Текст книги "Тайна Вечности (СИ)"
Автор книги: МАК Двуликая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Никаких Судей Жизни никогда не существовало. Так называлась книга Питера, которую он всё-таки написал. «Судьи Жизни» – легенды о четырёх божествах-демонах из ацтецких и майских мифов. Неко – Солнечная Кошка, Дроко – Грозовой Ястреб, Ча – Земляная Змея и Тоте – Ветряной Волк. Питер собрал рассказы жителей, выбрал лучшие, а после создал волшебную книгу и чернила и записал…
Первой книгу прочла Вэнди. Он давал ей смотреть и читать все его работы, всегда первой показывал ей всё, что бы не придумал. Они прочли две легенды из четырёх, как оказалось позже, легенда о Ветряном Волке Тоте уже доходила до потомков, но в изменённом виде. Но возлюбленные успели прочесть только две первых – о Неко и о Дроко. Неко забрала мягкую милую Вэнди сразу, ей всегда не хватало силы воли. А с норовистым Питером Дроко пришлось бороться веками.
За развернувшийся дальше трагедией Тери смотрел с затаённым дыханием. Вэнди-Неко уничтожила несколько городов, прежде чем прозревший Питер и его семья смогли её остановить. И когда это случилось, Неко не побрезговала и забрала с собой в волшебное забвенье часть души Спикера, оцарапав его. На Вэнди наложили проклятье вечного сна, а Питер на долгие века обрёл нечто, походящее на смирение. Ему досталось за дело.
А через пару сотен лет сбежал из своего плена и Терип, прихватив с собой Вэнди. А Питер навсегда утратил и остатки покоя. Он искал теперь всего пять вещей: как вылечить Вэнди от демона и вылечиться самому, как вернуть душу Спикеру, как уничтожить Тери и свой дневник. На этом сосредоточилась вся его натура, утратив детскость и беззаботность окончательно…
Тери нашёл часть из того, что искал Питер, но всё-таки эта была лучшая часть. Теперь было время действовать. Он завершит начатое, перепишет историю набело, а там, кто вспомнит, как оно на самом деле было.
Юноша обернулся тенью и бешено заскользил по стенам и потолкам горных пещер и подземных туннелей в поисках Зерцало…
***
Их ждали. Стоило догадаться, что Хранитель зеркала Гриммов особенно умён, но никто не заметил вовремя. Теперь остатки выживших вечников были вынуждены отбиваться от голумов и гномов, мало походивших на симпатяг-почитателей Белоснежки.
– Значит, мы на правильном пути, – крикнул Шарманьяк, одним ударом заставляя коротышку раздвоиться.
– Даже если и так, – в ответ заметила Сабрина, прислонившись к большой сильной спине принца, – то нужно поторопиться. Вдруг он там уже заканчивает читать заклинание, а мы копаемся тут?
– Да мы рады бы отпустить, – колко парировала Алиса, – но как-то гостей больно много у входа столпилось.
– Расчистим, – коротко пообещала Дафна, направив в сторону скопления существ огненные шары. – Одна проблема. Если я уйду, то вы по миру пойдёте. Я тут единственный маг.
Белоснежка, Шарманьяк, Сабрина и Алиса переглянулись. Члены семьи Пэн владели магией, но не настолько, чтобы в пылу боя с мечом наперевес в узком пространстве пещер ещё и заклинаниями сыпать. Либо меч, либо колдуй. Тут выбор простой. И войнов среди Пэнов было больше, чем волшебников.
– Тогда я пойду к Зерцало, – вызвалась Сабрина. Она не знала, как именно должна делать, что задумалось, но понимала, делать придётся, или город сам себя сожрёт.
– Сможешь? – поинтересовалась Дафна, смиряя сестру серьёзным взглядом одного красивого карего глаза и другого затуманенного, обезображенного раной.
Блондинка знала: она проводник для магии. Перстень Питера контролировал этот процесс, позволяя ей самой колдовать. С его пропажей она снова стала опасной в первую очередь для самой себя. Но может сейчас её способность сыграет на руку? Им должно повезти. Потому что ситуация давно уже вышла за рамки их воображения и возможностей.
