Текст книги "Лууч (СИ)"

Автор книги: Лууч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19.

Сознание стало приходить ко мне, как пробуждение от приятного сна, в мягкой теплой кровати, когда утром никуда не надо вставать, идти и торопиться и можно еще лежать, как если бы это было в морозное зимнее утро. Утраченная, невесть куда чувствительность тела, медленно, едва заметно возвращалась в меня, начиная с конечностей рук, а потом ног. Я действительно лежал, на правом боку. В мое лицо упиралось нечто холодное и жесткое, но это не доставляло мне дискомфорта, несколько минут мне не удавалось открыть глаза и понять что происходит. А когда я, открыто, увидел прямо перед собой заросшую высокой травой железную оградку, ржавую, в нее я и упирался скулой, вместо подушки. Медленно отвернув голову от нее, я обнаружил, что лежу в лесу, под могучей, стройной сосной. Кажется сейчас раннее утро, птицы летают и поют. Я присел и убедился в обратном, своему явному предположению. Нас занесло на кладбище, старинное, находящееся прямо в лесу, заброшенное, ибо не было никаких следов о посещении живыми усопших. Не рискуя быстро встать, я еще некоторое время посидел, разминая ноги, втиранием ладоней прямо через самохват. Встал, осмотрелся, повсюду, где стояли, где покосились, а где лежали могильные памятники и плиты. ХайСыл нигде не было видно. Наверно очнулся раньше меня и пошел на разведку. Тогда логично будет никуда не уходить, дождаться его прямо на этом самом месте. До моего слуха, из-за недалекого памятника, донесся хриплый стон. В какое место нас мог занести напарник, остается только догадываться. Крупные мурашки пробежали у меня прямо по спине, от макушки к копчику. Я не шевелился, а стон повторился, тогда, набравшись смелости, я в обход полукольцом пошел проведать источник звуков.

– Тайше шастанэк. – Членораздельно и голосом напарника прохрипело нечто, к которому я почти подошел, похоже на мольбу, а может и ругательство.

– Ты меня изрядно напугал ХайСыл. – Облегченно признался я ему. – С добрым утром.

– Я ног не чувствую и рук Лууч. – Болезненно застонал мой смелый напарник.

– Полежи еще немного, скоро пройдет. – С тоном знатока, мастерски угомонил я его истерику.

– Где мы?

– А разве мы не близко к дому? – Спросил я по привычке, вопросом на вопрос.

– Смотря, что считать домом. – Заметил справедливо напарник.

– Ну мы на кладбище, продолжай философствовать, дальше.

– Значит мы еще не дома. – Хмуро заметил ХайСыл. – Я таких мест не знаю в нашей округе, и никто не знает. Это вашему миру свойственно так бездарно портить будущий лес, нагромождением железа и камня.

– Похоже на то. – Согласился я.

– Допрыгались мы с тобой, только чтобы добраться до сюда вот, это не дальше чем соседний город или загород, кладовую как ты видишь, мы экстренно покидали, иначе бы они проникли с нами, куда им не следовало попадать в принципе. – Объяснил заминку в нашем путешествии, мудрый ХайСыл.

– Ну ладно, тогда скажи, раз они такие умные и хранилище у них под боком, так чего тогда живут так плохо?

– Расшифровать не могу и одной тысячной из всего, что имеют. Просто хранят сами того не зная, как дети алмаз, орехи им колют а воспользоваться не могут, да и не к чему им, я считаю, ну и не только я так считаю если честно.

– Ладно, куда мы теперь двинем? – Спросил с готовностью я, пробуждаясь этим светлым радостным утром леса, что сиял вокруг нас, несмотря на надгробия и каменные монументы вокруг.

– Да вон пойдем туда, видишь, поляна между деревьев виднеется, солнечная? – Он рукой, скрупулезно точно, указал ее направление для меня. – Вот там и порешаем, а то здесь в тени зябко несколько, все-таки осень, хорошо не околели, неизвестно, сколько лежим на земле хладной.

