Текст книги "Меценат и бродяга (СИ)"

Автор книги: Lazar Moravsky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Нет, – улыбался Андрей, – каждый раз тебе удаётся приятно удивить меня. А сегодня это вообще было нечто...

– Я же говорил тебе, что я полон сюрпризов, – ответил Макс, смеясь.

Звонко чмокнув Андрея в нос, он прошептал:

– А у тебя были какие-то мечты обо мне, пока мы не были вместе?

– Да... – тихо отвечал Андрей, укладывая голову на грудь Максу.

– Например?

– Я мечтал, что мы поедем в Европу и там поженимся, – невозмутимо отвечал Андрей, – ты подаришь мне кольцо и я умру от счастья.

– Блин, ты это серьёзно? – ошарашено спросил Макс, нервно рассмеявшись, – вот так прямо и мечтал?

– Да, я знаю, что я чёртова сумасшедшая Золушка, и у меня инфантильное сознание. Но я и правда думал об этом.

– Эй, эй, харе этих терминов! Выдумал чего. «Инфантильное сознание»... Подумать только! Очень хорошая и правильная мечта. Это только у меня одни потрахушки в подворотнях на уме. Всё очень прозаично...

– Ну... об этом я тоже мечтал, практически круглосуточно, – рассмеялся Андрей, – я же не деревянный. Разве можно было устоять, увидев вот эти очаровательные янтарно-карие глаза? Эту обаятельную улыбку? Или вот эту хулигански вздёрнутую верхнюю губку? А этот упрямый властный подбородок? Этот ровный чудесный носик? А эти сильные руки в татуировках, готовые тебя мять, сжимать, обнимать, ласкать...? Или вот это подтянутое тело, которое одним своим видом обещало головокружительные ночи? Или твою быструю походку, порывистость, страстность, которая прорывается наружу, как бы ты ни пытался это скрывать? Я был очарован тобой, Максим...

Макс, смущённо улыбаясь, слушал его очень внимательно.

– А в тот вечер, когда ты намекнул мне о чувствах, я просто улетел, – продолжал Андрей мечтательно, – я играл и пел только для тебя. Этот мир больше не существовал для меня. Только ты. Я думал, о боже мой, Макс ревнует меня, он чувствует что-то ко мне, я ему нравлюсь. Я даже поверить не мог, что такой парень, как ты, может обратить на меня внимание.... Когда я поцеловал тебя там, на заднем дворе, я чуть умом не тронулся от того, как сильно хотел тебя... Целиком и полностью, здесь и сейчас. А твой запах... Ты даже не осознаешь, как хорошо ты пахнешь.

– Почему ты думал, что я не могу обратить на тебя внимание? – спрашивал Макс, таящий как кусок масла на солнце от его слов.

– Потому что... Потому что... Нууу, во-первых, ты моложе меня, во-вторых, ты не из моей среды, в-третьих... Всё это казалось мне таким нереалистичным... Как сказка. Ты пришёл в мою жизнь, такой живой, подвижный, свежий, агрессивный даже... Я и мечтать не смел о тебе. На меня же большей частью кидались такие, как Аркадий и ему подобные денежные мешки из околокультурной среды. Ты даже не понимаешь, насколько все они мне противны. Я их ненавижу. Лучше уж быть одному. К тому же, в моей жизни ведь есть Музыка. Это хорошая сублимация....

Максим мягко прикрыл ему рот рукой. Потом нежно обнял его и поцеловал в губы долгим и проникновенным поцелуем.

– Мне неважно, что было до меня, – прошептал ему Максим, – ты не обязан исповедоваться, я не твой падре, я люблю тебя больше всего на свете, и я знаю, какой ты на самом деле, мой странный и дикий бродяга между мирами.

– Я люблю тебя, Максим, – прошептал Андрей, – и, я думаю, что я влюбился в тебя без памяти ещё в тот вечер, когда ты пришёл в кафе... Просто я не решался себе самому в этом признаться...

– И я люблю тебя, мой цветок... И моя любовь к тебе никогда не изменится. Где бы ты ни был.

– Я всегда буду с тобой, Максим, – тихо сказал Андрей, обнимая Макса, и целуя его глаза.

