Текст книги "Тёмная потерна (СИ)"

Автор книги: Луми Йоханнес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

ГЛАВА 13.

Победа над разбойниками и даже трофеи кое-какие, это, конечно, здорово, но возникла нешуточная проблема – кровищи-то мы пролили изрядно, сейчас сюда придут истинные хозяева здешних мест. Вообще-то валить надо, только... Алчность такая штука, что заставляет принимать, под час, не совсем логичные решения. В состав нашей экспедиции входил сам Руденко, главный «мародёр», или, официально, коммерческий директор компании «Призма», занимающейся как раз превращением найденного на просторах страны в денежные знаки. И тот, вступив в короткую перепалку с Николаем Крысиным, доказал, что его статус в «холдинге» Ромодановского выше, чем у Коли. Посрамлённому командиру рейнджеров было велено обеспечить безопасность периметра, пока спецы-мародёры будут оценивать потенциал объекта. Коля фыркнул, поиграл желваками, но подчинился, на вышки поднялись часовые, бронетехнику расположили так, чтобы хоть как-то прикрыть народ и все погрузились в тревожное ожидание.

Я, стоя вместе с Димой на вышке, в который раз проверил, близко ли от меня стопка дисков, приятель мой не отрывал от глаз бинокля, но чёрные тени всё не появлялись и не появлялись. Спустя, наверное, час я слегка расслабился и вспомнил о своей способности "чувствовать", пусть и своеобразно, порождения Тьмы. И понял, что я нифига не чувствую. В смысле я чувствую адреналиновый откат, я чувствую что промок, несмотря на макинтош, я хочу, пардон, отлить, но вот того раздражения, легко переходящего в холодную ярость, я не испытываю. Значит, прямо сейчас никто из леса не выскочит? Нет, я бы не стал спорить, даже на сотню, но, может воспользоваться моментом?

Дима тоже чуток расслабился и тут же завёл разговоры о вероятных сокровищах, скрытых за серыми дощатыми стенами, и о размере премии, которая может нас ожидать.

– Бляха, я бы "Эмку" взял, – мечтательно сказал он, – вот вместо премии взял бы, не раздумывая. Её продать за двадцать штук можно, а то и больше, если состояние нормальное, это же настоящая машина, понимаешь? Взял бы "Кюбеля", б/у, штук за десять, пару лет можно проездить, а там, глядишь, что-то другое надыбать можно.

– "Эмку" начальство заберёт, – спустил я его на землю.

– Не скажи! – возразил мой товарищ. – Им по статусу не положено на таких тачках кататься, ну, может только Санычу. Хотя по-любому заберут, не себе, так подгонят кому нужно.

Время шло, Твари всё не появлялись, зато на территории "объекта" царила суета – сразу два грузовика подъехали к одному из складов, и через пару минут мужики, под прикрытием автоматчиков, начали таскать какие-то коробки. Машины довольно быстро забили под завязку, потом, в ворота въехал один из трофейных Опелей, принадлежавших раньше бандитам, его включили в состав небольшой колонны из гружёных машин, М-З и одного "Скаута". И колонна эта уехала по той дороге, которая и привела нас сюда. Домой покатили? А мы?

А мы остались. Добыча была столь внушительной, что я в чём-то понимал наше руководство, тем более что Руденко, к его чести, всё это время был с нами. Собственно, беспокоиться ему было не о чем, он находился под надёжной защитой, и ему были не страшны ни Твари, ни бандиты, которые вряд ли напали бы на нас. С наступлением темноты мы все тоже перебрались в это безопасное место, наслаждаясь относительным комфортом и возможностью чуть-чуть расслабиться. Потому что мы нашли бронепоезд.

Три дня, под всё усиливающимся дождём, мы вывозили добычу. Бронепоезд, при всей его невероятной крутизне, доставлял больше расстройства, чем положительных эмоций. Нет, пока мы ночевали в его металлическом чреве, гоняя чаи и наслаждаясь теплом от буржуек, всё было замечательно. Немного странным выглядело упорное нежелание Тварей нападать на нас, лишь однажды часовые заметили подозрительную фигуру, вероятно коату, но та скрылась в лесу, едва по ней замолотили пулемёты. Ещё вокруг нас постоянно кружили Призраки, но даже они не атаковали нас при свете дня, а с наступлением сумерек мы все прятались внутри бронированного монстра на железных колёсах.