Мы дошли по поляны, но она оказалась вовсе никакой не поляной, а настоящим запущенным садом с крепким еще домиком в центре. Из каменной трубы над домиком курился легкой сизый дымок, из чего мы заключили – дом не пустует. Хозяева долго не открывали, а мы стучали в дверь не скромно, пока не зашли в прихожею, на свой страх и риск. В прихожей нас встретил рыжий кот и потребовал, чтобы мы дали ему еды, требование его отличалось настойчивой наглостью, поэтому нам пришлось зайти на кухню, пошарить по шкафам, и найдя какие то рыбные консервы, дать их содержимое ему, прямо в них и на полу. Кот довольно замурчал, а мы вместе с ним обрели спокойствие и немного расслабились, что не заметили вошедшего на кухню, милого улыбающегося старика. Он был одет в смешные шерстяные штаны с огромными заплатками на коленях, безразмерную бело-желтую застиранную рубашку, а его голову венчал серый, летний колпак. Рост маленький, а кулаки огромные, как и черты лица, делали его похожим больше на гнома, чем на представителя рода человеческого на этом заброшенном кладбище.

– Ишь че рыжий, не видишь, гости к нам пришли. – Сказал он коту, входя и хозяйничая на кухне, притом полностью игнорируя нас. – Где же оно у меня было, они ведь обязательно захотят горячего цикория с дороги.

– Мррр...мяу. – Отвечал ему кот на все.

– Да знаю, нашел уже, а вы не стойте так, как вкопанные, вы же не памятники, коих тут тьма тьмущая. Щас я вам цикория горячего сварю, а там расскажете, чего искали, может, помогу, чем смогу. – Добро отзывался старик, гремя склянками у печки, выложенной из камня.

– А вы кладбищенский сторож? – Спросил я мучавший меня вопрос.

– Мой прадед был, а я нет, просто живу здесь, как мой отец, когда то жил, за хозяйством слежу, а в город не хочу, тут знаете, привык уж с детства и все родное стало. – Отвечал самозабвенно занятый напитком из цикория старик.

– А не смущает обстановка? Фэн-шуй тут, знаете ли, так себе, посредственный должен быть. – Уточнил я самое, на мой взгляд, главное.

Да какое тут кладбище, так одно название уже, кладбищем оно перестало быть знаешь ли еще при моем деде, теперь тут заповедная территория и никто не живет, резервация практически, а обо мне никто и не знает, кроме внуков, снабжают меня знаешь ли, продуктами всякими, цикорием в том числе.

– Да ничего местечко, сойдет. – Одобрил ХайСыл. – Духи не донимают?

– У нас перемирие, я не трогаю их, они не трогают меня. Цикорий кстати готов, угощайтесь гости дорогие. Вы первые за последние двадцать лет, как я тут живу, кого я вижу, внуки, разумеется, не в счет. Вы же не духи? – Вдруг ни с того, ни с сего, очень серьезно спросил старик.

– Мы и сами не знаем, старик. – Честно сказал напарник.

– Точно не они. – Опять добродушно подтвердил подозрение напарника старик. – Те бы, так просто не признались.

Напиток, называемый им цикорием, был подан в медных кружках, оказался он нечто средним между кофе, какао и кэрротом. Сильно пах корицей и свежими опилками.

– Рецепт откроешь? – Спросил ХайСыл допивший его с удовольствием до дна.

– Секрет, семейный, лучше заходите еще. – Старик привстал и приоткрыв все двери на улицу, недвусмысленно намекнул, что прием окончен, улыбка добродушия по прежнему витала у него на сморщенном, с седой бородой лице.

– Благодарствуем старче! – Встал тут же ХайСыл, а я, следуя его примеру за ним.

– Да чего там, буду ждать в гости, а сейчас мне надо идти за грибами, вчера был знатный дождь, сегодня меня ждет большой улов и вам уверен, надо идти по делам, а так бы оставил, но вижу по лицам, некогда вам оставаться. – Проницательно заметил старик и высказал нам свои наблюдения.

– Благодарю за угощение, мне очень понравилось и счастливо оставаться. – Сказал я и помахал рукой старцу уже из сада, имя которого так и не узнал.

Забора в саду не было, и мы ушли в противоположную сторону , от которой пришли. Заглушившись немного в дебри и идя по явной натоптанной стариком тропе, ХайСыл остановился и стал присматриваться по сторонам, а потом по верхам деревьев и на небо.

