Текст книги "Змеиные Корни (СИ)"
Автор книги: Maggie Swon
Жанры:
Мистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Все это время я задавала Гарри не те вопросы. Я была полной дурой, и те уничижительные эпитеты, что вы все эти годы применяли к моему интеллекту, не отражают и малой части моей беспросветной глупости. Я спрашивала Гарри о проклятье, а он отвечал мне, что не видел, как его прокляли. Но я не желала слушать, я спрашивала об этом снова и снова… Господи, я даже не представляю, чего именно я хотела этим добиться. А нужно было всего лишь найти способ узнать, кто это сделал. Если ничего не знаешь о проклятье и не понимаешь, как его найти, значит нужно искать человека. В конце концов, наши поступки определяются нашей натурой. В жизни мы все неизменно стараемся использовать свои сильные стороны. Разве не так? Задумай мы кому-нибудь причинить вред, профессор, чтобы мы с вами сделали? Вы, вероятнее всего, сварили бы яд, у Джинни в арсенале есть совершенно чудесный летучемышиный сглаз, Рон Уизли просто ввязался бы в драку, а я… я… – Гермиона замялась на секунду, – ну не знаю, чтобы в такой ситуации сделала я…
– Вы бы, мисс Грейнджер, написали в Министерство официальную жалобу на шестидесяти четырёх страницах и утопили бы их всех в бюрократических формальностях, – сказал профессор Снейп, осторожно уменьшая огонь под своим котлом и подходя к ней.
– Он тоже наверняка сделал что-то, что удаётся ему лучше всего, и теперь, когда я знаю, кто он, я это найду.
Она открыла книгу на нужной странице и повернула её к профессору Снейпу.
– Чертов сукин сын, – сказала Гермиона, не сдерживая злобы, и с такой силой ткнула пальцем в фотографию, что изображённый на ней юноша испуганно спрятался за рамку портрета. – Он никогда не любил Гарри.
«Захария Смит, (1991-1998), Хаффлпафф, капитан команды по квиддичу» – прочитал Снейп.
*
На то, чтобы доварить сыворотку, у Снейпа ушло еще пятнадцать минут. Желая помочь, Гермиона осторожно разлила готовое зелье по высоким пробиркам и запечатала их с особой тщательностью – сначала крышечками, а затем заклинаниями.
– Я сообщу Минерве, что все готово, – сказал Снейп, доставая дымолетный порошок.
В процедурной палате царил непривычный полумрак.
Боясь заходить в комнату, Гермиона нерешительно замерла на пороге, стараясь в слабом свете свечей разглядеть лежащего на столе Невилла.
– Он плохо переносит яркий свет, – сказала МакГонагалл, словно отвечая на невысказанный вопрос Гермионы. Директор стояла в дверях и тоже отчего-то не спешила заходить внутрь.
За окном шёл мокрый снег, и тяжелые хлопья липли к стеклу, отбрасывая в комнату странные тени.
Невилл лежал на спине, опутанный многочисленными трубками, напоминавшими корни деревьев, и две большие колбы с кроветворным зельем плавали в воздухе над его головой. Грудь Невилла, покрытая плотной сеткой из зеленых чешуек, двигалась равномерно, то поднимаясь, то опускаясь, глаза были закрыты, а лицо выглядело хоть и бледным, но совершенно спокойным, и Гермиона, испуганно задержавшая дыхание, с невольным облегчением подумала, что все это, пожалуй, стоит считать хорошим знаком.
– Жар немного спал, Лонгботтома больше не рвало, но в сознание он так и не приходил, – сказала МакГонагалл.
От обилия крови в воздухе стоял тяжелый солоноватый запах. «Совсем как в магловской операционной», – почему-то подумалось Гермионе, – «только вместо шумных пищащих приборов здесь обо всем позаботилась магия».
В глубине палаты, тесно прижавшись друг к другу, сидели Помона Спраут и Августа Лонгботтом. Старая бабушка Невилла держалась спокойно и сдержанно: спина гордо выпрямлена, подбородок вздёрнут вверх, лишь сухие руки, опиравшиеся на трость, немного подрагивали.
