Текст книги "Том 4. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль"

Автор книги: Лгало… и Подлыгало…

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

А то, что «львиная доля» князю достаётся, не возмущает вас? Возмущает! Мы жаждем по справедливости! Только странная у нас справедливость получается! Всё больше на орудие возмездия смахивает. Нет в ней «ровно». Вон лорд-протектор Англии Оливер Кромвель тоже из левеллеров был, из уравнителей. Но став диктатором, жестоко подавил национально-освободительные движения Ирландии и Шотландии. Всё по справедливости. Во время всякой революции из «чувства высшей справедливости» рубят налево и направо головы. Нет в нашей справедливости ровности. Одна ревность! Но мы есть сообщество. Значит, и в нём нет ровности. Сообщество ревниво! Оттого и бдит угрозу себе изнутри и со стороны. И муть вокруг себя пускает – потьму.

Всё это черты зверя. Каждый из нас от зверя к человеку восходит. Сообщество же останется зверем. Но мы, не покинув его, не станем человеками. Человек может состояться только вне сообществ. Он над ними. Вот и мета простая. Если я не воспарил над обществом, если я получаю от него, то не человек я. Может скотина, может житель, может людина.

Но и это ещё не всё о природе человеческой и сути сообщества.

Вот лоб. Здесь находится престол. На нём восседает князь или князья. Всё по договору. Рядом с князем сидят престольные. Силовые линии спода идут через них к князю. От горжи ко лбу. А могут ли оные быть нарушены? Конечно! И что тогда будет? Да просто общество перестанет быть телегой. Ведь в спод мы идём ради сытости и хабары, и чтобы доехать в нём до подвига своего. Но спутались все токи общества, и стало оно худым. Тут уж не до довольства. И не довезёт оно меня туда, куда мне надо.

Худое общество похоже на щуку, рака и лебедя из басни Крылова.

Когда в товарищах согласья нет,

На лад их дело не пойдёт,

И выйдет из него не дело, только мука.

Однажды Лебедь, Рак да Щука

Везти с поклажей воз взялись,

И вместе трое все в него впряглись;

Из кожи лезут вон, а возу всё нет ходу!

Поклажа бы для них казалась и легка:

Да Лебедь рвётся в облака,

Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.

Кто виноват из них, кто прав, – судить не нам;

Да только воз и ныне там.

Сказились токи Вындрика – спод рассыпается, сообщество слабеет, и его легко съедают другие сообщества. Они кидаются на него скопом и без малейшей жалости. Присмотритесь, и вы увидите тому немало примеров.

Но почему нарушается ток общества? Из-за воздействия снаружи? Нет! Только воздействие изнутри способствует тому, что общество худеет. Оказывают его «чужие среди своих». Они враги Споду. Но враг врагу рознь. Внутренние враги сообщества не одинаковы по своей сути. Явные враги открыто идут против сообщества. Их в укладе называли варягами. По-нынешнему – диссидентами. Диссидент (инакомыслящий) – человек, отстаивающий взгляды, которые напрочь расходятся с общепринятыми. Но сообщество с ними справляется довольно легко, ограничивая и изгоняя таковых. Потому они лишь только стопорят ток Спода, но не вяжут его в узлы.

А есть враги сообщества более опасные, чем варяги. Они-то и оттягивают на себя ток общества, кускуя его. Их в укладе называли ворами, или залыгами. Чаще всего ими становятся престольные, кто к короне близок. Про них говорят: «Век при дворе – и сам немного царь».

К примеру, вот некое сообщество. Во главе его князь. Престольные его министры. Но всей ли душой они с князем? Зачем стали они под стяг? Чтобы стягу служить? Или другие цели у них? Может, этакий залыга (лгун) сам в князья метит? Метит! Вот и тянет на себя! Видели вы таких «князьков», которые «под шапкой» какого-либо спода своё «царство-государство» творят? А мы видели! Утверждают они, мол, Бог высоко, царь далеко, а я здесь хозяин! И вопреки споду своему в свою дуду дует! Но шапку споднюю носит!