– Смогу, куда денусь, – кивнула Сабрина, улыбнувшись, но улыбка вышла нервная, а губы дрожали.
– Тогда вперёд.
Белоснежка прикрыла тыл Дафне, а Алиса и Шарманьяк Сабрине. Младшая сестра раскидала столпившихся в проёме пещеры существ, а блондинка нырнула в образовавшуюся меж ними дыру, словно ловкий енот. И побежала туда, где виднелось голубоватое свечение, ни разу не оглянувшись назад.
***
Пак и Мотылёк летели по коридорам подземных туннелей, забираясь всё выше. Портал отнёс их так далеко от места событий, что непонятно было успеют ли они хотя бы к концу, потому как начало они давно пропустили.
Эхом отдавалась песнь железа и рык войнов – там дрались, не туда. Вдали звучали песни и звенели каблуки – остатки беженцев из бара спускались ниже, не туда. Слышался усталый плач и вой – из выживших на поле битвы, спаслись неизвестно как и теперь пытаются найти своих-не своих, уже неважно, хоть кого-нибудь живого – не туда. Коридоры длинною в жизнь, с резкими спусками, подъёмами, тупиками, расщелинами, препятствиями, и так много плутающих дорожек, что дышать нечем, а повсюду голоса – одни других ищут, но не слышат друг друга, а ты бежишь и слышишь всех и никого.
Но вот то самое. Характерный треск, переливы мощного потока. Близко, близко. Но где? Где? В темноте только по звуку и можно ориентироваться, да по всполохам от драк.
Пак мотнулся влево, Мотылёк за ним, вправо – и снова то же. От неё избавиться хочется, как от мухи назойливой, а она всё за тобой, да за тобой. Эльф уже пожалел, что не послушал Брумхильду. Хоть его роду-племени, а не близка она ему. И никогда не была. А теперь как-то особенно похолодало. Пак и сам не знал почему.
– Нашёл, – предвкушающе прошептал юноша, увидев голубое свечение, и тут же в темноте кто-то мощным ударом оттеснил его к стене. Боль легла поверх другой, жгучей, быстрой, мокрой. В его бок вонзился нож, а потом провернулся безжалостно и резко. Эльф сполз по стене вниз.
– Прости, Пак. Я перепишу будущее так, чтобы мы были вместе, обещаю, – он увидел только маленькую, блеклую тень и почувствовал, как она улыбнулась.
Ветерок от крыльев легко прошёлся по его лбу, погладив по волосам холодом, а тело как-то странно начало индеветь, будто кто-то мороз пустил не по коже, а под кожу.
– Помоги…– прохрипел Пак, чувствуя себя напуганным. Умереть здесь в темноте от удара ножом. Как же страшно! Страшно! – Помогите…
Предал Гриммов, предал себя самого, предал память об отце, пусть не святую и не о святом. Собаке собачья смерть. Но как же страшно в темноте одному умирать.
– Сабрина, – прохрипел эльф, зажав рану ладонью. Её имя немножко согрело. Сердце в груди перестало качать мороз, словно кровь новую влило. – Надо. Сказать. Сабрина.
Что сказать? Кому? Зачем? Он не знал. Боялся один в темноте без неё дух испустить. Ведь она не узнает так никогда, что он – идиот. Влюблённый идиот.
– Сабрина, – Пак схватился рукой на выступающий в стене камень, и пополз вверх, превозмогая рвущийся наружу крик боли и страха. Надо было идти к свету. Там, где свет, там она.
***
Сабрина вбежала в зал, где из дыр в полу мощным гейзером била волшебная энергия. Трещина заметно расширилась с момента её последнего пребывания, как и сам кратер. Но появилось и кое-что гораздо более новое. Среди потоков прямо на полу образовалась небольшая лужица, которая загадочно мерцала на свету. И оттуда на неё загадочно смотрел Зерцало. Он не суетился, никуда не спешил и не выпрыгивал из зеркала, он словно застыл в этот отражение. Девушка остановилась в недоумённом ступоре. Она не знала, что делать и кого останавливать, ведь ничего не происходило. Тени на стенах тоже застыли. Все ждали чего-то, чего именно никто не говорил.
