Текст книги "Ошибка Выжившего 2 (СИ)"

Автор книги: Лемор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Глава 48

Трудно сказать, где проводили большую часть своего досуга две древние твари из океана. Они могли как плавать в космосе, снимая репортаж про обитавших во вселенной тварей, так и находиться вообще где-то за пределами физической реальности. Учитывая, насколько огромной и многослойной была вселенная – «просто» так найти их было практически невозможно.

Но привлечь их внимание, чтобы они сами меня нашли – запросто. Достаточно лишь пробраться в комнату маленькой девочки.

На улице была ночь. За окном шёл достаточно сильный дождь и это было видно: малышка Сэнди вошкалась, будто что-то чувствуя. Раньше дождь часто прекращался, прерывался, был несильным и практическим незаметным. Усиливался обычно под ночь, большую часть дня радуя нас самым минимум осадков.

Либо, что вероятно, я уже просто привык к постоянному дождю. К счастью, непогода меня не раздражала.

«Настоящий ангелочек… – прошептал у меня в голове Пит. – Мистер Фишер, она так сладко спит, возможно, вы…»

Моё параллельное сознание оперативно запытало несуществующего Пита до полусмерти, практически полностью разрушая его душу, о чём уродец узнал раньше, чем успел закончить образ-фразу. Практика показывала, что даже самых порочных и ужасных существ можно было выдрессировать, лишь бы был достаточно действенный инструмент, срабатывающий каждый раз, когда твари вновь поддавались своей сущности.

Правда, стоило признаться самому себе, если Пит и Редди станут такими же послушными, как Шеди, то станет совсем скучно.

Спящая Сэнди нахмурилась, заворочавшись ещё активнее, из-за чего её одеяло едва не спало с кровати. Пришлось аккуратно её укрывать. Почему-то под нос начал напевать себе колыбельную, и сам чувствуя сильное желание вздремнуть.

Осторожное похлопывание по плечу меня совсем не удивило. Повернув голову, увидел двух широко, насквозь фальшиво улыбающихся уродцев, смотрящих мне прямо в глаза. Я улыбнулся им в ответ, но так, как они улыбаться по определению не могли: по-настоящему.

Хранитель, понимая, что я хотел встречи, решил лишний раз не тревожить смертное воплощение, схватив меня за воротник. На миг мне показалось, словно я куда-то падаю, после чего мы оказались в телевизионной студии. Ведущие сидели на своих привычных местах, сзади меня находилась камера, будто сейчас вот-вот начнётся какая-то очередная телепередача. Главное, чтобы не реалити-шоу. Терпеть их не могу. Единственное, что здесь радовало, съемки ещё не начались и камера была выключена. Вроде бы.

Несмотря на то, что студия была довольно большой и просторной, в ней совсем не было людей (и нелюдей – в том числе). Помещение ощущалось до невозможного мёртвым и безжизненным, фальшивым. Насквозь фальшивые ведущие идеально дополняли окружающую атмосферу, угнетая одним фактом своего проклятого существования.

– Ты хотел что-то у нас спросить, Феликс?

Видимо, Бритни попыталась сделать участливый тон. Её лицо немного скукожилось, глаза расширились, она подалась вперёд, внимательно меня слушая.

– Ты выбрал очень действенный способ привлечь наше внимание, Феликс, ха-ха! – вытер неожиданно проступившую слезу Джон. Видимо, интерпретировал «смех до слёз». – Наше дорогое Немое сейчас слишком чувствительно, ты должен быть осторожнее!

– Ха-ха! – поддержала Бритни.

– Ха-ха-ха! – поддержал смех Бритни Джон.

Я устало вздохнул, уже жалея, что решил обратиться к этим тварям.

– Да, мне нужна ваша небольшая по…

– Мы внимательно тебя слушаем, Феликс! – задорно махнул рукой Джон.

– Наконец-то ты решил к нам обратиться! – похлопала в ладоши Бритни. – Мы так рады!

Ладно. Они слишком резко перестали смеяться.