Взять хотя бы нашу страну. В какой-то области нехватка врачей. И вот престольник, что во главе области, льёт слёзы перед князем, мол, всё плохо! Ещё немного – и низы против верхов пойдут.

Князь слушает. Головой кивает! И говорит: «Решить!»

Престольный уходит с преклонённой головой, а на месте говорит желающему взять на себя покуту врачебную: «Нет! Нам не нужны врачи!»

Вот и разрыв. Вруб на теле вындрика. И утекает он в эту дыру. Перестало сообщество быть телегой. Худеет. И вот другие вындрики тут как тут. Ждут, когда ихор (кровь) вындрика во вруб вытечет. И сожрать его можно будет легко!

Бесы ли за этими залыгами стоят? Или же сам залыга бунтует? Бунт! Природа его какова? Дьявол ли дёргает слабого человека? Или сам человек дьявол? Нет! Ответа нет пока! Добро мятеж? А может, зло он? Слово поэту:

В начале был мятеж,

Мятеж был против Бога

И Бог был мятежом.

И всё, что есть, началось чрез мятеж.

Из вихрей и противоборств возник

Мир осязаемых

И стойких равновесий.

И равновесье стало веществом.

Но этот мир разумный и жестокий

Был обречён природой на распад.

Чтобы не дать материи изникнуть,

В неё впился сплавляющий огонь.

Он тлеет в «я», и вещество не может

Его объять собой и задушить.

Огонь есть жизнь.

И в каждой точке мира

Дыхание, биенье и горенье.

Не жизнь и смерть, но смерть и воскресенье –

Творящий ритм мятежного огня.

Мир – лестница, по ступеням которой

Шёл человек.

Мы осязаем то,

Что он оставил на своей дороге.

Животные и звёзды – шлаки плоти,

Перегоревшей в творческом огне:

Все в свой черёд служили человеку

Подножием,

И каждая ступень

Была восстаньем творческого духа.

Лишь два пути раскрыты для существ,

Застигнутых в капканах равновесья:

Путь мятежа и путь приспособленья.

Мятеж – безумие;

Законы природы – неизменны.

Но в борьбе за правду невозможного

Безумец –

Пресуществляет самого себя,

А приспособившийся замирает

На пройденной ступени.

Зверь приноровлён к склонениям природы,

А человек упорно выгребает

Противу водопада, что несёт

Вселенную

Обратно в древний хаос.

Он утверждает Бога мятежом,

Творит неверьем, строит отрицаньем,

Он зодчий,

И его ваяло – смерть,

А глина – вихри собственного духа.

Когда-то тёмный и косматый зверь,

Сойдя с ума, очнулся человеком –

Опаснейшим и злейшим из зверей –

Безумным логикой

И одержимым верой.

Разум

Есть творчество навыворот. И он

Вспять исследил все звенья мирозданья,

Разъял вселенную на вес и на число,

Пророс сознанием до недр природы,

Вник в вещество, впился, как паразит,

В хребет земли неугасимой болью,

К запретным тайнам подобрал ключи,

Освободил заклёпанных титанов,

Построил им железные тела,

Запряг в неимоверную работу:

Преобразил весь мир, но не себя

И стал рабом своих же гнусных тварей.

Настало время новых мятежей

И катастроф: падений и безумий.

Благоразумным:

«Возвратитесь в стадо»,

Мятежнику:

«Пересоздай себя».

Сила, которую удит Навь с помощью сообщества, и так в Навь течёт. А врубы куда ведут? Тоже в Навь? Но зачем Нави своё же создание портить – сообщество? Да, проще всего закрыть это вопрос бесами. Они во всём повинны! Но это перекос! А там, где перекос, перекосу и быть! Нет, тут что-то неладно с дьяволом. В чём причина мятежа и последующего за ним разрушения? Нет ответа пока!

