Текст книги "Крыши и дороги (СИ)"

Автор книги: Льдинка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Да, – не смутившись, ответил Джаред.

– Камера, – раздался механический голос. – Десять секунд до эфира... девять... восемь... семь...

На экранчике над их головами поплыла заставка “Интеркома”, потом – спецвыпуска новостей “Разговор лицом к лицу”. Он прикрыл глаза.

– Четыре... три... два... один... мотор!

– Здравствуйте, уважаемые зрители. Сегодня с вами спецвыпуск новостей “Разговор лицом к лицу”, и я, его ведущая Алона Талл.

Джей-Ти открыл глаза навстречу камерам и ее ледяной улыбке.

– Сегодня у нас в гостях...

– Вы не против, если я сам представлюсь? – он обернулся и помахал ближайшей камере. – Привет! Меня зовут Джей-Ти Падалеки, я, вроде как, владелец целой кучи ужасно скучных вещей и большая шишка. Думаю, вы предпочли бы поговорить о Летуне, не спорю, он забавный – но вот этой милой леди с ним не очень интересно. Так что вы уж нас простите, беседа может показаться чересчур серьезной, но поверьте, мы будем говорить о достаточно важных вещах, чтобы вы захотели подольше остаться у экранов, – он обернулся к Алоне, и обезоруживающе улыбнулся. – Не правда ли?

Алона гордо вздернула подбородок, но ее улыбка не увяла ни на секунду.

– Спасибо, Джей-Ти, – вы ведь позволите так себя называть? Выговаривать вашу фамилию слишком долго.

– Действительно, Алона, какие между нами могут быть церемонии, – он рассмеялся. – Я сам, правда, предпочитаю другое имя, но сейчас, увы, не в том костюме.

– Не сомневаюсь, – чтобы уловить нотки ехидства в ее голосе, нужно было сидеть очень близко. – Вы любите внимание?

– Не совсем я, – снова смех. – Летун любит. Я – всего лишь скромный студент.

– Скромный владелец трети обитаемого мира?

– Во-первых, всего пятой части, – он чуть наклонился вперед. Алона говорила так серьезно. – Во-вторых, вы ведь знаете – корпорация это не один человек. Попечительский совет...

– Вы хотите сказать, что не влияете на решения корпорации?

– Нет, что вы! – Как же объяснить? Ей ведь на самом деле не интересно, наверное.

Но Алона, как ни странно, терпеливо ждала ответа.

– Корпорация огромна. Во главе каждого ее подразделения стоят свои руководители, они принимают решения – на своем уровне компетенции. Если решение касается какой-то узкой области, – Джаред сложил ладони лодочкой, – учитывается мнение технического специалиста. Если наоборот, решение масштабное, затрагивает много областей, – он развел руки, показывая как много областей можно охватить, – собирается совет директоров. Многие решения должны быть одобрены акционерами. Объявляется голосование... возможно, и вы можете повлиять на решение корпорации – если у вас есть хоть одна акция. – Алона усмехнулась. Он одобряюще кивнул. – Это только поначалу кажется сложным. На деле корпорация это такой механизм, в котором всегда учитываются все детали. Попечительский совет, по сути, тот же совет директоров, только включает он людей с самым высоким уровнем компетенции. Директоров самых крупных компаний, например, или ведущих ученых. У меня, как у наследника, там совещательный голос...

– То есть, они могут выслушать вас, – Алона пристально смотрела ему в глаза. – Но не прислушаться.

– Но я ведь еще и ведущий инженер-испытатель! – Он снова заулыбался – Алоне, камерам и всему огромному миру, который их сейчас слушал. – Совет слишком многое узнает от меня! Как же им ко мне не прислушиваться?

– Вы снова о Летуне, – Алона почему-то рассердилась, почти отвела взгляд, но выучка взяла свое. – Хотите сказать, у каждого рабочего, подключенного к системе удаленного управления, стоят те же узлы, что у вас?

– Нет, конечно. Я рискую куда больше.

– Объясните.

Он внимательно на нее посмотрел. “Алона – хорошая актриса”, – говорил Джефф. Но все же ее любопытство казалось искренним. Джаред сложил руки перед собой.

