Текст книги "Знание - это власть. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Леди Селестина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Слова на мгновение отчётливо проступили и опять бесследно пропали. И тут, наконец, кое-что произошло. Его собственные чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу, которую Гарри не писал:

«Привет, Гарольд Слизерин. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?»

Юноша на несколько секунд задумался, прежде чем начать писать ответ. Его мучил вопрос, как именно дневник может с ним разговаривать. Реддл ведь сгинул чуть больше одиннадцати лет назад.

«Кто-то выбросил его в туалете, а мой друг подобрал».

Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать, и буквально через секунду на бумаге появились слова:

«Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным способом. Я знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны».

Гарри почувствовал в этих словах скрытую ловушку, но его любопытство пересилило здравый смысл, и парень начал писать дальше:

«Что это значит?»

«Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в школе чародейства и волшебства Хогвартс».

– Что же это за события такие? – в голос задал вопрос Слизерин. – Что произошло такого ужасного, о чем Салазар не сообщил мне? Хотя, может, он и сам не знает? – Гарольд не замечал, что настолько погрузился в свои мысли, что говорит вслух.

«Я как раз и нахожусь в Хогвартсе. О каких ужасных событиях ты говоришь?» – написал слизеринец, надеясь, что Реддл прояснит ситуацию, но тот неожиданно замолчал.

Насколько Слизерин знал, сейчас в школе вполне спокойно, если не брать в расчет разрушенную неправильно сваренным зельем Лонгботтома лабораторию и взрыва дома лесничего. Ах да, еще этот же лесничий утверждал, что кто-то передушил всех его петухов. Но директор, как и другие профессора, списали все на Клыка – домашнего любимца Хагрида.

========== Глава 13 ==========

Прошло несколько минут, а ответа от Реддла так и не последовало. И вот, уже когда Гарольд с досады собирался зашвырнуть дневник куда подальше, на белом листе появилась надпись.

«Что тебе известно о Тайной Комнате?»

– Что за дурацкий вопрос? И вообще причем здесь апартаменты Салазара? – удивлению Гарольда не было предела. После проведения ритуала он неоднократно был в этой комнате, поскольку отец всё свободное время проводил там. Но все же Гарольд хотел узнать, чего добивается Реддл, поэтому написал ответ:

«Не скажу, что я там часто бываю, но иногда отец разрешает мне пообщаться с его любимцем и посидеть в личной библиотеке. А с чего такой вопрос?»

Следующих слов пришлось ждать несколько минут.

«Ты написал, что твоя фамилия Слизерин – это так?»

«Да», – последовал ответ Гарольда.

«Но все прямые потомки этого рода погибли больше трехсот лет назад», – по кривоватым буквам Слизерин понял, что Реддл нервничает или чем-то встревожен.

– Что же мне тебе ответить, Том – наврать или сказать правду?! – задумался Гарольд. Слизеринец вертел в руке ручку, не зная, к какому решению прийти. Он не знал, как отреагирует Салазар, когда узнает о беседе, пусть и в письменной форме, между сыном и мнимым наследником. «Что же ты затеял, Том?! Ведь ты во всеуслышание утверждал, что являешься наследником Слизерина, и теперь эти слова касательно прямых потомков…» – задавался вопросом Гарольд.

«А ты разве не знал, что Салазар Слизерин вернулся из небытия?» – такой вопрос Гарри задал с целью узнать, сколько известно Реддлу. Ведь если это тот же Волан-де-морт, с которым Салазар столкнулся в прошлом году – он, несомненно, должен знать о «воскрешении» Основателя, но если исходить из всего сегодня прочитанного, то это совсем разные люди.

Почему-то в мыслях слизеринца сразу вспыхнуло слово «крестраж». Об этих вещах, созданных с помощью темной магии, Гарольд узнал из памяти Реддла, которая перешла ему во время ритуала. Правда, воспоминания были очень обрывистыми.

Конечно, получив часть памяти Тома, парень поспешил поделиться с Салазаром своими страхами, но тот не был удивлен – он словно подозревал о чем-то подобном. Слизерин заверил сына, что пока им не стоит волноваться о частицах души Тома, а та, что была в самом Гарри, поглощена его магией. Больше по этому поводу Салазар не распространялся, заявляя, что с подобными вещами не стоит шутить.