Так или иначе, но сообщество борется за себя путём борьбы с коррупцией. Нерусское, но так хорошо всем нам известное слово «коррупция» (от лат. corrumpere – растлевать, лат. corruptio – подкуп, порча) – понятие, обозначающее обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим «официальным статусом авторитета», возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам. «Порча» и «противоречащее законодательству и моральным установкам», то есть в укор душе вындрика, – здесь ключевые слова!

И кто из нас упрекнёт сообщество в том, что оно пережёвывает залыг? Безвинные люди, мол, пострадали? Отнюдь! Всё это разговоры для нищих! Всякое сообщество – зверь! Хоть демократическое, хоть диктатура! Просто одно с «чистым ликом» – благоразное, а другое «вуглем замазанное».

И вновь встаёт вопрос: зачем мне это нужно? Зачем мне зреть в состав общества, в его ток, отвлекаться на залыг? А затем, что я пытливый! Увидев ток, я узрю Замысел! Не сразу, но… И не для того, чтобы тут же это всё перепродать. Но чтобы не стать затычкой самому себе же!

Всё в жизни кажется просто! Бьют – беги. Но лучше отвечай! И многие готовятся годами, чтобы ответить! Но однажды они начинают подозревать, что не всё то золото, что блестит! Что мало «отбил – ударил». Нужно видеть течение, заторы, водовороты. Всё это игра! А «боец» – слишком узкое поприще. Кто бьёт, тот будет бит в ответ. Как быть в игре, но вне игры? Только окунуться в ток!

Нельзя ударить просто так! В ответ получишь непременно. Это к желающим овладеть колдовством и отомстить обидчикам. И лишь там, где «мир рвётся», открывается… Что, мы не будем говорить. Просто открывается.

– А как же эти привороты, отвороты, привлечение денег?

– Для потехи! Утешить себя!

– Но они же работают?

– Конечно, работают! Ты же вызвал испытание ими на себя! Вот оно и заработало. Жди прибавки. Только станет ли тебе от этого легче? Прибавка всегда к тяготам!

Мир же рвётся тогда, когда поруха, или зло, которого мы все носители, из «корзины» выплёскивается в мир. От натуги нашей, от усилия к себе. Когда одеяло мира на себя тащим. И тогда эта поруха зарезом становится. Зло, выпущенное в мир, – зарез! Вот он и режет мир окружающий. Так и образуются врубы.

На поруху не применишь силу. Ну несёт её человек в себе, и ею же съедаем. Злится втайне на мир. Эта злоба ему – зло. На пользу ему она. Божья задумка! А выплеснул он поруху в мир – его латать надо. И хоть не ты латаешь дыры, но ты в этом участие принимаешь. В этом смысле каждый швец и мира творец! Вот только чтобы творить, а не вытворять и не растворять, видеть зарез надо! То есть зло с лихвой! Как увидеть его? Не рассуждать, но смотреть, смотреть, смотреть, смотреть. И увидишь!

Ну вот ещё толика маленькая внесена в понимание сообщества. И этого, пожалуй, пока что достаточно будет.

Более того, у большинства из нас существует потребность и неодолимая тяга смешиваться с себе подобными. Сообщество, а в конце концов толпа, для человека воспринимается как нечто спасительное. Индоевропейский корень слова «толпа» – telp – означает «быть ёмким, вместительным»; «толпа» – это некое пространство, вместимость. Сходным смыслом «вмещать в себя» обладает материнское чрево. Толпа, или же сообщество, воспринимается нами как некая мать, в которой мы стремимся обрести защиту от этого «злого» мира и обретаем её. Сообщество делает нас сильней и вроде как защищённей. Но понятие толпы можно соотнести с другой языковой основой, с индоевропейским telk – «толочь», «разбивать». Сообщество, или толпа, разбивает нашу цельность, стирает отличительные признаки. В этом её коварство и двойственность – делая нас сильней, она отбирает нашу силу.