– Я все сделаю сам, – сказал Снейп, отдавая мадам Помфри пробирки с сывороткой и беря со стола большой, немного старомодный на вид шприц.
Кожа на руках Невилла, словно в чулок затянутая в змеиную шкуру, немного колола пальцы. Снейп потянулся было за щипцами, но чешуя оказалась обманчиво плотной, одна из чешуек на предплечье легко приподнялась вверх, и иголка вошла под кожу, не встретив ни малейшего сопротивления. Введя сыворотку в синюю пульсирующую вену, профессор привычным жестом измерил пульс.
– Если мои расчёты верны, – сказал он, обращаясь к Поппи, – ему станет немного лучше, но через три часа укол придётся повторить.
Профессор отложил инструменты на поднос, обработал очищающим заклинанием руки, коротко кивнул миссис Лонгботтом и вышел, взглядом приглашая МакГонагалл последовать за собой.
– На какое-то время это сработает, – сказал профессор Снейп, как только они оказались в коридоре, – но в целом проблемы не решит. Да и силы Поттера в сопротивлении болезни не безграничны. Вероятно, у нас есть несколько часов, возможно сутки. К тому же не стоит забывать – каким бы странно избирательным не было это проклятье, по-прежнему остаётся риск, что уже этой ночью заболеет кто-то из наших учеников.
МакГонагалл кивнула, и Снейп продолжил, глядя на директора немного странным, словно принуждающим к чему-то, взглядом:
– Нам нужен Кингсли и немедленно.
Минерва подняла глаза на часы, висевшие на стене, и также тихо ответила:
– Северус, у директора Хогвартса, конечно, немало возможностей и полномочий, но мне едва ли позволят разбудить Министра Магии в два часа ночи.
– Поттер считает, что его проклял Захария Смит.
– Откуда, ради Мерлина… – ахнула Минерва, но замолчала, так и не закончив начатой фразы. Догадаться было не сложно.
– Что ещё вы узнали, мисс Грейнджер? – спросила МакГонагалл, оборачиваясь к Гермионе.
– Пока очень мало, но это только начало. Я знаю, что Смит работает в Министерстве Магии. Разбирая бумаги, Гарри нашел нечто странное, показавшееся ему неправильным и, возможно, противозаконным. Он не был до конца уверен, что не ошибся, хотел разобраться, пошёл к Смиту, а спустя какое-то время заболел.
МакГонагалл обдумала слова Гермионы, ещё раз взглянула на часы и, покачав головой, сказала совсем не то, что им хотелось услышать:
– Нет, Северус, это не выход. Как бы я не пыталась, я все равно не смогу к нему пробиться. Ты же знаешь, эти бесконечные секретари, помощники, служба охраны… Кроме того, после недавнего злосчастного покушения его дом и кабинет полностью изолированы от воздействия любой внешней магии, я даже патронуса послать не смогу. Нужно найти другой способ получить информацию.
– Этот самый надежный, – настойчиво повторил Снейп. Он так смотрел на МакГонагалл, словно ждал от нее чего-то, и Гермиона внезапно догадалась, что эти двое вот уже несколько минут ведут молчаливый напряженный спор, сути которого она не понимает.
– Ну хорошо, – сдалась Минерва после недолгого раздумья, – если ты так настаиваешь, я отправлю перо.
– Альбус одобрил бы это решение, – уверенно ответил Снейп.
Гермиона растерянно слушала профессоров и не понимала, о чем они говорят.
*
– Мне кажется или ещё немного, и вы взорветесь от нетерпения? – спросил профессор Снейп, когда они возвращались в кабинет директора.
Гермиона вспыхнула до самых кончиков ушей, но справиться с любопытством так и не смогла.
– Перо? – спросила она, с мольбой глядя на зельевара. – О чем вы говорили с директором?
– Едва ли есть хоть малейший шанс, что вы от меня отстанете?