За своими размышлениями Гарольд и не заметил, как на пергаменте проявился новый текст.

«Когда это случилось?» – буквы были, как и в прошлый раз, расплывчатыми, что свидетельствовало о том, что Реддл взволнован и заинтересован.

«Чуть больше года назад», – ответил слизеринец.

«Ты не мог бы показать этот дневник Салазару Слизерину?! Он его, несомненно, заинтересует», – Гарольд фыркнул подобным словам. Он понимал, что подобная вещь заинтересует Салазара, только тот не станет помогать Тому, а наоборот, уничтожит опасную книжку.

«Конечно», – с этими словами слизеринец закрыл дневник и отложил его на край стола. Ничего полезного из слов Реддла он не извлек.

Дописав эссе для МакГонагалл и закончив перевод по нумерологии, Гарольд улегся спать, благополучно позабыв о дневнике Реддла. Его он собирался завтра отдать Салазару, чтобы тот разобрался, что к чему.

***

К удивлению Гарольда, сигнальные чары, будившие его в учебные дни в половине восьмого, не сработали, и слизеринец едва не проспал первое занятие. Подскочив словно ошпаренный, он помчался в ванную комнату, где более-менее привел себя в порядок, и, прихватив учебники, отправился на трансфигурацию, стоявшую первой в расписании. Поскольку до окончания завтрака оставалось каких-то десять минут, то Слизерин решил, что нет смысла идти в Большой зал, где сейчас уже почти никого нет. Все пунктуальные студенты уже отправились на занятия, а в зале остались лишь лентяи и те, кто так же, как и он, проспал.

– Где ты был? – стоило Гарольду войти в аудиторию и сесть около друга, как этот самый друг накинулся на него с вопросами.

– Проспал, – честно ответил Слизерин. – Я всегда ставил сигнальные чары, но почему-то сегодня они дали сбой. Кстати, а чего это ты сегодня в таком странном виде?! – Гарольд окинул изучающим взглядом наряд Малфоя. Почти все слизеринцы знали, что Драко отдает предпочтение нейтральным, даже можно сказать, темным тонам, а броские цвета, в особенности красный, просто ненавидит. Но сегодня на нем красовалась красного цвета рубашка, и галстук из черно-зеленого превратился в бело-синий.

– Это все Уизли и Гринграсс, – пожаловался Малфой. – Они испортили всю мою одежду! – в серых глазах плескало бешенство.

– А как они зашли в твою комнату?

– Не знаю, но они зашли, – бушевал Драко. – Когда я проснулся и заглянул в шкаф, там всё было перевернуто вверх дном, все до единой мои рубашки стали красного цвета, а галстуки – бело-синего. Я сейчас похож на идиота в этом наряде! Я попытался все исправить, даже Флинта попросил, но результат нулевой. Кто-то обсыпал мои вещи специальным порошком, эта мерзость будет действовать сутки, – презрительный взмах рукой в сторону галстука и рубашки.

– А о порошке откуда узнал?

– Крестный сказал.

– А с чего ты взял, что это Уизли и Гринграсс?

– Ивен говорила, что две эти ненормальные над чем-то вчера смеялись, и она краем уха слышала, что в их разговоре мелькала моя фамилия. Вполне логично, что они решили мне отомстить за то, что я, когда ты был на Турнире, перекрасил Уизлетте волосы в розовый цвет, – на этих словах Слизерин не выдержал и рассмеялся, представляя себе Джинни в подобном амплуа.

– Мистер Слизерин, мистер Малфой, прекратите балаган, вы на уроке, – прервала веселье парней МакГонагалл.

– Простите, профессор, – без тени раскаянья ответили слизеринцы.

– Десять баллов со Слизерина, – последовал ответ Минервы. – Если я услышу еще одно слово от вас, назначу отработку с мистером Люпином.

– Хм, напугали, – не смог удержаться от смешка Драко.