– Обычные узлы удаленного управления позволяют подключиться только к сети на фабрике. Нельзя использовать свою голову как компьютер, просто став членом системы “Чистое небо”. Даже если бы такая возможность и существовала – а поверьте, программируются узлы так, чтобы это было невозможно – то, как вы наверняка знаете, система еще не адаптирована под все механизмы этого мира. – Он внимательно посмотрел на журналистку. Та ответила вызывающим взглядом. – Программирование и компьютеры в сфере интересов компании “Интерком”, вашей компании, и нам никак не удается договориться.

– Да, Джей-Ти, мы еще поговорим об этих разногласиях, но сейчас речь о рисках подключенных к системе “Чистое небо”.

– Ну, это ведь совсем просто, – новая улыбка, – обычные узлы проходят все возможные степени проверки и связывают рабочего всего лишь с одной машиной. А я – тот парень, который проводит все эти проверки на себе. Включая возможность управлять несколькими машинами сразу.

– Значит, у вас стоят не самые лучшие системы, а самые ненадежные?

– Я все-таки инженер-испытатель в первую очередь. Мои узлы надежны, но мы не уверены в том, как они поведут себя в экстремальных условиях. Зато уж после меня... – Он поиграл бровями. – В том, что отправляется на фабрики, мы уверены.

– А как же катастрофа на Третьей? – Алона бьет без замаха, неожиданно и очень больно. Профессионально. И Джаред перестает улыбаться.

– Это была диверсия.

– Или ошибка. Ваша ошибка в протоколах работы тех самых узлов, о надежности которых вы говорите. Вы ведь упоминали о разногласиях с “Интеркомом”, Джей-Ти?

– Поверьте, – он смотрел ей прямо в глаза. – Как бы ваша корпорация не доказывала обратное, наши программисты ничуть не хуже. Не бывает хорошего робота без хорошего программного обеспечения! Если бы мы каждый раз обращались к вам за помощью – мы бы разорились!

– Вы ставите жизни людей на кон!

– И свою собственную! – Она попыталась что-то сказать, но ей не дали вставить ни звука. – Это была диверсия, Алона, подлая диверсия... Впрочем, вы все равно правы.

Он сдался так неожиданно, что она растерялась.

– Что?

Джаред печально смотрел на нее.

– Диверсия или нет, мы должны были это предотвратить, – он опустил голову, и Алона вдруг отступила, точнее, сменила тему.

– Ну хорошо. Значит, вы говорите, что вникаете во все дела корпорации?

– Во все дела вникнуть невозможно, – немного устало сказал он. – Но в самые крупные, и особенно в дела компании “Чистое небо” – да, по мере сил.

– Не слишком ли сложно для скромного студента? Да и звание инженера...

– ...Я получил только за участие в научном проекте, – улыбка вышла немного натянутой. – Да, несправедливо – но вы простите Центральному Университету эту маленькую лесть? Поверьте, звание инженера-испытателя не дает привилегий, хотя со временем я рассчитываю получить полноценную степень. Да, Алона, я не завсегдатай вечеринок, много работаю и учусь. Быть наследником такой корпорации – ответственность, не привилегия. Но мне нравится.

Алона дождалась, пока он закончит.

– А скажите, вам не показалась подозрительной программа бесплатного подключения к системе “Чистое небо?”

– Скажите, Алона, – он снова наклонился вперед, едва не вторгаясь в границы ее личного пространства. – Я понимаю, что вы слишком молоды, но вы ведь изучали историю родной корпорации?

– Допустим.

– И вам не показалось подозрительным, что “Интерком” в свое время ввел программу “бесплатный терминал в каждый дом”? Это казалось таким глупым – кто же откажется от дармового коммуникатора, пусть и с ограниченным набором функций, и новостного канала? “Интерком” проник повсюду, компании предписывали крах – никто не верил, что люди будут платить за то, чтобы отключиться. И каких теорий тогда только не выдвигали об их истинных планах! – Вот теперь он сиял искренне, показывая ямочки на щеках, будто рассказывал веселую шутку. – О зомбировании через телеэфир, о порабощении мира... Вы помните?

