Текст книги "Влюблен по собственному желанию (СИ)"

Автор книги: Малышка_Мо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Я полез в “Гугл”. Но новость была такой неожиданной, что мой залитый алкоголем мозг был не в состоянии переварить ее. Я сорвал с себя одежду и бросил ее в корзину для белья, а сам с наслаждением встал под горячие и упругие струйки душа. Зачем сварил крепчайший кофе, и, захватив чашку с собой, уселся перед ноутбуком.

В Гугле информации тоже не густо. Этот “Мир, труд, май” владел довольно известной сетью ювелирных магазинов и ломбардов, однако, каким боком это все было к пошиву одежды, я не знал. Решив, что это какая-то ошибка и радоваться рано, я все же начал пересмотр цифр. И опять паззл сложился. Все текущие платежи погашены “Маем” очень точно, до последней копеечки. Цифры я крутил и так, и эдак, пока все не стало сливаться перед глазами. На часах было 6-00, спать уже не хотелось, да и поздно было ложиться. Решив, что с цифрами Екатерина справится лучше меня, собрался и поехал ни свет, ни заря на работу. ***

На часах ровно семь. Я снова сварил себе кофе, и стал прохаживаться по кабинету, ломая голову, откуда могли взяться деньги. Не придумал ничего лучше, посчитав происходящее каким-то чудовищным недоразумением. В 9 часов нужно позвонить в наш банк и отправить все обратно. Решив ждать Екатерину, сел с чашкой за стол. Дверь бесшумно распахнулась, и я вздрогнул. Кого это несет в такую рань?

Воропаев снова елейно улыбался.

– Господи, Сашка, – сказал я, выдохнув. – Ты меня доведешь до инфаркта.

– Нервы у тебя ни к черту.

Он уселся напротив, достал свою идиотскую трубку и набил ее табаком. Не спрося моего разрешения, развел там “костер” и выпустил облачко дыма.

– Я надеюсь, ты уже посмотрел последние платежи.

– Ну, посмотрел…

– Что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, что это какая-то ошибка. Я жду Екатерину, чтобы она связалась с банком.

Александр прищурился и замолчал, выпустив колечко дыма.

– Это не ошибка, Андрюша. Это я оплатил все твои долги, и выкупил твой долг перед банком.

– Ты?? Но какое отношение ты имеешь к ювелирным магазинам?

– Это для отвода глаз, Андрюша. Реально я руковожу коллекторской конторой. Знаешь, что это?

– Знаю, – буркнул я. – Рэкет под “крышей” государства. Ты используешь свое положение для своих делишек.

– Не горячись, дорогой. Рэкет, это громко сказано. Мы просто добываем старые долги, и отдаем их в государственную казну. Так что не бросайся словами, пожалуйста.

– Какая разница, как это называется, суть-то одна!

Воропаев продолжил, как будто и не слышал мою реплику.

– Так вот, я покрыл все твои убытки, выкупил у банка твою недвижимость и машину, а также твои акции – все в счет покрытия долга. Ты наверняка помнишь сумму, которая тебе упала на счет, она равна сумме твоих убытков. Ты мне еще остался должен…

Он оторвал “стикер для памяти” и написал сумму, затем передал его мне.

Я улыбнулся:

– Дешево же ты мою квартирку оценил. Район все-таки хороший, практически центр.

– Это не я оценил, а эксперт по недвижимости. Ты мне вернешь вот эту сумму, а самое главное, ты выполнишь мой уговор. Вернее, НАШ уговор.

– А если не выполню?

– Тогда я отзову свой платеж обратно, компания обанкротится, к тому же ты останешься на улице. А так, будешь под тепленьким бочком своей женушки строить новое светлое будущее. Отдашь долг – делай дальше что хочешь. Хочешь, разводись, мне фиолетово. Самое главное, что вашего с Кирой союза уже не будет.

– Какой срок ты мне даешь?

– Скажу тебе откровенно, Андрюша, деньги для меня вопрос не принципиальный. Я не буду обращаться к своим ребятам с просьбой избить тебя в темном углу… Нет, это не мой метод. Когда вернешь, тогда вернешь. Самое главное, чтобы ты женился на Пушкаревой. Ты меня понял?

– Да понял я, понял. Почему же ты назвал свою кристально чистую контору такой странной аббревиатурой?

