Текст книги "Лууч (СИ)"

Автор книги: Лууч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

В этот раз мелодия навеяла бурную горную реку, с порогами, крутыми поворотами, водоворотами и стремительным, опасным для человек течением. Когда мы ярко представили и почти ощутили ее шум и холодную свежесть водяной пыли, он отложил трубку и продолжил рассказ.

– Самый самоуверенный из нас, его звали Шортиск, сошел с моста на берег, отошел немного вверх по течению, разделся на берегу и прыгнул в воду. Течение его тут же понесло к мосту, и он барахтаясь и хватаясь за воду руками, как рыба плавниками, вышел на траекторию одной из каменной опоры и врезавшись ногами, ухватился за нее, а потом по ней вскарабкался наверх, к нам. Все его тело покрывали крупные мурашки, губы у него посинели и дрожали от холодного ветра и контакта, с ледяной водой, с гор еще не сошел снег, поэтому вода была студеной, но он улыбался и его гордости за содеянное, не было предела. Все восприняла его поступок лихим одобрением и по одному пустились повторять, опасную затею. Пока не остался один я. Все это время за нами наблюдал, с другого края берега, пришедший в деревню странник, в будущем, после той истории мой учитель. К нам по полгода мог никто не приходить, так далеко и изолированно от всего остального мира мы жили, потому добраться до нас, можно было только в пешем порядке и было не под силу большинству из людей, да и нечего им было у нас делать. К слову, все вытворяли один за другим славные подвиги, и никто его не замечал. Однако настал мой черед, и тогда я заметил его на том берегу. Я заметил его один, остальные замерзшие и довольные гордились собой и друг другом, заодно подбадривая и подшучивая надо мной, попрекая меня, в незаслуженной трусости. Такого позора перед посторонним человеком я не мог выдержать, хотя с другой стороны, я и не знал его и не видел никогда до этого, но было в нем, что-то такое, от чего мне было стыдно. – Шаман остановился, отпил медового напитка и взял трубку.

– Трубка запела в его руках, и мы отчетливо представили картину искупавшихся детей и улыбающегося странника после долгих недель скитаний по горам, в трудное, но возможное время перехода по ним, после зимы. Как обычно его музыка прекратилась, а образ учителя нашего шамана прочно стоял перед глазами, будто я лично был на том мосту и все видел своими глазами.

– Ну, я пошел, обратно на мост и не раздеваясь, сняв одни лишь чеботы и гамаши. Нырнул с моста в реку, против течения. Перед приземлением в воду, я увидел пораженные и не верящие в происходящее лица ребят. А еще представил, как должно быть, сейчас удивиться, тот таинственный незнакомец моему поступку. И вот. Я уже глубоко под водой и стремлюсь выплыть на поверхность, чтобы успеть ухватиться за спасительную опору. Но не тут-то было. Течение оказывается сильнее меня во много и много раз, такой силы я, и представить себе не мог. Оно тут же уносит меня прочь от моста, прямо под водой. Наконец вынырнув, я понимаю, что оказался уже в дюжине шагов, по ту сторону моста и если сейчас я не соберу всю волю и концентрацию в кулак, а потом не заставлю себя доплыть до опоры назад, то меня ждет верная смерть. Это понимали и ребята, мигом оказавшиеся на мосту. Это понимал и незнакомец, тоже стоявший на мосту. Между тем, все мои друзья сильно испугались за меня, но не проронили ни слова, дабы не отвлечь меня от спасительного броска назад. Незнакомец же напротив, оставался спокоен и беспристрастен. – Шаман долил нам по чашкам оставшийся напиток и наиграл мелодию.

Музыка его была тревожна и обрывиста, он перестал играть внезапно, это обострило наш с ХайСыл интерес к продолжению истории.

– С неистовой волей к жизни я бросился плыть назад, против безудержного течения. Через пару минут гребли, как мельница на хорошем ураганном ветре я смог приблизится не более чем на одну четверть. В то же время, мои конечности одеревенели от холода, я почти потерял чувствительность в них. Еще несколько минут отчаянных усилий привели меня в исходное положение, где я вынырнул. Еще минута и меня уже отнесло ровно вдвое дальше. Шанс доплыть назад растаял, как снеговик на летнем солнце. Меня спас незнакомец. Нет он не бросил мне веревку, которой у него и не было, он не звал на помощь, даже не отправил за тем или другим одного из ребят, он лишь пристально посмотрел мне в глаза, когда я обреченно посмотрел сначала на своих друзей, а потом на него. Затем сказал, спокойно и буднично, словно мы сидели на перилах моста и мирно беседовали, тихо так, что я едва его расслышал – 'Хватит сопротивляться, будь текуч подобно воде'. Это и спасло мне жизнь. Я тут же перестал исступленно грести назад и расслабился, даже закрыл глаза. – Шаман взял небольшой, тройной барабан, зажал между коленей и принялся набивать на нем ритм.