Бронепоезд был небольшой, хотя я не очень в них разбираюсь, может, как раз вполне стандартным. Бронированный паровоз впереди прикрывала полуоткрытая платформа с зенитными орудиями, ДШК и счетверёнными пулемётами Максима, перед ней была ещё одна платформа, уже обычная, без всякой брони, но на ней были выложены брустверы из шпал и мешков с песком. Там стояло два пулемёта СГ-43, на станках и с противопульным щитками, кроме того, ещё два пулемёта Максима, на очень похожих лафетах, прикрывали правый и левый борта платформы. Позади паровоза был прицеплен бронированный тендер, забитый под завязку углём. Следом шёл "штабной вагон" – видимо здесь ошивалось местное начальство, потому что жилых помещений на "объекте", кроме небольшой казармы, или большой караулки, не было.

Внутри штабного вагона было что-то вроде купе, причём, довольно приличных, но стены были обшиты бронелистами, а в двух местах по каждому борту были устроены выпуклые огневые точки, где стояли пулемёты Максима, имеющие сектор обстрела почти в 180 градусов. Следом шли два обычных вагона, бронированных, разумеется, интерьером внутри напоминая плацкарт, где, как мы поняли, жили солдаты, охранявшие саму базу, или входившие в расчёт обслуги бронепоезда. Эти вагоны, кроме четырёх Максимов были вооружены восемью ТД, а так же имели в середине вращающуюся башенку, где стояла спарка ДШК. Замыкал бронепоезд ещё один зенитный вагон. И только зенитные орудия, пулемёты и огромный боекомплект – это уже состояние. Не считая стрелкового оружия, представленного тут, в основном, винтовками Мосина. И их было под сотню. Однако я даже представить не могу, сколько стоит сам бронепоезд. Ведь это мощная боевая единица, в наших условиях сопоставимая с боевым кораблём.

Понятно, что утаить его невозможно, но даже официальное вознаграждение за такую хреновину должно быть приличным. Хотя, зря я предаюсь грёзам по поводу гор золота, ведь заявлять о нашей находке, несколько я понял, никто не собирался. Почему? Потому что кроме бронепоезда, здесь был ещё один интересный состав, стоявший в небольшом тупичке. Обычный паровоз, тендер с углём, десяток товарных вагонов, каждый опечатан и опломбирован, четыре платформы с техникой, укрытой брезентом. И содержимое этого состава было ценнее, чем всё, что хранилось здесь, вместе взятое, ну, или не менее ценное.

Кстати, сокровищ на самой станции было не так уж и много, склады были, в основном, пустыми, содержимое продуктового, увы, почти полностью оказалось не пригодно к использованию, потому что как бы ни старалась Тьма повернуть время вспять, были ещё погодные факторы. Имелось ещё кое-какое оборудование, электрика, рабочая одежда, цемент (ха-ха), около пяти тонн топлива в бочках, дизель-генераторы, несколько цистерн с горючим. Плюс машины. Это ценные позиции, да, но в товарных вагонах лежало добро, награбленное, или, если хотите, доставшееся кому-то в виде трофеев от побеждённого врага. В основном вещи, самые разные, одежда, обувь, посуда, предметы интерьера, детские вещи, даже игрушки. А так же вина, шнапс и коньяки, сигареты, сахар, шоколад, и снова промтовары – велосипеды, музыкальные инструменты, ткани, мебель, хотя её было немного, швейные машинки (да-да Зингера!), радиоприёмники, фотоаппараты. А на платформах, надёжно укрытые брезентом, стояли автомобили другого уровня – кабриолеты и седаны, "Мерседесы", "Опели", и даже четыре мотоцикла с коляской.

