Текст книги "Coagulopathies (ЛП)"
Автор книги: MalevolentReverie
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Он целует его в кончик носа и понижает голос:
– Не угрожай моей подруге Рей, и я не скажу Базин и Кайдел, куда ты на самом деле деваешься на выходные. Хоть одна фраза или косой взгляд… – он снова вздергивает По за ворот, вверх по стене. – И ты за это заплатишь.
А затем Хакс отпускает его, сперва нежно обхватив Дэмерона за челюсть и поцеловав в губы. Развернувшись ко мне, он забирает пакет с крекерами и идет обратно в комнату. Молча.
По краснее свеклы. Я издаю смешок, потому что мне нравится, как ошарашенно и растерянно он сейчас выглядит, а затем ухожу следом за Хаксом и захлопываю дверь. День официально удался.
Комментарий к 16: Ecchymosis
(Боже, какой же тут охрененный Хакс, простите, но реально невозможно прекрасен)
========== 17: Resuscitation ==========
В понедельник мне внезапно приходит сообщение от профессора Рена. Но будем честными – я знала, что он так просто не отвяжется.
ТЕМА: репетиторство
КОМУ: [email protected]
мисс ниима,
пожалуйста зайдите в мой кабинет насчет вашего репетиторства
Кайло Рен, Ω♂
VISAP, Массачусетский Технологический Институт
Доктор Философии, Магистр Технических Наук/Магистр Бизнес-Администрирования, Магистр Наук, Магистр Образования
9 ноября 11:18
Как раз в это время я делаю домашку, а еще пытаюсь договориться насчет подработки, так что пялюсь на его сообщение, а потом удаляю. Роуз уже написала мне, не хочу ли я зависнуть с нею где-нибудь на эти выходные или, может, сходить на шоппинг, так что мне действительно нужна эта работа. Больше денег, а еще она отвлечет меня от мыслей, какой же все-таки полный придурок и задница мой препод.
Через пару минут приходит еще одно, похожее, сообщение. Я снова удаляю его, и где-то еще через полчаса телефон вибрирует.
Сегодня 11:52
я дважды написал вам.
И?
Зайдите в мой кабинет
Прочитано в 11:55
Неа. Я игнорирую его требовательное послание и возвращаюсь к своему докладу по западным цивилизациям. Не собираюсь нестись к нему сломя голову, потому что он снова разозлит меня и прогонит. Уже пробовала, и хватило. Спасибо, но нет.
Проходит еще полчаса. Я даже немного разочарована, что он сдался так быстро, но, конечно же, профессор Рен находит новый способ взбесить меня
Я смою таблетки в унитаз
Не покупайся на это. Не станет он этого делать. Я стискиваю зубы и сопротивляюсь желанию написать ему в ответ, что он придурок. Рен просто хочет, чтобы я помчалась в его чертов кабинет на полной скорости, как я это обычно и делаю, и я на такое не куплюсь.
Хакс присылает мне смешную картинку, которая отвлекает меня от домашки на целых пятнадцать минут. Я смеюсь и еще десять пытаюсь найти что-то в ответ, но наверняка он уже все их видел. Хакс довольно клевый. По меня больше не трогал с тех пор, как его пришпилили к стенке, да и Базин с Кайдел держатся от меня подальше.
В два я направляюсь в класс по западным цивилизациям на часовую лекцию, которую скорее всего просплю. И все еще сопротивляюсь желанию ворваться в кабинет профессора Рена и отчитать его. Так он получит то, чего жаждет больше всего. Внимание. Ему просто нужно внимание.
Я уже почти у двери в лекционный зал, когда он пишет мне снова. Разозлившись, я даже не смотрю, что там, а просто иду на занятие. Мудила. Назвал меня ребенком. Это он ребенок. Большой… младенец. Мужского пола.
Я вся на нервах, так что поспать мне не удается, и я просто сижу и рисую в блокноте. Сдаю свой доклад, с которым бы в любом другом случае тянула до последнего, и делаю наброски рук и глаз. Не думай о нем. Ты лучше этого. Он просто здоровенный младенец с серьезными личными проблемами.
А я с этим дерьмом не справлюсь. Да я еле сама с собой справляюсь и Альфой внутри.
И все же я проверяю телефон после лекции, наверное, потому что я точно такая же идиотка, как и он.