– Я вас предупреждала, молодые люди, сегодня в пять часов вас будет ждать наш завхоз в своем кабинете, – возмутилась Минерва. – А сейчас немедленно приступайте к работе.

– Что это с ней сегодня? – задал вопрос сидевший справа от Гарольда Нотт. – Сначала она на Уизли накричала за невыполнимую домашнюю работу и назначила отработку с Люпином, теперь досталось вам. Странно.

– Может, она не с той ноги встала, – предположил Слизерин.

– Да нет, – влезла в разговор Паркинсон, – я слышала от старосты, а та в свою очередь, кажется, от Браун, что вчера ночью кто-то неудачно подшутил над МакГонагалл. Ни для кого не секрет, что она частенько бродит по ночам в своём кошачьем облике, вот её и засунули в старые доспехи, из которых она с трудом выбралась.

– Ха, – засмеялся Малфой, – я бы хотел увидеть подобное. Интересно, кто с ней так поступил?

– По слухам, близнецы Уизли.

– Тишина! – вновь повысила голос МакГонагалл. – Сколько можно уже вам говорить, что вы не в цирке, а на уроке, и вести себя должны соответствующе. Мистер Малфой, если я еще раз услышу от вас хоть один звук, вы, помимо эссе, что я задам после урока, напишете мне еще одно. Я ясно выразилась?

– Да, профессор, – буркнул Малфой.

***

Отработка с Люпином проходила не так ужасно, как Гарольд первоначально предполагал. Тот не лез к мальчику с наставлениями касательно Поттеров и не пытался всячески намекнуть, что Салазар плох, и что он использует слизеринца в своих целях. Как обычно, не обошлось без взаимных оскорблений между Гарри, Драко и Роном, который также присутствовал на отработке.

– Мистер Малфой, мистер Уизли, вы можете быть свободны, – спустя два часа оповестил Люпин. – А с вами, мистер Слизерин, я бы хотел поговорить, если вы не против, – Гарри лишь кивнул.

– Подожди меня в коридоре, Драко.

– Хорошо, – последовал ответ от Малфоя.

– О чем вы хотели поговорить, мистер Люпин? – Гарольд внимательно смотрел на мужчину, ожидая его слов. Но тот не спешил озвучивать причину, по какой задержал его.

– Вы, наверное, не знаете, мистер Слизерин, но у профессора Поттер скоро праздник, и я бы хотел сделать ей подарок, как друг семьи.

– И что вы от меня хотите? – искренне недоумевал слизеринец.

– Ее заветная мечта – чтобы вся семья вновь была вместе, но это вряд ли когда-нибудь случится, если брать в расчет вашу неприязнь к ним. Так вот, я хотел бы подарить им несколько ваших снимков, если вам не жалко, – дипломатично проговорил Люпин. – Вы, конечно, не обязаны выполнять мою просьбу, но я просто посчитал, что Лили будет рада такой мелочи.

– Если бы я даже хотел дать вам фотографии, я не могу. У меня не было счастливого детства, поэтому вполне понятно, что Дурсли не стали бы делать мои снимки.

– Мне очень жаль, что так вышло, и мои друзья ради вашей безопасности отдали вас в семью сестры Лили, – с грустью произнес Ремус. – Если бы можно было все вернуть назад…

– Мистер Люпин, это уже неважно. Так вот, что касается фотографий – я не смогу вам помочь.

– А вы не будете против, если я попрошу мистера Криви сфотографировать вас на колдокамеру?

– Мне нетрудно оказать вам такую любезность, но за ответную услугу, – деловито произнес Гарольд. Люпин кивнул, побуждая студента говорить дальше. – Я слышал из достоверных источников, что вы, учась в Хогвартсе, создали некую карту, на которой отображены все тайные ходы, и показано местонахождение всех обитателей замка.

– Откуда вы знаете о карте? – удивился Ремус.

– Услышал из достоверных источников.

– А откуда вы знаете, что я один из создателей карты?

– Будучи на отработке у мистера Филча в прошлом году, я краем глаза видел эту таинственную карту, и не смог не заметить там имена создателей – Сохатый, Лунатик, Бродяга и Хвост. И я слышал, как вы, профессор Блэк и мистер Поттер обращались друг к другу по прозвищам. Так что вы скажете касательно такой небольшой сделки?