Сабрина гипнотизировала отражение взглядом. Она не решалась нырнуть в ирреальный мир Зерцало, ведь был риск остаться там навсегда. Но помешать хранителю как-то по-другому и вернуть себе брата без этого не получалось. Как воевать с врагом, который и здесь, и не здесь? Чтобы успокоиться, блондинка слушала собственное дыхание и отзвуки металла, эхом доносящиеся до неё.
Вдруг пещера вздрогнула. С потолка упали несколько камней. А затем всё заходило ходуном по-настоящему. По полу поползли зловещие трещины, и Сабрина с ужасом поняла, в чём дело. Потоки соединялись между, становясь единым, прямо в этой лужище. А Зерцало того и надо.
Свет ослепил её, пока она вцепилась в какой сталагмит. Пещеру трясло, падали камни, лучи сливались, пока не превратились в один мощный бурный поток. Звякнули ключи на огромной связке, и вдруг в потоке прорезалось нечто похожее на дверь. Оно было каким-то квадратно-прямоугольным, с ребристым краем и без ручки, только с замком.
«Это книга. Та самая. С историями вечножителей», – подумала Сабрина.
Тёмная скважина замка притягивала взгляд. Блондинка вся напряглась, готовая в любой момент первой прыгнуть в дверь, как только та откроется. Это не сложнее, чем залезть в переполненный вагон электрички.
Связка бабушкиных ключей звенела где-то в потоке. Зерцало перебирал их, не зная точно, какой именно подойдёт, и это изводило терпение девушки, сводя с ума.
– Не дёргайся, – к горлу приставили нож. Лезвие было не холодным, а таким ледяным, как сама смерть. И в чём-то влажном. Сабрина почему-то была уверена, что на нём не вода. – Тебя стереть, Гримм или дать сдохнуть в муках?
– А я уж думала, вы с Паком захлебнулись собственной желчью, – протянула Гримм, резко ударяя каблуком по сапогу феи и заезжая локтём ей по подбородку. Блондинка мечтала врезать этой стерве так давно, что не поскупилась вложить в удар остатки своих сил. Сабрина высвободилась из захвата, однако Мотылёк и не думала исчезать также легко.
– Переписать историю может только один, – прошипела фея, покрепче перехватывая нож, – и это будешь не ты, – она бросилась на давнего врага снова. Мотылёк не была опытным войном, но минимальных навыков владения оружием и ярости было достаточно, чтобы стать для Сабрины ощутимым противником – сейчас их силы были равны. Завязалась настоящая драка, где никто не хотел уступать другому первенство. Претендентов на желаемый приз и так было слишком много. Обе даже не подозревали, что за их перебранкой из темноты спокойно следит Терип – их закадычный общий знакомый. Как и многие разы до он вновь не удержался и влез в ход событий, схватив тень Сабрины за ногу и опрокинув её хозяйку на пол. Мотылёк не упустила своего шанса, и клинки скрестились, источая ненависть.
А тем временем, связка перестала звенеть где-то внутри потока. Чёрный проём замка вдруг заполнило золотом и повернулось – дверь наконец отворилась.
Тень чёрной рыбкой метнулась к вожделенной цели. На миг меж нитей потока мелькнула маленькая фигура Зерцало.
Протяжная нота разбила тишину вдребезги. Тери, выскальзывающий из тени, поскользнулся на месте, словно ему склеили ноги, и повалился на пол. Осязаемый и почти человечный. Он выронил дневник, и тот отлетел почти к краю потока.
Следующая нота заставила Мотылёк завизжать не своим голосом. От неожиданной боли она выпустила из рук нож и горящие крошки-приспешники бросились ей в лицо, нещадно жаля.
– Следи за деталями, Гримм, – хрипло посоветовал Пак, появившись в проёме пещеры. Он дышал с трудом и держался за бок, с которого медленно стекала тёмная кровь. – Смотри, – он показал Сабрине на Терипа, который в мгновение ока отбросил от себя приспешников, и, дотянувшись до дневника, нырнул в волшебный поток. Его злое красивое лицо было сложно не узнать: он выглядел один в один так же, как Питер.
– Кто он? – Сабрина на секунду забылась.
– Тень Питера Пэна.
– Ты знал? – она обернулась к нему.
Пак покачал головой.