Собственно, ведущие были первыми, кто ввёл меня в курс дела, поэтому упоминание Второй Луны не стало для них новостью. С большим, как мне показалось, интересом они слушали историю Гаррика, вполне возможно, виновного в происходящем. Всё же, безумные исследователи до добра если и доводят, то уже после того, как от мира ничего не остаётся. Так сказать, кешбэк.

Немного смущало, что на протяжении всего недолгого рассказа, сопровождаемого образами, ведущие сидели абсолютно неподвижно. Они не мигали, не дышали, не двигали ни единым мускулом на фальшивых телах, и даже их «эмоции», глубинные чувства, транслируемые в окружающем пространстве, были какими-то… никакими.

– Профессор Рид оказался таким интересным человеком! – воскликнула Бритни. – Мы должны будем взять у него интервью!

Святая Мария…

– Но что, если он умер? – сделал вид, что нахмурился, Джон.

– Не может быть! – схватилась за сердце Бритни. – Но это так романтично, Джон… Возможно, он всё ещё жив?

– Главное, чтобы от него осталась хоть какая-то «информация», – хохотнул Джон. – Вторая Луна могла очень расстроиться, что на неё так пристально смотрят.

– Вы вообще знаете, что это за тварь? – спросил я.

По оговоркам профессора было ясно, что он пошёл экспериментировать с параллельными вселенными. Не просто «веточками», но полноценными «ветвями». В этом проклятом древе реальности в одной только веточке было слишком много дерьма. Соваться в другие ветви – это что-то на самоубийственном. Понятия не имею, как Гаррику вообще могли выдать разрешение на проведение подобных исследований. Независимо от того, вёл он дело с какой-то инопланетной технологией, получил в руки соответствующий дар океана или сам к чему-то пришёл – лезть в «кривые зеркала» явно не лучшая идея.

С другой стороны, учитывая, в какой ситуации мы находимся и тот факт, что сам генеральный директор понимает всю неизбежность гибели человечества (очередной), у Совета вполне могли возникнуть мысли пойти на риск. Зажатая в угол крыса очень опасна. А главное – безрассудна. Особой вины или злости на Совет и Гаррика у меня не было: такова была пресловутая судьба человечества.

Чем больше мы оттягивали неизбежное – тем сильнее по человечеству прилетало в ответ. И было уже не так важно, как и откуда могло прилететь, ведь прилететь могло вообще от чего угодно. Единственное, что радовало в данной ситуации, основной звиздец был сосредоточен именно в пределах США, не вынуждая нас прыгать по всему земному шару.

– Мы попытались взять у неё интервью, – печально вздохнула Бритни. – Но Вторая Луна неожиданно отказалась! Это нас так расстроило, Феликс! Мы попытались быть настойчивее, но… Оказалось, что Второй Луны нет в этой реальности! Она подобралась так близко, оставаясь так далеко! Это так нечестно, Феликс, мы даже не можем дотянуться до неё! Мы обещали нашему самому дорогому зрителю, что всегда будем присматривать за дорогим Немое!

– Поэтому мы ограничились частным расследованием, – натянул мёртвую улыбку на лицо Джон. – Только никому не говори, Феликс! Мы можем доверить тебе это только потому, что находимся в одной лодке, если ты понимаешь, о чём я. На самом деле, эта история напрямую касается тебя.

Меня?

Джон попытался поиграть бровями. Одна его бровь, кажется, приподнялась слишком высоко.

Святая Мария…

– Да, конечно, понимаю, – улыбнулся я. – И что вы конкретно узнали?

– О, это будет сенсация! – потёр руки «довольный» Джон.

Бритни похлопала в ладоши.

– Оно хочет взять у тебя автограф, Феликс! У всех вас! Это так волнительно!

Стоило услышать упоминание «автографа», как у меня в голове поднялся настоящий гвалт. По телу принялся ползать довольный ублюдок.

«Босс, а я говорил! Босс, я же говорил, ну? Говорил же! Босс, Редди-Пинкл оказался как всегда прав! Я думаю, что заслуживаю пре…»

Временно заглушил голос Редди, пообещав себе после разговора устроить очередную несуществующую беседу.

