Текст книги "Свят. Начало (СИ)"

Автор книги: MAD Gentle Essence

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Дин с удивлением посмотрел на Свята, даже не веря, что он может подобный вопрос задать не шутя. Вот только сжатые губы говорили об обратном.

– Хм… Вообще я про утро забыл! Ну, ты чего? Целый день забыть не можешь, что ли?

Зверь отвёл глаза, усмехнулся, повел плечом, снова принимаясь за уборку.

– Ладно, забудь… Фигня…

– Естественно, «фигня»! Эй! А ну-ка, иди сюда! – Дин, опиравшийся задницей о подоконник, вцепился в футболку на загривке Зверя и притянул к себе спиной.

Обнимая второй рукой за талию, мыча от нежности, потёрся губами и носом о тёплую шею.

– Чо за поебень сейчас в твоей черепушке? Ты такой дурак, Зверь! Я тебя просто буду привязывать на ночь к кровати и всё. Или наручниками к себе пристёгивать.

– Выбирать можно? – Свят, улыбаясь, повернул голову.

– Ну, а почему бы и нет. Как тебе будет удобней. Не ржи ты! Ну, а странности… У кого их нет, вообще?

– И у тебя есть? Да ладно? – Дин почувствовал заведённые назад руки Свята на своих бёдрах.

– А то! Чё я, хуже других?

– Ну и?

– Ну… я, например, лет с двух неравнодушен к луку. Мне надо, чтобы он обязательно без шелухи оставался. Мать со мной боялась к овощным отделам подходить, такой ор подымал, если видел лук!

– Прикольно.

– Ага… класса до восьмого чистил весь, до которого добраться мог, прикинь? А ещё я с лифтами разговариваю…

– Чего? Правда?

– Да, правда! Чего мне врать-то? Типа: «Привет, как ты? Кого сегодня возил? Какое настроение? Кнопочки не западают? Сломаться не собираешься?»

– Ой, божи-божи… Родной, ты мне скажешь название травы?

– Ага, потом, вспомню и скажу, – Дин счастливо улыбался, держа в своих руках Зверя, и так приятно шумело в голове.

«Отрываемся, когда она уезжает на пару дней к бабуле или на повышение кла… квалификации какие-нибудь. Но жаль нечасто, ёлки… И я вот так, не знаю… Он же рядом. С самого рождения, каждый день. Конечно, если не считать то время, когда в больницах валялся с астмой. А я смотрю на него и скучаю. В школе, дома… Не важно. И сейчас вот… Сижу, пижжу чёта тут по-тихому и скучаю. Он уже едет домой, знаю, я ему позвонил и сказал, что видеть хочу. Ма сейчас тоже уже придёт, но это не важно, мне нужно, чтобы он оказался рядом. Может, кино посмотрим или хотя бы просто попиздим… Мы же с Доком сегодня не трахались даже. Он почти сразу с какого-то перепуга начал фигню нести, ну и… Минут двадцать – и я свалил. Мы не ссорились, в общем-то, нет! Он высказал своё желание, я и офигел, но ответил… По-моему, я даже прощения просил. Не, ну не так, чтобы я виноватым себя чувствую, просто сказал, что мне жаль, но я не могу ему предложить больше, чем уже есть. А он: „Ты не можешь отрицать, что то, из-за чего ты отказываешься быть вместе, очень странно!“ Пф… блядь, думаю, знал бы насколько странно совсем другое – втюренные друг в друга близнецы… Ну, и ему говорю, что я, конечно, представляю, насколько для тебя эти отношения непонятные и всё такое… Бла-бла-бла… Но по любому я не хочу и не могу их терять. Ведь, правда – с Яном совсем не игра. Всё серьёзно… Может быть, даже слишком…»

Дальше последовало прослушивание записей, относящихся к окончанию весны и всего лета.

О дне рождении его любимых твинсов, когда, напившись вина, эти два «молодца-одинаковых-с-лица» умудрились едва не загреметь в полицию. Причина? Меткое попадание клубникой по лысине вредному жильцу из соседнего подъезда. Ну и всё, что за этим последовало. Благодаря брату мамы, всё тому же любимому дяде Косте, инцидент замяли.

«Бляха, прямо декаданс какой-то… Интересно, а они чёрной икрой швыряться не пытались? Детишки-шалунишки-переростки, млин!»

