Текст книги "Крыши и дороги (СИ)"

Автор книги: Льдинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Что это, бля, было?

Вообще-то известно что. Даже Джефф говорил, что нужно расслабляться хоть иногда, что уж говорить о знакомых по университету. Но Джаред не хотел... расслабляться. От профессионалов его тошнило, от доступных девочек и мальчиков его круга тоже, едва ли не больше. Среди тех, кто доступным не считался, иногда встречались интересные личности, и во время общения с некоторыми из них Джаред ловил себя на желании похлопать по плечу, приобнять во время разговора, может, растрепать нахально пышную прическу – но не больше. Среди этих людей не было преступления хуже плебейских манер, и Джефф безжалостно выбивал из него привычку “вешаться и липнуть, если у тебя нет серьезных намерений”. Но у Джареда не было “серьезных намерений”. Он и не представлял, откуда им взяться, если за лишнее рукопожатие можно нарваться на иск о домогательствах. Да даже учителя единоборств и танцев никогда не касались его ни на секунду дольше необходимого.

Он успел замерзнуть, когда в дверь толкнулись с той стороны, и Джаред шарахнулся в сторону, к соседнему проему. Спрятался за стеной, и принялся натягивать костюм. Он точно знал, что как только вокруг раскинется радужный мир подключения, станет легче.

В то, что кто-то способен получать удовольствие от виртуального секса, Джаред поверить не мог. Физически. Подключение и прикосновение были вещами, взаимно исключающими друг друга.

– Заблудился? – насмешливо спросили за спиной. Джаред тяжело вздохнул, аккуратно подключил коленные узлы, выпрямился. Оглядываться не хотелось, хотя от одной мысли, что Кот пялится в спину, внутри что-то дрогнуло. Джаред поспешно подключил поясницу, и облегченно вздохнул, почувствовав, что Кот отвернулся.

– Кто звонил? – спросил он, оборачиваясь. Кот смотрел в стену.

– А то ты не слышал.

Джаред забеспокоился.

– Я через дверь не разобрал без костюма... Что-то случилось?

Кот покосился на него. Глаза без маски казались отчаянно яркими и живыми, и Джаред понял без слов.

– Слушай. Ты мне доверять не обязан. Я ведь тоже тебе не все рассказал, – Джаред подумал и добавил. – Как-то все времени нет поговорить.

Кот кивнул, и Джаред продолжил.

– Но если у тебя есть хоть капля уверенности, что это касается дела с войной, с фабриками, с Крипке, – скажи. Пожалуйста. От этого... Извини, я помню, ты не любишь пафос, но ведь правда – от этого зависят жизни. И не только наши, – Джаред грустно улыбнулся.

Кот осторожно кивнул.

Рыжая Кошка прохаживалась вдоль кабин удаленного подключения, изящно присаживаясь возле каждой. Издали это, наверное, напоминало танец – во всяком случае Кошке искренне хотелось верить, что она выглядит красивой.

Хотя пока что любоваться было некому. Зомби в кабинах не видели ничего, кроме своего рабочего места, охранник зала появится тут только через полчаса, на последний обход перед концом смены. А перед этим должен был объявиться кое-кто еще, и вот ради него Кошке хотелось выглядеть идеальной. Самой красивой и самой ловкой. Победительницей.

– Бомбы, Дани? – раздался за спиной тихий голос. – Сомневаюсь. Тогда не пришлось бы присаживаться перед каждой кабиной.

Она встала, плавно развернулась к говорящему.

– Последнее изобретение Дока, прежде чем его перевезли. К сожалению, сложновато в установке, но компания действительно усовершенствовала системы защиты. Простой электронной гранаты не хватит, ведь нужно еще, чтобы не осталось никаких следов.

– Значит, электронная граната, – глухим голосом сказал Кот.

– Что-то в этом роде. Жаль, что Док так надолго отвлекся от темы электромагнитных импульсов. Первая его работа в этой сфере была великолепна, но вторую пришлось как следует подождать.

– Прекрати!

– Ты удивлен? Разочарован? Будешь читать мораль? – она нежно улыбнулась. – Или все же послушаешь?

– Массовое убийство, Дани!

– Это и так смертники, Дженс, – Рыжая Кошка сощурилась презрительно. – До катастрофы на Третьей никто и не думал об электронной наркомании. После нее “Чистое Небо” должно было разориться, лишиться клиентов, но ты посмотри на них!

