Текст книги "Затянувшийся отпуск (СИ)"

Автор книги: Mad Fan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 68 страниц)

– Ты знаешь, что он мне очень симпатичен, и это взаимно. Я хотела бы попросить, чтобы ты разрешил нам иногда общаться без камер. (фр) – Мишель замолчала, выжидающе смотря на Жака. Он откинулся на спинку кресла.

– Без камер, где? В его палате? Пока он прикован к кушетке? (фр)

– Ну-у, (фр) – смущенно протянула Мишель, – и в палате, и когда его водят в душ. И вообще, я ему доверяю и думаю, что руки ему можно уже не пристегивать. (фр)

– Ты понимаешь, насколько это может быть опасно? (фр) – невозмутимо произнес мужчина.

– Нет. Пожалуйста, я ему доверяю, он не причинит мне зла, (фр) – умоляюще затараторила девушка. – Дядя, видел бы ты, как он на меня смотрит! Да в его положении он должен меня ненавидеть…(фр)

– Вот именно, (фр) – вставил Жак.

– Но он не ненавидит, он… я ему действительно нравлюсь. Нравлюсь настолько, что страх перед смертью и перед уготованной ему участью не отвернул его от меня! (фр)

– Ладно, я подумаю… (фр) – вздохнул Жак.

– Пожа-алуйста. (фр)

– Я не сказал: нет. (фр)

– Спасибо, (фр) – улыбнулась Мишель, поднимаясь с кресла. – Ну, я пойду? (фр).

– Давай. (фр) – улыбнулся в ответ Жак.

Мишель направилась к двери. Около выхода дядя ее окликнул, девушка обернулась.

– Можешь выключать камеры. Но в таких случаях, за дверью будет стоять кто-то из охраны.(фр)

– Спасибо, дядя! (фр) – Мишель расцвела. – Я тебя обожаю!

Послав ему воздушный поцелуй, она выбежала из кабинета.

Жак недолго думал, чтобы принять решение. В их деле было два лидера: он и Аро. И часто между ними возникало невидимое противостояние. Противостояние, которое мало кто замечал из окружения. Которое было очень скрытым и хорошо замаскированным за улыбками, дружескими рукопожатиями и внешней поддержкой друг друга. Причин для несогласий между руководителями хватало. В последнее время они не сходились во мнениях по поводу новых доноров. Жак изначально считал Уитлока опасным человеком и хотел его ликвидировать сразу же после пилота Феликса. Аро же видел в майоре огромный капитал, просто мешок с деньгами, из-за его редкой группы крови. Поэтому он категорически был против уничтожения ценного донора.

«Уитлок умрет, когда на него придет заказ. Не раньше», – настаивал Вольтури.

Даже когда выпускали в джунгли рысей, Аро приказывал бойцам, наблюдать за майором и пристрелить животных, если они создадут для него угрозу. Когда Джаспер упал в яму, устранить рысь солдатам помешал Эмметт, который сам же и спас майора. Когда Джаспер защищал Хайди, солдаты не спешили стрелять, так как видели, что Уитлок вооружен и сам сможет за себя постоять.

Жака раздражала такая одержимость Аро майором, но сориться из-за донора он не собирался. Теперь же Каллен стал для него, вроде как, поводом для того, чтобы показать свою значимость и Аро, и остальным.

Так же как Жака напрягала сила Уитлока, Аро напрягала хитрость Каллена. Именно его он считал самым коварным, а значит и самым опасным донором. Именно его он хотел пустить на органы раньше остальных. Жак не разделял опасений Аро и был против уничтожения редактора. На самом деле ему было плевать на Эдварда, но противостоять Аро было делом принципа. Теперь, когда между Калленом и Мишель возникла симпатия, у Жака появился официальный повод, чтобы встать на его защиту. Он знал, что Аро не понравится идея Мишель с выключенными камерами, поэтому и согласился на просьбу племянницы. Думал ли он о ее безопасности? Думал. Но верил, что от Эдварда опасность Мишель не грозит. Во-первых, Жак верил, что Мишель околдовала его своими чарами. Что в его племянницу-красотку трудно не влюбиться. Сколько из команды французов было желающих получить ее благосклонность. Во-вторых, Каллен физически не смог бы причинить ей вред. Убить он ее мог бы, но он не идиот, чтобы это делать. Спастись ему это не помогло бы, но жестокое наказание, ему было бы гарантированно. Взять Мишель в заложницы Эдвард не смог бы. Не смог бы физически. Жак все быстро просчитал. Если бы Каллен стал угрожать его племяннице, его быстро бы обезвредили. Двери в те помещения, где бывают доноры, не закрываются, около двери Жак решил ставить охрану во время общения Мишель с донором. И, в отличие от охраны, у Эдварда не будет ни оружия, ни других подручных средств.

