Текст книги "Лууч (СИ)"

Автор книги: Лууч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Спускайтесь! Жду вас здесь!

Спустя весьма длительное время, следующим полез как я и ожидал Софикес, по тому же принципу. Его не было так долго, что я даже прилег и хорошенько осмотрел потрясающей живости горный пейзаж. Передо мной выросли две симметричные горы, одна была почти целиком поросшая зеленью, на другой она полностью отсутствовала, ее цвет был безжизненно серый. Зеленая гора, имела приятные очертания, и вокруг нее летало множество птиц. Серая гора выглядела опасной и непреодолимой, ее поверхность испещрена острыми выступами и в разных местах периодически случались осыпи. Мой внутренний компас указывал, что нам надо будет пройти примерно посередине, между ними, чему я несказанно обрадовался. Я засмотрелся на местное великолепие и почти не заметил, как травник поравнялся с моим уровнем. На его лице не осталось красок жизни, бледное сырое безучастное выражение лица, свидетельствовало о совсем не легком спуске, но я радостно поманил его к себе. Ушло много времени, чтобы заставить его раскачаться немного, чтобы потом без риска для своей и его жизни, я смог за него уцепиться и втащить на выступ.

– Я высоты с малых лет боюсь. – Первое что он сказал мне и его понесло. – В далеком детстве я залез на очень высокое дерево, и долго не мог спуститься, а потом упал с него, прямо на спину. Воздух из меня выбило. Минут пять я лежал и не мог начать дышать заново. С тех пор я очень боюсь высоты.

– Все в прошлом, дальше будет легче, смотри какие удобные здесь места для спуска, нам даже веревка не понадобится. Сейчас отдохнем, как следует, пока Головус спускается и полезем дальше. – Обнадежил его я, похлопывая по плечу.

Головус спустился быстрее нас с травником вместе взятых, да еще и веревку перевязал таким способом, чтобы можно было ее вытянуть на середине пути, снова перевязаться и продолжить спуск. Богатого практика высокогорных спусков видно сразу. Добрался до нас и почти не запыхался, даже отдыхать не стал, сразу предложил продолжить, видно только размялся.

– Ну как вы тут без меня, соскучились? Дальше, лучше. – Риторически спросил он, и не дожидаясь ответа предложил следующее. – Сейчас мы спокойно спустимся дальше, на этот раз я полезу первым разведывать дорогу, Софикес за мной, Лууч пойдешь последним.

– Конечно, соскучились, вот сидели не знали, как быть дальше, хорошо что ты с нами бравый командир. – Все же не удержался ответить я ему.

Дальше действительно пошло лучше. Головус с опытом весьма внушительной по габаритам гориллы, сноровисто слезал вниз, комментируя попутно, где будут сложности и куда надо сместиться чтобы не попасть в безвыходное положение. Конечно мы за ним не поспевали, и как неквалифицированные мемы, нелепо повторяли за ним ,я может и поспевал бы, но Софикес своей излишней осторожностью, тормозил всю нашу горную процессию. С проволочками, изысканными ругательствами научного мира и паузами на сложных для одного травника переходах, у нас все равно получилось спуститься и полноценно ощутить твердь под ногами. Правда это была скорее осыпавшаяся порода, в которую отчасти вязли ноги, но все равно это было лучше и безопасней, чем висеть на одних только руках в поисках на ощупь, носками ног малейших выступов.