Конечно, сразу пошли разговоры об "армии освободителей", грабившей немецкое население, мол, наш солдат ничем от других не отличался, вон, ажно вагонами добро вывозили. Однако обнаружилась интересная деталь – состав был сборным, то есть часть ценностей предназначались для народного хозяйства, а другая состояла из личных вещей офицеров РККА. И опись имущества соответствовала содержимому, то есть, выходит, "награбленное" как минимум учитывалось при грабеже. То, что наши бойцы брали трофеи – это факт и это нормально, это, можно сказать, закон войны. Тем более не надо забывать, кто всё это начал, кто грабил нашу страну. Я точно знаю, что вывоз трофеев был в централизован, потому что вывозили целые заводы, например тот же "Опель", на базе которого был создан первый автомобиль "Москвич".

Многое из того, что лежало в вагонах, предназначалось для домов культуры, детских домов, а вот личные посылки и вещи офицеров были упакованы отдельно, и на всё была сопроводительная бумага. Это получено с трофейного склада, это куплено, а это, например, аккордеон, получено в подарок от командования. Что характерно, практически все вещи новые, одежда и обувь так точно не ношеные, так что вряд ли наши бойцы раздевали бедное немецкое население до трусов, а если и раздевали, то нехер было нападать. Вот почему эти трофеи оказались в тупике на секретной железной дороге, это уже другой вопрос. Я думаю, что-то из вывезенного всё же было не совсем законно, помню, читал, как-то, что некий генерал продал втихую несколько десятков вагонов такого добра – в основном мебели и предметов обихода как раз. Причём, его вроде даже не расстреляли, потому что у него хватило ума вносить бабло в кассу. Наверное, тут тоже была какая-то "серая" схема, которая сейчас грозила стать чёрной, потому что, как я уже говорил – алчность заставляет людей совершать странные поступки.

Парадоксально, но за всё время, пока мы грабили станцию, нас никто не побеспокоил. Твари появились лишь на четвёртый, последний день нашего пребывания на этой интересной базе, обозначенной на секретных картах "Объект 17С". Две стайки бандерлогов выскочили из леса, с дьявольской прозорливостью выявив самое уязвимое место в нашей обороне. Однако, они не учли того факта, что бдительности мы не теряли, и половина порождений Тьмы полегла тут же, благо пулемётов у нас было до неприличия много. Остальные бандерлоги ретировались, а спустя час на разборки пожаловали старшие братья – бабуины. Но тоже как-то слабенько, даже не серьёзно, словно и нет Тьмы под боком. В общем, с нашей стороны обошлось без потерь вообще, однако командование решило не искушать более судьбу и дало приказ сворачиваться.

Большую часть добычи мы, всё же сумели вывезти. Большую, но не всю. Уголь, ГСМ, причём, кроме склада топлива в бочках обнаружились ещё и три цистерны с соляркой, тоже сокровище по нынешним временам. Остались мощные дизель-генераторы, для погрузки которых у нас не было нужной техники, остались какие-то железяки для паровозов и подвижного состава. По сути, мы успели вывезти лишь барахло из вагонов и оружие. И ещё остались бронепоезд и паровоз с товарными вагонами, тоже, наверное денег стоят.

Причин, по которым всё это добро осталось минимум до следующего лета, было несколько. Это и появившиеся Твари, потому что только идиот будет заниматься мародёрством, одновременно отбиваясь от наседающих сил Тьмы. Внесла свои коррективы и небесная канцелярия, открыв вентиль посильнее и залив землю дождями. Как следствие – дороги расквасились и последние рейсы грузовики, преимущественно, вытягивали друг друга из полужидкого месива.

Ещё одним немаловажным моментом была сама схема вывоза, так сказать, логистическая составляющая. Если бы мы вывозили барахло прямиком в Вышинский, то это заняло бы у нас добрый месяц, я думаю. База в Синих Бродах могла принять лишь толику награбленного, но тут на помощь пришли нужные связи и относительная близость железной дороги. Железка проходила в трёх километрах на восток от Бродов, и тянулась почти строго на север. Как я уже упоминал, конечной станцией, доступной людям и, соответственно, самой северной точкой ВНР являлся населённый пункт Жабино. Оттуда до Тьмы было не то, чтобы рукой подать, километров пятнадцать, но по принятой в нашей конторе классификации, это уже Первая Зона. Жили там только военные, видимо с постоянной ротацией, потому что Жабино – это стратегические закрома молодой республики имени сталинского палача.