извините
зайдите в мой кабинет
пожалуйста
Прочитано в 15:15
Нет, спасибо.
Я запихиваю телефон в задний карман джинсов и ползу в общежитие, где меня ждет еще больше домашки. А он снова вибрирует.
я завалю вас на следующем тесте
Я замираю посреди коридора. Ярость накапливается внутри, разогревая, и я стискиваю зубы. Ну ладно. Сейчас он у меня получит то, чего так хочет. Я не дам ему вот так запросто угрожать мне проваленным тестом, тем более что у меня полно доказательств, что он шантажировал меня. Пусть только попробует.
Будь Альфой. Будь Альфой. Я повторяю это словно бесполезную мантру и несусь по коридорам к его кабинету, поклявшись, что это в последний раз.
Небольшая группа студентов проходит мимо, когда я врываюсь в его кабинет без стука. И громко захлопываю дверь за собой, игнорируя ошеломительный запах Омеги. Будь Альфой.
Профессор Рен сидит в кресле, прижав кулак к виску, в моем дурацком розовом шарфе вокруг шеи. Стоит мне наставить на него палец, как он сужает глаза, и я запинаюсь. Он распустил узел галстука и выглядит ужасно уставшим… но в воздухе будто висит какая-то пелена, заставляющая меня заткнуться.
Рен дырявит меня взглядом:
– С вами очень сложно связаться, мисс Ниима.
У меня уже рот полон слюны. Да что это за хрень?
– Что… – я сглатываю слюну и смаргиваю. – Что это такое?
– Я не принимал люпролайд с субботы… раз уж вам так хочется, чтобы вас использовали, – он трет щетину на подбородке, продолжая пялиться.
– И я все еще раздумываю над тем, чтобы провалить вас на тесте.
Я настолько ошеломлена феромонами, повисшими в воздухе, что даже не могу огрызнуться в ответ. Рен продолжает тереть рот, а затем внезапно встает, так резко, что стул откатывается к самой стене, и идет ко мне, игнорируя жалкое предупредительное рычание.
Он обхватывает меня за челюсть, стискивая и заставляя отклонить голову назад так, чтобы я смотрела ему в глаза. Я отступаю назад, к двери, разрываясь между желанием сбежать отсюда куда подальше и вцепиться в него и потянуть на себя.
– Вы же не хотите провалить математику? – профессор Рен ожидающе поднимает брови. – Правда?
Я смотрю в его темные глаза и, будто зачарованная, медленно мотаю головой, а он повторяет движение за мной. Сердце пускается в галоп, стуча как бешеное, когда он всматривается в меня так, будто обдумывает, что собирается делать дальше. Делай, что хочешь.
Его взгляд опускается к моему рту.
– Так я и думал.
Он целует меня, с таким напором, что затылком я врезаюсь в дверь. Это всего лишь вопрос времени, когда все испортят мои клыки, но, кажется, его это вообще не беспокоит, и он толкается языком в мой рот, на вкус как мята, а затем обхватывает мое лицо своими здоровенными ладонями. Я отчаянно цепляюсь за его галстук, тяну за рубашку, когда нёбо начинает щекотать, и пытаюсь толкнуться ему навстречу. Нет нет нет…
Рен обхватывает меня за челюсть снова, отстраняясь, как только замечает клыки. Его зрачки превратились в два темных пятна, губы покраснели от поцелуя, и он прижимает большой палец к кончику клыка.
– Ты ведь будешь хорошей девочкой и станешь приходить, когда тебе прикажут?
Я захлебываюсь короткими, нервными вздохами и утвердительно наклоняю голову. Он улыбается и надавливает сильнее, прокалывая палец. – Молодец.
Вкус крови во рту заставляет меня слегка занервничать, но его рот спускается к моей шее, целуя, и я забываю обо всем. Меня не должны заводить его угрозы, но я будто сошла с ума, желая влезть на него, словно он какое-то гребаное дерево. Я должна… содрать это шарф и укусить его. Прямо сейчас. Так и сделаю.
Словно обезумевшая, я дергаю шарф, начиная рычать, когда Рен слегка сопротивляется. Его пальцы обвиваются вокруг затылка, надавливая на загривок, и, словно по щелчку, я замираю. Клыки прячутся в ноющие десны, и я расстроенно всхлипываю.