====== 12 ======

На католическое рождество Андрей играл в костёле на органе во время богослужения. Максим всегда хотел побывать там, чтобы послушать «настоящий орган» и, конечно же, поглазеть на католиков, которые ему казались людьми из «другого» мира. От пьянящего запаха старого костёла, великолепия и возвышенности его убранства, а главное от той неземной музыки, которую играл Андрей, Максим возносился в небеса и терял связь с реальностью.

Морозный воздух и легкий снежок, мягко кружащийся в свете уличных фонарей, привносили в этот дивный вечер ещё больше волшебства. После ужина в тихом и очень респектабельном ресторане, весёлые и счастливые, они вернулись домой, чтобы провести этот вечер вместе.

Максим откупорил бутылку Chateau L’Eglise-Clinet, которую специально берег для этого случая, и элегантно наполнил вином бокалы для себя и Андрея.

Они расположились на своём любимом месте, в креслах у большого окна с видом на заснеженные крыши ночного города. Андрей, загадочно улыбнувшись, сказал, что хочет показать что-то Максу. Тот удивленно согласился, теряясь при этом в догадках. Андрей извлёк откуда из кармана маленькую коробочку, из которой в полумраке комнаты сверкнул толстенький плетёный золотой браслет. Изящным движением застегнув его на кисти Максима, он сказал:

– Это тебе, любимый.

Макс, задохнувшись от волнения, стал рассматривать подарок. Браслет был сделан добротно, даже раритетно, судя по всему, это была ручная работа. Тонкие золотые нити переплетались друг с другом в кельтском стиле. К нему была пристёгнута маленькая подвеска с гравировкой, в тонкой вязи которой Максим рассмотрел первые буквы их имён. Его охватили смешанные чувства. С одной стороны, он был безумно счастлив, а с другой – судорожно прикидывал в голове сколько же Андрею пришлось скопить денег, чтобы это купить. Бизнесмен и торговец в нем не умолкал ни на минуту, и с этим трудно было что-то поделать.

– Тебе нравится? – робко спросил Андрей, глядя на Макса с нежностью, – это ручная работа. Один из знакомых Санни, хороший ювелир, сделал это для тебя на заказ.

– Андрей... Это просто супер-круто выглядит.... У меня нет слов... Спасибо.

Задыхаясь от нахлынувших эмоций, Макс присел перед ним, стискивая его в объятиях.

– Кстати... У меня тоже есть кое что...

Макс быстро достал из кармана темную бархатную коробочку, и подал её Андрею.

– Я надеюсь, что оно такое же, каким было в твоих снах, – загадочно сказал Максим.

Андрей раскрыл коробочку, осторожно извлекая из неё золотое, инкрустированное мелкими бриллиантами по окружности, кольцо. От восхищения он не мог вымолвить ни слова, и только изумлённо смотрел на Максима.

Макс взял у него кольцо и осторожно надел его Андрею на безымянный палец. И тут же радостно воскликнул:

– Я угадал размер, иееес! Ах, я чёртов гениальный ублюдок!!

– Максим! – со слезами умиления, рассмеялся Андрей, – оно просто шикарно... Спасибо, любимый.

– Теперь ты мой, Шопен, – улыбаясь, говорил Максим и поцеловал его руки, – мой, мой и только мой.

– Всегда твой... – сияя от счастья, ответил Андрей, – всегда... всегда...

Максим не дал ему договорить, впиваясь в его губы пьянящим поцелуем.

...За окном медленно кружил легкий снежок, а полная желтая луна, проглядывая из-за туч, мягко улыбалась им с небес, обещая долгую ночь.

Спустя несколько дней Максим вернулся домой раньше обычного. Накануне Андрей говорил ему, что сегодня у него будет только репетиция в кавер-бэнде и никакого концерта. Поэтому уставший Максим разогрел себе ужин, и принялся за работу, стараясь закончить её акурат к возвращению Андрея, чтобы провести остаток вечера и ночи вместе.

В последнее время он чувствовал себя хотя и менее уставшим, чем раньше, но всё же он с нетерпением ждал новогодних выходных, потому что ему хотелось провести их с Андреем в абсолютном безделье и праздности.