Дело в том, что всё, сделанное людьми имеет тенденцию со временем приходить в негодность. Природные творения тоже подвержены этому, разумеется, но всё сделанное людьми, разваливается гораздо быстрее. Прочитал я однажды историю про одного японца – строителя домов. Таких классических японских, то есть деревянных, с циновками-татами и ширмами из рисовой бумаги. Его спросили – а сколько простоит ваш дом? Тот задумался и говорит – ну, вообще-то за домом нужно следить. Вовремя менять подгнившие элементы, следить, чтобы не было слишком сыро и слишком сухо. Ему говорят – ну хорошо, вот мы следим. Сколько? Он – ну, вообще ещё такие жучки заводятся, их морить нужно... Ему – хорошо, морим. Сколько? Он – ну, ещё вот полезно лаком и пропиткой покрывать несущие конструкции... Ему – пропитали. СКОЛЬКО? Всегда – ответил старый строитель. В чём суть истории? Творения человеческих рук могут сохранятся сколь угодно долго, если за ними следить, то есть, прилагать дополнительные усилия для поддержания их в работоспособном состоянии. Практика показала, что мы можем даже немного обмануть естественные биологические процессы, если будем следить за умершей плотью. В подтверждение этого в центре страны уже 90 лет валяется потрошёный труп одного вождя. И не портится!

Здесь же сама природа, или её аномальная ипостась, дала людям в руки возможность сохранять всякие нужные вещи, не прилагая особых усилий. Достаточно просто подтащить что-то поближе к Тьме и, профит, вещь возвращается в исходное состояние, за минусом износа, конечно. Вот танк. Двадцати – тридцатитонная махина, в основном сталь. Но так же резинки, без которых все нужные жидкости покинут кровеносную систему монстра и он превратится просто в кучу железа. В обычной жизни технику обслуживают, то есть вовремя меняют всякие сальники и патрубки, заряжают аккумуляторы и дают движку поработать с полчасика, чтобы не застраивался. Здесь никто не производит запчастей, их запас давно исчерпан, но, зато, есть уникальная возможность хранить технику под боком у Тьмы.

Когда я говорил "без усилий", я был не прав – усилия, конечно, есть. Это постоянный моральный напряг от близости стены Мрака, а так же постоянные атаки Тварей. Но со второй проблемой неплохо справляются пулемёты, благо запасы патронов тут ещё не подошли к критической отметке. В общем, Жабино, это огромный склад техники, оружия и даже ГСМ. В основном, всё это стоит прямо в железнодорожных вагонах, готовое в любой момент к вывозу в более безопасное место. Подвижного состава там много, вот наши боссы и договорились с вояками о выделении небольшого состава, который пригнали к станции Броды, представляющей собой обычную платформу с парой тупиков, построенную уже при новой власти для лучшего снабжения гарнизона в Синих Бродах. А мы этим воспользовались, за некую мзду, разумеется. Но коррумпированные вояки тоже не хотят рисковать, одно дело – день-два, три – рискованно, а четыре – уже критично, а дальше шансы попасться на глаза какому-нибудь начальнику возрастают в геометрической прогрессии, могут же и вопросы задать, мол, что это за погрузо-разгрузочные работы на стратегическом объекте?