– Я знаю, – профессор Рен прихватывает кожу на шее в поцелуе, перекатывая между зубами, и я вся дрожу. – Я знаю.
Его рот возвращается к моему, и в этот раз нет опасности разодрать губы в клочья острыми клыками. Дрожащими пальцами я цепляюсь за его синюю рубашку, притягивая Рена к себе, и пытаюсь закинуть ногу на его бедро. Он обхватывает меня под ягодицу, все еще продолжая целовать, а затем толкает на дверь, успевая подхватить так, чтобы я смогла сомкнуть ноги на его талии.
Кто-то точно мог нас услышать. Низкий, гортанный стон, который издает Рен, толкаясь между моих ног, наверняка слышен даже через дверь. Вибрация отдается в моих костях, наполняя безумным желанием впиться в его горло клыками. А еще у него стояк. И это заметно.
Он оттягивает мою нижнюю губу зубами, выдыхая мне в рот:
– Ты же этого хочешь?
Он толкается бедрами снова, подтверждая свой вопрос, и я безумно рада, что надела тонкие леггинсы. Кивнув, нажимаю пятками на его бедра, заставляя прижаться снова. Да да да.
Но дверь издает такой ясный скрип, что Рен разочарованно стонет, проходясь поцелуями от щеки к моему уху.
– Я хочу оставить свой запах в твоей комнате, – шепчет он. – Там кто-нибудь есть?
Я трясу головой, впиваясь ногтями в его спину. Неа. Делай, что хочешь.
Он прикусывает мочку:
– Вот и славно. Нам лучше не попадаться.
Он отступает от двери, и я почти падаю на задницу, не чувствуя ног. Рен дает мне секунду на то, чтобы прийти в себя, а затем обхватывает лицо ладонями и снова целует, но в этот раз живот скручивает от страха. Не беги. Нет, ты не хочешь сбегать.
Без его хватки на загривке куда сложнее. Страх смешивается с возбуждением, опьяняя меня, пока Рен закрывает ноутбук и натягивает толстовку, и поверх нее свое пальто.
– Оставь дверь не запертой, – он дергает за шнуровку, пряча почти все лицо под капюшоном. – Я буду через несколько минут.
Я киваю, но не двигаюсь. Он поднимает брови, и я помню, что мне пора, но могу только кое-как цепляться за дверь. Мы что… я не знаю, готова ли я заняться сексом. Наверное, да? Мне же восемнадцать. Так что пора бы.
Я вываливаюсь в пустой коридор, быстро приглаживая волосы и поправляя свитер. Веди себя естественно. Тебе же досталось самое простое: вернуться к себе в общежитие.
Но я еле ковыляю, чувствуя головокружение, привлекая чужие взгляды, хотя каким-то образом все же добираюсь до своей комнаты. Я закрываю за собой дверь, но не запираю, и вся дрожу и холодею от накатывающей паники. Мне же он нравится. И очень. У меня даже были сны о том, как мы трахаемся. Ну и чего тогда меня так штормит?
Проходит пара минут, и я уже подумываю о том, чтобы сбежать или позвонить Роуз и рассказать ей все. Я лихорадочно обгрызаю ногти, когда дверь внезапно распахивается, и профессор Рен проскальзывает внутрь, не говоря ни слова.
Он щелкает замком:
– Совсем не надежный, – и поворачивается к мне, стягивая капюшон, а я улавливаю проблеск странной уязвимости в его темных глазах. – Хакс был тут?
Я киваю, не в силах разомкнуть губы. Он кивает в ответ и, стаскивая с себя пальто, разглядывает мою комнату.
– Запах мисс Тико слегка выветрился.
– Она сейчас все время с Финном. Надеется, что он станет Альфой.
Профессор Рен продолжает кивать, но выглядит еще более отвлеченным. Он снимает толстовку и бросает на кровать к пальто, а затем небрежно вытаскивает презерватив из нагрудного кармана и швыряет туда же.
Я смотрю на него дикими глазами, пока он не обхватывает ладонью мою щеку, поднимая, пока наши взгляды не встречаются. И словно баюкает мое лицо в своих медвежьих лапах, целует нежнее, чем раньше, а кончики его пальцев проходятся по зудящему затылку. Напряжение спадает, но почему-то я еще больше нервничаю – как ему удается так легко контролировать меня? Он так тренируется?