– Что ж, я согласен. Приходите завтра сюда, скажем, часов в семь, и я все организую.

– Хорошо, – Слизерин был доволен разговором.

***

– Гарри, Драко! – парням навстречу мчался встревоженный Нотт.

– Тео, что случилось? Неужто ты вновь нарвался на отработку с МакГонагалл? – съехидничал Малфой.

– Сейчас не до твоих шуточек, Драко, – отмахнулся Нотт. – Гарри, кто-то пробрался в твою комнату.

– Откуда такая информация? У меня там пароль на парселтанге, поэтому я сомневаюсь, что кто-то смог бы проникнуть внутрь, кроме директора, – скептически отозвался Слизерин.

– Но это так – кто-то сжег портрет, охраняющий вход в твою комнату, – дальше Гарольд не стал слушать, быстрым шагом направившись в нужное место.

Как и говорил Нотт, вся рама почернела, а мужчина, охраняющий вход, куда-то запропастился. Возле места происшествия уже собрались несколько слизеринцев и декан.

– Отойдите, – велел Снейп и взмахом палочки окончательно разрушил портрет, отчего тот, жалобно потрескивая, осыпался на пол грудой обломков. – Гарольд, подожди здесь, я всё проверю, – велел Снейп Слизерину.

Спустя несколько минут Северус вернулся и, разогнав собравшуюся толпу, позволил хозяину комнаты зайти внутрь. Первым делом слизеринец начал осматривать книги. Но оказалось, что все они на месте, как и другие вещи. И тут взгляд Слизерина зацепился за письменный стол, на котором вчера вечером он оставил дневник Реддла – его не было.

– Пропала одна вещь, – после тщательного осмотра стола и пространства под столом оповестил Гарри.

– Какая именно вещь, сын? – в помещение неторопливо вошел Салазар и вопросительно посмотрел на наследника. – Так какая вещь пропала? – вновь задал вопрос Основатель, видя, что Гарри не спешит отвечать.

Гарольд замялся и слегка скосил взгляд в сторону Снейпа. Несмотря на все перемены в отношениях с этим человеком, парень не доверял ему.

– Северус, оставь нас с сыном наедине, – Салазар сразу понял причину молчания. Снейпу дважды не пришлось повторять – кивнув на прощание директору и крестнику, он вышел, предварительно сказав, что, если потребуется его помощь, он в лаборатории. – Так что пропало?

– Дневник Тома Реддла.

========== Глава 14 ==========

Стоило словам сорваться с языка, как Гарри задержал дыхание, предчувствуя разнос, что устроит ему сейчас Салазар. Но к удивлению юноши, Основатель молчал, лишь с каким-то странным огоньком во взгляде, не предвещавшим ничего хорошего, взирал на подопечного.

– Как интересно, – через несколько минут, что показались Гарольду вечностью, нарушил тишину директор. – Позволь узнать, каким же образом дневник Реддла попал к тебе в руки?

– Я его нашел, – пробормотал слизеринец, с необычайным интересом разглядывая пылинки на своих ботинках. Он решил умолчать об участии в этом Драко, разумно посчитав, что уж на этот раз Салазар воплотит в жизнь свои угрозы и вынудит Люциуса перевести сына в Дурмстранг. Хотя он сам не понимал, что сделал такого ужасного – ну, пообщался с Томом, но это ведь не конец света! Но, видимо, отец считал иначе, об этом красноречивее любых слов говорил взгляд, которым он одарил сына, поэтому Гарольд решил помалкивать, а не пытаться доказать Салазару, что ничего криминального не сделал. Никакой важной информации он не рассказал, лишь сообщил о том, что Салазар жив и сейчас занимает пост директора вместо Дамблдора. Еще упомянул о Тайной комнате, но ведь это не такая уж и тайная информация… Или тайная?

– И где же ты нашел эту вещь? – только глухой не услышал бы в голосе Основателя сарказма. Гарольд чувствовал, что отец зол, он просто в бешенстве, и виною тому – его опрометчивый поступок.