– Сложил два и два только сейчас. Не было времени подумать раньше, – он зашипел от боли. Его ноги подогнулись, и эльф упал на Гримм, которая сразу вцепилась в него и опустила на землю.
– Ты ранен. Нужно остановить кровь, – Сабрина то и дело смотрела на открытый портал, проводя чуть дрожащими руками по ране Пака.
– Даже не спросишь, почему я помогаю? – хрипя, поинтересовался эльф.
– Ты не сомневался, когда сыграл первую ноту, – она перевела на него прямой взгляд светло-голубых глаз, и Пак увидел в них всё, что так хотел найти. Вот за что он сражался. Чтобы она посмотрела на него так. Серьёзно, с уверенностью в нём. Однако к её взгляду примешался ещё страх и ужас, и волнение. Она не могла остаться с ним сейчас.
Эльф взял её лицо в свои руки и притянул к себе. Её губы горели, как в лихорадке, ложась на его холодные, заставляя дрожать от разницы температур и мурашек наслаждения. Они целовались смазано, трепетно, жадно, с ненавистью и с любовью, гладя руками знакомые и, одновременно, совершенно чужие лица друг друга.
– Иди, Гримм. Измени историю, – прошептал Пак в её губы. – Я люблю тебя, и подожду, пока ты вернёшься. Иди-иди, – он плакал. Как ребёнок. Явно и горько.
Сабрина прижалась к его лбу губами, и встала. По её щекам тоже текли слёзы, она сжала руки в кулаки, чтобы не бросится к нему. Оставлять его здесь, значило, дать ему умереть сегодня. Завтра больше не существовало в этом мире. Только если она принесёт в жертву эти крупицы счастливого сегодня…
– Я люблю тебя, глупый эльф.
Она разбежалась и прыгнула в открытую дверь портала, а за её спиной в пещеру хлынули голумы и гномы, прорвавшие сопротивление. Но она уже этого не увидела. Как и того, что все, кого она любила, погибли. Потоки волшебной энергии несли её прочь, вне времени и вне пространства. Туда, где рождались истории.
========== 33. Тайна вечности. История вечного начала. ==========
Книги. Они сотнями стояли на полках в библиотеке её семьи, а позже и бабушки. Миллионы сказок, мириады историй и судеб, хитро сплетённых в волшебные узоры. Существовали ли они на самом деле или это всё выдумки, игры воображения и воспалённой страхами человечества фантазии? Как узнать? Или же надо просто верить? И тогда однажды Шахерезада возьмёт тебя на свой ковёр-самолёт, а Оле-Лукое раскроет над тобой свой цветастый зонтик. Ах, если бы, если бы…
Бы. Сабрина упала прямо в лесную чащобу. Неправдоподобно мягкие еловые лапы смягчили приземление, однако не до конца. Блондинка свалилась не просто на землю, а буквально на чью-то голову.
– Боль-но-больно-больно, – тоненько заголосила девочка, и Гримм кубарем свалилась с неё. Обиженно утирая курносый хорошенький носик, девочка встала и отряхнулась. Сабрина удивлённо застыла, как была, сидя на траве.
Длинная шерстяная юбчонка, белая просторная рубаха с вышитыми на ней цветами, плетённая корзинка, накрытая расписным полотенцем, ладненькие коричневые сапожки, а на голове у девочки, показавшийся Гримм смутно знакомой, был замечательный красный чепчик.
– Красная Шапочка? – Сабрина показала на неё пальцем, с трудом контролируя выражение ужаса и шока на своём лице.
– А откуда вы знаете, как меня зовут? – сведя тоненькие настороженные бровки, спросила Шапочка. Такой по-детски пугливой, непосредственной, хорошенькой девочка так сильно отличалась от той себя, что запомнилась Гримм, что та потеряла дар речи. Благо ненадолго.
– Я из другой страны. Меня волшебным ветром занесло к вам, – на ходу сочиняла Сабрина, – а имени твоего я не знаю, просто чепчик у тебя прелестный, вот и подумалось, что как тебя не назови, а мысли только о шапочке твоей.