Ступая смело по каменистой земле, мы направились между зеленой и серой горой. С правой стороны, зеленой горы, росла пышным ковром зеленая же трава, разноцветные бабочки разлетались в разные стороны, щебет птиц стоял приятным гомоном. Слева все было совсем иначе, безжизненная поверхность, на протяжении всего подножья горы, острые и даже уродливые камни валялись в хаотичном порядке, местами ямы и глубокие провалы, дна которых мы не увидели. Софикес уверил нас идти именно между этих гор, несмотря на наше очевидное желание пойти немного правее, касаться пальцами травы, ступать по мягким мшистым кочкам, рвать спелые ягоды, наслаждаться ароматами цветом. Жизнь зеленой горы тянула к себе, приманивала, как могла, периодически попадались ключи бьющей из земли воды, но мы и к ней не следовали сметь и подойти. Идущее гибельное излучение от серой горы, наоборот, сильно отталкивало и вызывало отвращение даже немного пройтись по ней. Того и гляди сейчас расколется напополам, даст широкую трещину и зальет всю округу раскаленной оранжевой лавой, уничтожая все живое на своем пути. Я уже чуть не решился сместиться вправо и пойти по траве, как Софикес заговорил.

– Однажды со мной шел ассистент здесь, как раз год назад это было. Алеус его звали, смышленый парнишка. Я довольно ясно и четко дал инструкцию перед походом, ни на какую сторону не заходить с флорой, фауной и прочими явления в контакт не вступать. Сначала я шел впереди и часто оглядывался, он был спокоен и безучастлив. Потом всего лишь оставил его без присмотра на пару минут, оглянулся, очередной раз убедится, что все у нас в порядке, а он пойди, да зашел в манящую траву. Опустился на колени, стал пить из родника, бьющего из-под большого валуна, вон там видите, бежево-красный такой, отдельно от всех стоит. – Обратил Софикес наше внимание движением руки на родник под камнем, мы посмотрели, он продолжал. Попил, значит и говорит мне, вода, мол, такая вкусная, иди ко мне тоже отпей. Я, конечно, воздержался и говорю ему, ну раз напился, подходи ко мне и дальше пойдем, дела же у нас. Он не послушался, еще отпил и говорит, я сейчас схожу вон к тому дереву, всего-то плодов его спелых нарву нам в дорогу и вернусь. Ну, я ладно думаю, безобидное желание, а сам подходить к нему не спешу, слежу за тем, что дальше будет. Ну, он нарвал нам, плодов, абрикосов весьма крупных, я аж, отсюда их аромат ощутил, съел один, смотрит на меня. Я молчу, к себе не зову, он возьми, развернись и пойди в обратную от меня сторону. Сколько я его потом звал, сколько ждал, когда он скрылся в густых зарослях зеленой горы, все без толку, пропал, нет его. До сих пор не знаю что с ним, и людей таких не знаю, которые бы с таким сталкивались, да и вообще не знаю людей, которые знали бы об этом месте. Разве что вас двоих теперь. Так что, как бы вам ни захотелось, на одну сторону, или на другую, не ходите лучше и друг за другом присматривайте.

– Мне вот действительно очень хочется пойти посмотреть, глубину тех трещин в земле. – Открыто заявил я о своем желании. – Страшно, но хочется, но ты прав Софикес, лучше срединный путь, чем эти опасные колебания, тем более у тебя был прецедент, чем это закончилось, никто не знает.

– Вот да, золотая середина и меня устраивает, правда ты сказал, и мне самому стало интересно пойти посмотреть, что там у них на дне. – Влился в разговор Головус.

– Да и мне интересно что там у них на дне, только я в себе это желание всячески подавляю и историю про Алеуса стал рассказывать, именно для того чтобы сменить ход мыслей, не думать. – Честно сказал Софикес.

– Так почему бы нам не перестать думать вообще, на этот промежуток времени, пока мы не пройдем эти странные места. – Предложил простое решение я и чуть не добавил еще 'перестать думать и пойти смотреть всем вместе трещины в земле', но благообразно воздержался.