– Это мои инициалы.

– Но причем тут буква “М”?

– Македонский Александр Юрьевич.

Я хмыкнул. Все-таки палата номер “6” по нему плачет. Мания величия во всей красе.

– Это для конспирации, чтобы никто не догадался.

Он вытряхнул пепел из трубки в пепельницу на моем столе и спрятал ее во внутренний карман.

– На сколько ты назначил собрание?

– На десять.

– Отлично, у тебя еще есть куча времени переделать отчет, и отчитаться перед отцом, какой ты белый и пушистый. И еще ты скажешь Кире, что свадьба отменяется, назначишь Пушкареву управляющей и передашь ей дела. Все это сделаешь, прямо там, чтобы я не думал, что ты захочешь “спрыгнуть” и не терял зря времени.

– Саша, ты мне не оставляешь выбора! Интересно, как ты себе это представляешь? Чем я это мотивирую?

“Македонский” встал.

– Не знаю, это не мои заботы. У тебя еще 2 с половиной часа в запасе, чтобы придумать причину. Ладно, я пошел, у меня еще пара неотложных дел. До встречи.

Он вышел.

“Блин, дела у него”, – подумал я. “Пошел небось выколачивать долги из какой-то невинной жертвы. Маньяк!” ***

Собственно, выбора у меня не было. Воропаев загнал меня в угол. В 9 пришла Катя с обновленным отчетом. Она была свежа и миловидна, глаза ее сияли, как будто и не было этой бессонной ночи. Едва сняв свое пальто, она разложила передо мной листы доклада с обновленными цифрами. Все было просто и понятно. Во время изучения она спросила как бы невзначай:

– Андрей Палыч! Вы выяснили, откуда деньги?

– Выяснил, Кать. Это один мой старый хороший клиент, выкупил у Сурковой все вещи и продал их в Европе. И не только у нее… В Европе наша коллекция имела ошеломительный успех! Вот так, Катенька.

Но помощницу на “понт” было взять сложно. Она недоверчиво подняла бровь:

– Клиент? А где он был раньше?

– Это плата за одну услугу, Катенька. Делай добро людям, и оно вернется тебе сторицей.

Она кивнула и снова углубилась в бумажки. А я не смог сразу сказать ей правду, хотел сначала провести собрание. Конечно, она бы не поверила! Да и кто такому поверит. “Катенька, выходите за меня замуж!”– “С какой радости, Андрей Палыч? Нужны вы мне, как зайцу стоп-сигнал!”

Я решил, что все обдумаю после собрания. Сначала нужно как-то поговорить с Кирой и уговорить Катю стать президентом.

========== Предложение руки и сердца. ==========

***

К 10 утра потянулись акционеры. В приемной я слышал смех мамы и щебет Киры. Очень странно, у нее было хорошее настроение. Затем зашел отец, поздоровался, спросил все ли готово. Я ответил, что я готов начать, и он сказал, что не видит смысл задерживать заседание.

– Сейчас, папа, – сказал я отцу. – Мне нужно еще 5 минут.

– Не задерживайся, пожалуйста, – сказал отец и оставил меня одного.

Я написал заявление на увольнение с поста президента. Сейчас отец его подпишет, и все закончится для меня в этой компании. Хотя я ещё надеялся на чудо.

Я вышел в приемную. Катя лихорадочно

раскладывала листы по папкам, одновременно делая правки карандашом. Ручка торчала у нее в прическе сзади, на японский манер.

– Катя, зайдите ко мне. Есть разговор.

Она вошла, а я подошел к ней сзади и достал ручку из причёски, подал ей. Она смутилась, и улыбнулась. На щеках горел румянец, когда она краснела, она мне казалась даже хорошенькой.

– Присаживайтесь, – указал я на стул напротив своего места. Она села, положила папки на мой стол, аккуратно расправив на коленях неизменную длинную юбку.

– Катя… Я бы хотел, чтобы доклад представляли именно вы.

Она испугалась:

– Нет! Что вы, Андрей Палыч! Я не могу, я не готова!

– Всё вы прекрасно можете, – раздраженно сказал я. – Что вы ломаетесь, как сдобный пряник?

Брякнув это, я испугался. Не с того я хотел начать разговор.