О переезде на новую квартиру и обустройстве на ней, поездке близнецов в июле к родственникам на море, от которой они больше устали, чем отдохнули: от невозможности проявлений чувств, где бы то ни было. Но больше от того, что то ли двоюродная, то ли троюродная сестра, делая «одолжение», таскалась с ними повсюду.

Дин не знал, плакать ему или смеяться, представляя, как твинсы пытаются вести себя подобающе во всех этих ситуациях и не ударить в грязь лицом перед родственниками.

«… ага, типа экскурсии нам устраивала! Мы за эти две недели всего раз смогли нормально побыть вдвоём. Когда вообще невмоготу стало, свалили от всех на море в двенадцатом часу ночи… На пляж, да. Винища бутылку с собой взяли, полотенце широкое – и пошли. Недалеко же совсем. Минут десять пешком. Пляж от гостиницы, днём платный… Чисто, классно, огорожено… Хуле нам эта ограда? Лоси-то высокие… Перемахнули – и уже там. Хоть и набережная с фонарями рядом, но на песке ближе к воде почти темно. Да и отдыхали там ещё парочки, кроме нас. Не одни мы одни такие умники… Погода обалденная, вода просто супер! И мы… похеру мороз. Да и кто в темноте „соседей“ будет разглядывать? Парочка и парочка… Ян патлатый тем более… Ну, фигли, что сисек нет, не бывает плоских баб, что ли? Мы в воде сначала подурили немного… Ну, как подурили? Обжимались… Лизались… Плескались… Дурачились, короче. Мелкий меня ногами в воде обхватил… Плющило-то нас конкретно. Экстрим такой бешенный! Полный вынос мозга! Вышли, вино открыли и бухали прямо из горла. Потом на берегу творили, что хотели… Блядь, реально получился самый лучший вечер там!»

Ангел разомлел.

Перед глазами почему-то была загорелая, счастливая, с капельками воды физиономия Мозаика, откинутые назад мокрые волосы и приоткрытые, припухшие от сумасшедших поцелуев, губы.

А уже через пару минут ничем не выдающихся по смыслу «отчётов», заставило скакнуть сердце следующее:

«Завтра идём в новую школу. Мелкий пытается держаться, но всё равно здорово нервничает… Я вижу. Чувствую. Успокаиваю, но так… ненавязчиво. Иначе послать может, я ведь его знаю. А чего переживать? Я же за него кому угодно кадык вырву!»

«Вырвешь, Зверь… Я знаю. И Ян знает. Не зря я тебя так назвал».

«Беру интервью у… Уважаемый Ян Александрович, нам стало известно, в этом году Вы с братом поменяли учебное заведение по уважительной причине, в связи с чем, хотелось бы узнать: как Вам новая школа, коллектив?

– Блин, Святослав Александрович, иди…те-ка вы в жопу, а? Дай…те пожрать.

– Нажрёшься ещё… Не срывай мне интервью, сволочь. Мне срочно нужно Ваше мнение, уважаемый… Ну?

– Твою мать, а? Школа как школа. Такие же кретины, как и везде… Всё?

– Да? Ты тоже это заметил?

– Угу… Трудно не заметить за несколько дней. Отвянь!

– А девочки? Ваши впечатления, Ян Александрович?

– Хм! Девочки как девочки. Две руки, две ноги…

– Две сиськи и писька…

– Да ты что? Ты заметил сиськи, Свят? Но у того, на кого ты так пялишься, сисек-то и нет!

– Чё? У кого нет сисек? На кого я пялюсь?

– Ладно. Проехали… Шутка.

– Не-не-не! Ты завязывай, говори, давай! Может, я и сам не заметил, что на кого-то пялюсь! Просвети?

– Да не тыкай ты мне ЭТО под нос!

– Я ЭТО тебе под рот тыкаю! Так ты о чём вообще?

– О «ком», а не о «чём»! Может, ты и не заметил, в чём я сильно сомневаюсь, но он твои взгляды замечает точно!

– Упс… мелкий, ты про того белобрысого урода кучерявого, что-ли? Ой, да ладно!»

Дин невольно глубоко вдохнул от возмущения.

«Ах ты, говнюк ! Это я-то урод?»

«Ой-ой-ой! „Да ладно!“ Даже сегодня в буфете всё глазками в его сторону стрелял! Кучерявый! Урод! Волнистые у него волосы… Понял? И не урод вовсе. Передёргиваете, Святослав Александрович! „Не верю!“ Ясно?»

«Ян… Ян? Опа-на!»

Дину казалось, что Мозаик в том их со Зверем противостоянии, по крайней мере, в самом его начале, находился на стороне брата или хотя бы делал вид.