– Ритм, набиваемый им, был ни чем иным как стремительный поток воды, который нес меня вперед, роняя и кидая вниз и в стороны. Я то погружался глубоко на самое дно, где рисковал разбиться о камни, то внезапно выныривал, едва успевая отдышаться и выставить перед собой руки или ноги, чтобы опять не разбиться о камни на поверхности. Продолжалось мое плавание положительных минут двадцать, я окончательно и бесповоротно замерз и потом вовсе не смог сопротивляться и вообще, как-либо шевелится. Мне ясно проявилось знание, что если я не утону, не разобьюсь о камни, то обязательно умру от окоченения. Но все сложилось иначе. Течение вынесло меня на широкий разлив и прибило к берегу, там я зацепился одеждой, за ветку выброшенной на отмель коряги и впервые прекратил плыть. Дойти до деревни я не смог бы, не в силах моих было просто встать, так сильно замерзло мое тело. Последнее что я помню, это быстрые шаги по воде, потом руки с серыми обтрепанными руками, и улыбающееся лицо незнакомца. Я был на седьмом небе от счастья, но не от того что не утонул, а от того что не струсил. Он это понимал, но его это кажется, смешило. Силы, окончательно покинули меня и следом за ними, сознание. – Рассказ прекратился набиванием нового ритма по туго натянутой коже барабана.

В этот раз быстрый ритм ударов явил бегущего через лес и луга незнакомца, каждый удар был топотом его ног. Ритм прекратился, это он принес на руках маленького КерукЭде в деревню.

– Затем я долго болел, болезнь была почти смертельной, так сильно я переохладился в воде, ко мне никого не допускали, но один раз зашел мой будущий учитель и спросил – 'Готов ли ты стать моим учеником'. Я лишь кивнул. На следующий день я пошел на поправку, температура внезапно быстро ушла, и уже на третий день я чудесным образом стоял на своих двоих, а родители собирали мои немногие вещи. Он взял меня с собой, с тех пор жизнь моя круто изменилась. А теперь вы мне расскажите все, что с вами приключилось. – Шаман закончил рассказ, убрал все инструменты подальше от себя и расположился удобнее, чтобы слушать.

Мы рассказали поочередно ему все, что с нами случилось. Потом ХайСыл сказал.

– Мы тоже смогли выбраться, потому что стремились, во чтобы то, ни стало одолеть Эллетрессию Мориту Ла Влакар, как вы тогда стремились доплыть в целости и невредимости.

– Вы смогли выбраться, потому что игрушки мира Лууча, имеют для него большую силу, потому что он сам наделяет их ей. – Сказал шаман и заливисто захохотал.

Вместе с ним засмеялись и мы, наконец, меня окончательно отпустили потрясения, вызванные в свете и тьме последних событий.

Эллетрессия моя первая ученица, которая, между прочим задумала в один прекрасный момент, что превзошла учителя. Она удивительно талантливая девочка. – Довольно потер скулы и волосы на голове КерукЭде.

– Жаль, что пришлось ее убить, КерукЭде, мне правда очень жаль, я даже не знаю, как выразить вам свои извинения и глубочайшую скорбь по ней, что засела теперь глубоко в моем сердце. Точно она была моя мама, а какая она красивая, вы бы видели ее в пещере, в свете огня. – На мои глаза стали наворачиваться слезы, но я как настоящий мужчина сдержал их.

Чувство совершенно ужасного и непоправимого тяготило меня и тревожило ум.

– Настоящая жена Головуса, она же моя первая ученица так просто не даст себя в обиду, даже таким воинственным ученикам, как вы оба. – Он улыбался во всю ширину рта.

– А я думал жена Головуса... – Удрученно проговорил ХайСыл и замолчал, переваривая все сказанное, в том числе уязвленное чувство, будучи теперь не первым учеником шамана.