Минуту спустя Рен отрывается от меня, напоследок прижавшись ртом к моей нижней губе, и идет к моему шкафу, открывая без спроса. Я наблюдаю за тем, как он снимает с вешалки свитер и подносит к лицу, втягивая запах.
– Так… вы прекратили принимать ту хрень? – хрипло спрашиваю я.
Профессор Рен кивает и трет свитером под горлом.
– Люпролайд – это химическая кастрация. Я принимал его на протяжении почти двадцати лет.
– Зачем?
– Пытался избежать семинаров, – он вешает свитер обратно и стаскивает висящую рядом толстовку. – Боялся, что ущерб будет непоправимым, но… – его темные глаза замыкаются на мне, пока он вдыхает запах толстовки, и у меня в животе все переворачивается. – Похоже, проблем не будет.
О да. Я это в буквальном смысле прочувствовала.
Таким же образом он проходится по всей моей верхней одежде, будто следуя какому-то ритуалу, и вскоре начинает ворковать, оставляя свой запах повсюду. Беты это, конечно, не учуют, но любой другой получеловек вполне может задаться вопросом, с чего это я пахну как мой препод по математике.
Это полное безрассудство и вообще не в его духе. Я пялюсь на презерватив, и начинаю нервничать еще больше.
– Эм… – мой голос ломается, и я прочищаю горло. – И что мы… собираемся делать?
Профессор Рен не смотрит на меня и будто не замечает, что я спрашиваю. Он открывает ящик комода и пялится в него целых тридцать секунд, а потом рвано вздыхает. Там мои трусики. Не сказать, чтобы захватывающее зрелище.
И все же он хватает целую пригоршню, дико глядя на них, а рука дрожит, будто ему достался какой-то бесценный артефакт. По моей спине волной прокатывается дрожь. Может, следовало слезать с этой дряни постепенно, а не вот так, сразу.
Его голодный взгляд скользит ко мне. Мы пялимся друг на друга, и у меня такое ощущение, что что-то страшное случится, если я двинусь.
Его нижнее веко подергивается:
– Какого цвета сейчас на тебе?
Я вспыхиваю от смущения и пожимаю плечами.
Профессор Рен бросает их обратно и надвигается на меня так быстро, что я поспешно отступаю назад. Он хватает меня за руку.
– Я хочу их, – шепчет он, встряхивая меня. – Сними их.
– Что вы… – я вырываюсь из его хватки и оскаливаюсь. – Отвалите!
Он стонет, и я бью его по запястью, пока он пытается схватить меня снова. А затем отворачивается, проводя ладонями по густым черным волосам снова и снова, и я вижу крупные капли пота на его лбу и горле. Да уж. А вот это хреново.
– Я хочу их, – бормочет профессор Рен. – Я хочу их. Хочу их. Хочу их, – он возвращается к моему комоду, и судорога пробегает по его лицу. – Блядь!
Я подпрыгиваю от громкой ругани, но стараюсь больше вообще не шевелиться. Омеги начинают преследование, стоит только резко дернуться, а, судя по тому, как расплылись его зрачки, я тут словно маленькая рыбешка, застрявшая в одном ведре с акулой.
Рен зажмуривается, и над нами повисает напряженная тишина. Я жду.
– Извини, – он выпаливает после паузы. – Это было слишком для меня. Не надо было… приходить сюда.
– Все в порядке.
Профессор Рен глубоко вздыхает и поднимает глаза к потолку, опершись руками на бедра. Он снова закрывает глаза, и его кадык дергается.
– Нет, не в порядке. Мне очень жаль, – он поворачивает шею и снова тяжело сглатывает. – Я просто спятивший сукин сын. Я уйду через секунду.
– Но… кто-то может увидеть вас.
– Ничего. Я не хочу навредить тебе.
Я оглядываюсь через плечо на окно, а затем аккуратно отступаю на два шага, чтобы открыть его. Порыв холодного ветра смывает дурман феромонов, опуская их градус до более-менее терпимого. Рен не навредит мне. Думаю, чем больше он бежит от проблем, тем сильнее его страх.
Он смотрит на меня, когда я оборачиваюсь к нему. Напряженный. Он всегда такой напряженный.
– Вы этого не сделаете, – говорю я так твердо, как могу.