С каждым последующим поражением, а таких поражений нам суждено иметь немало впереди, мы закрепляемся в ловушке свойствá, принимаем ценности общества, занимаемся ими, отдаём все силы на их достижение, но не занимаемся собой. В итоге мы живём не своей жизнью, а жизнью общества. И освободиться от этой ловушки уже не так просто, хотя бы в силу того, что мы просто не видим подмены. Вроде я – это я, а на деле «я» уже нет. Есть общество. Осознав эту подмену, увидев эту ловушку, мы сделаем маленький шаг к возвращению себя, к возвращению своей силы жизни. А как же тогда общество? Оно останется. Говоря о ловушке свойствá, предки не призывали к революции, не стремились разрушить сообщество. Это неразумно и не нужно. Разрушая ловушку свойствá, мы просто переходим на другой уровень взаимодействия со сподом. Старики учили: с обществом можно взаимодействовать, не завися от него, не отдавая ему свою силу и себя самого и не преследуя его цели!!!

Живи по народной мудрости: «Моя хата с краю, ничего не знаю». Это самый лучший образ сосуществования с миром. И тогда ты не будешь уловлен обществом, да и «укусить» тебя за непатриотизм оно не сможет.

Как-то раз почтенный казак Панас спросил у старого Хлыста, правда ли тот имеет подход к жизни «моя хата с краю».

– Истинная правда, – сказал Панасу Хлыст. – И тебе того желаю.

– Дурное дело! – возмутился Панас.

– Почему же дурное?

– А кто же тогда будет печься об общественных делах?

– Да, Панас, – молвил Хлыст в ответ. – До седин дожил, а дальше носа не видишь. Эта поговорка наших предков весьма хитра. Говоря «Моя хата с краю», я свидетельствую, что я живу с краю, но в одной станице с миром. У меня нет ни права, ни желания вмешиваться в жизнь моих соседей, пока меня об этом не попросят. Но мне небезразлично, что происходит в моей станице. Моя хата с краю, и это значит, что именно мне уготовано судьбой первым встретить и друга, и врага, которые направят свои стопы в нашу станицу.

Подобному взаимодействию с обществом нужно научиться. Овчинка выделки стоит! Потому как в сообществах есть для нас нечто важное, что так тянет нас в них. В них есть люди!!! Ведь вся наша жизнь наполнена переживаниями, связанными с людьми. Для нашей души нет времени. И мы помним тех, перед кем нам стыдно, кто должен был нас оценить, но не сделал этого, кого мы бросили и кто бросил нас, кто лишил нас покоя. Помним так, будто они стоят перед нами сейчас. Все эти переживания связаны с поражениями в каких-либо битвах, поражения же связаны с теми людьми, которые остаются в наших переживаниях. Все же битвы ведёт наша душа. Их необходимо выиграть! А люди, участвующие в этих сражениях, являются обязательной частью моей работы над самим собой! Они помогают мне извне, помогают мне победить, давая образы для размышления. Потому-то они нам так и нужны, и для этого мы идём в сообщества. Настоящая учёба возможна только «в людях» и «на людях», что не однозначно сообществу. Эту разницу нужно увидеть. Тогда можно взять в обществе свой взяток, избежав ловушки свойствá.

Хотя сделать это непросто. Ведь прежде всего, как данность, мы все уловлены в другую более сильную ловушку – в вещественность! Ловушка свойствá – всего лишь вкладыш в эту коварную ловушку. Придя в этот мир, мы быстро забываем, кто мы и откуда. Примерно в три года вещественность этого мира поглощает нас настолько, что мы всерьёз начинаем относиться к ней. И кроме этой «объективной реальности, данной нам в ощущениях», для нас больше ничего не остаётся, только подспудная память о другой действительности, которая со временем становится всё бледнее и бледнее. Мета же того, что мир затянул нас в себя и что мы бьёмся за место во плоти, – это оценка всего того, с чем нам приходится столкнуться. В том «ином» мире, где живут души, можно пользоваться, что равнозначно извлекать пользу, но оценивать там нельзя. Там этого просто нет и быть не может, там отсутствует оценки типа «лучше – хуже», «выше – ниже», «достойно – недостойно».

