенная забота: держа в руках горячий какао или сладкое яблоко, Люпин подсаживался к ней за стол или около дерева, а затем пытался развеселить или рассказать что-то увлекательное. Она обожала слушать его причудливые рассказы. Неужели это всё правда? Он не придумывает? Смешные небылицы про старого часовщика Дингла, решившего проучить живущих по соседству гоблинов, подсунув им в часы ночную кукушку. Или аристократическое семейство, перепуганное магловской стиральной машиной. Отчаянные студенты Хогвартса, решившие достать со дна Чёрного озера дымящуюся жемчужину. Даже если бы все эти истории оказались сказками, она бы ни на миг не пожалела. Ведь пока Люпин ими развлекал её, она переносилась куда-то в совершенно другое измерение, гармоничное и радостное. Мягкий ворс его свитера щекотал её щёки и не было ничего чудеснее этих моментов.

Со времени последнего ужина на Гриммо они не возвращались к разговору о семейных конфликтах: Люпин тактично не задавал вопросов, а Гермиона больше не заводила разговор об ответственности за нерождённого ребёнка. По правде сказать, чем дольше он находился с ними, тем реже она вообще вспоминала о существовании Тонкс и её интересном положении. Здесь в палатке за сотню миль от всех знакомых каждый из четвёрки делал вид, что отрезан от окружающего мира, добровольно оборвал с ним связь. Будто ни у кого из них нет за плечами прошлого, обязательств, ошибок. Важно лишь то, что есть в текущий момент. Остальное – в несбыточном.

Сантименты были не в ходу. Чтобы сохранять моральную стойкость хотя бы внешне, приходилось избегать острых тем. Всё было и так понятно: Рон ежедневно слушал радио, Гарри торчал в лесу под мантией с осколком зеркала, а Люпин закрывал лицо газетой и, Мерлин знает, о чём думал. Гермиона знала, что он не читает, потому что сама так же пряталась, только за книжками. Зато к ужину все собирались практически бодрыми и иногда обсуждали новые идеи относительно дальнейших поисков.

Однажды эта традиция всё-таки дала сбой. Стало известно, что в Хогвартсе Невилл, Полумна и Джинни пытались выкрасть меч Гриффиндора из кабинета директора и были пойманы. В газете не писали никаких подробностей, разве что короткий равнодушный комментарий Снейпа: «все участники этого преступления были наказаны в соответствии с тяжестью содеянного». Что это значило в переводе с языка пожирателя смерти – не трудно было догадаться.

Рон вцепился в «Пророк» мёртвой хваткой, выискивая между строк малейшие знаки о судьбе сестры. Он весь побледнел, губы плотно вытянулись в сухую бескровную полосу, а глаза суетливо бегали от одной статьи к другой. Сидевший напротив Гарри барабанил по столу пальцами, дожидаясь возможности забрать газету.

– Ну что? – то и дело спрашивал он.

Рон лишь отмахивался. Так продолжалось битых полчаса, пока наконец Гермионе не надоело наблюдать за этой картиной.

– Ты больше ничего там не найдёшь, – устало произнесла она и отвернула угол газеты, чтобы привлечь внимание друга. – Успокойся, Рон. Отсутствие плохих новостей для нас – уже хорошие новости.

– Отсутствие плохих новостей? – воскликнул Гарри. – Они схватили их! Этот мерзавец, как он только может находиться в кабинете Дамблдора?! Ты слышала, что он сказал? Если её пытали, я… я…

Сбив дыхание от гнева, Гарри подскочил с места и хотел было убежать, но Люпин вовремя перехватил его.

– Не надо, Гарри, садись, – успокаивающе сказал он, надавливая ему на плечи, чтобы вернуть на место. – Успокойся. Гермиона говорит о том, что по крайней мере все живы. Сомневаюсь, что ребят пытали, наверняка Снейп сказал это для устрашения…

– А если нет? – возразил он с жаром. – Если Снейп отправил их на расправу этим Кэрроу? Даже боюсь представить, что они могли сделать с Джинни! Не дай бог с неё упал хотя бы один волосок, я придушу этого сальноволосого ублюдка своими руками!

Молчавший всё это время Рон вдруг удивлённо вскинул брови.