Увлечённо изучая информацию в своём ноутбуке, Максим не заметил как пробило два часа ночи, а Андрей всё ещё не возвращался. Максим удивленно посмотрел на часы, начиная нервничать. Время было позднее, и любая репетиция, какая бы она ни была, должна была закончиться, так или иначе.

Отправив несколько сообщений Андрею, он снова попытался вернуться к работе, но гнетущее чувство беспокойства не покидало его. С нетерпением глядя на телефон, он не выдержал и позвонил Андрею. К его изумлению телефон оказался выключенным. Максим ещё больше разнервничался и молниеносно побежал к шкафу, чтобы проверить вещи Андрея. Хотя это и было лишённым смысла занятием, так как в последнее время между ними царили тишь да благодать, и Андрею просто не было смысла уходить.

Все вещи оказались на месте. Ну, где же он, в таком случае? Максим подумал, что он, возможно, забыл дома телефон, и тот разрядился. И эта мысль заставила его безуспешно пробегать по квартире минут пять, обыскав все тумбочки и шкафчики в поисках телефона.

Его не оказалось нигде. И, уже реально взвинченный Максим, не находил себе места от беспокойства. Он судорожно пытался вспомнить, что говорил ему Андрей накануне, и что он, в силу своей невнимательности, мог пропустить мимо ушей. Но ничего такого ему на ум не приходило. Он помнил только о предстоящей Андрею репетиции, и это всё.

Может быть, он вернулся раньше, и... Не дождавшись Макса, решил отправиться на свою квартиру? Хотя, зачем... Ведь его пианино уже давно было здесь... Что ему делать-то там? Может он захотел снова поспать на своей циновке, как «цветок лотоса», чтобы увидеть свои «сны наяву»? Но почему он ничего не сказал и отключил свой телефон? Кто его знает, что могло взбрести в его творческую башку... Он же с приветом... А это значит... Это значит, что надо проверить квартиру!

Сказано – сделано. Быстро нацарапав записку за клочке бумаги: «Я уехал тебя искать. Жди меня дома. Включи телефон.», он выскочил из квартиры. Через пятнадцать минут Макс уже мчался на машине в район квартиры Андрея, сжимая мокрыми от волнения руками, руль. Пулей он взлетел на второй этаж и, прислушавшись, позвонил в дверь. Ответа не последовало. Он позвонил ещё, и ещё, и ещё, и ещё бесчисленное количество раз. За дверью не было ни звука, ни каких-либо признаков жизни. Макс изо всей силы постучал кулаком в дверь, практически высаживая её. Ответа не последовало.

Ключей у него не было. Единственный экземпляр был у Андрея, который тот когда-то давно забросил в дальний карман своего рюкзака, и так и таскал его с собой, не вынимая. А рюкзак он взял с собой на репетицию... Максим знал, что он не бывает на квартире, он просто позабыл про этот чертов ключ. В то же время, Максим чувствовал, что Андрея здесь нет и не было давно.

Он прислонился к двери лбом, подложив под него руку.

Что происходит? Что с Андреем? Где он?

Сердце подсказывало Максу, что Андрей не мог уйти от него так просто. Это невозможно. Это нереально по всем земным и космическим законам. Что-то случилось... Но что? Он стал судорожно размышлять, куда ещё мог пойти Андрей. Может быть, он сегодня играет в кафе? И, быть может, он говорил об этом Максиму, но тот просто позабыл? Максим посмотрел на часы. Было почти три часа ночи. Поздновато для кафе... Нет. Этот вариант отпадает.

Сердце Максима колотилось как бешеное. Он не мог даже сосредоточиться, чтобы подумать.

«А что, если он всё ещё на репетиции? Может быть, у него просто разрядился телефон, и он потерял счёт времени? Или они решили забухать бэндом? Может быть, у кого-то из них день рождения? И почему я туда сразу не поехал?...»

На бегу Макс вспоминал адрес театра, где бэнд арендовал помещение. Он направился туда, размышляя о том, правдоподобна ли эта версия. Припарковавшись на площадке у театра, он побежал к чёрному входу, но ещё издалека заметил, что театр уже закрыт. Безуспешно подёргав дверную ручку, раздосадованный Максим готов был выломать дверь от гнева и обиды.