«А оно вон чо… Чёрт! Ян, ты не перестаёшь меня удивлять!»

«Вот я сейчас что-то не понял? Ты ревнуешь или что? Если ревнуешь – хули его защищаешь? Так неправильно! Не охренел ли ты, мелкий?

– Да блин, отдай! Отрежь себе хлеба! Забирает он… И не чавкай мне тут! Сам ты охренел. Чего мне ревновать? Я вообще за справедливость и за мир во всём мире! Ясно?»

«Пацифист ты мой любимый!»

«Ясно. Но знаешь – не совсем. Ты мне прекращай, вообще. Это… фигню нести. Он смазливый, не больше! Ты видел, как он на меня смотрит, сука? Да? Губы кривит… Мнит чёта там!

– Я тебя умоляю! Ничего он там не кривит! И не мнит ничего! Просто цену себе знает.

– Что? Цену? Ха! Не смеши! Трахну как сучку, и перестанет строить из себя неизвестно что…

– М? Трахнешь? Хм… Ну-ну!

– Что ну-ну? Не сомневайся!»

Дин завис.

Хотя и не было секретом, отношение Свята к нему в начале их общения, да и понимал, что он рисуется перед Яном в разговоре, но «трахну как сучку» уж очень резануло по самолюбию.

«Шёлковый станет, будет лапки складывать и язык вываливать при виде меня…»

«Хуясе понесло-то корреспондента недоделанного!»

У Дина горели уши, словно всё, что он только что слышал, ему говорили в лицо.

«Убью, суку!»

В ту секунду Ангелу действительно хотелось Зверя убить.

«Что? Не усмехайся мне тут! Не веришь? Таких учить надо!

– Чему?

– Чему-чему? Жизни!

– Угу. И что-то я подозреваю, спермадонт ты недовымерший, учить жизни ты его собираешься через задницу?

– Ну… можно просто фейс начистить пару раз. Млин! Да какого мы вообще сейчас про него говорим? И обзывается он ещё! Блядь! Ты мне всё интервью испортил!

– А ты мне аппетит. Мы квиты, брат! И знаешь, может, у блонда тоже интервью возьмёшь, а?

– У «блонда»? Хм… Знаешь, а мне нравится твоя идея!

– Ага… Не сомневаюсь даже. В койке его интр…интервьюировать будешь?

– Да ну фигли ты приебался? «Через задницу, в койке»!

– Ты сам сказал, что его как сучку трахнуть собрался.

– А… Ну, сказал и сказал. Чего ты к словам цепляешься?

– Отьебись! Ты меня утомил уже».

Пауза.

«Блонд… Знаешь, а мне нравится. Я его тоже так называть буду… Эй! Ты чего? Больно же!

– Ничего. Дай поесть спокойно. Закончено интервью!»

Несмотря на всю неоднозначность разговора, близнецы общались в почти шутливой форме.

Но очень и очень на грани – как бы там ни было, парни были раздражены.

Ангел подозревал, что Свята раздражал собственный преувеличенный интерес к его, Дина, персоне. А Ян мог тогда элементарно ревновать и пытался дразнить старшего близнеца странной реакцией.

Хотя самому Дину хотелось, чтобы слова Яна в его защиту означали всё же хоть малюсенькую, но искреннюю, симпатию. Даже если сам Мозаик этого ещё и не осознавал.

«Мне его укусить хочется… Дурак. Кучерявый меня из себя выводит! И всё! Пя-я-люсь, видите ли… Подумаешь!»

Свят продолжил свой монолог уже в другом месте, как понял Дин по звукам.

Слушать о себе оказалось до головокружения странно и волнительно. Ведь это были голые эмоции, связанные с его появлением в жизни близнецов. И пусть пока эти эмоции пытались оправдать чем угодно: неприязнью, злостью и даже желанием избить, но Дин и сам помнил первые свои впечатления, которые почти не отличались от озвученных Зверем.

«Он же напрашивается, чтобы ему фейс начистили! Такой весь из себя… Подумаешь! Плюнуть прямо некуда. Такое же исправить надо, правильно? Эта дрянь выебистая просто бесит! Только я почему-то не сомневаюсь, что тоже его бесю… бешу… Выбешиваю! О, еее!»

«О, еее… Ты это видел?!»

Дин только сейчас заметил, что покусывает ноготь большого пальца. Хмыкнул и продолжил его грызть дальше.

