Текст книги "Меценат и бродяга (СИ)"

Автор книги: Lazar Moravsky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

С полчаса провертевшись перед зеркалом, он долго не мог красиво уложить свою непослушную шевелюру, которая, несмотря на все его усилия, всё равно выглядела всклокоченной. После многочисленных попыток навести красоту, он в конце концов сдался. И причиной тому был весьма эмоциональный возглас Андрея, что его мужчина «выглядит как полубог и ему нет равных на всей Земле!».

Андрей был всё ещё в своей простой домашней одежде и выглядел вполне спокойным при этом, вызывая тем самым крайнее недоумение Максима.

– Неужели ты не волнуешься? – неустанно вопрошал его нервный Максим, – тебе ведь играть! Там будет куча людей! И все они будут глазеть на тебя! О, Господи, Андрей!

Пианист лишь смеялся и целовал своего взволнованного возлюбленного.

– Волчонок, ты так волнуешься, как будто это тебе сегодня выходить на сцену. И как будто, в первый раз!

– А ты почему не волнуешься, милый!? Это же такой большой концерт!

– Если бы я каждый раз устраивал по этому поводу такую истерику, я давно бы уже был в могиле! – смеялся Андрей.

– То есть, это всё уже обычное дело!? – восклицал Максим, носясь вокруг возлюбленного.

– Господи, Максим! Ты не нервничал так даже в тот день, когда я лишал тебя «девственности»! – расхохотался Андрей, – ну что за нервяк ты поймал!? Ну, концерт. Ну, толпа богатеев в зале. Подумаешь... Ты вот у меня тоже богатей. И я тут каждый день для тебя концерты устраиваю!

– Я один, а их много! И неважно – богатеи они или нет... Там будет полный зал народа! Полный театр!

– Милый, – отвечал ему Андрей, обнимая его, – дыши глубже. Это почти как устроить драку с бандитами, ты же не боишься этого? Шампанского хлопнем за кулисами для храбрости. К тому же, это будет просто ресторан, но не театр la Scala*.

Андрей рассмеялся, глядя на Макса своими восхитительными зелёными глазами.

– Много не пей там, – тревожно сказал ему Максим, – будь осторожен, пожалуйста, любовь.

– Максик, ну какое же ты у меня чудо!

Андрей весело смеялся и целовал его так, что у Макса земля уходила из-под ног. Словно в последний раз в жизни Максим уткнулся носом в его аккуратно подстриженные завитки за ухом, и глубоко вдохнул его нежный аромат.

– Так... – медленно сказал Максим, – я сейчас тебя отвезу, а потом захвачу Санни с его девушкой, и к пяти вечера, как раз к началу, мы будем там.

– Приезжай к четырём, – прошептал Андрей, обнимая его спину, – место найти на парковке, там куча машин сегодня будет. И может быть мы успеем повидаться перед концертом, если ты приедешь пораньше.

– Ты – мой гений... Точно. Буду к четырём.

Собрав все необходимые Андреевы вещи, они вышли из подъезда к автомобилю, вежливо и сдержанно приветствуя уже сидящих здесь престарелых кумушек. Чуть ли не свернув свои гусиные шеи, они проводили взглядом чисто вымытый внедорожник Максима, медленно выезжавший со двора.

Почтив минутой молчания эту картину, одна из них, наконец, сообщила другой замогильным шепотом:

– А самогонщик-то наш...голубой.

– Ох, а второй парень-то красавец прямо писаный! – отозвалась подружка, – глаз не оторвать!

– В филармонии работает, говорят...

– Охо-хо, все они музыканты такие... Ещё и наркоманы... Мне Клавдия Сигизмундовна, что под ними живёт, рассказывала, что они как наколятся там химии этой, в своей квартире-то, напьются, так кричат и хохочут потом как сумасшедшие ночь напролёт...

– Весело же от наркотиков-то... – сокрушенно вторила ей бабулька.

– А потом он всё играет, играет... Этому-то, самогонщику своему... Всё время играет... Но хорошо играет-то, люди говорят...