Он снова подумал о кафе. Мало ли, что могло произойти, может быть, сменился график, и Андрей был вынужден выйти на работу внепланово? Это была неправдоподобная идея, но выхода не было.

И от безысходности он всё же решил проверить кафе. Чем черт не шутит, может быть, там что-то случилось, как знать. Террористы захватили весь персонал в заложники, рухнул потолок и замуровал их внутри, случилась эпидемия птичьего гриппа и всех госпитализировали, или ещё какая-то редкая и из ряда вон выходящая хрень, достойная сюжета абсурдистской пьесы. Максим был готов поверить в какой угодно абсурд, лишь бы не думать самое плохое...

В кафе его встретил только полупьяный сторож, который сообщил, что все уже давно разошлись, а «музыканта сегодня вообще не было». С упавшим сердцем, Максим впрыгнул в автомобиль и помчался домой, непрерывно названивая на выключенный телефон Андрея. Который все время сообщал ему, что «абонент – не абонент».

Быстро пролетая по ночным улицам, Максим молча молился Богу, как умел. Обычно он был далёк от религии, но когда его припекало, он начинал горячо молиться своими словами. И, как правило, это срабатывало.

«Бог. Помоги мне! – повторял мысленно Максим, – пожалуйста, Бог. Пусть с Андреем все будет в порядке! Я был плохим человеком, Бог. Я знаю. Но я обещаю тебе, что я больше так не буду. Я брошу пить. Я отдам половину денег на благотворительность. Нет, все деньги. Всё забирай. На сирот, на стариков, на бедных. Только верни мне Андрея. Пожалуйста, Бог. Я не буду больше заниматься спиртным. Просто скажи мне, что ты хочешь взамен. Я буду заниматься хорошим бизнесом. Ты слышишь меня, Бог? Я обещаю тебе. Бери, что хочешь. Только Андрея верни. Пожалуйста, пусть он будет дома.»

Еле дождавшись лифта, Максим вломился в собственную квартиру, крича с порога:

– Андрей! Ты дома!?

Но ответа не последовало.

В состоянии смятения Максим присел на диван в комнате, даже не раздеваясь. От досады хотелось плакать или убить кого-нибудь. Он трясся от нервного напряжения и не мог усидеть на месте. Он исчерпал все логические аргументы, почему Андрей не отвечает, и почему он пропал, и теперь в его голову лезли самые нелепые догадки и предположения.

Проще было не думать вообще, чем вариться в этом дерьме. Макс прошёл на кухню, сбрасывая куртку находу. Сварив себе крепкого кофе, и расположившись на своём любимом высоком табурете, он закурил, погрузившись в раздумья.

Внезапно до него дошло, что, в сущности, он знает об Андрее так мало. Ни кто его родители, ни где они, ни где он может ещё обретаться... А если случилось что-то серьёзное? Что тогда? Макс мысленно ругал себя последними словами за то, что он был так невнимателен к Андрею. За то, что так часто был занят на работе, и игнорировал его попытки сближения.

Сердцем он чувствовал, что случилось что-то плохое, но всеми силами отгонял эти мысли. Ну не мог Андрей поступить с ним так мерзко и подло, чтобы уйти куда-то и просто выключить телефон. Скорее уж земля перестанет вращаться, чем это случится.

В лучших традициях жанра, Макс обзвонил все больницы, где каждый раз ему давали отрицательный ответ. Когда дошла очередь до списка номеров телефонов моргов, Максим глубоко вздохнул и схватился за голову. Звонить туда было настолько страшно, что он никак не мог решиться на это.

Приговорив три кружки кофе и закурив их бесчисленными сигаретами, Макс всё же позвонил. Но, к счастью, везде ему дали отрицательный ответ.

Позвонить в полицию? Пустая затея. Пока они составят заявление, пока начнут искать... Пройдёт не меньше, чем три дня. Особенно неохотно они будут искать взрослого здорового мужчину. Только рукой махнут и посмеются. Сам найдётся. Чё ему сделается...

Нужно было что-то делать. И как можно скорее.

Время пролетело незаметно. С удивлением Макс увидел, что за окном уже светло, наступило утро. На часах было 8 утра.