Майк с Джессикой отправились в джунгли за фруктами. В тот день была их очередь. Навстречу им шел Джаспер с охапкой экзотических цветов.

– Ого! – весело воскликнул Майк. – Ты решил все цветы на острове за один раз сорвать?

– Ага, – усмехнулся майор, – далеко от лагеря не уходите.

– Ес, сэр! – шутя, ответил Майк. Они разошлись.

Когда Джаспер зашел в палатку, Элис еще спала. Он присел рядом на корточки и какое-то время наблюдал за спящей девушкой. Потом она пошевелилась, покрутилась и медленно открыла глаза. Увидев Джаспера с охапкой цветов, Элис улыбнулась.

«Как редко она улыбается в последнее время», – подумал майор, а вслух произнес:

– Привет.

– Привет, – ответила Элис, раскинув широко руки для принятия цветов.

Усмехнувшись, Джаспер передал ей букет, который еле помещался в объятиях девушки. Она уткнулась в них лицом, втянула запах и блаженно прикрыла глаза.

– Прости, – промолвил Джаспер с виноватой улыбкой.

– За что? – Элис удивленно распахнула глаза.

– За то, что не делал этого раньше.

– Прощаю, – девушка игриво закусила нижнюю губу, а потом тяжело вздохнула.

– Вот только… они быстро завянут.

– А мы поставим их в воду, в бутылку, – предложил Джаспер.

– Они все не поместятся.

– А ты выбери самые красивые.

– Они все красивые, – с лиц Элис и Джаспера не сходили улыбки.

Майк, сидя на дереве, срывал манго и бросал вниз, где Джессика их собирала и складывала в расстеленную рубашку.

– Странные у них отношения, – ни с того, ни с сего, промолвила Джессика.

– У кого? – не понял Майк.

– У Элис с Джаспером. Вот он, то орет на нее, то цветы дарит. То вместе ночуют, то раздельно.

– Ну и что? – Майк беззаботно пожал плечами. – У всех бывают напряги. Пары часто то ссорятся, то мирятся.

– Не знаю, – поморщилась Джессика, – я бы с таким не смогла быть. Он бывает таким грубым.

– Ну, тебе с ним и не надо быть. Ты ж не за него замуж вышла.

– Да уж, – с ухмылкой вздохнула Джессика. Она сравнила Майка с Джаспером. Да, Майк мягче, вежливее, романтичнее, уступчивее, нежнее, но с другой стороны… Рядом с майором возникало какое-то чувство надежности, защищенности, уверенности.

«Вот взять бы со всех парней одни достоинства и слепить в одного мужчину. Что бы и нежный, и ласковый, и послушный, и сильный, и смелый, и надежный, и опытный, и щедрый, и верный, и…» – Джессика еще долго перечисляла, мечтая про себя, до тех пор, пока ее не отвлек какой-то звук. Повернув голову в сторону, она увидела медленно приближающуюся Софи. В вытянутой руке француженка держала пистолет, направленный на актрису, в другой руке был топор. Джессика почувствовала, как ее тело задрожало от страха, из рук выпали фрукты, а язык отказался шевелиться. Майк принялся быстро спускаться с дерева. Софи остановилась на расстоянии нескольких метров. Майк закрыл собой жену, с опаской глядя на незнакомку.

– Пожалуйста, – умоляюще пробормотал Ньютон, выставив вперед руки, – не надо стрелять.

– Не буду. Если будете себя вести нормально, – промолвила Софи и опустила пистолет.

– Вот, – она бросила топор к ногам Майка, от чего они с Джессикой вздрогнули. – Заберите в лагерь. Передайте Джасперу, что видео-наблюдения больше нет. Но не забывайте о жучках.