«Сегодня уже двадцатое число. Охренеть, время летит, да? Я вчера вечером гулял с Яном… Он меня кататься учил возле кинотеатра. В общем, друзья-то у него такие же фрики, как и сам мелкий, и я их не стеснялся никогда. Короче… я так подозреваю, что вытворяли мы с ним там… Вернее, я вытворял. Не, я не наглел уж так сильно. Целоваться к нему уж точно не лез, хотя и хотелось. Но всё равно… Я его глазами «имел». Во всех позах… А мелкому-то тоже по херу перед своими парнями. Он меня и не останавливал, чё... Подыгрывал даже. А! Не сказал же… Мы до этого с Вадимом пиво пили. Вот я и… страдал полнейшим похуизмом. И мне так нравилось, между прочим. А утром Ян такой подкатывает, типа ты, братик, вчера никого не заметил возле пандусов? Вот ещё, говорю, не видел я никого! А что? А он – да ничего. Просто мне кажется, я Дина там видел! Оп-па! А Дин – то самое кучерявое белобрысое недоразумение со школы, которое на неприятности напрашивается. Нормально? Я даже завис на секунду… Думаю, ну нифига себе картина маслом? Если и правда он нас видел, что ж он подумать-то мог? Мелкий говорит: «Расслабься ты! Фигня, мы же не трахались там?!» Хм… Ну, это да. Но… мы жгли, реально жгли по-тихому. Ладно, плевать. Всё равно пора действовать. Есть у меня уже парочка парней на примете. Одноклассник и ещё там один, с десятого… Одноклассник-то явно знает, что к чему, а вот второй, по-моему – девственник. Разведу, говно-вопрос. И ещё подумываю на счёт одной красавицы из класса. Очень уж напрашивается на потрахаться… Может, и её осчастливлю. Посмотрим, короче…»

Ангела даже слегка передёрнуло.

Та наигранная циничность, которая цвела пышным цветом в монологах его Зверя в начале дневника, ощущалась как взятая в кавычки, не иначе. А вот то, что он услышал сейчас, звучало настолько по-другому – слишком уверенно и естественно, что стало не по себе.

Свят за год с небольшим очень изменился. Теперь Зверь стал взрослым, агрессивно сексуальным, безбашенным абсолютно, тем, с которым Дина и столкнула жизнь.

Момент, когда он застал в раздевалке Свята, зажимающего одноклассника, а потом и целующего его в засос, Дин не забудет ещё очень долго. Пережитый им тогда жесточайший диссонанс в душе, когда хотелось то ли убить, то ли так же неистово целовать, едва не свёл с ума. Вызов и явная демонстрация. Чего? Да многого…

В первую очередь – скрытых намерений. Без сомнения, что по отношению не только к парню, которого он тогда «подмял» под себя. А уж потом своей силы, сексуальности и полного пофигизма.

Дин тогда попытался смотреть на всё как можно безразличнее, но на самом деле это было потрясающе-возбуждающее зрелище. Эмоции и адреналин в ушах плескались. Но вышел он из ситуации более чем достойно.

Зверь про тот случай записал всего-то ничего, но для Дина этого оказалось предостаточно, чтобы понять, насколько он тогда себя правильно повёл.

«Там в раздевалке… Блядь, эти его глаза зелёные… Стоял, смотрел… И презирал, тварь! Ничего. Когда-нибудь ты тоже будешь скулить у меня в руках… Я заставлю. Обещаю».

Не было сомнений, что влюбил он в себя Зверя не своим видом (как раз вид-то и раздражал до ужаса), а тем, что оказался достойным противником. Ломавшим ему мозг и до этого, и в дальнейшем, странным поведением, не соотносящимся с ангельской внешностью.

Это будоражило и привлекало. Не давало покоя.

Но пока не понимающий, как со всем этим бороться, Зверь действовал согласно задумкам: переспал и с одноклассником, и одноклассницей. И не сомневался – то же самое сделает с намеченным «девственником», но этот план ему Дин перечеркнул, опередив на один шаг.

Если по поводу первых двух сексуальных побед Свят произнёс всего несколько предложений, лениво, без эмоций и практически мимоходом, то из-за облома с третьим был такой ураган эмоций, что Дин, улыбаясь и невольно жмурясь от льющегося мата, покачивал головой, вспоминая всё, что тогда произошло в туалете между ним и Святом.

Жёсткий физический контакт. Тогда они впервые коснулись друг друга. И не для того, чтобы обнять. Им друг друга хотелось убить. Совсем не романтично, хотя они уже тогда высказали «обоюдное желание секса», правда, в более грубой форме.