Она обвела рукой кабины с зомби. Назвать их людьми язык не поворачивался – уроды, живущие от гудка до гудка. Котик порой бывал таким твердолобым, но сейчас, глядя на лица с закатившимися белками, ниточками слюны в уголках, на тощие, либо слишком жирные, опутанные проводами тела, даже у самого безмозглого не возникло бы ни секунды сомнений в том, что они такое. И сколько проживут.

Но Кот смотрел только на нее, с этой своей гримасой – насмешка и разочарование один к одному, получите и удавитесь.

– Что я должен видеть? Чем эти отличаются от тех, что я встречаю на улицах каждый день? С узлами и без узлов?

Когда-то давно маленькой Дани от этой гримасы хотелось плакать. Кошка испытала только желание выцарапать наглые зеленые глаза.

– Ты не понимаешь, Кот? Или притворяешься?

Кот ухмыльнулся.

– Ну, кое-чего я действительно не понимаю. Давай-ка разберемся, – он подошел поближе. – Ты собираешься устроить повтор катастрофы на Третьей...

– Второй раз замять ситуацию не получится, – сказала Кошка.

– Будет скандал. Возможно, бунт.

– Толпа снесет фабрики. Вмешаются военные, но дело не в том. Разбирательство будет открытым, с привлечением специалистов, с освещением проблемы в прессе. Все как ты хотел, – Кошка огляделась. Что-то неправильно. Разговор проходил не так, как она планировала. Кот слишком спокоен, слишком уверен в себе. – В чем дело? Ты же мечтал вытащить наружу их грязные секреты? Мечтал. У тебя нет другого выхода.

– Ты в этом так уверена, Дани. Одна из вещей, которую я никак не могу понять.

Кошка усмехнулась.

– Разумеется, я уверена. А ты нет? Неужели до сих пор не готов?

– Я никогда не буду готов к такому!

– Что же тебя останавливает? – она подошла к нему ближе. – Хватит, Кот. Ты убийца, и был им всегда. Когда бросался с ножом на старшеклассника, чтобы меня защитить. Когда закидывал дымовыми шашками бар, в котором избили Музыканта. Когда крал инструменты для него и Весельчака – ты хоть раз задумывался о невинных, которые могут пострадать? Хватит, – она ласково положила ладонь ему на щеку и понизила голос. – Ты всегда это чувствовал, иначе не носил бы маску. Ты особенный. Из тех, кто меняет мир. Ты – Высшая Лига. А дела Высшей Лиги не обходятся без жертв.

Кот откашлялся.

– Постараюсь как-нибудь обойтись.

– Тебе уже не удалось. Так что не стоит нам притворяться друг перед другом, – еще тише, не выдавая раздражения, интимно, почти на ухо. – Толпа снесет фабрики, Кот. Трущобы освободятся. Альтернативу ты знаешь.

– Не знаю. Скажи мне.

Кошка холодно рассмеялась.

– Ты ведь не любишь пафос! Но могу напомнить. Еще несколько месяцев – и виртуальные кабины будут на каждом углу. Систему освоят так же, как интернет, – игры, киберсекс, целый новый мир, куда заманчивей реального. Тысячи точек для подключения! Улицы опустеют... ты останешься один. Как после катастрофы на Третьей.

– Ты права, – он отстранился. – Не люблю пафос.

– Тогда действуй! – Она не позволила ему отдалиться. – Ты согласен всю жизнь оставаться бесполезной куклой, не сумевшей никого спасти?

– А кого я должен был спасти, Дани? – мягко спросил Кот. – Этих людей? От тебя?

Разговор зашел в тупик. Кошка поджала губы.

– Тебе и правда все равно?

– Нет. Иначе я бы здесь не стоял. Ну же, Дани, убеди меня. Для кого ты хочешь освободить трущобы? Они мне понравятся?

Она вздохнула. Вот как он теперь ставит вопросы... Котик-котик, нежный мой. Ты не оставляешь мне выбора.

– Я ведь сказала, от диверсии не должно остаться следов. Тут будет пожар, Кот. И либо ты мне поможешь, либо я оставлю тебя здесь.

Железные когти почти ласково погладили Кота по животу. Он усмехнулся:

– Угрожаешь? А разве ты не оставишь меня в любом случае? Ты ведь должна зачистить свидетелей, так?