Алона чопорно кивнула.

– Я понимаю, к чему вы ведете, Джей-Ти. Стоимость подключения дешевле стоимости обучения, которого требует подготовка современного рабочего. Вы получили почти бесплатную рабочую силу, а люди получили рабочие места и возможность изменить свою жизнь.

– Именно так.

– Что вы скажете о синдроме электронной наркомании?

– Я ждал этого вопроса, – Джаред вздохнул и заставил себя говорить так жестко, как он только мог. – Вот что я вам скажу, Алона. Я не буду утверждать, будто знаю, как живут в трущобах, но люди, по большому счету, везде одинаковы. Среди моих знакомых я не раз наблюдал такую картину: кто-то бросает жизнь бездельника, разгульные вечеринки, перестает наслаждаться бессмысленностью собственного существования и берется за ум. Находит работу, начинает учиться, да просто находит себе смысл, дело, которому может себя посвятить. Человек отдает этому делу всего себя, и что же говорят его прежние друзья? – он всплеснул руками. – Ах, что же с ним случилось! Он так изменился! Он перестал быть нашим другом! Его будто подменили злые силы! Может, он наркоман?

– Но...

– Никаких “но” не может быть, Алона. Электронная наркомания – не более чем миф, придуманный теми, кто никак не может побороть тайную зависть к бывшим друзьям. Друзьям, сумевшим стать чем-то большим, чем паразит, живущий социальными программами, которые оплачиваются, кстати, все теми же “Интерком”, “Глобал Индастриз”, “Бу-бу-кола” и нами, – Летун развернулся к камере. – Оболгать то, что построено другими, – легко. Взорвать – ненамного сложнее. Построить что-то самому, или хотя бы стать частью уже построенного, конечно же, совсем не так приятно и весело, и я понимаю, почему человек может выбрать путь попроще, но знаете что? Уважать я его не буду! Хотя бы потому, что такой человек не изменит ничего и никогда.

Алона пристально смотрела на него. Джаред развел руками, смущенный.

– У меня есть повод во все это верить. Не буду утомлять вас статистикой, сам не верю в цифры. Но, Алона, я провожу подключенным к системе не меньше шести часов каждый день. Скажите, я хоть немного похож на наркомана?

Она только ослепительно улыбнулась в ответ.

– Что ж, Джей-Ти, вы ясно обозначили свою позицию. У нас заканчивается эфирное время, и я благодарю за то, что вы согласились не просто ответить на наши вопросы, но и прийти для личного разговора. – И уже не ему, равнодушной камере. – С вами была программа “Разговор лицом к лицу” и я, ее ведущая, Алона Талл.

Софиты, наконец, погасли, но Джаред все не отводил взгляда от лица Алоны.

– Я вас совсем-совсем не убедил?

– А вы хотели убедить? – она как-то странно на него посмотрела, так, что он на миг перестал верить всем рассказам Джеффа и остро захотел ее обнять и погладить по голове. – Знаете, вы ведь, наверное, и правда верите в то, что говорите.

– Но я ведь так и сказал, – увы, все, что он мог себе позволить – надеяться, что его улыбка получилась по-настоящему теплой.

– Допустим, но... Джей-Ти, сколько вы спите?

– Что? – он подумал, будто не расслышал вопрос. Алона – серьезная журналистка, не каждому доверят вести живое интервью. Какая ей разница, сколько времени он проводит в постели?

– Не важно, – теперь она казалась не просто хрупкой, она казалась измученной. Почти больной. – Не важно. Забудьте мой вопрос.

– Алона...

Она усмехнулась.

– Всего доброго. Удачи вам.

И ему пришлось поклониться и выйти, думая о том, что он никогда не понимал ни девушек, ни журналисток.

Джаред оказался свободен на всю ночь. Наверное, нужно было вернуться домой и поспать, особенно учитывая только что состоявшийся разговор, но Летун, стоя в лифте, подумал о ночном воздухе – таком душном и вязком внизу, таком холодном и чистом на верхних этажах небоскребов. И остановил кабину.