– Ну что, как теперь вернемся домой, есть идеи? – Спросил я главное.

– Конечно, доставай свой ритуальный нож, покажи, на что он уже способен. – Веселым тоном велел мне напарник.

Я достал нож, осмотрел и не совсем понимая как он нас сейчас перенесет куда надо, воззрился на напарника.

– Я знать не могу, как он у тебя работает, знаю лишь, что это наш с тобой последний шанс и других в нашем случае, нет. Поэтому ты соберись и сам скажи, а лучше покажи, как он работает. – Он закончил речь, сел на поваленную березу, снял и сложил все свои пожитки перед собой, принялся ждать чего-то от меня.

Чего конкретно он ждал, по правде было загадкой для меня не меньшей. Я перекладывал нож из одной руки в другую, вертел лезвием, наносил рубящие и режущие удары по воздуху, по веткам, по листьям, но все без толку. В итоге я сам уселся на березу, сбросил мешающий груз на земь, воткнул нож в дерево рядом со мной и расслабился. Сначала думал об этом мире, потом о том, потом о бесконечно других мирах, которых никогда не видел и в которых никогда не бывал, а потом мысли мои ушли и я погрузился в созерцание леса вокруг себя. Напарник уже успел задремать и кивая головой продолжал сидеть, упорно борясь подсознательно со здоровым дневным сном. А я украдкой заметил светящуюся режущую кромку, на воткнутом прямо сквозь мох, в подгнившее дерево ноже. Аккуратно извлек его оттуда, кромка засияла голубой лазурью сильнее и легонько махнув, обнаружил, что разрезал воздух прямо перед собой. По мановению внутреннего позыва, схватил рукоять плотнее и начал резать воздух, от порезов пошла сильная рябь и все подобно картине на холсте, сжималось и разжималось в разные стороны, теряя и приобретая свою утраченную от деформации яркость. Возникло напряжение, статическое и скорее всего напряжение такого толка, о котором я никогда ничего не слышал и не читал, а лишь мог сейчас ощутить. Помимо вставших дыбом волос на голове и всем теле, что то создавало некий вакуум внутри моей груди. Я позвал на помощь напарника, заворожено наблюдающего за мной со стороны, и доселе не вмешивающегося в сие чудо.

– Ну ты брат, дал размаху. – У меня от твоей поножовщины волосы на голове дыбом, во всех смыслах.

– Что с этим теперь делать, меня туда затягивает как магнитом? – Взволнованно спросил я своего всезнайку.

– Ты главное не прыгай туда раньше времени сам, и ножа не отпускай, а то схлопнется еще, портал раньше времени, половина тебя останется здесь, а другая прилетит по месту назначения. – Успокоил советом на добром слове напарник.

– Легко сказать! – Кричал я и боролся с тьмой и вакуумом изготовленного портала, магнитом втаскивающим меня внутрь.

Пока ХайСыл собирался, меня втащило уже по грудь, и я находился в горизонтальном положении. Не давало мне влететь внутрь, только усилие, с которым я держался за нож, который в свою очередь был, воткнут за воздух за пределами портала. Злодей ХайСыл неторопливо сходил по малой нужде, демонстративно медленно поправляя свои одежды, пошел ко мне.

– ХайСыл! Больше не могу! – Держался за воздух из последних сил я.

Портал вырос до четырех ярдов в диаметре, а мой нож, за который я держался двумя руками, медленно резал воздух тыльной стороной, и меня с мощностью промышленного электромагнита тянуло как скрепку, внутрь моргающей тьмы.

– Ты только дыр лишних здесь не оставляй, а то безымянный гостеприимный старик рискует сменить место жительства безвозвратно, вместе со всем здешним кладбищем и лесом, что засосет следом. – На таком поучении, он разбежался и бесцеремонно напрыгнул на меня.