– Наркоты наколется и играет...

– А рука-то в гипсе у него была, видала?

– Дык самогонщик наверное ему и сломал... Больше некому...

– Не иначе как напился и буянил... Он же бандит...

– Охо-хо... Жалко музыканта... Такой хороший парень с виду... Испортит его этот Максимка-то...

– Как пить дать, испортит...

...Вернувшись домой, Максим немного успокоился и стал собираться. Днём раньше он всё-таки выбрал себе приличный костюм, сидевший на нём лучше остальных по мнению Андрея. Уложив наконец свои непослушные волосы, он переоделся и, слегка сбрызнув себя парфюмом, критически посмотрел на своё отражение в зеркале. Не Аполлон, но и так нормально будет, подумалось ему. Хотя, на самом деле, в своём элегантном чёрном костюме и подстать ему чёрной рубашке с белой бабочкой выглядел он потрясающе.

Прихватив необходимые вещи, он отправился за Санни, который уже поджидал его в мастерской. Договариваясь попутно со службой доставки цветов, Максим сообщил им координаты ресторана, куда они должны были доставить букет роз для Андрея.

Через двадцать минут Максим уже парковался неподалёку от мастерской, откуда пулей вылетел Санни в прекрасном клетчатом костюме и изящной коричневой бабочке. В нагрудном кармане у Санни красовался элегантный зелёный платок, а руки были облачены в тонкой кожи коричневые перчатки. При виде его Максим мысленно почему-то провёл аналогию с малышом Нельсоном**, сам не зная, почему. Хрупкий скульптор был совсем не похож на злобного грабителя. Но смутно вызывал какие-то ассоциации связанные с ним. При виде Максима Санни расхохотался и воскликнул:

– Чувак, мы похожи на гангстеров!

Он принялся осматривать костюм Максима, нахваливая его и комментируя в своей привычной эмоциональной манере, на что Максим только смущённо улыбался.

– Ладно, погнали, дон Корлеоне***, – закончил свой восхищенный ор Санни, помогая Анне усаживаться на заднее сиденье авто.

– Зададим жару этому гребанному городу! – крикнул он напоследок, прыгая на сиденье рядом с Максом.

Весело смеясь всю дорогу, они вскоре приехали к ресторану, где на стоянке уже было полно автомобилей, как и предупреждал Андрей. Припарковавшись, они направились к зданию. Впереди Максим, а после Санни с прекрасной как чёрная роза Аней, облаченной в белую шубку и шикарное вечернее платье, сияющее в отблесках света.

Максим отправил Андрею сообщение о том, что они прибыли, и Андрей тут же незамедлительно прислал ему ответ, попросив их подойти к чёрному входу. Что они и сделали.

Пианист показался через несколько минут, выходя к ним прямо в его сценическом наряде и гриме, отчего вся компания синхронно ахнула. А Максима вообще почти парализовало от увиденного, он ещё ни разу не видел Андрея в таком виде.

Тёмно-фиолетовый костюм с зауженными брюками, тёмная рубашка и коричневый с позолотой шейный платок, митенки с кружевами, бриллиантовые серьги-пусеты в ушах, гладко зачёсанные волосы с аккуратными завитками на лбу, а главное – макияж, придавали Андрею какой-то настолько дикий вид, как будто он только что сошёл со съемочной площадки какого-то фильма.

Все до единого замолчали при его появлении, на что он, рассмеявшись, сказал:

– Я в курсе, что я урод, но вы могли бы хотя бы постараться стереть эти чувства с ваших лиц.

Максим только ахнул и подошёл к нему вплотную, всматриваясь в слой пудры и тонального крема на его лице. Макияж был качественным, лишь сценическим, подчёркивающим достоинства лица и скрывающим недостатки, а также возможные блики от света софитов. Максим, потеряв дар речи и изумленно глядя на Андрея, тут же принялся вертеть его из стороны в сторону, рассматривая этот новый удивительный образ. Он был так поглощён своим занятием, что походил на ребёнка, которому подарили долгожданный рождественский подарок.

