Текст книги "Меценат и бродяга (СИ)"

Автор книги: Lazar Moravsky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Не жди, святой Пётр,

Меня в раю,

За уголь продал я душу свою.

Беги быстрей, если что-то сказал,

Кто не успел, навсегда опоздал.

Каждый кулак мой – стальное литьё,

Не слева, так справа получишь своё.

Шестнадцать тон

На этих руках.

На день стал старше

И глубже в долгах.

Не жди, святой Пётр,

Меня в раю,

За уголь продал я душу свою.

Снизу слякоть, а сверху льёт,

Борьба и Проблемы – имя моё.

В шахте Кенбрейк я пропал навсегда,

Пути нет короче, чем путь в никуда...

Шестнадцать тон

На этих руках.

На день стал старше

И глубже в долгах.

Не жди, святой Пётр,

Меня в раю,

За уголь продал я душу свою.

====== 16 ======

Ранним морозным утром Максим тихонько открыл дверь и проскользнул в квартиру. Пахло чем-то очень вкусным, и он, следуя этому тонкому аромату, прошёл в кухню. На плите стояла сковорода с ещё тёплым завтраком, бережно прикрытая полотенцем. Максим слегка улыбнулся этой идиллически домашней картине, и понял, что Андрей лёг совсем недавно. Мысль эта вызвала у него лёгкие угрызения совести, ведь Андрей не спал допоздна, ожидая его возвращения. И, с большой вероятностью, снова страдал, сидя за фортепиано.

Чувствуя лёгкие приступы похмельного синдрома, Максим направился в ванную, чтобы принять душ, а потом позавтракать. Он не хотел будить спящего Андрея, поэтому двигался по возможности как можно тише, стараясь сохранять координацию.

После продолжительного освежающего душа, он вернулся в кухню, где нашёл сонного Андрея, возившегося с джезвой. Максим радостно и немного виновато приветствовал любимого, который мрачно что-то бурчал в ответ по поводу Максовых ночных гулянок. Утро для Андрея всегда было нелёгким испытанием, независимо от того, в котором часу он лёг в постель накануне. Он был самой настоящей совой, ну, или скорее – филином, который ненавидел всё живое с утра, даже не скрывая этих чувств. Максим никогда и никоим образом не реагировал на его утренний тихий психоз, а лишь украдкой подсмеивался над ним, принимая это как неизбежное зло.

Андрей был сторонник правильного питания и старался никогда не пропускать первого приема пищи. Сегодня он готовил овсянку, и Макс, который крутился неподалёку и уже проверил все кастрюли, тут же запротестовал в стиле капризного пятилетнего ребёнка:

– Фу, я не буду есть эту кашу...

– Не ешь, – мрачно отрезал Андрей, – я в тебя её не заталкиваю. Но с похмелья она бы тебе не помешала.

– Андрюш, ну я не хочу её... Я с детства её ненавижу.

Андрей, изобразив вредную мину, поставил перед ним тарелку с разогретым омлетом, и Макс, щедро полив омлет кетчупом, тут же принялся его уплетать. Андрей присел напротив, подав на стол ещё две тарелки каши для себя и Максима, на что тот снова стал канючить. Но Андрей проигнорировал это, одарив его лишь многозначительным взглядом.

– Я не бууудууу, – проскулил Максим, тоскливо глядя на кашу, – ну, пожалуйста, Андрей...

– Ты меня любишь? – строго спросил Андрей.

– Обожаю! – отвечал Максим с улыбкой.

– Значит, будешь, – отрезал Андрей.

– Вот это да! – воскликнул Максим, смеясь и чуть не подавившись, – на такие грязные манипуляции не решалась даже моя маман! Ты определённо можешь дать ей несколько очков фору по части психологического насилия!

– Максим... Ты должен поесть кашу с утра, потому что это полезно для пищеварения. Учитывая, что кое-кто бухал всю ночь неизвестно где, – сурово бурчал Андрей.

– Ну почему же «неизвестно где»? – улыбаясь ему, отвечал Максим, – я был у Санни. Ты же знаешь. И мы не до утра бухали, всего-то немножко пива выпили и всё!

– А потом что делали, балет смотрели? – ядовито спросил Андрей.

– Тебя обсуждали, – щурясь в улыбке, отвечал Максим, наблюдая за другом, – а потом Санни пел песню про шестнадцать тонн.

