Текст книги "Том 4. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль"

Автор книги: Лгало… и Подлыгало…

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Остаётся только сказать, кто такой «следующий». Следующий – это тот, кто не встревает. Кто следует. Обо мне ли это? Следую ли я? Не встрял ли, не застрял ли я? Нет, вряд ли это про меня. Я чего-то стóю, я что-то вешу, я не хуже других и где-то даже лучше многих. Не сволочь, не пропойца, не убийца, не маньяк. Я честен, справедлив и не дурней других. О чём всё это? О том, как встрял я, как остановился! Сложно это объяснить. Увидеть легче. Всё сказанное выше обо мне, о «я». И всё, круг разорван. Тут дана оценка моему «я». Если хотите, то мне. А оценка, определение – это выпадение из Хоровода. Хоровод крутится сам по себе, он вечен. Я же где-то вне его, и я конечен. Можно ли быть в силе, будучи выпавшим из Хоровода? Можно, но в иной какой-то силе. Взаймы взятой, что ли. Отдавать её всё равно придётся. А это уже сила с минусом. Силён ли ты, коль отдавать тебе придётся?

Мысль о «следующем» далеко не нова. Может быть, помнит кто-то «Государство» Платона? Там есть такая мысль: чтобы народ был божественно счастлив и чтобы все любили друг друга, нужно, чтобы никто не знал своих родителей! И чтобы родители не знали своих детей. Кто чей отец и кто чья мать? Зачем и кому это нужно, если целью является достижение рая, если цель выходит за рамки здешней жизни, если смысл всей жизни – это мистерия, называемая в казачьем Спасе Хороводом?

Своеобразно, но пугающе и отталкивающе. Уму непостижимо! Весь привычный уклад жизни рушится. Потому не для нас это! Не для нас? Только Платон в своём «Государстве» как нельзя лучше показал следующего. Вне культа предков, вне родовых отношений, вне общепринятых устоев.

Увидели ли вы суть Хоровода? Да? Нет? Но мы всё же подчеркнём её. Когда наставники говорили о Хороводе, они показывали то, о чём наша истинная жажда и томление. Что бесполезно создавать райские сообщества в лесах, в пустынях, в монастырях. Они всё равно будут вне Хоровода. Ведь такое сообщество равнозначно «я». Про него можно сказать «моё», что созвучно с «я». Но остаётся ведь ещё не «я».

А главное в их наставлениях то, что в них показано направление человеческих устремлений. Из тимения к Сароню, от Сароня к Хороводу. И здесь же дано важнейшее упражнение – стать следующим, для которого нет предыдущего, нет последующего, но есть следование и есть настоящее. Тогда для тебя открывается… даже страшно говорить, что! Бескрайние возможности! Для чего? И это тоже открывается вместе с бескрайними возможностями. Так вот и «овладевает» человек Спасом.

Началом этого упражнения является проявление заботы об окружающих. Но это лишь то, что можно назвать прологом к Хороводу. Забота о других вытаскивает наше внимание в мир, удерживает его в нём, заставляет нас видеть всё вокруг. Без этого мы не сможем следовать! Будем всё время застревать в «я». Вот тогда и будут рождаться тысячи притязаний. Мол, меня ущемили, у меня своё мнение! Но то есть проявление слепоты и невежества. Ведь такой всегда выпадает в осадок! Я прав! Или лев! Не в смысле льва – животного, но в смысле левого. Но правый и левый и есть мета выпавшего в осадок и лишённого жизни. Этакий desdichado! То есть незадачливый, злосчастный, горемычный, обездоленный!

Впрочем, весь наш сказ тут об этом упражнении. Об одном и том же с отступлениями об одном и том же. Но не зря. Ибо слышит ухо, да ум неймёт. Сплошь и рядом с таким раскладом дел встречаемся. Сплошь и рядом!