С перепуга Майк мало что понял. Джессика тем более. Француженка медленно начала отступать назад, приближаясь к зарослям.

– П-постойте, – воскликнул Майк, – что с нашими парнями, которых вы забрали?

– Один из них точно мертв. Остальные… не знаю, – бросила Софи и скрылась в кустах.

Майк, словно в ступоре, еще какое-то время смотрел туда, где исчезла девушка.

– М…Майк, – дрожащим голосом проскулила Джессика. Он обернулся. Испуг актрисы перешел в слезы. Майк обнял жену и крепко прижал к себе.

– Спокойно, Джесс. Она не хотела причинить нам вред, – прошептал он, закрыв глаза и делая глубокий вздох.

Успокоившись и придя в себя, Майк с Джессикой возвращались в лагерь. Майк тащил рубашку с фруктами. Джессика несла топор. Они обдумывали слова француженки.

– Майк, может быть такое, что Джаспер с ними заодно? Откуда она его знает?

– Не знаю, – раздраженно ответил Майк. Ему не хотелось верить, что Джаспер как-то связан с французами. Но как понять все это? Что это за топор? Очень похож на их. Но как он у нее оказался? Нет видео-наблюдения? Майку сложно было все понять. Но больше всего волновало то, как лучше поступить? Что на самом деле из себя представляет Джаспер? Он человек, на которого потерпевшие могут возлагать какие-то надежды? Или же он предатель, вступивший в сговор с потрошителями? Поговорить с ним начистоту? Или же притвориться, что им ничего не известно? Может, поговорить с Карлайлом?

Пока Майк думал о Джаспере, Джессика с тяжелым грузом на сердце думала о словах девушки насчет того, что кого-то уже нет в живых. Кого? Бена? Эмметта? Или Эдварда? При упоминании последнего, на сердце стало еще тяжелее. Как бы там ни было, а он всегда был ей симпатичен.

Дойдя до пляжа, Майк решил ничего не говорить, а посмотреть на реакцию Джаспера, когда он увидит топор.

Весь народ собрался около дома, так как было время обеда. Когда появились Джессика с Майком, их взгляды были устремлены на майора.

– Вы что, с топором ходили за фруктами? – усмехнулся Тайлер.

Джаспер замер, пристально смотря в глаза Майка, словно ожидая от него чего-то. Остальные заметили, как майор с адвокатом уставились друг на друга, словно в немом диалоге. Джессика также пялилась на майора. Элис настороженно переводила взгляд с Джаспера на Майка.

– Откуда топор? – Джаспер решил первым нарушить неловкое молчание.

– Твоя знакомая передала, – произнес Майк. Народ переводил взгляд по мере того, кто говорил.

– Еще что-то передавала? – невозмутимо поинтересовался Джаспер.

– Да. Что видео-наблюдения нет, но надо помнить о жучках. И еще… что кого-то из наших убили…

От услышанного Белла закрыла лицо руками. Внутри появилось чувство пустоты. Как будто ничего не осталось: ни души, ни эмоций, ни боли, ни страха. Все вдруг стало безразличным и бессмысленным. Казалось, что смысл жизни был потерян. Эдварда, возможно, не стало, и Белле вмиг стало без разницы, что с ней будет происходить дальше на этом острове. Полная апатия. У нее полностью пропал аппетит и, казалось, никогда больше не появится.

Джейн, прикрыв рукой рот, резко вскочила и побежала к джунглям. Расстроенный Алек бросился ее догонять.

Розали сидела молча, закусывая губы. Из глаз потекли слезы. Душевная боль сжимала все в области груди. Ей было трудно принять то, что, возможно, она никогда больше не увидит Эмметта.

С Анжелой случилась истерика.

– Не-ет! Нет-нет-нет! – она отчаянно мотала головой. – Не-ет! Бе-ен!

К ней подошла Эсми и обняла, пытаясь успокоить. Элис, Джессика, Хайди, Лорен, не в силах сдержать ком в горле, тоже тихо заплакали. Сложнее всего было видеть страдания Анжелы. Страшнее всего было думать о том, что однажды и их любимых людей заберут и убьют.

Когда народ немного успокоился, у мужчин появились вопросы к Джасперу насчет француженки. И он рассказал всем, кто остался около дома, о том, как они с Элис встретились с Софи и как он отнес ей топор. Рассказал все, как было, так как больше не видел смысла что-либо скрывать. Единственное, о чем умолчал Джаспер, это о возможной связи Эдварда с кем-то из потрошителей.