– Да, у него приятный голос, – продолжал бурчать Андрей, – и вообще, он красавчик.

Максим загадочно молчал, следя за его реакцией.

– К тому же он моложе меня и гораздо интереснее, правда, Максим?

Ревность! Вот так новости. Наконец-то... Максим внутренне таял от какого-то невероятно острого и волнующего чувства, охватившего его с головы до ног. Прежде он не замечал, что Андрей может его ревновать, музыкант виртуозно скрывал свои чувства.

– Конечно... – не унимался Андрей, нервно ковыряясь в тарелке, – его золотистые кудри и голубые глаза уже свели тебя с ума?

Максим с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос от этих оценочных комментариев, он смеялся и ликовал в душе. Андрей же, судя по всему, воспринимал все это всерьёз и близко к сердцу.

– А ничего, что он натурал? – сдерживая улыбку, спросил Максим.

– Ну так и ты же у нас бисексуал, – отвечал Андрей, на почве ревности совершенно позабыв о логике и здравом смысле.

– Не пойму какая между этим связь? – откровенно веселясь, спросил Максим.

– Что, глаз на него положил? – едко спросил Андрей, – думаешь, ты будешь мне нервы трепать этим?

Максим не выдержал и расхохотался, с шумом откидываясь на спинку кресла.

– Давненько у нас не было хорошего скандала! – хохоча, говорил Максим, – я прямо соскучился! Давай, пропесочь меня для профилактики. Я уже весь горю! А то мы так и заржавеем тут ненароком!

Мрачно игнорируя его юмористический настрой, Андрей продолжал изощряться в ревностных нападках:

– Столько молодых и красивых вокруг, да, Максим? Устоять невозможно... А то, что тебя дома кто-то может ждать, это так, мелочи. Подождёт Андрюша. Для того и существует. Деваться-то некуда. Так?

Максим смеялся, откровенно наслаждаясь процессом. В эту минуту он обожал Андрея сильнее, чем обычно. Даже самому себе Макс не мог чистосердечно признаться в том, что он ловит кайф от острых эмоций, которые даёт ему Андрей. Втайне он обожал ревность и страсти, заставляющие его кровь бурлить от адреналина.

– Андрюш, ты такой красивый... – едва сдерживая улыбку, сказал Макс, трогая его руку, – ты сегодня особенно красивый.

– В сравнении с кем? – спрашивал Андрей, сверля его глазами.

– Да хоть с кем! Самый красивый в мире!

– Надо же... Как удивительно. Я думал, что ты теперь у нас по голубоглазым блондинам.

Максим расхохотался, хватая его руку, прижимая её к губам и осыпая её поцелуями.

– Неужели ты действительно ревнуешь меня к Санни? – всё ещё смеясь, вопрошал его Максим.

– А ты как считаешь?

– Но он же натурал! У него есть девушка вообще-то! И он твой друг, Андрей! И неужели ты думаешь, что я настолько низкое и тупое животное, которое кидается на всё, что движется!?

Андрей молчал, мысленно выискивая аргументы, которыми можно было бы укусить Макса побольнее. А тот лишь ликовал и внутренне наслаждался от острого чувства возбуждения, которое пробуждал в нем Андрей с его милой и немного наивной ревностью. Он смотрел на его строгое прекрасное лицо, сгорая от желания впиться в него губами.

– А хочешь, – загадочно сказал Макс, – я тебе прямо сейчас докажу, что я тебе не изменял и никогда в жизни не изменю?

– Не думаю, что есть что-то такое, что смогло бы загладить твою вину передо мной, – с показными серьёзностью и недоверием ответил Андрей, покусывая губы, – ты безнадёжен.

– Я так хочу исправиться... – хрипловато прошептал Макс, – я буду стараться изо всех сил... Очень долго и качественно... Стараться... Я был таким плохим человеком... Страшно подумать даже... Я заслужил самое ужасное наказание...

В следующую секунду он уже пожирал губы Андрея, проникая в его мягкий и сладкий рот языком. С силой сжав его руку, Андрей затащил его в комнату и прижал к стене, продолжая сплетаться с ним языками в поцелуях. Надавив на его голову, он опустил Макса перед собой на колени со словами:

– Посмотрим, как ты готов встать на путь исправления...

