Текст книги "Маска (И)"

Автор книги: Lis-Bet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Первым, что бросилось мне в глаза, были встревоженные лица Реехея и Мукуро и их напряженные стойки. Парни будто были готовы сорваться в бой в любую минуту, и это меня напрягало. Что могло случиться всего за пару часов, что меня не было? Вопрос, ответ на который мне совсем не хотелось знать, ведь он был однозначно связан с какими-то проблемами. Как оказалось, Тсуна пропал, и его друзья небезосновательно решили, что к этому причастно Вария. Шатен не пришел на бой, и его Хранители заволновались, решив разыскать его. Они разделились на две команды, одна из которых осталась с Такеши и должна была в случае чего прикрывать его, а другая отправилась на поиски Тсуны.

Я, не медля ни секунды, бросился за Хаято и Кеей, ведь, как и остальные, понимал, что ученик не стал бы игнорировать столь важное событие, как бой одного из его Хранителей. Вероятнее всего, с ним что-то случилось, а это было плохо. Не добавляло оптимизма и то, что улицы Намимори, по которым я бежал, были абсолютно пусты. В домах даже свет не горел, а оттого создавалось ощущение, что все живое вымерло в этом районе. И это оказалось почти правдой.

У самого дома Савад я стал ощущать уже едва заметное пламя Тумана, а чуть в стороне обнаружил кровавое пятно на одном из заборов. Пройдя еще несколько шагов, я увидел останки тел, превращенных в фарш. Эмблема, лишь чудом сохранившаяся на одежде одного из трупов, гласила «CEDEF». Люди Иемитсу, вероятно, приставленные для охраны его жены и сына, были безжалостно растерзаны, но тут же встал вопрос, что же случилось с самими Савада? Однако найти ответ на него мне помешал звонок телефона, на дисплее которого высветилось «Никчемный Дино».

– Реборн, у нас проблемы, – слишком серьезно сказал мой бывший ученик, а у меня почему-то похолодело в груди. – Со мной только что связался Шамал, по его словам Хаято и Кея нашли Тсуну раненого, и его состояние критическое.

Мое сердце ухнуло куда-то в пятки. Я уже и забыл это ощущение, и, если честно, надеялся больше никогда его не испытывать. Слова Дино не застали меня врасплох, но даже так выбили почву из-под ног. Мой ученик, этот никчемный Тсуна… сейчас, возможно, умирает… Я… Я должен был спасти его! В тот момент для меня было не важно, кто это сделал. Не важно, как. Не важно, почему. Мне было все не важно, пока я, не помня себя, бежал к дверям дома Савад.

Там меня встретил Кея с тонфа наперевес и горящим болью и отчаянием взглядом. Позади него Хаято спешно, но качественно, накладывал повязки на тело Тсуны. Оба парня были до ужаса бледными, а их руки дрожали – верно, они были слишком потрясены увиденным, чтобы контролировать свои эмоции. Даже мне стоило больших трудов сохранить подобие невозмутимости, ведь в первый момент, когда я увидел своего ученика, мне показалось, что мир потерял все краски. В луже собственной крови, израненный и бледный лежал Тсуна. Его ресницы слабо подрагивали, а грудь едва вздымалась. Недалеко от него валялось то, чем была проткнута его грудь, и невольно я подумал, как он вообще еще мог дышать?

Не знаю, как я выглядел со стороны в тот момент и, если честно, не хочу знать, но на деревянных ногах я подошел к Тсуне и присел рядом с ним. Мое сердце билось, как бешеное, дрожь рук едва удавалось сдержать, а перед глазами было только бледное лицо ученика. Мои мысли метались, как пчелы в растревоженном улье, но я все же смог сосредоточиться и начать вливать в тело Тсуны свое пламя Солнца.