Среди слушателей не было Алека и Джейн. Они сидели в лесу недалеко от лагеря и Алек пытался внушить сестре, что жизнь еще продолжается, не смотря на то, Каллен, возможно, мертв.

Не было Анжелы и Эсми. Миссис Эвенсон увела девушку в дом наверх и подсунула ей воду со снотворным, которая еще осталась от заначки французов. Через некоторое время Анжелу начало клонить в сон.

Не было Беллы, которая сидела около океана, глотая слезы, и вспоминала первые моменты знакомства с Эдвардом:

«…Белла, скрестив на груди руки, ждала очередь в туалет. Вдруг, она услышала, как щелкнул замок в том туалете, который якобы не работал. Журналистка быстро направилась к нему, видя, как дверь осторожно открывается и из-за нее высовывается голова Эдварда. Парень замер, уставившись на девушку. Очевидно, он не ожидал увидеть кого-либо около туалета.

– Что, проблемы с желудком? – с ухмылкой спросила Белла.

– Да, – бросил Эдвард и резко хлопнул дверью перед носом девушки, закрывшись на замок.

«Ненормальный какой-то» – удивленно подумала Свон…»

«…Эмметт молча шел по пляжу, за ним шла Белла. Почти рядом с ней шел Эдвард.

– Кстати, я Белла, – сказала журналистка, взглянув на Эдварда.

– Я в курсе, мисс Свон, – усмехнулся Каллен. – Я Эдвард.

Белла лишь кивнула в ответ…»

«…пассажиры устроили голосование, чью идею поддержать и кого слушаться…

Пришла очередь Эдварда. Недолго думая, он сказал, с притворной серьезностью:

– Белла.

Все удивленно посмотрели на Беллу, потом на него.

– А что, – продолжал Эдвард, – никто не говорил, что за девушек нельзя голосовать…»

Чем больше Белла окуналась в воспоминания, тем больнее и невыносимее становилось на душе. Казалось, еще немного и она задохнется от слез.

«Пожа-алуйста! Пожалуйста, пусть он будет жив!» – мысленно Белла обращалась, сама не зная к кому. Может быть к Невидимому Богу, может, к судьбе. Свон готова была на все, что угодно, лишь бы Эдвард вернулся. Пусть бы он заселился с Джейн и был счастлив. Пусть бы он никогда больше не обращал внимания на Беллу. Пусть бы он ее ненавидел и презирал. Она готова была вытерпеть все, лишь бы он был жив!

«Если же все-таки убили Эдварда…» – отчаяние журналистки тут же сменилось злостью. Она решила взорвать вход под землю. И с каждой секундой ее решительность возрастала. Три дня. Три дня она еще подождет, а потом начнет действовать. Если Эдварда больше нет, то и самой умереть уже не страшно.

Глава 41. Вернулись, но не все

Эдвард лежал в своей палате. К нему зашел Жак. Его Каллен видел впервые. Он, скрыв свое удивление, пристально изучал француза, пытаясь понять, какое место тот занимал в этой организации. Каллен знал, что во главе группировки стояли Аро и Жак, но в лицо их еще ни разу не видел.

– Как самочувствие? – поинтересовался Жак с видимым безразличием.

– Нормально, – так же равнодушно ответил Эдвард, скрывая свой интерес к присутствующему человеку.

– Меня зовут Жак. Слыхал о таком?

– Слыхал, – спокойно ответил Эдвард.

– Полагаю, что о наших с Мишель родственных связях ты тоже в курсе, – Жак присел на стул около кушетки.

– Ты пришел поговорить о Мишель? – невозмутимо спросил Эдвард.

– О ней, – надменно кивнул Жак.

– Весь во внимании, – Эдвард криво усмехнулся.

– Зачем ты ей морочишь голову? На что надеешься?