– Ой, простите меня пожалуйста. Вот иногда само вылетит просто… Я не могу вам сейчас все объяснить, но, пожалуйста, послушайтесь меня. У меня для вас отличные новости! Но я смогу объявить их перед акционерами, если только вы зачитаете доклад. Это очень важно! Здесь нет ничего сложного… Я начну, а вы представите цифры, графики и диаграммы. Ну, кому это все представлять, если не вам? Вы же это все подготовили!

Наверное последний аргумент сработал. Несколько секунд она помолчала, затем слегка кивнула.

– Конечно, Андрей Палыч. Я сделаю это… ради вас.

– Это не только ради меня, Катенька. В первую очередь, это ради вас, ради вашей… нашей компании. Ведь вы столько сил положили на нее, и заслуживаете большего, чем просто рядовой помощник президента. Ну, пойдемте! И удачи нам.

Она выглядела несколько обескураженно.

Я подал ей руку и почувствовал в своей руке маленькую, но крепкую ладошку, слегка сжал ее. Катерина покраснела еще больше, но взяла себя в руки, вскинула голову и твердой походкой направилась к конференц-залу. Я взял папку с докладом и свое заявление. ***

Собрание представляло из себя несколько урезанный совет директоров. Не было Кристины и Милко, которого сегодня мучила мигрень. Отец углубился в чтение, мать украдкой болтала с Кирой, Воропаев развалился, закинув ногу на ногу, и елейно улыбался. Это был его звёздный час. Малиновский углубился в свой доклад, и озабоченно чесал затылок. Он уже нагородил себе сзади воронье гнездо. Я сказал краткое вступительное слово и передал “бразды правления” Екатерине Валерьевне.

Катя была блестящим докладчиком. Она лихо сыпала цифрами, рисовала диаграммы и графики маркером. А я.. Я только сейчас расслышал, какой у неё мелодичный и приятный голос.

Я разглядывал Воропаева. У него был торжественный вид победителя. Наконец Екатерина закончила, и отец откинулся на спинку стула:

– Благодарю вас, Екатерина Валерьевна. Это немного не то, что мне хотелось бы услышать, но я рад, что мы хотя бы пришли туда же, откуда вышли, а не обанкротились. Честно говоря, после того, что рассказала мне Марго после показа, я ожидал худшего, а точнее – самого плохого. Андрюша, ты можешь дополнить доклад Екатерины Валерьевны?

Воропаев гипнотизировал меня.

– У меня есть предложение.

Я встал и подал отцу заявление. Он пробежал его глазами.

– Андрей, ты увольняешься? Ну почему?

В конференц-зале воцарилась гробовая тишина. Восемь пар глаз устремились на меня. Катя сидела белая, как смерть. Казалось, она была на грани обморока.

– Андрей, ты не можешь уйти! – воскликнула мама. – Ты же так хотел, так стремился руководить Зималетто! Что произошло?

– А я считаю, это правильное решение, – торжественно изрёк Воропаев. – Андрюша поступает очень мудро, что покидает этот пост. Руководитель он никудышний, я давно это говорил.

– Подождите, дайте сказать, – поспешно успокоил я их. – У меня есть предложение. Я предлагаю на свое место Екатерину Валерьевну Пушкареву.

Казалось, Катька сейчас потеряет сознание. Она обеими руками ухватилась за стол.

– Что?? – вскочила Кира. – Ты хочешь поставить во главу модного дома это чучело??

– Она полностью вела выпуск этой коллекции, и если бы я послушался бы её в некоторых моментах, мы бы получили хорошую прибыль. У Екатерины острый аналитический ум и талант к долгосрочному планированию, у неё деловая хватка. Возможно, ей не хватает опыта, но я думаю, это дело поправимо.

– Я против! – вскинула руку Марго. – Это против правил компании, чтобы пост президента возглавлял не член семьи Воропаевых или Ждановых.

Акционеры молчали. Отец захлопнул папку с докладом.

– А я ничего не имею против увольнения Андрея и кандидатуры Екатерины Валерьевны. Думаю, что пора нам изменить немного правила. Время не стоит на месте, и нужно подстраиваться под реалии. Но, может быть, мы выслушаем Екатерину Валерьевну? Екатерина Валерьевна, вы знали об увольнении Андрея, и своем назначении?