Едва-едва я ощущал огонек его пламени Неба, но он был так слаб, что, казалось, еще секунда, и он погаснет. Осознание этого обрушилось на меня стремительным потоком, от которого по спине пробежал холодок. Перед внутренним взором, словно кинопленка, замелькали воспоминания. Я снова видел того пугливого мальчишку, который боялся даже маленькой соседской собачки, того неумеху в учебе и спорте, того вечно паникующего, но такого доброго, всепрощающего и яркого Тсунаеши. Я видел его боль и страх, но так же его невозможно теплую и солнечную улыбку, которую он дарил всем вокруг. Я видел его силу, кристально чистое пламя Неба, а теперь… А теперь я видел только раны и кровь.

Признаюсь хотя бы себе – в тот момент мне было страшно. На моих руках умирал Тсуна, а все, что я мог сделать – это пытаться поддержать его своим пламенем. Я чувствовал, как он слабеет с каждой секундой, но не мог с этим ничего сделать. Нечто темное, чужеродное мешало мне, не давало пламени полностью проникнуть в тело Тсуны и начать регенерацию. Те крупицы, каким это все же удавалось, едва ли могли хоть немного улучшить состояние ученика. Осознание собственной беспомощности больно резануло по сердцу, ведь я действительно мало чем мог помочь Тсуне. Но не мне одному было тяжело.

Хранителям ученика было не легче. Хаято и Кея молчаливыми тенями сидели возле меня, накладывая повязки на бесчисленные раны Тсунаеши. Их лица не выражали ничего, кроме боли. Пусть не физически, но они ощущали каждый синяк, каждый порез, каждый перелом, как свои собственные. Для них видеть своего босса в таком состоянии было тяжелым испытанием, а осознавать, что они не смогли защитить его – пыткой.

Это касалось и меня. Внешне я старался не показывать своих чувств, но внутри меня бушевала буря. Кто бы мог подумать, что я так привяжусь к этому карамельному чуду… К его улыбке, к смеху, к по-детски наивным глазам. До этого ужасного момента я до конца не осознавал глубину той связи, что была у нас, но теперь, видя окровавленное, едва дышащее тельце Тсуны, я наконец понял, насколько он дорог мне. Для меня он уже был не просто учеником, а тем, для кого я готов был перевернуть весь мир.

Поначалу меня в нем зацепила его невероятная схожесть с Луче – глаза Тсуны сияли так же, как у нее. От них обоих исходила необычная аура, которая внешне была спокойна и мягка, но в любой момент могла стать убийственной. Но это было лишь в начале нашего знакомства. Чем дольше я жил рядом с Тсуной, тем отчетливей понимал, насколько он силен и прекрасен своей душой. Со временем я стал замечать, что мои мысли, если они не заняты чем-то важным, крутились вокруг этого карамельного чуда, все чаще я ловил себя на том, что откровенно засматриваюсь на него.

Если бы Иемитсу узнал, какие мне порой снились сны с участием его сына, он прикопал бы меня под ближайшем деревом. И плевать бы он хотел, что мы друзья детства. Однако на мое счастье, он об этом даже не подозревал. Ровно, как и сам Тсуна, который, к слову, тоже проявлял интерес к моей персоне. Не заметить его любопытный, неосторожный взгляд было невозможно, но я специально делал вид, что это не так. Было забавно наблюдать за сменой эмоций на лице Тсуны, который даже не знал, что его прекрасно видно. Сначала он внимательно изучал мое тело с поистине невозмутимым видом, но затем начинал краснеть. Румянец, появляющийся сперва на скулах, распространялся дальше, охватывая щеки, и плавно перетекал на кончики ушей. Эмоции Тсуны, едва ли не «CapsLk-ом» написанные на лице, также заставляли умиляться. Догадаться о содержании его мыслей было очень просто, но от того не менее приятно.

Я нравился ему, быть может, даже больше, чем думал, но и он уже тогда был мне не безразличен. Однако понять и принять свои чувства я смог только в Какуе Ленде, после того, как увидел жуткие синяки на его теле, оставленные Наной и узнал правду об этой женщине. Но не это заставило мое сердце пропустить удар, и затем пуститься вскачь, а глаза Тсуны. В них плескалось море страха и затаенной боли, но по соседству с ними я увидел облегчение и надежду. Он не мог сам рассказать о том, кем на самом деле была его мать, Нана позаботилась об этом, запугав сына до полусмерти, однако он ждал и боялся, когда же кто-нибудь поймет все сам.