В мире же вещественности непременно имеется своя цена для всего. И в соответствии с ней выстроена общественная лествица, в которой одни ниже, другие выше, а «я» в этой лествице всегда превыше всех. Ценность – принадлежность этого мира. А вот польза относится к мирам, где живут души. «Ценно» и «полезно» – для нас не одно и то же. В гуманитарных науках под ценностью понимают базовые установки общества, социально одобряемые и разделяемые большинством людей представления о следующих категориях: добро, зло, справедливость, красота, власть и др. Ценности в обществе не подвергаются сомнению, хотя о них и спорят! Они служат «одним из механизмов социального контроля общества и в этом перекликаются с нормами». А нормы, в свою очередь, – это предписания, требования общества в виде правил и образцов поведения. Из сказанного выше видно, что ценность того или иного неразрывна от общества, а корень её – в вещественности мира.

Преодолеть ловушку плоти – пожалуй, самый большой подвиг, и вряд ли это можно сделать вот так сразу, просто решив это для себя. Но осознание подобной ловушки – уже для нас немалое! Потихоньку научаясь «выходить за плоть» своим осознанием, мы ослабим силу этой ловушки. И может, однажды она ослабнет и если не отпустит, то позволит выходить в иномирье за своими взятками. Для этого нужно принять яростно то, что есть не только телесная действительность. Именно принять, так как её существование допускаем мы все, но, похоже, этого мало. Пока же мы оцениваем других и требуем от них оценки себя (то, что в современной психологии называется самоактуализацией и является высшей ступенью в иерархии человеческих потребностей – быть оценённым). И это значит, что плоть для нас несравненно больше души, и многие чудеса, душе присущие, в связи с этим просто нам недоступны.

Смысл, кроме всего прочего, убивает видение мира. Если наше сознание заполнено образцами, то в нём остаётся очень мало свободного пространства. Это свободное пространство сознания в Спасе называли варкой. И это та часть сознания, которой мы хозяева. Всё остальное не наше. Если мы не увеличим пространство варки, то вряд ли сможем дальше изменять себя и решать что-то большее. Нам под силу будет только то, что мы имеем сейчас. Но почему-то это как раз нас и не устраивает. Каждый хочет большего, хотя далеко не каждый хочет стать Наполеоном.

А кто-то скажет, что ему вполне хватает и того, что он имеет. Но даже то, что мы имеем, мы порой не можем охватить. Пожадничали, захватили побольше и постоянно проигрываем свои битвы. Чтобы оказаться в них победителем, однозначно лишь одно, – нужно быть лучше. Не лучше других, но лучше, чем я есть, на сей час. Вот для этого и нужна нам варка чуть побольше, чем мы имеем её в данный миг. Варка – это некая «кастрюля», в которой помещены образы сознания. Их может быть один, два… десять, тысяча. И, соответственно, мы можем решать задачи большие или маленькие, в зависимости от размеров варки. К великому же сожалению, мы в большинстве своём имеем очень маленькую варку. Она обильно заполнена знаниями «на всякий случай» и «чтобы в грязь лицом не ударить». И поэтому значительная часть мир просто выходит из-под нашей власти и ускользает из поля нашего видения.

Вы, наверное, часто видели подобное? Чем можно объяснить, например, такой поступок? Вы выходите из лифта, причём не первым, а третьим. Ожидающая внизу лифт старушка вместо того, чтобы дождаться, когда все выйдут, врывается в этот лифт, будто он без неё уедет. И тут она сталкивается с вами. Но самое интересное здесь – это её возмущение: «Ой, ты чего это по сторонам не смотришь?» Не странно ли? Странно! Как принято? Выпусти всех, а потом заходи. Да иначе и невозможно. Но нет. Старушка летит в лифт, по ходу давя всех подряд. Она просто не видит большой кусок этого мира, она не видит то, что перед ней, так как вся насыщена образцами. Старшим надо уступать! И этот образец превыше разумного подхода. А потому для неё есть только дверь в лифт или в автобус, куда она ломится с целью занять свободное место, не видя ничего вокруг.

