Текст книги "Мир, где нас не ждали (СИ) "

Автор книги: Мархуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Мархуз

МИР, ГДЕ НАС НЕ ЖДАЛИ

МИР, ГДЕ НАС НЕ ЖДАЛИ

Пролог

Глава первая.

Глава вторая.

Глава третья.

Глава четвёртая.

Глава пятая.

Глава шестая.

Интерлюдия # 1

Глава седьмая.

Глава восьмая.

Глава девятая.

Глава десятая.

Глава одиннадцатая.

Интерлюдия # 2

Эпилог

Мархуз

МИР, ГДЕ НАС НЕ ЖДАЛИ

МИР, ГДЕ НАС НЕ ЖДАЛИ

Недалеко от Можайска пропал человек во время грозы. А через несколько месяцев «нашёлся» и рассказал на телевидении о существовании… параллельных миров. Оказалось, что в Подмосковье растёт напряженность пространственно‑временного континиума и в ближайшие месяцы произойдёт перенос части территории в один из параллельных миров. ТВ‑передача неожиданно вызвала огромный резонанс и обьявилось множество кандидатов на добровольное переселение. Подальше от нашего мира, от общества, да и от своих проблем тоже… К сеттлерам присоединяются два бывших сотрудника Службы Ликвидации Ватикана. Люди, для которых посещение параллельных миров не новинка, а бывшая работа. В новом мире даже у них возникают сложности, а что уж говорить о паре тысяч фактически изнеженных демократией, наших современников. Тех, кто давно привык к тому, что «ответственные дяди должны…» и пытаются жить по‑своему в обществе с совершенно другим менталитетом. Там, где нет прав человека, где за воровство рубят руки, а демагогов сажают на кол! В мире, где магия всего лишь хайтек, а «малые народы» такие же представители ноосферы, как и люди. Где сохранились драконы, честь и ответственность, а бесконечная болтовня и пустые обещания остались в прошлом…

Пролог

"…В начале, после очередного Вселенского Застоя, была Точка. В ней была собрана вся Масса (в виде Энергии), весь Объём и все Измерения. Но, чем больше степеней свободы ‑ тем нестабильнее структура. И не только в социологии. После очередного Взрыва образовалось множество многомерных расширяющихся Миров. Те, в свою очередь, разваливались на Миры с меньшим количеством измерений.

Динамика проста: бесконечное количество измерений…множество измерений…восемнадцать измерений…три измерения. Количество измерений в Мирах уменьшается, Миры становятся стабильнее, но количество самих Миров растёт. Причём, не в Едином Пространстве, а «параллельно» друг другу. Чего ожидать в будущем: переход в двухмерность, затем в одномерность, затем в точки. Потом ‑ даже я не знаю.

А как это ‑ «параллельно»? Напомню классический пример: я с трёхмерным пакетом, пачкой бумаги в 500 листов, поднимаюсь на крышу 12‑этажного дома. Бросаю трёхмерную пачку вниз, без упаковки, и люди во дворе наблюдают появление 500 двухмерных Миров. Одни листки чуток соприкасаются друг с другом, другие ‑ разлетаются в разные стороны, даже в мусорный ящик.

Как «параллельность» выглядит в сегодняшний, трёхмерный день?

Назовём наше Пространство ‑ #1. Измерения: 1, 2, 3 (всего ‑ три).

Соседнее пространство ‑ #2. Измерения: 3, 4, 5 (всего ‑ три).

Ещё одно ‑ #3. Измерения: 4, 5, 197 (всего ‑ три).

Пространство #4. Измерения: 1, 49, 1000567890 (всего ‑ три). И так далее.

Выводы: Земля #1 и Земля #2 соприкасаются по одному измерению. Если использовать общее измерение и добавить два искусственных ‑ можно построить Портал Перехода. Правда география Земли #2 отличается от нашей. Там нет Индостана, Австралия же соединена с Антарктидой. Земля #2 и Земля #3 имеют общую Плоскость ‑ два измерения. И Портал будет более дешёвым. Правда, астероид, расколовший Пангею, в их истории пролетел мимо и там только один общий континент, на котором живут и правят Динозавро Сапиенсы.