Наверняка где-то в недрах вещательной компании зазвенел тревожный звоночек – все-таки это была вражеская территория. Но мешать ему не рискнули. Летун подошел к выходу на крышу – и прямо на перилах открыл небольшой кейс. Поглаживая шелковистую ткань, он думал, что если и сидит на чем-то, то уж точно не на мифических радостях прямых подключений.

А на чудесном ночном воздухе, таком, каким он бывает только в первую секунду, когда прыгаешь с высоты.

Если бы Джи-Эн Бивер успел прочесть характеристику своего нового стажера, он, возможно, поостерегся бы давать ему такое задание. А возможно, и нет, поскольку короткие слова “любопытен” и “склонен к авантюрам” очень слабо отражали степень неуемности его характера.

Эм-Ди Коллинз, двадцать один год, Оверлорд для многочисленных друзей по чатам и Миша для немногочисленных реальных, причину ярости своего нового начальника обнаружил быстро. Место преступления оказалось частной территорией, в допуске к которой компания отказывала, ссылаясь на то, что все данные, которыми могла бы интересоваться полиция, содержатся в присланном ими отчете. Отчет умещался на четырех страницах коммуникатора крупным шрифтом и в основном состоял из подсчета убытков. К нему даже фотографий не прилагалось, не то что видео. Миша разочарованно вздохнул и принялся требовать подробности.

После четырех часов переругивания по сети с электронными секретаршами, ботами и автоответчиками любой полицейский плюнул бы, вычеркнул из этих четырех страниц плач по потерянным компанией деньгам, после чего скопировал оставшиеся две в форму полицейского отчета и ушел пить кофе. Мише только стало любопытно. Не то, чтобы он не верил компании, да и мальчики в трико это все-таки не девочки, чтобы так уж жаждать на них полюбоваться, но неужели кому-то жалко поделиться с полицией парочкой снимков?

Он снова и снова перечитывал отчет, пытаясь похитрее сформулировать запрос, который хотя бы выведет его на живого человека, когда вдруг осознал, что в тех самых, неинтересных даже полиции цифрах наибольшая сумма стоит напротив пункта “кабины удаленного управления”.

Миша почесал в затылке. Судя по сумме убытков, рабочие места компании в пыль поразносило. Но ведь взрыва не было, и это не подпольный клуб любителей киберсекса, чтобы перегорать от скачков напряжения, это фабрика! То есть о катастрофе на Третьей в мире, где есть “Интерком”, не знать невозможно, но с тех пор они в своей системе двадцать раз что-то меняли, да и разве может в принципе перегореть отключенная кабина?

Миша набрал очередной запрос.

“Требуется уточнить количество рабочих на фабрике в указанное время”.

Ответ пришел немедленно и содержал, на вкус Миши, несвойственную компьютеру долю ехидства.

“Нулевое количество рабочих указано в присланном отчете”.

Он мотнул головой и уточнил.

“Требуется уточнить количество подключенных кабин в указанное время”.

На этот раз ответ задержался.

“Доступ к данной информации открыт только для высших уровней компетентности. Введите код доступа”.

Оп-па.

А почему не “нулевое количество”? И при чем тут высшие уровни компетентности к простой технической информации?

Миша набрал новый запрос.

Примерно через четыре часа игр со словами “рабочие”, “рабочие места” и даже “затрата электроэнергии в указанное время” связь с компанией “Чистое небо” пропала. Начисто.

Миша снова почесал в затылке, позвонил администратору сети, выслушал его долгий и нудный мат по поводу стажеров и их постоянного желания использовать сеть для личных нужд, не менее сердечно ему ответил и обнаружил в своем мозгу изящную в своей простоте идею.

Если Высшей Лиге постоянно сходит с рук недозволенное проникновение на частные территории, то чем полицейский, пусть даже стажер, принципиально хуже? Он всего лишь хочет попасть на место преступления!

Ночью он стоял на арке, обрамлявшей съезд со скоростного шоссе к Восьмой фабрике, и думал, что он, конечно, не Высшая Лига, но тоже кое-что умеет. Например, соображать.