– Почему ты думаешь, что они могут что-то сделать с Джинни? – напряжение прозвучало совершенно открыто.

Гарри потупился. Они с Роном так до конца и не объяснились в отношении Джинни. Кто бы мог подумать, что влюбиться в младшую сестру друга окажется таким щекотливым вопросом! Пока Гарри нравилась Чжоу, между не было непонимания, но с Джинни начались неловкие недомолвки. В отличие от близнецов и Билла, которые довольно быстро раскусили, как на самом деле Гарри смотрит на их сестру, Рон искренне негодовал. Очевидно, ему казалось, что друг должен питать к ней такие же братские чувства, но уж никак не романтические.

– Я боюсь, что Снейп… – заговорил Гарри, запинаясь и теребя манжеты своей кофты, – боюсь, он узнает, что Джинни мне особенно дорога, что я её… люблю.

Наконец он решительно взглянул на друга. Слова дались ему нелегко, от того каждая секунда промедления отпечатывалась новой тенью беспокойства на его лице. Поражённый Рон смотрел на него, открыв рот.

– Ну, я… – пробормотал он. – Я догадывался, в общем. Предполагал, что она тебе нравится.

– Нет, Рон, – перебил его Гарри. – Она мне не нравится, я люблю её.

Испуганный собственным признанием, он выскочил из-за стола, и на этот раз Люпин не попытался его удержать. Звонко дёрнулась шторка на входе в палатку. С улицы донеслось гудение ветра. Рон непонимающе перевёл взгляд с Люпина на Гермиону. Он искренне не понимал, что должен делать дальше.

– Поговори с ним, – мягко подсказала Гермиона и погладила его по плечу. – Ты ведь не против?

– Совсем нет!

Их взгляды встретились в безмолвном диалоге. Так мне его догнать? Конечно! Может, подождать? Иди, он ждёт! За столько лет Гермиона научилась распознавать все оттенки их робости и точно знала, как им в такие моменты нужна поддержка и одобрение.

Рон, полный задумчивости, удалился следом. Предстоящий разговор требовал хороших размышлений. Однако Гермиона не сомневалась, что они смогут понять друг друга.

Оставшись с Люпином вдвоём, она невольно поймала себя на том, как рада такому исходу. Гордость за друга, решившегося наконец признать свои чувства не только перед Роном, но главное – перед сами собой, согрела ей душу. Как же хорошо, наверное, иметь кого-то, ради кого можешь пойти на самый головокружительный риск!

– О чём задумалась?

Гермиона столкнулась с ожидающим взглядом Люпина. Он ненавязчиво рассматривал её, будто хотел прочитать её мысли, но не решался просить разрешения. Его мягкая улыбка напомнила вдруг о тех временах, когда на занятиях он терпеливо ожидал ответ у самого нерешительного студента. Или вечером на Гриммо напротив распустившейся розы.

– Подумала о том, что Гарри стал полноценным романтическим героем, – отозвалась Гермиона и мечтательно подпёрла кулаком щёку. – Теперь он не просто благородный рыцарь, у него есть возлюбленная, подарившая ему единственный поцелуй. Однако она в беде и её надо спасать из лап дракона. Ах, куртуазный роман, не иначе!

С иронической усмешкой она отставила в сторону чашку, невольно заметив расположение чаинок на дне. Они сложились в форме созвездия, очень знакомого, но, к сожалению, безвременно ею забытого.

Тем временем Люпин состроил недовольную гримасу.

– Вообще-то влюблённости друга обычно радуются более искренне, – наигранно строго заметил он, но неожиданно спохватился. – Или… я чего-то не знаю? Может, я допустил оплошность, не заметив, что ты и Гарри…

– Нет-нет! – Гермиона вскинула руки и замотала головой. – Мы друзья. Он мне как брат. Честно. И Рон тоже. Даже не знаю, как я могла бы влюбиться в кого-то из них. Или влюбиться в кого-то другого.

Глаза виновато принялись исследовать поверхность стола. Вот опять вырвалось! Проклятый язык снова ставил её в неловкое положение. Как будто Люпин – её психотерапевт и обязан выслушивать про все травмы и ментальные расстройства! Гермиона ругала себя, на чём свет стоит, но всем телом чувствовала, что от ответа ей уже не отвертеться.