Храбрый, и по обыкновению отчаянный Максим, внезапно почувствовал себя таким слабым и беспомощным, что ему хотелось разреветься от злости. Никогда прежде он ещё не ощущал такого сильного страха и щемящего сердце ужаса.

От отчаяния ему хотелось выть. Он не мог найти ни единой зацепки, которая бы могла помочь ему разыскать Андрея, и от этого он ещё больше злился. Он даже не был близко знаком с его друзьями и коллегами. Мельком он видел только несколько из них, когда забирал Андрея с репетиции. Со скрипачом он курил пару раз, но его номера телефона у Макса не было. Максим судорожно перебирал в голове всех Андреевых друзей и знакомых, которых ему когда-либо доводилось видеть, находясь при этом на краю буйного помешательства от осознания собственного бессилия.

И тут его осенило. Санни! Точно! У него же есть его номер! И как он раньше об этом не подумал!! И наверняка он знает всех в тусовке Андрея! Дрожащими от нетерпения руками, он быстро отыскал номер приятеля и позвонил ему. Нервно теребя в пальцах разорванную по краям салфетку, Максим вслушивался в гудки вызова, казалось, целую вечность.

– Приемная церкви макаронного монстра! Слушаю вас! – послышался бодрый голос Санни на том конце провода.

– Алло, Санни!? – нервно крикнул ему Макс громче, чем рассчитывал, – это Макс, помнишь меня?

– Здорово, Макс, как сам? – скороговоркой проговорил Санни всё тем же бодрым голосом.

– Андрей не звонил тебе вчера или... сегодня?

– Да нет, я уже его сто лет не видел, – отвечал Санни, – я думал, он с тобой. А что случилось?

Максим чувствовал как всё его тело охватывает мелкая дрожь. От отчаяния он был готов проломить кулаком стол. Задыхаясь от бессильной ярости, он с трудом мог говорить, и только ответил:

– Мне нужна твоя помощь...

– Макс, что случилось? Ты где? – взволнованно спросил Санни.

– А ты?

– Я в мастерской, тут на углу от...

Санни быстро стал диктовать адрес, который Макс запоминал и уже прикидывал маршрут. Говорить и объяснять что-либо у него уже не было сил. Он только пообещал Санни, что он скоро будет на месте, и сбросил звонок.

Он слабо верил в то, что друзья Андрея могут как-то помочь, но, в то же время, у него не оставалось других вариантов. Во всяком случае, они могли располагать хоть какой-то информацией о вчерашней репетиции Андрея.

Через полчаса Максим кое-как припарковавшись, нашёл вход в полуподвальную мастерскую, которую арендовал Санни с приятелями. Еле держась на ватных ногах, Максим толкнул дверь и, оказавшись в небольшом предбаннике, в полумраке прошёл вперёд. Нащупав дверную ручку, он широко открыл дверь, чуть не свалив ею с ног самого Санни, который шёл его встречать.

Поддавшись какому-то странному порыву, Максим кинулся к нему, и схватил его за плечи под влиянием чувств.

– Санни, Санни... – повторял он, нервно впиваясь пальцами в его плечи.

– Максим! Макс!! Тихо, тихо, что случилось?! Максим!

Санни пятился назад, не в силах сдержаться под напором Макса, который походил на сумасшедшего.

– Санни, Санни... Наконец-то я нашёл тебя... – повторял Максим, не отпуская его плечи.

– Максим, тихо, всё хорошо, всё нормально, я тут, успокойся, пожалуйста, всё хорошо... Ты меня слышишь? Максим...

– Санни, это пиздец, пиздец... – повторял Максим, двигая его по комнате.

– Твою ж мать, Макс!! Максим!! Что случилось? Ты можешь мне сказать?!

Санни с силой обхватил его предплечья. Это возымело действие. Максим остановился и в упор посмотрел в широко раскрытые голубые глаза Санни, который выглядел обеспокоенным. Он бегло осмотрелся по сторонам и увидел, что в помещении кроме его друга было ещё несколько скульпторов. Парни и девушки, оставившие работу в момент Максова появления, удивленно и молча, смотрели на этот концерт. Вокруг располагалось огромное количество скульптур и их частей, материалов, и художественных принадлежностей. Всё, что находилось в комнате, включая Санни и его друзей, было перепачкано гипсом, глиной и краской. А сам Санни был пыльным и взъерошенным со следами мела на носу и щеке. Максим только сейчас заметил, что он весьма невысокого роста, почти на голову ниже Максима, и очень хрупкого сложения. В своём грязном рабочем комбинезоне он походил на домового эльфа.

