Текст книги "Влюблен по собственному желанию (СИ)"

Автор книги: Малышка_Мо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Андрей Палыч! – услышал я и быстро закрыл коробку. – Можно спросить вашего совета?

– Да, Катенька, конечно. Вы хотите, чтобы я помог вам выбрать костюмы? Возьмите парочку, и побольше блузок, остальное заберете потом.

На шум явились Пушкаревы и замерли вдвоем на пороге нашей комнаты. Валерий Сергеич был мрачнее тучи.

– Куда собрались?

– Мы переезжаем, – сказала Катя.

– Андрей же вроде болен?

– Я уже нормально себя чувствую, Валерий Сергеич. Температуры нет, да и курс уколов закончили. Нет нужды нам с Катенькой больше здесь задерживаться.

– Да что вас, гонит кто-то?? Вылечиться спокойно не можете, а уже сматываете удочки!

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня! Вы же сами говорили, Валерий Сергеич!

– Ах ты ж такой-растакой! Моим же оружием вздумал меня побить!

– Папа, нас никто не гонит, – терпеливо начала объяснять Екатерина. – Просто мы решили переехать уже давно, и переехали бы еще раньше, если бы Андрей не заболел.

– Кстати, об удочках. Валерий Сергеич, помните, вы говорили о подледной рыбалке? Вы еще говорили, что у вас компании нет. У одного ишиас, у другого давление, пить нельзя. Так сейчас самое время! Рыбка всплывает на поверхность, кислорода хлебнуть! Давайте в какой-то выходной махнем, а?

Пушкарев задумался. Морщина на его лбу разгладилась.

– Ну… Давай махнем. Только ты вылечись сначала, а то мать скажет, что я опять тебя заморозил на льду… Ладно.

Он махнул рукой и удалился, видимо, чтобы не расстраиваться при виде наших сборов. Елена Санна сказала:

– Ничего, детки. Отец погорюет, и переживет. Езжайте.

– Спасибо тебе, мамочка.

Катя обнялась с матерью, и она тоже вышла вслед за мужем.

– Андрей Палыч… Пообещайте мне сегодня, или завтра обязательно посетить доктора.

– Хорошо, Катенька. Обещаю.

***

“ООО Мотель у разбитых сердец” располагался на улице с историческим названием Петровско-Разумовская аллея. Съехав с 3-го транспортного кольца, я поехал вдоль четной стороны улицы, ища наш номер. Вдоль противоположной стороны раскинулся большой сквер. Мне понравился этот район.

–Кажется, вот это наш дом… Да, точно.

Я заехал во двор. Двор большой, и есть где припарковаться. Но, наверное, это потому, что многие разъехались по работам. Наша квартира находилась в первом парадном на пятом этаже. Лифт не работал. Переглянувшись с Катериной, я взял обе наших сумки и мы стали подниматься по лестнице. После болезни было тяжеловато, пот катил в три ручья, и снова появился свист в груди. Катька то и дело норовила забрать у меня одну сумку.

– Давайте, я вам помогу, Андрей Палыч!

– Ни в коем случае, Катенька. Со мной все в порядке, справлюсь сам.

Сумки я ей не отдал. Перед дверью я вытащил ключ и подумал, хоть бы здесь не было каких-то поселенцев.

– А вы заметили, Андрей Палыч, что здесь квартира номер двадцать три, точно, как и у моих родителей, – сказала Катя.

– Точно. Бывает же такое, – сказал я и открыл дверь.

Я сразу понял, что в квартире никого нет. В коридоре не было обуви и вешалки были пусты.

– Приехали, – сказал я. – Располагайтесь, Катенька.

Катя медленно стянула с себя пальто, я его подхватил и повесил на вешалку в шкаф прихожей. Там висело ещё несколько вешалок.

– Первое в моей жизни отдельное жилье, – сказала она. – Мне непривычно, и в какой-то мере страшно… Я никогда не жила отдельно от родителей.

– Отчего же вам страшно? Вы же со мной… Увидите, это не так уж и страшно, и даже приятно. Вы сами себе хозяйка. Давайте осмотримся?

Мы разбрелись по комнатам, вернее, по комнате и кухне. Кухня была большая, с кухонным уголком, в углу около плиты стоял большой холодильник, который в данный момент был отключён от сети. В шкафу немного посуды, в раковине имелся краник от фильтра для воды, а на окнах стояли чахлые цветы в горшках. Наверное, хозяева уже долго отсутствовали. Около холодильника за дверью действительно стоял старый диван-книжка. И хоть он был короткий и узкий, я решил, что буду здесь спать, а Катерина пусть спит в комнате.