Так оно и было. Люпин беззвучно подталкивал её снова сыграть концерт своими скелетами в шкафу.

– Карты на стол, да? – уголок её губ поплыл в сторону. – Время новой исповеди? Мне кажется, я изведу тебя своими дефектами.

– Пока я не заметил ни одного.

Удивительно, даже когда Люпин врал, он делал это так вежливо и очаровательно, что его невозможно было упрекнуть. Неужели она так хорошо вела себя весь год, что Санта преждевременно послал ей такой щедрый подарок?

– Ты пожалеешь об этом, – Гермиона усмехнулась, закатив глаза. – Всё дело в том, что я никогда не влюблялась.

Сделав паузу, она попыталась уловить малейшее колебание в его чертах. Что он скажет? Посмеётся? Смутится? Решит, что она маленькая и глупая, поэтому возьмёт на себя роль мудрого ментора, сказав, что «всё ещё будет»? Нет, ей так не хотелось услышать от него банальностей. Только не они. Пусть лучше ничего не говорит! И Люпин молчал, давая ей возможность договорить, зная, что это не всё.

– У меня были симпатии, – более решительно продолжила Гермиона. – Мне нравится Виктор Крам, вернее мне льстило его внимание. На шестом курсе я жутко ревновала Рона, когда он встречался с Лавандой – как оказалось потом, меня просто разочаровывал его выбор. Летом со мной флиртовали Фред и Джордж, но я…

Она осеклась. Никто из этих мальчиков, которых она осмелилась назвать вслух, на самом деле не вызывал ничего, что с натяжкой можно было назвать влюблённостью. Совершенно другие эмоции брали вверх. Разумные, эгоистичные, рациональные. Тщеславие подтолкнуло её к очаровательному болгарину. Неудовлетворение поверхностными интересами однокурсницы рассорило её с Роном. Любопытство развязало язык во время флирта с близнецами. Но никакого вдохновения! Ничего, о чём она читала в любимых книжках. Меж тем, сложность такой пламенной натуры совсем не отторгала любовь. Наоборот, ей хотелось почувствовать и в какой-то момент она даже засомневалась: а способна ли она на это?

– Мои эмпирические эксперименты не дали плодов, – Гермиона поморщилась, вспоминая приставания Кормака на балу Слизней. – Все эти мокрые поцелуи и потные руки…

Впечатления у неё были ужасными. Первый поцелуй был настоящей трагедией, а уж о чём-то более личном Гермиона не хотела даже думать. Позволить себя тронуть тому, от кого хочется поскорее сбежать? Нет, она ещё не выжила из ума, чтобы тренировать физиологию без малейшего чувства.

– Милая Гермиона, – Люпин протянул её имя с улыбкой. – Твой страх абсолютно нормален. Ты боишься не встретить своего настоящего возлюбленного. Беспокоишься, что жизнь пройдёт мимо, а ты останешься за бортом. Это чувствуют многие люди. Но, поверь мне, любовь не обойдёт тебя стороной. Она сама найдёт правильное время и место. И человека, – он хмыкнул. – Ведь не у всех потные руки.

Ей тут же вспомнились его прикосновения. Случайное касание пальцами, его руки на долю секунды на её плечах перед тем, как он снимет её пальто, приятный жар на спине, когда он ведёт её куда-то, тёплые ладони через тонкий капрон под коленями по пути в комнату. Определённо, не все руки такие мокрые и неприятные.

– Не у всех… – Гермиона облизала пересохшие губы. – Это точно.

========== 4. Перед лицом Луны ==========

The world was on fire and no one could save me but you

Chris Isaak – Wicked Game

Начало ноября пришло вместе с неожиданным похолоданием. Усилиями Люпина в палатке сохранялось тепло, но вот на улице зуб на зуб не попадал. Приходилось надевать на себя всё, что можно было найти в недрах сумочки. И всё равно, того и гляди, замёрзнут руки или нос. Гермиона злилась на собственную мерзучесть. Но стоило ей подуть на окоченевшие пальцы, откуда ни возьмись за спиной появлялся Люпин и, как заботливая курица-наседка, укрывал её пледом или загонял в палатку.