– По пути, когда возвращался с отработки от Люпина, – ответил слизеринец, избегая смотреть в глаза собеседнику. Если честно, то он боялся увидеть там разочарование. Боялся прочесть в темных глазах, что проникали в саму душу, что он плохой сын, создающий на каждом шагу массу проблем и перекладывающий эти самые проблемы на плечи отца.

– Скажи на милость, почему ты не принес его мне?! Тебе что, мозгов не хватило сообразить, что все, касающееся Реддла – опасно! Я тебе уже в который раз говорю, что не стоит относиться к этому легкомысленно. Мерлин, как можно быть настолько безрассудным?! – Салазар неопределенно махнул рукой, словно пытаясь этим показать, что он в шоке от поведения наследника. – Как только эта кошелка отправила тебя на Слизерин, тебе самое место в Гриффиндоре! – под кошелкой Основатель подразумевал Распределяющую Шляпу. – Это же нужно до такого додуматься – отыскать где-то дневник Реддла и не сообщить мне о подобной находке!

– Это не я его нашел, он словно специально попал ко мне в руки, – попытался оправдаться юноша.

– Вот! – воскликнул громче, чем следовало, Салазар. – Это и должно было сразу тебя насторожить. Такие вещи просто так не попадают в чужие руки, кто-то специально подстроил так, что эта вещица попала именно к тебе. И одному Мерлину известно, что ты успел с ней сделать.

– Я ничего не делал такого, лишь написал несколько слов.

– Ах, написал несколько слов, просто превосходно, – с ехидством произнес Салазар. – И что же ты там интересного написал? – задал вопрос Основатель. – Знаешь, после ситуации в прошлом году с философским камнем я полагал, ты и думать забудешь о сомнительных авантюрах, но, видимо, ошибся. Мне, видимо, следовало тогда все же позволить вам первыми повстречаться с Волан-де-мортом, может, тогда ты бы усвоил урок.

– Но я вправду ничего ужасного не сделал. Реддл спросил меня о Тайной комнате, и я ему в ответ написал лишь то, что знают многие. Также он интересовался тобой после того, как узнал, что моя фамилия Слизерин, – начал объяснять слизеринец.

– Ясно, – парировал Салазар. – Значит, вы переписывались с Волан-де-мортом, – это был не вопрос, а утверждение. – И он задавал тебе вопросы, на которые ты с радостью отвечал.

– Мне просто стало интересно, что он за человек. Все называют его тираном и деспотом, а Дамблдор упоминал, что Реддл в свое время был выдающимся студентом, вот я и заинтересовался, – последовал ответ.

– А мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, – разумно заметил Салазар, внимательно смотря на сына. – Тебя что-то тревожит, и мне бы хотелось узнать, что именно, во избежание проблем в будущем. Может, я смогу как-то помочь или отвечу на твои вопросы.

– Да нет… – попытался возразить Гарольд, но под проницательным взглядом замолчал. – Я хотел узнать, что на самом деле случилось в ту ночь, когда меня провозгласили Героем. Все говорят, что я победил Волан-де-морта, но как именно, и что вообще произошло, никто не знает, вот я и подумал, что, возможно, Реддл знает, – неуверенно проговорил слизеринец.

– Если даже знает, неужели ты думаешь, что он тебе все расскажет?!

– Нет, но…

– Временами я забываю, что ты еще ребенок, которому присуща наивность, несмотря на сложную жизнь, полную трудностей, – Салазар с какой-то жалостью смотрел на сына. – Ты должен понять, что Реддл так же, как и Дамблдор, игрок – каждому из них выгодно, чтобы ты верил в их правду, а является ли она истиной на самом деле, не столь важно. Ты еще молод и многого не понимаешь, и я тебе не зря говорил держаться подальше от этих магов, но ты пренебрегаешь моими запретами, считая, что это мои прихоти. На самом деле я, как и любой родитель, желаю своему ребенку только добра, поэтому если я что-то запрещаю, значит, так нужно.

– Ты относишься ко мне как к ребенку, – буркнул Гарольд. – А я не привык быть ребенком, поскольку жизнь с Дурслями вынудила меня рано повзрослеть. Мне трудно привыкнуть, что за меня решают.