Комната была большая и светлая, с балконом. В глаза сразу бросился “траходром” – огромная и почему-то круглая кровать, застеленная сшитым по размеру покрывалом. Где-то я такую уже видел… Вспомнил. У Малины дома стояла такая же кровать, не исключено, если обе кровати куплены моим другом. Напротив на стене висел большой плазменный телек, под телеком стояло пианино. Да-да, настоящее немецкое фирмы “Вагнер” со стоящей сверху пустой цветочной вазой на вязанной салфетке. На верхней крышке пианино виднелся тонкий слой пыли. Справа у стены стоял зеркальный шкаф-купе во всю длину стены. В коридоре ещё имелась кладовка для всякого хозяйственного инвентаря, там стоял пылесос, веник, швабра и ведро.

– По-моему, неплохо,– сказал я Катерине, когда она снова зашла в комнату.

– Да, очень мило. Вот только кровать тоже одна, как и у родителей.

– Нет, не одна. В кухне за дверью есть диванчик, я буду спать там.

– Что вы, Андрей Палыч! Кухня – это место обитания женщины, значит, я буду спать там.

– Ничего не хочу слышать, – безапеляционным тоном заявил я. – Кто такое вам сказал? В конце концов, я мужчина, и не позволю, чтобы женщина, тем более, моя жена ютилась на этой развалюхе. Вы будете спать здесь, и не возражайте. Смотрите, какая здесь роскошная кровать. И телек прямо перед носом. А это вообще раритетная вещь.

Я уселся на вертящуюся табуретку, поднял крышку пианино и взял несколько аккордов. Инструмент был более-менее настроен, и я сыграл вступление к “Богемской рапсодии”.

– Андрей Палыч! Да вы просто кладезь талантов! Не знала, что вы играете на фортепиано.

– Я тоже не знал, Катенька… Вернее, думал, что все забыл. А ведь я оттрубил 8 лет в музыкальной школе, от звонка до звонка. Сто лет за инструментом не сидел.

– Ну так оставайтесь в этой комнате, ведь сам бог велел… Будете музицировать.

– Нет, нет, и нет, Катенька. Некогда мне музицировать. Работать нужно.

– Как скажете. Мне пора уезжать… Время поджимает.

– Конечно, Катенька. Ключи от машины в прихожей.

– Нет, нет, я на метро! Так будет гораздо быстрее. По дороге сюда я видела огромную пробку в сторону центра. А станция “Динамо” здесь буквально в двух шагах. Кроме того, вы обещали мне посетить доктора. Не поедете же вы сами на метро…

– Я поеду на такси. А вы берите машину.

– Андрей Палыч, это решено. Я еду на метро.

– Хорошо. Удачи, Катенька! А я немного приведу в порядок наше гнездышко. После визита к врачу, разумеется. ***

Доктор неодобрительно хмыкнул, когда я сообщил, что намерен завтра выйти на работу.

– Только не переусердствуйте, – сказал он, протягивая мне рецепт на ингалятор. – Я бы на вашем месте не спешил.

– Ничего страшного, – сказал я. – Я буду выходить на полдня. У меня накопилась уже масса неотложной работы.

По пути домой я заехал в аптеку и супермаркет и купил два больших пакета с разной снедью. По пути попался цветочный киоск. Я также купил несколько крупных розовых роз, которые решил поставить в вазочку на пианино в Катиной комнате. Лифт уже работал, и я благополучно поднял все это добро к себе.

Дома я “засучил рукава” и принялся за уборку. Я полил все цветы на подоконниках, вытер везде пыль, пропылесосил и помыл полы. В квартире все сразу засияло и обрело жилой вид. Затем принялся за готовку ужина. Я хотел к Катькиному приезду сделать еще один сюрприз, будто бы мне мало было “Богемской рапсодии”. Я отбил купленный пласт свинины и сделал “мясо по-французски” с гарниром из тушеных овощей. Попутно мне закралась в голову мысль, что я так и не узнал Катькиных предпочтений в еде. А вдруг она мясо не любит, а любит рыбу? Или вообще вегетарианка… Но по кухне растекались такие ароматы, что кружилась голова. К мясу была припасена бутылка красненького, также в шкафчике я обнаружил пару тарелок, приборы и винные фужеры. Накрыл стол, откупорил бутылку вина. На часах было уже 8 вечера. За домашними хлопотами я и не заметил, как день пролетел.