Сейчас глядя на профессора в полумраке коридора, сложно было понять, специально ли он дразнит ее или за привычным сарказмом скрывается обычная человеческая усталость. Он медленно потер виски, словно намеренно играя с ее любопытством, но все же решил ответить:
– Ну хорошо. В свой последний год в Хогвартсе, когда стало понятно, что проклятье кольца Марволо все же одолевает его, профессор Дамблдор оставил Минерве четыре пера из хвоста феникса, чтобы она воспользовалась ими, когда Хогвартсу потребуется помощь. Перо обладает уникальным свойством – оно отыщет человека, где бы он не находился, пробьёт любые магические барьеры и передаст необходимое сообщение.
– Но ведь это еще не все? – догадалась Гермиона.
– Вы правы, посланию, а вернее, требованию, переданному с пером, нельзя не подчиниться. Это почти как непреложный обет, только в данном случае обет принимается магом отнюдь не добровольно, а помимо его воли и без его согласия, поэтому магию пера едва ли можно назвать светлой. Кингсли вынужден будет помочь нам, даже если не захочет. Хотя в нашем случае в принуждении конечно нет никакой необходимости, Бруствер и так сделает все возможное, как только узнает о проклятии.
Гермиона задумчиво кивнула. Сейчас, понимая истинный смысл их спора, она уже не могла осуждать профессора МакГонагалл за ее нежелание воспользоваться пером. Использовать столь важный и сильный магический артефакт лишь для установления срочной связи действительно было нерационально, и все же, разумом понимая правоту директора, она была благодарна профессору Снейпу, сумевшему настоять на своём. Едва ли сегодняшней ночью им удастся найти кого-то, кто лучше Министра, бывшего аврора и все ещё члена Ордена Феникса, поможет им разобраться с вопросами, в ответах на которые они сейчас столь жизненно нуждались.
*
В кабинете МакГонагалл эльфы разожгли камин. На маленьком столике возле дивана стоял чайник горячего чая, сахарница, молочник и вазочка с печеньем – домовики, всегда отменно заботившиеся о своём директоре, и на этот раз не забыли о традиционном ежевечернем чаепитии.
Гермиона с тоской посмотрела на чайник и невольно подумала о том, что спокойные вечера, заполненные размеренными традициями, остались где-то в позабытом прошлом. Чай, книга, письма домой, веселая болтовня с Джинни, переживания из-за профессора… Неужели ещё два дня назад все это действительно имело значение? А сейчас умирал Невилл, и Гарри, измученный проклятьем, метался в забытьи в своих жутких кошмарах, а школа, полная учеников, в молчаливом незнании ожидала чего-то страшного и возможно смертельно опасного.
– Думаю, вам лучше сосредоточиться и подумать над тем, какие именно вопросы вы захотите задать Министру, – сказал Снейп, следя за тем, как МакГонагалл открывает заклинанием потайной шкафчик, спрятанный в стене за ее креслом. – И на этот раз постарайтесь больше не ошибиться, мисс Грейнджер.
Гермиона испуганно побледнела. Она и представить не могла, что с Министром придется говорить именно ей. В присутствии старших и куда более опытных коллег она по большей части предпочитала помалкивать.
Перо феникса на вид оказалось совершенно непримечательным, всего на пару дюймов длиннее её обычного рабочего, фазаньего, разве что отличалось цветом – огненно-красным, почти алым, с мягким золотым отливом на плавно изгибающихся кончиках. Гермиона осторожно коснулась пальцами чёрного стержня и не ощутила никакого волшебства. Было странно думать, что из точно такого же пера была сделана волшебная палочка Волдеморта и, конечно же, палочка Гарри. Невероятные существа эти фениксы – обладая чрезвычайно кротким нравом, они могли создавать мощнейшую магию, способную в одно и тоже время исцелять человека и лишать его воли.
МакГонагалл положила перо на дно медной чаши и, наведя на него кончик палочки, чётко сказала:
– Кингсли, нам нужна твоя помощь, Хогвартс, кабинет директора, срочно!
Перо полыхнуло яростным огнем, и искры, взметнувшись над чашей, закружились в воздухе, словно золотой дождь. Не было ни хлопка, ни звука аппарации, одно короткое мгновение и ничего не осталось – лишь на дне медной чаши лежала горстка серого пепла.