Так однажды лишившись возможности побродить под порывами холодного ветра, Гермиона отправилась нагревать чайник. Засушенные травы хрустели в её руках и падали на тёмное дно. Первые капли кипятка потянули из них аромат: медвяный вереск пробуждал воображение своим сладковатым запахом, а вместе с мелиссой и розмарином создавал неповторимую симфонию. Гермионе нравилась их маленькая чайная традиция. На всех она оказывала успокоительный эффект. Да и сам процесс был чрезвычайно интересен – эдакий курс зельеварения для новичков.

Случайная мысль едва не вынудила Гермиону выронить из рук чайник. Забыв обо всём, она бросилась к календарю. Заклинанием она призвала маленькую брошюрку ежегодных лунных циклов. Страницы шелестели с невероятной скоростью. Наконец ноябрь был найден. Мерлин, до полнолуния оставалось чуть больше недели!

Вместе с осознанием приближения неизбежного пришло и понимание собственных ошибок: так легкомысленно с её стороны было пренебречь поиском решения пушистой проблемы одного из компаньонов! Люпина, конечно, надо было изолировать от них, чтобы он ни на кого не напал в беспамятстве. Но как же его выпустить за пределы защитного поля? Если он будет слоняться по лесу один, его непременно заметят и схватят. Что же, тогда, найти ему убежище внутри щита? Вой оборотня могут услышать егеря и они все будут обнаружены. Как быть? Нельзя же выбирать, кем из них можно рискнуть!

В гомоне размышлений Гермиона не заметила, как в палатку зашёл Люпин.

– Аж продрог от этого адского холода! – шутливо объявил он, потирая руки. – Горячего чаю сейчас в самый раз!

Брошенный на полпути чайник перебил его игривый настрой. Люпин резко оправился и подошёл к Гермионе.

– Что-то случилось? – он обеспокоено положил руки ей на плечи.

Медля с ответом, она обернулась к нему. Взволнованный взгляд, шумное дыхание. Гермиона изучала ряд пуговиц на его кофте, не в силах подыскать лучшей формулировки для начала объяснения причины беспокойства.

– Скоро полнолуние, Ремус, – сбивчиво заговорила она. – Я пыталась прикинуть, какие у нас есть варианты, но…

Безысходность повисла в воздухе мёртвым грузом. Гермионе было неловко взглянуть Люпину в глаза: она боялась, что и он не знает верного решения. Интуиция её редко обманывала, хотя сейчас не в ней было дело.

– Я не хотел говорить раньше времени.

Напряжённый тон его голоса заставил её вздрогнуть. Пугала ни на шутку и другая перспектива: вполне в его стиле сказать, что он слишком опасен для них, поэтому должен уйти. Гермиона встрепенулась. Нет, что бы то ни было, она не согласна отпустить его! Да и куда? На верную смерть? Пожирателям наверняка было известно, что Люпин присоединился к Гарри. Оставить его одного – и он не жилец. Растерзают в два счёта.

– Если ты задумал сбежать, я возьму с тебя непреложный обет! – Гермиона вцепилась в лацканы его пиджака.

На губах Люпина заиграла снисходительная улыбка.

– Ещё чего! – хмыкнул он. – Никаких обетов я давать не стану. Ты мне больше не веришь на слово?

Провокации ему удавались так же хорошо, как и ей – в этом они оба были профессионалы. Однако Гермиона не могла позволить ему сжульничать на её глазах.

– Никогда нельзя слепо доверять мародёру, – она позволила себе слабую тень улыбки. – Если ты об этом уже думал, скажи мне, что собираешься делать.

Казалось, он ждал шпильки и нисколько не смутился, её услышав. Люпин многозначительно пожевал нижнюю губу, будто раздумывал над ответом, а затем просто и ясно сказал:

– Да, я собираюсь сбежать, Гермиона. Но не от вас. И мне понадобится твоя помощь.