– Андрей пропал, – смог только выпалить Максим, едва держась на ногах от волнения и усталости.

Скульпторы испуганно переглянулись.

– Ребят, сгоняйте покурить, – своим звонким голосом попросил их Санни, – там вроде распогодилось.

По молчаливому согласию все шесть человек покинули помещение, тихо переговариваясь на какие-то отвлечённые темы. Санни подвёл Максима к какому-то древнему креслу, и усадил его на старую подушку. Потом он быстрым движением включил замызганный краской электрический чайник на столе, и вернулся к Максиму.

– Как пропал? – наконец спросил он, глядя на Макса во все глаза.

– Вчера ушёл на репетицию и до сих пор не вернулся.

– Телефон молчит, я так понимаю? По больничкам звонил?

– Да.

– Вы ссорились?

– Нет.

Максим бессмысленно вертел в руках пачку сигарет, не зная, что с ней делать.

– Кури тут, – сказал ему Санни, – они вышли, чтобы дать тебе возможность успокоиться.

– В котором часу он ушёл? – спрашивал Санни, похлопывая себя по карманам в поисках сигарет.

– Вечером... Я не знаю точно. Возможно в шесть или в семь...

– А что за репа у него? Кавер-бэнд?

– Да.

– Дай подумать...

Санни сделал глубокую затяжку и побрел в сторону вскипевшего чайника. Через минуту он уже подал Максу пыльную, под стать всему интерьеру, кружку горячего чая со словами:

– Она чистая. Пей. Чай поганый, но другого сегодня нет, прости.

Максим послушно принял из его рук кружку, и обхватив её руками, затих в безмолвии, глядя в одну точку.

– Эй, приятель, не отключайся, – пощёлкал пальцами перед его носом Санни, – щас я прозвоню пару человек. Ты чаёк пей.

Белокурый малыш Санни быстро расхаживал по комнате, копаясь в адресной книге телефона. Вскоре он уже разговаривал с кем-то, а Максим в большом напряжении следил за ним глазами.

– Алло, Серёг, это Санни, здорово... Санни, говорю! Алло! Ты спишь там или чё? Серёг, блин, говори разборчивее... Ты бухой чтоль? Девять утра, ё-маё, позорник... Алло, блин, не пойму нихрена, что ты там морозишь... Ладно, пошёл в жопу.

Санни сбросил звонок и тут же стал выискивать следующий номер. Перед глазами у Максима от голода и усталости кружились мошки.

– Алло, Кот, здорово, это Санни, как сам, чувак? – на одном дыхании тараторил Санни, – лол, я рад, что мой номер у тебя записан. Короче, слушай, ты ж вчера был на репе? На какой? Ну, кавер бэнд. С Андреем где. Понял, да? Ладушки. Слышь, а Андрей вчера был? Точно? А во сколько вы закончили? В одиннадцать? А потом че делали, бухали? Инструменты перевозили? В полночь? Ааа, понял. А Андрей с вами был? А где вы расстались? Ааа, понял. Он тебе не звонил после этого? Понятно. Ну, если он вдруг позвонит тебе, то скажи ему, чтобы он мне перезвонил, оке? Я в мастерской, если что. Ну давай тогда....

– Он был вчера на репе, в полночь они перевезли инструменты в бар, а потом они вернулись к театру, где разошлись по домам. Кот, блин, жлоб редкий, не мог их по домам развезти... – негодовал Санни, – всех вернул к театру, а потом они пошли по домам. Андрей наверное мог поехать на такси?

У Максима похолодело внутри. То, что Андрей должен был вернуться домой самое большее к часу ночи, но не вернулся, вызывало в нем самые страшные опасения.

– Макс, слушай, такой личный вопрос, без обид, чувак, ладно? – спросил Санни, – вы точно не ссорились? Вообще, в последнее время..? Не мог он обидеться и куда-нибудь свалить... отсиживаться в какой-то норе... нуу, характер показывать?