Земля #1 и Земля #4 вообще никакого Портала построить не могут. В Пространстве #4 … нет Земли. Она не была создана их Богом!…"

/из лекции брата Орландо, ритора учебного подразделения Ордена Святого Духа/

"…Если любого из нас, сегодня, запихать в параллельный мир ‑ мы очень быстро сообразим что «что‑то не так»: «лес немного не такой», «был вечер и вдруг стало утро», «дома изменились». Мы, жители современной современности, сразу подумаем о том, что нас «куда‑то перенесло», так как видим это часто на экранах ТВ, читаем в книгах, слышим от друзей и знакомых. Поэтому, после переноса не стоит вопрос «где я?», мы занимаемся не самокопанием, а как достаточно практичные человеки, сразу думаем «куда идти?» и «как быть?».

Причём, самой главной будет чисто нервно‑физиологическая реакция «жрать охота!» ‑ так мы реагируем на стрессы. Из леса постараются выбраться все, но каждый по своему поводу: демократы побегут искать крайнего, спецназовцы рванут туда, где можно вооружиться, алкаши ‑ за выпивкой, «лирики» пойдут искать «жилетку» и так далее. А вот сидеть и ждать, когда распогодится, будут только авторы нежизненных фэнтези. Если, конечно, они не алкаши ‑ иначе тоже побегут за бутылкой…"

/выдержка из гиперпоста в дискуссии раздела «За гранью» форума Сферы Судьбы/

«…Оранжевый мир является одним из семнадцати параллельных миров, находящихся под патронажем Святой Церкви. Цивилизация данного мира является стагнирующей из‑за практически полностью исчерпанных ресурсов. Никаких предпосылок к прогрессу местное население не имеет…»

Глава первая.

Шашлык и мобила ‑ билет в мир иной, но надолго ли?

…Костерок уже догорал, обдавая духовитым черёмуховым дымком. Бордовые угли подёрнулись лёгким седым пеплом.

‑ Ну, где там твои шашлыки? ‑ нетерпеливо спросил Виктор.

‑ Экий ты торопыга, ‑ засмеялся Фёдор, доставая из ведра шампуры, унизанные кусками уже потерявшего розовый цвет маринованного мяса, ‑ ботан ботаном, а жрёшь, как бешеный слон.

‑ Никогда не слышал, ‑ поправляя очки, заметил друг, ‑ чтобы слоны ели шашлыки. И не видел.

‑ Эх, ты, наивняк, ‑ укоризненно покачал головой Чугунов, укрепляя шампуры на подставках, ‑ я же сказал «бешеный». Да хрен с ним, со слоном, пусть ест, что хочет. Вот погода мне, определённо, перестаёт нравиться.

Он с сомнением поглядел на горизонт, где клубилась чёрная туча с золотыми от заходящего солнца краями. Стремительно разбухая, она наливалась неприятным, каким‑то фиолетово‑синюшным цветом. Именно от таких непременно дождёшься какой‑нибудь пакости в виде шаровых молний или града с куриное яйцо. Звуки лесного бытия завязли в сгустившемся воздухе. Над лесом повисла напряжённая тишина.

В душе вдруг шевельнулось непонятное предчувствие, что всё не просто так. Что всё? Обладая аналитическим умом, Фёдор попытался разобраться, но увы! Предчувствие, оно предчувствие и есть ‑ неясно по определению. Подсознание предупреждает, а не разьясняет!

Точно так же он чувствовал себя однажды утром. Всё не складывалось и валилось из рук, когда шеф попросил его отнести на почту корреспонденцию. Обычное дело, но именно в тот раз у него что‑то ёкнуло внутри. Суевериями Федя особо не страдал и, посмеявшись над собой, стал ждать лифт. Того, по закону подлости долго не было и пришлось спускаться по лестнице, теряя время. На выходе его задержал поток посетителей, рвавшихся внутрь, на перекрёстке… Там уже толпились люди, потому что здоровенный грузовик вьехал в столб. В тот самый столб, возле которого обычно стоял Фёдор, дожидаясь зелёного сигнала. И к которому он, слава богу, опоздал подойти … до аварии! Окружающие говорили, что водитель мощно «газанул» перед перекрёстком, пытаясь ухватить остаток «жёлтого» и, видимо, потерял управление.

‑ Федя!

‑ А? ‑ опомнился он.

‑ По‑моему, пора переворачивать мясо.