Катерина не брала трубку. Я звонил раз десять, и все бесполезно. Ближе к одиннадцати вечера я уже не находил себе места. Катька по-прежнему не отвечала, и я сходил с ума от беспокойства. Какое-то время поторчал у окна, выглядывая, не идет ли знакомая фигурка, но, когда я уже одевался, чтобы пойти ее встретить, раздался звонок в дверь.

Катя вошла ни жива, ни мертва, и сразу опустилась на стульчик в прихожей.

– Катенька! Ну что же вы так поздно! Я уже почти сошел с ума, дожидаясь вас!

– Устала… – еле слышно сказала она и прислонилась головой к косяку. – Сегодня был безумно трудный день! Хорошо, что я сегодня поехала на работу, хоть и с опозданием. Пришли ткани, некоторая партия была с браком, я спустилась вместе с Милко в цех, чтобы спросить совета у конструктора. Милко закатил грандиозную истерику. Он ничего не слушал, никаких аргументов. Закончилось все тем, что он написал заявление об уходе и швырнул мне его в лицо, прямо там, в цеху, при всем честном народе. Сказал, что не будет работать под моим началом, что я никудышний руководитель, ну, и все такое…

– Вот козел! – воскликнул я. – Завтра же набью ему морду.

– Не стоит, Андрей Палыч. Он успокоился, и извинился передо мной. Спасибо, Роман Дмитрич помог разрулить ситуацию.

– Почему же вы не позвонили, что едете домой? Я бы вышел, встретил вас около метро. Уже поздно, и идти нужно через сквер. Это может быть опасно.

– Вы все еще нездоровы, Андрей Палыч… Я решила, что не хочу беспокоить вас по таким пустякам. Меня подвезли.

– Кто??

– Я ужинала в “Лунной сонате” с исполняющим обязанности директора “Атлантик-банка”. Затем он подвез меня домой.

Снова этот тип! Я почувствовал раздражение. Вот почему я не увидел Катьку на улице.

– По-моему, этот исполняющий слишком много трется около вас, Катерина.

Она подняла на меня уставшие глаза, удивленная моим тоном.

– У нас была деловая встреча по поводу кредита.

– Это я уже слышал…

– Что же вы еще хотите услышать? – сухо ответила она.

Сам того не заметив, перешел на повышенные тона.

– Я хочу услышать – почему вы не брали трубку??

– Я поставила телефон на вибровызов и забыла за него. Вспомнила только около дома. Еще вопросы?

– Катенька, я тут волнуюсь, с ума схожу, а вы просто забыли?? Потрясающе!

– А Вы, наверное, забыли, что я не обязана оправдываться. Вы мне не отец.

– Я ваш муж!

– Ненастоящий!

– Вот спасибо, что напомнили. Муж понарошку! А вы не допускаете мысли, что я волнуюсь за вас? Вы мне стали дороги, Катя!

– Андрей Палыч… Не нужно. Простите меня, пожалуйста, но сегодня действительно был очень трудный день. Простите, что забыла перезвонить. Я не думала, что вы волнуетесь.

У нее был такой несчастный вид, что мой гнев как рукой сняло.

– Ничего, Катенька. Это вы меня простите. Я не имею права вас ни в чем упрекать. Давайте немного выпьете вина, а? Ну, чисто символически! За новоселье!

– Ну, если чисто символически… Давайте. Чтобы составить вам компанию.

Я стянул с нее зимние сапожки и повесил пальто в шкаф. Она пошла мыть руки в ванную, а я тем временем нарезал мясо и разложил по тарелкам, добавил гарнир, разлил по бокалам вино.

Увидев накрытый стол, она улыбнулась.

– Андрей Палыч, вы не перестаете меня удивлять. И, хотя я есть не хочу, попробую кусочек вашего мяса.

– Да, Катенька. С новосельем Вас!

– С новосельем, Андрей Палыч.

Звякнули бокалы и мы немного отпили, каждый из своего бокала. Катя отрезала небольшой кусочек мяса.

– Ммм. Вкусно… Вы просто прирождённый кулинар.

– Спасибо. Как вам наше гнездышко?

– Очень мило… Уютно…

– А знаете, как его называет Малина?

– Нет! И как же?