Так что операцию мы вынуждены были свернуть. Был, разумеется, минимальный риск, что секретный объект обнаружат военные, но шансы эти измерялись долями процентов, потому что они так же зависели от погоды и вообще не совались в тот угол. Могли пощипать оставленные богатства и выжившие бандиты, но тут нашим боссам улыбнулась удача. Вернее, сначала она от них отвернулась, потому что лишённые руководства и растерянные разбойники совсем потеряли голову и кинулись прямиком к Синим Бродам, напоровшись на патруль. Перестрелка была короткой, но жаркой, откуда ни возьмись появилась стая гончих и, как пишут в нестрашных постапокалиптических произведениях, выжившие позавидовали мёртвым. Все девятнадцать уцелевших членов группировки закончили свои земные дела и банда перестала существовать. Уже потом, когда возбуждение от столь неожиданно свалившегося на меня, в частности, достатка, улеглось, я задался вопросом – а что, вот те выжившие, которых мы пленили, они не рассказали в местном гестапо про "пещеры Лихтвейса" под открытым небом? Но, оказалось, что Александр Александрович Ромодановский учёл всё, и пленные вместе с трупами своих подельников доехали только до бывшей юдоли скорби зеков, где и были расстреляны, а затем сожжены в одном из бараков, унеся с собой на тот свет нашу тайну.

Понятно, что скрыть такую находку очень и очень сложно, посему, я думаю, всем, кому надо, были сделаны щедрые подношения. Нам, простым "рядовым" маленькой империи Александра Александровича, тоже перепало, причём Коля Крысин прозрачно намекнул – мол, парни, ну вы поняли, как оно может быть? Если голова на плечах есть, то вы же не будете молоть языками, да? И вы представьте, что ещё можно найти на необъятных просторах бывшей страны Советов!

А вознаграждение и впрямь было хорошим, щедрым таким, жирным. Я не знаю, сколько получили «мародёры» и даже другие рейнджеры, знаю, что всем закрыли табели по максимуму, что означает пребывание в Первой Зоне все четыре дня в условиях боевых действий. Плюс всем выплатили денежные премии в размере оклада. Ну а главные виновники этих событий, то есть отделение Суходола, получили по пятьсот рублей (во всяком случае рядовые), плюсом наша троица – я, Витёк и Мансур – ещё по штуке сверху. Ну а ваш покорный слуга, как добывший карту, а так же проявивший инициативу и изобретательность, был премирован автомобилем «Кюбельваген», в «простой», правда, комплектации.

Такие вот дела. Как-то сразу стало весело и хорошо, качество жизни резко изменилось, как изменилось и отношение ко мне среди коллег. До этого, всё же, многие относились или подчёркнуто холодно, или даже с пренебрежением, мол ты тут без году неделя, а мы ветераны. Но сейчас посыл, "месседж", так сказать, от руководства был услышан и понят – говорят, такой случай, чтобы подарили тачку, был всего один раз, но там мужик чуть не жизнь спас то ли Руденке, то ли Батурину самому.

Спустя неделю после командировки, когда мы уже немного устали наслаждаться заслуженным отдыхом, а денежная масса слегка уменьшилась, нас с Димой внезапно вызвали к шефу. Разговор был недолгим, Ромодановский поблагодарил за службу, справился о здоровье, в том числе и душевном, а затем, без всякого перехода, заявил:

– Благодаря в том числе и вашим действиям мы получили неплохую финансовую подпитку, так что можем позволить себе расширить бизнес. Командиры хорошо отзываются о вас, Константин Александрович, равно как и о вас, Дмитрий Елизарович. Есть идея сформировать новую группу, и поставить вас, – тут он поймал мой взгляд, – командиром. Что скажете?

Я, честно говоря, опешил слегка. Нет, понятно, что это круто, и я потяну, без вопросов, просто... Не ожидал, уж никак не ожидал. Но выпендриваться не стал, в рамках дежурного подхалимажа выдал, что, мол, не подведу, оправдаю и так далее.

– Хорошо, я и не сомневался, – слегка улыбнулся шеф, и тут опять сделал движение челюстью, которое меня так выбешивало. – Сейчас придут ещё три человека, познакомитесь с подчинённым. Да, бронеавтомобилей у нас, пока, не так много, вам будет придан "Додж", ну а по задачам с Николаем Паламарчуком будете контактировать.