Я в свою очередь не выдержал навалившегося веса и как это бывает с детьми на скользкой горке-ледянке, нас вместе утянуло вниз, где вместо низа, была абстрактная пустота и густая тьма неизвестности. Перед тем как нас втянуло очень глубоко, и понесло в неизвестном направлении с дикой скоростью, я услышал, а может просто представил мой встревоженный ум, как смачно схлопнулся, разрезанный до этой поры портал. Осязание резко пропало, и я немного потерялся в пространстве, за ним ушли и другие чувства, а потом вдруг вспыхнули все и сразу, на всю катушку. Следующее что я отчетливо осознавал, так это свой полет, верхом на ХайСыл, в стог сена. Дальше мягкое падение, где все перемешалось. Когда мы вылезли из влажного стога и стали отряхиваться, то обнаружили странное обстоятельство. На нас с напарником целиком были снаряжение и одежда друг друга, как будто мы намеренно поменялись всем в пути. Обменявшись одеждой и вещами, мы быстро сообразили, что выбросило нас, на другой край знакомой деревни.

– Самое время сейчас пойти домой. – Сказал, вставший ХайСыл, отряхивая с себя клочки сена, и дорожной пыли.

Солнце стояло по полудню и должна бы стоять жара, но нам было прохладно, притом, что не было ни ветерка, ни его дыхания.

– Да лучше поскорее, а то я замерзать, что-то начал. При переходе с помощью ножа так всегда происходит? – Спросил я вставая и отряхиваясь сам, от сена и пыли.

– Нет, такого со мной еще не было, в текущий сезон таких холодов быть не должно, да и солнце светит, а тепла я тоже до сих пор не чувствую. Что-то здесь не так. – Озадаченно говорил, смотря по сторонам напарник.

Я тоже заметил, что вокруг было подозрительно тихо, людей вокруг не было вовсе, это очень странно, в это время обязательно кого нибудь да встретишь за своими делами в деревне. Деревья стоят как вкопанные, они такие и есть, но даже листва, какая-то застывшая, птиц нет, тишина подозрительная.

– Все очень странно ХайСыл. – Поделился я своим ощущением.

– Давай-ка мы в темпе к КерукЭде рванем, не хочу оставаться здесь в неизвестности. – Сказал он и не дожидаясь меня, прихватил свои вещи и поспешил уйти.

Будто боясь, остаться на месте и тому что со мной может что нибудь случиться, если я потеряю напарника из виду, поспешил за ним, сноровисто навешивая свои вещи, прямо на ходу. Шли быстро. У всего чего мы касались, был вид будто поддельного, ненастоящего, бутафорического. Все смахивало, на очень хорошо выполненные декорации, в опустевшем театре. Однако к качеству выполненной работы нельзя было придраться, выполнено все было на высочайшем уровне. Но даже тот же песок, под ногами, ненатурально проминался под сапогом, а трава и кусты, задетые рукой невзначай, отпружинивали с несвойственной скоростью, либо медленно, как бы застывая, либо наоборот очень быстро. Контактировать с таким миром, было непросто и попросту неприятно. Идти несколько часов назад по кладбищу в лесу, было гораздо веселее и спокойнее на душе. Сам напарник, на фоне всего этого форменного безобразия, отличался своей неестественной живостью, хотя вел себя более чем естественно, такое впечатление сказывалось, от контраста. Под кожей у меня постоянно шли непередаваемые процессы, шли мурашки, волосы вставали дыбом, тело по-своему отторгало внешний мир, противясь ему при любом соприкосновении. ХайСыл морщился всю дорогу и шел, сложив руки на груди.

Поднявшись по холму, мы прошли знакомый только внешне подлесок, и заметили реплику нашего дома. Вместо окон на нас смотрели угольные провалы его глазниц, в абсолютной тишине он с мертвым укором взирал на нас, а мы в полном непонимании на него. ХайСыл не выдержал и направился к главной двери, набирая в легкие воздух, чтобы громко сказать 'мы пришли', или что нибудь в этом роде, как бывало раньше. Однако сейчас у меня все сжалось в сердце от этой мысли, и я тихо сказал ему в спину.

– Подожди.

– Чего еще? – Хмурясь, с укором, смотрел он на меня исподлобья.

– Стой.

– Стою.

– Стой на месте, никуда не ходи.

– Это почему же? – Догадываясь, к чему я клоню, спросил ХайСыл.