Он приготовился ждать. Машины на фабрику приезжали и ночью, и всегда останавливались на этом участке. Не могла же именно в этот вечер ни одна не появиться?

Когда он успел окончательно замерзнуть и усомниться в собственных умениях, серый фургончик наконец свернул в нужном направлении. Миша попытался быстро размять ноги, не преуспел, и, едва не свалившись, перелез через ограждение. Повис. На миг показалось, что машина не остановится, но обошлось. Приземление все равно вышло жестче, чем он планировал, Миша неуклюже плюхнулся на крышу фургона и прислушался. Из кабины не донеслось не звука. Миша рассмеялся – вроде бы, все шло по плану.

На подъезде к воротам фабрики он осознал масштабы собственного везения в первый раз. Машиной оказался маленький грузовичок, между крышей которого и воротами оставался зазор. С обычной технической фуры пришлось бы прыгать, а она здоровая. Миша снова хихикнул и затаился.

Грузовичок остановился у какого-то ангара, открылся, и автоматический погрузчик принялся затаскивать в него ящики. Миша осторожно уцепился за крышу, снова повис и спрыгнул на землю, стараясь не светиться перед кабиной. Все же вдруг там живой водитель, а не автопилот?

Он огляделся и опять усомнился в своей гениальности. Фабрику-то через спутник он рассмотрел, но сейчас, в темноте, между одинаковых ангаров, это совершенно не помогало ориентироваться. Не говоря уже о том, что в рабочий зал наверняка тоже не так-то просто попасть...

Погрузчик едва его не придавил. Миша отскочил в сторону и решил хотя бы посмотреть, что тут такое таскают по ночам. Фабрики удаленного управления – это фабрики управления, не заводы, так что отсюда могли вывозить?

Ящики оказались заперты на простые защелки. Миша приоткрыл ближайший у выхода... И понял, что ему повезло уже дважды.

Больше не надо искать рабочий зал. А вот сообщения об отсутствии жертв во вчерашнем инциденте совершенно точно не соответствовали истине. Или какие-то другие сообщения о несчастных случаях – он же не патологоанатом, чтобы в темноте определить время смерти замороженного трупа?!

В любом случае жертвы были. И компания “Чистое небо” их прятала.

Человек в ящике выглядел изможденным. Залысины, гнилые зубы, неприкрыто торчащие узлы – типичный житель трущоб. Миша открыл соседний ящик, едва успел увернуться от следующего, принесенного погрузчиком, и задумался над тем, как он будет отсюда линять.

В том, что линять надо – немедленно, очень быстро и как можно дальше – сомнений не было. Однако единственным вариантом оставалось влезть обратно на крышу грузовика. И кому-нибудь помолиться.

Когда из ангара вышли двое ребят с пистолетами-пулеметами и остановились у самого фургона, идея помолиться стала выглядеть привлекательно как никогда.

Впрочем, дальше все пошло неплохо. Грузовик благополучно доехал до арки, Миша спрыгнул на ту сторону, где оставил машину, не сломал ноги, то есть, может, и сломал, но припустить что есть сил ему это не помешало. Но тут везение кончилось – где-то за спиной раздался окрик.

Миша побежал еще быстрее.

Видимо, везение закончилось не до конца. Сначала его спасли опоры автострады – он успел добежать до них, когда началась стрельба. Потом – дремучий инстинкт, посоветовавший не выезжать на трассу, а поехать через ограждение в околозаводские переулки. Минут двадцать он плутал наугад, каждую секунду рискуя врезаться, но остановил его не тупик, а выехавший навстречу знакомый фургон. Миша выкатился из машины, рванул за угол – и прямо перед ним, красиво развернувшись, остановился здоровенный выродок славного рода мотоциклов на воздушной подушке с фигуркой в трико и маске за рулем.

– Подвезти, зайчонок?

Наверное, нехорошо полицейскому садиться на мотоцикл к объекту собственного расследования, да еще и такому наглому, но эту мысль Миша додумывал уже у Бойцового Кота за спиной, вцепившись всеми конечностями в его монстра и в него самого.

– Жми!!!