– Сын, я гораздо старше, а главное, у меня есть опыт, а у тебя пока его нет, поэтому стоит иногда прислушиваться к моим словам. Заметь, прислушиваться, а не делать всё наоборот, – о том, что Гарольд и есть ребенок, Основатель не стал говорить, прекрасно зная, как сын реагирует на такие слова.

– Я не делаю, – запротестовал Слизерин-младший.

– В том-то и дело, что делаешь. Ты пытаешься доказать мне, что уже взрослый и в состоянии сам о себе позаботиться, но это не так. И часто забываешь, что сейчас находишься в магическом мире, а не в маггловском, а это огромная разница. Но сейчас не будем об этом, я специально выделю вечер, когда мы сможем поговорить на эту тему. Хорошо?

– Угу, – кивнул Гарольд.

– Хм, – старший маг на несколько минут задумался. – С этим вопросом решено, теперь перейдем к твоему наказанию.

– Наказанию? – севшим голосом переспросил юноша.

– Конечно. Если ты не понимаешь слов, придется прибегнуть к кое-чему другому.

– Ты меня запрешь в комнате и заставишь перечитать гору книг? – с надеждой спросил Гарольд. Его, если честно, не радовала перспектива проводить выходные в одиночку, но это, по крайне мере, лучше, чем быть отконвоированным в Дурмстранг или еще куда, где, как Салазар, видимо, считает, его научат дисциплине.

– О нет, – хмыкнул Слизерин, – в прошлый раз я убедился, что такое наказание не произвело на тебя должного эффекта, поэтому придется придумать кое-что поэкстравагантней. Когда я был чуть младше тебя, мой отец меня наказывал за недостойное поведение, шалости и вообще за все провинности. Он был весьма строгим человеком, поэтому доставалось мне частенько, но знаешь, это помогло мне закалить характер и стать тем, кем я сейчас являюсь, – задумчиво проговорил Основатель.

Гарольд не знал, к чему ведет отец, но чувствовал, что на этот раз ему не удастся легко отделаться.

– Относительно тебя я всегда старался быть терпеливым, считая, что на твою долю и так выпало множество страданий, поэтому ты заслужил, в конечном счете, право побыть ребенком. Я закрывал глаза на все твои проказы, лишь иногда проводил воспитательные беседы и не слишком зацикливался на том, что ты, будучи наследником столь древнего рода, ведешь себя иногда слишком фривольно. Но, как показали сегодняшние события, зря я так поступал.

– Ты переведешь меня в другую школу? – слизеринец был опечален словами отца, но не мог не признать, что тот прав. «Может, мне на самом деле будет лучше в Дурмстранге?» – задавался вопросом бывший Поттер. «Там мне не придется постоянно соответствовать чьим-то стандартам», – подумал юноша. Его уже, если честно, достало, что каждый от него чего-то ждет, и он постоянно обязан оправдывать эти надежды, невзирая ни на что. Никого не интересовало, что ему просто хочется быть самим собой, не наследником выдающегося человека и не Героем, а просто Гарольдом Слизерином – двенадцатилетним мальчишкой, который, как и сверстники, устраивает шалости, веселится, учится, одним словом – живет, а не существует. Гарольду казалось, что с того дня, как он перестал быть Поттером, вся его жизнь пошла наперекосяк, он попросту стал марионеткой в руках Салазара. И пусть отец желает ему только добра, но это не означает, что юноша хочет быть подобным фениксу в золотой клетке. Ему практически всё приносили на блюдечке с голубой каемочкой, те же учителя практически все благоволили к нему. Что уж говорить о слизеринцах, считающих его ранее мерзким полукровкой, недостойным учиться на их факультете? Сейчас они кардинально изменили свое мнение, хотя, может, просто опасались высказывать его вслух. Всё казалось идеальным, если не брать в расчет лживость, которая стала основной частью его жизни. Она не давала ни на секунду забыть, кому именно Гарольд обязан за это «прекрасное», и еще больше нагнетала и так сложную обстановку. И, чтобы вырваться из своего кокона хоть на мгновение, слизеринец встревал в авантюры.

