Текст книги "Беременна от сына президента (СИ)"

Автор книги: Любовь Попова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8. Арина

Несколько дней назад До остановки ковыляю. Перебирая в голове все, что сказала бабушка. Не понимаю, почему она так со мной? Я ведь хотела ее спасти. Хотела ей помочь. И, наверное, если бы не мысли о Кариме, о том, что мы будем счастливы, я бы легла прямо тут и умерла. Ничего, ничего, вот увижу Карима, приведу его к бабушке, и она оттает. Поймет, что я не проститутка. Что я не опозорила ее. А братья… Я не знаю, чего они добивались, наводя на меня напраслину. Но я обязательно втащу им, как только увижу.

Почти у самой остановки мой телефон начинает пиликать.Я тут же бросаю рюкзак на землю и начинаю рыскать среди бардака, что устроила, запихивая брошенные вещи. Наконец, нахожу телефон, но на нем не неизвестный номер, а всего лишь моя соседка по комнате Людка. Я со вздохом отвечаю. Так просто она никогда не звонит.

– Привет, Ариш, ты еще в своей деревне?

– Да. Что случилось?

– Да я только после вечеринки. Купишь минералочки?

– У меня нет…

– Спасибо, пока.

Бросаю телефон в карман и плетусь к остановке. Залезаю в автобус, машу водителю дяде Роме, а он только усмехается, глядя на меня.

Все тело сжимается от стыда и страха, по коже расползаются мелкие мурашки. Он тоже все знает? А кто еще? Неужели теть Рая всем растрепала? За что она так со мной? Почему не могла промолчать? И это при том, что ее собственная дочь уже третьего мужа меняет, а детей бросает на нее. Глотаю слезы, прижимаясь к окну. Постепенно автобус заполняется людьми, но место рядом со мной пустует. Все обходят меня, шепчутся, словно я прокаженная. Но я же просто хотела спасти бабушку! Я сделала все правильно! Я им всем докажу. Они все еще узнают меня, когда я стану женой сына президента. Потом еще будут лицемерно улыбаться мне в лицо, но я никому руки не подам. Никому!

Кресло чуть скрипит, а до меня доносится запах алкоголя. Рядом садится наш местный алкаш дядя Альберт. Даже женщина с ребенком не стала со мной рядом садиться.

Ну, и пускай. Боится, что ее ребенка заражу микробами проституции?

У меня много всего в жизни было. И ссадины, и перелом руки. Но, ни одна физическая боль не сравнится с душевной, когда внутренности словно выворачиваются наизнанку, а слезы текут нескончаемым потоком, словно кровь из незаживающей душевной раны.

Я докажу. Всем докажу.

По приезду в город я иду в банкомат и обнаруживаю, что денег на карте почти нет. Понятно, я же все братьям отдала. Я даже не знаю, чем точно она болела. Делали ли ей операцию? А спрашивать у брата и не хочется. Не после такого предательства.

Покупаю минералку и захожу в общежитие. Улыбка нашей вахтерши баб Вари немного настораживает. Но она знать ничего не может. Никто здесь. И резко становится легче.

В комнате соседка лежит в одном белье. Судя по всему, ночь у нее была столь же бурная, как моя. Раз она до сих пор отсыпается.

– О, Аришка, моя спасительница. Не дай помереть.

– Держи, – отдаю воду, а сама падаю на свою кровать. Долго смотрю в потолок, на котором уже лежат закатные тени. Жмурюсь, вспоминая красивое лицо Карима, его голос, его руки. И не только руки. Это придает сил, не позволяет сдаваться. Просто непонятно, почему он так долго не звонит? Значит, надо позвонить самой. Я беру ноут у Люды, сразу находя информацию о его рабочих контактах. Сегодня уже не позвонить, но завтра я обязательно наберу этот номер. А если надо, то приеду.

В моей голове тут же возникает картинка, как Карима держат в темнице над высоким обрывом, и мне нужно его спасти.

– Эт кто? Ого, наш принц. Чего это ты им интересуешься? Хочешь на его кожаной флейте подудеть? Я бы подудела. Жаль, что фоток мало.

Не буду комментировать слова Люды. Ей бы только подудеть. А у нас настоящее чувство. Но она права, фотографий и, правда, мало. Только с мероприятий, рядом с отцом, матерью, братом и младшей сестрой.