Желание было, и такое, что Дина трясло. Ничего подобного в своей жизни он не чувствовал.

«А эта сука борзая не из пугливых оказалась… Чёрт! Если честно, я, когда узнал обо всём, не поверил сразу. А потом озверел, блядь! Спецом же всё! Опередить решил. Сверху быть любишь, да? Крутой такой? Ладно, оно даже к лучшему. Поиграем, значит! Но… Мразина, такого мальчика перехватил и испортил, а? Р-р-р… Всё равно в колено-локтевую поставлю. Бля буду!»

«Мечтатель, млин! Поставил он, как же!»

Именно в то время, после прямой стычки, у Дина родилась уверенность, что просто так весь сыр-бор с их противостоянием не закончится. Или действительно поубивают друг друга, или…

На самом деле оказалось – второго хотелось больше. Им обоим. Но пока дело доходило только до драк.

«А он-то Ангелом оказался! Имя такое! Мама, роди меня обратно! Ангелочек! Ха!»

«О, да… Это знание ты не мог мне тогда не продемонстрировать, гад! Но мстя была неотвратима и ужасна!»

«Откуда в нём силы столько?! Я немного охуел, если честно. Силы и злости! Не ожидал, что он так отреагирует! «Ангел», мать его… Ну не пиздец ли? Я же пошутил просто, а он… Сука… губа болит! Но зубы целы… С мелким тут ещё не хило так посрался из-за этого. Наорал на меня, как потерпевший. Просто испугался за меня, я знаю. Эта хренотень белобрысая конкретно так взбеленилась и… В общем, мне реально повезло, что спиной меня не припечатал. Промазал… А ведь было же во что. Завалил, глаза бешеные… По фейсу врезал, сволочь, от души. Видимо, давно мечтал… На говно исходил, чуть ли не рычал! Довёл я блонда… Гы! Ох, чёрт! Больно улыбаться даже. Ничего, заживёт. И пусть не мечтает, что я его после такого в покое оставлю! Нихера! Как я могу не задевать его? Вот как? Тем более теперь? Чтобы он подумал, что я его боюсь, что ли? Его? Ангелочка бояться? Вот ещё… Бесит же! И вообще… Эта зараза мне ещё и сниться вздумала! Ненавижу!»

«Даже вот так? И как именно я ему тогда снился, интересно?»

«Херня происходит… Я немного в обалдении, если честно. Полчаса назад прихожу – мелкий с перебинтованным плечом, растерянный весь. Ладно, эти его травмы не впервой, да? Болит, конечно, я понимаю… Но… Его состояние мне не понравилось что-то. И вообще… Говорит: «Прикинь, меня Дин в больницу возил!» Дин. ДИН! Блядь! Он снова был там. Зачем ему это? Что-то задумал? Ничего не понимаю… Мне не по себе почему-то от всего этого. Терпеть не могу такое…»

«Млин… Не, ну надо же, а? А ведь тебя задело, Зверь. И задело-то прилично! А ты, дрянь, на следующий день даже бровью не повёл! Чокнуться можно. И я, наивный, не сомневался, что Ян промолчал… Ага. Щаз. Братики, блядь!»

«Нет, я понимаю, что эта тварь белобрысая пусть и редкостный урод, но не настолько, чтобы мелкому как-то навредить, лишь бы напакостить мне. Не-а…»

«Да? А кто был уверен потом, что я Яна трахнул назло?! А? Или пока у нас с ним до койки не дошло, ты даже и представить себе не мог, что Ангелочек может иметь какие-то серьёзные виды на братика? Скорее всего…»

«В больницу на тачке отвёз. Потом домой оттуда. Заплатил. Кино и немцы! Ладно… Посмотрим, что дальше будет. А оно будет, это «дальше». Жопой чувствую».

Напряжение нарастало. Тогда оно чувствовалось всеми.

Только во что оно выльется, никто не знал.

Дин помнил, насколько его тогда сводило с ума понимание, что он, вопреки здравому смыслу и логике, влюбляется во фрика. Странного мальчика-эмо с разноцветными глазами. И при этом бесило то, что его настолько возбуждает старший близнец.

Вот только даже и в мыслях не проскальзывало попытаться всё остановить или изменить. Наоборот, он ощущал всё большую тягу к хрупкому брату того, с кем постоянно «мерялись ширинками». Не сомневался, что у Свята имелось точно такое же желание трахнуть и успокоиться. И он оказался прав. Истомин старший хотел того же, но… Как же они оба тогда ошибались в том, что действительно стоит за бешеным желанием.