– Что же это за кукла такая? – повторял Максим, улыбаясь сам с собой, – боже мой, Андрюша... Это ты?

Андрей рассмеялся и слегка приобнял его, стараясь не задеть костюм.

– Мукла, – передразнил его Андрей.

– Видали, какая у меня есть мукла? – смеясь, крикнул Максим друзьям.

– Я заценил кружавчики, – вторил ему Санни, смеясь, – очень даже секси. Аркашка кончит прямо в зале.

Все дружно рассмеялись. А Андрей прошептал Максу:

– Мало времени осталось, пойдём со мной, я тебе покажу что-то...

– Идите в зал, – обратился Андрей к друзьям, – Макс присоединится к вам позже.

Максим успел только неопределённо махнуть им, увлекаемый Андреем за руку в темноту узкого коридора. Музыкант с силой сжимая его вспотевшую руку, тащил его куда-то в одному ему известном направлении. Повсюду сновали какие-то люди, из открытых дверей комнат раздавались громкие голоса, в голове у Максима всё перепуталось. Проверив все комнаты, которые уже были заполнены людьми, Андрей потащил его в сторону туалета. Где, заперев кабинку на замок, он прижал к стене Макса и прильнул к его груди, непрерывно шепча:

– Люблю тебя... люблю... Только тебя, милый... И буду играть сегодня только для тебя... Всегда... Только для тебя...

Макс потянулся к нему с поцелуем, но Андрей слегка отстранил его со словами:

– Ах, Макс, не сейчас... Мы испортим грим... Мне побрызгали лицо чем-то... Но от этого я хочу тебя ещё сильнее... Потому что нельзя... И потому, что ты так близко... Такой недоступный и желанный... Максик... Любимый...

От его жаркого шёпота и от всей этой ситуации, Макс уже был на взводе и был готов срывать с него одежду прямо здесь, позабыв обо всех правилах приличия.

– Ты должен знать, что я люблю тебя так сильно, милый... – продолжал страстно шептать Андрей, – ты мне нужен сейчас и каждую минуту моей жизни... Я так хочу тебя, мой милый...

Тонкими и тёплыми пальцами он блуждал по телу Максима, заставляя его вздрагивать от возбуждения.

– Андрюша, Андрюшенька... – шептал Макс, сходя с ума от этого безумия, – я хочу тебя... Прямо сейчас хочу... Это невозможно терпеть... Невозможно...

– И я хочу, Любимый... Прямо сейчас, перед концертом, мне так нужно это... Ты мне нужен сейчас... я хочу чувствовать твоё желание, знать, как сильно ты хочешь меня, как ты сходишь с ума от этого, я хочу чтобы сегодня дома ты сделал со мной всё, что только пожелаешь...

– Андрей, я сейчас с ума сойду, – обессилено прошептал Максим, – я не могу больше ждать... Иди ко мне...

Он попытался повернуть Андрея лицом к стене, но пианист нежно вырвался из его стальной хватки.

– Дома, милый, дома, – жарко шептал Андрей, прижавшись к его обезумевшему от возбуждения члену, – сделай со мной это дома... Дай мне потрогать тебя сейчас... Я не могу терпеть тоже... Я так хочу тебя... Я умру сейчас просто... Дай мне тебе подрочить немножко, Максик...

С этими словами он порывисто и нетерпеливо расстегнул брюки Максима, запуская руку к нему в трусы. Макс чуть не закричал в голос от его горячих прикосновений, и от расходившихся по всему телу волн желания. Андрей смотрел в его глаза обезумевшим взором, возясь рукой в его брюках, что заставляло Макса тяжело дышать и тихо постанывать.

– Вот так... Вот так... – исступлённо шептал пианист, – такой горячий... Мой Максик, такой горячий мальчик... Такой красивый... Такой сильный... Люблю тебя... Хочу тебя... Он такой твёрдый сейчас, ааах... Так хочу отсосать прямо сейчас...