– Я ценю вашу веру в мое самообладание, но…
– Вы не станете, – я вся дрожу от холода и, наверное, еще и от того, как он на меня смотрит. Будь Альфой. – Сядьте. Вам нужно просто привыкнуть к отказу от лекарств.
– Мисс Ниима…
– Сядь. Немедленно.
Я говорю куда жестче в этот раз, сама не зная, откуда взялся этот голос. Профессор Рен колеблется секунду, а затем идет к пустой кровати Роуз и садится на самый край, уложив руки на колени.
Его повиновение мне нравится так же, как мой новый голос. Я забираюсь на свою кровать и беру iPad, доделывая еще кое-какую домашку. Вот так, молодец. Сидеть.
Все это долгое время он молчит, и мы не разговариваем. Клыки не лезут, хотя его запах и близость все еще заставляют мой разум заходиться в немом вопле. Иногда Рен дергается или вздыхает. Но через час мой Омега откидывается на спину, а затем сворачивается клубком на кровати и засыпает.
Я смотрю на него целых две минуты, а затем встаю, накрываю его одеялом и захлопываю окно. И возвращаюсь к домашке.
Вот так. Отдыхай.
========== 18: Hemostasis ==========
Я просыпаюсь в темноте. Так холодно, хотя сверху меня укрыли одеялом, толстовкой и пальто, а поверх еще, кажется, и моя одежда навалена в кучу. Правда, это не очень-то и помогло сохранить тепло – пальцы на ногах отмерзли напрочь и, как бы я ни сворачивалась клубком, все равно дрожу. Наверное, окно открыто.
Трясясь от холода, я поднимаю голову, щурясь. Все еще сонная, я не очень-то понимаю, что происходит, и высоченный силуэт, замерший у окна, мне кажется совершенно незнакомым.
А затем, меньше чем за секунду, в голове будто щелкает, и я замираю. Ах да. Точно.
Закатав рукава к локтям, профессор Рен стоит, опершись на подоконник, и курит. Его волосы кое-как собраны в растрепанный пучок, и выглядит он так же измученно, как и раньше, перед тем, как я сама задремала за уроками. Не знала, что он курит, но, похоже, теперь знаю.
Он оглядывается на меня через плечо. Кончик сигареты загорается алым огоньком, а Рен просто пялится на меня несколько бесконечных секунд, втягивая в себя дым. У меня во рту сухо как в пустыне. Ага, все верно. Он все еще тут. Не то чтобы мне хотелось, чтобы он ушел.
Затем он снова поворачивается к окну, выдыхая столб дыма. Только не говори ему, что здесь нельзя курить. Только не говори ему, что здесь нельзя курить.
– Здесь нельзя курить, – выпаливаю я.
Он снова молчит, будто не замечая меня, целую минуту, а затем выпрямляется и затягивается напоследок, прежде чем потушить сигарету о карниз окна. Окурок он выбрасывает в мою мусорную корзинку. Отлично. По крайней мере, не сорит, где попало.
Профессор Рен с силой захлопывает окно:
– Правда?
– Кто-нибудь еще пожалуется. Не хочу, чтобы староста застукал нас.
А мой староста тот еще надоедливый придурок.
Наши с ним феромоны повисают в воздухе, куда гуще слабого запаха сигарет, они такие же тяжелые, приторные, будто дешевые духи, и все равно это самый приятный запах, который я когда-либо вдыхала. Даже если из-за этого на меня снова накатывает паника, и мышцы так и ноют, умоляя бежать. Я не собираюсь сбегать. Даже не думай.
Вблизи мне куда лучше видны татуировки на руке Рена: часы, компас и какое-то животное, извивающееся между ними; что-то чешуйчатое. И все они черные, ни капли цвета. Он снял галстук, наверняка тот валяется где-то на постели Роуз, под одеялом, которым я его укрыла. Рен трет лоб тыльной стороной ладони, и я замечаю, что он все еще потеет. А вот это плохо.
Он пристально смотрит на меня, и его кадык дергается:
– Последние несколько часов мною владели не самые хорошие мысли.
Я молчу. Ну и что мне теперь с этим делать, попросить его составить подробный список этих самых мыслей?
Он усаживается на край стола и скрещивает руки на груди, барабаня пальцами по бицепсам. Челюсть все еще напряженная, и взгляд такой напряженный, изучающий. Может, он меня сейчас съест. Мне уже давно так кажется.