– Значит, автограф, – поморщился я. – Если Второй Луны нет в нашей реальности, то почему она, чёрт возьми, есть?

Вопрос, конечно, гениальный.

Джон хохотнул, хлопнув в ладоши. Стоило отдать фальшивому ведущему должное: он выбрал самый лучший способ объяснения. Практический.

Я не слишком испугался тому, что оказался в открытом космосе. Скажем так, у меня был опыт. Больше удивился тому, что чувствовал под ногами твёрдую поверхность, оказавшись в невесомости. Словно этого мало, отсутствие атмосферы совершенно не мешало мне дышать. Даже температура была удивительно комфортной.

– Да, кажется, я понимаю, – скривился я.

Оказавшись прямо перед фальшивой луной, ситуация сразу стала понятной. Вторая Луна, прятавшаяся за нормальной луной, оставалась иллюзорной. Будто прозрачной. Это было видно и днём, но тогда у меня была уверенность, что она просто стеснялась, не желая показывать себя.

Я прикрыл глаза, прислушиваясь к своим чувствам. Открыл.

Нет. Это проклятое гигантское создание всё ещё стеснялось. Чувства не обманули меня. Более того, чем больше мы на неё смотрели, тем сильнее были эти чувства. Прекрасная Вторая Луна, притягивающая своей противоестественной красотой всё больше и больше внимания, чувствуя на себе наши взгляды, словно задрожала. Иллюзия покрылась незаметными трещинками, сияние луны стало ярче. На душе появилось какое-то гнетущее чувство, будто сейчас что-то произойдёт. По спине пробежали мурашки.

Оно, в ответ на то, что я подобрался так близко, пристально уставилось на меня. И это чувство было очень знакомым. Будто смотрят не на мои вариации по отдельности, а на всю мою метафизическую сущность. Сквозь время и пространство – я чувствовал, что оно могло добраться до меня также, как и гигантский кит, в чьи сети я, неудачливый рыбак, с удовольствием прыгнул.

«Мистер Фишер, я думаю, что вам стоит бежать! – пролепетал у меня в голове Пит. – Мистер Фишер!..»

«Пит говорит дело, босс! – незамедлительно поддержал младшего сотрудника старший. – Валим отсюда!!!»

«…»

Шеди ограничился образами, впрочем, сказав больше всех.

– Какая робкая юная леди, ха-ха! – хохотнул Джон. – Мы уже уходим, уже уходим!

С ещё одним хлопком мы вновь оказались в студии. Я чувствовал, что моя рубашка промокла от холодного пота. Впрочем, страх совершенно не мешал мне думать. Чем бы это создание не было – оно всё ещё находилось не совсем в нашей реальности. Скорее, это была некая проекция из другой вселенной. Проекция, фактического существования которой уже хватало, чтобы потенциально устроить… что-то. Вторая Луна ещё ничего не сделала, а уже вызывала ужас.

Всё же, одно дело противостоять могущественным ублюдкам, неспособным противостоять моей смерти. Совсем другое дело – тем, кто мог.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы немного прийти в себя и сформулировать мысль.

– Значит, если бы вы могли добраться до Второй Луны, то… смогли бы взять у неё интервью? Я могу вам как-то помочь в этом?

Пусть их логика и была, мягко говоря, непонятной, но даже у их непонятной логики был определённый паттерн. Их мотив до невозможного прост: они строили из себя журналистов. Искали различные «сенсации», освещая их на одному Мистеру Стивенсону понятно какую «аудиторию», стремились взять «интервью» у различных тварей, при этом не забывая вести телепередачу, посвящённую «обсуждению» различных «загадочных» и «мистических» случаев. Таким образом они давали намёки на будущее, таким образом они натягивали на глобус тварей, которые потенциально могли пробудить Немое, и вместе с этим, сохраняя фальшивое амплуа, защищали его смертное воплощение.

Чтобы в полной мере донести до них свои мысли, нужно было лишь натянуть на себя этот паттерн. Тогда их действия становились намного понятнее и, как бы чудовищно странно это ни звучало, логичнее.

Ведущие немигающим взглядом на меня уставились.

– Взять интервью?