Мои спутники согласно закивали, и видать сразу принялись играть, по озвученным правилам ничего не говоря. Тем лучше, последнее, о чем подумал я и отпустил свой поток мыслей в пустоту. Тишина и безмыслие в моей голове, рождали безмятежное настроение и некоторое бессмыслие. Настроение в котором ничего не хочется, и кажется, что пустота наполняет собой все немыслимое, но существующее пространство внутри меня. Может сама обстановка настраивала меня, на подобную волну, а может сама пустота давала больше полноты чувств, эмоций и нерушимой самодостаточности во всем, чем любое намерение их получить за счет силы воли или просто желания. Мерные шаги вели меня вперед, мы давно ничего не ели, но это только стимулировало. В одно мгновение мне показалось, что меня звали по имени со стороны зеленой горы, но я старался не обращать внимание. Звали и со стороны серой горы, но туда я даже смотреть перестал, как и вообще по сторонам, лишь изредка оглядывался на своих путников, смутно догадываясь, какие их, могут одолевать сомнения и эмоции. Время не шло, оно тянулось медленно, как патока или мед, льющийся из кадки в деревянную бочку, а потом и вовсе перестало существовать. Мы шли и шли шаг за шагом, не менее полдня, пока, наконец то не отдалились на весьма приличное расстояние и на горизонте не появилась тонкая темно зеленая полоска леса.

Лес принял нас в свои спасительные объятия. В сумерках мы зашли в его недра, достаточно глубоко, и остановились под несколькими могучими каштанами, там же развели небольшой костер и устроили первый за все время нашего пути привал. Не сказать чтобы кто то из нас рухнул без сил, просто мы сели, достали все то небольшое количество взятой с собой еды, молча, поели, а потом разлеглись прямо на траву кто где как был, да так и дождались, сначала темноты, а потом, полной темноты. Головус задремал самый первый, через несколько минут уснул Софикес. Я еще долго лежал на спине и смотрел на невероятное звездное небо, не помню, как сон пришел ко мне, скорее это было похоже на то, как если бы я потерял сознание и провалился с головой, в неописуемую густоту материи, которая и забирает в себя на это время сознание.

Глава 16.

Лес принял нас в свои спасительные объятия. В сумерках мы зашли в его недра, достаточно глубоко, и остановились под несколькими могучими каштанами, там же развели небольшой костер и устроили первый за все время нашего пути привал. Не сказать, чтобы кто то из нас рухнул без сил, просто мы сели, достали все то небольшое количество взятой с собой еды, молча, поели, а потом разлеглись прямо на траву, кто где как был, да так и дождались, сначала темноты, а потом, полной темноты. Головус задремал самый первый, через несколько минут уснул Софикес. Я еще долго лежал на спине и смотрел на невероятное звездное небо, не помню, как сон пришел ко мне, скорее это было похоже на то, как если бы я потерял сознание и провалился с головой, в неописуемую густоту материи, которая и забирает в себя на это время сознание.

Сознание внезапно пришло во время падения. Почему интересно не всегда удается поймать тот момент, между потерей и включением сознания в обычный режим, и обычный ли режим, есть у безграничного сознания вообще, какой нибудь режим? Приняв во внимание факт падения, я не мог понять, сверху ли вниз я падаю или наоборот. По всему выходило что наоборот. Картинка словно размазанная с местом у костра и тремя спящими телами овеялась мутной полупрозрачной пеленой, я вывалился из нее и падал вверх, смотря на мирно сопящих друзей, только сейчас я понял, ведь они мне действительно настоящие друзья. Падать в ночное небо это интересно, но, сколько продлиться такое падение и не вывалюсь ли я в открытый космос, это было самое интересное. Вот еще любопытное наблюдение, карта звездного неба здесь весьма различная по отношению к нашей, и это мягко сказано. Вероятней всего она на корню другая, это лишь мое воображение ищет сходства, ведь в жизни часто встречаются сходства среди вещей, людей, событий, или это наше кропотливое умонаблюдение стоит за всем этим, а в действительности все иначе.