План Люпина заключался в следующем: изучая окрестности, он наткнулся на небольшую пещерку, образовавшуюся в корнях массивного дуба. Там немного места, но для него одного даже в волчьем обличии – вполне достаточно. Удобным укрытие было и потому, что находилось аккурат на границе защитной зоны: над ним ещё действовали чары, а внутри пещеры – уже нет. Таким образом, после трансформации при определённой ловкости Люпин мог быстро оказаться в безопасности. Для полной гарантии он предлагал завалить вход на время полнолуния корнями и запереть его внутри.

– Но тогда ты не сможешь выйти без моей помощи, даже после обратной трансформации, – возмутилась Гермиона. – А если нам придётся экстренно покидать это место? Я не могу бросить тебя взаперти!

– Ничего такого и не случится, – заверил её Люпин. – Это единственный выход. Оставляя для меня лазейку, ты рискуешь вашими жизнями. Я могу невольно навредить вам! Было бы проще, если бы я мог сохранять своё сознание, но увы.

С извиняющимся видом он оставил её и направился к остывавшему чайнику. Вопрос, для него решённый, Гермионе таковым не казался. Безусловно, его идея была лучше тех, что приходили ей в голову, но и в ней были погрешности. Риск слишком велик. К тому же, оборотень, не имея возможности охотиться, станет увечить самого себя. А если раны окажутся серьёзными? Люпин прав, сохранить человеческий рассудок для него было бы идеально.

Сам того не зная, он забросил упрямое зерно раздумий в её голову. Гермиона постоянно размышляла над тем, как бы сделать так, чтобы во время трансформации Люпин остался собой. По правде сказать, для этого было лишь одно возможное решение – аконитовое зелье. Но где его взять? Нырнув в недра своей сумки, Гермиона выудила со дна продвинутый курс зельеварения. Ей ещё никогда не приходилось иметь дело с таким сложным рецептом, но ради Люпина она готова была попробовать.

Первым делом она выписала состав, пропорции и необходимое оборудование для приготовления. Конечно, варить зелье в палатке было невозможно: излишние вопросы, внимание, сомнения. Всего этого ей хватало и внутри собственных мозгов. Тогда Гермиона отправилась на поиски укромного места в пределах досягаемости защитного барьера. Искать пришлось недолго – там, где берег реки брал крутой поворот, был небольшой обрыв. Вокруг росли густые кусты шиповника. Ветки защитят котёл от ветра и сырости, а самой Гермионе будет проще развести костёр.

Далее ей требовалось отыскать где-либо недостающие ингредиенты. Кое-что у неё было: безоар и настойку мандрагоры она захватила с собой из Норы на всякий случай. Найти корень аконита – тоже не проблема, вопрос лишь в том, как его сорвать без печаток из драконьей кожи. Остальное – по мелочи: утренняя роса, жидкое серебро и лунный камень. Серьёзным препятствием было отсутствие медного котла, необходимого для приготовления зелья, а также волоса и слюны самого Люпина, без которых вся эта затея совершенно не состоятельна. Гермиона в разумной степени сомневалась в том, что он даст добро на её маленький эксперимент: наверняка затянет свою шарманку про то, какой он опасный и не стоит ради него рисковать. Однако его разрешение – последнее, что её интересовало в этом вопросе.

Размышления отняли несколько драгоценных дней. Приближался критический момент – неделя до полнолуния. Согласно рецепту, Люпин должен был пить зелье не менее шести дней перед полнолунием и столько же после. Если не приступить к приготовлению сегодня-завтра, то потом можно уже не рыпаться. У неё в распоряжении были буквально считанные часы.

Снедаемая этой мыслью, Гермиона ходила без настроения с самого утра. Она сделалась неловкой и задумчивой. Все заметили перемену в ней: Люпин деликатно пытался расспросить её о причинах беспокойства, а Гарри – молчаливо поддержать. И только Рон со всей душевной прямотой за обедом негодующе заметил:

– Ты мрачнее старухи Зельды: у неё тоже такой тяжёлый взгляд, под которым пожалеешь, что родился на свет.

– Мрачнее кого? – переспросил Гарри.

– Старухи Зельды – аптекарьши из Холна, – произнёс Рон таким тоном, будто бы озвучил общеизвестный факт. – Там есть небольшое поселение, даже деревней не назовёшь. Домов пять, не больше. Мы были там с папой после нападения пожирателей во время Чемпионата мира по квиддичу, как раз в поисках заживляющей мази.