– Ах, вот оно что, – разулыбалась Шапочка, – а я вот к бабушке иду, пирожки несу, – доверительно сообщила ей девочка, будто они были давно знакомы. Сабрина ещё раз с ужасом осознала, что она действительно попала в самую настоящую, ту, сказку о наивной Красной Шапочке и Страшном Сером Волке.
«Господи боже», – подумала она, хотя я вдруг захотелось громко закричать.
– А как тебя зовут на самом деле? Как твоё имя? – блондинка поднялась на ноги и отряхнулась скорее по привычке, чем из надобности, – её костюм был слишком грязен от пыли, пота и крови, чтобы его можно было так просто отчистить.
– Меня зовут Грета, – скромно покраснела девочка.
– Я – Сабрина. Ты не покажешь мне выход из леса?
Шапочка задорно кивнула, и, схватив девушку за локоть, повела за собой. Маленькая, скромная, способная смущаться и беспричинно доверять незнакомцам, к тому же, настолько прехорошенькая и улыбчивая, что у Гримм сжималось сердце. Вот она, настоящая Красная Шапочка, а не сумасшедшая с жутким монстром на поводке или смело размахивающая кнутом воительница. Что же сделало с ней время?!
Грета говорила-говорила-говорила, что, казалось, будто она до этого молчала целую вечность. Предметом её разговора становилось всё вокруг, её мимолётные и давнишние мысли, её семья, состоявшая, как оказалось, из целых десяти человек, не считая бабушки, живущей на окраине леса и являющейся (да кто бы знал) местной травницей. В деревне все считали бабушку Шапочки сумасшедшей старухой и выгнали её подальше от себя, однако время от времени прибегали к её снадобьям и микстурам. А связующим звеном меж бабушкой и деревенскими была Грета, которой добрая родственница связала необычный красный чепчик. Шапочке нравились цветы, а ещё запах свежих булочек (родители были пекарями) и древесины. Её деревня славилась и тем и другим. Грете минул девятый год, и та с непонятным Гримм предвкушением гадала уже о своём будущем замужестве. К концу разговора Сабрина так сильно прониклась к девочке симпатией, что при мысли о том, что она должна оставить её в жуткой чащобе, да ещё при том что случится после, одной, у неё сжималось сердце. Но блондинка не имела право вмешиваться ход этой истории. Долг Гримма обязывал её сохранить всё, как есть. Ведь в конце девочку ждёт счастливое воссоединение с бабушкой и победа над Волком.
Грета и Сабрина вышли на расчищенную тропинку, где должны были расстаться, как вдруг услышали выстрелы из ружья.
– Что такое? – вскрикнула Шапочка.
Но ответ выпрыгнул сам по себе. Через лесную чащобу летела обезьяна с жуткими крыльями за спиной и в забавной зелёной шапочке с пёрышком, которое явно принадлежало охотнику, и весело палила из ружья во всё, что придётся. Увидев яркий чепчик Греты, она попыталась выстрелить и в него, но Сабрина сбила девочку с ног и спасла от смерти, сорвав с той чепчик.
– Кто это? Что это? – в ужасе закричала девочка.
– Это Зерцало, – сквозь зубы выплюнула Гримм. – Он был здесь.
Тери как часть Питера казался ей менее мелочным, по сравнению с люто ненавидевшем всю волшебную историю Хранителем зеркала.
– Грета, – Сабрина помогла девочке встать, – слушай внимательно. Возьми корзинку, шапочку и беги к бабушке со всех ног. Не оборачивайся и не говори ни с кем, кого бы не встретила. Запритесь у бабушки и никому не открывайте, понятно?
– Да, да, – закивала Шапочка, подхватив свой скарб и скрывшись в лесу.
Сабрина осталась одна на тропинке, ведущий из леса, но непонятно куда конкретно.
– Чёрт! – выругалась блондинка. – Он меняет истории, мешает их между собой, творит хаос, – кажется, она прониклась Гриммовской любовью к канонности сказочных историй, – а я даже не знаю, куда дальше идти! Да ещё знать бы, как далеко Зерцало и Тери продвинулись! – раздвигая кусты, она двинулась бегом вдоль дорожки, оглядываясь вокруг.
За одной летучей обезьяной вполне могла появиться другая. Но мимо пролетел только дракон, а далеко впереди послышались человеческие крики. Гримм зло сплюнула. Сволочь!