Кошка зашипела:

– Не вынуждай меня!

– Никто тебя не вынуждает. Дани, – он спокойно смотрел ей в глаза, – во что ты вляпалась?

– Не твое дело!

Инстинкты выли. Все не просто не так – все очень и очень плохо.

Кот должен был вести себя по-другому. Он должен быть напуган, раздавлен смертью Алоны, потерей Доктора, он должен тянуться к ней, как к последней надежде! А не смотреть в глаза, не насмехаться, и уж тем более не сочувствовать!

– Во что ты вляпалась, Дани, скажи? С кем связалась?

– Ты о чем?

– Я зря не задавал вопросов, – сказал Кот устало. – Но после нашей последней встречи узнал многое. Да, ты наверняка подготовилась и к этому, но я искал не у друзей. Походил по окрестным барам и поспрашивал тех, кто громче всех ругает “Роботик” или “Интерком”. Знаешь, я не полицейский, проверил только два местечка, но в обоих, так или иначе, вспомнили рыжую девушку в маске. Говорил же, Дани, – он коснулся ее волос, – просто ужасный цвет.

– Я ненавижу корпорации, и ты об этом знаешь!

– Они дают тебе работу, дают деньги, – Кот рассмеялся незнакомым, взрослым смехом. – С чего бы тебе их ненавидеть?

Самоконтроль начал Кошке изменять.

– Хочешь сказать, что ты лучше меня? – прошипела она. – Благороднее?

– Я хочу знать правду!

– Ах, правду? – она почти ослепла от бешенства. Терпение, актерское мастерство – все, чем она так гордилась, пошло коту под хвост лишь от пары фраз этим голосом. – Правду нужно еще заслужить!

– По-твоему, я мало ради этого сделал?

– А по-твоему, много? – она снова рассмеялась от его нахальства. – Да что ты вообще сделал, Кот? Чем тебе гордиться? Ты же решиться ни на что не можешь! Даже настоящий взрыв устроить не способен! – нервы звенели оборванной струной. – Даже трахнуть девушку! Или ты просто по мальчикам?

– Что ты несешь?

– Правду тебе?! – от первого удара он увернулся. От второго тоже. – Правду?

Они никогда не дрались всерьез. Кот и сейчас не дрался – он уходил от ударов. Не бил в ответ. Благородный Котик не может ударить сестричку. Но сегодня он своим благородством подавится.

Кошка впервые за долгие месяцы позволила себе выложиться по полной. Показать все, на что способна. Потом за это придется платить, но сейчас ей было все равно.

Лишь бы достать, располосовать эту рожу...

Когти ударили в пластик кабины, и только тогда Кот впервые ответил всерьез – хорошо ударил, жестко, заставив подавиться воздухом и кровью. Маловато для того, чтобы скрутить меня, милый, – Кошка отмахнулась когтями и прыгнула в сторону.

– Вот видишь Котик, – прошептала она, задыхаясь, – как легко тебе предать свои драгоценные принципы.

Кот замер, и в глазах его мелькнула долгожданная растерянность. Но ей вдруг стало так легко и безразлично, что она, не задумываясь ни на секунду, сделала то, на что не решалась весь этот долгий год.

Сняла маску.

И с мазохистским наслаждением всмотрелась в выражение ужаса на его лице.

– Как, милый. Хороша?

Кот закрыл глаза. Момент, чтобы ударить, был идеален, но Кошка замешкалась на секунду, а потом было поздно.

– Я не знал, – сказал Кот. – Дани. Я...

– Я целый год надеялась, что ты заметишь, – прошептала она. А потом рассмеялась. – А сейчас мне весело, Кот. Хочешь знать почему?

– Нет, – сказал он, и Кошка рассмеялась еще громче.

– Потому что мы ровесники, Дженс. А теперь ты спишь по двенадцать часов в день. Бегаешь как ветер. Дерешься как бог, хотя никто не учил. И всегда, Дженс, всегда падаешь с высоты на четыре лапы. Не задумывался почему?

– Дани...

– Мы выросли в одном приюте. Только мне повезло чуть меньше. Девочкам всегда везет меньше...

– Дани!

– Но это не значит, что повезло тебе!

Дженсен снова беспомощно опустил веки, и она опять рассмеялась. Боги, знать бы, что будет так здорово, сказала бы давным-давно!