Второе отступление о слабинах, или мытях человеческих, о ловле живы – любе – и о второй душе – ларве

Скажем мы ещё тут пару слов о том, о чём, в силу культурных устоев, говорить не принято, – о наших слабинах. Или, как их называли в Спасе, о мытях. Вопрос очень значимый, чтобы пройти мимо него. Беря ученика в науку, наставники время от времени повторяли ему, и не просто так (!): «Не есть, не пить, не спать, не слабиться!» Что, как правило, вызывало у выкормыша недоумение. Как же так: не есть, когда хочется есть? Как так не спать, когда хочется спать? Не правда ли, такое требование заставляет нас восстать! И покрутить пальцем у виска: в себе ли наставник? Но есть в этом требовании нечто! Есть! И оно напрямую касается нашей Задуми! Неожиданно? Весьма! Но всему своё время! Всё встанет на свои места!

Мы долго думали о природе подвига. Почему один перед лицом опасности оказывается сука сукой, хоть и выглядит весьма респектабельно и весомо, а другой на смерть идёт с улыбкой? Ответа у нас нет и сегодня. Но вот что когда-то нам рассказал один дядька. Почему «дядька»? Если вы знакомы немного с казачьей традицией, то помните, что дядькой у казаков звался пестун-воспитатель. У вас были свои пестуны? И у нас они были!

Так вот, некогда при обучении «высокому военному искусству», говорил этот дядька, наиболее важным была не личная выучка, а слаженность отряда. Инструктора, что обучали этому искусству, говорили, что будь хоть каждый из отряда чемпионом мира по стрельбе, бегу, рукопашному бою, да ещё и начальником генштаба в одном лице, всё равно группа обречена на уничтожение, если она не является единым телом. Вот потому спецы по партизанской деятельности во главу угла ставили не тактику и стратегию, хотя и это очень и очень важно в данной деятельности, не наработку личных навыков, но слаженность. Кто-то нынче скажет, мол, эка невидаль, кто же не знает сегодня о психологической совместимости! И он будет неправ! Не о совместимости идёт речь.

Речь о сучности человеческой и о нашем животном начале. Когда в группе скотина на скотине, все перегрызутся! Скотину, чтобы отряд стал боевой ЕДИНИЦЕЙ, нужно изжить из каждого. Или гнать из группы этакого, даже если он будет семи пядей во лбу. Даже в одном лице он является угрозой выживания всей группы. А как вычленить эту скотину? По мытям человеческим. Это: хочу есть, хочу спать, хочу тепла, хочу ласки, хочу опорожниться, хочу покоя!

Вот тут-то шквал негодования и возникает у «знающих жизнь». Чего только они не скажут! Сами такие были. Сами огрызались да посмеивались многозначительно. А если повзрослеть чуть-чуть, присмотреться немного, то тебя неприятно поразит, что в этих слабинах предатель как раз-таки и прячется! И даже не какого-то там надуманного отряда, но самого себя.

Вот скажите: вас волнует вопрос подвига и предательства? Или у вас другие приоритеты? А вопрос наиважнейший в нашей жизни! Как рождается предательство? И как человек встаёт на подвиг?

Старики говорили, в каждом из нас есть зверь. Имя ему – быдло! И если мы не поставим его в стойло, то он сожрёт нас и примется за других. Ибо он вечно голоден. Какова природа этого зверя? Можно сейчас только принять на веру, что он одерживающее нас порождение Нижнего мира и что зверь этот – враг наш! Но враг ли он? Нет, враг есть. Только кто этот враг, сворачивающий нас в бараний рог? Может быть, Навь тут ни при чём? И этот зверь есть я? Я скорпион, кусающий самого себя? Я враг самому себе? Этот образ является знаком самоубийства. Я убиваю самого себя!

Мы разделяем себя и зверя, живущего в нас. И это связано со зрелостью, или, наоборот, незрелостью души. Чем более она зрелая, тем меньше зверя в ней остаётся. Но и тут есть подвох! По мере своего взросления душа не становится большей противницей зверю. Даже наоборот. Она делается ему матинкой и заботится о нём. Это незрелая душа воюет со зверем. Как говорили наставники Спаса, молодая душа бранится сама с собой. Оттого и кажется, что зверь, или неведомая (тёмная) часть нашей души, воюет против нас. Мы же связываем себя со светлой стороной души.