– Мотель “У разбитых сердец”.

– Интересно, с чего бы это? Может, у него здесь был негативный любовный опыт?

– Это у Малины-то? Скорее, у тех барышень, которых он сюда приводил… А вообще, эта квартира его двоюродной сестры, так что вряд ли эти встречи были слишком часты.

Я смотрел, как Катерина орудует ножом, отрезая себе ещё кусочек. Кольцо блестело на пальце. Я потрогал своё.

– Вы не сняли кольцо? Здесь нам нет нужды их носить.

– Я уже настолько привыкла к нему, что я забываю его снять. На работе я ношу его на левой руке. Ваше, смотрю, тоже на пальце…

– Да, Катенька. Я тоже привык к нему. А дома мне снимать его ни к чему.

– Андрей Палыч, большое спасибо вам. Жаль, что я не голодна и не могу оценить по достоинству ваш кулинарный шедевр… Можно, я уже пойду спать? У меня глаза слипаются, и завтра рано вставать.

Я вскочил.

– Конечно, Катенька. Я провожу вас в вашу комнату.

Мы зажгли люстру, и она увидела розы.

– Какая красота! Большое вам спасибо.

– Не стоит благодарности, Катенька. Это для вас. Я постелил чистую постель, нашёл белье в шкафу. Располагайтесь, а я уберу посуду, а вы можете принять душ.

Я повернулся, чтобы уходить.

– Андрей Палыч…

– Что?

– Я хотела спросить – вы были у доктора? Как вы себя чувствуете?

– Был, Кать. Выписал ингаляции. А чувствую себя я более-менее нормально.

– Это хорошо. Спасибо вам за все.

Она скрылась за дверью ванной комнаты, а я отправился на кухню. Затем сам принял душ, и расстелил свое узкое ложе на кухне. Вход в комнату был расположен под углом ко входу в кухню, и в фигурные стекла двери было видно свет от торшера. Я постоял немного под дверью, занёс руку, чтобы постучать, но медлил. Я хотел взять книжку, которую начал читать и которую Катерина заботливо упаковала в сумку. Или книжка была лишь поводом, чтобы еще раз увидеть ее? Интересно, чем она там занимается? Наверное, взяла свою тетрадку и пишет опять какие-то цифры. Теперь уже нет нужды прятаться под одеяло. Или читает. Тогда книжку взять не получится, но хотя бы я смогу пожелать ей спокойной ночи. Но свет погас, я не стал заходить и сказал про себя: “Спокойной ночи… Любимая”.

========== Ревность и любовь. ==========

***

Утром я приготовил нам с Катькой яичницу с охотничьими колбасками и сварил кофе в медной турке, которую нашел в одном из шкафчиков. Она появилась на кухне, сонная и в халатике с запахом и капюшоном, тот, который она носила дома у родителей. Катя расправила распущенные волосы по плечам и села к столу.

– Какие у нас ароматы! Даже я не могу сопротивляться желанию отведать сего чудного блюда, – улыбнулась она.

– Доброе утро! – сказал я. – Рад, что у вас хорошее настроение и аппетит! Это значит, что вы выспались на новом месте.

Жена сладко потянулась:

– Выспалась! Провалилась моментально, а когда проснулась, показалось, что спала пять минут, а не всю ночь. А как вам спалось, Андрей Палыч?

– Отлично, Катенька! Я спать могу везде, – соврал я о том, как полночи бесполезно пытался устроить ноги, которые беззастенчиво упирались в стенку. – Дайте солдату точку опоры, и он уснёт в любом положении.

– О! – засмеялась жена. – Узнаю влияние Валерия Сергеевича.

– Это точно. Пообщаешься пять минут, хватит надолго. Катенька! Я хотел спросить, какие у вас планы на сегодня? Наверное, снова встречи, совещания?

Я внутренне напрягся, ожидая, что сейчас жена скажет, что наш брак – это формальность, и она вольна делать, что захочет, но она сказала:

– Я сегодня после работы еду домой. Последние дни были тяжелые, хочется отдохнуть…

– Простите…

– Ну что вы, Андрей Палыч! Вам незачем извиняться. Я вовсе не вас имела ввиду.

– Катенька! Может, отпуск возьмете?

Она покачала головой:

– Не сейчас. Очень много работы.

Она взяла двумя пальчиками кофейную кружку, и поднесла ее к губам. Я с удовольствием наблюдал на ее изящными движениями и то, как она касается губами края чашки.