– Да дорогой ученик, настоящая, первая и единственная жена Головуса, Эллетрессия Морита Ла Влакар, и у них родилась дочь. Но Головус вскоре не смог выносить всего того что творила его жена и поставил вопрос ребром, либо он забирает дочь и уходит от нее, либо она прекращает в темную использовать свою великую силу. Но она не послушала его или восприняла не до конца всерьез, теперь это уже не имеет значения. А имеет значение то, что Головус со своей маленькой дочерью умудрился сбежать от нее и растить дочь с другой женщиной, вплоть до недавнего времени. Пару лет назад она нашла его и не выдержала его измены, за что применила в наказание к нему самое сильное свое заклинание. Любовь ее к нему была так сильно, что она не могла причинить лично ему никакого физического вреда, обрекая его на более сильные душевные страдания, погрузив его новую избранницу и дочь в вечный сон и забвение.

– Вот так поворот Учитель. – Довольный, лихо закрученной интригой подскочил на стуле ХайСыл.

– Эллетрессия была в сговоре с Яном, здесь и в твоем мире она не имеет достаточную силу чтобы противостоять мне и вам, потому прибегнула, к помощи якобы тайной и могущественной организации, которую судя по трофеям вы удачно навестили недавно, чтобы последняя отмстила тебе за помощь в добыче Головусу плодов Великого Пробуждающего Древа. Взамен она открыла бы им секреты и перевела еще несколько полезных свитков. – Ведал нам шаман.

– Откуда вы все знаете? – Заворожено спросил я.

– Я бы может, не хотел об этом знать, но в этом не моя воля. – Отвечал шаман.

– Как к вам приходит вся эта и другая информация? – Продолжал я спрашивать, вопросов у меня накопилось много.

– Она просто есть во мне в нужный момент, я ничего для этого не делаю, но иногда это происходит примерно, так как говорят 'птичка напела'. – Делился любопытными наблюдениями КерукЭде.

– Получается, она сейчас жива, а Головус все это время мне нагло врал. – Быстро соображал я весь размах трагедии.

– Жива, только находится в своим собственном мире, где цела и невредима. Он не врал, но все время стыдился своего поступка с побегом и не мог рассказать тебе всей правды, чтобы ни ты ни кто другой, не осуждал его. – Примирительно говорил шаман.

– Я бы и так его не осуждал. Ведь он был мне лучшим другом. – Сокрушенно сказал я.

– На все были свои причины Лууч, люди просты по своей природе, а узоры судьбы сложны и многообразны и ни у кого нет достаточной силы, чтобы видеть их истинный замысел.

– Ему нет оправдания, и дело не во мне, а в Эллетрессии. – Сам себе сказал я.

– Не суди и не сравнивай, да несравним, будешь. – Все так же умиротворенно, отвечал шаман.

– Мне нужно срочно увидеть Головуса. – Вскипая, сказал я.

– Срочно не нужно, он только завтра прибудет со своей семьей назад к себе домой, в письме ко мне он сообщил, теперь здесь его дом.

– А мне он, что нибудь в письме написал. – Теряя веру в дружбу, спросил я.

– Нет, думаю тебе лучше завтра самому к нему утром сходить и все прояснить с глазу на глаз.

– И оружие дома лучше все оставить. – Серьезно предупредил, заботливый напарник.

Глава 20.

Всю ночь после такого интересного и информативного ужина я ворочался в своей кровати и не мог заснуть, дождь барабанил по крыше и в окно, лишь усугубляя мои мрачные мысли, только под утро задремал на двадцать минут. Солнце на рассвете тут же меня разбудило, знакомым, коварным приемом, лучиком света в лицо и тут же скрылось обратно за толстые тучи.

Не завтракая, я прямым ходом направился, к своему не знаю, как теперь сказать, единственному кроме напарника ХайСыл, другу ли? Темные густые тучи покрывали небо, все дороги в деревне размыло сильным ночным ливнем, небо не спешило проясняться. Ладно, хоть сапоги воду не пропускают, а то бы набрал воды давно, не разбирая дороги идя по лужам, эти и другие неважные мысли пробегали время от времени в моей голове. Пришел к его дому. На земле свежие следы от копыт и вот еще, следы колес. Осмотрелся, под деревьями и впрямь стоит карета запряженная парой красивых лошадей. Подошел к двери, стал молотить кулаками в дверь, мне долгое время никто не открывал. Пошел мелкий дождь и тут же усилился, я намок до нитки, замерз, самохват на мне был домашний, а не походный, зеленый, похожий на ощупь, на замшу, воду впитывал отлично. Сырой наверно уже до костей я стал кричать, срывая от волнения голос.

– Головус! Головус! Го!-Ло!-Вус!

Внезапно дверь отворилась, а я остался с занесенной ногой для очередного удара. Ко мне вышла заспанная белокурая девушка, в длинном красном платье.