Но можно ли доверять самому себе, если ты скорпион, кусающий самого же себя? Нет! Ты предашь себя! Да, ТЫ ПРЕ-ДАШЬ СЕБЯ! Ибо не ты одержим зверем, но ты сам есть зверь. Хотя ты можешь даже изгнать некоего зверя из самого себя, как говорит нам культура. Он уйдёт. Но кто уйдёт? И что это за игра с уходами и приходами? А можно примириться со зверем. Стать иже с ним, колесом.

Когда-то наставники спрашивали у своих выкормышей: почему человек ходит по кругу? Стоит убрать ему зрительную привязку, поучали знающие, он всегда вернётся на то же самое место, откуда ушёл. А всё потому, что одна нога короче! Правы ли были старики? Некоторые ортопеды вторят им. Но загадка-то была с подвохом! Она не столько о теле, сколько о двух наших половинках, или о «второй душе». Её называли ларвой.

Ларва, скорее всего, происходит от слова «лярва». Ля́рва (лат. larvæ – привидение, изначально – маска, личина). В древнеримской мифологии лярва – это душа (дух) умершего злого человека, приносящего живым несчастья и смерть. Но под лярвой в Спасе понимали нечто иное. А вот ларвой называли «вторую душу», которой мы приписываем черты бесов.

«Мы все хромы, – говорили наставники. – Светлая наша сторона – это короткая нога! А тёмная наша сторона – длинная нога. Оттого мы и ходим по кругу, топчась на месте. И будет так, пока ноги наши не сравняются. И тогда мы покатимся колесом по пути к Дому!»

Так что надо «поставить в стойло» зверя, чтобы примириться с ним! Для этого надо «умалиться», снизойти к нему. Ибо зверь нападает тогда, когда я выше зверя! Где я усмиряю его, но не примеряюсь с ним. И тут нужно обличить зверя! Зверя не того, что на меня нападает, но того, который унижает иного зверя. Того, что ларвой зовётся. То есть обличить себя самого!

Витиевато всё это, но суть тут есть! Кто мимо неё пройдёт, тот себя не найдёт! Многие задаются вопросом: как достичь тонкости в волшебном? Ищут-ищут, не находят. А всё очень непросто, но понятно! Стать великодушным нужно! Чтобы покрыть Великой душой ларву в том числе. Иначе ты так и будешь в вечном споре с самим собой. И мир на тебя будет огрызаться, постоянно кусая тебя. Ты же для него чужой! Чужих не жалуют. Но ты чужой и для самого себя. Ты же не знаешь себя? Нет. Оттого всё время ищешь это пресловутое «я». И ты сам себя грызёшь в этих поисках. И без них тоже. Оттого и не ведаешь, и не можешь! Печальная участь, не правда ли?

Ну вот, объяснившись о ларве с горем пополам (ниже мы ещё вернёмся к ней!), обратимся вновь к мытям: хочу есть, хочу спать, хочу тепла, хочу ласки, хочу опорожниться, хочу покоя!

Видели вы, как люди входят в автобус? Всегда найдётся тот, кто распихает остальных локтями. Быстрее! Быстрее сесть на лучшее место! Либо же просто сесть на место. И блаженствовать! А видели вы, как посещает отхожие места группа туристов из автобуса? Не идут некоторые – бегут! На крыльях летят. Ссать, ссать, ссать! Бегом, бегом, бегом! Я первая, первая, первая! А остальные меня не волнуют. Хоть мочевой пузырь их лопни! И блаженствовать!

А видели вы таких, которые съедят добрую половину от общего количества еды, предназначенной для семи человек? Они при этом ещё и хвалятся волчьим аппетитом. А наелись ли другие? Обратили ли они на это внимание? Их это не волнует. Так они ещё и с шуточками, мол, в большой семье не это… Не суки ли они, по вашему? По своему – нет. А по тем, кто не такой проворный? Суки! Или всё же миром правит закон дубины?

А приходили ли к вам гости, которые что тот медведь: всё побьют, всё продырявят, всё разнесут? Есть и такие! Как это понимать? Как скопидомничество хозяев, которые дрожат над своим имуществом? Или как невежественность гостя? Можно и так, и так сказать. Но входя в чужой дом, нужно видеть боль и труд тех, кто в этом доме живёт. Пусть даже хозяева скопидомы. Но главное, ты не невежественная сука! Если ты не видишь их труд, их пространство, то как ты можешь претендовать на видение в целом? На некую магичность? Да ещё тогда, когда ты называешься целителем. Нет, ты не способен на это, если не видишь простейшего!