На этих словах один из его телохранителей вышел, и через пару секунд вернулся в обществе троих бойцов, всем в районе тридцати лет, чуть младше, чуть старше. Познакомились – Гоша, Владислав, Роман. С Гошей тут же вышла заминка, я так и не усвоил – это уменьшительное от Игорь или Георгий. Оказалось, ни то ни другое – он был Егор, но предпочитал именно вариант Гоша. Ладно, Гоша, так Гоша. Невысокий, юркий и порывистый, и самый молодой среди моих подчинённых, ему двадцать семь всего. Ладонь сухая и очень жёсткая, словно деревяшка, причём это отнюдь не признак "каратиста", просто особенность анатомии.

– "Рулём", наверное, у вас буду, – сообщил он.

Оказывается, умеет водить практически всё из здешней техники, как он выразился : "тут всё или грузовик, или трактор".

Роман (можно Рома). Двадцать девять лет, сам из Кирова, он у них в слое уже переименован обратно в Вятку, здесь пять лет, у Ромодановского два года. Служил Там в армии, профессиональной, как он выразился, старшим сержантом в ВДВ, специальных навыков нет, радист только, но здесь это не актуально. Зато с физ и огневой подготовкой всё хорошо.

Владислав, самый старший, тридцать два года, имел небольшой дефект речи – звук "л" звучал у него как "в", Ввадисвав. Хотя это почти незаметно, тоже невысокий, очень спокойный, флегматичный даже. Из города Гороховца, что в Нижегородской области, Там был биатлонистом, даже в олимпийскую сборную входил, приехал навестить родителей, пошёл топить баньку ну и... Понятно, в общем. А так же понятно, что в группе снайпер нарисовался.

А я, выходит, командир-пулемётчик у них? Надо Диму на пулемёт натаскать, заодно должность повысить у него, кстати, моя "сапёрская" надбавка так и осталась при мне. И это неплохо!

Примерно две недели мы занимались тренировками и боевым слаживанием, в полной мере познав все прелести поздней осени на фоне апокалипсиса в поствоенной России. Сыро, грязно, ветрено, холодно, серо, мерзко, тоскливо, отстойно – в запасе есть ещё десяток эпитетов примерно той же окраски. Честно говоря, погода давила так, что даже не было желания поднимать себе настроение, какая-то апатия накатила, сил, моральных, хватало лишь на то, чтобы нарисовать план на неделю, и попытаться выполнить его хотя бы на шестьдесят-семьдесят процентов. Даже собственная тачка не радовала, хотя уже требовала внимания – знающие люди посоветовали сразу утеплить её, поскольку через пару недель в сервисах будут очереди.

Утепляли машины здесь... войлоком. Натурально, из которого валенки делают, двери, кузов, где возможно, всё это закрывали брезентовыми накладками, на пол клали резиновые коврики, их тут тоже не было изначально. Пневмопуск посоветовали ставить сразу – машина не запиралась и аккумулятор могли утащить. Делали умельцы и специальные блокираторы, не дешёвые, между прочим, но довольно надёжно препятствующие угону. А ещё посоветовали купить секретки – резину тут тоже снимали только в путь. И вообще – ничего ценного, а лучше вообще ничего, в машине не оставлять. Проблема была даже с лопатой, она тут в зажим вставлялась снаружи, и с запаской – она крепилась на коротком переднем капоте. Проблему сохранения запасного колеса решал хитрый дополнительный стопор, но, опять же, на несколько дней без присмотра лучше не оставлять – выворотят с мясом. А так – таратайка это конечно, хотя имеется один существенный плюс – для неё, похоже, нет непроходимых дорог. И, разумеется, ехать в машине в такую погоду несоизмеримо приятней, чем шлёпать по лужам пешком.

Практически в конце нашей «притирки» друг к другу, меня вызвал Коля Крысин и поставил новую задачу – хватит опухать от безделья, едем в Первомайский, нужно кое за чем присмотреть. Первомайский – это городок километрах в двадцати пяти от Вышинского, выше по реке и на противоположном её берегу. Так что добраться туда можно или водой, или по дороге, которую тут хоть как-то поддерживают, подсыпая гравием. Я так понимаю, нас спасает от второй главной российской беды только отсутствие тяжёлого автотранспорта. Самый большой груз здесь, что может принять машина – 6 тонн, а самый распространённый транспорт – трёх и полуторатонники. Что рекой, что машиной – расстояние примерно одинаковое, потому что приходится сначала ехать на север, к автомобильному мосту через Урмань. Река в этом месте довольно сильно сужается, и конечно было проще перекинуть мост именно здесь.