Мы оба молчим следующие пару минут. Я уже подумываю, может, спросить хоть насчет одной его плохой мысли, чтобы я потом могла позвонить другу. Это убийственно-плохие мысли? Суицидальные? И вообще будет ли грубо спрашивать о таком?
Я решаюсь:
– О чем вы думаете?
Его нижнее веко дергается, и он не сводит с меня взгляда.
– О тебе, – отвечает Рен, и все, никаких больше дополнений.
– …оу, – ну, я не против. – Круто.
Его челюсть двигается со стороны в сторону, а пальцы еще быстрее барабанят по бицепсам.
– Мне не позволялось думать об этих вещах…
Его голос срывается, и Рен переводит взгляд на окно. Я вижу, как напряженно ходят желваки под кожей, но он молчит. Снова замкнулся в себе.
– Может, хотите записать их? – спрашиваю я и сажусь, пытаясь отыскать среди одеял свой iPad.
– С меня хватит дневников, прочитанных без моего на то согласия.
Я фыркаю и вытаскиваю его из-под скомканной пары джинсов:
– Ну, в мой iPad точно никто не полезет, а еще можете запаролить его так, чтобы даже я не увидела.
Он настороженно смотрит на меня. Ну а что, это правда. Сейчас полно всяких приложений с запароленными дневниками, и мне действительно не очень-то и нужно знать каждую сексуально окрашенную и проблемную мысль в его голове. Ну и вряд ли он соберется на встречу с психотерапевтом в ближайшем обозримом будущем.
Профессор Рен отступает от стола и медленно подходит к моей кровати, все еще держа руки на груди. Так, ладно. Все хорошо. Я быстро отползаю к стенке, освобождая ему место рядом, и сердце мое колотится изо всех сил, когда его здоровенное тело забирается в мою кровать. Не нервничай, Рей.
Что-то прокатывается по моему разуму волной, собственническая и болезненная мысль. Мое. Она пронизывает до костей, добирается до самых кончиков пальцев, когда профессор Рен наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я цепляюсь за ворот его рубашки. Мое.
Где-то в холле громко орет музыка, но грохочущий в ушах пульс забивает ее. Рен укладывается рядом со мной, а затем перекатывается наверх, наваливаясь всем своим весом и устраиваясь между моих бедер. Кровать скрипит, и этот звук сливается с низким горловым стоном, затерявшимся в его горле. Я обхватываю его ногами за талию, замыкая нас вместе. И чувствую его стояк.
Рен обхватывает меня за щеку, принимаясь лихорадочно целовать, а затем его пальцы сдавливают челюсть, впиваясь в кожу и удерживая меня на месте, словно он боится, что я сейчас встану и уйду. Наверное, он смог бы сломать мне шею одной рукой. И странно, но это так заводит.
А еще он ужасно тяжелый, и от нервов у меня по позвонкам мурашки ползут. Я прижата к кровати. В ловушке. Застряла.
Я нервно вздыхаю, как бы мне ни хотелось быть спокойной, и хватаю его за ремень, притягивая к себе. Профессор Рен вжимается в меня напряженным членом, мягко покачивая бедрами, и тепло растекается внизу живота, заставляя тянуться к нему еще сильнее. Да да да.
Он разрывает поцелуй и наклоняется, выдыхая мне на ухо:
– Я хочу быть внутри вас, мисс Ниима.
Господи. Я быстро киваю, согласная на все, возбужденно извиваясь под его весом, это напоминает мне о том, что он зажал меня, и внезапное рычание срывается с моих губ.
– Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… – профессор Рен целует мою щеку и… воркует. Тихо. – Разве тебе не приятно?
Да. Да. Я киваю, чувствуя, как дрожат вцепившиеся в его ремень пальцы, и я сама дрожу, переполненная странными эмоциями, которые никак не могу разобрать, но точно знаю, что когда он вот так трется о меня, толкаясь членом, это куда круче, чем просто “приятно”. Его губы мягко скользят вниз по горлу, оставляя нежные мимолетные поцелуи, и щекочут кожу. Мне так хорошо.