Екатерина встала. Белая, как лист бумаги. Однако голос звучал твёрдо.

– Нет, я ничего не знала. Я сама шокирована отставкой Андрея Павловича. Могу я подумать несколько дней? Ещё я бы хотела поговорить с ним.

– Я тоже хочу с ним поговорить! – крикнула мама. – И я поговорю с тобой, Андрей! Но не здесь!

Отец не обратил на этот выпад мамы внимания.

– Конечно, конечно, вас никто не торопит с принятием решения. Это очень ответственный шаг. Вам нужно все взвесить “за”, и “против”. Однако знайте, что вы всегда можете положиться на меня. В случае вашего согласия, мы соберемся снова и обсудим дальнейшую стратегию нашей работы. Вам нужно хорошенько подготовиться. Могу считать собрание законченным?

Марго сказала:

– Да, нам ещё нужно кое-что обсудить, в кругу семьи. Андрей, Кира, Паша, останьтесь.

– Я останусь тоже, – заявил Воропаев. Я тоже член семьи и должен быть в курсе всех дел.

Малиновский откланялся и ушел. Катя тоже вышла.

Александр сказал:

– Что же, я доволен, Андрюша. Первый раз в жизни ты совершил поступок, достойный мужчины. Надеюсь, что следующие поступки будут такие же.

Отец никак не отреагировал на эту тираду и поставил на моем заявлении свою заковыристую резолюцию. И тут я почувствовал опустошение, и в тоже время облегчение. Фирма осталась на плаву, но я стал полным банкротом. Мне придется начинать все сначала. Все, что произойдет в следующие полчаса, уже не будет иметь никакого значения.

Ноги у меня ослабли, и я сел, опустив голову на руки, скрещенные на столе.

– Итак, – сказала мама. – Дела делами, но у нас такое событие на носу! Андрюша, надеюсь, ты одумаешься, но я не буду на тебя сейчас давить, мой мальчик. Вижу, тебе далось это решение непросто. Однако – мы свадьбу Кирочки и Андрюши делаем или нет?

– Пора назначить дату, – сказала Кира. – Да, любимый?

– Нет, – сказал я и снова встал. – Свадьбы не будет тоже.

Наверное, если бы в кабинете взорвалась бомба, это произвело бы меньший эффект. Даже мое увольнение не так потрясло маму. Она охнула, побелела, схватилась за сердце и рухнула на стул. Отец засуетился около нее и брызнул в лицо водой. Кира стояла, прижав кончики пальцев к вискам.

– Марго, дорогая, ты в порядке? Выпей водички!

Отец налил воды в стакан и поднес к маминому лицу. Но она раздраженно отвела руку отца в сторону.

– Паша, подожди! Со мной все в порядке! Я требую объяснений, Андрюша! Какая муха тебя укусила? То увольнение, теперь ты вот так, с бухты-барахты, объявляешь, что свадьбы не будет??

– Это не с бухты-барахты, мама. Наверное, все к этому шло. Я не люблю Киру, и считаю, что она будет страдать в браке со мной. В последнее время отношения наши не ладились. Я думал, что мы сможем все исправить, но нет.

После этих слов Кира подошла ко мне, и стала по очереди лепить мне пощечины. Она била наотмашь, моя голова моталась из стороны в сторону, но боли я не чувствовал, просто стоял, как истукан, и все. Кира вскоре выбилась из сил. Воропаев подскочил к ней:

– Кирочка, родная моя! Не расстраивайся ты так! Андрей не пара тебе! Мы найдем умного, честного, порядочного… который будет любить тебя! Кира!!

Она заплакала

и бросилась вон из кабинета. Мама за ней, следом Воропаев. Моя физиономия пылала огнем. Отец сказал:

– Нехорошо, Андрей. Ты должен был объясниться с Кирой, а не объявлять это вот так… между прочим.

– У меня не было времени, отец. Я все это время работал, как проклятый. А с Кирой у нас уже давно ничего не было. Она меня даже не возбуждает, прости за прямоту.

– Хорошо. Я сам поговорю с ней, постараюсь ей объяснить, что это решение зрело в тебе давно. И очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь.