Он повернул уже подрумянившиеся с одного бока шашлыки и глянул вверх. За какие‑то несколько минут туча расползлась почти по всему небу. В глубине её посверкивали разряды, сопровождаемые запоздалым рокотом грома.

‑ Ох, чует моё сердце, шашлык дожариться не успеет, ‑ упавшим голосом произнёс Витька.

‑ Срубаем, ‑ махнул рукой Чугунов, ‑ горячее сырым не бывает.

Вдруг стремительно потемнело, хлестнул порыв холодного ветра, отчего потемневшие угли взорвались искрами бенгальского огня. Землю сотряс оглушительный удар грома и раскатистым эхом пронёсся над замершим лесом.

‑ Бежим! ‑ Фёдор быстро собрал в пучок шампуры и рванул в палатку. Следом, подхватив трёхлитровку с пивом, мчался Витька. Крупные капли ударили им в спину, но они уже запахивали за собой полог. А снаружи вовсю бушевала стихия. От порывов шквала ходуном ходила палатка, крупные капли непрерывной дробью барабанили по крыше.

‑ Блин! ‑ хлопнул себя по лбу Чугунов, ‑ Мобильник забыл!

Он откинул полог и, втянув голову в плечи, выскочил наружу. Витя видел, как Федя добежал до кострища. В это время молния сверкнула так, что он невольно зажмурился. Оглушительно рванул гром. Когда, через пару секунд, Виктор открыл глаза, Федьки возле костра не было. Исчезнув неизвестно куда, он так и не появился. Домой Виктор, после безуспешных поисков, возвращался один…

…Воздух вокруг Фёдора словно сгустился, не давая свободно двинуть ни рукой, ни ногой, в глазах быстро мелькали радужные полосы и пятна. Когда он окончательно пришёл в себя, то обнаружил, что сидит на «пятой точке». К тому, же сидит на чём‑то очень сыром. Федя вскочил, под ногами противно чавкнуло. Какая‑то сырая низина, костра и палатки как не бывало. На секунду в голову пришла мысль, что его шарахнуло молнией, а Витька принял его за мёртвого и уехал. Хотя нет, полная чушь!

Во‑первых, друг по‑любому погрузил бы его в машину и увёз. Во‑вторых, ландшафт вокруг совершенно другой. Там открытое место окружённое берёзами, да клёнами, а здесь небольшая полянка в хвойном лесу. Да и вообще лажа какая‑то… Он сделал несколько шагов по сырой земле. Там и трава‑то была совсем другая.

Ему вдруг, ни с того, ни с сего, вспомнился фильм про филадельфийский эксперимент. Герой неожиданно оказался в совершенно незнакомом месте. Правда, в отличие от одинокого Феди, их было двое, и другим оказалось не только место, но и время. А что, если и его непонятно куда уволокло?… По спине пробежал холодок ‑ встреча с каким‑нибудь тираннозавром никакого энтузиазма не вызывала. Да и родители беспокоиться будут.

Впрочем, хрен с ним, с непонятным попадаловом, разобраться можно будет потом, добравшись хоть до какой‑нибудь цивилизации . В голову, как назло, полезли мысли одна страшнее другой. Но, будучи сыном армейского офицера, и, кроме того, без дураков отслужившим службу бойцом, Федя все эти мысли загнал в кубышку, на будущее. «Сначала люди и инфа, а потом самокопания!»

Определёнка, даже надуманная, слегка успокоила, а противная волна паники медленно откатилась.

«Если не знаешь, куда идти, иди на север! ‑ вспомнил он правило для заблудившихся, ‑ понять бы ещё где здесь этот самый север». За частоколом стволов поблескивала поверхность широкой реки. Сквозь ветви деревьев пробивался золотистый свет. Такой оттенок бывает только на рассвете или на закате. Да нет, пожалуй всё‑таки утро. Над водой ещё плыли зыбкие, тающие на глазах, языки тумана. Ещё через несколько минут из‑за леса, слева, выглянул край солнечного диска, разогнав туманный флёр по густому кустарнику, который сразу заиграл переливами света в каплях росы.

Сразу стало как‑то веселее. Всё‑таки день в незнакомом месте имеет существенное отличие от ночи. Причём в лучшую сторону. По крайней мере, даёт шанс оценить обстановку и хоть как‑то подготовиться к поганым сюрпризам, буде таковые объявятся.