– У меня очень нехорошее предчувствие.

– Оно у меня с тех пор как мы попали сюда. – Пояснил свою позицию напарник.

– Я не совсем об этом, но ты пойми, я точно знаю, что тебе нельзя входить в дом. Делай что угодно. Но в дом, входить, нельзя. – Раздельно и четко проговорил я каждое слово.

– Лады, мне и впрямь плохо на душе от этой мысли, и я до последнего боролся с этим чувством.

– Давай лучше здесь на лавочке посидим, может КерукЭде сам увидит нас в окошко и выйдет навстречу. – Предложил я слабую идею.

– А почему бы и да. – Одобрил напарник и по виду его, тут же расслабился.

Мы сидели и сидели, сидели и сидели, облаков в небе не было, часов не было, а солнце оставалось на одном месте. Так что течение времени определить по светилу мы не могли. Условно времени здесь тоже не было. Как будто это 'здесь', не тоже самое место, в котором мы обычно чувствовали себя как дома. Наконец напарнику надоело, он встал, взял увесистый камень, долго выбирая подходящий вес. Остановился на шаровидном сером булыжнике, размером со среднюю репу и размахнувшись как следует, быстро зарядил им в окно. Послышался 'бамк' с небольшой задержкой, и булыжник, отскочив от стекла, вернулся на прежнее место, проделав по земле причудливую траекторию.

– Землистый край! Цветущий край! – Озлобляясь, рявкнул мой напарник. – Ты это видел?!

– Ну а то. Домой лучше не заходить! – Повторил я свое самое главное опасение.

Вдруг небо стало темнеть. Солнце тускнуть, словно на небо приставили темное стекло – светофильтр. Холод усилился. Дом задрожал и все исчезая, уплывая и оплавляясь подобно свече под сильным огнем, стало само собой истончаться и исчезать. Вместо травы и полуглянцевых цветов под ногами, проступили жесткие камни, вместо сада и дома нас окружили смольные стены пещеры, а небо сменилось каменными сводами, поросшими огромными черными сосульками.

– Морок развеялся. – Полушепотом, донес до моего сознания напарник, очевидное явление. – Спала пелена с глаз.

– Да тут холодно, как в той пресловутой ледяной пещере. Ты как хочешь, я оденусь потеплее. – Бесконтрольно радостно, оповестил о своем намерении я.

Расстегнув трофейный рюкзак, принялся облачаться в сувенирную форму из своего родного мира. Напарник, недолго думая, поежился и принялся копировать меня. Форма оказалась вовсе не сувенирной, а вполне конкретной, штурмовой спецкомбинезон, прекрасно сел поверх самохвата, не стеснив движений. Мы быстро закинули за спины рюкзаки, но не успели далеко углубиться внутрь пещеры. Прямо из монолитной, каменной стены, отделился черной кокон и хлюпнув раскрылся как цветочный бутон, из него вышла высокая и стройная, роскошно одетая в багрово-черное платье, женщина. Мы остановились, любуясь зрелищем. Она медленно раскрыла глаза, а лепестки кокона, окончательно распались в разные стороны и тут же шипя, развеялись с густым дымом. Все было хорошо, пока она не сделала один шаг вперед, ее спокойное и даже очень красивое выражение лица напряглось, она широко открыла рот и оглушительно завопила, вперив в нас хищные глаза. Черты ее лица обострились от напряжения и выглядели зловещими. Уши тут же заложило, а голова закружилась. Мы, прикрывая уши руками, побежали в обратном от нее направлении, скорее прячась за скопление обвалившихся с потолка камней. Когда она утихла, мы открыли уши, ХайСыл очень выразительно посмотрел на меня.

– Тоже твоя знакомая?

Я, подбирая слова, подавился в возмущении и нахлынувшем на меня волнении, но ответить не успел. Женщина вновь заголосила, а когда примерно через минуту затихла, у меня, сильно разболелась голова и сдавило дыхание. ХайСыл оправился быстрее.

– Ты бы вышел, поговорил с ней чтоли, а то мы ее сильно тревожим своим присутствием.

– Сейчас я попробую ее успокоить. – Серьезно ответил я и вышел из-за укрытия.