Знакомое ощущение. Если покопаться в памяти, можно вспомнить многочисленные примеры того, когда мир выпадал из нашего поля зрения. Конечно, в этом могут быть повинны и мрази нашего сознания, но почему-то подобных выпадений с возрастом становится всё больше и больше, и человек начинает со сбоями решать те простые задачи, которые раньше решал очень просто. Преодолеть эту узость можно выходом из общественного смысла в разум, то есть разрушением образцов, попранием наших убеждений. Этим, а именно пребыванием вне жёстких образцов, объяснялась удивительная способность характерников видеть мир намного шире, чем видит его обыватель.

Сделаем отступление в дополнение к вышесказанному…

В спецшколах КГБ знали об этих возможностях не понаслышке и пытались их развивать при помощи различных психотехник и развития наблюдательности. Вот как об этом говорилось в номерных инструкциях КУОС (курсы усовершенствования офицерского состава): «Повышенный уровень наблюдательности – это такая же система оперативно-боевого предупреждения, как и обострённое зрение, обоняние, слух, тактильная чувствительность. Это ключ к повышению оперативной реакции на изменение окружающей обстановки. Тренированная наблюдательность необходима для «схватывания» зрительным полем места событий и мгновенного подсознательного включения боевых оборонительных рефлексов. И чем тренированнее наблюдательность, тем выше активная способность человека уцелеть в боевой обстановке».

Для этой цели пользовались различными приёмами. Начинали с простого наблюдения за предметами, разложенными перед курсантами. Их меняли, переставляли местами, добавляли ещё предметы и многое другое. Задача курсанта состояла в том, чтобы отмечать все эти изменения за короткий промежуток времени. Постепенно время показа сокращали до одной секунды и ставили задачу проползти, пробежать, провести рукопашную схватку, а затем описать увиденное. Со временем такие тренировки становились реже, но курсанта в любую секунду могли спросить, что он видел, слышал, нюхал, ощущал. Это приносило должные результаты.

Но самые лучшие приобретения давала жёсткая необходимость. Здесь видение раскрывалось простой формулой: «Хочешь жить – умей вертеться». Оперативный поиск, боестолкновение непредсказуемы. Их сравнивали со стихией, которая так же непредсказуема. И вести их в образцах, то есть пользуясь чёткими инструкциями по каждому поводу и шагу, просто невозможно. Ведь бой – это неопределённость! Он как жизнь, которая всегда больше любой инструкции. И здесь приобретённые готовые знания отшибают «чутьё», столь необходимое для выживания. В боевой обстановке действие по образцам приводит к погибели! Хочешь жить – выкинь всё лишнее из сознания, сделай варку намного больше, и тогда у тебя есть возможность остаться в живых!

Для того чтобы обрести власть над неопределённостью, необходимо освободить себя от… благоприобретённых ограничений. И для этой цели хорошо использовать игры, так как игра даёт бесценный опыт раскрепощённости и естественности, приобщает к искусству «отвечать без подготовки». А ещё игра хороша тем, что позволяет научиться видеть образцы в нашем сознании. Если же вся твоя жизнь станет игрой, то ты всё время будешь «в науке». Каждый миг для тебя будет откровением. И каждый миг будет для тебя живым! А значит, и ты будешь живым.

Одно из интереснейших явлений, открытых психологами, состоит в том, что осознание возникает при затруднении. Это так называемый феномен Клапареда: автоматизированные процессы осознаются только тогда, когда нарушается их течение. Ежедневно мы застёгиваем пуговицы в большом количестве. Это привычное движение, которое мы не осознаём. Осознание же этого простого действия может быть вызвано только неожиданным затруднением: слишком узкой петлёй, необычайно большой пуговицей, больным пальцем. И психологическая подготовка бойца, а значит, его рост, начинается с испытания, то есть со встречи и осознания нового. Не о том ли нам говорит и «народная психология»? Трудности, или любые испытания, выкидывают нас в разум. Способность думать, мстить – основная черта разума. Начинается же разум с первены, или с нового, куда нас закидывает жизнь. Новое – это то же самое ощущение опасности. Она, опасность, пробуждает нас от спячки. Быть в разуме – значит выжить, то есть стать победителем!