Они такие все красивые. Разве что кроме самого главы семейства. А вот глаза у мужчин похожи. Разрез и тяжесть. Когда вчера Карим первый раз на меня посмотрел, я сильно смутилась. Только под утро смогла спокойно разговаривать с ним, даже шутить и выполнять пошлые просьбы без стыда и стеснения. Потому что уже тогда понимала, мы созданы друг для друга.

Я верю в любовь, верю в Карима и его слова, верю, что единственная. Но с каждым: «Он не может вам ответить», – моя вера иссыхает, как река в жару. Я перестаю искать оправдания такому поведению и начинаю чувствовать, что все зря, что каждый звонок и визит в его компанию бессмысленны.

Все валится из рук. Бабушка не отвечает, братья где-то пропали, а меня спасает лишь подготовка к концерту на день города. Когда я играю на рояле и пою, все мысли меркнут, перед глазами расстилается лишь водная гладь, где на лодке ко мне плывет мой принц. Мой Карим.

– Арин, это прекрасно, – садится рядом мой преподаватель, Константин Дмитриевич. – Но ты будто не здесь. Да и сбилась пару раз. Все нормально у тебя?

– Простите, сплю плохо. Еще раз?

– Уже звонок был. Но если хочешь поиграть еще, у меня дома есть отличный рояль.

– Да, я помню. Спасибо большое. Побегу. На работу опаздываю, – улыбаюсь взрослому наставнику, замечая вдруг тот блеск, что видела в ту ночь в глазах Карима. Глупость, не станет же преподаватель вожделеть студентку? Даже думать о таком стыдно. – До свидания.

– Может, подвези тебя?

– Нет, нет, тут все близко.

Выбегаю из аудитории, натыкаясь взглядом на Алю, мою одногруппницу. Мы обычно вместе везде ходим, но я последнюю неделю сильно занята.

Она преграждает мне путь, убирает с лица рыжие волосы и прищуривается.

– Опять убегаешь?

– Работа, сама знаешь, – пожимаю плечами. На автомате смотрю в телефон. Вдруг звонок Карима или его секретаря пропустила.

– А может, расскажешь, куда ты все время звонишь? Такая таинственная стала.

Я бы хотела, но до сих пор помню реакцию бабушки. Теперь, пока я не увижусь с Каримом и не буду уверенна, что мои планы и мечты не плод моего воображения, я ни с кем делиться не буду.

– Все скоро сама узнаешь, – улыбаюсь ей и хочу пойти в сторону выхода, но вспоминаю о концерте. – Аль, а ты меня накрасишь? Завтра.

– А, теперь я тебе понадобилась? Чувствую себя использованной.

Я тоже все чаще так думаю про ночь с Каримом, но не хочу в это верить. Не хочу!

– Ну, извини. У меня правда в жизни все кувырком. Да и денег на твои кафешки нет.

– Я могу за тебя заплатить, помнишь?

– Помню, но мне стыдно.

– Накрашу, если после репетиторства мы где-нибудь посидим. За мой счет.

– Я не понимаю, у тебя же полно подруг.

– Да что эти подруги? Они слушать не умеют, а мне надо с кем-то поделиться.

– Ну, и кто кого использует? – таращусь на нее, а она звонко смеется.

– Так мы договорились?

– Да.

Как и договаривались, после занятия с одним талантливым мальчиком, я иду с Алей в кафе. И мы не можем пойти в простое, нет. Мы садимся в ее новенький порш и едем в дорогущее место. И впервые за несколько месяцев нашего общения я не бурчу, а рассматриваю интерьер, вышколенных официантов, не цены, а само меню. Ведь если Карим возьмет меня замуж, то посещение таких мест станет для меня такой же обыденностью, как для Али Самсоновой.

– Ты сегодня не ворчишь даже, – забирает она у меня телефон, в который я по привычке смотрю. Ну почему он не звонит. Может ему запрещают? Отец, например, узнал о нас и не хочет огласки. Эта идея кажется вполне себе реальной. Ведь кто я по сравнению с Левицкими по сути? Дворняжка?