– Что тебе пообещали, Дани? – тихо спросил он. – Исцеление?

– Не те вопросы задаешь, – мурлыкнула она. – Правильней было бы спросить, что у меня в руке?

– Детонатор, – ответил он, не глядя.

– С тобой не интересно.

– С тобой тоже, – Кот наконец посмотрел в глаза, и ее накрыло предчувствием неминуемой катастрофы. – Дани... прости. Но я пришел не один, и мой напарник – очень хороший минер.

– Ты блефуешь...

– И Алона жива. Да, я оценил твои старания не упоминать ее имя.

– Ты...

– И Док не у “Роботик”, а у “Интерком”. А еще – сюда едет полиция, – он судорожно выдохнул. – Прости.

Она никак не могла поверить.

– Ты сдал меня полиции?!

– Не тебя. Диверсанта, собирающегося повторить катастрофу на Третьей. Или устроившего ту катастрофу? А, Дани? Я... Дани, если бы ты не...

Она не стала тратить время на пощечину.

– Дани, стой!

Маршрут бегства был заготовлен давным-давно. Разные маршруты.

– Пожалуйста!

“А ведь я бы дала тебе все, – думала она. – Включая голову твоего обожаемого Попугайчика”. Но Кошка никогда никому не навязывалась.

– Дани!

“Я не Дани”, – хотела крикнуть она, но дыхания и так не хватало. Лучше приберечь для прыжка.

– Дани!!!

Кошка всегда должна приземляться на четыре лапы. Только почему так не хватает воздуха?

Дани бежала, пытаясь не оглянуться.

====== Глава седьмая, в которой Кот и Летун принимают душ, а все остальные идут на концерт ======

Кот гнал, выжимая из мотоцикла максимум скорости. Вдоль трассы загорались огни, Летун навалился на спину, будто всю жизнь катался на заднем сиденье. Облапил себе и сопит в ухо. Странно, но привычной злости на радужного придурка не было совсем. Наверное, Кот просто устал.

Сложно не устать, когда предаешь лучшего друга, а та в ответ пытается тебя убить.

Летун снова посопел.

– М-м, Кот?

– Что? – Кот подумал, если этот идиот спросит какую-нибудь глупость, вроде “Как дела?”, то полетит с нагретого местечка кубарем. Но Летун не спросил. Только прижался еще плотнее.

– Я вообще-то знаю, на кого она работала.

– И откуда? – раздраженно спросил Кот. – Час назад ты даже не знал, что это она!

– Ну да. То есть я предполагаю... Кот. Генной инженерией и мутациями занимается только одна корпорация.

Дженсену нестерпимо хотелось закрыть глаза, но надо было следить за дорогой. Слово “мутация” горело, будто выжженное на сетчатке. Он даже не спросил, как Летун увидел, если был на другом конце зала. Маньяк электронный.

– Кроме того, – продолжал бормотать Попугайчик. – Ваша база – бывший приют. Я правильно понял, что ты и она там вместе росли?

– Ну, – отозвался Дженсен.

– До закрытия он принадлежал “Бу-Бу-Кола”. Генетические исследования – все сходится. Если кто-то мог знать, что с ней такое, то только они. Твоя подруга, наверное, обратилась туда...

– Хочешь сказать, – говорить на такой скорости было дико неудобно, зато и не слышно, наверное, как срывается голос. – Хочешь сказать, они ставили опыты на людях? На детях? На нас?

Летун снова засопел.

– Тебя Дженсен зовут, – отозвался он невпопад, и Кот сорвался.

– Пошел ты! – орал он разворачивающейся трассе. – Ненавижу!

Перед глазами все еще стояло лицо Данниль. Лицо, в которое он, ублюдок такой, за целый год не удосужился заглянуть. Ни разу не попросил снять маску. Ни разу не заподозрил, что неестественно рыжий цвет ее волос не имеет отношения к краске. Ни разу… что еще в ней изменилось? А он не знал. Ничего не знал.

– Сволочи, как ненавижу, вам же пофигу все, вам же лишь бы ткнуть и посмотреть, как дергается, вам же насрать, кто и как с этим жить будет, вам же... не-на-ви-ижу-у!

– Мы разобьемся сейчас, – сказал Летун, и Дженсен огромным усилием взял себя в руки.

– Я не буду тебя по имени называть, если тебе не нравится, – Летун подал голос меньше минуты спустя.