– Что вы так сильно стучите? Мой папа трое суток подряд сидел за поводьями, так что теперь у него нет сил, и он спит так крепко, что вы не разбудите его даже самыми своими громкими ударами. – Сказала она и я утонул в ее голубых глазах, теряя всякий дар речи и любое желание выяснять отношение со своим старым, горячо любимым другом.

Она была как две капли воды похожа на свою настоящую мать, только много моложе. Я осторожно опустил занесенную ногу, боясь спугнуть прекрасное как свет полной луны видение. Дождь усиливался, потоки воды скатывались у меня по волосам на лицо, но я уже не чувствовал воды, как и того что мне становилось холодно. Я стоял весь сырой, холодный, а она такая свежая, чистая, румяная и теплая, под крышей дома, и в недоумении смотрела на меня.

– Что же вы молчите, вы вот сейчас намокли, замерзнете и заболеете. Заходите скорее, дождь только усиливается, я слышала, идет ураган. Расскажите все мне, а когда папа проснется, я все ему передам. Подождите пока в прихожей, я сейчас вам полотенце сухое принесу. – Она пошла в гостиную залу, на пол пути обернулась и добавила. – А лучше идите на кухню, я вас горячим травяным чаем напою.

В подтверждение ее слов за окном подул могучий ветер, деревья сильно заволновались, чуть ли не клонясь к самой земле. Посыпал крупный град. Я прошел на знакомую кухню, присел на место, где сидел раньше, тут же встал, оставляя на скамье лужу, стал дожидаться прекрасную дочь Головуса, ради которой он заварил всю эту кашу. Девушка быстро вернулась, дала мне большое желтое полотенце и стала заваривать чай.

– Почему вы решили переехать сюда, ведь ваш дом там? – Спросил я первое, что пришло на ум, чтобы смотреть на нее не в полной, неловкой тишине.

– Пока я и моя приемная мать спали, крыша давно протекла, все обветшало, наш дом пришел в негодность, следили за нами, а не за сохранностью дома, да и атмосфера там сонная стала, если вы понимаете, о чем я. – Тут она мило улыбнулась, а я, от чего-то залился краской. – Поэтому мы переехали сюда, да и папа говорил, что очень привязался к здешним местам и хотел бы остаться именно здесь, все вещи у нас поместились в карету, что мы купили, а к ней в придачу двух лошадей и вот мы здесь.

– А ваша приемная мать тоже спит с дороги? – Скромно спросил я.

– Нет, она как проснулась, сказала, что не может больше оставаться с таким потенциально опасным мужем, да вернулась восвояси. Ну а между нами были скорее сухие отношения, чем живые, как между настоящей матерью и дочерью, но она всегда была добра ко мне. Мы не будем друг по другу сильно скучать.

– А как воспринял разлуку твой папа? – Осторожно спросил я.

– Ну он видимо отвык от нее, не сильно страдал при разлуке, по крайней мере, мне так показалось, да и раньше, они не сильно любили друг друга, скорее, он подыскал мне замену матери и что то из этого да вышло, лучше чем ничего, как думаешь? Ой, я так ненавящево перешла на 'ты', вы извините меня. – Она, извиняясь, улыбнулась опять, а я просто растаял в умилении от ее милого выражения лица.

– Ничего, ничего, думаю людям в нашем возрасте даже зазорно говорить на 'вы'. Вы продолжайте, то есть продолжай. – Я и сам улыбнулся от всей этой путаницы, а потом не смог скрывать свою улыбку, вызванную больше ее очарованием, еще долгое время.

– Хочешь пироги с вишней и черемухой? Я их сама напекла перед отъездом в дорогу. – Предложила она, ставя полный поднос выпечки к чаю.

– Да, с удовольствием попробую твои пирожки, с утра ничего не ел. Как проснулся сразу к вам пошел, очень хотел повидаться с твоим папой. – Честно рассказал я все.

– А что ты именно хотел ему рассказать, раз пришел в такую непогоду так рано, я могу передать, если что то важное и мне, не надобно знать, то я могу принести перо и бумагу, чтобы ты написал письмо. – С интересом поинтересовалась она.

– Ааа... я хотел лично с ним повидаться, иии.. рассказать о том, что видел твою маму, а потом как бы сказать, спросить его несколько вопросов на счет всего этого.. ну теперь думаю, это уже не горит и подождет, главное, что ты проснулась и все закончилось хорошо. В общем так. – Откровенно застеснялся и замялся я, вспоминая, как на кануне, лично расстрелял ее маму, потому что Головус мне ничего не рассказал сразу, пусть и не на смерть.