Этот хрупкий, слишком добрый и чересчур наивный паренек всего за пару месяцев сумел привязать меня к себе. Теперь я желал защитить его, оградить от трудностей и испытаний, хотя и понимал, что мне это едва ли удастся. За него слишком плотно взялась Вонгола, ведь она бы не отпустила наследника Примо. Тсуна слишком важен для нее, но методы, которые выбирал Девятый для его «тренировок», были слишком жестокими, даже по моим меркам. Уже и не знаю, сколько раз мне приходилось скрывать глаза полами шляпы, чтобы никто не увидел мое беспокойство, однако, когда я увидел окровавленное тело Тсуны, я уже ни о чем не думал.

Мой мир едва не рухнул. И хотя внешне я почти никак не проявил своих чувств, мне стоило больших трудов не сорваться на поиски этой сволочи, что посмела причинить моему Тсуне вред! В тот момент меня остановило только то, что без моего пламени Солнца, и без того едва действующего на тело ученика, он погибнет. Долгие часы операции, что заставили даже Шамала попотеть, прошли для меня, как в тумане. Я помню свои четкие приказы: вызвать Мукуро, извлечь яд из тела Тсуны, выставить охрану периметра… Но все слова, что срывались с губ, были механическими, продиктованными опытом, мыслями я был далек от всего происходящего. Наверное, это будет звучать странно и несвойственно мне, но в тот момент я думал лишь о том, смогу ли я когда-нибудь снова увидеть его улыбку…

Надежда на это таяла. Шамал сказал, что Тсуна впал в кому, а Мукуро показал страшные, полные страданий воспоминания ученика. Невольно у меня возник вопрос: как он до этого вообще мог смеяться? Пережить столько и не утратить внутренний свет может далеко не каждый, если вообще хоть кто-то.

На Иемитсу, в одночасье узнавшего о предательстве жены и тяжелом состоянии сына, было больно смотреть. То, что случилось с Тсуной, произвело на него очень сильное впечатление, и теперь он боялся даже на несколько часов оставить сына. Он не покидал палату и спал рядом с кроватью Тсуны на неудобном стуле. Единственный раз, когда он вышел за пределы комнаты, был вечером следующего дня после боя Дождя. Тогда мы вдвоем направились на встречу с Варией, чтобы прекратить Конфликт Колец. Но уже покидая палату Тсуны, Иемитсу настоял на том, чтобы все Хранители находились рядом с его сыном и были готовы в любой момент отразить атаку.

По-моему, караулить свое Небо хотели все Хранители и близкие Тсуне люди. Однако каждый раз с болью в сердце я уходил координировать поиски Наны или раздавать приказы относительно безопасности периметра больницы, вместо того, чтобы быть рядом с моим Тсуной. «Если не я, то кто?» – так я оправдывал себя, хотя в глубине души и понимал, что просто не могу смотреть на полностью замотанного бинтами ученика. За эти несколько дней, что прошли с момента нападения, я заходил к Тсуне всего два раза, причем первый был, когда Иемитсу прибыл в Намимори, а второй, когда в палату пробрался Бельфегор.

Когда Принц и прибывший чуть позже Скуало предложили, в своем стиле конечно, союз, я тут же ухватился за их предложение. Во-первых, с их силой у нас появлялось гораздо больше шансов победить Нану, а во-вторых, за составлением плана атаки я мог проводить бессонные ночи. Три дня я не смыкал глаз, ведь каждый раз перед внутренним взором начинали проноситься картины воспоминаний Тсуны и виды его израненного тела. И хотя усталость брала свое, я по-прежнему не мог даже думать о сне.

Все мои мысли были рядом с учеником, ровно как и сердце. Теперь я понимал, что чувствую к нему, но не мог ничего ему рассказать. Тсуна спал и, по словам Мукуро, нашедшего в его сознании тень Кровавого Тумана, не мог проснуться в ближайшее время. Единственное, что мы могли сделать, чтобы спасти его – это победить Нану. Непростая задачка, особенно учитывая то, что с большой вероятностью у нее под контролем находится босс Варии. Но ради моего карамельного чуда я, как и все Хранители и близкие Тсуны, готов на все, даже совершить невозможное.