С трудом шевеля непослушными руками и сгорая от болезненного в теле возбуждения, Максим уже срывал с него белье, попутно целуя его красивый живот и бёдра. Андрей смотрел на него сверху вниз затуманенным от желания взором, тихо постанывая и кусая губы. Без лишних предисловий Максим глубоко заглотил его восхитительный твёрдый член своим влажным ртом, получая при этом такую обжигающую волну возбуждения, какой он не чувствовал прежде. Страстный шёпот Андрея дарил ему новые, ни с чем не сравнимые ощущения. Это было остро, дико, по-животному искренне.

Андрей властно насаживал его влажный рот на свой член во всю длину, заставляя Максима стонать от разрывающего мозг кайфа.

– Ты мой... Мой... Понял?.. – повторял Андрей, крепко держа его голову, – видишь, теперь... Ты только мой. Всегда мой... И я буду трахать тебя столько, сколько захочу, и когда захочу... Мой мальчик... Аааааах....

Максим чувствовал, что сам близок к оргазму всего через пару минут этого дикого безумия. И Андрей инстинктивно ощутив это, резко поднял его на ноги, и толкнул на кровать. После чего, быстрым движением выхватив ремень из брюк Макса, он сжал его руки и притянул их к спинке кровати. Растерявшийся от такого невиданного проворства человека с загипсованной рукой, Максим смущённо рассмеялся со словами:

– Аккуратней с рукой, милый...

– Ей уже ничего не повредит, не волнуйся. – отрезал Андрей, завязывая ремень на узел.

– Просто твой палец...

– Боишься, что я засуну тебе его в задницу? – коварно рассмеялся Андрей.

– Э-э, ты это серьёзно, по-настоящему? – улыбаясь, спрашивал Максим, и обратив свой взор на ремень, вскрикнул, – о, это что, морской узел?

– Конечно. Констриктор. Как раз то, что нужно таким непослушным мальчикам, – отвечал Андрей, глядя в его глаза вожделеющим взором.

– А ты серьёзный мужчина, – облизывая губы, прошептал Максим, – я и не знал, что ты умеешь всё это...

– Я много чего умею, – тихо сказал Андрей, приникая губами к его соскам.

Максим только жарко выдохнул от этого резкого и пронзающего чувства, которое дарил ему Андрей своими нежными губами и подвижным влажным языком. Он стонал и тихо шептал Андрею какие-то страстные нежности, непроизвольно дёргая сдавленными ремнём руками. Он только сейчас осознал весь смысл этой сладкой пытки, когда ему хотелось обнимать и ласкать Андрея, чего он, в своём нынешнем состоянии сделать не мог. И это ощущение полной беспомощности и власти Андрея над ним, погружало его в ни с чем не сравнимое болезненное и самозабвенное блаженство.

Тем временем Андрей жарко целовал всё его тело, сосредоточившись на самых чувствительных местах, заставляя его вздрагивать и вскрикивать от переполнявших его чувств. Дразня проворным языком эрогенные зоны извивающегося тела Максима, он выделывал такие вещи с его членом, что Макс уже выл в голос, умоляя его не останавливаться.

Это был его Андрей, страстный и желанный, прекрасный, как хищный цветок, ненасытно втягивающий в свой рот твёрдый Максов член. От этой упоительной и тягучей как густой мёд, игры, Макс чувствовал, что через несколько мгновений он прольётся прямо Андрею в рот, отчего он нетерпеливо пошевелил ногами, тем самым заставив Андрея оторваться от его увлекательного занятия.

– Я хочу тебя сверху, – прошептал в его губы Андрей, усаживаясь на нем верхом.

– То есть, как? – слегка испуганно и непонимающе прошептал Максим, – прямо внутрь меня?

– Страшно? – дьявольски рассмеялся Андрей, целуя его верхнюю губку.

– Просто... Я не знаю... – растерянно шептал Максим, шевеля скованными руками и сгорая от желания прижать его к себе.

Андрей тихо рассмеялся и, поцеловав его в нос, ответил:

– Это не то, что ты думаешь, мой сладкий... Но я уверен, что тебе понравится...