– Да сколько можно ворчать, – поднимаю глаза на Алю. Интересно, а как сделать волосы такими же блестящими. А макияж? Много времени она тратит на него. – Да и место и, правда, красивое.

– А еще тут очень вкусный твой любимый наполеон. Но сначала давай просто поужинаем. Такое ощущение, что тебя скоро ветром снесет.

– Ничего, мои буйки не позволят мне далеко улететь.

– Твои, – она опускает взгляд на мою грудь и громко хохочет. – Черт, да, про них-то я и не подумала.

– Просто завидуешь, – улыбаюсь я и погружаюсь в меню. На цены стараюсь не смотреть. Так что заказываю себе полноценный обед и тот самый наполеон.

– Конечно у меня такой груди нет, – говорит Аля после того как официант отходит. – Может поэтому наш профессор не смотрит на меня, а постоянно делает авансы тебе.

– Профессор? Ты шутишь? Он просто добрый.

Аля откидывается на спинку белого кресла и смеется.

– Ну, какая ты наивная, господи. Ощущение, что вот – вот выскочит единорог. Он запал на тебя, поэтому завра из всего потока именно ты выступаешь на концерте.

Я качаю головой, не хочу думать о том, что мое выступление результат не моих трудов, а лишь способ уложить меня в постель.

– Я не буду тебя убеждать, Ариш, просто завтра не ходи с ним никуда.

– Я и не планировала.

– Ты может и не планировала, а вот он наверняка тебе что – то подсыплет в шампанское, которым уже опоил не одну студентку.

– Господи, что за ужасы! Тогда почему у него учится столько народу?! Почему он еще не в тюрьме?

– Ну, менее талантливым это его не делает. Да и доказать это все довольно сложно. Просто не хочу, чтобы оказалась на месте других обманутых девушек. Мужчинам это свойственно – обманывать ради того, чтобы затащить в постель.

«Ты самая необыкновенная» – звучат в голове слова Карима. – «Я никогда не встречал таких, как ты»

– И как ты живешь, постоянно ожидая от всего подвоха.

– Я не ожидаю, я просто запрашиваю досье, чтобы потом не стать обманутой вкладчицей, – смеется она. – У нас богатая семья, так что меня научили как видеть людей насквозь.

– Наверное, это хорошо.

– Неплохо. Наверное, если бы не эти знания, я была бы такой же наивной как ты.

– Так говоришь, словно это порок.

– В наш век, пожалуй, недостаток. Хорошо, что у тебя есть я.

Мы смеемся, хотя новость о профессоре меня расстроила. Мне он нравился, он говорил правильные вещи, часто упоминал Бога. Неужели его низменные желания преобладают?

Низменные, да… Такими они мне и самой казались до встречи с Каримом. Но он показал, что бывает, когда они обоюдны, когда между двумя нет стеснение, есть только удовольствие.

– Так, сейчас познакомишься с моими подружками.

– Ты их не любишь?

– У нас родители дружат, и мне приходится с ними общаться, но ты права – не очень люблю, – уже шепчет она мне.

– Аля! – слышу мелодичный голос, на который подруга сразу встает и обнимает темноволосую девушку, а потом вторую, крашеную блондинку с каре. – Ты прям вся в учебе.

– Марина, Оля, рада видеть. Ну не всем же ставить своей целью замужество.

– Ты просто еще не встретила своего принца, – усмехается эта Марина ничуть не обидевшись. Потом пытливо смотрит на меня. От взгляда этой особо королевских, не меньше, кровей хочется чуть ли не поклонится. Примерное такое же ощущение у меня было с Каримом в первые полчаса.

– Ариш познакомься с Мариной и Олей. Марина дизайнер, хотя сейчас проектирует собственную свадьбу. А Оля таролог, да?

– Добрый день.

– А это как, таролог?

– Она по картам может всю судьбу твою рассказать.

– Меньше скептицизма, Аль.

Они бесцеремонно садятся за наш столик.

– А вы Арина откуда такая… – она осматривает меня с головы до ног. – Невинная.

– Учусь вместе с Аллой.

– А завтра наша Арина будет петь и играть на фортепьяно на дне города.

– О, как здорово. Обязательно посмотрим.

Глава 9.