Он хмыкает, соглашаясь со мной. Кровать издает компрометирующе ритмичный стук, когда он принимается двигать бедрами, но мне, честно говоря, плевать, если кто услышит. Рен ведет языком по моей челюсти, шикая на меня, когда я начинаю стонать слишком громко, даже больше скулю. Напряжение кипит внутри меня, но он должен двигаться быстрее, если я хочу… кончить.
– Что не так? – шепчет Рен. Он целует меня в висок, и губы скользят по коже. – Ты уже скоро?
Я киваю, стиснув зубы. Только не клыки. Пожалуйста, никаких клыков.
Профессор Рен принимается ворковать. Он снова целует мое горло, одной рукой ухватившись за изголовье кровати, а пальцы другой стискивают мои волосы. Он тянет, мягко, заставляя выгибаться ему навстречу и всхлипывать от возбуждения. От поцелуев и от его мягкого воркования меня будто уносит, но, когда он дергает меня за волосы, боль возвращает обратно, выводя из оцепенения. Нет нет нет… мне нравится быть расслабленной… то, как мне спокойно.
– Умоляй меня, – выдыхает он у моего горла. Его огромное тело тут же вздрагивает после этих слов, как будто он только что произнес что-то немыслимое.
Альфа во мне практически отключилась, но сама мысль о том, что я буду умолять Омегу, вызывает в ней некоторое раздражение. Я облизываю губы, шепча “пожалуйста” так быстро, как могу. У меня щеки горят. Это звучит так… шлюховато. Кошмарно.
Но моего Омегу это вообще не беспокоит. Он целует меня в уголок рта, бормоча снова.
– Вот так. Продолжай.
– … пожалуйста, – шепчу я, уже не столько спрашивая, сколько утверждая.
Профессор Рен впивается поцелуем в мою нижнюю губу, терзая ее зубами. Я встречаюсь с его темными полуприкрытыми глазами, и сердце подпрыгивает в горле.
– Еще раз, – воркует он.
Его низкий голос заставляет все мое тело дрожать, и я скулю, ужасно расстроенная и раздраженная. Напряжение невыносимо, и то, как Рен медленно трется о меня, вжимаясь бедрами, делает его еще более нестерпимым.
– Хорошая девочка. Очень хорошая, – его пальцы скользят по моей челюсти гладя, а затем стискивают, и взгляд встречается с моим. – Ты же будешь маленькой послушной Альфой, да?
Я просто киваю, и он кивает в ответ, слегка улыбаясь. Боже, я хочу дотронуться до его волос. Он дрочит о меня так что… это же нормально потрогать его волосы, да?
Профессор Рен ускоряет движения, уткнувшись лицом в мою шею, так что я решаюсь. И запускаю пальцы в его волосы, а они на ощупь оказываются такими же мягкими, как я и представляла. И он ничего не говорит, когда я распускаю его дурацкий пучок. Только дышит все чаще и сильнее, обжигая кожу на изгибе шеи, а зубы терзают мое плечо.
Мои собственные зубы тоже так близко к его шее, ужасно заманчиво, и я решаюсь пару раз прикусить его, больше из любопытства, а не впиваясь изо всех сил. Но с этой стороны на шее клеймо, так что вкус не такой уж и соблазнительный.
– Блядь, – стонет он.
И толкается более грубо, а затем делает резкий, испуганный вздох. Мне нужно пару секунд, чтобы понять, что он кончает… стонет и шумно дышит мне в волосы, почему-то становясь еще более напряженным. Его член дергается, когда он замедляет движения, а потом Рен затихает. И дрожит, хватая ртом воздух.
– Блядь, – выпаливает он.
И пытается подняться, но я притягиваю его к себе обратно, сосредоточившись на клейме. Теперь никто меня не остановит. Он не сможет.
Его голос почти на взводе:
– Прости… я не… слишком давно.
Да мне плевать. Я хватаю его за волосы и тяну, заставляя выгнуть шею, и кончиком языка веду по железе, что все еще под его кожей, пусть она и сильно повреждена. Я думаю, с этим я что-нибудь придумаю.
Одним плавным движением я перекатываюсь, устраиваясь на нем сверху. Он удивленно моргает, а затем оскаливает зубы. Ну да, конечно. Я оседлываю его бедра, рычу и показываю свои зубы, заставляя Рена вздрогнуть.
– Прости, – повторяет он опять. И съеживается, когда я приникаю к нему. – У меня давно ничего не было.