Север оказался за спиной и сделав поворот «кругом», Федя пошёл через лес. Под ногами уже не чавкала вода. Ноги ступали по твёрдой золотистой супеси, усыпанной хвойными иголками, стволы сосен были облиты медовым светом поднимающегося солнца. Хаос в мыслях отступил куда‑то, сменившись диким желанием поесть. Несколько раз попадались грибы. Но Федя был жителем насквозь городским и из всех грибов в лицо знал лишь мухомор, причём, только по картинкам. Да и не будешь же эти грибы сырьём жрать. Есть, правда, какие‑то сыроежки, но поди узнай какие они из себя?

Федя внимательно осматривался по сторонам, но ничего, выглядящего съедобным, на глаза не попадалось. Когда в кустах мелькнул какой‑то зверёк, похожий то ли на зайца, то ли на кролика, он сломя голову кинулся к пушистику. Чугунов так и не смог разглядеть добычу, потому что зайце‑кролик шмыгнул в густые кусты. Федя в два прыжка оказался возле них, но тут же с горечью констатировал, что протиснуться сквозь сплетение колючих веток можно, лишь имея размеры хотя бы не больше лисы. Путешественник сплюнул и только тут заметил, что кусты усеяны знакомыми до боли ягодами.

Когда он несколько раз гостил у бабушки в деревне, кусты малины, росшей по краю огорода, были для него и лабиринтом для игр, и кормушкой. Так что, малину Федя знал хорошо и начал с жадностью обрывать ягоды, запихивая их в рот. Сочные и сладкие, они, ко всему прочему, ещё и приятно освежали. Набив лёгкую оскомину, он перестал рвать всё подряд и, вытерев пот со лба, стал выбирать только самые крупные . Однако, потянувшись за очередной малинкой, Фёдор остолбенел…

Поверх кустов на него смотрела жуткая морда, покрытая костяными щитками, как у эфы или гремучки, с сильно выдвинутой вперёд зауженной челюстью. В следующую секунду чудовище, разинув огромную пасть, издало странный клёкот и, треща кустами, прыгнуло к нему. Тут уж не до сравнительной анатомии и ориентировки на местности.

«Всё‑таки динозавры…» ‑ не успела закончиться мысль, а Федины ноги уже задали такого стрекача, что ветер, казалось, стал посвистывать в ушах. Топот и злобный клёкот сзади лишний раз убеждали в том, что останавливаться категорически не рекомендуется.

Парень прибавил ещё, однако тварь не отставала и топот за спиной не затихал. От страха казалось, что он чувствует спиной горячее зловонное дыхание непонятной животины. Сердце колотилось где‑то в горле, раскалённый воздух жёг горло, а зверюга клекотала прямо в спину. Секунды казались минутами и Федя боялся, что не выдержит этого бешенного аллюра. Беглец что было сил наддал ходу, но вдруг ноги потеряли опору и он ухнул в пустоту. Фёдор больно стукнулся боком, локтем, головой, а потом пострадавшие места просто слились в единое целое. Кубарем летевшее тело катилось куда‑то вниз, пока не влетело в густой кустарник. С шумом проломившись сквозь него, он треснулся о большое дерево плечом и головой и , наконец‑то, остановился. В глазах пестрeли цветные круги, рот медленно наполнялся солоноватой кровью.

Весь мир перед Федей медленно вращался, болело всё тело, рёв непонятного зверя доносился откуда‑то сверху. Он с трудом повернулся. За кустами, которые так лихо форсировал, поднимался почти отвесный обрыв с торчащими из земли валунами. Кряхтя, Фeдор поднялся и на дрожащих ногах сделал несколько шагов. Избитое падением тело протестующе заныло. Теперь был виден не только откос, но и ящер, казавшийся очень маленьким на такой высоте. Свесив уродливую башку, тот громко шипел от бессильной злобы, но не решался повторить головоломный трюк жертвы…

‑ Что, обосрался, урод?! ‑ от восторга Федя хохотал, забыв о боли, приплясывал на месте, показывая хищнику фиги и «факи». Каждый новый возмущённый вопль твари вызывал взрыв смеха на грани истерики. Ящер сам положил этому конец, когда от его топота сверху начали скатываться камни. Первый валун, тяжело подпрыгивая, рухнул вниз и, с треском вломившись в кусты, прокатился совсем рядом.