Но вот над пеплом вдруг появился золотистый дымок, и МакГонагалл, убирая палочку, удовлетворенно сказала:
– Сообщение доставлено.
В трехстах милях от Хогвартса перо возникло в домашнем кабинете Министра Магии Кингсли Бруствера и, застыв в воздухе, горело почти три минуты, переполошив весь дом, охрану, горничных и самого Кингсли, нестерпимым жаром обжигая руки и лицо, не подпуская к себе никого, кроме Министра, и в тоже время не отпуская его. Оно горело до тех пор, пока он послушно не взял в руки палочку и не принял сообщение, а после обратилось в прах, оставив на ковре лишь обожженное пятно и серый пепел.
========== Глава 8. Захария Смит ==========
– Что это было? – взволнованно спросил Бруствер, когда спустя одиннадцать минут его голова появилась в камине директора.
– Перо Фоукса, – ответила МакГонагалл, не желая вдаваться в подробности. – Прости, что напугали тебя, но дело действительно срочное. Два дня назад в Хогвартсе появился Гарри Поттер, он тяжело болен, причина болезни – неизвестное проклятие, но что ещё более важно, болезнь оказалась заразной. Несколько часов назад заболел Лонгботтом. И если Поттер пока довольно неплохо держится, то шансы Невилла выжить невелики. Мы приняли все меры предосторожности, но, боюсь, сделали это слишком поздно, и хотя сами мы, включая Помону и Поппи, пока здоровы, есть высокая вероятность, что ночью заболеют другие преподаватели или ученики. Мы отправили сов в Министерство и Больницу Святого Мунго, в ближайшее время они, надеюсь, найдут для нас необходимую информацию о проклятии и методах его лечения, но мы не можем позволить себе просто сидеть и ждать, нужно искать ответы самим.
– Чем я могу помочь? – спросил Кингсли.
МакГонагалл обернулась к Гермионе и тихо окликнула ее:
– Мисс Грейнджер.
Невольно краснея, Гермиона вышла вперёд.
– Министр, – сказала она, волнуясь, – нам нужна любая информация о Захарии Смите, его должности и служебных обязанностях в Министерстве. Гарри считает, что виновник проклятия именно Смит. Нам также важно знать, над чем в последние несколько дней работал сам Гарри, и желательно получить все его бумаги.
– Поттер утверждает, что его проклял Смит? У него есть доказательства? Если есть, мы можем немедленно арестовать Смита и вытрясти из него всю необходимую информацию. В конце концов, существует множество методик, заставляющих людей говорить правду! Не понимаю, для чего вам нужны бумаги?
– Не все так просто, Министр, наши сведения очень отрывочны, мы не знаем, что именно нашёл Гарри, и не можем его об этом спросить. Сейчас он без сознания, а когда приходит в себя, говорит только на парселтанге.
– Мерлинова борода! – изумленно воскликнул Кингсли. – А это не связано с Вол…
– Нет! – перебивая Министра, твёрдо сказал Снейп. – Это никак не связано с Тёмным Лордом. Но мы уверены, что проклятие было выбрано не случайно. Сейчас в аресте Смита нет никакого смысла, у нас не только отсутствуют доказательства правоты Поттера, мы даже не понимаем, что именно он нашёл. Вам нечем будет прижать Смита, и он довольно быстро поймёт, что мы не располагаем достоверной информацией. К тому же у мальчишки вероятно есть сообщник, работающий в Больнице Святого Мунго. Стоит вам арестовать Смита, и он тут же уничтожит все следы. Поэтому всю информацию необходимо получить косвенным путём, максимально незаметно и быстро, и при этом не привлекая внимания.
– Дайте мне пятнадцать минут, – сказал Кингсли после секундного раздумья и исчез в пламени камина.
Вернулся Кингсли спустя полчаса.