Мысли о расправе вдруг прервал какой-то звон. Нежные волшебные переливы раздавались настолько близко, что казалось, будто заколдованный колокольчик сел ей на плечо.
Сабрина похлопала по себе, закрутившись на месте, в поисках источника звука. Он нашёлся во внутреннем кармане кожаного жилета на металлических пластинах – одежды для сражений на поле битвы. Блондинка схватила нечто, неожиданно ожившее в её руках и забившиеся в ладони, и вытащила на свет.
Это оказалась бабочка. Но не простая, а механическая, полностью вылитая из золота. У неё было маленькое продолговатое тельце, крошечная головка с усиками и на шарнирах в завитушках и узорах крылья. Бабочка порхала, словно живая, источая мягкий жёлтый свет, который проливался вперёд, на дорожку и за её пределы. Девушка вдруг увидела скрытый от глаз путь сквозь волшебные миры сказок. Куда он вёл, Сабрина не видела, но там, в конце, она чуяла, её ждало то, что она так чаяла найти.
– Питер, – с грустной улыбкой поняла девушка. Вот, что он наколдовал тогда в зеркальном пространстве. Дар предвиденья или же заранее обдуманное решение, но он подарил ей ориентир. Снова. Какой же непостижимый вечник.
Сабрина двинулась вслед за бабочкой и её светом, осторожно пробираясь по лесам, холмам и минуя деревню за деревней, королевство за царством. Волшебный компас задавал направление, однако не ускорял движения, как бы сильно она не бежала. Гримм отставала от своих соперников, пока один оставлял за собой хаос, а другой скользил невидимой тенью. Догнать их без помощи другого магического предмета или существа было невозможно. Сабрина остановилась у огромного валуна и выдохнула. Бежать больше не было сил.
Она огляделась. Камень стоял на пересечение четырёх дорог, каждая из которых в конце обещала своему путнику жуткие испытания. По правую руку был лес, по левую – река, сзади кончилось поле, а впереди раскинулись горы. Не перелететь, не перепрыгнуть, солнце заслонили.
«Чёртовы сказочные клише», – выругалась Сабрина, задрав голову к небу.
Ей бы туфельки Дороти или семимильные сапоги, можно даже избушку на курьих ножках.
«Но лучше ковёр-самолёт. По воздуху быстрее», – мечтательно подумала она, глядя за проплывающими мимо маняще-мягкими облаками. Гримм могла поспорить, что они действительно из сахарной ваты, но ей не хотелось проверять. Ей необходим был только волшебный ковёр. Надо, надо, надо, надо… хочу!
Когда что-то увесистое упало ей в ноги из неоткуда, Сабрина Гримм собрала всю волю в кулак, чтобы не завизжать от ужаса и счастья. Это был волшебный коврик. Тот самый. Расписной, узорчатый богдатский с золотой бахромой и жемчугом. Но главное, летающий.
– Ирреально-нереально, – протянула она, с затаённым дыханием тыкая пальцем в ковёр. Тот дёрнулся и раскатался перед ней, чуть воспарив над землёй. Очень хотелось взвизгнуть, как девочка-шестилетка и запрыгать на месте, но было не до того.
Сабрина с опаской заползла на волшебный ковёр. Тот мягко качался под ней, будто надувной матрас, но доверия внушал намного меньше. Девушка вцепилась в края ковра и распласталась на нём звездой. Но волшебный агрегат никуда не летел. Бабочка порхала над ней в таком же недоумении.
«Это же не машина. Не рычагов, не кнопок. Куда тут надо тыкнуть или дунуть, чтобы мы тронулись? Ох, была бы здесь Дафна. Она бы точно знала, что делать», – со вздохом подумала Сабрина.
На её месте должна была быть младшая сестра, сразу принявшая и полюбившая этот мир всем сердцем, поверившая в то, что сказки существовали и существуют на самом деле. Блондинка была совсем не такой. Она сомневалась до последнего. Пока вдруг не упала на голову девочке в красном чепчике.