– Андрей Палыч… Почему вы так странно на меня сегодня смотрите? – спросила она.

– Я? Странно? Ничего подобного. По-моему, я смотрю на вас как обычно.

– Неет, странно! Вы не сводите с меня глаз. Я наверное, выгляжу ужасно, да?

– Ну что вы, Катенька! Отлично выглядите!

– А как продвигаются ваши выплаты Воропаеву?

– Продвигаются согласно установленному плану! А можно встречный вопрос? Вы какие цветы предпочитаете?

Катя пожала плечами:

– Всякие! Я обожаю цветы. Розы, ромашки, пионы… Наверное, потому, что никто и никогда мне их не дарил…

Она погрустнела.

– Теперь будут дарить! Обязательно.

Она подняла на меня глаза, в которых мелькнули и исчезли искорки, как ночью мелькают огоньки в окнах летящего поезда, или автомобиля.

– Кто же будет мне дарить цветы?

– Уверен, найдутся люди!

– Андрей Палыч… Вы сегодня такой… эммм…

– Какой?

– Загадочный. Смотрите на меня странно, спрашиваете о цветах… У вас совершенно нерабочее, романтическое настроение. Это на вас наш “Мотель” так действует?

– Совершенно точно, Катенька! Романтическое. И ужасно не хочется работать!

– Но надо! Нельзя поддаваться минутной слабости, Андрей Палыч!

– Ох, нельзя! Надо ехать на работу, Катенька. Работа сама не сделается, тем более, что целая неделя у меня выпала из жизни. Так что арбайтен, Катерина! Нужно собираться.

Она кивнула головой:

– Через пять минут я буду готова.

Она появилась через пять минут, одетая в свой обычный костюм и косами, уложенными вокруг затылка. Но что-то было новое в её облике. Она слегка тронула губы блеском и ресницы были слегка накрашены, отчего глаза казались ещё больше и загадочнее. Я подал ей пальто, оделся сам и мы спустились вниз. ***

В машине Катя начала стаскивать кольцо и хотела положить его в бардачок. Я остановил ее:

– Кать… Не делайте этого. Пусть кольцо останется на месте, там, где ему положено быть.

Она нерешительно посмотрела на меня.

– Но ведь… Мы же решили скрывать свое положение. Пойдут слухи… Все может дойти до ваших родителей.

Катерина была права, но… я сам не знал, зачем я хотел оставить это кольцо. Возможно, в глубине души надеялся оградить жену от мужского внимания в лице “исполняющего обязанности” директора Атлантик-банка. Впрочем, это внимание, возможно, жило только в моем воспаленном мозгу. Я махнул рукой:

– Хорошо… Как знаете. Но я против такого положения вещей.

Моё кольцо отправилось следом, а когда мы подъехали к своему обычному месту на парковке, я увидел стайку сотрудниц около одной из машин. Среди них торчала рыжая голова секретарши Малиновского, которая любила сунуть нос куда нужно и не нужно. Наверное, кто-то из этих кумушек купил себе машину, и они обсуждали её всей честной компанией.

Катя заволновалась:

– Ой! Что же нам делать? Мы не сможем пройти незамеченным, Андрей Палыч!

– А ничего не делать. А пусть смотрят! В конце концов, я могу подвезти коллегу, тем более, президента компании до работы.

Я вышел из машины, обошёл её с другой стороны, и демонстративно открыл дверку со стороны Кати. Когда она вышла, вся компания, как по команде, повернула голову в нашу сторону.

– Смотрите, Кать, – шепнул я. – Они стоят, как парализованные!

– Сплетничать будут…

– А, ну и пусть… Пусть сплетничают. Кать! Может, пообедаем вместе?

– Давайте. Заходите в час, где-то перекусим.

– Договорились.

На своем этаже мы разошлись в разные стороны.

***

Через некоторое время ко мне зашёл Малиновский.

– Привет, Андрюха! Как ты? Я сразу понял, что ты на работе!

– Как это ты понял?

– Сегодня наши дамочки все утро шепчутся. Они обсуждают эффектное появление президента в компании молодого и интересного сотрудника. И решают вопрос жизни и смерти – почему это вдруг они явились вместе.

– Делать им нечего, кроме как сплетничать, – буркнул я.-Давно нужно разогнать всех к черту! Ничего не делают, только языки чешут.

– Палыч, а что произошло? Ты же шифровался все это время.