– Зови как хочешь, – отозвался Дженсен. Ему сейчас действительно было все равно. – Значит... – Он запнулся на имени. – Она работала на “Бу-Бу-Кола”.

– Работает, скорее всего. Сомневаюсь, что перестанет.

– Она хочет жить!

– Так я и говорю, – Летун кивнул, смазав носом по затылку.

– Она наверняка что-то еще придумает.

– Нахрена? – спросил Дженсен.

– Что?

– Нахрена им это понадобилось?! Война, Алона, резня, смерти на фабрике – на кой ебаный хуй?

Летун вздрогнул, глубоко вздохнул.

– Помнишь, я тебе говорил про судебное разбирательство? Вообще-то она права: можно сделать суд открытым, если будет много жертв. Тот самый бунт, – Летун вздохнул. – Вмешаются военные, зашевелится правительство, а к суду привлекут третью сторону. Независимые эксперты – значит эксперты третьей корпорации, незаинтересованной. Понимаешь? Этой корпорации придется показать все бумаги, все проекты, которые они запросят, они смогут первыми скупить разорившиеся из-за процесса компании. Арбитром быть выгодно. Двадцать Четвертая зона раньше принадлежала “Бу-Бу-Кола” – значит, привлекут их, а они... – Летун замер.

– Ну?!

– Дженсен. Помнишь, я говорил, что закрыть фабрики нельзя? – снова виноватое сопение. – Можно только исследовать как следует, что там с нарушениями сна и электронной наркоманией. Систему все равно введут, а “Бу-Бу-Кола” же контролируют наркотики, любые. Весь наркотрафик чего угодно так или иначе идет через них. А тут получается целая новая отрасль – а они ни при чем.

Дженсен задумался, складывая сведения воедино – а потом расхохотался.

Пришлось съехать с трассы, потому что скрутивший его приступ дурного веселья не давал вести мотоцикл. Под тревожным взглядом Летуна Дженсен стек с железного друга, сел на землю и, смеясь, выговорил:

– Я просто... Получается, наше с тобой поле боя без нас перепродали?

Летун вздохнул и сел рядом.

– Не совсем перепродали, – сказал он, – делят. Но ты прав – без нас.

– Зачем я-то ей понадобился? – спросил Дженсен, вытирая мокрое лицо снятой маской. – Она ведь всего добилась, ну, почти. Повтори она Третью фабрику, да после захвата грузовика, бунт бы никакая Алона не остановила. Зачем было так подставляться?

Летун поежился и неуверенно посмотрел на Дженсена.

– Может, козел отпущения? На тебя было бы удобно свалить взрыв – всем известно, что ты добивался открытого суда. Я сам верил, что тебе плевать на цену.

– А сейчас не веришь, что ли?

– Не верю, – сказал Летун спокойно, но так, что у Дженсена что-то разжалось внутри. – А может быть, дело и не в этом. Может, ты ей просто нравился...

Дженсен громко фыркнул.

– Хотела подарить мне весь мир и пару коньков в придачу? Надо было сразу все рассказать.

Летун опустил голову.

– Тебя-то как зовут? – спросил Дженсен неожиданно для самого себя. – Раз уж ты мое имя знаешь? Джей-Ти, а полностью?

– Джаред Тристан, – отозвался Летун. – Джей.

– Джей, – кивнул Дженсен. – Ладно. Пора домой.

Летун кивнул, поднялся, но к мотоциклу не пошел. Посмотрел на Дженсена, кивнул неуверенно:

– Увидимся?

Дженсен не понял.

– Куда ты собрался?

– Домой. Мы так и не выяснили, собирался ли... собиралась ли моя компания и Джеффри Дин Морган в частности подчищать следы. Они могли работать с “Бу-Бу-Кола” параллельно, – Джаред сгорбил плечи и тихо добавил: – Мне нужно знать.

– Стой, – Дженсен вскочил. – Тебе же нельзя к своим!

Джаред вежливо улыбнулся.

– Не думаю, что меня будут убивать в собственном доме...

– Нет, попросят на улицу выйти! – разозлился Дженсен. – С таким же успехом мы тебя и в Доковском сарае оставить могли! Может, и не убьют, я вообще не понимаю, что в их головах творится, но нет уж, – он решительно подтолкнул Джареда к мотоциклу. – Поехали! Как минимум ты сначала поешь и выспишься!