Тело мое повернулось в процессе осмысления, стороны падения в небо и в результате произошедшего поворота, я наткнулся на другой вид. Вместо звезд, надо мной, в зеркальном отображении, я увидел огромный, безграничный, темный, претёмный остров леса. Основанием ему служили длинные, темные, зелено синего цвета руки, ладони, пальцы и голова гигантского старца. Его руки были погружены в подобие волос, только вместо самих волос выступало неисчислимое количество растущих деревьев и прочей растительности. Скорость падения стремительно возрастала. Синильная темнота покрывала плотными простынями все вокруг, в полете я все меньше видел куда упаду, и постарался развернуться заранее, чтобы не воткнуться в чащу головой. В один момент, что то яркое пронеслось рядом со мной, и я зажмурился, открыл глаза, развернуться у меня получилось в самый последний момент, скорость запредельно выросла, высота исчезла и я, ногами ломая мелкие сухие сучья елей и сосен, точно метеорит воткнулся в землю. Удар выбил дух не только из меня, лес стряхнулся не меньше, принимая в свои владения инородное тело другого мира. Волна силы ветровым кольцом разошлась в стороны, сбивая сухие ветки и листья. Тряхнуло не слабо, правда я, неизвестно каким образом, остался жив, здоров и не вредим, физически, психическое здоровье получило как минимум сотрясение. Из положительных сторон можно отметить, как стало разом светло, не так конечно светло как ясным зимним днем, просто все раскрасилось в густые темные синие и немного зеленые тона. В лесу, по прежнему было темно, но общая освещенность, была, за счет, как я заметил позже, крупной яркой планеты на ночном небе. Луной планету я бы не назвал, рисунки неровностей на ней совсем другие, и цвет не желтый, а больше ярко голубой, но у меня не было выбора. Пусть будет сестра луны, старшая, размерами вышла раза в три четыре больше, ну и темнее гораздо.

Сориентировался на месте, понял, нахожусь в низине, будто своим приземлением искусственно его создал, промял так сказать, хорошо хоть сквозь землю не провалился. Раз поспать не удалось, пошел между темно-синих стволов сосен и черных елей в сторону наибольшей возвышенности. Сколько бы времени я не шел, возвышенность по-прежнему оставалась непреодолимой. Подъем на холм занял массу времени. Темная луна не спешила уходить за ночной горизонт, освещала мой путь. Впереди меня немного раскинулась в стороны растительность, я взошел на лесную поляну и ясно увидел хорошо освещенную луной, внушительных размеров, длинную лестницу, уходящую вверх. Стремительно шагая, направился к ней, она манила своей грандиозностью нерукотворного исполнения. Вырастала прямо из земли, корни, деревья, ветки, кустарники и трава плотно переплетались, образуя ассиметричную, широкую лестницу с разными по высоте и ширине ступеньками, местами были перила из плотно облепленных зарослей вьющихся растений. На подступах к самой первой ступеньки, освещение резко пропало и округу, окутал густой, обильный мрак. Тьма застила все вокруг и среди нее заслышался нарастающий истерический ведьмин смех. Меня пробрало, но я отнюдь не растерялся, а потер медальон на груди и он вспыхнул ярким изумрудным светом, в световом пятне я уже не увидел желанной лестницы, сколько бы ни рассматривал тьму, беспощадно съедающую свет от моего единственного источника. Смех снова донесся из темноты, мурашки покрыли мое обостренное на готовность и восприятие тело. Под ногами, что-то захрустело и здесь, я обнаружил, что сломал каблуком сапога, старый череп, и вообще стою на костях, усеявших всю землю вокруг. Ведьмин смех продолжал доноситься, а потом резко затих. Краем глаза я отметил, как что-то быстро приближается слева сзади, резко развернулся, никого. Еще движение, на этот раз с другого бока. Разворот, никого. И тут я отметил стремительное движения в мою сторону, прямо за спиной, дождался, когда оно приблизится, чуть ли не в упор, сделал полукруг, смещаясь попутно в сторону и выхватывая меч правой рукой, приготовился сделать рубящий удар или отразить атаку. Не успел. Зато когтистая пятипалая лапа пронеслась мимо и рванула лишь пополам самохвата, вместо моих живота и внутренностей. Остановился, затих, уловил новое движения с правого бока, чуть позади, резко развернулся и на опережение рубанул мечом в район головы. Послышался тонкий звук рассеченного воздуха и мощный, звучный удар длинного посоха по гарде. Невероятная сила удара выбила меч из моей руки, и он благополучно улетел за порог между светом и тьмой. В этот же момент перед моим взором, мелькнула острая, дряблая пятерня, с широким рукавом и капюшоном от темно-серого савана, и я на одних только инстинктах выхватил левой рукой кинжал, присел, уходя от замаха в сторону моей шеи и головы, одновременно полоснув со всей силы противника. Жуткий визг женского происхождения плеснул мимо меня, вместе с багровой струей упавшей на земь, зашипели окроплённые черепа и кости, будто на них вылили кислоты, да упала седая, отрезанная прядь спутанных волос. Схватка молниеносно закончилась. Все закончилось.