Да все еще плевать. Я накрываю нас обоих одеялом и целую моего Омегу в челюсть, отчего он напрягается, пытаясь схватить меня и оттолкнуть. Но я урчу, совсем как несколько недель тому, и его хватка на бедрах ослабевает, а голова поворачивается, позволяя мне подобраться поближе к его горлу. Отлично.
Профессор Рен вздрагивает, когда я начинаю облизывать изуродованную железу. Я вылизываю ее, урча, и он наконец перестает дрожать. Расслабляется и выгибает шею, открываясь. Я прохожусь поцелуями вдоль по его подбородку, добираясь и до другой железы, пробуя и ее. На вкус она куда лучше. Слаще. Но мне все еще нужно исправить ту, что пострадала.
Так что через какое то время я возвращаюсь к бессмысленному вылизыванию его шеи, зачарованная этим процессом, и думаю, он чувствует себя так же. А затем Рен кашляет.
– Мисс Ниима… можно мне… сменить брюки?
Я не отвечаю, и это ближе всего к “нет”. Мне тепло и так уютно, и я занята тем, что привожу в порядок свою пару. На свете нет ничего важнее этого.
Он вздыхает и через пару минут расслабляется, снова засыпая, его широкая грудная клетка медленно поднимается и опускается под моими объятиями. Вот и славно. Ему нужно отдохнуть.
========== 19: Plasmin ==========
– Рей.
Да быть того не может, что уже утро. Я слепо моргаю, отмахиваясь от его голоса, пока ладонью не натыкаюсь на его лицо, пытаясь еще и его отпихнуть подальше. Длинные пальцы обхватывают мое запястье.
– Я знаю, – губы щекочут ладонь поцелуем, и я хмурюсь. – Я должен уйти, пока никто не проснулся.
Я хмурюсь еще больше, а затем открываю глаза, понимая, что лежу на груди профессора Рена. Его подбородок прислонился к моей макушке, наши тела тесно сплелись под покрывалом, а его сердце бьется прямо под моим ухом. Мне ужасно тепло, уютно и вообще не хочется никуда идти – за окном темно, так что сейчас, наверное, только середина ночи.
Он снова целует мое запястье, не желая отрываться от него, проходясь губами по нежной коже. Его голос низкий и хриплый после сна.
– Хочешь, пойдем со мной.
Я колеблюсь. Завтра занятий нет… ну, вернее сегодня, вторник же, но… возможно пойти с ним будет слишком рискованно. Совсем недавно у него реально случился срыв, и если мы снова останемся наедине, боюсь, все может обостриться опять.
– Может, нам стоит подождать? – предлагаю я сонно. – Раз уж ты только слез с той дряни.
– Возможно, – он прижимает мою ладонь к своей щетине, ластясь. – Я собирался принять душ и сводить тебя куда-нибудь поесть. Раз уж мы пропустили ужин.
Еда – моя единственная слабость, серьезно. Я задумчиво поджимаю губы, пока он снова принимается целовать мою ладонь, сперва молча, а затем принимаясь так тихо ворковать, что я едва слышу это. Думаю, я могу пойти. Бесплатная еда, ну и мы будем на людях, так что можем просто поболтать, не набрасываясь друг на друга словно дикие звери.
– А что за еда? – спрашиваю я.
– Недалеко от моей квартиры есть круглосуточная закусочная. Или я могу тебе сам что-нибудь приготовить.
– Пойдем в закусочную, – мне как-то неуютно становится от мысли, что мой препод готовит мне завтрак. И по спине уже табуном мурашки, требуя бежать. – Свежий воздух, и все такое.
Он гудит в знак согласия и мягко отстраняется от меня. В общежитии довольно холодно, и на секунду я уж подумываю, может, просто прогнать Рена и завалиться спать дальше, но его сонные, темные глаза смотрят на меня так беззащитно, что я просто вынуждена подняться. Профессор Рен проводит ладонью по своим спутанным, взлохмаченным волосам, улыбаясь счастливее, чем за все время, что я его знаю. И если бы я не знала его получше, то подумала бы, что он пьян.
Может, так и есть. В каком-то смысле. Понятия не имею, как работает люпролайд, но Рен сейчас выглядит так, словно сорвал джек-пот.
Он обхватывает меня за подбородок и целует:
– Я выйду через черный ход. Встретимся позади спортзала.