– Я же не сплю...

– Это мы еще посмотрим!

Джаред улыбнулся по-настоящему, засиял как лампочка. Дженсен понял, что улыбается в ответ.

Но конца и края неприятным разговорам не предвиделось – Дженсен понял, что остальные дома, едва остановил мотоцикл. Он представил, как заходит внутрь, как Молчун и Музыкант видят Летуна...

М-да.

– Ты с ними поссорился? – бесхитростно спросил Джаред. Дженсен пожал плечами и потащил Попугайчика внутрь.

Если скандал будет, то лучше сейчас. Все равно одно к одному.

Первым, кого Дженсен увидел, был Весельчак. Тот стоял посреди общего зала и наигрывал что-то на гитаре. Музыкант сидел на диване, подкручивая колки, и Дженсен едва не застонал.

Он опять забыл про концерт.

– О, – Музыкант не поднял головы. – Пропажа вернулась.

– Наше высочество решило почтить нас вниманием? – усмехнулся Весельчак. – Может, и на концерт сходишь?

Кот открыл рот, не имея ни малейшего понятия о том, что надо сказать, как вдруг его осторожно отодвинули в сторону.

– Оп-па, – сказал Музыкант и потянулся куда-то за спину – за тазером наверняка. От окна раздался полузадушенный писк Малыша. Весельчак улыбался, только пальцы на грифе сжались так, что сходу припомнилась поговорка про ударный инструмент. А Молчуна вообще не было видно. Это нервировало.

– Какие люди, и без охраны, – хмыкнул Весельчак. – Или с охраной?

– Кот, я чего-то не понимаю, – задумчиво протянул Музыкант. – Нет, мы в курсе, что он любовь всей твоей жизни, но я-то думал, вы скорей умрете в один день, чем будете жить вместе долго и счастливо.

– Так умереть в один день мы еще успеем, – Попугайчик зачирикал, не дав Коту вставить ни слова. – Просто раз уж вы, вроде как, мне жизнь спасли, думаю, имеет смысл познакомиться. Я же вас до сих пор знаю только по образам с камер наблюдения, да по его рассказам, – Летун обернулся, кажется, только ради того, чтобы не обделить улыбкой из разряда “засвети фотокамеру” никого из присутствующих. И Кот уже в который раз с изумлением понял, что это действует – Весельчак и Музыкант едва заметно расслабились, непосредственный Малыш заулыбался в ответ, причем наверняка ни один из них собственной реакции не замечал.

– Только не говори мне, что он делился подробностями нашей жизни в промежутках между тумаками, – хмыкнул Музыкант.

– Ну, не совсем, – Летун засиял еще ослепительней. – Но кое-что я знаю. Про ваши концерты, например, сегодня же как раз один? Он говорит у меня совершенно нет вкуса, – если бы Кот не видел, как это чудо на самом деле смущается, он бы поверил, что Летун застеснялся. – Музыкального в особенности.

– Еще бы, – хохотнул Весельчак. – Приличным мальчикам такую музыку в жизни послушать не дадут!

Летун согласно кивнул:

– Похоже, что так. Акустическая гитара, надо же, я таких и не видел вживую, кажется, где вы их достали? Ой, лучше не говорите, – еще одна смущенная улыбка, и горестный вздох. – А он о том, что слушают у нас, тоже не имеет представления, и это, знаете, обидно. Мне нечего ему возразить! Нет материала для сравнения. Ужасно неудобно, когда ругаешься.

Весельчак рассмеялся в голос.

– Ну ничего себе... Хэй, еще немного, и я приглашу тебя на концерт, только чтобы разнообразить вашу личную жизнь!

Кот только сейчас заметил Молчуна. Тот стоял в проеме двери, в тени, слушал и наблюдал. И непохоже было, что купился.

– Ну, вообще-то, у Кота серьезная дилемма, – Летун обернулся со смехом, только вот глаза под визором веселыми не были. – Он хочет пойти с вами, но не знает, куда приткнуть меня. Пообещал, знаете ли, присматривать, – Коту очень хотелось, чтобы Летун снял визор. Убедиться, что тревожный вопрос во взгляде ему не почудился.

– У-у-у-у! – Весельчак совсем расслабился. Снял гитару, сочувственно приобнял Летуна за плечи. – Мои соболезнования. Если этот тип решил за тобой присматривать, он с тебя глаз не спустит.