– Феликс! – воскликнула «счастливая» Бритни. – Ты наконец-то решил стать нашим оператором?

– На полставки, – натянул на лицо улыбку я. – С этим же не будет никаких проблем?

– Конечно, Феликс! – воскликнул Джон. – Ты же ещё несовершеннолетний. Мы не можем заставить тебя устроиться на полную ставку, это незаконно.

Я удивлённо моргнул.

То есть, они думают, что все остальные их действия… законные?

Стоило мне согласиться на «подработку», как ведущие мигом устроили бурную деятельность. Казалось, в каком-то смысле, они действительно обрадовались тому, что я согласился устроиться их «оператором». Смысл этого слова дошёл до меня слишком поздно: им нужен был не буквально «оператор», который будет таскать их камеру и снимать их.

Нет, им нужен был оператор как проводник их ограниченной вниманием Немое воли.

Ведущие действительно выдали мне камеру. Дар океана, выглядевший, как небольшая камера. В своей привычной манере они дали мне намёк начать наше совместное «расследование» с места, где всё началось. Началось же всё именно с экспериментов Гаррика в его лаборатории.

Я не стал уточнять, что там ничего не было. Это был бы совсем идиотизм. Теоретически, благодаря статусу специального инспектора с соответствующим пропуском я мог приходить в штаб Совета в любое время суток по собственному желанию, но не нужно было уточнять, что моё текущее положение было сугубо формальным. Пришлось экстренно связываться с недовольным стилягой, который быстро передал за меня весточку.

Если это действительно нужно и есть интерес мотивированной верхушки – даже большие мегакорпорации могли принимать решения быстро. Новая встреча с генеральным директором была назначена буквально на следующий день. Правда, перед этим мне всё ещё нужно было пережить школьный день. Начался он для меня со встречи с директором в компании отца. Более того, заявились родители малыша Джорджа.

Лишь бы у меня действительно не развился фетиш на промывку мозгов. Это слишком удобно. Вопрос был решён быстро, родители покалеченного парня признали неправоту сына, пообещав, что займутся его воспитанием. Остальных детишек будет заткнуть и того проще. Немного смущали опасливые взгляды остальных детишек, прознавших всё через слухи, но особенно меня смущал взгляд малышки Сэнди.

После уроков она, широко улыбаясь, вновь повела меня творить художества.

– Написать твой портрет? – почему-то вздрогнул я, принявшись немного нервно размахивать руками, стараясь передать мысль на амслене, совсем как Сэнди. – Я не смогу. Ты же знаешь, как у меня всё получается.

Мне сильно хотелось этого. Последние несколько лет так точно. Нынешнее смертное воплощение Немое было для меня идеальной музой. Ужасная спящая тварь, воплощавшая личный идеал. Я чувствовал, что смогу создать шедевр. Настоящий. Но последствия этого «шедевра» могли обернуться для меня кошмаром.

Блондинка ярко-ярко улыбнулась, впрочем, немного смутившись. Она подошла к ближайшему стулу, взяла его и поднесла к открытому окну, за которым шёл несильный дождь. Довольная Сэнди умостилась на стул, выжидательно на меня уставившись большими, глубокими голубыми глазами.

В пустом пыльном кабинете, на фоне мрачного дождливого пейзажа, за которым скрывалась обещавшая себя в любой момент показать Вторая Луна, она сияла ярче любой самой яркой звезды.

Мне будто ком в горло попал.

– Как-нибудь потом, – улыбнулся я. – Обещаю.

Сэнди недовольно прищурилась, наверное, желая что-то пробурчать. К несчастью, в её ситуации оставалось лишь едва слышно вздохнуть и принять мой ответ. Девочка, над чем-то задумавшись, хитро улыбнулась, вновь заговорив на амслене.

Раз я отказывался от этого, то она предлагала пойти и выпить вместе сладких-сладких молочных шейков. А после этого отправиться вновь гулять по Реинвеллу, в поисках чего-то «мистического». Мы часто так гуляли вместе.

Я покачал головой.

– Не сегодня. И, возможно, не завтра. У меня появились дела. Прости.