– Мой помощник знает отца Смита. Информация, которую я передам вам сейчас, получена неофициальным путём. Позднее, когда я смогу воспользоваться рабочими каналами, я возможно узнаю что-нибудь ещё. Так вот, мой помощник сказал, что Захарию Смита устроил в Министерство отец. Сейчас он работает в отделе регистрации информации – это что-то вроде архива при Аврорате. Занимает должность заместителя начальника отдела. По сути, его работа не дает ему никаких официальных полномочий или власти. Смит обычный регистратор, ведущий учёт любого имущества, которое тем или иным способом попадает в Аврорат: документов, артефактов, палочек. Предвидя ваш вопрос, скажу сразу – сам он доступа ни к каким артефактам не имеет и не может забрать их из хранилища незаметно или официально. В его ведении находятся только бумаги. По словам моего помощника, Смит – парень неглупый, но звёзд с неба не хватает, и на нем стоит неофициальное клеймо, которое не даёт ему возможности расти по карьерной лестнице. Поговаривают, что он как-то некрасиво повёл себя в день битвы за Хогвартс, сбежал быстрее слизеринцев, только пятки сверкали. Большинство авроров по понятным причинам считает, что чести ему это не делает.
Кингсли на секунду исчез из поля зрения, но почти сразу же вернулся.
– Вот две папки, – Бруствер протянул документы через камин, и Гермиона, приблизившись, торопливо забрала их из рук Министра. – Это копии документов, с которыми на этой неделе работал Поттер, и копии двух отчетов, отправленных Смитом в Центральный Архив позавчера и в прошлую пятницу. Все, что вы просили, и это все, что я пока смог достать. Но я продолжу собирать информацию. Если вы найдёте, чем прижать Смита, хоть что-то, с чем можно начать работать, я вытрясу из него все нутро. Пока же за ним приставили следить аврора, моего бывшего подчиненного, он малый толковый и неболтливый, если что-то узнает – сразу пришлёт патронуса. Про связи Смита с Мунго пока ничего не известно, однако, Гладиус Свифт, начальник Смита, за последние две недели трижды обращался в Больницу Святого Мунго.
– Добудьте нам копию его медицинской карты, – попросил Снейп, – вдруг у Свифта были схожие симптомы.
Кингсли коротко кивнул.
– Если я вам понадоблюсь, воспользуйтесь камином. Здесь будет дежурить аврор, он сразу позовёт меня, как только в этом возникнет необходимость, и, пожалуйста, не присылайте мне больше эту горящую гадость, она из меня чуть всю душу не высосала.
Кингсли попрощался и на этот раз окончательно исчез в пламени камина.
– Итак, что это нам даёт? – спросила МакГонагалл.
– Немного, – задумчиво ответил Снейп. – Честно говоря, я рассчитывал на большее. Учитывая, что к артефактам Смит доступа не имеет, придётся искать иголку в стоге сена. Есть ещё надежда на медицинскую карту этого Свифта, но пока это всё.
– Я просмотрю все документы, – сказала Гермиона, аккуратно раскладывая стопки бумаг на столе. – Если Гарри в них что-то нашёл, я тоже это найду.
МакГонагалл кивнула и тяжело поднялась: чувствовалось, что прошедшие сутки дались ей нелегко.
– Мне нужно отправить несколько писем, – сказала она, собирая со стола свитки. – Официальный запрос в Министерство о закрытии всех каминов в Хогвартсе, уведомление о карантине в Попечительский Совет. К тому же придётся ограничить доступ в Совятню. Пока мы не поймем, как распространяется болезнь, нужно полностью перекрыть все каналы коммуникаций в Школе. Я попрошу Филиуса возвести купольный барьер вокруг замка, иначе завтра здесь будет половина всех сов Англии, и сколько из них унесет инфекцию с собой – не известно даже Мерлину.
Она тяжело вздохнула и добавила:
– Будем надеяться, что на этом плохие новости на сегодня закончились.
Снейп подошёл к столу и с видом, не терпящим возражения, забрал из рук директора свитки.
– Я дойду до Совятни и отправлю все сам, мне все равно надо зайти в Больничное крыло и проверить Поттера с Лонгботтомом. Заодно переговорю со Спраут, она была деканом Смита в течение семи лет, кто знает, может ей что-то придёт в голову.