– Давай друг. С женщинами надо больше говорить, они от этого добреют, у них природа такая. – Одобрил ХайСыл, воодушевленный, моей гениальной затеей.

– Доброго самочувствия вам и хорошего расположения духа. Меня зовут Лууч, давайте поговорим, и возможно, и скорее всего я со своим другом, сможем вам, чем нибудь помочь.

Во время моей речи, она гневно смотрела на меня и глаза ее в один момент озарились, возможно, она одумалась и все, должно было закончиться, действительно хорошо, но вдруг они вспыхнули с новой волной ярости.

– Лууч! Лууч!!! Жалкий мальчишка посмевший вмешаться в мою жизнь. Мою жизнь! – Проревела она и вновь разразилась криком с новой силой.

Я спрятался обратно за камни. На этот раз громкость крика достигла такой силы, что мы свалились с ног и если бы не укрытие, нам пришлось бы туго. Вместе с криком в нашу строну, помимо ветра, летели мелкие и не очень камни. Крик прекратился внезапно.

– Может сам выйдешь, поговорить с ней, раз чувствуешь в себе несразимое обаяние и силу дамского угодника? – Попробовал я передать напарнику эстафету.

– Я так и знал, что ты без меня не справишься малыш, придется мне преподать тебе урок, обращения с женщинами, как это подобает сделать опытному мужчине. – Самодовольно улыбаясь, он вылез из укрытия со своей стороны.

Я подсматривал за ними все это время, так чтобы она меня не заметила. Она стояла и пыталась отдышаться, а оратор ХайСыл выпрямил спину и величаво заговорил с ней.

– Женщина успокойтесь! Не надо устраивать истерику! Если вам есть что сказать, так скажите нам это, здесь и сейчас, прямо и без оговорок. Без сцен, скандалов и ора! А если вам нечего сказать, то я попрошу вас, удалиться, у моего друга слабое здоровье, он может из за вас пострадать. – Когда он окончил, на устах его играла едва уловимая, самохвальная усмешка.

– Ах ты жалкий червь, как смел ты, помогать, Головусу, я уничтожу тебя раз и навсегда. – Ее короткий ответ предназначался именно мне, она заметила подглядывающего меня и несмотря на ХайСыл, разразилась своим диким ором.

Напарник спрятался обратно и мы с трудом пережили ее новую волну крика. Из наших ушей текла кровь, мы были вялы и не в состоянии, противостоять ей, одними лишь уговорами.

– Похоже это точно твоя знакомая. Ты пока поговори с ней, попытайся успокоить, а я пойду, что нибудь придумаю. – Навязывал мне ХайСыл свою стратегию.

– Да это та ведьма, которая жизненную силу у жены и дочери Головуса забрала, а теперь она, похоже мстит, за то что я помог ему достать плоды пробуждающего древа, скорее всего они очнулись и ее чары развеялись.

– Поступай, как знаешь, я пошел. – Сказал он и рванул за ближайшие выступы камня.

Я подсмотрел из-за своего укрытия, за ним. Ведьма даже не пыталась кричать на него, он был ей не интересен. Всю свою ненависть она обратила на меня и набрав полную грудь воздуха открыла рот, но прокричать не успела. Что-то впечаталось ей в висок справа и она, пошатываясь, потеряла весь своей пыл, просто выдохнув от боли. ХайСыл стоял выглянувший из за камней, держал рогатку и смотрел на меня. Во взгляде его читался немой вопрос – 'что будем делать дальше?' Я пожал плечами и достал свою рогатку, вдел в кожеток шарик, на всякий случай. Ведьма же пришла в себя, повернулась в сторону ХайСыл, и из ее рук взметнулось красное пламя.