Разом отрезвев, Фёдор прекратил истерику и, повернувшись, медленно побрёл. Стресс сменился откатом и временным безразличием.

Наткнувшись на небольшую речку, он, не задумываясь, повернул и пошёл вдоль берега. Постепенно, сквозь красный туман в голове до Феди стало доходить, что он спасён. Так и шёл, механически переставляя ноги, пока не вышел к каменному мосту, древнему на вид. Он поднялся, продираясь сквозь кусты, по крутому откосу и вышел на какую‑то дорогу с твёрдым покрытием. Она была выложена желтовато‑серой плиткой, похожей на песчаник, и довольно широка, примерно на четыре полосы.

Перейдя мост, он двинулся дальше. Справа виднелось массивное каменное здание, по виду ‑ типичный форт, какие он видел, когда ездил по обмену опытом в Калининград. Вдали, с левой стороны, тёмным исполином возвышался какой‑то старинный замок. Со рвом, подъёмным мостом перед высокими и мощными въездными воротами и узкими стрельчатыми бойницами, кажущийся давным‑давно заброщенным. Проходя мимо него, Федя почувствовал какой‑то иррациональный страх. Хотелось отвернуться и, в то же время, трудно было оторвать взгляд от этих тёмных башен. Федя вздохнул с облегчением, лишь когда чёрный замок остался позади.

Само шоссе почему‑то вызывало в нём странное чувство защищённости. Тем более, что такая дорога ‑ верный признак цивилизации, что обнадёживало. И должна же она куда‑то вести? Признав собственные выводы вполне логичными, младший научный сотрудник Чугунов бодро зашагал по шоссе, держась строго середины. Если тут и есть какие‑нибудь Правила Дорожного Движения, то и хрен с ними. То, что к обочине лучше не приближаться, Фёдор чувствовал, можно сказать, всеми фибрами души. Хотя, рассуждая логически, где гарантия, что и здесь он не нарвётся на такого же озабоченного ящера?

Минут через пятнадцать ходу , наконец‑то появилась деревня. Дома имели, как и положено, небольшие лоскуты обработанных огородов с довольно чахлой растительностью. Они выглядели настолько знакомо обыденными и унылыми, что Федя задумался. Если бы не одномоментная смена лиственного леса на хвойный, а пасмурного вечера на яркое солнечное утро ‑ всё было бы в норме. Да и встреча в лесу с непонятной тварью в лесу ‑ что‑то про таких любителей малины он раньше не слышал. Домов становилось всё больше. Хотелось есть и пить, но неудобно было попрошайничать.

То есть, если бы местность была знакомой (например то же Бородино), он давно бы постучался. Хотя, в «знакомой местности» можно было тупо сесть на автобус и вернуться в Москву. А здесь Фёдор реально побаивался к кому‑нибудь обратиться, чего уж перед самим собой‑то кокетничать? По‑хорошему, он был даже рад, что на улице никого не видно.

Правда, когда в одном из домов хлопнула дверь, и вышла пожилая женщина с корзиной мокрого белья, Федя расслабился. И даже улыбнулся возникшей аналогии : «девушка с веслом» ‑ «женщина с бельём». Он уже намылился подойти к ней, чтобы поспрашивать, когда сзади послышался мерный перестук копыт. Федя слишком резко повернулся и измученное тело отозвалось болью. Сзади, догоняя его, катилась большая крытая повозка. Лошадь, запряжённая в неё, мирно пофыркивала.

Решившись наконец пообщаться ‑ Фёдор направился к вознице. Любой выход всё‑таки лучше никакого, и он был рад, что заставил себя покончить с сомнениями. Ездок, натянув вожжи, остановил свою колымагу, похожую больше всего на цыганскую кибитку или повозку первых поселенцев Америки. Крепко держа кнутовище, он насторожённо смотрел на путника. На вид лет пятидесяти, худощавый, но крепкий. Тёмные волосы только чуть тронуты сединой. Не доходя до повозки, Чугунов остановился, показывая открытые ладони.

‑ Здравствуйте! Как до города добраться, подскажите, пожалуйста?