– Решил больше не шифроваться. Пусть обсуждают! Мне все равно.

– Как тебе Мотель “У разбитых сердец”?

– Отлично! Спасибо тебе, дружище! Целый вечер ломали с Катькой голову, что означает сие чудное название.

– А ничего не означает. Просто красиво. Так, значит, Катюха тебя пустила к себе под бочок? Раз вы вместе явились.

– Чего?? Что ты несешь? Нет, не пустила. Я спал на диване в кухне.

Малиновский хмыкнул.

– Там же тесно! Да и вдвоём теплее спать.

– Нормально… Мне было не тесно. И у меня теплое одеяло. И я не собираюсь давить на Катьку. Может, и не любит она меня вовсе, чего я буду напрашиваться.

– Ладно! Живите на здоровье. Ну, я пошёл. Работы полно.

Малина направился к двери.

– Ромка, подожди! Расскажи, что вчера произошло в цеху?

– О, это был феерический скандал! Катюха послала нашего Маэстро в цех выяснять, что можно сделать с бракованными тканями. А ты же знаешь, что он каждое поручение воспринимает чуть ли не как личное оскорбление. Во-первых, то, что он вообще должен куда-то идти. Во-вторых, он привык моментально получать все, что он хочет. Как ребёнок требует игрушку в супермаркете. Ну, Катька не могла ему помочь, так он истерику закатил. Он кричал, топал ногами. Затем, когда вокруг него собрались чуть ли не все швеи, он потребовал лист бумаги и ручку. Написал заявление об уходе, скомкал его, затем швырнул его Катьке в лицо! Потом стал говорить ей гадости, что не умеешь управлять людьми, нечего лезть в президенты, и что он уволится после того, как она напишет заявление об уходе… Катька пыталась оправдаться, бледнела, краснела… Но он ей слова не давал вставить. В общем, не знаю, до чего бы это дошло, если бы я не вмешался.

Я сжимал кулаки во время этого рассказа.

– Истеричка! Как Катерина могла сказать, что делать с этими тканями, если она никогда не сталкивалась с такой ситуацией? Конечно, она послала его в цех. Я бы на её месте ещё дальше б его послал. Увижу-набью ему морду, гению вшивому! Уже давно пора поставить его на место.

– Не кипятись, Андрюха! Мне удалось потушить пожар, хотя Катьке, конечно, досталось! Она потом плакала в кабинете. Но я заставил его извиниться, и конфликт был исчерпан.

У меня сжалось сердце. Бедная Катька! Я знал о способности Милко закатывать истерики, но хамство с его стороны иногда переходил все границы. И, как назло, меня вчера не было на работе. Я бы его быстро успокоил.

– Ладно, Андрюха, не бери в голову. Он сегодня на работу не пришёл, якобы заболел. На самом деле боится на глаза Катерине показаться.

– И правильно делает, что боится. Сегодня он бы имел дело со мной.

– Андрюха, мы обедаем вместе сегодня?

– Извини, Малина, но нет. Сегодня я обедаю с женой. В кои-то веки у неё выпадет свободная минутка. А то все встречи, разговоры, переговоры…

– Ладно, – сказал Роман, поднимаясь. – Если что, звони.

***

Он ушел, а я снова закопался в бумаги по самую макушку.

Телефонный звонок разорвал тишину кабинета, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Алло?– сказал я в трубку.

– Здравствуй, Андрюша! Сколько лет, сколько зим! Как ты поживаешь?

Я узнал голос управляющего Атлантик-банка Максима Ивановича Шнайдерова.

– Хорошо, Максим Иваныч! Как вы? Как ваша спина?

– Все в порядке! Почти. Внука вот стало тяжело поднимать на руки. Но это ерунда, пройдет. Я сегодня вышел на работу, и обнаружил, что у вас имеется просроченный платеж по нашему кредиту.

– Максим Иванович… Я же вам говорил, что всеми кредитами занимается Екатерина Пушкарева. Она сейчас занимает пост президента.

– Андрюш, я знаю, что она занимает. Я человек старой закалки, и у меня есть кое-какие жизненные принципы…

– Максим Иванович, я вас не понимаю. Куда вы клоните?

– Скажу тебе прямо, Андрюша. Я не доверяю Екатерине. Женщина не может отвечать за финансы. Развитие компании, продажи, выпуски коллекций-может быть. Но не финансы. Можешь считать меня шовинистом, но это мое мнение. Мой жизненный принцип. Я и к себе в банк на руководящие должности женщин не беру, или беру очень, очень редко. У меня к таким женщинам очень жесткие требования, и первое-это отсутствие семьи.