Третий их «близкий контакт» принёс смачный фингал одному и боль на несколько дней в руке другому. А ещё всё усиливающее ощущение надвигающегося «нечто» им обоим.

«Я себя странно чувствую в последнее время… Распирает всего… Как ломка…»

Так высказался Свят о непонятных предчувствиях. А Дин и без всяких записей помнил, реакцию на Зверя в то время: постоянное напряжение и выматывало, и выводило из себя, и в тоже время было странно приятным.

«Если честно, я и представить не мог, что у него так встанет на меня! Вот же сука, да? Блядь конкретная! Вот хочет же, чтобы я его трахнул! Только целку из себя строит!»

Куривший в тот момент Ангел от возмущения поперхнулся дымом и закашлялся.

«Что? Это я-то – блядь? Вот же сволочь, а? Сам трахал, всё что движется, а я – блядь!»

«Мне вот интересно, есть у него кто-нибудь? Девка, парень? Если и есть, то кто-то не из школы… Я бы заметил».

«Ух ты! О чём мы уже стали задумываться, да?»

«Да и не важно, в принципе… Мне-то что?»

«Ну да, ну да…»

Просто, если он «правильный» и того мелкого с десятого перехватил только чтобы мне досадить, придётся немного дольше повозиться, хотя и не смертельно. Но рука у него тяжёлая. Мда… Ян ржёт, говорит, что в следующий раз ангелочек мне вообще что-нибудь сломает! Ага… щаз! Губа… Глаз… Хорош уже в поддавки играть, да?»

«Ой-ой-ой! Прямо вот поддавался он, ага! Прям вот сам на кулак падал!»

«А мне было в кайф его за яйца держать. Он же понимал, что я мог ему такую боль причинить, что его бы там наизнанку вывернуло – и всё равно выёбывался! Псих. От злости чуть не разорвало! Интересно… он на себя так злился, что возбудился? Или на меня, что я про это узнал? Ммм?»

«Да ебить твою мать! Философ, однако!»

Следующая запись начиналась с непонятного разговора Свята и Яна, по большей части шёпотом, и были разборчивы лишь какие-то обрывки. Дину осталось только догадываться, за что младший выговаривал не очень трезвому брату. Старший парировал. В чём-то убеждал-переубеждал, но, в конечном счёте, младший его послал и испарился.

Запись не прерывалась и после закуренной сигареты, открытой со звоном форточки и тяжкого выдоха, так не похожего на обычный выдох сигаретного дыма, Зверь не очень уверенно выдал:

«Пиздец. У меня такой мега-архи-срач в башке! Кто бы только знал! И мне херово… Очень. Я попал… Я ТАК попал! Но больше всего меня убивает, что я ничего не могу мелкому рассказать… Не могу! Он не поймёт. Я сам нихера не понимаю! Даже самому себе такое говорить стрёмно… Застрелиться и то легче!»

Повисла напряжённая пауза, Дин слышал только дыхание Свята и биение собственного сердца.

«Блин… Да что ж там приключилось-то?»

Дин даже близко представить не мог, что причиной таких душевных метаний его Зверя мог быть он сам.

«Я с блондом сегодня целовался… За-ши-бись!»

Дин, лежавший на животе, резко опустился лицом в подушку, понимая как глупо сейчас, имея отношения со Святом и взаимные чувства, ощущать в душе взрыв небольшого ядерного заряда, только потому, что боялся услышать какую-нибудь гадость про тот поцелуй.

«Я. Целовался. С чёртовым блондом! Не шучу. Совсем не до шуток уже. Чуть не сдох там с ним рядом… Он же такой… Сука! Он отвечал! КАК же он отвечал! Я даже растерялся… Вот спроси меня кто: «А хули ты Свят вообще полез с поцелуями к ебанату кучерявому?» Так задумка-то в другом была! Думал, сопротивляться начнёт, отбиваться, психовать! Хотел поржать просто, постебаться и уйти! Ясно? Тем более он сам же и напрашивался, когда я его зажал там в подворотне! Говорит: «Сделай уже что-нибудь, чего тянешь?» Вроде того… Я и сделал, меня же долго просить не надо! Дурное дело – не хитрое… Только с какого перепугу он отвечать стал? Сволочь…»

«Ну да… Я ещё и виноват оказался, нормально?»