Тот, вытаращив глаза, ответил что‑то. Видя, что странный прохожий озадаченно смотрит на него, повторил вопрос на другом языке. И Федя, как ни странно, понял! Его отец, пока дослужился до полковника, сменил не одну часть, и не один гарнизон. Жили они и на Камчатке, и в Средней Азии, и на Урале. И иностранные языки Феде тоже пришлось изучать разные. И немецкий, и французский. Даже английский две четверти учил в Сыктывкаре. Там‑то ему англичанка крови попила. Но с французским у него был полный порядок. По той простой причине, что бабушка Людмила Францевна была преподавателем французского языка на пенсии. А поскольку Федя был её единственным внуком, выводы сделать несложно.

Возница интересовался: откуда он такой взялся? Да, собственно, любой бы на его месте спросил то же самое. Фёдор ответил:

‑ Здравствуйте. Я заблудился. Я не понимаю ‑ куда я попал.

‑ Смарагди? ‑ удивлённо поднял брови мужчина, разглядывая Федину одежду.

Странно, при чём тут изумруд? Вроде джинсовая куртка, да и сами джинсы синего цвета. А майка вообще белая, с чёрной надпечаткой.

Видя его недоумение, возничий ткнул его пальцем в грудь.

‑ Ты ‑ изумрудный. Я ‑ апельсин.

Сумасшедший? Или просто шутник? Оранж? Апельсин? Или цвет? И почему его назвали «изумрудным»? Дальтоник, что ли?

‑ Ты ‑ изумрудный, ‑ видя, что Федя ничего не может понять, помотал головой сокрушённо: «мол, ну, ты и дуб», и повторил, сделав широкий жест рукой вокруг себя, ‑ это ‑ оранжевый (или всё‑таки апельсин?)

Видя, что его не понимают, селянин махнул рукой и, снова ткнув себя в грудь, сказал:

‑ Я Пьер Ламер, здешний бортник.

‑ Я Фёдор Чугунов. Федя.

Замялся, вспоминая, как по‑французски «учёный». О, вспомнил! Савант!

‑ Я учёный.

‑ О‑о, очень хорошо!

Пьер предложил Феде сесть рядом с ним на облучок и продолжил движение, не прекращая беседы. Если он правильно понял рассказ Пьера, то шёл он через Мерль ‑ самую крайнюю деревню некой Империи, юго‑восточный край местной географии. Действительно, селение было каким‑то полузапущенным, а часть домов ‑ явно заброшенными. Даже их дворы и огороды заросли непонятно чем.

Через некоторое время, как ни странно, оба объяснялись довольно свободно. Способности к языкам у Фёдора всегда были отменные. Да и жестикуляция, что ни говори, значительно упрощает дело. Постепенно, после бурного махания руками и бесконечных уточнений, Федя понял, что действительно оказался «не дома», но не в прошлом, а в параллельном…

Мир, из которого он сюда так нежданно угодил, здесь называют Изумрудным миром, а людей того мира ‑ изумрудниками. Мир, расстилавшийся вокруг, звался Оранжевым миром. Именно это пытался втолковать ему селянин, когда Федя ошибочно решил, что тот представляется ему апельсином. Он, правда, так и не понял ‑ привнесённые это обозначения или самоназвания.

Зверя, который за ним гонялся, Пьер назвал «дронг». Выяснилось, что этот ящер не хищник,а травоядный и просто не любит, когда заходят на его территорию и нагло объедают его малину.

‑ А часто здесь бывают изумрудники?

‑ Нет, ‑ покачал головой бортник, ‑ иногда. Но никто уже не удивляется. Привыкли. Миров много. Таких, как твой и мой. Все разные. И люди тоже разные.

‑ А вы там, у нас, бываете?

‑ Нет. Маги бывают.

‑ Кто? ‑ не понял Фёдор.

Ослышался, что ли? Но маг и по‑французски звучит практически так же… Пёс его знает, это параллельное пространство… А вот интересно… в Феде вдруг проснулся учёный.

‑ А эльфы, тролли и гномы тут есть? ‑ эти‑то слова он помнил великолепно. Они когда‑то, классе эдак в шестом, разучивали французскую песенку про этих сказочных персонажей. Подсознательно он был готов к тому, что Пьер засмеётся или покрутит пальцем у виска… ну, или что‑нибудь в том смысле ‑ что, мол, с ума сошёл? Потому был совершенно ошарашен его ответом.