Отец вышел. А меня ждал следующий акт марлезонского балета. ***

Я рванул ручку кабинета. Меня терзали ярость и злость. Я знал, где находятся спасительная бутылка и стакан. Я налил виски до краев и выпил залпом. Но в себя я так и не пришел. Схватил резиновый шарик, что есть силы запустил в противоположную стену. Шарик отскочил и пошел скакать во все стороны. Затем ударился о поднос с графином и стаканами, один стакан упал и разбился. На шум заглянула Катя.

– Я уберу? – спросила она. Я молчал. Она вышла и вернулась с веником и совком. Аккуратно смела осколки и хотела их вынести, но подумав, все-таки сказала:

– Андрей Палыч, идите домой! Вам нужно отдохнуть, привести свои мысли в порядок… все хорошенько обдумать.

Я повернулся к ней, и она спросила тихо:

– Что у вас с лицом?

– А ничего! Это кошка, в мужском туалете завелась! Я пришел, а она как вцепится мне в физиономию! Я в порядке, Катя! А если вы о моей отставке, то я не передумаю. Я никогда не был так тверд в своих решениях, как сегодня. Так что я никуда не пойду. Мне еще нужно передать вам дела.

– Сделать вам чаю? Я возьму валерианку Милко, и накапаю вам туда, и вы…

– Валяйте, Катя! Скоро вам самой нужна будет секретарша!

Она оставила совок и вышла. Вернулась она с подносом, на котором дымилась чашечка чая.

– Вот, – смущенно улыбалась она.

– Спасибо…

Она поставила чашку мне на стол, и взяла в руки серебряный поднос, чтобы отнести его в мастерскую.

– Кать… Ты бы за меня замуж пошла?

Поднос с грохотом упал на пол. Она ринулась его поднимать. Руки ее дрожали.

– Но… У вас же есть невеста?

– Была невеста, Кать. Несколько минут назад с помолвкой официально покончено. Так пошла бы?

Я в упор смотрел на нее. Она заморгала и сказала тихо:

– А разве вы меня любите?

– Сядь, пожалуйста. Я должен тебе все рассказать.

Она села. Я ходил по кабинету и рассказывал ей все, как на исповеди. О разрыве с Кирой, произошедшим десять минут назад, о споре с Воропаевым, о том, кто заплатил наш долг. О том, что Воропаев поставил мне условие фиктивного брака с ней, иначе он объявит Зималетто банкротом, и о ее назначении президентом. О том, что акции, моя квартира и машина ушли Воропаеву в счет долга, и о том, сколько он мне еще выставил. Несколько раз в кабинет заглядывала любопытная физиономия Малиновского, наверное, ему тоже не терпелось узнать подробности. Знаками и жестами я давал понять, чтобы он ушел.

– Это будет брак на бумаге, Катя. Я рассчитаюсь с Воропаевым, и исчезну из вашей жизни навсегда. Думаю, это займет полгода, может, меньше. Вы выручите меня?

Она спросила:

– Вы решили совсем уйти из Зималетто?

– Я об этом еще не думал. Может быть, займусь сам модным бизнесом… не знаю пока. Ну так каков будет твой ответ?

Она не кокетничала, не ломалась, как девственница на первом свидании. Она взяла меня за руку и сказала:

– Я помогу вам, Андрей Палыч. Я выйду за вас, и стану президентом. Прошу вас, езжайте домой. Вы выглядите ужасно, вам нужно отдохнуть.

У меня как гора свалилась с плеч. Честно говоря, я не думал, что она согласится.

– Я поеду, Катюш… И ты поезжай. Давай устроим себе сегодня выходной.

Она улыбнулась:

– Хорошо. Тогда до завтра?

– До завтра, Катенька.

========== В светлое будущее ==========

***

Малиновский метался по моему кабинету, как тигр в клетке. Он запустил пятерню в прическу, и от неё осталось одно название.

– Даа, Андрюха, ты попал!! Это просто невероятно! И она согласилась!! О боже, боже, Катенька!

Он то смеялся, то плакал, бурно переживая в деталях мой рассказ. Первый раз видел своего друга в таком состоянии. Потом его несло в другую степь:

– Как, как ты мог пожертвовать своим благосостоянием ради этой компании?

– А что мне оставалось делать? Лишить отца любимого дела? Оставить восемьсот человек на улице?

– Андрюха, да ты святой человек!

Бедный Малина! Слишком много информации свалилось на него. Честно говоря, мой мозг тоже отказывался принять информацию до конца.