В последнее время приобретает всё большую известность такое направление в психологии, как нейрóбика. Это психологический тренинг, выстроенный исходя из утверждения нейрофизиологов о том, что, как только наши дела доводятся до автоматизма, начинается атрофия мозга. Нейробика призвана сломать автоматизм в нашей жизни. Наш мозг, по словам нейрофизиологов, – «ленивая сволочь». Он стремится снизить затраты энергии на ту или иную деятельность путём создания своеобразных макросов – программ, которые мы выполняем по шаблону.

Если послушать нейрофизиологов, то они скажут нам примерно следующее…

Биолог Ричард Симон в начале позапрошлого века назвал эти программы энграммами – физической привычкой или следом памяти, оставленным повторным воздействием раздражителя. Энграммы можно представить в виде тропинок, которые нейроны протаптывают в вашем мозгу, выполняя одно и то же действие. Чем дольше мы выполняем его, тем меньше энергии затрачивает на это наш мозг. С одной стороны, это отличная суперспособность – действительно, зачем тратить лишнюю энергию для осуществления однотипных действий? Однако обратная сторона этой способности – снижение пластичности нашего мозга, что сказывается на… Скажем словами наставников Спаса: на внутреннем огне. Он гаснет! Может, и неправы (а может, и правы) нейрофизиологи насчёт атрофии мозга. Но однозначно они правы в том, что обыденное делает человека косным и тушит его.

Да, воистину верна старая поговорка, о том, что всё новое – это хорошо забытое старое!

Отступление о Хороводе

Наверное, именно тут мы и упомянем о затронутом в своё время Хороводе. Может быть, помните, когда мы описывали упражнение под названием «старость», Хоровод был упомянут там? И здесь, вкупе с обществом, ему будет самое место. Почему с обществом? Потому что многие говорят об устроении справедливого и счастливого общества. Подняли этот вопрос и мы. Хоровод же как-то в нашем сознании связывается с единым порывом, единым движением, с согласием. Разве это не те черты, которыми мы наделяем справедливое и счастливое сообщество? И можно ли создать пусть хоть маленькое, но сообщество по образу и подобию Хоровода?

А вопрос-то очень и очень непраздный, непростой и так нужный для понимания Спаса. Особенно он нужен тем, кто в прослед его вступил, кто не моды ради на «духовное развитие и пробуждение» Спасом увлёкся, но кто воистину алчет и жаждет.

Наставники Спаса говорили своим выкормышам, что «я» наше – это то, что вызволяет нас из тимения мира. Тимение – это болото, грязь, топь. К великому сожалению нашему, мир – топь. В меру уютная, в меру сытная, в меру тёплая, но топь есть топь. Мы не знаем покоя, стремимся вырваться из неё. И тут только поиск «я» нам подспорье. Все остальные потуги, будь то очищение, пробуждение, духовное развитие, – лишь ходы в бесконечном лабиринте. Куда они ведут? К очередному повороту. А за поворотом – новый ход до нового поворота, и снова ход, и снова поворот, опять ход, опять поворот. Тут «я» лишь нас спасёт! Из тимения оно выведет…

Но почему мы не ответили, куда нас «я» выводит? Почему многоточием оборвали слова свои? А потому, что «я» ведь тоже лишь обманка! Об этом говорили мы уже!