– Подожди, – вдруг вмешалась Гермиона. – Хочешь сказать, у этой Зельды были колдмедицинские запасы?

Рон, удивлённый резким всплеском внимания подруги, торопливо проглотил свой сандвич.

– Ну да, – пожал плечами он. – Она – единственная ведьма-целительница здесь на много миль: мы искали кого-то поближе, но не могли найти. Да и про неё нам рассказал случайно встретившийся лесник. Уууух, как вспомню её жуткие бородавки на подбородке! И зачем я только её помянул?!

Ещё с полчаса Рон делился своими красочными впечатлениями от вынужденного путешествия к Шарп-Тору, но Гермиона его уже не слушала. Где колдмедицина, там и всё необходимое для приготовления исцеляющих снадобий. Пусть эта Зельда наверняка не использовала передовые методы современного зельеварения и вряд ли имела обширные запасы или редкие ингридиенты, зато у неё точно найдётся лунный камень и немного жидкого серебра. Вот только как до неё добраться?

Тем временем между Гарри и Роном завязалась лёгкая словесная перепалка: один негодовал от того, что второй скрыл от них близость человеческого поселения.

– А зачем бы мне об этом говорить? – возмущался Рон. – У местных нам брать нечего, они к нам тоже не сунуться – живут в своих горах, как отшельники. Если бы эта была информация имела значение, я бы вам обязательно рассказал!

Разговор кое-как утих, пусть и с полупогашенными обидами. Люпин развёл мальчиков в стороны, а затем убедил каждого по отдельности в том, что теперь не лучшее время для ссор на пустом месте. Им пришлось с этим согласиться, хотя Гарри с неохотой вспомнил, что им ещё вместе обходить границы защитного поля. Тогда Гермиона решила сделать тонкий психологический ход.

– Давай я пойду с Роном? – предложила она. – Ты сегодня долго носил медальон, тебе нужно отдохнуть. Отдай его Ремусу, а сам попробуй поспать. Мы пока всё сделаем.

Её инициатива была приняла без подозрений, хотя обычно Гермиона предпочитала оставаться по вечерам в палатке. Впрочем, ей на руку сыграла ненадуманная усталость Гарри: он действительно был излишне взвинчен и раздражителен до того момента, пока медальон висел у него на груди. Стоило его снять, ему стало значительно легче. Зато Люпин выглядел несколько озабочено. До сих пор он не подавал признаков влияния медальона на его внутреннее состояние. Гермиона не верила, что он ничего не чувствует. Может быть, психика взрослого человека могла сопротивляться чёрной магии дольше юношеской, однако полностью исключать негативное воздействия крестража на него не стоило. И в секундном замешательстве Люпина, не спешившего надеть медальон на шею, она нашла подтверждение своим сомнениям.

Перед уходом Рон закопался в своём рюкзаке. Тем самым он подарил весьма уместную задержку. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Гермиона подошла к Люпину и осторожно коснулась его плеча.

– Тебя что-то беспокоит? – заботливо поинтересовалась она.

Её взгляд красноречиво опустился на медальон. Однако Люпин в ответ изобразил добродушное непонимание.

– Нет, всё в полном порядке, – заявил он. – Разве что, ваш обход. Будь осторожна, ладно?

Гермиона хотела было пожурить его за неискренность и дожать-таки насчёт беспокоящих симптомов, но в этот момент Рон громко оповестил её на всю палатку, что он готов выдвигаться. Со вздохом разочарования она кивнула в ответ на просьбу Люпина. Об этом не стоило и напоминать.

Морозный вечер совсем не способствовал продолжительным прогулкам. Гермиона и Рон двигались ускоренным шагом. Хрустящая под ногами ледяная корка начинала действовать на нервы. Из-за этой спешки Гермиона потеряла равновесие на заметённом участке. Рон в последнюю минуту подхватил её, не дав больно плюхнуться на спину.

– Спасибо, – поблагодарила его Гермиона и неловко улыбнулась. – Вроде бы тут знаю уже каждую кочку, а всё равно нахожу обо что споткнуться.

– Да брось! – хмыкнул Рон. – Просто скользко стало. Хотя ты здесь маневрируешь очень даже… элегантно.