Дин улыбался в подушку. Взбудораженная душа теперь плавилась и млела. Ей до одури нравилось всё, что наговаривал вредный Зверь. Даже то, как он ругался, психуя на свои собственные ощущения от поцелуя.

«Что? Не очень прадва…пвадра… Аррр! Не прав-до-по-доб-но и путанно, да? Да ну к чёрту всё!!! У меня в мозгах бардак не меньший! Сам знаю… Я его по любому целовать бы начал. Такой случай представился – и упустить? Да ладно. Не по мне… Но могу я хотя бы попытаться себя оправдать? Могу? Ай! Хотел я… И он всё знал, тварь. И я знал, что он это знает… Блядь! Херня происходит! Но даже то, что я был бухой, когда целовал эту дрянь, что-то не сильно успокаивает. Потому что как это было… И потом… Я правда, пытался показать, что нихуя не в шоке… Что-то там ещё и умничал! Млять, убиться! Не понимаю, почему всё так? Всего-то поцелуй! Только почему я себя так чувствую, а? Почему колбасит? Ненавижу! Дебила кусок! Ну, вот надо было вляпаться-то так, а?»

«Мы тогда оба вляпались, Зверь. Оба. Только я это понял немного позже тебя…»

«Меня в него словно в трясину засасывает…

Эти губы его, язык… Тело… О!!! Нет! Как же мне херово!

Мама, роди меня обратно! Или я за себя не отвечаю…»

Часть десятая

Любовь по умолчанию, или Всё только начинается…

Не смотря на эйфорию от реакции Зверя на их первый поцелуй, Дин всё же чувствовал какое-то странное напряжение, которое испарилось сразу после начала следующей записи:

«Оказывается, весь субботний треш был из-за того, что я просто-напросто за-бо-лел, ыыы… Ангина у меня. И температура под сорок. И бухал, так что… Нормально со мной всё. Подумаешь, поцелуй… Руку и сердце я же ему не предлагал?»

«Пока – нет… Ага!» – Ангел даже выдохнул с облегчением.

Всё встало на свои места.

Зверь оставался Зверем, тем самым, трудно управляемым, сумасшедшим и по бараньему упрямым, кто позже пытался доказать и показать, что независим от отношений. Видимо, даже себе самому.

До поры, до времени.

Пока на это силы находил.

«Хех… Нормально всё. Я в порядке. И мозги мои тоже. Так… Временное помутнение. Прошло».

«Медленным приходом наваливается, проёбаная было, адекватность. Мило, чо…»

Дин улыбался, покусывая внутреннюю сторону губ. И ни капли не сомневался, что для Свята неожиданное притяжение к парню, который бесил всем, чем только мог, действительно казалось временным помутнением.

«Не… Я-то от своего намерения трахнуть блонда не отказываюсь! «Ху из ху» всё равно покажу. И успокоюсь. По-другому и быть не может!»

«Наивность ты моя! Может – по-другому, Зверь! Ещё как! И – да, ты очень спешил показать мне это «ху из ху»… »

Ангел вспомнил, что после субботней нечаянной встречи, закончившейся поцелуем, Свят не приходил в школу почти всю неделю. Чем он, Дин, с Яном и пользовался, выкраивая время для встреч.

Оставалось всего несколько дней до их со Зверем первого сексуального контакта.

С довольно ощутимым нервным напрягом Дин ждал, что именно наговорит Свят после их секса. И к этому добавилось воспоминание о непростых для него днях, когда боялся потерять Мозаика, а потом и вовсе узнал про их связь с братом.

«Вторник… Ян в школе… Муторно так… Горло почти не болит, но голова, тварюка, не проходит…»

Дин слушал болезненно хриплый голос Свята и почему-то не сомневался, что о себе он услышит ещё задолго до их секса. В общем, интуиция не подвела. Хотя и не сразу понял, что речь идёт именно о нём…

«Я скучаю… Хочется увидеть его мерзкую рожу… Вот, какого чёрта? С чего мне по нему-то скучать? Ладно, я понимаю, когда по мелкому, тем более что знаю – ему некомфортно без меня. Ну, и я себя чувствую не в своей тарелке… Вот не дай бог там хоть кто-то, хоть что-то! Зарою! Мало не покажется!»

Пауза. Затяжной шумный выдох.

«И, наверное, у меня снова температура… Дебильное ощущение. Это… а может, просто меня нервирует, что Ангелочек там без меня булки расслабил? Сволочь белобрысая! Ничего-ничего! Пусть сильно не радуется… Думаю, до конца недели выпишут… И я оторвусь».