Жди нас, мой драгоценный ученик, мы обязательно спасем тебя…

End Pov Реборн

***

Pov Тсуна

Темно. Я все еще в этой странной комнате без пола, потолка и стен. Мои руки жестко зафиксированы цепями, которые полностью лишают движения и сил. Я не знаю, как долго я уже нахожусь тут. Быть может, день, неделю или всего час? Мои мысли путаны и бессвязны. Порой я слышу какие-то голоса, и тогда в моей груди будто разгорается огонь! Но в следующий миг все гаснет, и я уже не знаю, почудились мне полные доброты и любви слова или нет.

«Дечимо…» – вдруг снова услышал я чей-то голос. В нем все так же звучала бесконечная доброта и нежность, но были еще нотки печали, волнения и силы. Мое сердце забилось чаще почему-то, а в голове стал нарастать гул. Насколько мне позволяли цепи, я огляделся, но кроме темноты ничего не увидел. Разочарованный, я снова повис на своих оковах, решив, что все это галлюцинации моего уставшего разума.

«Дечимо…» – снова раздалось отовсюду, и я встрепенулся. Мне не послышалось! Кто-то действительно звал меня! Но почему он так странно называл меня? Что это слово вообще означало?

Я снова стал вглядываться в непроглядную тьму, невольно вспоминая, как оказался здесь. Кажется, кто-то из дорогих мне людей пытался меня спасти меня, но… Я нахмурился, ведь моя память снова подводила меня. С тех пор, как я попал в эту комнату, я стал замечать, что ее темнота будто меня пожирает изнутри. Мои эмоции, мысли, чувства, память – все это постепенно исчезало. Наверное, я должен был бы бояться, но почему-то ничего, кроме безразличия я не ощущал.

«Дечимо…» – голос стал громче и настойчивей, а у меня в груди потеплело. Не знаю, кто этот человек, что зовет меня, но я бы хотел знать, почему мне так приятно слышать его голос. Как бы я хотел, чтобы он был здесь!

Словно в ответ на мою мысль, темная комната постепенно начала светлеть, а недалеко от меня появился какой-то маленький огонек. Он был красивого оранжевого цвета, и, приглядевшись, я заметил, что он еще и переливается всеми цветами радуги. Почему-то я не был удивлен, увидев его, мной это воспринялось, как нечто обыденное, но от того не менее радостное. Я буквально чувствовал тепло, исходящее от него, и от этого хотелось улыбаться.

Вдруг в голове зашумело сильнее прежнего, а комната стала стремительно темнеть. Я вздрогнул, понимая, что огонек сейчас исчезнет и ощутил… страх. Да, я испугался. И это было странно, ведь это чувство я потерял едва ли не первым, когда оказался здесь. Внезапно я понял, что часть моих эмоций вернулась, а голоса, что я слышал лишь изредка стали звучать громче.

– Джудайме, пожалуйста, вернись…

– Тсуна, только держись…

– Экстремально борись!

– Сынок, прошу тебя, очнись…

Все они кричали мне не сдаваться, их голоса сливались в один, а я не мог вспомнить, кому они принадлежат. Их отчаянные, но полные заботы и любви слова достигли моего сердца. Я слушал их взахлеб и не мог насытиться, что-то светлое и бесконечно большое начало распространяться в моей груди. Но комната все сильнее погружалась во тьму, заставляя голоса замолкать. Нет!

Я бился в оковах и кричал, я молил голоса остаться. Мне было тепло и радостно, пока я слышал их, но чем тише они становились, тем больше меня охватывал страх и могильный холод. Слезы отчаяния потекли из моих глаз, когда я понял, что еще мгновения, и я снова останусь один посреди нескончаемой тьмы. Я собрал все силы, что остались во мне и вложил их в крик, надеясь, что он достигнет этих голосов:

– Прошу, останьтесь! Не бросайте меня одного!