– Нет же...

– Квартиру его проверял?

– Да.

Санни присел рядом с Максимом на какой-то полусломанный стул и глубоко задумался.

Вернулись скульпторы, принеся с собой морозный воздух и два пакета: один с едой, другой – со звенящими бутылками пива.

– Девять утра, – заметил Санни, осматривая их пакеты, – господа алкоголики.

Максим медленно пил чай, пребывая в состоянии глубокой прострации. Скульпторы разложили еду на столе, попутно откупоривая пиво. Кто-то из них незаметно сунул бутылку в руку Максима, которую тут же выхватил Санни.

– Он за рулём, – шикнул на приятеля Санни, – ты хоть бы головой думал.

– Слушай, может, в полицию позвоним? – предложил Санни Максу, – если, конечно, у тебя нет каких-то других идей, куда он мог ещё отправиться...

– Я не знаю, – тихо отвечал Макс, – он никогда раньше не отключал телефон. И мы не ссорились...

– Может... С его отцом что-то случилось? – строил догадки Санни, – он к нему поехал, срочно, не смог предупредить тебя, а потом у него разрядился телефон, и он забыл твой номер, чтобы позвонить тебе с другого телефона? Ну, теоретически может же быть такое?

– У него есть отец? – удивлённо спросил Макс.

– Как ни странно, да, – слегка улыбнувшись, ответил Санни, – тааак, дай подумать. Он живёт в пригороде, это я точно знаю, работает он вроде в тамошнем театре или в музыкальной школе... Это я не уверен. Живёт он один, мамка у Андрея давно умерла... что ещё? Он вроде скрипач, а может – флейтист, это я забыл. Но мы можем найти его телефон, если позвоним в театр... или в школу.

Максиму до боли в сердце стало больно и стыдно. Даже Санни знал так много подробностей из жизни Андрея, которых он, Максим, не мог знать. И даже не удосужился выяснить за всё время их совместной жизни. Максим хотел побить самого себя кулаками от злости и отчаяния.

Тем временем, Санни, нервно дергая ногой, уже рылся в телефоне, выискивая координаты театра, в котором по его предположениям мог работать отец Андрея. А ещё через минуту он уже звонил туда, своим звонким голосом кому-то рассказывая выдуманную двадцать секунд назад историю, на тему, зачем ему понадобился номер отца Андрея.

– Видите ли, сударыня, мы из благотворительной организации «Рассвет Апокалипсиса», и мы договаривались с Леонидом насчёт его участия в нашем благотворительном концерте для пациентов лепрозория на Новый год! – воодушевлённо плёл историю Санни, – но, увы и ах, по досадной случайности мы утеряли номер Леонида, кстати, не подскажете ли его отчество? Его мы тоже утеряли, по коварной игре случая... Иванович? Вот спасибо вам, милая сударыня... А можно ещё вопросик?...

– «Рассвет Апокалипсиса», – кто-то из скульпторов передразнил Санни, – кем мы только уже не были...

– Хорошо хоть не художественная студия «Ухо Ван Гога» – вторил ему кто-то.

– Ага... Или детский театр «Сказки от Кафки»... – вставился третий.

– Бери выше. Поэтический кружок «Верёвка Есенина»... – продолжил кто-то.

– Ага, зубоскальте-зубоскальте, умники, – ехидно отозвался Санни, который только что закончил звонок, – бабуля ломалась и не хотела давать номер, но её сочувствие к пациентам лепрозория оказалось сильнее.

Санни быстро начеркал номер на сигаретной пачке.

– Концерт в лепрозории? – грустно смеясь, продолжил один из скульпторов, – это реально было первое, что пришло в твою больную голову?

– Ну, а что бы предпочёл? Детский крематорий «Уголёк»? Да они же почти никогда не слушают, что им говорят! Так тихо, все захлопнулись! Я звоню...

Максим, беспомощно наблюдая происходящее, не имел сил даже улыбнуться. Он обреченно смотрел на Санни, изредка посматривая на скульпторов, которые оставили работу, и пили пиво.

Одна из девушек принесла тарелку с бутербродами и поставила её перед Максом.

– Поешьте, – доброжелательно сказала она, – я вам сейчас ещё чаю сделаю.