– Пожалуйста, полети, – взмолилась девушка, и ковёр вдруг взлетел в небо с потрясающей скоростью. Мертвые петли, сальто и обороты, – волшебный агрегат с лёгкостью обгонял ветер и словно пытался поймать золотую бабочку, парившую быстрее. А под ними проносились сказки. Выглянула из окна Царевна-Несмеяна, задумчиво посмотрел в небо Мальчик-с-пальчик, от стирки отвлеклась Ослиная Шкура и Золушка, ухаживающая за розами мачехи, замахали и зашумели ей вслед сорок разбойников, а Синбад вдруг засмеялся, глядя в подзорную трубу, звездочёт, посмотрев телескоп, бросился к своим учёным книгам, а Пак, сидящий на камне в эльфийском лесу вдруг перестал играть на флейте и засмотрелся на небо. А ковёр уносил её всё дальше и дальше. К самому концу волшебной книги или же к самому её истоку…
***
Сабрина даже задремала, хотя спать в таком положении казалось почти невозможно. Ветер бил в лицо и хлопал по щекам, трепал за волосы и дул в уши. Заколдованные птицы, драконы и волшебные обезьяны пытались преследовать их, но быстро бросали попытки, оглашая небо громким криком или рёвом. А ещё, на высоте было так холодно, что Гримм не чувствовала ни рук, ни ног, ни даже кончика носа. Как ей удалось задремать, она и сама не знала. Только ощутила, как тело слабеет, а сознание мягко падает вниз…
То, что она падала по-настоящему в памяти почему-то не отпечаталось, не оставив даже оттиска. Но земли Сабрине Гримм не дано было достичь, и девушка повисла где-то посередине, сладко уткнувшись носом в нежную сахарную перину облаков. Золотая бабочка волнительно парила над ней, хлопая шарнирными крыльями и звеня пружинками, но не могла её разбудить. Ветер повлёк облака на восток, унося блондинку с собой. Мягкий жёлтый свет уходил в том же направлении. И тогда бабочка приземлилась ей на волосы и оцепенела.
В сказочном мире, как и в зеркальном пространстве, действовали свои правила. Так о времени не приходилось говорить как о чём-то быстротечном, скорее как о вечном или даже бесконечном. Потому Сабрина не знала, сколько времени она спала и позволяла облакам уносить её в неизвестную сторону. Блондинка проснулась внезапно, будто её толкнул кто-то невидимый, и начала испуганно оглядываться по сторонам. Где она? Сколько пропустила? Не опоздала ли?
Существо, стоявшее на выступе холма и деловито подтаскивающее к себе её облако, на вопросы не ответило. Оно было немного похоже на слонёнка – длинный цепкий хобот и трогательно большие растопыренные уши. Однако существо отличалось цветом – мятным, словно леденцы, – и хвостом: у «слонёнка» был такой же гибкий длинный хвост с разноцветной кисточкой на конце.
– Чужеродный элемент, – прогнусавило существо, подтащив облако совсем близко и ткнув в девушку хоботом – облако под ней начало стремительно уменьшаться.
Сабрина в ужасе вспрыгнула на голову «слонёнку», а оттуда перебралась на хребет, оседлав его, как лошадь.
– Простите, – крикнула она, ощущая себя невероятно глупо, но бабочка порхала над ней и освещала фигуру существа мягким жёлтым светом, что означало – спросить необходимо.
«Слонёнок» повернул к ней голову, едва не сбросив девушку на землю своими огромными ушами-крыльями.
– Меня зовут Сабрина Гримм. Дело в том, что сюда пробрались вечножители, желающие переписать сказки на свой лад. Я последовала за ними в надежде найти что-то или кого-то, кто мог бы помочь их остановить… и оказать посильную помощь мне самой. Как только это произойдёт, я немедленно уйду отсюда, – пообещала она.
– Я – Старший Корректор, – представился «слонёнок». – Нынче у нас много работы, кто-то намеренно портит сказки, мешая их между собой, изменяя хронологию, мешая персонажам. Это так, – хобот-стиратель опасно очертил её голову. – Фамилия Гримм мне не известна. А что до нарушителей, очень скоро их обнаружат и сотрут. Можете отправляться обратно, и не волноваться об этом.