– Нигде! – Музыкант со значением подвигал бровями и наконец отложил в сторону то, что сжимал под подушкой. Летун снова изобразил смущенную улыбку.

– Я понимаю, мое появление на вашем концерте – это было бы странно, но если вам не очень неприятно... – Он замолк, и, разумеется, Малыш сразу же подбежал поближе.

– Нет-нет, приходи! Ребята, вы же не против?

Музыкант мрачно посмотрел на Кота, но тому оставалось только пожать плечами и сесть на диван с независимым видом. И вот тогда в комнату вступил Молчун, и все сразу же посмотрели на него.

– Тебя преследуют? – спросил он негромко, но здесь Летун смущаться не стал. Спокойно, будто тут были только свои, от которых не надо прятаться, снял визор. А потом сказал:

– Да. Мне надо где-то переждать, пока я не соображу, что делать.

С минуту все мерили друг друга напряженными взглядами. Ребята рассматривали Летуна, а он чуть поворачивался, давая всем возможность заглянуть себе в глаза. Под конец снова взглянул на Молчуна и принялся ждать реакции.

Молчун пожал плечами и сел рядом с Котом на диван. Весельчак закатил глаза.

– Хорошо-хорошо. Но с одним условием – ты притащишь это чучело в “Винчестер” живым или мертвым! – он шагнул к Коту и ткнул его пальцем в живот. – Не нагулялся еще, Котяра?

Тот мог увернуться. Вообще-то он не выносил, когда Весельчак распускал руки. Но не стал, только хихикнул негромко – щекотно.

Атмосфера разрядилась.

Музыкант с Весельчаком снова принялись настраивать гитары, Малыш прилип к Летуну. Молчун так и сидел рядом с Котом и молчал, но молчал спокойно, почти уютно. Буря отгремела?

Кот вдруг остро почувствовал, насколько устал.

– Вы пропустили обед, – негромко сказал Молчун. – Мы поедем прямо сейчас, Малыш хочет сам расставить микрофоны. А вы двое поешьте и приведите себя в порядок.

Кот посмотрел на него, и Молчун добавил.

– На самом деле, если вы все-таки не придете, никто не обидится. Вы же на ногах не стоите, оба.

Кот перевел взгляд на Летуна. Как-то незаметно и естественно тот стал центром происходящего. Вроде бы, все были заняты своим делом, только Малыш, как банный лист, лип к технической новинке, и, тем не менее, взгляд каждого то и дело натыкался на Летуна. Джареда. А тот словно купался в общем внимании. Размахивал руками, что-то показывал Малышу, смешил Весельчака, расспрашивал Музыканта. Будто уже стал своим. А может и без всякого будто.

Джаред не выглядел уставшим, но Дженсен чувствовал, что Молчун прав. То ли слишком яркий румянец на щеках, то ли движения чуть более резкие, чем нужно – что-то с ним было не так. Или Дженсену казалось от усталости?

Джареду надо было снимать эту электронную дрянь. Срочно.

Кот с силой провел ладонями по лицу. Улыбнулся Молчуну:

– Все-то ты замечаешь. В отличие от меня.

Молчун кивнул и улыбнулся. Кот смотрел на него и чувствовал себя скотиной.

– Слушай, – неловко спросил он. – А как тебя зовут... звали бы?

Молчун улыбнулся шире:

– Майкл... но это не важно.

– Важно, – сказал Дженсен, и Молчун опять кивнул. – Мы придем на концерт, обещаю.

– Хорошо. Только я тебя прошу, уговори своего приятеля переодеться. Не думаю, что в “Винчестере” будут рады кому-то такой... экстремальной расцветки.

Кот фыркнул.

– Да ладно. Там и не такое напяливают. Но ты прав. Не стоит таскать по приличным заведениям всякую пакость.

– Вот именно.

На душе стремительно теплело. Молчун мимолетно коснулся его плеча, и поднялся – пошел добывать еду и одежду.

Сильный, недобрый, надежный, как скала. Преданный – главное знать, кому именно.

Против ожиданий Кота, золотой мальчик, не жалуясь, умял два гамбургера и с голодными глазами посмотрел на третий. Кот со смехом протянул ему половину своей порции – есть не хотелось. Музыкант глубокомысленно заявил, что пищу, видимо, можно считать качественной, на что Летун с невинным видом пояснил, что еще растет и нуждается в интенсивной кормежке. Но, несмотря на пикировку, ребята собрались довольно быстро. Летун проводил их недоуменным взглядом, едва не подавился, и Коту пришлось его успокаивать.