А сон часов так 10–12 в день – что это? Ладно там, женской половине за 35 можно поспать. Это нивелирует лишние эстрогены. Или кошкам. Им по природе велено. Но молодёжь? Жизнь не проспите? «Ты человек, ты и сильный, и смелый, своими руками судьбу свою делай. Иди против ветра, на месте не стой, пойми – не бывает дороги простой».

К тому же можно спать очень вызывающе. Как это? Стоит ли говорить то, что и так все знают? Стоит! Вы прекрасно знаете: иногда мы опорожняемся с таким «грохотом»! Отойди по нужде так, чтобы никто этого и не заметил. Но нет, нас бывает так много! И мы это делаем так, что «переедем» всех и каждого. Спим с вызовом. Едим с вызовом, отдыхаем с вызовом. Всё это меты скотины. Ибо она расталкивает всех около кормушки, чтобы остаться САМОЙ и НАЕДИНЕ С СОБОЙ!

Ладно! Можно слишком долго ходить по слабинам. Но портрет красивый получается. Хочу жрать, хочу спать, бабу хочу, хочу «всё включено»! Кто это, как не скотина? Можно добавить: скотина, живущая в своё удовольствие. Иногда с философско-эстетическим налётом! Мол, не надо мне об аскетизме! Физиология требует своего! Только вот и физиология бывает с вызовом: «подвиньтесь-ка тут».

В общем, гедонист и эпикуреец в своей сути есть готовый предатель! Группник (вернёмся вновь к дядьке, некогда нас поучавшему) должен видеть, сколько съел каждый, но не он, сколько поспал каждый, но не он, сколько отдохнули другие, но не он, сколько килограммов несёт на себе другой, но не он. Всё это – ради жизни на земле.

«Нет, это полный бред!» – воскликнет некто. Непременно воскликнет. Но кто это тут так сказал или подумал? Это рать личности вышла на тропу войны. Лгало и подлыгало, брежатый, пестун, потьма. Ёмкие ребята! Всё охватят, всё разъяснят.

А ещё вы скажете: «Кто угодно, но только не я так по жизни проявляюсь. Я вежественный и мудрый. И бережный! Да и не на войне мы!»

Мы тоже так себя пытались успокоить. Ан нет! Идёт война всех против всех. И война со своей скотиной. Я скорпион, кусающий самого себя. Потому как скотина эта меня уязвляет. Кто-то сказал, что уязвление приходит снаружи. Он прав! А есть ещё левое, есть сверху, снизу, есть сзади, спереди и посередине. Вот и выходит, что всяк толику сути высказывает, на одну седьмую. Так говорил Лесник. Оспорим ли мы других, тех, кто скажет на наши слова «бред»? Хоть да, хоть нет, но скотина-то в нас сидит и нас съедает. Скотина не даёт нам быть «на гребне».

Поучая преемников, наставники в Спасе говорили, что всяк живёт красной жизнью, которая «на люди». Она вся на лице нашем. Но лицо это – не наше телесное лицо. Это лицо нашей личности. Ватола, или личность, как мы уже говорили тут, многогранна. Есть у неё и лицо. Это то самое благоразие, о котором мы говорили выше. Кафтан благоразия и есть лицо личности. Выходим мы в мир только в красном кафтане! Царском! Его-то, как правило, мы и видим друг в друге при первой встрече. Иногда этот кафтан старики называли харитоном. Что вполне созвучно с харей. Что он из себя представляет? Мы перечислим, и вы всё увидите. Хороший семьянин, заботливый отец, любящий сын, защитник природы, принципиально честный, справедливый начальник и тому подобное.