Кажется, я перед родной матерью так искренне не извинялся, как перед малышкой Сэнди. В принципе не помню, чтобы когда-то перед кем-то искренне извинялся.

Сэнди наклонила голову, уставившись на меня долгим, немигающим взглядом. Наверное, стоило ожидать самого худшего, но этого не произошло: девочка лишь улыбнулась, кивнув. Дела значит дела. Чего бухтеть? Все мы можем быть заняты.

Кажется, дождь за окном стал немного сильнее. Возможно, мне просто кажется.

Уже совсем скоро, сжимая в руках странную камеру, я отправился в штаб Совета, чувствуя, что опять втягиваю себя в какое-то совсем уж лютое дерьмо. Вопрос Второй Луны нужно было решать и, судя по всему, профессор Рид, по чьей вине тварь проникла в нашу реальность, мог помочь нам. Либо то, что он исследовал.

Надеюсь, от вырезанного из реальности профессора осталось хоть что-то.

Глава 49

День и ночь я охранял жемчужину своей души. Теперь, в этом океане жемчужных течений, я перестал понимать, какая из них принадлежит мне.

Мавлана Джалаладдин Мухаммад Балхи Руми, также известный как Руми́ или Мавлана, персидский поэт-суфий, исламский богослов, факих, случайная уместная цитата из Интернета.

Все.

Феликс Айзек Фишер, всё тот же неудачливый рыбак и просто неудачник, случайное неуместное дополнение цитаты из Интернета.

* * *

Камера в руках ощущалась как-то странно. Она не искажала физическое пространство, не пыталась уничтожить всё живое и неживое, не кусалась и не разговаривала со мной, но при этом создавала такое впечатление, будто я держу в руках тактическую ядерную боеголовку, что могла рвануть от любого неправильного чиха. На краю сознания мне удавалось уловить отголосок того, что несла эта хреновина, и от этого держать в руках это нечто становилось, по меньшей мере, некомфортно. Где «Универсальная Удочка» ощущалась частью меня, буквальным продолжением, которую кисть лишь дополняла, идеально сосуществуя между собой, то эта камера…

– Из чего вообще рождаются дары? – пробормотал я.

Как-то раньше я не слишком интересовался этим вопросом. Нет, не так. Задумывался, но не всерьёз.

– Ты идёшь, демон? – окликнул меня стиляга.

Я поднял взгляд на недовольного Чарльза, широко улыбнувшись. Молча отправился за ним. Одного дня хватило, чтобы народ в Совете принял новую угрозу и успокоился. Получить доступ в лабораторию, в которой Гаррик проводил-не проводил эксперименты было не сложно. Оставался вопрос, зачем это вообще нужно, но его никто не озвучивал, решив не забивать себе всякой чушью голову. В принципе, как и я.

Пустая лаборатория напоминала логово чистоплотных безумных учёных. Чистое белое помещение, разбитое на несколько «комнат», что были забиты разным, в сущности, хламом: куски летающих тарелок, плавающие в растворах головы, непонятные схемы сомнительного происхождения и назначения, различные образцы пород и ещё просто целый океан всякого мусора. Единственное, что успокаивало, весь этот хлам был разложен в собственных отделениях и, вроде бы, друг с другом не пересекался.

– Вы планируете интегрировать технологии пришельцев в наш быт? – с любопытством поинтересовался я, разглядывая инопланетные технологии.

Среди хлама затесался какой-то кубик. Мне показалось, будто я могу с ним войти в контакт чистой силой разума, но рисковать не стал и просто проигнорировал его. Всё же, много они всякого разного мусора собрали здесь.

– Задашь потом этот вопрос профессору, – натянул издевательскую улыбку на лицо Чарльз. – Для чего тебе эта камера, Фишер?

Мотивирует.

Я хмыкнул. Откровенно говоря, сильно сомневаюсь, что они будут торопить события и искусственно ускорять прогресс. Люди банально могут оказаться не готовы к тому, что увидят, и натворить дел. Как рассказывал Мистер Стивенсон, даже технологии людского производства уничтожали мир. Что уж говорить про технологии, многократно превосходящие наше понимание?