– Видел мою маму? – Голос у нее задрожал. – Где, когда, что с ней? Рассказывай, прошу тебя, скорее, пожалуйста, не тяни.

Глаза ее увлажнились, а у меня застрял в горле кусок пирога, несмотря на то что это был самый вкусный пирог, который я когда либо ел, за всю свою недолгую жизнь. Я отпил душистого травяного чая и рассказал ей все, от начала до конца. Ее звали Вильгемина Плеч Морита Ла Влакар, ее фамилия объединяла фамилии матери и отца. Моя искренняя исповедь, произвела на нее сильное впечатление, она со слезами на глазах дослушала последние мои приключения, с того момента, как я лично встретил ее маму и до поры, как я встретил лично ее. Потом я бережно обнял ее и попросил прощения за всю ту боль, что причинил своим рассказом. Она, разумеется, в силу своей доброты благодарила меня за все, что я для них сделал, и не винила, потому что я не знал всей правды. Вильгельмина, немного отстранилась от меня. Взяла мою ладонь, в свою и положила, себе на сердце. Одно я знал наверняка в этот момент, я окончательно и бесповоротно, влюбился в эту девушку.

Словарь:

Лууч – главный герой.

Головус Плеч – сын ловчего Теруса, живет в деревне Малахоня.

КерукЭде – шаман, живущий на холме, в деревне Малахоня.

ХайСыл – старший ученик шамана.

Эллетрессия Морита Ла Влакар – первая жена Головуса, ныне ведьма.

Миловира – вторая жена Головуса, мачеха Вильгельмины.

Вильгельмина Морита Ла Влакар – дочь Головуса Плеч и Элетрессии Мориты Ла Влакар.

Малахоня – первая деревня, в которую попадает Лууч.

Мализерн – родной город Головуса Плеч.

Синтейевский лес – загадочное место, в котором растет Великое Пробуждающее Древо.

Верхала – город в который ехал Головус Плеч за известным доктором для жены и дочери, а остановился в деревне Норскла, у шамана по имени Унтшар, друга КерукЭде.

Вулверс-Сорфа – небольшой город при королевстве его величества Аукристиана.

Гултсы – самые ценные золотые монеты.

Платеарты – серебряные монеты, двух видов, большая и малая, малая в три раза меньше большой.

Медяк – самая низшая по ценности монета, пять медяков равны одному малому платеарту.

Серые волки – наемники.

Медленный Шторм – злачный трактир в городе Вулверс-Сорфа.

Вольдер – главарь наемников 'серые волки'.

Форнон – огромный город при королевстве его величества Аукристиана.

Велемира – сестра спасенной девушки Софискизы, однажды Луучем.

Стрисадис – торговый город при королевстве его величества Аукристиана, в распоряжении Герцога Браудербундского Вин Стельс Далланте Эль-Сторэ.

Герцогиня Флаурия – супруга Герцога Эль-Сторэ.

Густзонский лес – опасное и гиблое место, близ города Стрисадис.

Аями – дух покровитель Лууча.

Тунгитное дерево – из его смолы, путем вываривания, получают первоклассный быстросохнущий клей, тунгитный клей.

Малахитовое озеро – место, в котором тренировались стрельбе из рогаток ХайСыл с Луучем, рядом с Малахоней.

Арис – кузнец в деревне Малахоня, его жена Шейла.

Рваный Сапог, Свиная Нора – трактиры для разбойников.

Магэн – предводитель шайки разбойников, из восьми человек: Рябой, Шатун, Духан, Синий, Шкарь, Дуриф, Штырь, Сипой, Лысец.

Ретинек – бывший напарник Магэна, орудовали десять лет назад, близ небольших городов Язычец и Парталу, при королевстве его величества Аукристиана.

Винцеан Севастьян – вампир, в народе упырь.

Лиссеунг – город при королевстве его величества Аукристиана, от которого упырь шел за разбойниками.

Гримория – самое древнее растение на земле, плотоядное.

Софикес – ученый, ботаник, затворник.

Армажные земли – земли при королевстве его величества Аукристиана, далеко на востоке.

Винценосные кырлаты, ламброзии – хищные летающие прыгуны, плотоядные грызуны живущие в пещерах.

Алеус – пропавший ассистент Софикеса.

Мерителия – хозяйка гостевого дома, покойный муж Ериусее.

Херей – пасечник, готовит убойную и вкусную медовуху.

Молес – пасечник в деревне Малахоня, есть жена Ахима, у него гостил Ян.

Ян – агент тайной организации без названия.