Он едва успел укрыться. Пламя облизало камни, они тут же задымились, обсыхая и потрескивая от жара. Я растянул тяги, прицелился и выстрелил ведьме в лоб. Но она мгновенно перехватила мое движение и расплавила прямо на лету мой снаряд, а после кинула пламя в меня, но меня уже не было, я вжимался в каменный пол, прячась от огня. Повезло, что надетый мною костюм был огнеупорным, иначе бы мне несдобровать. Воспользовавшись заминкой, ХайСыл выстрелил еще раз. Камень пронзил бы ее насквозь, если бы она не успела сменить место положения и сместиться в сторону, вместо нее он угодил в стену за ней и проделал в ней внушительную дыру. Ведьма плеснула в него столб огня, но тоже тщетно. Я хотел выстрелить в нее именно в этот момент, но она второй рукой направила второй столб огня, почти одновременно и в мою сторону.

– Попрятались крысы, знайте, свое место и никогда не вмешивайтесь в то, чего не понимаете, особенно ты Лууч, я прослежу за этим лично, уничтожив вас. Если вы выйдете сейчас, я сожгу обоих, без мучений, но если посмеете сопротивляться дальше, смерть ваша будет мучительной и долгой, это я вам обещаю. – Злобно и властно рассуждала ведьма, периодически посылая в наши стороны пламя.

– Как вас зовут великая женщина? – В трепете ужаса спросил я, подыгрывая ей.

– Меня зовут Эллетрессия Морита Ла Влакар, сегодня я поставлю точку на твоей жизни.

– Не имею ничего против Эллетрессия Морита Ла Влакар, но у меня есть предложение, от которого вам будет трудно отказаться. – Входя в роль, я закручивал интригу этой странной пещерной авантюры, начатую очень давно, с момента появления меня в новом мире, еще до встречи с КерукЭде.

– Врядли ты можешь чем-то заинтересовать меня, мелкий змееныш, кроме своих мучений. – Повелительно дополнила свои убеждения Эллетрессия.

– Как насчет того чтобы простить меня и моего друга, а так же отпустить Головуса и его семью с миром, после чего, мы соберемся все вместе и обсудим, как бы мы могли дать то, чего вам нужно. – Кажется, мое предложение обескуражило ее своей простотой, что она даже на мгновение задумалась.

– Какая чушь... – Она не договорила.

В эту самую секунду ХайСыл, совершил потрясающе быстрые четыре выстрела из рогатки в нее, но она предвидела, и такой поворот, отчего принялась кричать в его сторону, удерживая при этом смачными струями огня мое появление. Однако мне этой минутной заминки с криком хватило, чтобы достать из рюкзака очередной сувенир, чудо оружейного производства. Зарядить его нетипичным для оружия моего мира, продолговатым, цилиндрическим магазином, прямо в приклад и взвести выступающий затвор. Когда она прекратила кричать, я поймал промежуток, когда пламя перестало лизать камни надо мной, быстро высунулся, с винтовкой у плеча.

Прицелился навскидку и нажал ребристый спусковой крючок. Машинка реактивно заработала и застрекотала, приглушенные глушителем выстрелы посыпали пули в ведьму. Она усилила поток пламени, но было уже поздно, как минимум дюжина увесистых пуль, прилетела ей в грудь и живот. Она осела на колени, по платью расползались крупные багровые пятна. На лице у нее выступило выражение глубочайшей грусти, покинутости и одиночества. Мне стало, очень жаль ее, как никогда никого не было жалко, но покидать укрытия мы с напарником еще не решались. Вся кожа лица ее вдруг заблестела, а потом принялась таять и стекать, как восковая фигура от большой температуры близ источника огня. Таяли и волосы, и некогда красивое платье, пока вся фигура ее не растаяла в одну широкую черную масляную лужу, в форме многоконечной звезды. Потом края ее поднялись и образовали сначала бутон, а потом сферу, сфера, блестя масляной чернотой, плавно ушла сквозь камень, вниз, оставив за собой большую черную словно оплавленную и обожженную дыру.

Мы постепенно вышли из-за укрытия, подошли на стороже к ней.

– Глубину кроличьей норы испытывать не будем. – Предупредил я намеки на спуск у бравого напарника.

– Тогда доставай свой нож, попробуем вернуться назад еще раз, думаю на этот раз, в пути, нас никто не перехватит.