В уборную кто-то вошёл, отчего Макс с Андреем напряжённо затихли, но Андрей не оставил своё занятие и продолжал нежно надрачивать Максов член прямо в трусах. Ситуация этого недозволенного, наспех сорванного наслаждения, добавляла им адреналина. Макс готов был уже спустить ему в руку, но вовремя пришедшая мысль о том, что на брюках могут остаться пятна, отрезвила его немного, и он чудом сдержался.

Неожиданный посетитель ушёл, и Андрей внезапно остановился, шепча:

– Мы закончим дома, любимый... Я хочу, чтобы ты думал обо мне всё это время... Пока я буду играть... Я хочу, чтобы ты чувствовал мою руку там всё это время... Я буду играть только для тебя и я буду мечтать о тебе в это время... Только ты и я...

Максим, уже с трудом понимая, где он находится, и что вообще тут происходит, не смог сдержаться и впился в его губы. Андрей ответил на поцелуй глубоко, влажно, с жадностью втягивая в свой рот Максов язык.

... В состоянии лёгкого шока Максим вошёл в зал, где к нему тут же подошёл Санни, уводя его, ещё не отрезвевшего от Андреевых ласк, за столик.

– Я выбрал специально у стены, – сообщил ему Санни, показывая место, – потому что здесь недалеко от сцены, и мы не будем отсвечивать в то же время.

Макс послушно уселся, и, глядя на него непонимающим взором, кивнул.

– Всё путём, Макс? – немного обеспокоено спросил Санни.

– Лучше, чем когда-либо... – отрешенно улыбнулся Максим.

– У тебя тоналка на носу, – прошептал ему Санни, и показал на себе, – вот здесь...

– У меня есть зеркальце, – тихо сказала Аня, роясь в сумочке.

Макс воспользовался её предложением, и вытер лицо влажной салфеткой. После чего он, всё ещё мягко улыбаясь, откинулся на спинку кресла, наблюдая за толпой людей на входе в зал.

Он то и дело приветствовал новых всё время появляющихся знакомых. Кого-то сдержанным кивком головы, а некоторых, особо активных, кто подходил к их столику – за руку, перекидываясь с ними парой вежливых слов.

– А ты у нас большая шишка, – прокомментировал это Санни, когда последний знакомый Максима ушёл, – тебя тут все знают, похоже.

Максим только скромно улыбнулся. И тут же нахмурился, заметив в зале рыжую голову Аркадия.

– Принесла нелёгкая, – тихо сказал Санни, который тоже заметил его, – сам Великолепный пожаловал. Куда ж без него...

Максим предусмотрительно отвёл взгляд, чтобы Аркадий не почувствовал его. Он не хотел выдавать ему своё присутствие и местоположение в зале. Максим стал осматриваться по сторонам, оценивая это место мышлением бизнесмена, с интересом наблюдающего за делом возможного партнера или конкурента. Ресторан состоял из нескольких этажей и многочисленных залов, и был оформлен со вкусом, что не мог не отметить про себя Максим. И, хотя, он не любил этот бренд по причине его чрезмерной роскоши, он всё же подумал, что ему стоило побывать здесь ранее. Хотя бы для обогащения опытом.

Тем временем Санни изучал цены в меню, напряжённо роясь пальцами в своих светлых кудрях. Сообщив Максиму о том, что они с Аней удовлетворятся только тем, что уже входило в стоимость билета, он тут же получил тычок ногой от Макса под столом. Санни нетерпеливо и немного смущённо заёрзал на стуле, на что Максим сказал ему твёрдо:

– Не парься.

Новые люди всё прибывали в зал, усаживаясь за столиками и весело о чём-то переговариваясь. Тяжелые хрустальные люстры, дорогая старинная мебель, до блеска начищенный паркет, мягкий желтый свет, ложащийся отблесками на золотистые воздушные шары, создавали атмосферу старинного уюта и блеска этому заведению. Гости и весь обслуживающий персонал выглядели под стать Максиму и его друзьям, но про себя Максим отмечал, что всё это выглядит не настолько роскошным, как можно было бы сделать.