МакГонагалл хотела что-то сказать, но в эту минуту воздух в центре кабинета пошёл волной, и появился патронус – серебристый горностай мягко вспрыгнул на стол директора, и голосом Флитвика, подрагивающим от еле сдерживаемого волнения, произнёс:
– Двое студентов Гриффиндора заболели, их тошнит кровью, староста ведёт их в Больничное крыло.
Гермиона испуганно охнула и вскочила со стула. Лицо МакГонагалл стало пепельно-серым.
– Началось, – с пугающим спокойствием произнес Снейп.
*
По счастью на этот раз все обошлось. Проклятие оказалось ни при чем, просто двое мальчишек с четвёртого курса съели на спор восемь конфет Носокровной нуги, а затем обнаружили, что кровоостанавливающих конфет осталось только три. Признаться в этом они решились, лишь оказавшись в Больничном Крыле. Мадам Помфри запихала им в носы по два огромных ватных тампона, выдала по большому пакету никогда-не-таящего-льда и заставила съесть по такому куску универсального антидота Умников Уизли, что от жевания рыжей кровоостанавливающей жвачки им то и дело сводило челюсти.
Гнев Директора Хогвартса был страшен – МакГонагалл распинала их в течение четверти часа, Гриффиндор лишился ста балов, а мальчишки – похожие со своими тампонами на испуганных носорогов – умчались в гостиную быстрее снитча, получив отработку в Совятне, где им в течение двух недель без всякой магии предстояло совками выгребать совиный помет.
– Господи! – сказала МакГонагалл, спустя полчаса опускаясь в своё старое потертое кресло. – Когда-нибудь эта школа доведёт меня до инфаркта!
Снейп накапал директору успокоительной настойки, язвительно прошелся по интеллекту гриффиндорцев и, одарив мисс Грейнджер уничижительным взглядом, отправился в Совятню отсылать почту. А Гермиона, обложившись стопками отчетов, погрузилась в изучение бумаг.
========== Глава 9. Легенды ==========
– Что вы узнали? – спросил Снейп, тяжело опускаясь на стул рядом с Гермионой.
Лицо его казалось измученным и болезненно серым: на висках залегли тени, глаза ввалились, и вместо привычной язвительности в их темной глубине поселилась усталость. Гермиона посмотрела на профессора с невольным сочувствием и подумала, что сама, вероятно, выглядит ничуть не лучше. Стимулирующее зелье уже не помогало, голова была неподъёмной, а в глаза насыпали столько жгучего перца, что ей с трудом удавалось удерживать их открытыми. Она провела за книгами и бумагами последние три часа и чувствовала себя настолько разбитой, что вполне могла бы задремать прямо здесь, за директорским столом, будь у нее возможность хоть на секунду опустить голову на одну из многочисленных стопок с отчетами.
«Надо взять себя в руки», – подумала Гермиона и, решительно отодвигая бумаги в сторону, заставила себя собраться.
– Давайте выпьем чаю, – сказала она, вставая.
На мгновение ей подумалось, что профессор Снейп с раздражением откажется, напомнив ей о неуместности и пустой трате времени, но он лишь потёр лицо руками и тоже поднялся. Чайник, оставленный эльфами возле камина, был все ещё горячим, и аромат крепкого чая, едва заметным облачком пара поднимавшийся от изогнутого носика, приятно будоражил сознание. Профессор аккуратно разлил чай по тонким фарфоровым чашкам, добавил в одну из них немного молока, кусочек сахара и, передав чашку Гермионе, опустился в кресло напротив. Мысль о том, что профессор Снейп знает, какой именно чай она пьет, показалась ей крайне смущающей.