Но есть то, а оно есть непременно, что мы бы не хотели на люди выносить. Это паскуда наша. Изнанка личности и замазанная жизнь. Что к ней относится? Это когда-то украденная книга, скрытая раз-другой часть от общего с кем-то дохода – то, что в народе называется крысятничество. Втихаря подставленная кому-то подножка ради «восстановления справедливости» или испорченное «из благородной мести» имущество. Рассказы о недруге или злодруге, но по-тихому. Ведь распространение сплетен неприемлемо для приличного человека. Радость по поводу ущерба у других. Не бурный праздник, но тихое-претихое злорадство. Благоразие вроде как велит нам проявить участие, а у паскуды настроение почему-то улучшается. Это и то желание, о котором не скажешь в голос: быть царём-батюшкой, учителем вселенским. Не дадут ведь напрямую. О заслугах спросят, которые почему-то один я у себя вижу. Мир так несправедлив! Ну вот же мои таланты и мои достоинства, налицо, а люд в цари меня не пропускает.

Замазанная жизнь есть та же самая слабина – мыть. И если её не вынести на лицо, то она приведёт нас к предательству. Наставники говорили, что если ты хоть раз в жизни сотворишь этакое – например, возьмёшь в долг и забудешь об этом, – то это и есть твоя суть! Этот поступок некая красная риска (красная черта), по которой ты по жизни себя ведёшь. Что бы ты там ни говорил! Мол, меня не волнует их мнение! А всё твоё благоразие – сплошной обман! Так что если хотите о себе всю правду знать, то вспомните всё то плохое, что вы сделали в жизни хотя бы один раз. Это и есть ваша истинная суть! Хотя бы один раз! Так что не обольщайтесь! Всяк себя оправдает по правде! Но таков ли он?

По этому признаку – «хоть однажды» – и смотрели наставники на возможных преемников. Да, тут можно сказать, что благородные только дураки. Что «тайные способности» и без этого открываются. Повторимся: открываются, но только для того, чтобы посрамить того, кому они открылись. В научение! Тому же, кто действительно себя ищет, замазанная жизнь – что книга премудрая. Там прячутся наши слабины. И наши «не получается».

Наставники говорили, что еда человека уязвляет. Странное утверждение? Отнюдь. Человек не по букве, ибо по букве мы все человеки, но по сути (кто к ОТЧАЯНИЮ созрел!) еде предпочтёт то, что душу его порадует. Еда – хорошо, но если есть выбор – для души или поесть, – то он выберет в пользу для души. И голод над ним не властен будет! Потому наставники никогда и не брали продукты, которые им приносили. Тот же, кто не откажется покушать, ссылаясь на «слабую физиологию», может, и хороший человек, и добрый, и умный, и т.д., но «неблагонадёжен он для Царствия Небесного». И голод его – его же ограничитель и его истязатель. «Физиологическая слабость» тут и есть красная риска. А сколько их ещё! Не только голод или «нужда по-малому». Но и «схитрил», «обманул», «наклеветал», «снасильничал». «Свредничал», в конце концов! И они правят мной! Пока всё благополучно, может быть, и не проявится наша слабина. Там рвётся, где тонко! Вот когда случится это «тонко», как бы сейчас сказали, экстремальная ситуация, вот тогда мы по красной риске и проявимся.

Можно, конечно, исправлять эту нашу неблаговидную черту. Исправлять, но не исправить! Так поучали наставники! Упаси Боже тебя посчитать, что нечто исправляется! Тут же в ловушку «хорошего человека» и попадёшь. Тонка эта ловушка! Безвидна! И коварна! Стоит тебе остановиться, ты тут же начнёшь требовать почитания к себе. И суды судить по праву хорошего. Так уж устроено! Весь мир в этом погряз. «Хорошие» хотят принудить «плохих» быть «хорошими». Умри или будь хорошим! Что тут можно сказать? Тут лишь фильм «Остров» Павла Лунгина напомнить можно. Помните отца Анатолия? Единожды смалодушничав, он потом всю жизнь себе прощения не давал. Об этом поучали наставники в Спасе.

Для чего это всё сказано? Чтобы лишний раз оглянуться на себя. И увидеть «хорошего человека». «Общество, может быть, и простит нам наши слабости. Мы сами себе не должны их прощать», – говорил нам Лесник.