Совсем рядом был железнодорожный мост, он и сейчас остался, но около пятнадцати лет назад тут гремели нешуточные бои между различными группировками, борющимися за власть. И одна из таких, то ли из мести, то ли чтобы запугать Вову Быка, решила пустить под откос, а точнее в воду, принадлежащий ему поезд с торфом, в тот момент когда он проходил по мосту. Взрыв повредил опоры так, что полотно даже заметно просело. К счастью, диверсанты оказались не шибко опытными, долбануло значительно раньше, чем планировалось, и состав уцелел. Но мост из строя вышел и целый кусок территории оказался отрезан от прямого железнодорожного сообщения со столицей .

Ирония ещё и в том, что Первомайский "родина" президента Орлова, он начинал свою карьеру именно оттуда. Вопрос о ремонте моста стоит первым пунктом в самых разнообразных повестках дня, и даже являлся частью предвыборной программы самого президента. В республике есть и собственный цементный завод, и инженеров можно найти, но поначалу северное направление не имело такого уж важного значения, там была Тьма, а торф и прочие народнохозяйственные грузы вполне успешно возили грузовиками и баржами. Это и сейчас "чей-то" бизнес, так что, думаю, пока депутаты не договорятся, как поделить кусок бюджетного пирога под названием "железнодорожный мост через Урмань" он так и будет стоять памятником "смутного времени".

Город небольшой, до войны там проживало около тридцати тысяч человек, сейчас же около десяти и, как и всё "заречное", он был бы обречён на прозябание, если бы не окружающие его болота. А местные болота – это торф, единственный энергоресурс, доступный нашей республике, он даёт и свет, и тепло, на нём ездят паровозы. Так что в нынешних реалиях город Первомайский занимает важное положение, к тому же президент не забывает свою "малую родину", город получает неплохие дотации, и, говорят, жить там, во многих отношениях, даже лучше чем в столице. Весьма много зажиточных людей, и не только тех, кто в торфяном бизнесе, вернее, он даёт самый большой приток денег, но так же это центр лесоперерабатывающей промышленности региона, поскольку отсюда очень удобно сплавлять его вниз по течению Урмани.

Неплохо развит охотничий промысел, хотя главный центр добычи пушнины лежит ещё дальше на восток, в посёлок Краснопартизанск, что стоит на берегу самого крупного в республике озера Белое. Злые языки утверждают, что посёлок раньше назывался Белозерским, потом Белогвардейским, потом опять Белозерским, пока кто-то не стуканул накркому НКВД тов. Ежову, что в крае плохо поставлена борьба с искоренением памяти о старом режиме. Кого-то даже сняли, Ежов здесь не очень баловался расстрелами, но самого его шлёпнули, в том числе за гомосексуализм. Такая вот гомофобская тут власть. Была.

Сведения, подобные этим, а так же прочие, относящиеся к истории края до Момента Разделения, собирают, в основном, энтузиасты. Говорят, был даже Музей Прошлого, но закрылся из-за отсутствия финансирования – в бюджет такие расходы не заложишь, а наплыва посетителей не наблюдалось. Что и неудивительно – все и так жили как в музее, из всех щелей сороковые года, да ещё и чужого слоя, прут. Так что желающих ещё и платить за то, чтобы его ткнули носом в мрачную действительность, нашлось крайне мало. Впрочем, кое-какие сведения о прошлой жизни интерес представляли, и отнюдь не для краеведов – в стране осталась масса архивов и далеко не все они были засекречены НКВД. Вот куда бы сунуть рыло, на предмет сведений, представляющих коммерческий интерес. Например, ещё один объектик найти, пусть даже без бронепоезда. Но, увы, не я один такой ушлый, всё, что можно, уже прошерстили вдоль и поперёк, одна надежда на "законсервированные" Тьмой населённые пункты, и кто знает, может быть и Дима найдёт своё Эльдорадо, в конце концов. Но сейчас у нас задачи иные.