– Морочу голову?! – Каллен изобразил искреннее удивление, а потом, натянув на лицо маску возмущения и боли, процедил: – Знаешь, что? Я всю вашу шайку считаю чертовыми ублюдками. Но самый большой шок у меня вызывает присутствие Мишель в этом гадюшнике. Я должен… я хочу ее ненавидеть так же, как и всех вас, а вместо этого постоянно ищу для нее оправдания и ничего не могу с собой поделать. Эта девушка… – возмущение в голосе Эдварда исчезло, появилось больше боли, – она производит впечатление прекрасного ангела, который по какой-то глупой ошибке судьбы оказался в этом дерьме. Я понимаю, что живым с этого острова мне не выбраться, впрочем, как и всем другим пассажирам. Но вот за что я вам благодарен, это за то, что позволяете мне видеться и общаться с Мишель.

Жак внимательно наблюдал за монологом Эдварда. Он видел, что парень эмоционален и искренен. Он честно признался в том, что ненавидит их и откровенно давал понять, что влюблен в Мишель. Это радовало Жака. Это добавляло ему уверенности в том, что с его племянницей ничего плохого не случится.

– Послушай теперь, что я тебе скажу, – спокойно произнес Жак. – Я понимаю твою ненависть к нам и не осуждаю. Твои негативные чувства меня никак не трогают, никак не огорчают. Я уже привык к такому отношению доноров. Хм, – он усмехнулся, – стоит заметить, к справедливому отношению. Но в то же время, хочу сказать, что мы, забирая ваши жизни, спасаем жизни других людей, которые нуждаются в трансплантации органов. Все люди рано или поздно умирают, и умирают по-разному. Кто-то мучается от страшных болезней, кого-то жестоко убивают, кто-то попадает в аварии. Для наших доноров смерть наступает безболезненно. Все происходит под общим наркозом. Человек засыпает и больше никогда не просыпается. Согласись, смерть не самая ужасная.

– Согласен, – одобряюще кивнул Эдвард.

– Я тебе рассказываю все это не для того, чтобы вызвать твою симпатию или еще там что-то. Я лишь хочу, чтобы ты понимал, как у нас все происходит, и чтобы ты знал, как произойдет с тобой, если ты обидишь мою племянницу, – голос Жака зазвучал зловеще. – Если ты причинишь ей хоть малейшую боль, я клянусь, что твои органы вырежут без наркоза. Тебя привяжут к кушетке, в рот вставят кляп и начнут разрезать твою плоть по живому.

– Об этом мне можешь не рассказывать. Я не смогу причинить боль Мишель, даже если бы представилась такая возможность. И знаешь что… – Эдвард горько усмехнулся, – я даже не смог бы причинить вред ни тебе, ни брату Мишель, так как знаю, какую бы это причинило ей боль. Но, – тут же добавил Эдвард, – вашему Аро, я бы с удовольствием свернул шею.

Жак был в восторге от услышанного. Выражение его лица осталось таким же невозмутимым, но внутри Эдвард уже вызывал в нем определенную симпатию. Даже его превосходство над Аро в чувствах Каллена, уже слегка тешило его самолюбие.

Эдвард не знал, поверил ли ему Жак. Но втереться в доверие к одному из главных организаторов для Каллена было бы хорошим достижением.

Аро шел по коридору базы с самодовольной улыбкой на лице. Остановившись около одной из дверей, он задумчиво вздохнул и вошел внутрь. На кушетке лежал прикованный Эмметт.

– Как дела у мистера МакКартни? – любезно протянул Аро.

– О! Новенький, что ли? – воскликнул Эмметт, скривившись. – А куда дели барышню? Пусть она вернется, на нее хоть смотреть приятно.

– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся Аро. – За барышню не переживай, ты ее еще увидишь. А я зашел на минутку. Хочу кое о чем попросить тебя.

– Да ну? – Эмметт пристально смотрел на мужчину, пытаясь понять, он издевается или серьезно?

– Понимаешь ли, Эмметт, – начал Аро вкрадчивым любезным голосом. – Я, конечно, восхищен твоей предприимчивостью, твоими кулинарными способностями и прочими твоими достоинствами, но та… текила, которую ты изготавливаешь, она как бы вредит твоему здоровью. И здоровью тех, кого ты ею угощаешь.

«Ах, вот оно что, – подумал Эмметт, усмехнувшись. – Урод. Переживаешь, чтобы товар не портился». Он молча ждал продолжения, с ухмылкой на лице.