Ну раз вновь разговор пошёл о призрачности «я», то нужно поглядеть, чего там другие говорили об этом. Иранский мыслитель Мулла Садра (1572–1640) в своём учении утверждал: «Человек не вид, а множество видов. Даже каждый индивид каждый день представляет собой иной вид, чем вчера». Данное суждение открывает вторую сторону личности в исламе, тесно связанную со средневековыми и мистическими представлениями – с утверждениями о химере «я». Истинное ирфаническое (мистическое) познание заключается в том, что «я» есть дух, душа или нечто ещё. Но по сути бытийно «я» не существует, поскольку истинное «я», единственная подлинная личность в бытии – только Аллах. Достигая предельного самопознания, обретая своё «я», ирфан (мистик) осознаёт себя каплей, возвращающейся в море божественного бытия. Ирфан достигает истины, соединяется с ней и растворяется в ней.

Не станем высказывать свои суждения по этому поводу. Продолжим о своём. Спасительное «я» становится тимением, как мир когда-то стал таким, по сути. Как это понять, как разобраться с сим? На то у стариков такой ответ давался…

Вся хитрость – в Хороводе! И он есть то, что мы однажды потеряли, что пытаемся всё время вернуть, о чём грустим, о чём тоскуем без конца. Ведь мы сюда сошли все в Хороводе и возвратиться назад можем только в нём. Но что такое Хоровод? Как мы его себе представить можем?

Наверное, как совокупность всех и вся в согласии едином. И тут кто-то возразит, мол, не может быть Хоровода. Каждый сам за себя! Будьте трезвыми! Я для них, а они мне в морду! О каком Хороводе тут можно говорить?! Прямо скажем, ни о каком!

Но Хоровод – совсем иное! Он не сборище и не сообщество! Он то, что мы называем током жизни. Он есть всегда! И был всегда! И будет. Он есть без нас. И мы когда-то были в нём. Потом отпали, угодив в тимение, что миром нынче прозываем. Страдаем оттого. Хотим вернуть потерянный сей рай. Но мало призывать вернуться всех в него. Ведь даже взявшись за руки, мы не получим Хоровода.

Само слово «хоровод» состоит из «хоры» и «вода». «Вод» понятен. Вода, ведёт. А что такое «хоро»? Это то, что в философии называют «хора». Данное понятие было введено в философский лексикон Платоном для обозначения перманентного круговорота бытия в себе самом: «вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него возникающее» – вне выхода за собственные пределы» («Тимей»). «Хора» в философии – это «круговое движение вечного бытия в самом себе, движение, не знающее пространственных перемен и не зависящее от перемены». Если углубляться в это понятие и в то, что о нём говорят философы, можно лишь расстроиться, как тот медвежонок Пух из мультфильма, которого «длинные слова только расстраивают». Если же найти нечто подобное хоре в других культурах, то это будет китайское дао. Точнее, Хоровод – это дао. Ни жизнь, ни смерть. Смерть и жизнь – ложь. Истина – лишь Хора, или Хоровод.

Хоровод – это Вечность, Хоровод – это круг. В круге нет места месту и не может быть. Он един. Если же вы поставите точку на окружности, обозначите ей место, то она будет выпадать из него. Круг превозможет точку! И она будет сама по себе, а круг сам по себе. Это только на бумаге можно нарисовать круг и поставить на нём точку. Как говорят, теоретически. Либо круга больше не будет. Точка разорвёт его. Появится пусть изогнутая, но линия.

А в нашей жизни место месту есть. Не так ли? Так! И это очевидно. Место порождает «я», либо «я» порождает место. Всмотритесь: нет «я» без места. Без места я – не я. Уже мы видим разделение. Вот я, а вот не я. Оно же круг единый разрывает. Как только прозвучало «я», Хоровод остался где-то в стороне. Коль в круге я, то кто я? Следующий всего лишь! «Всего лишь»? Нет! Отнюдь! Я круг и есть! Я жизни ток. Я – всё, для «лишь» же места нет уже. Но стоит проявиться «я», как нет больше круга, нет тока, нет Хоровода.

Вот и выходит, что «я» становится однажды той ловушкой, которая не даёт нам быть следующим – следовать, или соответствовать току жизни. А может, и не току вовсе. Может быть, ток – это от нашего недоразумения и бессилия. Наставники говорили о Хороводе, который движется и вечно неподвижен. Загадка!