‑ Есть, есть, ‑ безразлично кивнул головой бортник, ‑ лучше бы не было, конечно. Металлы сейчас только у гномов купить можно. Но они очень жадные! От их цен с ума сойти можно!

Пьер с досадой сплюнул. Видно было, что тема это старая, наболевшая, не раз и не два обсуждаемая среди своих.

‑ Не понимаю, ‑ удивился Фёдор, ‑ они, что, владеют всеми рудниками?

‑ Какими рудниками? ‑ Пьер уставился на парня, как на папуса времён Миклухо‑Маклая, ‑ За пятьдесят тысяч лет нашей истории всё давным‑давно истрачено! А гномы и кобольды ведут сверхглубинную добычу металлов, но тех совсем мало.

‑ Тебе ещё повезло, ‑ хмыкнул неожиданно Пьер, ‑ что ты не нарвался на зоргха.

‑ На кого? ‑ не понял Фёдор.

‑ Зоргх, ‑ не моргнув глазом, повторил тот, но, видя, что изумрудник его не понял, озадачился. Потом объяснил, что это зверь, похожий на дронга. Только гораздо крупнее, мощнее да ещё и плотоядный.

У Чугунова натурально глаза полезли на лоб. Ну, это уже слишком. Тиранозавр, что ли? Он почувствовал себя ребёнком, которому старшие пацаны во дворе сказали, что Деда Мороза на самом деле нет. Придя в себя, он засыпал селянина вопросами.

После пространного объяснения бортника стал вырисовываться образ разумного ящера, добыть которого очень непросто. Регулярно охотиться на него приезжают разные графы и бароны со свитами и проводниками. Для Феди действующие графы и бароны были не меньшей экзотикой, чем сами зоргхи, но он не стал подавать вида. И так уже, похоже, выглядит в глазах Пьера форменным дикарём, не знающим самых простых вещей.

Он не был уверен, что понял правильно, но из рассказа Пьера следовало, что охота на ящера больше походила на «бои местного значения». Где с одной стороны зоргх и группа поддержки из десятка дронгов, а с другой ‑ более сотни охотников в воинских доспехах. Последние годы, причём, по уверению Пьера, совершенно бесчестно, побеждает местный зоргх. Что уж там он такое нарушает из правил, Чугунов так и не понял. Но, тем не менее, охотники упорно съезжаются каждые полгода, несмотря на обилие тяжёлых ранений и даже нередких смертей.

‑ Охота пуще неволи, ‑ согласился Фёдор, думая о своём.

Видя, что собеседник не понял, он, как мог, постарался объяснить смысл этой русской поговорки.

Поняв, не без труда, смысл сказанного, Пьер, смеясь, кивнул.

‑ Да чем тут ещё графам и баронам заниматься? Только охотиться или воевать. Им землю пахать не надо…

Пользуясь удачей, оттого что спутник попался словоохотливый, младший научный сотрудник дал волю своему научному любопытству. Благо, дорога до города Аргента, куда оказывается они ехали, оказалась неблизкой. Постепенно картина здешнего Мира начала, в общем, вырисовываться. Обитатели Оранжевого мира представляли собой довольно разнообразный контингент, включая «малые народы».

Гномы, как им и положено (если верить земным сказкам) занимались, в основном, добычей и обработкой металлов и камня. Впрочем, как теперь понимал Фёдор, добывать тут уже было практически нечего. То есть, металл используется вторичный и стоит очень дорого. Сталь, по крайней мере, стоит намного дороже золота. При этих словах Пьера Федя вспомнил о лежащем в кармане выкидном ноже. Здесь, очевидно, эта штука должна стоить дорого. А ещё наручные электронные часы, монеты в кармане брюк и сотовый телефон. Нет, с голоду он тут, определённо, не пропадёт. Средний рост гномов ‑ метра полтора. Но все, как один, крепкие, плотные, и очень сильные.

Эльфы тоже мало отличались от тех, о которых писали их сказочники. Разве что ростом. В противовес известной книге Толкиена средний рост здешних эльфов был примерно на ладонь выше, чем у гномов. То есть, как с научной добросовестностью прикинул Федя, сантиметров, в среднем, сто шестьдесят. Живут в лесах, очень хорошо их знают, любят, и, как могут, берегут. Попутно, выращивают любые, даже не существующие в природе, растения и деревья. Эдакие не всегда юные натуралисты‑мичуринцы. Людей, гномов и прочих обитателей этого мира неэльфийской породы они не то, чтобы недолюбливают, но сторонятся, считая слишком грубыми и неизящными.