Ещё бы! Максим уже был на пределе всего своего психического и физического возбуждения, мысленно предвкушая то, что хотел бы сотворить с ним Андрей. Который, к слову, уже обильно смазав себя и Максов торчащий колом член маслом, гибко извернувшись, уселся на него сверху. От этой горячей тесноты и его невероятной по силе внутренней хватки, Макс громко вскрикнул:

– Ааааах, так хорошо, Андрюш, так хорошо... Ещё, вот так, вот так... Сильнее... да...

Он дёрнулся было, но скованные руки удерживали его от того, чтобы с силой схватить Андрея за округлые ягодицы и насадить его со всей, сжигающей Макса внутренним темным огнём, страстью. Андрей двигался на нем мягко и быстро, заставляя его, раскрасневшегося и изнывающего от желания, выкрикивать удивительно грязные вещи. Гибкий и подвижный Андрей трахал его с таким ненасытным желанием, что Макс готов был разорвать этот чёртов ремень, чтобы вырваться и овладеть им так, как он хотел.

– Хочу тебя, хочу... – шептал Макс страстно, – бери меня до конца, вот так... Люблю тебя, люблю... Оттрахай меня по полной...

Андрей был прекрасен в этот момент какой-то особенной, дикой и притягательной красотой. В этот момент Макс внезапно начал понимать всех этих Аркашек, бывших и остальных мужиков, желающих заполучить его Андрея. На его одухотворенном, искаженном мукой наслаждения лице, отражалась сама преисподняя, в которую Макс проваливался, теряя остатки разума. Он отчаянно пытался вырваться из удерживающих его руки пут, но не было никакой возможности вырваться из всепоглощающей нежности Андрея, который любил его в этот момент больше, чем когда бы то ни было.

Макс взорвался внезапно, быстро и бурно, рыча и непроизвольно дёргая скованными руками, как пленник после изнурительной пытки. Андрей вскрикнул, исступлённо принимая его судорожные толчки и закусывая почти до крови распухшие губы. В этот момент Макс готов был оторвать собственные руки, чтобы схватить его, мокрого от пота, и прижать к себе с нечеловеческой силой. Насладившись последними мгновениями его оргазма, Андрей мягко опустился рядом, ловким движением распутывая ремень.

Макс не сразу ощутил глухую ноющую боль в затекших кистях, но это не помешало ему прижать к себе Андрея и страстно впиться поцелуем в его блестящее влажное лицо. В тихом дурмане раскалённых чувств, они целовались так ненасытно, будто в первый раз. Упоительно и долго, не в силах оторваться друг от друга. Максим растворялся в этом небытии, не понимая, где его тело, а где Андрея, настолько сильным было это слияние.

– Я никогда не любил блондинов, – улыбаясь, прошептал Макс между двумя поцелуями.

– Я ревновал тебя всерьёз, – отвечал Андрей, – так глупо и дико... Как школьник, у которого из-под носа красавчик-хулиган уводил единственный объект любви.

Максим рассмеялся, прижимая его разгорячённое тело к себе.

– Никакие силы не смогут увести меня от тебя, – прошептал он, – даже все красавчики-хулиганы на свете.

– В следующий раз наказание будет более строгим, – отвечал Андрей, млея в его руках от счастья, – потому что ты очень плохой мальчишка...

– Я готов понести любые кары от тебя, мой бог любви и красоты, – рассмеявшись, сказал Максим.

... Сжимая в объятиях его упругое и гибкое тело, Макс погрузился в глубокий, без сновидений сон.

====== 17 ======

– Так, вот этих поставим в центр, – деловито говорил солидный господин в элегантном твидовом костюме, – духовиков, вокалистку с вокалистом, и не нужно задвигать медную группу в угол, они смотрятся неплохо вместе посередине.

– Да, согласен, – кивнул ему менеджер.

– И этого, кудрявого за синтезатором, клавишника, тоже поставь поближе, – продолжал твидовый пиджак, – он там в углу, как неприкаянный, трется. Ещё и сидит. Всех красивых вперёд. Ну, ты понял.

– Его можно на возвышение посадить, – предложил менеджер.

– Там уже ударник сидит. Он эпичнее в этом месте смотрится. Поставь пианиста слева от духовых, чтобы он хорошо из зала просматривался. А гитарилу и контрабас немного вглубь задвинь. Слишком высокие и громоздкие, всю картину загораживают.

– Понял, – отозвался менеджер, записывая что-то в блокнот.