Но кое-кто спросит: а какой толк эту риску красную созерцать? Надо же менять себя по образу и подобию Божьему! Тогда им встречный вопрос: каков он, образ Божий? Вокруг него тысяча миллионов торжищ. Ведь если Бог есть Вечность, то у него нет образа! И он есть Ничто! Попробуйте найти образ к Ничто! А созерцать риску – это и есть внутренняя брань! Смотришь ты на себя – и видишь кривизну свою. И тут же смотришься в первообраз, начертанный в душе своей. Сравниваешь и скорбишь! Мы об этом говорили уже. И много раз. Но так уж устроен человек, что он ничего не видит, ничего не слышит, всё и так знает и задаёт одни и те же вопросы. Это мы себя измеряем. Мол, а как, а что, а почему, а зачем смотреть, к примеру, красную риску? Смотреть же риску красную – и есть кара для души нашей. Наша Голгофа! Ибо невыносимо зреть несовершенное! Нам красоту подавай! Вот мы и замазываем красную жизнь, которая вовсе не красивая, красивой замазанной жизнью. И рядимся в кафтан благоразия. Не будешь риску свою созерцать – вынесет тебя вовне, в брань внешнюю. Вот тогда и ныть – жертва – выползет, и жора проснётся. Тогда ты себя оправдаешь всяко.

Но как же тогда очищение? Ведь в народе говорили о нём? Говорили! И оно нужно! До поры нужно! Но однажды ты дозреешь и до внутренней брани! Жизнь – век! Или некий путь! На нём вехи. До вехи подвига очищение тебе – порука и понука! А дальше клажей оно становится. Или игом. И начинается внутренняя брань. Почему так? Потому что очищение только тешит нас! И побуждает мир судами разделять. На чистый – грязный! Фу, какой мерзкий!!!

Мир наш – чернотроп! Очистил! Чисто! Благодать! Мир кувыркнулся. И опять грязно! Сизифов труд! И вот, осознав это, ты от перестаёшь очищаться, но приковываешь себя к красной риске. И начинается твоя непрестанная внутренняя брань! Не очищение! Но собирание опыта! Боли! Столько раз это говорили, что мозоль на языке набили. Вот эта боль и брань преобразит нас однажды. К чему? Вот тут и есть суть сутей!

Век наш, или путь, куда привести нас должен? Если мы скажем – к Богу, то так мы о Боге ничего и не поняли! Ибо Бог не там и не здесь. Везде? А покажите прямо сейчас себе самому, где это – везде? Ткните в него пальцем! Вот-вот! Не получается. Даже если очертить им окружность. Но Бог больше нашего «везде». Потому что для нас «везде» есть некая сумма. Но целое больше суммы. В общем, путь к Богу – это нелепость! Алала! Да, у него есть начало. Но исход его – Ничто. То есть ты должен сгинуть на нём! Сгинуть куда? Но ещё раз скажем: «куда» – корректно только для мира величин. Но не для мира бесконечности, или Божьего не-мира-мира-не-пойми-чего. Век ведёт нас в Никуда! Да и очищение должно туда же привести. Не к чистому миру, но к Ничто. Очищение даже не до чистого листа, но и от самого листа.

Итак, дорога в Никуда, брань не до победы. Некассово всё это. Потому и бегут от Спаса! Потому он никогда и не был массовым, хоть и секретом никогда не являлся!

Вот и всё, что хотели мы сказать о нашей сучности, о мытях, в которых прячется предатель. Если мы обратим свой взор в них, перестанем кормить быдло своей же невежественностью по отношению к себе, то это поможет нам одолеть предателя. Может быть, в слове «мыть» и в слове «мытарство» есть нечто общее? Мытарство – это мучение, страдание, тяжёлые, неприятные хлопоты. А наши «хочу есть, хочу спать» – разве не неприятные хлопоты? Остаётся только поставить точку в этом разговоре. Точка же состоит в том, что подвиг свойствен только человеку. Не скотине, не жителю. А без подвига не может быть Спаса. Так что сказка ложь, да в ней намёк! Хотите мытариться – мытарьтесь!

Понятие о мытях не является сугубо чьим-то. Есть оно и у китайцев, где его называли си-ди. Переводится это как «смертельный недостаток». Под «смертельным недостатком» понимали те слабины нашего характера, о которых мы ничего не знаем или с которыми ничего не можем сделать. За си-ди цепляется смерть. Но к таким смертельным недостаткам относятся не только явные недостатки, но и явные достоинства. Например, мудрость. Да, да! Если ты живёшь «во имя мудрости», то мудростью убьёт тебя. Или, в лучшем случае, побьёт. Она, если я всё ради неё, уродует меня. Уродует меня и жажда счастья всему миру, жажда совершенства. Жажда силы тоже делает меня слабым. Всё это си-ди! В общем, то, «на чём я собаку съел», – моя слабина, моя мыть, моё си-ди.