Разве что, брать какие-то отдельные принципы и наработки, постепенно продвигая их в массы, чтобы люди сами к этому пришли и приняли. Впрочем, не то чтобы это было интересно лично мне. Сомневаюсь, что Мистер Стивенсон не пробовал искусственно ускорить человеческий прогресс. Расселить людей по всей галактике – это буквально лежит на поверхности. Но, примерно понимая, насколько чудовищной могла быть пресловутая судьба, что-то мне подсказывало, что последствия таких «хитростей» оказались весьма и весьма разрушительными.

По лаборатории совсем нельзя было сказать, что в ней работал профессор. Чарльз не один раз заходил к профессору Риду, прекрасно зная, как до очередного переписывания реальности обстояли дела. Всё было обустроено иначе, в лаборатории работали другие люди. Те же, которые знали профессора, впервые слышали про него. По стиляге я видел, насколько ему некомфортно было видеть непонимание в глазах людей.

Мысль, что тебя что-то в любую секунду может буквально вырезать из мира, будто тебя никогда и не существовало, угнетала, тыкая во всю твою незначительность перед непреодолимой силой. Человек перед смертью хотя бы понимал, что оставил после себя что-то. Какое-то дерьмо или нет – в контексте ситуации уже не так важно. Совсем другое дело, когда от тебя не осталось вообще ничего.

Кажется, мне… «нам» это не грозит. Часть поехавшей твари из океана всегда будет жить в какой-то вселенной, и я сильно сомневался, что подобные мне ублюдки хоть где-то будут нести что-то хорошее. На уровне Кукольного Ангела, разве что.

Точно. Я забыл его сегодня покормить. Ничего, переживёт.

– Сейчас узнаем, – пожал плечами я, вызвав удивление на лице Чарльза. – Никого же поблизости в ближайшее время не появится?

Нам оцепили целый этаж. Тут и муха без специального пропуска не пролетит.

– До тех пор, пока я не дам команду, нет.

Отлично.

Я задумчиво покрутил камеру в руках, решив не изобретать велосипед, просто и без затей уставившись в объектив, захотев сделать фото. Для чего нужна ещё камера? Чтобы снимать. Уже согласился быть оператором на полставки, в конце концов.

Эффект оказался практически мгновенным.

Моя голова взорвалась одновременно во всех трёх вариациях.

Реальность мигнула.

Реальность мигнула.

Реальность мигнула.

– Вот же дерьмо, – пробормотал я, удивлённо моргнув.

– Вот же дерьмо, – пробормотал я, удивлённо моргнув.

– Вот же дерьмо, – пробормотал я, удивлённо моргнув.

Игнорируя стилягу, вновь уставился в объектив, но на этот раз намного аккуратнее, заранее подготавливая собственное сознание. Тяжело в полной мере описать то, что я увидел. Думаю, самым правильным словом здесь будет – «многомерность». Бесчисленные отражения, мириады иллюзорных зеркал, что бесконечно наслаивались друг на друга.

Мне стало интересно.

– Дружище, попробуешь? – задумчиво протянул камеру Чарльзу я.

– Нет.

Он ответил слишком быстро и слишком жёстко.

Я улыбнулся так, как мог улыбаться только урод вроде меня.

– Я спросил из вежливости. Ты попробуешь.

Недовольный мужчина, правильно меня поняв, поморщился, всё же подчинившись, нехотя взяв камеру. Выдохнув, он уставился в объектив.

– И что я должен увидеть, чёрт тебя подери, Фишер?

– Ты вообще ничего не видишь? – удивлённо уточнил я.

– Ничего.

Его сознание даже не может осознать, что видит? Как удобно. Как жаль, что у меня и намёка на что-то подобное не осталось. Всё через задницу.

Взяв камеру, я намеренно принялся ограничивать собственное восприятие. Сузил его до конкретной точки, сфокусировался на одной конкретной задаче. Безумно неприятное чувство, будто пытаюсь напялить на себя узкий костюм. Даже моё многомерное восприятие начало сбоить, не позволяя с комфортом существовать в трёх веточках одновременно. Услышь меня нормальный человек – подумал бы, что совсем крышей поехал. И будет прав.