На миг комната вспыхнула и своим светом ослепила меня. Огонек, что до этого был едва ли больше моего кулака, стремительно увеличивался в размерах, пока не достиг в высоту роста взрослого человека. Я с непониманием смотрел на это, испытывая странное чувство дежавю. А в это время огонек стал принимать очертания человека, и я увидел перед собой красивого мужчину в черном плаще и тем самым огоньком во лбу.

– Наконец, я смог пробиться к тебе, Дечимо, – с облегчением выдохнул он. Я же только и мог, что хлопать глазами, не в силах вспомнить имени этого мужчины. Кажется, он являлся ко мне раньше, когда я только попал в эту комнату, однако он почти сразу же исчез, будто что-то вытолкнуло его отсюда. – Ты прав, Дечимо, та, кто захватила твой разум, смогла закрыть от меня твою душу, – прочитав мои мысли, сказал он. И в этот момент в моей голове надоедающий шум превратился в воспоминание. Я понял, кто этот мужчина, – он был Примо Вонгола!

– Джотто! – вслух воскликнул я, чувствуя, как чужая воля постепенно отпускает меня, а чувства возвращаются. Призрак Первого Вонголы улыбнулся и слегка кивнул, блеснув радостью в глазах.

– Дечимо, ты должен выбраться отсюда, – сказал он через секунду, но я лишь покачал головой. При всем желании мне это не удалось бы, ведь темнота комнаты лишает меня всякой связи с реальным миром и поглощает мои чувства и мысли. Удивительно, что сейчас мой разум не затемнен ее силой. Цепи же не дают даже вздохнуть полной грудью, не то, чтобы попытаться вырваться, – Ты не прав, тебе не нужна сила, чтобы покинуть это место, – сказал Джотто, а я с изумлением и надеждой посмотрел на него. – Тебе нужно только услышать голоса, что зовут тебя и идти на них, всем сердцем пожелав вернуться. Твоя решимость вновь оказаться с Семьей поможет тебе.

Я потянулся в цепях, ощущая в сердце ноющую боль от расставания с дорогими мне людьми, и что есть силы, пожелал увидеть их. Их лица, улыбки, глупые потасовки. Я хотел снова услышать их голоса и смех, и почувствовать то прекрасное чувство полной защищенность, что появлялось, когда он был рядом. Мой любимый репетитор… Из моих глаз брызнули слезы, когда я вспомнил его и отца. Я так хотел быть рядом с ними! Я так хотел вернуться к ним! Я так любил их обоих, пусть и разною любовью, и скучал! Я…

– Ну же! Сюда! – услышал я голос Джотто и почувствовал, как его теплая река тянет меня куда-то вверх. Куда-то ближе к свету…

End Pov Тсуна

========== Часть 3. Глава 17. Операция “Мышеловка” ==========

Прошла неделя с тех пор, как Тсуну нашли едва живого в его доме. Как ни странно, но Нана все это время никак не проявляла себя, исчезнув со всех радаров. Казалось, эта передышка должна была помочь всем восстановить силы и подготовиться к грядущим сражениям, однако и Хранители, и Иемитсу, и даже Реборн восприняли ее как затишье перед бурей. Никто даже не думал об отдыхе, подсознательно каждую секунду ожидая удара.

В состоянии Тсуны практически не было изменений, он все так же не просыпался. Мукуро каждый день тратил все силы, чтобы пробиться в его сознание, но раз за разом терпел неудачу. Блоки Наны были слишком сильны, и даже вместе с Маммоном ему не удавалось их пробить. Шамал тоже разводил руками, неустанно размышляя, как помочь Тсуне. В общем, исходя из этого, не трудно представить, каким был общий настрой всех, кто находился в больнице. Лишь одно заставляло их не опускать руки – состояние шатена было стабильным.