– Я прочитала все бумаги, что достал для нас Кингсли, – сказала Гермиона, принимая чашку и делая осторожный глоток. – Захария Смит действительно работает обычным регистратором. За день он оформляет чуть больше десятка отчетов, очень подробных и аккуратных. Через него проходит информация о конфискованном и возвращённом имуществе, об изъятии различных зелий и магических артефактов, о закрытии нелицензионных лабораторий, о временном задержании волшебников или их палочек, о счетах, арестованных в Гринготтсе, о вещах, принадлежавших маглам и подвергшимся незаконному наложению чар, обо всем, что так или иначе попадало в Аврорат, а потом было уничтожено, передано в хранилище или возвращено владельцам. Предметов, представляющих для нас потенциальный интерес, довольно много, но ни один из них, судя по записям и книгам, что я просмотрела, не может быть связан с нашим проклятием. К тому же Кингсли прав – сам Смит имеет дело только с бумагами. В документах нет ни одной отметки о том, что что-то было утеряно, не попало в хранилище или не вернулось к своему владельцу. Все идеально и, на мой взгляд, придраться не к чему. Я не понимаю, какую выгоду Смит мог бы извлечь из собственной работы, у него нет возможности что-то украсть или что-то продать, даже сама информация, проходящая через его руки, не представляет никакой ценности. – Гермиона указала на бумаги, разложенные на столе и, не сумев скрыть в голосе снедавшего ее разочарования, со вздохом закончила: – Ума не приложу, что Гарри в них нашёл.
Снейп выслушал ее рассказ молча, в какой-то странной злой сосредоточенности беззвучно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, но, когда она замолчала, задал свой вопрос спокойным будничным тоном, словно с самого начала не возлагал на поиски Гермионы никакой надежды.
– Как Поттер был связан со Смитом?
Гермиона пожала плечами.
– Лично по работе они никогда не пересекались. В отчетах Гарри отдел Смита упоминается, только когда речь идёт о конфискованном у Пожирателей имуществе и обысках, которые проводит Аврорат. Перечень временно арестованного имущества передаётся из отдела Гарри в отдел Смита, затем аналогичный список с перечнем имущества, подлежащего возврату или конфискации, уже за подписью чиновника из Визенгамота, возвращается назад в отдел Гарри. Сам Смит ничего особенного не делает: только регистрирует и заносит в журналы чужую работу, ну и отправляет бумаги по различным инстанциям.
– И это все? – с сомнением спросил профессор. – Вы не нашли никаких пометок на полях? Приписок, непонятных замечаний, подчеркнутых слов или знаков вопроса? Ничего, что привлекло бы ваше внимание, даже если вы не до конца поняли, о чем именно идёт речь?
Гермиона расстроенно покачала головой.
– Что бы Гарри ни нашёл, никаких подсказок он нам не оставил.
В глубокой задумчивости профессор медленно погладил пальцами краешек своей чашки, и это движение, такое невинное и обыденное, внезапной трепетной болью отозвалось в позвоночнике Гермионы. Краснея, она торопливо отвела взгляд, устыдившись собственных эмоций, понимая, что сейчас не время и не место думать о подобных глупостях.
– Я разговаривал со Спраут, – произнёс Снейп, по счастью не замечая ее смущения, – однако все, что она знает о Смите, даёт нам слишком мало пищи для размышлений. Смит родом из известной, когда-то влиятельной, но теперь почти полностью разорившейся семьи. Он полукровка, ни братьев, ни сестёр у него нет. Его отец всегда был требователен и строг с ним. На шестом курсе, сразу после смерти Дамблдора, родители забрали его из Хогвартса, но на седьмой курс он снова вернулся. Жил в одной комнате с Макмилланом, Финч-Флетчли и Хопкинсом. Учился хорошо, даже старательно, но никаких особых талантов не проявлял. В заклинаниях, по мнению Флитвика, был не хуже и не лучше других, зато в трансфигурации оставался абсолютной посредственностью. Впрочем, как и в зельях.
– Но ведь он ходил на продвинутые зелья?!
– Этого бы не случилось, если бы в тот год зелья по-прежнему преподавал я.
Гермиона помнила, что Снейп брал на курс продвинутого зельеварения только студентов, получивших на экзаменах оценку «превосходно», Слизнорт же готов был довольствоваться оценкой «выше ожидаемого».