– Всем костюмы, антураж, макияж, что-то яркое, девчонке вуаль и шляпку, бусы, парням микс из старины и модерна, всем подчеркнуть сексуальность. Мужикам – костюм-тройку, шляпы, бабочки, подтяжки, или сам выбери что-то на свой вкус поэпатажнее. Они должны выглядеть ярко, но со вкусом. А то в прошлый раз на камере были как бледные моли, противно смотреть. Девчонке чулки и юбку с кружевами покороче или платье, что выберет. Всё с пайетками. Лучше платье с бахромой. Главное, чтобы все органично вписывались в общий стиль. Выдержать всё в духе 20-х, ну ты понимаешь. Это же касается и музыки. Только джазовый репертуар от двадцатых до сороковых, и наивысшего качества.

– Кудрявому – мундштук или трубку, он и так курит всю дорогу, это добавит антуража, – продолжал солидный господин, глядя на сцену, – танцовщицам чёрные чикаго-стар с перьями на голову, платья покороче, блеск, каблуки, ну, ты понял. Как обычно. Гримировать абсолютно всех. Без грима на сцену не выпущу, лично всех сам проверю. Будет несколько видеооператоров, поэтому я прошу отнестись к этому со всей серьёзностью.

Менеджер продолжал записывать.

– Программу увеличить ещё минимум на сто пятьдесят композиций, – строго говорил господин, медленно открывая портсигар, – мне повторы не нужны. Когда все сядут за стол, оставить только пианиста, скрипача и саксофон. Пусть тихо мурлыкают что-то. А потом уже запускай всю банду в первый зал. Духовикам на голову сообрази что-то, котелки или трилби*. Они тут основная мощь, будут в центре, их нарядить по высшему классу.

– Понял, будет сделано...

– Между каждым пунктом программы следи, чтобы гоу-гоу** выскакивали быстро и синхронно, а не как паралитики в предсмертном падении. Когда вынесут торт, пусть оркестр заиграет туш. И в других моментах. Там у тебя галочками помечено где. Я ожидаю от них качества, поэтому и плачу так щедро. Хочу видеть, что они выкладываются по полной, иначе я разгоню всю эту свору далеко и надолго.

– Всё будет в лучшем виде, – с доброжелательной улыбкой отвечал менеджер, закрывая блокнот, – это опытные ребята. Не сомневайтесь.

– Посмотрим... Да, и последнее. Проследи, чтобы вход был только по особым пригласительным, никаких контрамарок и бедных хитрожопых родственников со стороны артистов. Никаких махинаций.

– Разумеется!

Солидный господин удалился сквозь сияющую в темноте дверь в концертном зале театра, обдавая сидевших в пролёте скульпторов терпким запахом дорогого парфюма.

– Серьезный хмырь, – прокомментировал кто-то из них, когда мужчина покинул концертный зал.

– Ага, – отозвался Санни, – и теперь на эту вечеринку хер попадёшь. Слыхал, что он сказал про билеты? Фига с два нам теперь Ленка поможет достать. У них там похоже один бомонд соберётся. Только по пригласительным, вот чёрт...

– Ну а ты хотел по ксерокопии, как в тот раз протиснуться? – рассмеялся кто-то.

– Я, чувак, протиснулся в тот раз не по ксерокопии, а по моему сногсшибательному обаянию, – бодро заметил Санни.

– Ну не всё ж коту масленица, – язвительно заметил бородатый, – думается мне, что этому пухлому похер на твоё «сногсшибательное обаяние».

– Пойду ухо погрею, – быстро сказал Санни, покидая их и исчезая за кулисами.

Приоткрыв дверь в прокуренном коридоре, он тихонько, как мышка проскользнул внутрь гримерки, услышав голос менеджера, который уже инструктировал бэнд. Притаившись рядом с одним из музыкантов, Санни слегка ущипнул его за предплечье, обнаруживая себя и шепча ему приветствие.

– Он реально хочет, чтобы мы выглядели как педики, – возмутился гитарист, негодующе глядя на менеджера.

– Тебе-то не похуй? – спросил тромбонист, – он платит тебе в размере трёхмесячной зарплаты, а тебе все мало, жлоб?

– Костюм-тройка и трилби – это не «педики», – мечтательно отозвался чей-то приятный голос.

– Тебя ж не в стрингах на сцену выгоняют! – поддержал другой.