Мне некомфортно в этой компании. Они говорят о вещах, в которых я ничего не понимаю, да если честно пока и не хочу. Мне уже хочется уйти и я даже собираюсь, все прошу внимания Али. Но она настолько поглощена взаимным стебом с этой Мариной, что даже не замечает как я отошла в туалет. Особенно когда пришла их третья подруга Диляра.

Где-то в глубине души, а может не в глубине, мне стало обидно, что уже минут десять она не ищет меня глазами. Но радует, что стоит начать пробираться к выходу, как она звонит. С улыбкой смотрю на входящий и случайно натыкаюсь, на что то твердое. Поднимаю голову, чтобы извинится перед высоким темноволосым парнем, а он вцепляется мне в плечи и хмурится, рассматривая меня.

– Мы нигде не встречались?

– Нет что вы, – выбираюсь из рук и иду к выходу, чувствуя спиной, как он и дальше наблюдает. Уже на улице отвечаю Але, но голос слышу рядом. Резко оборачиваюсь, она тут. Догнала. Приятно.

– Ты куда пропала?

– Мне домой надо, у нас скоро курсовые. Нужно подготовиться к защите.

– Не понравились тебе мои подружки. Впрочем, мне они тоже не очень.

– Зря ты так. У вас интересные отношения. Стеб, подтрунивание. Это признак близости.

– Они как родственники, которые приехали издалека, которых не выгонишь.

– Но они родственники. Ближе сложно представить.

– Ну, всякие бывают. Типа твоих недалеких братьев. Чего мы встали, пойдем.

– А как же подружки?

– Ой, там Женя Садыров пришел, ничего кроме выделываний перед ним от девчонок, я не увижу. Он парень Диляры, – поясняет Аля. – Хотя должен был стать моим.

– Как это?

– Родители нас все детство сватали. Ну, знаешь, женихом и невестой даже называли.

– А вы? Встречались?

– Ну, он все детство дразнил меня, потом стал кабелем, а потом бегать и контролировать его, мне не улыбается. Диляру вон устраивает. Марину тоже. А я другого хочу.

– Чтобы верный был?

– Да, как мой папа. Они с мамой душа в душу живут. И мои бабушка с дедушкой. И даже дядя с тетей. Да почти все! Блин, иногда, кажется, что живешь в какой – то утопии, а потом выходишь в реальный мир, где сплошные подонки и кобели.

– Не все такие, просто ты еще не встретила своего принца.

– А ты встретила? – резко переключается она. Мы стоим на набережной. Аля пытливо ждет ответа, – поэтому ты в телефон все время смотришь. Расскажи!

– Пока не могу, извини. Счастье, особенно такое, тишину любит.

– Ну ладно. Дело твое, хотя знай, я в обиде.

– Когда все решится, ты первая обо всем узнаешь, обещаю.

– Это уже неплохо, хотя ты меня дико заинтриговала. Красивый хоть?

– Безумно. Самый красивый мужчина.

– Мужчина? Он старше?

– Все, не пытай меня, – ухожу немного вперед, но потом все равно получаю очередь вопросов, на большинство которых не могу ответить. Аля не обижается и уверена, что завтра Карим появится. Мне плохо в это верится, но я не теряю надежду. Верю в его слова, в его руки. Верю, что я не была для него проституткой на ночь, потому что если даже на миг задумаюсь об этом, то погружаюсь в беспросветную тьму отчаяния и боли.

На следующий день Аля как следует готовит меня к мероприятию. Я просила только макияж, но она притаскивает в общежитие, какое то нереально красивое платье, насыщенного зеленого оттенка. С вырезом до середины бедра и открытой спиной. Я долго отказываюсь выйти в нем из комнаты, но особенно когда посмотрела, что с моим лицом сделала Аля. Это была не я. Другая девушка, красивая и статная.

– Я не могу так. Это не я.

– Это ты. Ты настоящая. Неужели тебе не хочется, чтобы твой мужчина увидел тебя такой?

На миг закрываю глаза, представляю, как меня в толпе видит Карим, как тут же ведет отцу и просит дать нам шанс быть вместе. Тогда я была просто деревенской девушкой, а с сегодняшним концертом у меня есть шанс стать достойной его семьи. Его самого.

– Ты права. Мне очень хочется, чтобы он увидел меня такой.