‑ Очень уж нежные, ‑ презрительно скривив губы, прокомментировал рассказчик.

Что такое кобольды и чем они, в принципе, отличаются от гномов, Фёдор, несмотря на попытки уточнить, так и не понял. Разве что ростом пониже и живут совсем обособленно, в горах и предгорьях.

Рассказ о гоблинах его несказанно удивил. Вот уж кто точно не соответствовал людским представлениям. В его родном мире «гоблином» могли обозвать здоровенного и тупого парня, особенно, если он, мягко говоря, не красавец. Здешние гоблины были совсем коротышки ‑ метр, редко чуть выше, с увеличенными висящими ушами. На удивление прекрасные … художники, портные, модельеры, дизайнеры! То есть, по определению, существа с развитым художественным вкусом. Разделяются на степных и лесных. В обиходе используют каменные орудия и инструменты для изготовления одежды и переработки сырья.

Хотя, в «Гарри Поттере», вроде, именно такие гоблины изображены. Но в этом Федя уверен не был ‑ фильм он видел мельком, а книгу вообще не читал, полагая, что учёному такая фигня не к лицу. Сейчас он готов был признаться, что слегка поспешил с оценкой.

Тролли тоже не соответствовали «земным стандартам». Совсем не уроды типа ходячих пней, от людей отличаются только высоким, выше двух метров, ростом. Они пропорционального телосложения, необычайно сильны, с очень прочной кожно‑мышечной структурой.

Оказалось также, что орки ‑ это обычные с виду люди, только с кожей зелёного цвета, общечеловеческих размеров. Кожа, правда, выделяет постоянно очищающую слизь с не очень приятным запахом.

‑ Вонючки, ‑ прокомментировал Пьер, наморщив нос, ‑ а про нас говорят, что это мы воняем, когда потеем. Как их орчихи не брезгуют?

Тем не менее, как выяснилось, орки с людьми поддерживают нормальные отношения, несмотря на противоречащие запахи. Даже часто воюют, плечом к плечу, против общих врагов. Когда‑то давно (он так и не смог добиться от Пьера ‑ как именно давно) с армией Генриха Великого прибыло почти пятьдесят тысяч орков. Им, по словам рассказчика, были обещаны земли и помощь в перевозке и обустройстве их жён и детей. Он это знает очень хорошо, так как был лучником в армии славного Генриха. Поэтому воевали орки не на шутку. Хотя их основными бытовыми ремёслами являются, как ни странно, фармацевтика и парфюмерия.

Пока, правда, обещание не выполнено ‑ орки подрабатывают в поднайме как воины. В основном, очищая леса от нечисти. При воспоминании о нечисти самого Пьера откровенно передёрнуло. Из его рассказа следовало, что это просто активная протоплазма животного происхождения. Была когда‑то создана в качестве зоологического оружия массового применения, но, как положено в военно‑научных разработках, отбилась от рук и разбежалась повсюду. Пожирает в ночное время людей и неосторожных животных. Хорошо горит в огне, под влиянием прямого солнечного света разлагается.

В дневное время прячется, так как теряет силу даже в пасмурный день. Глаз, ушей и носов не имеет, даже внутренних органов нет. В общем, бегающая и прыгающая мышечная масса со вспомогательными костяными отростками, от удара которых не всякий доспех убережёт. Разума не имеет, быстро регенерирует, отрубленные части начинают самостоятельную жизнь, потихоньку отращивая себе персональные конечности для передвижения, хватания и пожирания, любой формы и размеров. Себе подобных нечисть не ест, в органах зрения и слуха не нуждается, чует живой организм издалека, неизвестно каким образом.

«Видимо, реагирует на биополе живых организмов», ‑ сделал для себя вывод научный сотрудник. Да, получается, ему ещё повезло. Останься он на ночь в лесу и костей бы не нашли.

Они проехали ещё одну деревню, потом переехали очередной мост. Тянувшийся по обе стороны дороги однообразный и унылый пейзаж, сменился рощицами и засеянными полями. Вокруг тут и там стали попадаться более приличные деревеньки с крепкими и ухоженными домами. Видимо, сказывалась близость города.