– Расслабься и получай удовольствие! – мотоцикл взвыл на глухой басовой ноте, и началась погоня.

Единственная более-менее связная мысль, мелькавшая у Миши, была о том, что Высшая Лига – это все-таки Высшая Лига. Это не для людей, это для чокнутых фриков, чьи мотоциклы умеют летать и ездить по стенам. То есть, летать мотоцикл Кота, конечно, не умел – зато мог проехать по мусорным бакам на лестницу, оттуда на крышу, прокатиться по техническому рельсу для автоматического обслуживания антенн и долго, красиво падать между домами. Кажется, Миша орал – уверен он не был.

Видимо, охранники компании имели какое-то отношение к Высшей Лиге или хотя бы к фрикам, потому что даже такие безумные пируэты не сбросили серый фургончик с хвоста.

– Они еще там!

– Расслабься, говорю! – Кот повернул назад к развязке и прибавил скорость. От фабрики выехал еще один грузовик, и из города их тоже нагоняли, но Кот, похоже, любил нормальную езду по нормальным дорогам не больше, чем стажер Эм-Ди Коллинз свои повседневные обязанности по переписыванию фальшивых отчетов из одной формы в другую. Мотоцикл опять взлетел, провалился на несколько уровней развязки, и плавно опустился в объятия магнитной скоростной дороги.

Миша судорожно попытался вспомнить расписание поездов, разумеется, не смог и зажмурился.

Открыл глаза он от того, что Кот невнятно выругался. Они снова мчались по обычным переулкам, а сверху над ними парила какая-то тень. Миша тряхнул головой, и тень пропала, зато впереди из дорожного полотна поперек всей улицы выросла здоровенная плита автоматической блокировки транспортного потока. Кот прибавил скорости – но все равно не успел. Он развернул мотоцикл и едва не уткнулся в еще одну фигуру в трико и маске.

– Тянет на место преступления, Кот?

Летун – это же был Летун? Вон и парашют валяется... Летун стоял в позе монумента, скрестив руки на груди, и Миша как раз вспомнил, что трупы в ящиках, скорее всего, на совести того самого Кота, на чьем мотоцикле он сидел. С другой стороны Летун...

Грузовички явно появятся тут очень скоро.

Кот тихо прошипел “не дергайся” и рявкнул на Летуна:

– Человека от твоих убийц спасаю!

– Охранники моей фабрики не убийцы!

– Э, ну, вообще-то, – Миша все-таки слез с мотоцикла, – вообще-то они в меня стреляли...

Летун посмотрел на него, и Миша отступил к плите, которой, видимо, суждено было стать для него надгробной.

– Оставь его в покое, Попугай, – шипел Кот на Летуна. – Что, без псов со мной общаться уже кишка тонка? – И Мише: – Вернись на мотоцикл, кретин, убьют же!

“А то твой мотоцикл им помешает. Или ты сам не сделаешь то же самое, когда наиграешься”, – с тоской подумал Миша, а вслух сказал:

– Я вообще-то полицейский...

– Стажер. Вижу, – Летун отвернулся к Коту. – Не знал, что у тебя друзья в полиции.

– Он мне не друг! – возмутился Кот. – Но это же не повод давать его прикончить!

– Убийца тут все равно только один, наверняка в тебя охрана и стреляла! Одно правда – я без них справлюсь!

– Ах да, ну коне-ечно! – плевался словами Кот. – Ты ж меня так не уважаешь, так не уважаешь, что даже великую честь пристрелить не уступишь никому!

– Слушай, ты! – Летун шагнул вперед, и Миша сделал еще шаг в сторону.

– Так я, может...

– Заткнись! – рявкнула Высшая Лига хором, и дальше они заговорили одновременно:

– Если я отправлю жалобу вашему начальнику... – Летун.

– Садись на мотоцикл, кому сказал, пока не поздно! – Кот.

Но было поздно, потому что грузовички уже тормозили у Летуна за спиной, и оттуда сыпались люди с оружием.

А Миша почти добрался до канализационного люка. Умирать так легко он не собирался. Обстановка накалилась, но мальчики в трико ничего не замечали:

– Опустите оружие! – Летун оглядел охранников. – Я сам выясню, зачем этот человек пробрался на фабрику...