Наш, вернее господина Ромодановского, интерес к городу Первомайский сугубо практический – тут находится одна из фирм, превращающих утаенные от государственного ока товарно-материальные ценности в чистый, как слеза младенца, капитал. Какой бы крутой не был Сан Саныч, внаглую светить таким количеством импорта нельзя, возникнут вопросы, так что реализация идёт очень осторожно, в буквальном смысле, пошагово. Сначала товар доставляется на склады мелких оптовиков, причём номенклатура тщательно подбирается, затем он должен одновременно «всплыть» на рынках и в некоторых магазинах всех крупных населённых пунктов республики, а это уже, согласитесь, стратегия.

Да, путь более длинный, но и доход с такой операции раза в три выше, чем от сдачи государству. И это с учётом уже всех затрат – товар-то дефицитный, мы как спекулянты в войну (ну, не мы лично, а "наши"), бессовестно наживаемся на товарном голоде. Даже всякие гармошки и балалайки тут в ходу, тем более что это Made in Germany. За годы жизни провалившихся многие предметы быта заменились на новоделы, однако 1940-е годы по-прежнему прут из всех щелей. То мелькнёт одежда довоенного фасона, то пролетит, мягко покачиваясь, черная "Эмка" с шторками-тонировкой на задних окнах, то в руки попадёт сковородка с ручкой странной формы и штампом "Арт. Кр. Бол.", что бы это ни значило. Здания, мебель, дизайны, кафель, даже водопроводные краны тут из того времени и люди привыкли, это стало унификацией, единым для всех слоёв стандартом, который приняли для себя живущие здесь. Так что все те вещи, что мы "нашли", будут пользоваться спросом и разойдутся на ура.

Ну а мы, отделение Нагорнова, осуществляем сейчас самое обычное силовое прикрытие "менеджера по продажам", задача которого сделать так, чтобы план, родившийся в недрах конторы Ромодановского, не дал сбоев. Собственно, мы просто катаемся по городам – один человек всегда в машине с менеджером, четверо в машине прикрытия. Камуфлированную, полевую форму, сменили на зелёную, стандартную для охранников ЧОП "Эгида", оружие – пистолеты и автоматы, хотя в машине лежат и карабины, и ДТ.

Первомайский, Красная Пежа, Коминтерновский, Войков, Советск, Комсомольск, Орехово-Зарубино, Усольск, города, и городки, иной раз на три-пять тысяч жителей всего, но именно они являются районными центрами молодой республики, там живёт и рулит местная власть, а, значит, именно там сосредоточение жизни "регионов". И в каждом есть рынок, куда везут продукцию крестьяне из окрестных земель, и где они могут обменять вырученные от продажи своей продукции деньги на нужные им товары. А рынок – это полная бесконтрольность торговли. Самый чёрный из всех налов ходит именно здесь, любая уважающая себя контора, неважно чем она торгует, имеет "точку" на рынке, где осуществляется львиная доля всех торговых операций.

Причина, опять же, банальна – всех этих людей объединяет устойчивое нежелание платить налоги. Вообще, тут с фискальными органами попроще, чем у нас в слое – налоговая инспекция, милиция, МЧС, ну и "гебня", само собой. Был ещё отдел СЭС при мэрии, но, после того, как у него забрали функции борьбы с Тварями, заодно урезав в правах, он совсем захирел, хотя, формально, именно СЭС обязана следить за санитарным состоянием всех городских объектов. Но предпринимателям здесь предоставили право на "саморегулирование", суть которого в том, что каждый бизнесмен изначально человек честный и порядочный. Так что он не будет травить людей фальсификатом и разводить антисанитарию. А если такое случится, и кто-то отравится некачественной шавермой или, в шоке от разбегающихся тараканов, напишет жалобу, то СЭС придёт и оштрафует. Как ни странно, система работает, люди редко мучаются желудком, да и мерзких насекомых я не видел.