Аля и сама отлично выглядит, хотя сегодня играет на ряду с другими скрипачами.

В концертном зале мы появляемся за час. Я сразу чувствую себя неуютно от посторонних, настырных взглядов.

Но все меняется, когда я сажусь за рояль, мир исчезает, когда я начинаю петь.

Теперь для того, чтобы он меня услышал.

Музыка льются из под моих пальцев. Музыка слово адреналин течет по крови. Мой голос звонкий, надрывный, зовущий того единственного, кто снимет с меня клеймо шлюхи и наденет статус своей жены. Я верю, верю, он не обманет.

Продолжаю петь, в какой-то момент смотрю в зал. Из-за софитов ничего не видно, но в какой-то момент я почти тактильно ощущаю на себе взгляд. Обжигающий как клеймо. Карим здесь. Он пришел! Он следил за мной и знал, в какой момент появится!

Зал взрывается аплодисментами. Я выхожу поклониться и получаю букет от своего преподавателя, который называет меня восходящей звездой.

После моего выступления зрителей ждет еще целая концертная программа, а меня ловит наш преподаватель. В голову сразу приходят слова Али о его наклонностях. Но сейчас в такой толпе он явно проявить их не сможет?

– Арина, девочка моя, вы были великолепны. С вами хочет познакомиться один менеджер. Я говорил вам, что у вас большое будущее? – он буквально тащит меня в коридор, где очень тесно из-за людей ожидающих своего выступления.

– Прямо сейчас?

– Да, да, вот он.

– Вы очень талантливы...

– Настоящий алмаз, но нужна тонкая огранка, – знакомит он меня с седовласым довольно известным композитором, но я не могу слушать, не могу дышать, потому что за их спинами оказывается тот, кого я так сильно жаждала увидеть.

Глава 10.

– Вы Петр Сергеевич, совсем девушку засмущали.

– О боже, – преподаватель разве что за сердце не хватается, когда к нашей троице подходит Карим, при этом смотрит на меня, иногда в вырез платья. – Карим Артурович, какая честь. Наслышан про ваш проект, это так облегчит жизнь горожан. Удивительно вас тут увидеть! Вы любитель музыки?

– Только самой искренней. Ваша ученица?

– О да. Ариночка, познакомься, это сам Карим Артурович, сын нашего многоуважаемого президента. Петр Сергеевич, вы же знакомы?

Продюсер тоже жмет руку Кариму.

Я не двигаюсь, не могу даже, кажется, дышать. Я столько времени провела в мечтах о нем, что кажется, не могу даже поверить, что вижу так близко. Руку протяни и почувствуешь его, чуть шершавую ладонь.

Он сжимает мою крепче, чем надо, словно говоря, что он рядом, что никуда не делся, что думал обо мне все это время.

Его глаза горят огнем, который я так часто вспоминала.

Карим, мой Карим прямо здесь. Хочется закрыть глаза и завизжать от радости! Но я держу марку, стараясь не подставлять его. Думаю, место нашего знакомства для общественности должен стать этот концерт, а не притон в области.

Карим кивает, и я без слов понимаю, что мне нужно отойти, чтобы потом встретиться с ним. И я бы выполнила его ментальный приказ, но не могу… Не сейчас, не после столь томительного ожидания.

А если его снова у меня заберут?

Если он снова будет занят?

Не могу двинуться с места, на что Карим реагирует чуть двинувшимися желваками. Дает понять, насколько недоволен. Возможно даже захочет наказать меня, как сделал это тогда, когда положил через колено и отшлепал, когда я плохо сделала минет.

Никогда я не думала, что мне может такое понравится. Но с ним, я поняла, что мне нравится все, чему он захочет меня научить.

– Так у вас планы на юную особу? – вдруг спрашивает он после короткого обмена любезностями. Это выводит меня из транса. – Думаете, у нее есть будущее?

– С таким голосом и данными? Вне всяких сомнений. Вы циник, как я слышал, но меня не переубедите. Верно, Петр Сергеевич?

– Верно. У Арины большое будущее.

Я не сразу осознаю, что обсуждают они меня так, словно меня тут нет. И я не могу понять, почему Карим так пренебрежительно говорит о моем голосе и данных. Ведь он слышал, как я пою, как играю на фортепьяно.