Из размышлений юношу вырвал голос отца, который нечитаемым взглядом смотрел на сына.

– Нет, – простой ответ. – В Хогвартсе я хотя бы смогу за тобой присмотреть и проследить, чтобы ты не встревал во всякие истории, а вот в Дурмстранге не будет такой возможности. Там ты будешь один, а если брать в расчет твою способность притягивать к себе неприятности, то я даже боюсь представить, что будет. Так что этот вариант не подходит, – Гарольд лишь кивнул, не пытаясь возразить. – Я поступлю гораздо проще – выпорю тебя.

– Что?! – вырвалось у слизеринца. Он не поверил своим ушам, ведь не мог на самом деле отец сказать подобное. Просто не мог!

– Раз ты не понимаешь слов, придется действовать по старинке.

***

Сидя сейчас в Большом зале, юный Слизерин проклинал всё на свете, начиная с гениальных идей Салазара и заканчивая Снейпом, который уж слишком пристально сейчас на него поглядывал, словно знал о случившемся. Отец сдержал свое слово и таки выпорол его, притом так, что сейчас он еле сдерживался, чтобы не застонать от болезненных ощущений. Слегка поерзав на скамейке, стараясь не делать резких движений, Гарольд постарался сесть поудобнее. В его голове сразу вспыхнули воспоминания о вчерашнем вечере, и он приложил титанические усилия, чтобы не покраснеть от стыда. Это же надо до такого додуматься – взять и выпороть! Немыслимо, просто немыслимо. Полнейшее варварство. Те же Дурсли частенько давали ему подзатыльники, шпыняли и унижали морально, но НИКОГДА не додумывались выпороть, но Салазар соизволил, притом сделал это качественно, отчего пятая точка будет болеть не один день.

– Что с тобой? – негромко спросил Нотт, сидевший напротив. – Ты выглядишь больным.

– Все нормально, просто не выспался, – соврал Слизерин. Не говорить же Тео, что отец его выпорол, притом запретил использовать обезболивающую и заживляющую мазь, считая, что так он лучше усвоит урок. По мнению Основателя, порка была лучшим наказанием, чем драить полы в Большом зале или сортировать червей под чутким надзором Снейпа.

– А, – последовал красноречивый ответ. – Кстати, еще не нашли того, кто вломился в твою комнату?

– Нет, – ответил Гарольд, с неохотой приступая к завтраку. У него не было аппетита, и хотелось вернуться вновь в свою кровать и валяться там до вечера, ничего не делая. Но директор уж точно не обрадуется, узнав, что сын прогуливает занятия.

– Я слышал от Джонса, а тот в свою очередь от Аманды, что около портрета, охраняющего вход в твою комнату, ошивались Уизли с Гринграсс.

– А откуда Аманда это узнала? Она что, следила за Уизли с Гринграсс?

– Она староста, поэтому дежурила в тот вечер в коридорах, вот и увидела, – последовал ответ Нотта. – Говорит, что это было за несколько часов до взлома.

– Вот, я же вам говорил, что с Гринграсс что-то не то, она ведет себя странно, – заметил Малфой. – Я даже не удивлюсь, если выяснится, что это она пробралась к тебе, а от Уизли так и вовсе подобного следовало ожидать, – не унимался Драко.

– Я согласен насчет Джинни Уизли, но вот в том, что подобное могла совершить Дафна, сомневаюсь, – вторил Тео. – Я знаю сестер Гринграсс с детства. Вы хоть и поссорились, но она не способна на такую подлость.

– Мы должны за ними проследить и всё выяснить, а не гадать, – решил Драко. – Как тебе такая задумка? – Малфой внимательно посмотрел на задумчивого Слизерина, которого, казалось, не заботила болтовня друзей.

– Пожалуй, так мы и сделаем, – согласился Гарольд.

– Слушай, – Тео слегка замялся. – У нас дома есть сфера, она действует наподобие Омута памяти, позволяя создавать… как у магглов, как же оно называется… – Нотт слегка замялся, пытаясь вспомнить название. – О, точно, видео. Может, мне попросить отца прислать сферу, а потом мы установим ее в комнате Уизли и всё узнаем?