– Так вот, завтра мы тебя отпустим на остров, и я хотел бы тебя попросить, не употреблять больше ту гадость, а также другим не предлагать и вообще не делать ее, – закончил Аро.

– Послушай, приятель, – промолвил Эмметт с дерзостью в голосе, – как употреблял, так и буду употреблять. Как угощал, так и буду угощать. Мне от моих органов хрен что перепадет, ведь так? Поэтому я не буду беспокоиться об их сохранности. Понял?

Эмметт с интересом наблюдал за реакцией Аро, но к его разочарованию, улыбка с лица потрошителя не исчезла, ни одна мышца не дрогнула.

– Жаль, – промолвил Аро все с той же улыбкой, – мне очень жаль сногсшибательную красотку, сексуальную блондинку, мисс Хейл.

«Сука…» – промелькнуло в мыслях Эмметта.

Аро заметил, как пленник, старательно сдерживал на лице ухмылку, но при этом его тело напряглось, а ладони сжались в кулаки.

– Если я узнаю, что ты или кто-то из твоих товарищей притронется к кактусовому пойлу, блондинка ответит за это головой, – спокойно закончил Вольтури.

– Причем тут она? – выдавил Эмметт, стараясь не выдать свое беспокойство.

– Не причем, – Аро весело пожал плечами. – Просто станет козлом отпущения. Почему она? Просто мне так хочется, – улыбнувшись еще шире, Аро развернулся и направился к выходу.

Сцепив зубы, Эмметт в бешенстве дернул руками, пытаясь оторвать наручники.

Через несколько минут Аро оказался в аппаратной рядом с Кристианом.

– Ну, как он? – спросил Вольтури, смотря на Эмметта в мониторе, который лежал спокойно, о чем-то задумавшись.

– После твоего ухода словно взбесился. Пытался оторваться, – усмехнулся Кристиан.

– Ах, чувства-чувства, такое мощное оружие против пленников этих же чувств, – протянул Аро.

Если Жак пытался контролировать доноров с помощью физической силы, то Аро нравилось управлять ими с помощью чувств и эмоций.

Всегда происходило одно и то же. Незнакомые между собой люди оказывались на острове. Совместные проблемы, переживания, страхи и непонимания сближали их. Завязывались отношения. Романтическая обстановка (экзотика, безлюдный пляж, отсутствие цивилизации) делала свое дело. Люди сходились по парам. В сердцах зарождались чувства.

Аро любил наблюдать за такими отношениями. Он любил изучать степень, силу и качество этих отношений. Кого-то связывал просто секс. Кто-то был рядом по привычке. А у кого-то возникали такие чувства, которые приводили Аро в восторг. Чувства, которые делали людей уязвимыми и послушными, с помощью которых он мог легко управлять донорами.

Когда на острове оказались пассажиры самолета «СЛ-2010», Жак и Этьен – главный боец в команде, хотели сразу ликвидировать Джаспера, который, по их мнению, мог создать им определенные проблемы. Аро было все равно до тех пор, пока не стали известны результаты анализов на группу крови. Джаспер оказался очень редким и очень дорогим донором и Аро категорически запретил его трогать. Потом на горизонте появилась Элис, и Вольтури с интересом наблюдал за тем, сумеет ли она коснуться сердца непробиваемого майора или нет. Аро верил в нее, и она смогла. Когда это произошло, его радости не было предела. Опасный, непредсказуемый и грозный майор превратился в уязвимого, управляемого и контролируемого влюбленного.

Такими же управляемыми Аро считал Эмметта, Майка, Бена, Карлайла и Алека. С Тайлером и Эриком было сложнее, но самым сложным вариантом для Аро оказался Эдвард. У него были определенные интрижки и с Челси, и с Беллой, и с Джессикой, и с Джейн, но ни одна из них серьезно для Каллена ничего не значила. Ни одной из них не принадлежало его сердце, поэтому управлять им с помощью чувств было невозможно, как считал Аро. Он всем своим нутром не верил в симпатию Эдварда к Мишель. Но он был один в своих убеждениях. Все остальные были уверены в том, что несчастный донор влюбился в девушку, которая будет причастна к его смерти.

Аро узнал о решении Жака, позволить Каллену находится на базе без камер. Он был против такого решения, но ссорится из-за этого с Жаком не стал.