– Мистер Старший Корректор, вы недооцениваете их коварства и могущества. Они оба – персонажи сказок, вероломно решившиеся изменить ход своих историй. Мы пытались оставить их, но потерпели поражение. Из-за этого многие герои ваших сказок погибли или погибнуть в ближайшее время, – блондинка сглотнула горькую слюну. – К тому же, один из злодеев похитил моего брата, стереть которого я вам не позволю!
Брови-ниточки «слонёнка» нахмурились, не обещая ничего хорошего. Хобот потянулся к ней.
«Непроходимый тупица, действующий по инструкции. Значит, не он тут главный», – сделала вывод она.
Недолго думая, Сабрина ударила по нему и схватилась за него рукой, держа крепко, как садовый шланг для полива. Золотая бабочка, порхавшая над головой Старшего Корректора, вдруг села на него, расплетая все свои завитушки и превращаясь в поводья. Девушка отпустила опасный хобот, который тут же оплели золотые нити, и схватилась за повод.
– Это не сложнее, чем ездить на лошади, – проговорила она себе под нос, делая глубокие вдохи. – Веди меня к вашему главному, – приказала она Старшему Корректору.
Тот повернул тяжёлую голову с опахалами ушей и прыгнул вниз. Сердце у блондинки застряло где-то в глотке вместе с хриплым криком, а ноги вмиг онемели от ужаса. Но увидев огромные уши, она почему-то почти сразу сравнила те с крыльями, и не ошиблась. «Слонёнок» не летел, а скорее парил на них, как белка-летяга, отталкиваясь ногами от облаков. Их было так много, что Сабрина не видела, над какой из сказок они пролетали. Только плотные белые подушки облаков повсюду. Синие клочки неба постепенно исчезали, пока не пропали совсем, оставляя белую мягкую пустыню вокруг – ни растений, ни строений, ничего кроме облаков.
Словно услышав её мысли, вдалеке вдруг показались башенки замка. Он походил на игрушечный только на расстояние, при приближении оказавшись по-настоящему огромным. Закоптившиеся стены башен, бронзовые статуи трубачей вместо горгулей, а на самом высоком шпили развивающийся флаг – на коричневом фоне белый кузнец, а над ним золотая гусыня.
– Что-то очень знакомое, – пробормотала Сабрина, крепче вцепившись в поводья.
Старший Корректор прыгнул выше и перемахнул через крепостные стены. За ними располагался огромный город, населённый вечниками не меньшего размера, но, на счастье, в небольшом количестве. Великаны величественно ходили по площадям, торговали в лавках, вели беседы.
– Ну, конечно. Джек и Бобовый стебель, – догадалась блондинка, пока «слоник» парил над городом незамеченный никем. – Это Королевство Великанов до того, как здесь побывал Джек? – полюбопытствовала она у Старшего Корректора.
– Разумеется. Обиталище Великой Золотой Гусыни, Шалтая-Болтая, Облачная башня Звездочёта. Здесь жили не только великаны, – ворчливо отозвался «слоник», занудно гнусавя.
– Похоже, герои не всегда приносят пользу, хах.
– Не нам судить, – заметил Старший Корректор.
– Но кто-то ведь судит, – возразила девушка.
– Историю пишем не мы, а сами герои.
– Но ведь Злая Королева…
– Она сама знала на что идёт и почему делает то, что делает, – спокойно ответил «слоник».
Сабрина задумалась, глядя вниз на облачные башни, дома с мягкими крышами, будто из взбитых сливок, и облачных деревьев, на которых росли леденцы и свежие крендели. Сказки в чём-то действительно непостижимы. Почему то, что справедливо для одного, несправедливо для другого? Почему вообще кто-то должен быть обделён? Выясняется, что не было никаких законов, были только…люди. Одних назвали героями, других –злодеями, на веки закрепив за ними определённые ожидания, поступки, поведение. С кем же бороться тогда, когда вроде никто и не виноват? Или же виноваты все?
«Я почти ничего не знаю о Терипе, судя по всему, Пак больше знаком с ним, а вот Зерцало был и остаётся злодеем. Его заключили за массовое убийство, и даже рамки зеркала ему не помешали продолжать убивать только чужими руками. Его я могу судить, ведь из-за пострадала моя семья и страдает до сих пор», – подумала Сабрина, вспомнив о своей семье, жива ли ещё Дафна и её родители.