– Я считаю, что она не формат для современной эстрады. А для театра ее голосу не хватает глубины…

– Зачем вы… – пытаюсь встрять, но меня перебивают.

– Не переживай деточка, ну что может архитектор в этом понимать, – встает напротив продюсер, чуть возвышаясь над Каримом за счет своей тяжести. Защищает меня? Но почему меня нужно защищать от Карима?

Обида застревает в горле. Мне глубины не хватает? За что он так со мной?!

Я стою на месте, сжимаю кулаки, чувствую, как краска льнет к щекам.

– Я понимаю лишь то, что в ее внешний образ придется очень много вложить. Косметологи, хирурги, звукачи, не говоря о довольно нестандартной фигуре.

– Я лучшая на курсе, причем тут моя фигура! – пытаюсь вставить слово, но меня снова перебивает Карим.

– Этого недостаточно, чтобы стать известной. Максимум, что тебя ждет с твоими титьками, которые тоже придется приподнимать хирургу – это постель Петра Сергеевича. Но возможно на это и расчёт, м? – он резко смотрит на продюсера. – А потом обязательно поделится с профессором, который регулярно поставляет ему юные дарования.

– Да как вы смеете! Ваш статус не дает вам права разводить напраслину. Пойдем дорогая, не слушай его, – говорит он мне, уводя от Карима все дальше. Заводит в гримерку, где тут же пьет сразу два стакана воды. – Ты посиди тут, переговорю с Петром Сергеевичем. Так его еще никогда не оскорбляли. И не верь не единому слову. Мы еще докажем ему!

Я только киваю, ощущая себя разбитым фортепьянном, клавиши которого еще пытаются создать музыкальный шедевр мечты, но реальность давит инструментом плохого настройщика, ломая меня окончательно.

– Арина, – дверь внезапно открывается, и я резко встаю, видя перед собой Карима. Он закрывается на защелку, поворачивается ко мне.

– Уходи… Ты не тот Карим. Ты другой.

– Ты обиделась?

– Это шутка? Ты меня оскорбил. Принизил мой талант! Назвал почтенных людей сутенерами, а меня…

– А ты не шлюха? – выдает он спокойно, а я задыхаюсь от острой боли. Мысли, что кружились рядом всю неделю обретают голос Карима, формируясь в эту простую, ужасную правду… Все было ложью, я все придумала? Мне нечего терять?!

Резко подбегаю к нему и пытаюсь дать пощечину, но он перехватывает ладонь и качает головой. Вырываюсь, но он разворачивает меня спиной к себе, прижимает так крепко, что не вздохнуть, пуская по телу удушающий жар.

– Конечно ты не шлюха, Ариш… Но могла бы ею стать, если бы согласилась работать с этими пошлыми уродами. Они ломают девочек. Предлагают заоблачные высоты, а потом, наигравшись, выкидывают как мусор, без гроша в кармане.

Эти его слова как летний дождь в июльский зной. Топят мою обиду, превращая боль в удовольствие от близости любимого… Он рядом. Он защищает меня. Я должна ему верить.

Карим ведет носом по моей шее, задевая самые высокие клавиши моего инструменты. Селит в душе мечту, которая чуть не исчезла. Он рядом. Он со мной. Он руками оглаживает грудь, живот, скользит все ниже, не отрываясь, смотрит через зеркало. Он такой красивый. И сегодня я ему под стать. Он так сказал.

– Ты сказал, мне не хватает лоска. Зачем ты так, – пытаюсь чуть отвоевать себе личного пространства, но такое ощущение, что Карим не позволит.

– Я не так сказал. Ты не формат для эстрады, у тебя нет перекаченных– губ, и той манеры, с которой сейчас там можно заработать. Ты другая. Невероятная, милая, привлекательная, но другая.

– Но я хорошо пою.

– Так прекрасно, что у меня стоял весь твой номер. Но твой голос должен звучать не там…

– А где? Где должен звучать мой голос?

– Он должен звучать только для меня, – оглаживает он мою задницу, заставляя каждую струну нерва играть по его нотам. Господи, как же горячо, как влажно.

Мне нужно узнать, почему я не могла дозвониться, но сейчас все что я могу издавать это стон, когда Карим поворачивает мою голову и жадно прижимается к губам.