«Раскол между союзникам обязательно ведет к уничтожению дела и поражению перед противником. И, в конце концов, это не моя племянница может пострадать», – думал Аро.

Эдварда в наручниках и под конвоем привели в душ. Ему освободили руки и оставили одного. Раздевшись, он зашел в кабинку и включил воду. Наслаждаясь теплой водой, Эдвард закрыл глаза, не переставая прокручивать информацию, которую выудил из Мишель. Он знал, кто являлся руководителями. Сколько этажей на базе и где что размещено. Он знал, что Эмметт жив, что не могло не радовать. И самое главное – Мишель ему доверяла.

– Если бы ты знал, как давно я хочу это тело (фр) – прозвучал женский голос.

Эдвард резко открыл глаза. Рядом с кабинкой стояла Мишель, в коротеньком белом халате, с кокетливой улыбкой на лице. Усмехнувшись, Каллен чуть было не ответил на реплику, но вовремя спохватился.

– Э-эм… я твой голос готов слушать бесконечно, но, все-таки, если ты хочешь чтобы я тебя понял, давай лучше на английском, – он невинно улыбнулся.

– А если я не хочу, чтобы ты меня понял? – прошептала девушка, распахнув халат, под которым не оказалось никакой другой одежды.

Эдвард заметно сглотнул, изобразив полный восторг и восхищение от увиденного. И в ту же секунду задумался, сможет ли его орган среагировать на девушку, которая вызывает у него раздражение и антипатию? Но когда Мишель, отбросив халат в сторону, зашла к нему в кабинку и ее руки оказались на его теле, он смог. Тело словно отключилось от мозга и начало реагировать самостоятельно.

Мишель, заметив, как Эдвард бросил взгляд на камеру, нежно прошептала:

– Я ее отключила.

«Наверное, это и имел в виду Жак, когда предупреждал о безопасности Мишель. Мы с ней вдвоем без наблюдения», – подумал Эдвард.

Во время того, что происходило в кабинке, Каллен не позволял себе полностью расслабиться и забыться. Мишель чувствовала его напряжение, но взгляды, нежные слова и напускная страсть Эдварда, заставили поверить девушку в то, что все напряжение из-за его волнения, восхищения и влюбленности.

Когда их тела получили необходимую разрядку, Эдвард выдохнул:

– Я без ума от тебя.

У Мишель от восторга закружилась голова. Она обняла Каллена еще сильнее и прошептала в ответ:

– Я хочу, чтобы ты остался со мной навсегда.

Эдвард стоял под водой, прижимая к себе девушку. Последняя фраза заставила его задуматься. Что это значит? Она хочет, чтобы он присоединился к их организации?

«Ну, по ходу разберемся, что это значит. А пока нужно что-то ответить», – подумал он. Если сразу согласиться, это может вызвать подозрения. Если отказаться – можно потерять доверие Мишель и ее веру в то, что она не безразлична Эдварду.

– Мишель, – начал он задумчиво, – если бы не ситуация, в которой мы с тобой находимся, я бы с радостью сказал «да» и остался бы с тобой. Но… что значит остаться? Принять участие в вашем деле? Вряд ли… вряд ли я смогу переступить через себя, через свои моральные принципы и присоединиться к тем, кто убивает людей.

Мишель тяжело вздохнула. Ответ Эдварда ее не удивил и не разочаровал. Где-то таким она его себе и представляла.

– Что ж… в этом вопросе у тебя есть выбор. Но я хочу, чтобы ты знал, я сделаю все возможное для того, чтобы тебя миновала участь остальных доноров.

– Ну, минует, – усмехнувшись, Эдвард посмотрел в глаза девушки, – и что дальше? Буду жить один на острове, как Робинзон Крузо?

– Почему нет? – так же грустно улыбнулась Мишель. – А я буду твоей Пятницей.

После душа Эдвард снова оказался в палате, прикованным к постели. Мишель поставила ему капельницу и находилась с ним до тех пор, пока он не погрузился в сон.

Проснулся Эдвард от пения птиц. Он был в джунглях. Рядом с ним сидел Эмметт, потирая глаза и зевая и, как всегда, стопки с их выстиранной и выглаженной одеждой. Два друга смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Их губы изогнулись в улыбках. Они были рады видеть друг друга. Они были рады, что остались в живых. Пока остались. Они были рады, что им еще позволили пожить на острове и увидеть своих соплеменников.