Округа озарилась ровным, холодным лунным светом, воцарилась тишина, пропали человеческие останки, вместо них я стоял посреди корней и упавших шишек. Прошелся вокруг себя глазами, озираясь в поисках раненного и потому вдвойне опасного противника. Неподалеку в траве, мерцал голубым светом луны, мой меч. Крепко сжимая кинжал, подошел к своему обороненному в схватке оружию, осторожно присел, оглядываясь, поднял, убрал в ножны. Правую кисть слегка ломило. Подошел к первой ступени желанной лестницы, постоял, прислушиваясь, больше к своим ощущениям, чем к ушам. Внутренне чутье говорило, что опасность временно миновала, спокойно сделал шаг на первую, затем вторую ступень, убрал кинжал.

В целом, взбираясь по ступеням вверх, обошлось без особых происшествий. Разве что пришлось хорошенько попрыгать, и применить весь свой богатый опыт полазейства по деревьям. Спустя несколько часов, порядком запыхавшись, я достиг вершины. Невообразимая высота, на которую я забрался, превосходила все мыслимые и немыслимые высоты гор, в которых мне доводилось бывать. Виды на безграничный темный лес, окружали со всех сторон. Верхняя точка, которую я достиг, представляла собой некоторое плоскогорье, не имеющее под собой никакой порядочной точки опоры, кроме восходящей к нему, условно названной мною лестницы. Края плотного участка земли обрастали невиданной красоты плодовыми деревьями, с неизвестными, но вкусно пахнущими плодами, в целом создавая сладкое благоухание на всей вершине. В центре ни за что, не держась, витало в воздухе несколько десятков ступеней, состоящих только из корней, немыслимо переплетенных друг с другом, они вели к высоко висящему над самой последней из них крупному кристаллу. Я сделал шаг на первую из ступеней, как вдруг она внезапно отсохла и сломалась прямо под моей ногой. Кристалл мерцал и переливался радужными бликами, манил к себе и вызывал острое желание прикоснуться к нему. Желанию обладать им я даже не смел, придаваться, из за внутренних, неизвестной природы побуждений.

Я отошел на самый край, равнины, и сделав несколько глубоких вдохов, рванул, что было силы вперед, запрыгивая сразу на вторую ступень. Ступени, по мере моего касания с ними, отсыхали после каждого моего шага и тут же ломались, как и в случае с самой первой из них, обломками падали вниз. На седьмой ступени моя скорость подъема упала, по отношению к скорости разрушения точек опоры и я поднажал что есть сил. Последние две ступени вообще моментально растворились в воздухе, только я их коснулся, но я успел уловить короткий миг твердой опоры и прыгнул со всей прыти вверх, словно от этого зависела моя собственная жизнь. Изогнулся в полете подобно дикой крупной кошке, а потом выпрямился, всем позвоночником в одну линию, максимально придав своему телу длины. Вытянул вверх правую руку и на излете уцепился кончиками пальцев, в восхитительный кристалл, будто я та же хищная кошка, схватившая из последних сил, свою добычу когтями после долгих месяцев голодания.