Я вновь уставился в камеру, чувствуя, как к горлу подкатил неприятный ком. В голове сильно укололо, и у меня не получалось даже нормально перекинуть эту боль на несуществующую копию. Намеренно «игнорировать» и «не замечать» бесчисленные вселенные было безумно сложно. Мне потребовалось несколько объективных (в пределах Земли) и чёрт его знает сколько субъективных минут, чтобы хотя бы немного привыкнуть к тому, что я вижу.

Было забавно наблюдать через объектив ту же лабораторию, но при этом совсем другую. С иной расстановкой всего этого хлама, с людьми, которые ходили по лаборатории, понятия не имея, что за ними наблюдают из другой ветви. Не просто «веточка» – абсолютно другая реальность, что шла по похожему, и вместе с этим – другому пути.

«Что вы там видите, босс?»

Другие вселенные. Выглядит забавно, люди ходят туда-сюда, не имея ни малейшего представления о том, что за ними наблюдают.

«Другие вселенные? – всполошился в голове Пит. – Наблюдение? Мистер Фишер, вы же можете с этой камерой пойти в раздевалку и…»

Святая Мария…

Иногда мне кажется, что Пит или стал тварью лет в четырнадцать, или зародился где-то во сне четырнадцатилетнего подростка.

«…»

Шеди, как обычно, зрит в корень. Согласен, приятель.

«Переключались» вселенные с помощью одной из кнопок. Стоило немного привыкнуть к тому, что я видел, и стало понятно, что одна из наслоенных на нашу вселенную реальностей как бы… была немного более ощутимой. Близкой, видимой. Переключался на иную вселенную – и другая, чуть более… дальняя, смешанная с другими зеркалами, выходила «вперёд». Сука, почему человеческий язык такой ограниченный, когда дело доходит до описания поехавшей многомерной реальности?!

– Что ты делаешь, Фишер?

Видимо, стиляге стало скучно, поэтому он решил подойти ко мне поближе. Я не ответил, продолжая разбираться в функционале дара.

– А если это нажать?..

Перед глазами что-то вспыхнуло, в моём восприятии на миг мы буквально утонули в океане, после чего тут же вынырнули. Чарльз громко выругался, а за ним – работающие в помещении учёные. Что-то разбилось. Обстановка вокруг нас вроде бы оставалась та же, и вместе с этим – кардинально поменялась.

Я переместил нас в иную вселенную.

* * *

Взгляд Чарльза был, по меньшей мере, недружелюбным. Я делал вид, будто не замечаю этого взгляда, задумчиво рассматривая камеру. Вернуться оказалось, в общем-то, довольно просто: нужно было лишь переключить камеру в обратном порядке. Редди, собаку съевший на таких путешествиях, подтвердил, что это наша вселенная. Говорит, что ещё с прошлых путешествий запомнил её запах, что бы это ни значило. Так что, глобальной проблемой это не было.

Зато стало проблемой то, какой переполох мы там устроили. Ясен пень никто нам просто не дал разобраться в функционале камеры, заставив предварительно отбиваться от некоторых особо смелых белых воротничков, а затем – от вооруженных людей. Стоило же от них отмахнуться, как на нас вдруг напало само здание. Впервые видел, чтобы стены оживали и пытались тебя раздавить.

Всё же, генеральный директор не врал, когда рассказывал про особенности Совета. Махина, если бы мы экстренно не сделали ноги, страшная.

– Как-то мне здесь стало некомфортно находиться, – признался я, оглядываясь.

– Ты убил несколько десятков человек, Фишер! – прорычал Чарльз. – Проклятье, как же я тебя нена…

– Они первые напали, – пожал плечами я. – Я лишь отмахнулся от них.

Отмахнулся, случайно разорвав их тела в клочья. На голову такие воздействия уже совсем не давили, тело пропускало многократно больше силы. Мне и целая гвардия уже ничего не сделает. Если начну пользоваться специфическими приёмами – до меня простые люди в принципе не дотянутся.