* * *

А теперь ещё немного о том, что напрямую с мытями связано: о любе, растатурице и тарарахе.

Вот, к примеру, у китайцев есть представления об «усилении внутренней практики» посредством освоения окружающего пространства. Это хорошо всем известный фэншуй, дословно «ветер и вода». Цель фэншуй – поиск благоприятных потоков ци и их использование на благо человека. Задачей же фэншуй, в свою очередь, является правильное размещение предметов в жизненном пространстве человека, позволяющее управлять жизненной силой (ци) для усиления этой же жизненной силы. В двух словах о фэншуй, конечно же, не скажешь и полный образ так и не раскроешь. Но вот задаться вопросом, было ли хоть что-то подобное в казачьем Спасе, вполне можно.

Да, наставники действительно поучали, что есть нечто вовне, что усиливает ток жизни – живу – через нас. Некая совокупность мелочей в виде предметов и явлений. Но свести всё это в свод, подобно фэншуй, чтобы воспользоваться этим знанием как «скелетом» на благо себе, вряд ли получится. Почему так, объясним позже.

По мере роста нашей души мы начинаем всё отчетливее и отчётливее видеть вокруг себя лад – не лад и стремимся преодолеть последний, чувствуя, что «неладно» отнимает у нас что-то, не давая развернуться на полную. А это очень важно в том случае, когда ты идёшь в неведомое. Поход в неведомое – всегда подвиг! Не одолеть нам его, коли нус не по ладу! И сбежать от подвига невозможно! Он неизбежно однажды встанет перед зрелой душой!

Так уж есть, что ток живы может быть усилен через, казалось бы, ничего не значащие действия, через какие-то безделушки. И пример этому мы видим в том, с каким трепетом люди творят вокруг себя уют. В Спасе действие налаживания уюта, осознанное оно, или нет, и через это усиление тока жизни называлось любой. Ток жизни – жива, а ловитва живы, охота на неё через мироустроение и бытоустроение – люба.

Коли люба, так и жизнь стремится, говорил нам наказитель. Жизнь стремится – в жире она! Не в хабаре область достигается, но в жире! И в области, полноте, если говорить по-другому, мы обретаем осознание своей Задуми. И покой! Хотя и хабары без любы не будет! Может, в память об этом казачье «любо»?

Как понять слова Лесника? Попробуем их истолковать его же толкованием. Если наша жизнь «гладкая», ничего не торчит из неё, ничего не высовывается, а что это значит, мы скажем позже, то люба нам. Если люба, то в силе мы. Ток жизни прямо через нас течёт! Это и есть в жире. Хабара, или сытость, – хорошо. Но не всегда лишь сытостью доволен будешь. Вроде и брюхо набито, и закрома полны, а нет довольствия! Нет довольствия – нет полноты. Не облый ты. Нет полноты, жизнь витком пошла. Где уж тут о Задуми радеть? Киснешь в уксусе! А если мы в жире от любы, то полно нам! И течёт наша жизнь рекой могучей. Стремится. Не застаивается в тимение – болото, да в колтуны жива не сбивается. В общем, люба нам! И благо нам!

Но что же собой представляет люба? Попробуем раскрыть сей образ. Вот человек сотворил свой маленький мирок. Пусть это будет его хата, его земля, именуемая частным владением. В этом своём мире он расположил какие-то вещи. Может, безделушки в виде камешков, а может, что-то значительное. Расположил по одному ему ведомому внутреннему усмотрению. Не навалил кучей! И те стали вещать ему. И потёк ток жизни! Побежал в него. А тут кто-то пришёл и, не ведая вежи, кинул свои вещи как пришлось. Тут он прямо как слон в посудной лавке. Сломает установившийся ток жизни.