– И ты думаешь, они об этом станут трепаться направо и налево?! Я сомневаюсь, что Уизли настолько глупа, что начнет что-то там обсуждать. И знаете, я ещё сомневаюсь, что Уизлетта могла додуматься до подобного, у нее просто мозгов бы не хватило, чтобы придумать способ проникновения в мои апартаменты. Я считаю, что это сделал кто-то из учителей или старшекурсников, но никак не эта выскочка. Но даже если на минуту предположить, что виновница – эта ненормальная, то она постарается скрыть следы преступления и затаиться, поэтому от твоей сферы толку мало будет.

– Ну, может, тогда в комнате Дафны и Блейз? – не унимался Нотт.

– Да нет, это не подходит.

– Нам нужно Уизли как-то разговорить, но как? – задумался Драко.

– Может, попросить Розье с ней поговорить и все выведать?

– Нотт, ты что, идиот?! Нет, не отвечай, это риторический вопрос, – съязвил Слизерин. – С какого перепугу Уизли будет кому-то рассказывать об этом? Ты не хуже меня знаешь, что Уизли ненавидит практически всех слизеринцев. Если уж она и станет кому-то доверять, это будут Гринграсс или Забини.

– Я просто предложил, – буркнул Тео.

– Как же нам тогда быть? – вмешался Драко. – Мы ведь не можем оставить всё как есть, вор должен быть наказан.

– Слушайте, а может, воровка не Джинни Уизли, а ее братья? – предложил Нотт. – Я слышал много плохого о близнецах, да даже сама МакГонагалл их недолюбливает, а это о многом говорит.

– Она недолюбливает и всех слизеринцев. Это, по-твоему, означает, что они плохие?

– Ну, я не это хотел сказать…

– Мы поняли тебя, Тео, – засмеялся Драко. – Только вот зачем этим остолопам вламываться в комнату к Гарольду? Ведь не пропали деньги или другие ценные вещи, и ничего не испорчено. А если бы эта парочка решила отомстить Гарольду за что-то, то непременно перевернула бы всё там вверх дном или подстроила что-нибудь.

– А чтобы закармливать первокурсников конфетами, после которых у них начинается то рвота, то кровь бежит из носа, то понос?! Им ведь тоже повод для этого не нужен. Вот и здесь – может, это очередная их шутка, прикол такой своеобразный. Может, они решили сначала разведать обстановку, а потом уже начнут действовать?

– Ну не знаю, я все же думаю, что это Уизлетта, а не ее братцы, – стоял на своем Малфой.

– Даже не знаю, в этой школе около тысячи, если не больше, студентов, и кто-то из них виновен. Это то же самое, что искать иголку в стоге сена, – наконец-то ответил Слизерин. – Пусть отец ищет виновного или виновную, а у меня и так забот хватает.

– Разве ты не хочешь узнать правду? – удивился Нотт.

– Хочу.

– А знаете, у меня есть идея, – неожиданно прошептал Драко.

– Ну и? – Гарольд и Тео выжидающе смотрели на друга, ожидая, когда тот соизволит поведать свою гениальную идею, но он медлил.

– Помните, мы недавно на зельеварении проходили оборотное зелье?

– Да, что-то такое было, – припомнил Тео. – Но причем здесь это?

– Да притом, что мы можем сварить такое зелье и подобраться к Уизли.

– Подобраться – это как? – не понял Нотт.

– Да что здесь непонятного – мы выпьем оборотное и расспросим обо всем эту тупицу!

– Постой, Драко, ты что, предлагаешь нам превратиться в Гринграсс и Забини? – Слизерина аж передернуло от подобной перспективы. – Если да, то я пас.

========== Глава 15 ==========

Вот уже целый час Малфой пытался уговорить Слизерина и Нотта согласиться на его предложение, но те ни в какую не поддавались. В ход шли все возможные уговоры, даже подкупы, но двое слизеринцев стояли на своем – им сама мысль перевоплощаться в девчонок была противна, не говоря уже о чем-то другом. Но Драко не сдавался, поскольку считал свою идею просто гениальной, о чем неоднократно заявлял друзьям.