Я же легко дотянусь до них и смогу утянуть за собой.

Кажется, по меркам Атлантиды Мистера Стивенсона, если опустить ещё некоторые мои более специфические способности, это уже уровень хорошей такой Гидры. Опасной, опытной. Очень и очень универсальной.

– Не волнуйся, – продолжил беззаботно я, разглядывая камеру. – В этой вселенной они живы. Если родились вообще.

Ну а на то, что остались мертвы в другой вселенной, это уже так. Производное.

Я видел, как тяжело было стиляге сдерживаться, чтобы не броситься на меня со всем, что у него было. К такому неожиданному дерьму он совсем не был готов. К несчастью, мой дружбан, несмотря на все свои нервы, слишком хорошо дружил с головой. Возможно, если бы так не дружил, то уже давно исполнил бы свою мечту и где-нибудь сдох.

А так – сдержался, задумался, прекрасно понимая, что первым я не нападал. Всё ещё считал, что я мог быть мягче, просто усыпил бы и дело с концом. Но не обманывался. Знал, кто и что я, и что на сколь-либо серьёзную агрессию буду отвечать в своей «демонической» манере.

Его мысли были слишком громкими.

– Просто оставь людей мне, – вздохнул Чарльз, потерев переносицу. – С тварями делай что хочешь, но с людьми буду разбираться я. Ты меня понял, демон?

– Если они на меня будут…

Кажется, мой дружбан застонал от зубной боли.

– Я буду защищать тебя от людей. Только от людей. Никто тебя и пальцем не тронет.

Я скептично хмыкнул. Стало интересно, как он собирался оперативно обеспечивать мою защиту. Личный телохранитель, получается.

– По рукам.

Чарльз мрачно кивнул, уйдя в свои мысли.

Поддавшись любопытству, прислушался к его желанию, улыбнувшись самым краешком губ.

В принципе, воплотить такое желание будет несложно.

На этот раз был ещё осторожнее. Появилось небольшое раздражение из-за отсутствия нормальной инструкции, но делать было нечего. Экспериментальным путём разобрался в остальных кнопках, научившись проматывать в других вселенных время (вероятно, прыгая по дальним веточкам этих миров), сохранять их в памяти камеры и потом нажатием сочетания двух кнопок возвращаться.

Запоздало обратил внимание, что на даре океана было явно больше кнопок, чем должно было быть на нормальной камере. Фальшивые ведущие даже здесь не смогли сделать всё реалистично.

С другой стороны, в этом и был их стиль, м-да?

Я знал, что мне нужно было найти с этой камерой. Точнее, кого. Действительно разобравшись в пугающем даре, я принялся искать. Искать профессора. Другого профессора.

Пропускать через собственное восприятие бесчисленные вселенные оказалось тяжело. В первую очередь ментально. Как бы я не пытался контролировать собственный разум, иногда я всё равно ловил себя на мысли, что лежу на полу, пуская слюни. Довольно необычное чувство, специфическое. По крайней мере, у меня больше не взрывалась феерически голова.

Какого-то удобного поисковика по запросу не было. Единственный маркер – то, насколько сильно всё отличалось на той стороне. Когда я видел перед собой космическое пространство с редкими пролетавшими обломками – понимал, что ушёл слишком «далеко». Когда вместо занимавшихся своими делами людей видел ползающих многоруких одноглазых нечто в белых халатах – понимал, что ушёл слишком «глубоко». То и дело меняющейся «палитре» миров я уже не удивлялся, натыкаясь как на реалистичные вселенные, так и на насквозь мультяшные, иногда абстрактные и буквально перевёрнутые.

Про вселенную, в которой в белых халатах ходили полуголые женщины с поголовно модельной внешностью и таким видом, будто они в любой момент устроят оргию, Питу не говорил.

Но мир в памяти камеры сохранил.

Сначала даже не обратил внимание на промелькнувшего среди миров профессора. Просто беспорядочно пролистывал кривые зеркала, лишь на миг сосредотачивая на них внимание. Когда понял, кого увидел, всполошился и мигом вернулся назад, с удивлением узнав Гаррика.