Экстаз, полученный мной от удерживания кристалла за основание, переполнил величайшей радостью все мое естество и наполнил волнами эмоций и счастья. Свет луны прошел сквозь кристалл, зашел внутрь меня, и я скорее прижал его к груди и плотно обхватил двумя руками, от полученного восторга слезы брызнули из моих глаз. Все разом исчезло, и я непродолжительное время оставался висящим в состоянии близком к невесомости. Вокруг вспыхивали вспышки света и развертывались бури ветра. Меня била крупная дрожь, попеременно с сильной вибрацией идущей изнутри меня наружу и снаружи внутрь меня. Но я не смотрел, а лишь догадывался о них, сквозь неплотно притворенные веки, да ощущал лицом и особенно одеждой сильные воздушные порывы. Когда сильный ветер поутих, а вспышки постепенно прекратились, я осторожно приоткрыл веки. Первым я увидел, при дневном, но весьма тусклом свете, круг белой золы, обугленные головешки по ее краям, костер, что мы разожгли, перед тем как лечь спать. Вокруг неизменно каштаны, а Головуса и Софикеса, поблизости нигде не нет, даже трава не примята оказалась, там, где они должны были лежать. Не могли же они простой уйти.

Лежа калачиком, в руках, я по-прежнему, держал кристалл и бережно прижимал его к груди. Разогнулся понемногу, встал, посмотрел по сторонам еще раз, глянул на кристалл. Не поверил своим глазам, вместо выразительной, прозрачной, прекрасной друзы с одним самым выдающимся и крупным кристаллом в ней, я держал обычный серый камень, точно таких же, формы и размера. Тех самых эмоций он конечно тоже не вызывал, потому меня одолело легкое замешательство, но я не растерялся, осторожно положил его на траву рядом с бывшим костром и пошел пройтись по округе, поискать своих пропавших спутников. Внутри меня, до сих пор теплилось то радостное чувство приобретения, так быстро ставшее заветным, кристалла. Эта и подобные мысли занимали меня целиком, так что, продолжив углубляться в лес, я особо не переживал временную утрату своих спутников.

Друзья найдутся, никуда не денутся, следов только их нигде не видно, с этим уже сложнее будет, ну да ничего и не такое случалось. Следов пока не видно, искать надо лучше, разве бывает такое, чтобы кто то или что то бесследно исчезал. Скорее нет, чем да. Искать надо лучше, чем сейчас и займусь. Вот, например, следы, похоже на крупного грызуна, не то что нужно, ищем дальше. Вот, что тут у нас, крупное весьма, как бы, не волчий след, похоже очень, идем дальше. Вот, похоже на след от сапога, но это только на первый взгляд, внимательнее присмотреться, и станет видна особенность естественной лужицы, от очень старого следа, какого-то копытного. Идя от следа к следу, я прилично углубился от места нашей первой ночевки. Хотелось есть, но я ничего съедобного в округе не нашел. Одна особенность поразила меня больше всех остальных, стволы деревьев стали гораздо больше в обхвате, и в несколько раз длиннее в высоту. Сначала мне показалось, что это мои размеры тела уступают деревьям, но это заблуждение быстро развеялось, стоило мне увидеть знакомые мелкие белые цветы. Точно такие же белые бутончики, с ноготь каждый, я встречал их при самом заходе в лес, они росли тут повсеместно, похожи на альпийские ландыши, только листва совсем другая и растут ближе к земле. Уменьшился не я, деревья стали больше и выше, через еще некоторое время, стволы деревьев с огромными кряжистыми корнями, мне приходилось обходить по весьма большому радиусу. Насколько они станут больше и выше, в дальнейшем, мое и без того воспаленное воображение, уже не могло представить, но предположения не подтвердились, видимо я зашел достаточно глубоко. Самое, пожалуй, весомое дерево, визуально имело радиус ни как не меньше семи или восьми ярдов. Могу себе представить, сколько понадобится человек, чтобы взять такое дерево в кольцо из рук.