Я убрал сувенир, спасший нам жизни обратно в рюкзак, достал особенный нож и вспорол им полотно реальности. Но на этот раз нас не втянуло внутрь, мы спокойно зашли и нас, мягко и легко перенесло в знакомую деревню, прямо на мост через речку, неподалеку от бывшего дома Головуса. Через пятнадцать минут, мы были уже у КерукЭде. На подходе нас встретила знакомая музыка. Увидев лицо шамана я не нашел слов чтобы описать наше путешествие в мой мир и обратно, а просто разрыдался как маленький мальчик, кем в принципе и был, а он обнял нас, как блудных сыновей и ничего не сказав, повел в дом.

Мы пили саурем – медовое какао, личный рецепт КерукЭде, он нам не раскрывал секрета его приготовления, никогда, но охотно готовил, если мы его об этом просили. На этот раз мы его не просили, он просто приготовил его и медово шоколадный аромат заполнил кухню. Оранжево красный свет заполнил комнату, из свежеразведенного огня в очаге, и согрел нас своим теплом, несмотря на достаточно теплую и сухую осень, день выдался дождливый. Стоило нам зайти в дом, как бурные потоки ливня обрушились сверху с небес, гроза ударила с таким шумом, что выходить не захотелось бы даже при самом весомом предлоге.

– А вы знаете, меня овладело чувство, как будто я многое понял. – Согревшийся ХайСыл, отстраненно глядя на огонь, подытожил свои мысли.

– Что ты понял, ХайСыл? – Повернул свой мудрый взор шаман к ученику.

– Все. – Коротко ответил ученик.

– Это как раз говорит о том, что ты стоишь на самом пороге, великого понимания. – Улыбнувшись, открыл ему КерукЭде.

Медовый кофе согрел и меня, и я наконец то очнулся, после долгого раздумья, за темно серой чашкой, из серой обожженной глины, в форме очень толстой, округлой лошади. Как я раньше ее здесь не замечал, пока она у меня в руках не оказалась, ну как и многое из того что есть в доме у КерукЭде, как и все то, что происходит со мной лично и нами.

– У меня есть одна история для вас. История из моего детства, я тоже был, когда то таким же маленьким как ты Лууч, и таким же особенным, но проявлялось это в простоте, это и приметил мой первый учитель. – Начал шаман и достал длинную, музыкальную трубку из красного дерева.

Не верится, что шаман был, когда то маленьким, это все равно что наш мир когда то был маленьким а потом вырос, так же трудно представить. Часто, его истории перемешивались с музыкой, которую он исполнял, на разного рода, инструментах. В этот раз, это была старинная трубка его прадеда. Трубка была курительная, но для него, ее переделал его отец, в музыкальную, потому что видел у нее, другое предназначение для своего сына. Шаман прикоснулся к ней губами, зажал несколько отверстий разными пальцами, обеих рук и полилась мелодия по комнате, как лесной ручей по сухим осенним листьям. Внезапно ручей стал слабеть и вода капля за каплей вся вытекла из ручья и растеклась по лесу, шаман перестал играть, но музыка эхом и фоном по-прежнему стояла в воздухе и наших ушах.

– Я был даже меньше тебя Лууч, на пол головы ниже, и на год моложе. Мы с компанией таких же ребят как я, стояли на мосту. Наша деревня располагалась высоко в горах и единственная дорога к нам вела через этот мост. Мост через горную реку, с очень сильным течением. Река даже весной, во время разлива, не могла снести его, потому что его возвели огромные люди, много веков назад, из камней такого размера, что людям нашего времени и по сей день не снилось, создавать такие монументальные сооружения. Когда одному мальчику надоело стоять и кидать мелкие камни в образовывающиеся воронки, и небольшие проплывающие коряги – камни, он предложил нам всем поплавать. Была уже поздняя весна, течение было не такое сногсшибательное, как сразу после зимы, но мы все равно никогда не рисковали плавать в это время. Да и родители наши всегда предостерегали нас от этого, купальный сезон открывался не раньше середины лета и то, на ее разливе и мелководье, где было не столь опасное по скорости течение. Но разве объяснишь нам это тогда, да и мы сами все понимали, но не хотели отдавать себе отчета, в том, что такие смелые и ловкие малые как мы, чего то не можем, если очень захотим сделать. – Шаман долил себе медовый напиток, еще горячий, отпил и заиграл на трубке.