Мне надоели метания друга, и я рывком усадил его на стул:

– Сядь! На, выпей успокоительного!

Я извлек из тумбочки виски и два стакана. Друг залпом осушил свой.

– Господи, это будет не брак, а нечто! Вы будете заниматься любовью при выключенном свете! Ты придешь, а она такая лежит, вся из себя, накрытая до подбородка простынкой… Ой! Она нас хоть не слышит?

Малина покосился на дверь.

– Не стесняйся. Катя уже ушла.

Ромка задумался:

– Жданыч… До меня только дошло! А жить-то вы где будете? Катенька-то наша берет тебя, бесприданника… Вот и проверите свои чувства на вшивость.

– Малиновский, какие чувства? Нет никаких чувств. И жить вместе мы не будем! Наш брак будет только на бумаге, и то, до тех пор, пока я не отдам долг Воропаеву. А я собираюсь снять квартиру… пока, на первое время.

– Нет, так не пойдет! Любой суд сможет расторгнуть брак, если найдутся свидетели того, что вы живете порознь! А Воропаев найдется очень быстро, уж будь спок! А слухи, пересуды? Екатерина Валерьевна Жданова, президент Зималетто, с мужем-то, оказывается, и не живет! Тебе это нужно, привлекать лишнее внимание желтой прессы?

Я покачал головой. Мне это было не нужно.

– Господи, бред-то какой… Я вдруг женат на Пушкаревой. Ромка, как мы скатились до жизни такой?

Мне вдруг стало до чертиков жаль себя.

– Не дрейфь, Андрюха! Где наша не пропадала! Прорвёмся! Да, а Кирка то ушла! Уволилась!

– Как это, уволилась?

– Вот так! Положила заявление Павлу на стол, и все.

– И он подписал его?

– Да! Они очень долго говорили. Он уговаривал ее, что-то объяснял… Но потом подошел ко мне и сказал, что мы должны подобрать вместо нее руководителя отдела. Андрюх, а иди ты на ее место работать! Поработаешь начальником отдела продаж, а там видно будет.

Я задумался.

– Ну, не знаю, работать вместо своей бывшей… Впрочем, теперь уже все равно – раз, два – у меня все равно выбора-то и нет.

– Вот и отлично! Когда Пушкарева вступит в должность, предложи ей свою кандидатуру. Думаю, она не откажет будущему мужу. Эх, если бы ее еще в порядок привести!

– Не все сразу, – буркнул я. Давай решать проблемы по мере поступления. Ты мне скажи, ты у меня свидетелем на росписи будешь?

– Спрашиваешь! Конечно, буду! Эх, Андрюха, гульнем, побухаем!

– Никаких гульнем не будет, – остудил я его пыл. – Свадьба будет только в виде росписи в ЗАГСе, и ресторан – чисто символически! На четыре персоны.

– Кто это будет четвертый?

– Жених с невестой, и свидетели. Я даже присутствия родителей не хочу. Уж очень мама болезненно отреагировала на наш с Кирой разрыв.

– А если Катька захочет шикарную свадьбу, платье? Ведь все же девчонки мечтают… Ах, эта свадьба, свадьба, пела и плясала, – пропел он.

– Не захочет, – отрезал я. – Она сделает все так, как я попрошу. К тому же не забывай, что я банкрот. За какие шиши мне банкет на 500 персон устраивать? У меня есть кое-какие сбережения, до которых не добрался Воропаев, но это как раз на первое время продержаться.

– Точно, – наморщил Малина лоб. – Я об этом не подумал. А знаешь, Жданчик, ты еще вышел сухим из воды. Все могло быть куда хуже.

Я это знал и без него. Мы распрощались, договорившись вскоре назначить день свадьбы.***

Какое-то время заняла бумажная волокита – переоформление моего имущества на Воропаева. Когда я подписывал бумаги, не чувствовал абсолютно ничего. Будто я перечеркнул одним махом свою прежнюю жизнь, а впереди меня ждало что-то светлое и хорошее. Воропаеву не нужна была моя квартира. Он притащил к нотариусу людей, которые уже купили её у него. Мне оставалось только подписать нужные бумаги. Мне дали две недели на выселение и переезд.