– Чтобы я позволил тебе пытать кого-то? – Кот завел мотоцикл.

– Ты совсем спятил?! – Летун едва ли не упирался в руль могучим торсом – перспектива быть перееханным его ничуть не волновала. А вот Мишу, например, волновало то, что охранники опустить оружие и не подумали. Хуже того – один из них, с сержантскими лычками, посмотрел на Мишу, на люк...

Миша прыгнул.

Прыгнул, умоляя свое везение еще об одной, крохотной малости – чтобы люк не оказался заблокирован, чтобы поднимающий крышку механизм не заклинило, чтобы...

Мише все еще казалось, что это просто крышка люка такая нестерпимо-горячая, и потому не поддается усилию, когда его развернуло и опрокинуло на землю.

– Не стрелять! – кричал Летун. – Я сказал, не стрелять!

Но Миша уже не слушал. Мальчиков в трико с него на сегодня было более чем достаточно.

====== Глава третья, в которой Кот и Летун узнают много нового, а Алона задает риторические вопросы ======

– Не стрелять! – Летун кричал так, будто думал, что кто-то действительно остановится. – Не стрелять!

Хуже того, этот идиот мешал Коту разогнать и поднять на дыбы мотоцикл, чем снижал шансы выжить почти до нуля. Утешало только, что он так и стоял перед ним, загораживая от пуль.

Повернувшись спиной.

– Я сказал прекратить огонь! – он что, действительно думает, что его послушают?

Подстреленный пацан застонал, и Кот перестал раздумывать – бросил мотоцикл влево, уронил, закрывая воздушной подушкой себя и раненного. Может, потом удастся поднять машину, затащить на нее парня...

Стрельба утихла, а удивленный Кот, подняв голову, обнаружил, что чужой лохматый затылок все так же торчит где-то над ним. Летун по-прежнему закрывал их собой.

– Сержант, объяснитесь! – что-то, видимо, было в этом голосе такое, что цепные псы компании послушались.

– Сэр, они готовили теракт...

– Вы лжете, – отрезал Летун. – По данным, полученным со спутника и с видеокамер фабрики, этот человек может быть виноват максимум в промышленном шпионаже, но никак не в терроризме. Сержант, вы отстранены от выполнения своих обязанностей за неправомерное открытие огня и неповиновение. Приказ о вашем увольнении уже у вашего непосредственного начальника, подписан мной. Ни слова! – Кот, выглянув из укрытия, увидел, как охрана морщится, прижимая ладони к ушам, как срывает коммуникаторы. – Капрал, вы берете командование на себя, и...

– ...и пусть скажет, за что этого парня хотели пристрелить! – не то, чтобы Кот верил в незамутненную невинность Летуна, но пока он ругается с собственными людьми, можно придумать еще что-нибудь.

Летун будто его не услышал.

– ...И вернетесь на фабрику. Отчет о том, что здесь произошло, вы пришлете завтра, в восемь утра, непосредственно на мой коммуникатор. Вам все ясно?!

Пауза была длинной. Кот успел выяснить, что гибель на месте жертве не грозит, когда услышал: “Так точно, сэр!” Он снова отвлекся от ошалело хлопающего глазами парня, чтобы увидеть, как охранники неохотно рассаживаются по машинам.

Кот подозревал подвох даже тогда, когда огни грузовиков скрылись вдалеке, а Летун развернулся к нему и раненому, сел рядом, чуть коснулся пальцами порванного свитера, и изрек:

– Рана неопасная, но вам нужно в больницу.

– Спасибо, – прохрипел тот нерадостно, – как-нибудь... домой.

– Я сам его отвезу, – прошипел Кот.

– Я не доверю террористу заботиться о полицейском, – Летун сверкал на него из-под визора злющими глазищами. Ореховыми. – Тем более что до сих пор не понятно, зачем он тебе понадобился!

– Я его спасал!

– Нашелся спаситель!

– На себя посмотри!

– Девочки, – томно простонал парень между ними. – А может, вы пойдете общаться в темный угол и дадите мне спокойно сдохнуть?