– Мы поедем позже.

Летун вопросительно на него посмотрел. Кот наклонился поближе и шепнул на ухо:

– Обо мне беспокоишься, птичка? Лучше подумай, как девушки в тесном клубе будут счастливы рядом с таким... благоухающим цветком, – и ухмыльнулся, глядя на то, как щеки и шею Летуна заливает краска. Любоваться на это можно было бесконечно. Весельчак присвистнул, глядя на них, Кот показал ему средний палец, чем вызвал счастливый хохот всей команды, и ребята вымелись за дверь.

– Доедай, – сказал Дженсен, – не торопись.

Джаред то ли решил устроить себе день отдыха от хороших манер, то ли нервничал куда сильнее, чем показывал, – он, вопреки словам Дженсена, принялся уминать гамбургер еще быстрее. Запил глотком колы и без улыбки сказал:

– Не сердишься, что я влез?

Дженсен посмотрел на него в упор. Джаред вздохнул.

– Они психи, конечно. Только знаешь, – взгляд в сторону, куда-то за темное окно, – когда я только начал бегать по крышам, на меня тоже многие обижались. Я решил, что это их проблемы – может, я и изменился, но точно не к худшему, и им придется с этим смириться. – Джаред помолчал. – Двое умерло от передозировки... одна из девчонок пошла по рукам. Просто от... тоски. Двое по-прежнему успешные студенты и наследники корпораций.

Дженсен молчал.

– Мы не то, чтобы такими уж большими друзьями были. Да и сомневаюсь, что я мог что-то изменить. Но меня даже рядом не было. Понимаешь?

Дженсен понимал. Он взял пакеты с найденной Молчуном одеждой – и кинул в Джареда. Тот смотрел снизу вверх щенячьим взглядом:

– Если я слишком наглею, ты скажи...

– Переодевайся, – Дженсен едва сдержал порыв растрепать лохматую шевелюру. – Чучело. В таком виде я тебя точно на концерт не поведу.

Джаред просиял.

– И прими душ, – Дженсен почти смеялся. – Я серьезно, ты же мокрый весь, от тебя и правда пахнет. Мыло там найдешь.

– А ты?

– Я попозже. У нас почти три часа, пока все соберутся. Хочу поспать хоть немного. И тебе советую.

Джаред стоял посреди комнаты истуканом и старательно краснел.

– Ты еще здесь? – Дженсен не удержался, подпихнул его под зад в нужную сторону. – Не смущайся, красавица! Переодеться можно и в душе.

– Я тебя боюсь смутить, – отозвался он. – Мое прекрасное тело для такой девушки, как ты, – это слишком!

– Твое прекрасное вонючее тело! – Дженсен все-таки расхохотался.

– Ты на меня пялился! Признай!

– Брысь, кому говорят! – Дженсен затолкал Джареда в душевую и покачал головой. Пялился, надо же. Вспомнилось, как Попугайчик медленно превращался из киборга в живого парня с шикарной... Хм! Может, он и правда пялился. Когда от одного твоего взгляда краской заливаются, как удержишься.

Некстати вспомнилось, как Летун бился под ним в захвате, напрягая спину под тесной майкой. Дженсен тряхнул головой. Так, спать.

В свой закуток он не пошел – нужно было еще следить за Джаредом. Просто выставил будильник на интеркоме, бросил на пол еще один матрас, освободил диван и лег в полной уверенности, что отрубится, как только примет горизонтальное положение. Но сонливость пропала, как не было. Дженсен покрутился на месте, обнял подушку, и тут из-за двери в душевую снова показался Джаред, сверкая голыми плечами и бедрами. Огляделся, прижимая к себе аккуратно свернутый попугайский костюм, и сделал бровки домиком:

– А где там мыло-то? И полотенце...

Дженсен застонал.

Пришлось вставать, искать полотенце и забирать одежду, забытую этим придурком в кресле. Джаред стоял возле душа, прижимая к себе многострадальный костюм.

– Дай сюда, дурень, – Дженсен потянул электронную игрушку на себя. Джаред сделал шаг назад. – Ты так с ним мыться и собираешься?