Если Воропаев перепродал квартиру, то машина моя ему очень приглянулась, и

он сам стал ездить на ней. Вот машину мне было жалко. Остаться без колёс я не мог, и поэтому купил себе подержанную “Шкоду”. Она была цвета “мокрый асфальт”, ничем не примечательная, зато у неё был совсем небольшой пробег, а в салоне ещё стоял запах нового автомобиля. Досталась она мне очень дёшево. Ездил я теперь со скоростью 100 максимум, что не могло бы не порадовать маму.

С квартирой тоже повезло. Я особо не перебрал “харчами”, то есть просмотрами, в быту я совсем неприхотлив. Главное, чтобы была горячая вода, добротное спальное место (потому что я не везде мог разместиться со своими 1,93) и исправная электрика. Я нашёл такую, чистую и уютную квартиру в кирпичной “сталинке” в тихом и зелёном уголке на Кутузовском. Окна выходили во двор, и шума совсем слышно не было. Брокер взяла задаток за два месяца и отдала мне ключи.

Параллельно с этим я вводил в курс дела Екатерину, и на следующей неделе было назначено снова собрание акционеров. С Кирой я так и не объяснился. Она не отвечала на звонки, а когда я приехал к ней домой, чтобы поговорить, за дверь просто был выставлен мой чемодан, который я забрал и попыток навести мосты больше не делал. Нехорошо мы расстались, но так уж вышло. В общем, эта тема для меня окончательно закрыта.

Накануне собрания, когда я заканчивал вводить Катерину в курс дела, я осторожно поинтересовался, сообщила ли она родителям о будущем браке. Она стушевалась, долго мяла юбку, а потом сказала, что никак не решится сказать, потому что её отец этого не переживёт.

– Что, он такой строгий у вас?

– Мой папа… Как бы вам объяснить… Очень специфический человек. Он бывший военный, и очень строгий.

– Понятно! Наверное, дома вы по струнке ходите?

– Да, и получаем с мамой наряды по кухне, за плохое поведение, – засмеялась она. – Знаете, Андрей Палыч… Я им, наверное, ничего не скажу. Они люди старой закалки, и боюсь, не поймут меня правильно. Вы говорите, это ненадолго, мы тихонько с вами разведемся и все. Я надеюсь…

Она покраснела так, что даже кожа на голове порозовела.

– На что? Катя, да не стесняйтесь вы так! Мы же с вами почти супруги.

– Я.. Я хотела сказать… Мы же не будем жить вместе? Вы говорили, брак фиктивный. Это же не обязательно? Просто я не хочу уезжать от родителей… Да и объяснять ничего не нужно будет.

– Господи, ну нет, конечно. Я буду жить в другом месте, так что вам совершенно не о чем переживать.

Мне показалось, что она вздохнула с облегчением.

– Тогда… Нет проблем. Мои родители ничего не узнают.

– Хорошо…

– А вы? Вы сказали своим?

– Боюсь, что реакция моих будет такая же. Отец, может, ещё ничего, а вот мама… Честно говоря, её очень расстроил мой разрыв с Кирой. Она даже не звонит мне с тех пор. ***

На следующий день акционеры снова собрались по настоянию отца, чтобы представить совету нового президента. Я вертел в руках свеженаписанное заявление о приеме на должность начальника отдела продаж. Так как акционером я больше не являлся, мне не обязательно было там находиться, однако отец и мама ничего про проданные Воропаеву акции не знали. Сашенька помалкивал тоже, за что ему человеческое спасибо. Не стал проводить моим родителям шоковую терапию.

Еще через 5 минут дверь распахнулась, и вошла Катерина. Она была в платье, которого я еще не видел у нее – бежевый верх с длинным рукавом и наглухо застегнутым воротником, и юбкой на тон темнее, глубокими складками развевающаяся вокруг ног. Обычный узел на затылке преобразился в уложенные вокруг затылка косички. В руках была черная папка и авторучка. Она была похожа на школьную учительницу, которая пришла к лоботрясам-второгодникам.

Воропаев вскочил и отодвинул стул во главе стола:

– Приветствуем вас, Екатерина Валерьевна! Отлично выглядите!

Екатерина Валерьевна слегка кивнула головой, расправила юбку и села на отодвинутый Воропаевым стул.