– Ну, некоторые тут готовы и толчок себе на голову надеть, если это оплатят, – продолжал недовольно бурчать гитарист.

– Мы тебя за кулисы посадим, успокойся, – съязвил кто-то.

– А ещё плюс сто пятьдесят вещей, как тебе? – продолжал негодовать гитарист, – мы там часов двенадцать торчать будем?

– Чувак, он просто сказал, чтобы не было повторов, – спокойно сказал саксофонист, – к тому же, нам с Андрюхой и Мишей надрываться больше, чем тебе. Нам ещё во время жрачки играть.

– Не развалитесь, – сказал гитарист, разведя руками.

– Вот и захлопнись насчёт ста пятидесяти, – отрезал саксофонист.

– А в связи с чем банкет этот? – спросил доселе молчавший контрабасист.

– У его супруги юбилей – 70 лет, – объяснил менеджер, – и она большая поклонница старой Америки и вообще стиля тех годов. Но он хотел бы сделать всё это шикарно и по моде, поэтому он и нанял вас.

– А кто костюмы будет шить? – спросил скрипач.

– В прокате возьмём, – ответил менеджер, – там же где и всегда.

– А гоу-гоу те, что на последней электросвинговой были? Там несколько из них уехали на другой контракт, – сообщил кто-то.

– Разберёмся, – спокойно ответил менеджер.

– Шляпы обязательно надевать?

– Костя, где мои гребанные ноты The Ink Spots?

– Кто на компе в этот раз?

Посыпался град вопросов, на которые никто не отвечал. Санни, улыбаясь, помахал Андрею рукой из своего угла. Все разбрелись по помещению, занимаясь своими делами. Андрей сосредоточенно копался в рюкзаке, собирая вещи, когда проворный Санни оказался рядом с ним, слегка пожимая его руку.

– Скоро Макс приедет, – сказал Андрей, застегивая рюкзак, – поехали к нам, поедим.

– Легко, – отвечал Санни.

Краем глаза он заметил сидящего рядом гитариста, который медленно и очень тщательно зашнуровывал красивые и начищенные до блеска ботинки. Санни на мгновение задержал на нем взгляд, а потом добродушно сказал:

– Здорово, Костян! Не заметил тебя.

Он подал гитаристу руку, которую тот нехотя пожал.

– Как жизнь, Костян? – простодушно продолжал Санни, усаживаясь с ним рядом на диван.

– Нормально, – коротко ответил тот, покончив со своими шнурками.

– Классные ботинки, Кот, – продолжал Санни, мило улыбаясь, – старая добрая классика. Мартенсы, да? Недавно прикупил?

– Пару месяцев назад...

– Тоже такие хочу, – продолжал общительный Санни, – в них по гололёду хорошо. И нога не устаёт. А подошва какая крепкая...

– Ну да...

– Макс уже подъехал, – сказал Андрей, надевая пальто, – идём, Санни.

– Ладно, Кот, давай, увидимся! – попрощался Санни с гитаристом.

Они вышли на улицу в снежную и ветреную непогоду, где в машине их уже ждал Макс. Укрывшись внутри от снегопада, они отправились домой под оживлённые истории малыша Санни, который в своей красной парке с пушистым капюшоном был похож на матрёшку. Непрерывно смеясь от его скабрезных историй, они вошли в квартиру, где Андрей, едва раздевшись, пошёл готовить чай и разогревать ужин. Санни сбрасывая куртку, продолжал рассказывать Максиму один из последних случаев в его весёлой жизни.

– А я ей такой говорю: «Слушайте, мадам, мне действительно тридцать лет. Просто взгляните на моё измождённое тяжкими страданиями лицо!» А она такая: «Вали отсюда, без паспорта не продам»... И тут я такой присел с разведёнными руками, как пацак в позе Ку***, и истошным голосом запел: «Аааааах, Аааар-ле-кино, Арлеки-ино, нужно быть смешным для всех, Арлекино, Арлекино! Есть одна награда – смех!****

Санни живо воссоздал этот сюрреалистичный этюд в красках со всей свойственной ему экспрессией прямо перед Максимом, на что Макс расхохотался и спросил:

– А она, что?

– А она говорит: «Слушай, клоун. Да тебе походу все сорок. Ладно, так уж и быть.» И продала мне коньяк.