– Ну что? По домам? – усмехнулся Эмметт.

– Эмм, сколько нам еще осталось? Нахрен тебе тот самолет? Пошли со мной. Пошли к нам.

– Мой самолет – моя крепость! – с напускной серьезностью промолвил Эмметт. – Но все же вначале зайду к вам. Хочу ее увидеть, – вздохнул парень.

Друзья принялись переодеваться. Перед тем как одеться, Эдвард внимательно пересмотрел свою одежду. Его не покидала навязчивая мысль о том, что к вещам могут быть прикреплены жучки. Эмметт тоже внимательно обследовал свою одежду. Опасения оказались напрасными.

Одевшись, парни двинулись в путь. Эдвард рассказал все, что с ним происходило, отметив то, что серьезно увлекся французской девушкой. Как бы Каллен не доверял Эмметту, он решил, что о его планах не должен знать никто, чтобы случайно его не спалить.

– Ты сейчас серьезно? – в недоумении спросил Эмметт, услыхав о симпатии друга. – Ты имеешь в виду ту белобрысую шалаву?! – в его голосе звучало презрение.

– Значит, Розали у нас классная блондинка, – усмехнулся Эдвард. – А Мишель – белобрысая шалава?

– Ты не сравнивай Розали с той сучкой, – Эмметт начал заводиться.

– Эмм, успокойся, – примирительно промолвил Каллен. – Я понимаю, что она с ними заодно, что она тоже соучастница. Но ничего не могу с собой поделать. Нравится она мне.

– Лучше уж журналистка, чем эта… – буркнул МакКартни.

– Журналистка… – Эдвард вздохнул, почувствовав, как в сердце что-то екнуло. – Белла лучше лишь потому, что она одна из нас.

– Каллен, я тебя не узнаю… Ты знаешь, что мне сказал один из этих уродов?

Эмметт рассказал, как он провел время под землей и о его разговоре с Аро.

– Эти ублюдки знают, что из-за Хейл я готов им чечетку отплясывать и пользуются этим, – процедил МакКартни.

Эдвард всерьез задумался над словами друга. Естественно, они пользуются. Доноры для них теперь словно марионетки, которыми можно управлять, дергая за веревочки. И этими веревочками являются чувства. Эдвард начал вспоминать все свое общение с Беллой. Со стороны все было похоже на свободные, безразличные игры. Дал ли Эдвард повод этим живодерам думать, что Белла для него особенная? Что она ему не безразлична? Он ни разу не говорил ей о своих чувствах. А были ли вообще эти чувства? Смогли ли потрошители предположить, что, возможно, с помощью Беллы они смогут управлять Эдвардом так же, как и Эмметтом, и Карлайлом, и Джаспером…

И как все обстоит на самом деле? Эдвард попытался представить ситуацию, в которой враги попытались бы повлиять на него, угрожая Белле. Сердце дрогнуло, и ответ был очевидным. Он уязвим. Он так же управляем, как и его лучший друг...

«Я привык к ней… Она мне интересна… Она мне не безразлична… С ней весело…» – это все было не то. Эти попытки Эдварда объяснить себе отношение к Белле были лишь частью чего-то большего.

«Я люблю ее», – эта мысль оказалась самой верной, самой правильной и очевидной. Каллен горько усмехнулся. Осознание правды не вызвало у него ни радости, ни огорчения. Словно все встало на свои места. Стало так, как и должно было быть. И ничего, что она не отвечает ему взаимностью. Ничего, что она любит своего автогонщика. Это все уже не имело никакого значения. Они не выберутся с острова. Она не будет счастлива с любимым. Жаль.

После этих размышлений, Эдварда охватил внезапный страх. Что ему теперь делать?! Как ему вести себя с Беллой?! Желание сказать ей правду, признаться в любви, ту же пришлось подавить. Те уроды не должны узнать, как много она для него значит. Ведь из-за этого весь его план мог потерпеть фиаско. Ведь ему нужно втереться в доверие к врагам.

Эдвард поставил себя на место лидеров французов. Как бы он поступил, желая проверить донора на преданность? Он бы приказал, такому донору своими собственными руками причинить боль другому донору. Тому донору, к которому он был небезразличен.