«Неугомонный, а? И оторвался же! После меня, правда…»

Дин даже не ощущал злорадства по поводу первоочередного пассива Зверя.

Почему? Да потому, что понимал – уже тогда для своенравного Свята нужно было иметь не только плохо контролируемую жажду секса, чтобы самому лечь под кого-то. Чем бы Истомин сам себе ни объяснял «тягу к белобрысой сволочи»: опьянением, болезнью, температурой, чем-то ещё – за этим скрывались достаточно сильные эмоции. Не любовь, конечно, это понятно, но начало влюблённости точно.

«Сегодня среда. Через часок пойду в поликлинику. В общем, почти нормально себя чувствую. Конечно, можно было бы и до конца недели протянуть дома, пожаловаться там ещё… Но достало меня уже, дома сидеть! Так что, надеюсь, завтра нарисоваться в школе. И появилась у меня задумка одна… Верю, всё получится. Блонд… держись, блонд!»

«А! Записка! Приглашение… Ну да, ну да. Всё сработало. Пусть не совсем так, как рассчитывал, но в глубине души ты знал, что пойдёшь на всё, чтобы заполучить меня».

Продолжая слушать записи, приближающиеся к их близости, Дин всё сильнее волновался. А ещё проскочила мысль:

«Интересно, я же действительно тогда всерьёз не предполагал, чем на самом деле может обернуться эта встреча. Не сомневался, что он к себе домой пригласил. А там и родители могли быть, и Ян… Какой секс, вообще? А вот если бы мне напрямую сказали: «А знаешь, Дин, он же зовёт, чтобы тебя трахнуть!» Пошёл бы я тогда к нему? Да пошёл бы, конечно! Ко-неч-но! Но уж точно не для того, чтобы лечь с ним в койку! Пришёл бы, дал в глаз с порога, послал и ушёл… Даже если бы у самого крыша от желания ехала! И чем бы вообще закончилась ситуация, не пойди Зверь в пассив первым?»

Дин, тогда ещё не менее упёртый и твёрдолобый, чем Зверь, сейчас этого не знал. Зато точно знал другое:

«Поцелуй – поцелуем, это одно... А первым задницу ему я бы точно не подставил!»

«Ян всё понял. Не дурак же, правильно? Да и к лучшему это. Не пришлось что-то выдумывать, чтобы оправдать свою странную просьбу побыть на второй квартире одному. И вообще, ненавижу ему врать! Я записку блонду всучил и сказал, чтобы он мне в семь позвонил, а тут мелкий нарисовался. Видел, естественно. Так что… А вообще… Мне не очень понравилось, как эти двое тогда пялились друг на друга. Не могу объяснить почему, но как-то… Ладно, я об этом подумаю в другой раз. Может, фигня всё это… А может, есть что-то, чего я пока не понимаю? Хм… короче… Я один и жду блонда. О, да… Конечно же, он позвонил! Ха! Кто бы сомневался!»

«Не… Ну, просто феерически самонадеянный ублюдок! Р-р-р!»

«Опаздывает… Не, а что? Девочкам-то это позволительно».

«Ага-ага… Мечтатель хренов!»

«Гы… А вообще… знаю, что эта сволочь может послать меня в сад и забить на всё, даже после звонка, но… Что-то мне подсказывает, что он всё-таки придёт. А уж если придёт, то… я своего не упущу. Тьфу ты! Меня немного потряхивает, если честно… Я волнуюсь? Я? Из-за кучерявого?! Ну, приплыли, мать его!»

«М… А вот это удивило! Ты даже не стал врать, что спокоен как удав… Респект. Я ведь тоже волновался, Зверь…»

«О-па… Блин. Ангелок? Точно, его куртка! Охренеть! Ты всё-таки безбашенный малый, Дин! Сволочь! Уважаю. Ну всё, через пару минут он будет тут. Надеюсь, что в любом случае, скучать не придётся, и мне будет, что потом рассказать… И вспомнить… Лет через сто».

«И вспомнить? О, да! Вечер томным не был… Для нас обоих».

«О-хе-реть!» – высказался Дин немного позже, услышав всего нескольких фраз, записанных Святом, вместо так ожидаемого им описания их секса.

«Какая пошлая блядина придумала, что любовь – это бабочки в животе, а?! Су-у-ука… У меня там бормашина работающая двадцать четыре часа в сутки! Я ёбнусь… Ей богу… Больно же!»