На меня уставился, чей-то спокойный взгляд. Я, рассматривал сверх могучие деревья, а кто то рассматривал в этот момент меня. Не шевелясь, я плавно повел глазами на силуэт, где заметил ореховые глаза. Немигающий взгляд, потерял ко мне интерес и повернул голову вниз к траве, это был огромный олень, он наверно ни разу не видел человека, и я своими скромными размерами не представлял для него никакого интереса. Длинные витиеватые рога покачнулись и он легко, легко, пошел дальше, по своим оленьим делам. Высоко-высоко, голосили неизвестные, крупные и мелкие птицы. Я дышал тише, как только мог и ступал мягче обычного, крадучись по мягким мхам, одинокого боясь пошатнуть равновесие и гармонию, любыми небрежными звуками. Мне удавалось, как это редко бывало раньше, по-настоящему стать частью природы, слиться с ней и не нарушать ее не зыблемый покой. Чувство внутреннего умиротворения зашкаливало, даже сел от удовольствия там где стоял, настолько хорошо никуда не торопится, никого не искать, ни кого не спасать. Ну да я размечтался, встал, прошелся немного и обомлел от увиденного. Прямо передо мной росло то самое крупное дерево, с плотно-переплетенными стволами, под навесом плотных веток и листьев. Под ним, я когда то давно, впервые переночевал в этом мире, а прямо под ним, знакомые орехо подобные плоды, тускло оранжевого цвета в бордовую крапинку, по размеру и форме со знакомый мне с детства лимон. Вот откуда эти внезапно охватившие его чувства спокойствия и безмятежности, обнял знакомое дерево и сознание прояснилось.

Пробыл там некоторое время, словно очень давно путешествовал по дальним странам, а потом вдруг вернулся в родной дом, подумал, ведь это, пожалуй, одно из самых прекрасных чувств. Съел один плод, его оказалось более чем достаточно, чтобы насытится, несколько убрал за пазуху, для Головуса, а точнее для его жены и дочери. Прилег немного отдохнуть под его кронами, а заодно укрыться не на долго от прямых солнечных лучей и не заметил, как уснул под ним.

– Спит еще, не буди, все равно солнце пока не поднимется, не пойдем. – Узнал я голос Софикеса.

– Хорошо, нам нужно подкрепиться, пойду, поищу нам съестного. – Говорил Головус, удаляясь от костра.

– Я уже проснулся, если вообще засыпал. – Вставая, сказал я. – Головус, постой. У меня для тебя кое-что есть.

С этими словами я достал пару плодов великого пробуждающего древа и положил их перед собой, в свете костра. Утренние сумерки еще не развеялись, но уже начинало светать. Головус несказанно обрадовался и скорее подбежал ко мне, вертя в руках два с виду не примечательных плода.

– Луч, ты достал их! Не знаю, как и откуда, но ты их достал! – Возбужденно восклицал напарник, оторвав меня от земли и тряся в объятьях.

– Достал, достал, можно полегче? У меня была трудная ночь. – С жалобой в голосе пожаловался я ему на легкое недомогание от излишне сильных объятий.

– Ну, Луч, ну дружище, ну наконец то, столько времени я их искал, вместе с тобой и без тебя, вас двоих и еще помимо вас, как я рад что это случилось. – Не обращая внимания на мои жалобы, довольно продолжал трясти меня напарник.

– Ты где успел полы порвать? – Спросил Софикес, разглядывая лохмотья моего самохвата.

– Во сне. – Честно сказал я.

– А эти огромные орехи, тоже из сна? – добивался он признания.

– Ну да, или не совсем, скорее, из промежуточного состояния, между сновидением и явью. Ты знаешь Софикес, с этими вопросами тебе лучше пойти к КерукЭде, он в этом большой специалист, а я только учусь. – Легко ушел я от прямого ответа.

– Вы позволите? – Он наклонился над одним плодом с расчехленным складным ножом, пристально его осматривая.