– Стоп, Максим Иваныч… Насколько я знаю, Катя уже решила этот вопрос?

– С кем? Я же был на больничном.

– С человеком, который замещал вас .

– Не знаю, с кем и что решала твоя Катя, но точно не с моими людьми. Я никого не уполномочивал брать на себя мои обязанности. Поэтому, будь добр, явись ко мне сегодня к двум часам. Мне нужна именно твоя подпись на документах, ну и желательно погасить просроченный платеж в кратчайшие сроки.

Я онемел. Паззл не складывался.

– Максим Иванович, вы ничего не путаете? Екатерина встречалась с человеком из вашего банка…

– Это нонсенс какой-то! Каким еще человеком? Как его зовут?

– Не знаю, как зовут, но Катя сказала…

– Андрей, извини меня, старого друга твоего отца, но это несерьезно. Как зовут-не знаю, Катя сказала… Вы там разберитесь между собой, что происходит. Все, я не могу больше говорить. Жду тебя в два.

Я положил трубку. Чертовщина какая-то! Этот тип, околачивающийся с Катькой… Это вовсе не заместитель Шнайдерова. А кто же это, черт возьми?? Я вскочил и направился в кабинет президента, чтобы получить объяснения. Но,когда я открыл дверь в кабинет Екатерины, она пулей вылетела оттуда и врезалась прямо мне в грудь. Катя cбыла одета, через плечо висела сумка. Она явно куда-то уходила,вернее, убегала.

– Ой, – сказала она, наморщила и потерла лоб. – Я вас ударила?

– Ничего страшного,-засмеялся я. – Больно?

– Ничего, терпимо. Жить буду.

Я тоже потер ей лоб.

– Осторожнее, Катенька. Ваша голова – это ваше достояние. Голову беречь надо. А куда вы собрались?

– Андрей Палыч, мы собирались вместе пообедать…

– Да, и что?

– Я не смогу. У меня срочное дело.

– У меня тоже к вам срочное дело, Катенька. Звонил Шнайдеров, и…

– Андрей Палыч, прошу вас, не сейчас! Давайте, я вернусь и мы все обсудим! Я очень, очень опаздываю!

Она убежала. Какое-то время я недоуменно смотрел ей вслед, затем вошел в ее кабинет и открыл с ее рабочего компьютера базу предприятия. Точно, вот висит задолженность по кредиту, но перевести деньги без подписи Катерины нельзя. Без подписи Кати, или моей, я все еще имел право подписывать финансовые документы такого рода. Поэтому Шнайдеров и хотел, чтобы я приехал к нему лично, вместо Катерины. Я и не подозревал о его шовинистических наклонностях. Но что за цирк с заместителем? Зачем Катька мне наврала? Я нахмурился, настроение окончательно испортилось. Я решил серьезно поговорить дома с женой, и выяснить, зачем она меня обманывает.

Время поджимало. Нужно было ехать в “Атлантик-банк”. Но, когда я спустился на парковку, остановился, как вкопанный. Я увидел Катьку и того самого типа, “и.о. Шнайдерова”. Они садились в машину. Он распахнул дверцу перед ней, Катерина уселась на переднее сидение. “И.о” обежал вокруг капота и забрался на водительское сидение. Катя улыбнулась и что-то сказала ему. Меня раздирали злость и любопытство, о чем они там говорили. Решение пришло неожиданно. “И.о” завел машину и начал выруливать, а я прыгнул в свою и ударил по газам. Один за другим мы выехали с парковки. Я даже видел в боковое зеркало впереди Катькиного “любовника”. С чего я решил, что это любовник, объяснить я не мог. Он был старше меня, и тем более, старше Катьки. Ему было лет под 50, но он неплохо сохранился. Подтянутый лысеющий мужик, возможно, врач или инженер, или руководитель средней руки. Он ехал и зубоскалился в зеркале, как бы дразня меня. Они вели светскую беседу – он ей что-то говорил, Катька отвечала. Вскоре мы встряли в тянучку, меня оттеснили от них, но мне удавалось сохранять направление движения. Теперь нас разделяли две или три машины. Вдруг совершенно неожиданно для меня “и.о” начал перестраиваться ближе к правому ряду и затормозил у цветочного киоска на остановке. Этот маневр оказался неожиданным для меня, я не успел среагировать и вовремя перестроиться. Пришлось мне останавливаться впереди них. Теперь я наблюдал за ними в зеркало заднего вида. Он вышел из цветочного магазинчика с букетом роз и вручил его Катерине. Перед глазами внезапно все поплыло, в висках застучала кровь.