Или же подпортил ремонт хозяйский, сделав дыру в полу, метая туда нож. Всё! Не люба теперь у хозяина. Перестала жива течь по его селибе, усиливая его бытие. Растатурица пришла. Беспорядок. А за ней тарарах начался. Если люба подразумевает «добрый» к нам ток жизни, в роту, то тарарах, сопровождающий растатурицу, – это рваный ток жизни, с вирами (водоворотами). Это ещё не в клязю, но близко к ней. Как говорил наказитель: «Тарарах! И сила жизни колтунами болезненными взялась».

Мы тут же упрекаем того, кто о доме своём печётся, – мол, скупердяй. Невозможно же жить так, чтобы нигде не капнуть, нигде не наследить.

Но что на самом деле? Тот, кто криво смотрит на разнузданных гостей, лишь за жизнь борется. А гость, если он невежественный, что не возьмёт чужое, оно у него «в руках гореть будет» и ломаться. Потому тот, кто пустил тебя в свой дом, в праве потребовать от тебя закрывать шкафы, не бросать где угодно полотенца, не оставлять посреди комнаты сумки, не дырявить полы, играя в ножики, не оставлять на столе стаканы. Всё это его любу нарушает, потому как торчит в его поселенном пузыре.

Бытие наше округлое. И вот ты видишь, что нечто выпирает из него. Дыбится, дыбится, дыбится скопившимся нестиранным бельём. И – тр-р-р-р-р! Это поселенный пузырь треснул. Вруб образовался. Тут же колтун и появляется. А через него нас мучить будет. Мытарить. Врубы мироустроения – такие же мыти для нас, как и телесные слабины. Потому мы о них и говорим тут.

А если человек поел и оставил посуду на столе? Мол, тётя придёт и помоет. Тарарах тут? Тарарах! Не люба! А мусор неубранный – тарарах? Тарарах! Оборванные обои – тарарах. Забитая раковина – тарарах. Стул посреди комнаты – тарарах! Крошки хлеба на столе – тарарах! Может, поэтому наши предки весной хаты белили да селибу свою прибирали, чтобы люба была и чтобы тарараха не было.

В одном только не стоит заблуждаться. Не стоит любу казачью в пропись забирать. Чтобы она не стала тарарахом. Ток жизни без русла! И в этом его непостижимость. Но и могутность его в этом же! Стоит его в русло прописью свести, чтобы постигнуть, он слабеет. Я над ним поднимаюсь. И проку мне тогда от него? Куда он меня вынесет? Тут весь секрет овладения силой в равности! Меньший я – не оседлаю силу. Больший – она не вынесет меня. Бесполезна она в обоих случаях.

Есть люди, которые любу не только для себя видят, но и за других. Талант! Такие часто становятся дизайнерами. Ну что же, дело доброе! Только доделем бы не стать! Это тот, кто «на все руки от скуки» мастер.

Это так! А это этак! Ну я же сказал, насеру его матер, что надо так делать! Какого, вы, козлы, по другому всё мутите! Что, русского (английского, французского, норвежского, итальянского) не понимаете?

Додель – убийца живы и душитель любы! Кстати, кто любу видит, тот со Стихией дружен. Он на гребне! Не волны, но на гребне гряды горной! Это к харобре больше относится. «Такой не просто в Стихию ножки опустил, – говорил наказитель, – как все мы. Он по шейку в Стихии. Чуть – и нырнул в неё!»

А как научиться видеть живу и в ловитве на неё преуспеть, в любе? Просто отслеживай свои мыти, отлавливай своё быдло и ставь его в стойло! Да от доделя подальше держись. И тогда ты увидишь, что живу уязвляет. Хоть в вещах, хоть в делах. Что это может быть? Сор? Да! Неубранная кровать? Да! Грязные ботинки? Да! Поломанный солдатик? Да! Захламлённая комната? Да! А если вещи не помещаются по шкафам? Значит, не они уже для тебя, а ты для них стал! Они съедают тебя. Либо пусти их по миру, либо сделай подвиг и расширь свой мир, чтобы вещи эти уместились в нём. Вещи заставляют тебя на себя взглянуть да о подвиге, который назрел в твоей жизни, напоминают. Может быть, маленьком, но очень важном на сей час для тебя! Не обратишь на это внимание, не люба тебе будет, а тарарах.