– Теперь это собственность Головуса. – Пожал я плечами.

– Только если его свойства таинственным образом не исчезнут. – Предупредил напарник, пристально глядя на меня.

– Думаю, ничего страшного не случится, если ты отрежешь кусочек. – Мои слова были обращены больше к Головусу, чем к пытливому уму травника.

– Превосходно. – Продемонстрировал он нам аккуратно отрезанный маленький ломтик плода. – Признаю господа, от вас определенно есть польза.

– Конечно, есть. – Убирая плоды, заухмылялся Головус. – Сейчас назад пойдем и еще несколько потомственных семей крылатых мотыльков вырежем.

Софикес, мучительно скуксил свое лицо, но говорить ничего не стал. Все определенно были довольны достигнутыми результатами, я в том числе. Напряженно подумав, Софикес все равно сказал.

– Здесь нельзя пойти назад, можно идти только вперед. В этих местах не действует время, в привычном его понимании как процесса, сложно все объяснить без длинных формул, кип научных свитков и огромной меловой доски, но общую суть я вам скажу. Если мы попробуем вернуться назад, то провалимся в небытие. Небытие представляет собой прошлое в его настоящем моменте, мы можем там просто застрять и не выйти оттуда уже никогда, из положительных сторон только то что стареть мы уже не будем никогда. Я подозреваю это и произошло с моим учеником. – Прервал свой рассказ травник, что-то еще прикидывая в уме.

– Сомнительное удовольствие, не стареть. – Сказал Головус.

– Тоже сомневаюсь в практической пользе этого мероприятия. – Согласился я.

– В этом я с вами солидарен. – Сказал Софикес.

Достигнув консенсуса, наша троица приготовилась отправиться домой. Мое внутреннее знание верного направления на пути к цели, окончательно ушло в никуда, как только я проснулся у костра с плодами древа. Поэтому нам пришлось прибегнуть, к великолепному знанию местности травника.

– Раз мы не можем пойти назад, выводи нас другой дорогой благородный странник по имени Софикес. – Уведомил я травника о его основной функции проводника.

– Пойдем пустыми землями, там самая малая вероятность нарваться на неприятности. – Предложил без промедления наш путеводитель.

Возвращались мы по более долгим путям назад, зато ощутимо спокойнее и комфортнее чем когда шли сюда. Из всех неприятностей, от которых нас оградил своим смелым напутствием проводник, приключилось встретиться лишь с тремя медвежатами, от вида которых мы шарахнулись быстрее, чем какой либо другой опасности. Знакомится с их разгневанной или весьма доброй матерью желания ни у кого не возникло, и мы без труда, после тридцатиминутного спринта по молодому березовому лесу, ушли от любой возможности рандеву. Когда мы, продирались, через густые кустарники, вся наша одежда набрала массу налипших колючек, но это пустяковое злоключение не испортило никому настроения, кроме травника, пожалуй.

По заверению травника, возвращались мы как бы полукругом, против часовой стрелки, с большим запасом по кольцу радиуса, и в этих землях обязательно нам должны были попасться мелкие поселения. Об их существовании, он точно не знал, но всегда догадывался, нам бы и вправду не помешал здоровый сон в прогретом помещении. Первые признаки осени, как-никак проявили себя ночью, ранним утром и особенно сейчас под вечер. Я услышал красивое человеческое пение, пела девушка, протяжно, длинно, а потом присоединился сильный мужской голос, они еще недолго пели, пока их не накрыл хор из нескольких десятков человек. К этому времени мы вышли из леса и созерцали интересные одноэтажные, вытянутые строения, расположенные по подобию спирали. Из центра спирали и шло многоголосье, там была площадь, люди праздновали сбор урожая, это было видно по огромному количеству телег со всевозможными культурами, овощами и фруктами. У Головуса было такое смешливое выражение лица, что он помолодел, лет этак на десять, ностальгия по родным краям, у меня тоже такое бывает, однако все реже и реже.