– Надо было ещё дьявольским смехом Пугачёвой потом рассмеяться! – крикнул из кухни Андрей, – она бы тебе ещё и сигареты в подарок дала!

– Да ей и так хватило! – смеясь прокричал ему Санни, – теперь мне вообще не нужно брать туда паспорт!

– Ну, да! Справки из психушки достаточно! – крикнул ему Андрей.

– Так ты моих конкурентов там выручаешь у себя на районе? – всё ещё смеясь, спрашивал Максим.

– Брат, да у меня ж до десяти вечера минут семь оставалось! Что же я мог поделать!? Трубы же горят!

– Господи... – сказал Андрей, войдя в комнату, – у меня есть хотя бы один адекватный человек в окружении? Меня уже беспокоят сомнения в собственной нормальности, после таких историй.

– Какой ты, такое и окружение, – смеясь, отвечал ему Санни.

– Есть пойдёмте, – махнув рукой, сказал Андрей.

Вся компания направилась в кухню и, удобно расположившись за столом, принялась за еду. Накануне Андрей приготовил пасту с креветками, которую они теперь поглощали с большим аппетитом.

– Вкуснятина! – воскликнул Санни, – Макс тебе реально повезло с Андреем! Вот если бы ты жил со мной, ты помер бы голодной смертью.

– Повар из тебя так себе, могу только предположить? – спросил Макс, наливая в стакан сока.

– О, ну это как сказать... – таинственно начал Санни, – есть у меня парочка историй об этом...

– Не надо! – предусмотрительно одернул его Андрей, приложив руку к груди, – знаю я твои истории. Не порть аппетит.

– Однажды я сварил борщ... – продолжил Санни, замогильным голосом.

– Прозвучало как начало рассказа Стивена Кинга, – рассмеялся Максим, предвкушая что-то очередное и безумное от Санни.

– Санни! – повторил Андрей громко, – я тебя умоляю...

– Он, видимо, слышал уже эту историю? – кивнул Максим на Андрея.

– Да, и поверь мне, это не слабонервных, – отозвался Андрей.

– Я тебе потом расскажу, – шепнул тихо Санни Максиму под негодующим взглядом Андрея.

– Ладно, котята, – сказал Андрей, покончив с ужином и закурив, – возвращаемся на землю. Вы уже в курсе, что через три дня у нас большой концерт на вечеринке, который устраивает один известный человек в нашем городе. Поэтому вы туда тоже пойдёте. Но, конечно, я не смогу провести туда всех, Санни. И, как вы уже поняли, вход только по так называемым «пригласительным», которые на наш бэнд выделили в количестве десяти штук. И это не бесплатно. Поэтому если нам удастся урвать из них хотя бы три, то уже хорошо. Твои друзья в пролёте, Санни.

– А они и не собираются, – отозвался Санни, – они сказали, что это пижонство.

Максим ловко пульнул зажигалкой по столу в сторону Санни, который уже минуту рылся по карманам, в поисках своей.

– Спасибо, Макс, – сказал Санни, закуривая, – так вот, Андрюш, да, я слышал разговор этого организатора, и он непрозрачно так намекнул, что с билетиками теперь будет туго. И цена там – космос, если я правильно понимаю?

– Я куплю тебе билет, – спокойно сказал Максим.

– Да ну... Это как-то... – замялся Санни.

– Расслабься, – ответил Максим, – я что, один буду там, как сирота казанская развлекаться? Я там никого не знаю.

Санни рассмеялся, поглядывая на Андрея, но тот невозмутимо пил кофе.

– Я думаю, у них будет дресс код, – продолжил Андрей, изящным движением стряхивая сигаретный пепел в пепельницу, – вам нужны костюмы.

– В стиле Гэтсби! – эмоционально воскликнул Санни, – у меня есть такой! И бабочка! Ух, я буду самым красивым там!

Максим с Андреем дружно рассмеялись, переглянувшись.

– Ты и так самый красивый, – отвечал Андрей, – короче, ребята, времени у вас мало. За эти три дня нужно подготовить костюмы и распланировать все дела так, чтобы на следующий день сделать выходной. Это прежде всего касается тебя, милый.

Он посмотрел на Максима, который в знак согласия кивнул.

– Это потому, что мы там ужрёмся, как суки!? – воскликнул Санни.