– Я вас приветствую. Я приняла дела у бывшего президента Андрея Павловича Жданова и готова вступить в должность президента. Я бы хотела представить свою новую стратегию работы компании и бизнес-план…

Милко сказал:

– Делайте, что хотите, только не лезьте в мою работу. Подумать только! Пушкарева – президент модного дома! Этот синий чулок!

Екатерина Валерьевна сказала:

– Я бы хотела уточнить, что президентом я буду до тех пор, пока предприятие не станет получать прибыль. Считайте, что у меня испытательный срок.

Милко заткнулся. Отец произнес:

– Мы можем продлить ваши полномочия, если вы покажете себя хорошим руководителем.

– Об этом еще очень рано говорить. А пока давайте рассмотрим новый бизнес-план…

Катя подошла к доске и стала рассказывать. Она рассказывала о стратегии, вооружившись маркером. Пошив корпоративной униформы для компаний, расширение модельного ряда и размерной сетки, пошив костюмов для театральных постановок… По ее расчету, прибыль мы должны были получить через три месяца, уже этой весной. В конце ее речи Милко держался за сердце, а я с удовольствием за этим всем наблюдал. Господи, как хорошо ни за что не отвечать! Я не узнавал свою Катеньку! В ее голосе и жестах больше не было скованности, робости, неуверенности в себе! Она говорила четко, ясно, чеканя каждую фразу. Наблюдая за акционерами, я посмеивался. Воропаев лыбился, Малиновский офигевал, мама суетилась около Милко, который картинно держался за сердце, отец внимательно слушал.

Милко вдруг проснулся.

– Костюмы? Зачем нам шить костюмы в тЕатр? Это штучный тОвар, который занимает много сил!

Екатерина Валерьевна пояснила:

– Это эксклюзив, который стоит гораздо больше, чем массовый пошив, а во вторых – Милко Вуканович… Вы сможете в полной мере проявить себя, как художник! Это же театр, фикция! Никто вам и слова не скажет в любом вашем порыве.

Гений задумался, и кажется, впервые в жизни не нашелся, что сказать. Но судя по довольной физиономии, фантазия заработала на полную катушку. Он уже придумывал, что он там нашьет бедным артистам.

Катя закончила и села. Отец взял слово. Сначала он спросил, нет ли у кого возражений по поводу новой стратегии.

Возражений больше не было. Отец сам внес несколько поправок и достал свою заветную президентскую папку. Там был напечатан приказ о назначении Кати президентом. Сначала в приказе расписались все акционеры, в том числе и я, затем Екатерина подписалась лично. Последним расписался отец. По традиции, он открыл бутылку с шампанским, и все присутствующие поздравили Екатерину Валерьевну со вступлением в должность. Церемония поздравления прошла недолго, потому что Катя извинилась и улизнула в свой, бывший мой, кабинет. Я вспомнил, что она не подписала мое заявление, взял его со стола и устремился следом. Меня задержала мама.

– Андрюша… Мне надо с тобой поговорить.

Господи, опять насчет Киры? Неужели она не успокоилась?

– Слушаю тебя, мама.

– Я видела сегодня, как ты приехал на какой-то серой машине… Хочу знать, что это за маскарад? Что-то случилось?

У меня отлегло от сердца. Машина! Слава богу, что не Кира.

– Нет, я просто старую поменял. Ты же всегда переживала, что я гоняю. Вот я наконец послушался, и купил обычную машинку, не гоночную.

– Это, конечно, очень похвально, что ты заботишься обо мне… Но почему на твоей старой машине ездит Саша?

– А… это он уговорил продать ее ему. Уж очень она ему всегда нравилась.

– Ну почему ты купил.. такую дешевую? Тебе не по статусу ездить на такой машине!

– Статус! Если ты не забыла, в данный момент я безработный. А все эти крутые машины – понты одни и больше ничего. Зато гонять больше не буду.

– Да? Слава богу! А то, честно говоря, я уже бог знает что подумала! Материнское сердце не на месте… Ну раз так, тогда хорошо, теперь я за тебя спокойна. Андрюша… А что ты будешь дальше делать? Я понимаю, акции тебе будут приносить доход, но чем ты будешь заниматься дальше?

Я показал ей заявление.

– Я как раз направляюсь к новому президенту с заявлением. Буду работать начальником отдела продаж…