Пока оно оставалось таковым, лучшие умы из Варии и со стороны Тсуны объединились, дабы начать разрабатывать совместный план атаки на Кровавый Туман. Стратегами выступали Реборн, Хаято, Бельфегор, Скуало и Иемитсу, в то время как остальные приглядывали за городом и больницей, посменно дежуря двадцать четыре часа в сутки. Однако дело вдруг осложнилось тем, что подтвердилась информация о захвате разума Занзаса Наной. Мукуро, уже знающий ее пламя, смог проникнуть в разум босса Варии и обнаружить там его, плотно скованного цепями.

Сказать, что эта информация сильно ударила по боевому духу офицеров – ничего не сказать, они были просто раздавлены ею. Однако Скуало, как истинный боевой капитан и Дождь Семьи, смог перенаправить плохое настроение Отряда на Нану, заставив их всем сердцем возжелать поймать женщину и покарать ее, дабы вернуть своего босса. К слову, сам Занзас спустя четыре дня после нападения на Тсуну исчез. Его следы не были обнаружены ни в аэропорту, ни на вокзале, ни вообще где-либо. Создавалось впечатление, что он просто растворился в воздухе, хотя, зная силу и умения Наны, возможно, так и было.

Так или иначе, сейчас все были заняты охраной территорий и составлением планов. Последнее давалось особенно тяжело, ведь скоординировать Хранителей Тсуны и офицеров Варии было очень сложно, особенно после фактически незавершившегося Конфликта Колец. Жаркие споры, доносившиеся из дальней палаты, можно было услышать в любое время суток, а взъерошенные гении обеих сторон уже не вызывали ни у кого паники и желания выпрыгнуть в окно. Поэтому никто не удивился, когда Бельфегор с криво надетой диадемой выскочил из палаты, в которой отдыхал, и едва ли не бегом направился во временный штаб совещаний.

– Я знаю! – закричал он, едва открыв дверь. В палате были только Реборн и Хаято, которые тут же перевели на Принца красные от недосыпа взгляды. Иемитсу сейчас снова был с сыном и, наверное, рассказывал ему что-то, искренне веря, что он его слышит, а Скуало увели на перевязку его ран, все же акула смогла сильно навредить ему. – Я знаю, что делать! – повторил Бельфегор, плюхаясь на один из стульев перед средних размеров столиком, на котором лежала карта Намимори и всех прилегающих территорий.

– Ну, так просвети нас! – недовольно буркнул Хаято, потирая виски. Он уже не помнил, когда в последний раз нормально спал. Наверное, еще перед Конфликтом Колец.

– Мы слишком усердствовали, придумывая планы, – начал Принц под удивленные взгляды двух стратегов. – Мы боялись, что Нана раскусит их, поэтому выдумывали все более сложные схемы, – Реборн и Хаято одновременно хмыкнули, ведь Бельфегор был прав. Они действительно опасались такого исхода, но ничего другого, способного выгодно задействовать всех членов их союза, не могли придумать. Это был самый настоящий тупик, и стратеги не один день бились, споря до хрипоты, как лучше поймать Кровавый Туман. – Только что мне в голову пришла идея: мы должны сделать так, чтобы Нана даже не подумала бы о ловушке или, наоборот, знала о ней, но все равно полезла в пекло.

– И как ты предлагаешь это провернуть, гений? – с явным скепсисом поинтересовался Хаято, не веря, что такое вообще возможно, однако Реборн был другого мнения.

– Кажется, я понял, что ты хочешь сказать, – с задумчивым видом покивал киллер, – Ради кого Нана готова на все? Даже рискнуть своей жизнью и быть пойманной Вендиче?

– Ну конечно! – через минут воскликнул Хаято, тоже поняв задумку Принца. Как говорится, все гениальное – просто, что и подтвердилось только что. Не нужно было столько времени убивать на продумывание сложных комбинаций и схем, ведь Нана могла сама прийти к ним в руки. – Отличная идея! И как мы сразу не подумали об этом? – головную боль, как и сон, будто рукой сняло.

Стратеги принялись бурно обсуждать внезапно родившуюся задумку, понимая, что она, наверное, самое лучшее из всего, что они уже придумали. План строился с поистине невероятной скоростью: за каких-то пару часов для каждого варийца и Хранителя Тсуны была отведена своя роль в предстоящем плане, было выбрано место его проведения и учтено все, даже самые незначительные детали. Дело оставалось за малым – сообщить всем о дате атаки и рассказать, в чем заключается роль каждого.