– Не дождешься, – буркнул Кот. – Что ты там такое увидел, что тебя убить хотели?

– Мне бы тоже хотелось знать, – медленно спросил Летун. – Охрана фабрики, они...

– Белые и пушистые, только что без нимба, – перебил Кот. – Ты говорил. Но может, просто дашь ему ответить? Или боишься услышать что-то неприятное?

– А может, ты хотя бы перевяжешь человека, прежде чем допрашивать? – искренне возмутился этот клоун.

– Мне нечем!

– За что? – спасаемый попытался встать.

Они подняли его в четыре руки, но Летун все никак не мог заткнуться:

– Ты поразительно самоуверен для террориста!

– Ой, деточка, и где же ты сам прячешь аптечку? В гульфике? У тебя там так много места?

– У меня костюм! – протянул Попугайчик тоном обиженного ребенка. – Он может обо мне позаботиться!

– Как же, твой единственный сердечный друг!

– Тебе поговорить не о чем?

Они усадили парня на мотоцикл, и Летун произнес первую дельную вещь за весь вечер.

– Хватит ругаться. У меня есть магнитная лента – можно использовать в качестве жгута. А потом ты повезешь его к ближайшему пункту неотложной помощи – но не надейся, что я выпущу вас из виду! Мне нужно с ним поговорить...

Кот ухмыльнулся. Значит, не упустишь из виду, птичка?

Птичка прищурилась, безошибочно почувствовав вызов:

– Подсказать где ближайшая неотложка?

– Сам найду! – Кот завел мотор.

Ему хотелось посмотреть, как Летун его догонит без парашюта.

Они устроили спасаемого с комфортом, и Летун побежал к ближайшему зданию. Кот стартовал и сразу свернул в переулок. Не то, чтобы он точно знал, где находится ближайший пункт неотложной помощи, но по идее на границе секторов должен быть хоть один?

Меньше чем через минуту в просвете между крышами мелькнула знакомая крылатая тень. Кот только головой покачал – как Летун успевал пешком передвигаться с такой скоростью, оставалось загадкой. Не летал же он, в самом деле! Мелькнула мысль поплутать по переулкам – пусть побегает! Но парень за спиной дернулся, застонал, и Кот забыл о Летуне.

Ненадолго.

Попугайчик пижонски спланировал, придерживаясь за кабель, на козырек над крыльцом неотложки, как раз когда мотоцикл остановился рядом. Кот только хмыкнул:

– Ладошки не натер?

Тот в ответ изобразил взгляд сверху вниз, спрыгнул и подхватил паренька с другой стороны.

Они протиснулись в приемный покой, и Попугайчик сразу же начал чирикать.

– Это Высшая Лига, у нас пострадавший! Окажите первую помощь! – и, засверкав фотомодельной улыбкой из-под маски, добавил: – Пожалуйста?

Кот скривился, но Летуна опять послушались. Сонная девушка за конторкой протерла глаза, что-то нажала у себя на коммуникаторе, и вышла помогать. Появились еще люди, увели раненного, перешептываясь и поглядывая – кто с восхищением, кто с неприязнью.

Коту упорно казалось, что с неприязнью смотрят только на него.

Летун между тем продолжал мельтешить. Коту медпункт показался нормальным: чистенько, очереди на три километра нет, девушка за стойкой живая, молодая и симпатичная, даже врач почти трезвый. Но Летун громко сетовал на “низкий уровень финансирования социальных организаций”, тяжелую судьбу персонала и жизненную несправедливость в целом, а под конец очередной непонятной тирады преданно заглядывал в глаза не успевшим убежать несчастным и проникновенно выдавал что-то вроде “нашему товарищу повезло, что тут есть такие люди, как вы”. Коту очень хотелось поинтересоваться, с каких пор безвестный нарушитель закона о частной собственности, пусть даже действительно полицейский, стал Летуну товарищем – не говоря уже о самом Коте! Но он видел, как от этих слов светлели вечно серые лица работников социального медпункта, как люди расправляли плечи, с каким теплом заверяли Летуна, что все будет идеально, – и молчал.