– Если семья Смита разорилась, а отец возлагал на Захарию большие надежды, возможно, именно страх не оправдать ожидания отца подтолкнул его к чему-то противозаконному? – предположила Гермиона. – Если он не мог добиться успехов на службе обычным путём, если его заслуги не признавали из-за ошибок его прошлого…
– Все это, конечно, замечательно, мисс Грейнджер, но ровным счетом никуда нас не ведёт, – прервал ее размышления Снейп, – разве что к удовлетворению извечной гриффиндорской потребности всему и во всем находить оправдания. Забудьте о Смите и давайте сосредоточимся на более важных вещах. Самый главный сейчас вопрос – почему заболел Лонгботтом, но не заразились мы с вами? Вы провели с Поттером гораздо больше времени, так в чем же дело? У вас иммунитет к проклятию? Но почему? Что есть такого общего у ваших друзей, что сделало Лонгботтома уязвимым?
– Кроме того, что оба они гриффиндорцы и идиоты? – спросила Гермиона с невольной болезненной иронией. – Не знаю, я много думала об этом, но ни одна из причин, пришедших мне в голову, не кажется настолько убедительной, чтобы я сочла ее правдоподобной. Они оба родились в июле и, по словам профессора Дамблдора, оба имели равные шансы оказаться тем самым ребенком из пророчества Треллони, однако Волдеморт выбрал Гарри, невольно сделав его избранным. И Невилл, и Гарри уничтожили по крестражу, впрочем, как и я, оба они сражались со змеями и убили их. Гарри убил василиска в Тайной комнате, а Невилл – Нагайну. Оба выросли без родителей. Если не считать убитых змей и пророчества, больше ни одно обстоятельство не связывает Невилла с черной магией, а мальчиков друг с другом. Да и все это – змеи, крестражи, пророчества – кажется мне притянутым за уши, не думаю, что дело именно в этом.
Гермиона замолчала, и они просидели в тишине несколько минут.
– Я думала о проклятие Маледиктус, – сказала она неуверенно, когда Снейп так и не задал больше ни одного вопроса. – Из всех известных мне проклятий оно больше всего похоже на наш случай.
Профессор покачал головой.
– Маледиктус – это родовое проклятие, к тому же исключительно женское. Проклятие «змеиной сущности» передаётся ребенку в утробе матери, а первые симптомы появляются лишь через несколько лет, да и превращение происходит совершенно иначе, оно совсем не похоже на болезнь. Это в некотором смысле бесконтрольное принятие анимагической формы – женщина превращается в змею, а через некоторое время уже не может превратиться обратно. Маледиктуса вероятно можно сравнить с оборотнем, только вместо цикла полной луны это проклятие напрямую связано с количеством совершенных превращений.
– Чем чаще она превращается, тем больше у нее появляется потребность в превращениях. Чем выше потребность в превращении – тем раньше наступает момент, когда маледиктус уже не может вновь стать человеком. Я читала, что маледиктусы не доживали до сорока лет, а женщины, родившие ребёнка, как правило, отдавались во власть проклятия сразу же после родов. Но что, если до нас дошла лишь часть легенды, что, если на самом деле Салазар Слизерин был не просто анимагом, а маледиктусом, и именно поэтому весь его род проклят, а его потомки говорят на парселтанге?!
– Маледиктусы – это почти легенда. Из всех известных случаев в нашем веке я слышал лишь о Нагайне, и то совершенно не уверен, что это не выдумки Темного Лорда. Сам Темный Лорд анимагом никогда не был, а значит, наделить подобной способностью Поттера не мог. К тому же, будь вы хоть самую малость правы и существуй для проклятья Маледиктус возможность передаваться каким-либо иным способом, кроме как от матери к ребёнку при рождении, я заразился бы самым первым.
– Тогда что же это такое? Вы читали запрещенные книги, вы столько знаете о Темных Искусствах, профессор, неужели нигде даже вскользь не упоминаются схожие симптомы, ведь не мог же Смит просто выдумать это проклятие? Кто угодно, но только не Смит. Если проклятие не встречается в современных учебниках магии, медицинских трактатах, Дневниках Основателей, то должны же были сохраниться хоть какие-то легенды, сказки, в конце концов?