Но это были уже мелочи, а пока неимоверное уставшие стратеги, едва передвигая ноги, разбрелись по пустующим палатам, коих было, по счастью, очень много, и опустились на жесткие пружины больничных коек. Однако в этот момент они показались им не твердыми как камень досками, а мягкими перинами, отсыревшие подушки стали ватными облаками, а тоненькие покрывала – великолепные пледами. Впервые за многие дни они спокойно проспали целую ночь, не терзаемые тяжкими думами.

***

– Мукуро, Вайпер, давайте, – скомандовал Реборн, пока иллюзионисты выставляли защиту. Было необходимо обезопасить комнату от любого прослушивания со стороны Наны, ведь в противном случае весь план мог сорваться. Сейчас в палате, временно переделанной под штаб совещаний, собрались почти все, кто состоял в Союзе. Отсутствовали только Хаято и Иемитсу, уже и так знающие все детали. Их задачей было охранять Тсуну, пока Реборн и Бельфегор посвящают остальных в суть разработанного плана.

– Ши-ши-ши, начинаем, – сказал Принц, когда в комнату вошел последний член Союза, и вмиг в палате воцарилась гробовая тишина. – Нам удалось придумать план, как поймать Кровавый Туман, – начал он под восхищенные взгляды собравшихся.

– Врой! Он прост, как табуретка, но от того не менее эффективен! – подхватил его речь Скуало, восторженно размахивая мечом. Мечник был доволен придуманной Принцем схемой и тем, что всем стратегам удалось грамотно распределить каждую боевую единицу по выгодным позициям, с учетом их сил, способностей и нынешнего физического состояния. Что ни говори, а даже он, Скуало, сейчас не мог бороться в полную силу, как впрочем и Бельфегор, и Луссурия, и Такеши, и Хаято. Поэтому он, так же участвовавший в составлении плана, был солидарен с Реборном в том, чтобы всех сильно раненных отправить в запас, как последнюю поддержку. Боевой капитан даже согласился с тем, что он будет одним из них, ведь раны, оставленные акулой, не позволяли ему даже нормально стоять, не то, чтобы сражаться.

Слова Скуало о простоте плана были чистой правдой, в чем и убедились все присутствующие, после того, как Реборн закончил разъяснять основную идею. На лицах все, находившихся в палате, была видна работа мысли. План действительно был хорош, и это отметили все, но был все же в нем один изъян.

– Значит… – неуверенно протянул Такеши, переглянувшись с Реехеем, – Мы ловим «на живца»?

– Именно так, – кивнул Реборн, которому тоже не нравилась эта часть. Однако поделать с ней он ничего не мог, ведь именно на ней и строился весь план.

– А Иемитсу согласился на это? – теперь вопрос прозвучал уже от Дино.

– Да, поэтому мы и собрали вас здесь, – кинул ему Бельфегор, сияя своей привычной улыбкой. – План уже составлен, осталось только вас посвятить в детали. Его исполнение назначено на завтра, так что советую слушать внимательно.

– Не нравится мне это, – негромко произнес названный брат Тсуны, но тут же тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок. – Однако, если вы говорите, что это единственный вариант, думаю, вы правы. Но зачем так торопиться? Не лучше ли сначала как следует все проверить и…

– Нет, – оборвал его Бельфегор и указал на Мукуро, – Он чувствует приближение Кровавого Тумана. Чтобы наш план сработал, мы должны нанести удар первыми, заманив ее в ловушку, а не наоборот, – Дино на это лишь прикрыл глаза и кивнул, признавая правоту парня.