“Кто же будет мне дарить цветы? Уверен, найдутся люди!”. Это же мои собственные слова! Я сжал руль так, что думал, что сломаю его. В голове металась мысль: “Господи, что ты в нем нашла?” Я догадывался, что она в нем нашла. У них наверняка было то, чего не было между мной и Катькой – секс! Меня подмывало выскочить из машины, вытащить этого типа оттуда и хорошенько отметелить. Но я остался на месте, решив выяснить до конца, куда они направляются. Машина снова влилась в поток, и я следом за ними. Затормозили они у ресторана “Шато де флер”. “Любовник” снова распахнул дверь с пассажирской стороны, учтиво подал руку моей жене, она вышла и они направились ко входу. У Катьки были цветы, которые он ей купил на остановке.

Меня раздирали противоречивые чувства. Желание взять за яйца этого типа все еще оставалось, но я сдерживал себя изо всех сил и старался взять себя в руки. Сердце колотилось, как ненормальное. Я сделал вдох, выдох и сказал сам себе:

– Спокойно, Ипполит… Спокойно.

Медленно поднес руку с часами к глазам. Стрелки как будто замерли на цифре 14-40. К Шнайдерову я опоздал, но все равно решил поехать. Мне вдруг стало все равно. Я думал о том, что нужно поговорить с Катькой, но как начать разговор – не имел ни малейшего понятия. Какие я мог предъявить обвинения? Ведь у нас формальный брак, и она может встречаться с кем хочет. Я был как сдувшийся шар, такой же вялый и пустой.

Шнайдеров был в зале заседаний, секретарша провела меня к нему. Максим Иваныч удивленно посмотрел на меня поверх очков:

– Опаздываешь, Андрюша!

– Здравствуйте, Максим Иваныч, – машинально сказал я.

– Здравствуй, здравствуй. Я тебя приму, но это будет в последний раз. В следующий раз приезжай без опозданий.

– Хорошо, Максим Иваныч.

– Кофе будешь?

– Нет, спасибо. Я спешу.

– Садись. Расскажи, как родители. Как отец? Не болеет?

Я послушно сел.

– Нет, Максим Иваныч. Они в порядке. Сейчас в Лондоне.

– Ну, хорошо. Сто лет отца не видел. Буду в Лондоне на днях, зайду. А как дела в компании?

– Все хорошо, Максим Иваныч. Катя справляется.

– Какой-то ты странный, Андрей. Бледный какой-то. Ты не заболел?

– Нет, Максим Иваныч. Я в полном порядке.

– Ну, хорошо. Танечка, можно платежные поручения? – сказал он в телефонную трубку.

Танечка зашла, постукивая каблучками, держа в руках листы. Она отдала их мне. Точно также машинально я расписался на всех пяти листах и отдал ей обратно.

– Спасибо, Андрюша. Постарайся больше не задерживать платежи. Эти поблажки только по старой дружбе. Ну все, иди.

– До свидания, Максим Иваныч!

– До свидания.

***

На работу я больше не поехал. Времени уже четыре часа, пока бы я доехал, был бы уже вечер. Трафик был жуткий, и я медленно потащился в сторону дома. Приехал, когда уже стемнело. Остановился около магазина и купил бутылку виски.

В пустой квартире я бросил ключи на тумбочку, разделся и прошел на кухню. Катерины не было. Я бы удивился, если бы она была. Несколько раз я брал телефон в руки, чтобы позвонить ей, но так и не смог. Я нащупал стакан, откупорил бутылку, налил немного виски, устроился на кухонном уголке, затем сделал два больших глотка. По телу разлилось приятное тепло. Я выпил еще, затем еще. В голове зашумело, но как начать разговор с Катей, я по прежнему не знал. Я ждал ее в потемках, периодически глотая крепкую янтарную жидкость. Сколько я так просидел – неизвестно. Час, может, два, а то и все три. Наконец звякнул в скважине ключ, и дверь тихо открылась. Бесшумными шагами вошла Катя и положила свои ключи на тумбочку. Я поставил стакан на стол и вышел в коридор.