– Ты-то точно ужрёшься, – улыбнулся Андрей, – почему-то нет ни секунды сомнений.

– Я буду за рулём, – отвечал Макс.

– Блиииин, – разочарованно протянул Санни, – ну ты вообще весь кайф обломал...

– Я не знаю, смогу ли я выходить на перерыв в антракт, – продолжил Андрей, – поэтому вам, скорее всего, придётся развлекаться самостоятельно.

– Да нам не впервой, – заверил его Санни, – но теперь хоть на тебя поглазеем нормально. А не как тогда.

Андрей смущённо улыбнулся, а потом взял со стола мандарин и принялся его чистить.

– Я знаю этого мужика, – неожиданно сказал Максим.

Санни и Андрей вопросительно посмотрели на него.

– Я всё старался припомнить, откуда я знаю его фамилию, – продолжал Макс, – теперь вспомнил. Он – владелец сети ресторанов. Я ему алкоголь поставлял.

– Мощный тип, походу, – прокомментировал Санни, – и жена там с претензией на оригинальность, если он ей такие вечеринки закатывает.

– Нам-то не всё равно? – пожав плечами, сказал Андрей жестом предлагая им дольки мандарина, от которых они отказались.

– Вай, ребят, десять вечера! Я пойду. Анютка меня с говном сожрет, если я снова приползу после полуночи! – забеспокоился Санни, – спасибо вам за ужин. Андрей, спагетти – чудо! Я побежал!

– Я тебя отвезу, – сказал Макс, провожая приятеля в прихожую.

Андрей увлечённо копался в папках с нотами, когда Максим вернулся домой. Он устало переоделся и войдя в комнату, обнял любимого, прижимаясь щекой к его лицу.

– Так скучал по тебе весь день, – прошептал Максим, – каждую минуту думал.

– И я, – мягко ответил Андрей, ласково его целуя, – не мог дождаться вечера.

– Я сегодня знаешь о чём думал? – сказал Макс, усаживая его на диван, – у меня развивается от тебя зависимость. Ты – как наркотик какой-то, а я как конченный наркоман, которому всё время нужна доза. Жить без тебя не могу...

Андрей рассмеялся, тиская его в объятиях.

– У меня та же фигня, – тихо сказал Андрей, – значит, мы теперь оба с тобой – конченные наркоманы.

– Как-то обреченно это звучит, – смеясь, сказал Максим и поцеловал уголок его брови.

– Я думаю, что от этой зависимости не умирают! – весело отозвался Андрей.

И, в одно мгновение став серьёзным, продолжил:

– Милый, нам срочно нужно найти тебе костюм.

– Да у меня их полный шкаф, выбирай любой.

– Я хочу, чтобы ты был самым красивым там...

– Самым красивым там уже будет Санни, – расплываясь в улыбке сказал Максим, – вряд ли мне удастся его затмить.

– Он будет там самым активным, это шило в заднице, – покачав головой, сказал Андрей, – но я всё же прошу, если вы оба встретите там Аркадия, не затевайте скандал.

– Андрюш, – немного обиженно ответил Максим, – ну мы же не дегенераты... Так, чуток в туалете ему бока намнём, и фонарей наставим, чтобы по пути домой не потерялся, и отпустим.

– Максим...

– Да, ладно, шучу я! Ну что ты как маленький, любовь? Не буду я его трогать, успокойся.

– И почему я люблю тебя так сильно? – обнимая Максима прошептал Андрей.

Комментарий к 17

*Трилби – разновидность шляпы.

Гоу-гоу (go-go) – стиль танца предназначенного для развлечения посетителей дискотек и других развлекательных мероприятий.

Отсылка к фильму «Кин-дза-дза»

Отсылка к старой песне Аллы Борисовны, при помощи которой Санни показывал импровизированный тест на возраст, чтобы купить алкоголь без паспорта.

====== 18 ======

В день концерта Максим был как на иголках, носясь из одной комнаты в другую, чтобы ничего не забыть. Он никак не мог избавиться от чувства повышенной важности, которую он вкладывал в этот день. Андрею стоило немалых усилий выгнать его из душа, в котором он упоительно плескался минут сорок. Под шутки и ласковые подзатыльники от возлюбленного, он наконец вышел оттуда, сияющий чистотой, как розовощёкий младенец.