Максим послушно отдал ей кружку и только сейчас ощутил сильное чувство голода, вспомнив, что последний раз он ел только вчера вечером. Обстановка в мастерской была очень спокойной, ему стало немного легче, но гнетущее чувство беспокойства не покидало его. И, хотя, первый приступ истерики был позади, он всё же не мог успокоиться до конца.

Тем временем энергичный Санни уже говорил по телефону с отцом Андрея, даже не дав Максиму возможности позвонить самостоятельно.

– Алло, Леонид Иванович! Здравствуйте! Это вас беспокоит друг Андрея, меня зовут Александр, мы вместе учились в консерватории. Да, да... Славные были времена... Сегодня по оказии я оказался в вашем городе и, вот несчастье, оставил номер Андрея в моем старом телефоне! – сочинял новую историю изобретательный Санни, – поэтому я и звоню вам! Не могли бы вы передать Андрюше трубочку, мне бы так хотелось его услышать! Что? Не звонил с рождества? А где он сейчас? Правда? Ох, какая досада! Нет-нет, переночевать мне не нужно, я здесь остановился у другого давнего друга, большое вам спасибо! Что ж, извините, дорогой Леонид Иванович! Всего доброго, до свидания, до свидания!

Максим сжал челюсти до потемнения в глазах. Ещё мгновение и с ним случилась бы истерика, он держался из последних сил. Санни видел его состояние и именно поэтому не позволил ему звонить. Взвинченный Максим по-любому бы все испортил, да ещё и перепугал бы отца Андрея этой информацией.

– Ну вот такие дела, чувак, – обратился к нему Санни мягко, – я хз, что ещё сделать... Можем ещё его консерваторских приятелей прозвонить...

В мастерской воцарилась гробовая тишина. Все восемь человек были погружены в раздумья.

– Может он забухал с кем-то и потерял телефон, – предположил кто-то из скульпторов.

– Да не мог он! – шикнул на него Санни, – реально не мог. Он бы утром приполз, даже если бы это было так.

– Андрей – это тот пианист из галереи, правильно? – спросила девушка, которая угощала Макса бутербродами.

– Да, – хором ответили все.

– Да он вроде не похож на того, кто мог бы забухать и не явиться домой, – задумчиво продолжала она, – очень приличный парень на вид.

– Все мы тут приличные, – отозвался бородатый скульптор.

– Ой, да не нагнетайте! – прикрикнул на них Санни.

Все снова замолчали и призадумались. Прошло несколько минут. Тишину нарушало лишь нервное монотонное щелканье ногтями Санни по кружке.

Один из скульпторов посмотрел на Максима и неожиданно спросил:

– А у него были какие-то враги?

Максим и Санни, внезапно посмотрев друг на друга, поняли друг друга без слов. От нахлынувших эмоций Макса начало трясти, а Санни нервно прикусил губы. Макс заерзал на стуле. Он судорожно подумал про Аркадия, и в мельчайших подробностях вспомнил об опасениях Андрея, который тот безуспешно пытался донести до Макса.

Между Максимом и Санни ударила молния озарения.

– Ты думаешь о том же, что и я!? – воскликнул Санни.

Взгляды их снова встретились, и через секунду предусмотрительный Санни уже удерживал Максима за плечи в кресле.

– Он убил Андрея, он его изнасиловал и убил! – кричал Макс, сдавливая кисти Санни и пытаясь вырваться.

– Тихо, тихо, сидим тут, тихо, Макс, – повторял ему Санни, с большим трудом удерживая беснующегося Макса.

– Вы о ком!? – крикнул кто-то из скульпторов.

– Я поеду к нему, отпусти меня! – говорил Максим, глядя на Санни безумными глазами, – смотри, я спокоен, отпусти меня!

Два скульптора подошли к ним ближе, чтобы помочь тощему Санни справиться с обезумевшим Максимом. Но Санни, прижал его коленом, и Максим на мгновение замер, раздумывая о чём-то.

– Вы о ком, блин? – повторил свой вопрос бородатый.

– Про Аркадия... – шепнул ему Санни, снова прижимая Макса коленом.

– Я выдавлю его глаза... Я сломаю ему руки... – жестко повторял Максим, – это точно он, точно он!!!