– Итак, – слово взял Реборн и указал на карту Намимори, которую для удобства повесили на стену, – Здесь, на старых, заброшенных заводах, недалеко от Какуе Ленда будет проводиться операция, кодовое имя которой «Мышеловка»…

***

– Раз-раз, проверка связи, – прозвучал голос Хаято в наушниках членов союза. – Все меня слышат? – спросил он, отслеживая показания приборов, выведенных на огромном числе мониторов, что стояли перед ним. Операция должна была начаться через несколько минут, а потому сейчас шли последние проверки. После своего вопроса подрывник услышал нестройный гул голосов, подтверждающий исправность устройств связи. – Командиры отрядов, доложите свое текущее местоположение.

– Отряд разведки, – отозвался наушник голосом Мукуро, – на позиции. Видим цель.

– Отряд основных сил, – теперь уже звучал голос Реборна, – на месте, ждем дальнейших указаний.

– Врой! Отряд поддержки, на позиции, – выдав свой фирменный клич, отчитался Скуало.

– Отряд защиты, – произнес Дино, – готовы отразить атаку в любой момент.

– Отряд сдерживания, – отозвался Базиль, – через десять минут достигнем цели.

– Принято, – сказал Хаято, выводя на монитор положения всех членов союза. Черная точка, отмеченная как Кровавый Туман, стремительно двигалась в сторону заброшенных складов, расположенных недалеко от Какуе Ленда. Зеленые точки, обозначающие союзников, были на положенных местах и ждали команды начала операции. По решению стратегов, Хаято был выбран координатором данной миссии, а потому в последний раз проверив показания приборов, произнес: – В таком случае, операция «Мышеловка» началась!

– Принято! – отозвались командиры отрядов, и на линии связи повисла напряженная тишина.

Отряд основных сил, в котором состояли все те, кто был менее всего ранен в предыдущих сражениях, а именно Леви-А-Тан, Такеши, Бельфегор, Реборн и Иемитсу приготовились к бою. Черная точка на запредельной для человека скорости приближалась к заводам, где они ее уже ждали. Их задачей было нанести как можно больший урон Нане, в идеале – убить ее. В наушниках Хаято едва слышно раздался звук снимаемого с предохранителя пистолета, легкий перезвон металла и треск электрических разрядов.

– Отряд разведки, – сказал Хаято, отслеживая передвижения Наны. – Подтвердите нахождение цели в трех километрах от базы.

– Ку-фу-фу, подтверждаем, – отозвался Мукуро, следуя попятам за Кровавым Туманом. Их отряд, состоящий из Рокудо, Маммона, Кена и Чикусы, должен был следить за ее передвижениями и сообщать, если вдруг она оставляла вместо себя иллюзию. На мониторах Хаято это не отображалось, ведь Нана была столь сильна, что запросто могла обмануть даже технику.

– Принято, – произнес координатор, следя за положением множества точек. – Отряд основных сил, цель будет у вас через две минуты.

– Мы готовы, – отозвался Реборн.

– Цель приближается, – в полной тишине на линии связи продолжил Хаято. – Два километра, – все, затаив дыхание, ждали нападения, как сигнала. Напряжение буквально повисло в воздухе. – Километр, – тишину прерывал лишь писк приборов из соседней палаты, да короткие фразы координатора. – Шестьсот метров, – Кровавый Туман все так же двигалась в направлении базы, а члены Союза обнажали оружие. – Триста метров, – Хаято буквально прилип к монитору, следя за каждой точкой, – Метр, – тишину наушников разрезал звук выбитой двери, а с экранов Хаято исчезли все изображения базы. – Она у вас…

Несколько мгновений ничего не происходило. Хаято прижимал наушник, стараясь уловить хоть что-то, однако на том конце была полная тишина. Приборы показывали, что Нана в здании, однако зеленые точки, обозначающие отряд Реборн, почему-то не двигались. Происходящее нравилось подрывнику все меньше, его пальцы запорхали по клавиатуре, пока он старался вывести на один из экранов изображение с одной из камер, что вмиг перестали передавать изображения.

– Штаб, – вдруг услышал он несколько взволнованный голос Мукуро. – Чувствую три источника пламени, похожие на Кровавый Туман, движутся в вашу сторону! – Хаято на секунду замер – приборы не регистрировали новых противников. Однако они уловили кое-что другое, не менее опасное.