Наконец появился «оркестр», как именовал скромный бэнд Андрея владелец этого ресторана. Посетители радостно приветствовали музыкантов аплодисментами, а Максим смотрел во все глаза на своего Андрея, который уже раскладывал какие-то ноты на пюпитре своего синтезатора. После непродолжительной речи конферансье, бэнд заиграл какую-то зажигательную мелодию, в которой Максим, в силу своего музыкального невежества, конечно, не мог узнать «Dear hearts and gentle people» Боба Кросби.

В этот раз бэнд действительно выглядел шикарно. Блеск костюмов и декораций создавали им неповторимый образ. Максим с интересом смотрел на саксофониста, который теперь солировал на кларнете, (название этого инструмента тоже было неведомо Максиму) во второй композиции. Имя которой для Макса тоже было загадкой, хотя это был «Boogie man» Сида Филлипса. Улыбаясь своим мыслям, Макс напряжённо раздумывал, как этот парень может играть на всех этих выстроенных в ряд у его ног «дудках» одновременно. И, конечно, Максим не сводил глаз с Андрея, лицо которого было сейчас особенно прекрасным в разноцветном освещении зала.

Санни курил одну за одной сигареты, стреляя глазами в полумраке зала. Аня с удовольствием наслаждалась восхитительным шоколадным мороженым, которое между делом впихивала ложкой в своего замечтавшегося возлюбленного. По залу разносили другие угощения и напитки, которые Макс и его друзья с удовольствием дегустировали. Еда была потрясающей, а в напитках Макс узнавал продукты своих поставщиков. С интересом он пытался вспомнить, когда он делал поставки в это заведение в последний раз.

Бэнд сыграл ещё несколько композиций, после чего удалился под громкие овации публики. Санни со свойственным ему проворством раздобыл уже где-то сигары и три бокала шампанского. Принеся свои находки за столик, он протянул сигары Максу.

– Если грянет апокалипсис, – задумчиво сказал Макс, глядя на его добычу, – я просто буду выбрасывать тебя из укрытия время от времени, чтобы ты разыскивал всё, что нам необходимо. В снабжении будешь работать, солдат.

Санни расхохотался, вертя сигару в пальцах, а потом упоительно её нюхая.

– Они планируют устроить фейерверк после полуночи, – быстро сказал Санни, раскуривая сигару.

– Вся основная компашка на втором этаже, там, где рояль, – продолжал Санни, выпуская ароматный дым, – они походу сейчас садятся жрать, а тут будет выступать стендап комик. По последней инфе, Андрей будет играть там сейчас. Нас туда не пропустят. Там именинница, для неё будут толкать поздравительные речи.

– Нет, – щурясь, сказал Максим, – не в снабжении. В разведке.

– Да я и там и там могу! – рассмеялся Санни.

Тем временем Андрей ожесточенно ругался с менеджером за кулисами. Как оказалось, в зал на втором этаже хозяин потребовал только трёх музыкантов, а именно: Андрея, Мишу-скрипача и Виталика-саксофониста. При этом хозяин выразил пожелание, что «пианист будет петь во время игры», что Андрей категорически отказывался делать.

– У меня все тексты на планшете, Саша, – убеждал его Андрей, – и если они не разрешат мне туда взять планшет, то я не смогу спеть полноценный сет. По той простой причине, что я не помню слов. И, вообще-то, я не вокалист.

– Ну на корабле ты же выкручивался как-то?

– Я пианистом работал! И, если уж кому-то приспичивало, я мог смотреть в планшет. У меня сеты не по пятнадцать минут, а по полтора часа иногда, – с жаром убеждал его Андрей, – полтора часа песен на английском, ты шутишь?! Я не вокалист, это не моя работа! Если бы я знал, что он попросит об этом, я выучил бы тексты! Поэтому либо мы выходим с Мишей и с вокалистом, либо я отказываюсь.

– Андрюша, – мягко сказал менеджер, беря его под руку, – он с нас головы снимет. Ты понимаешь, что сейчас не время для творческих истерик? Он хочет только тебя, Мишу и Виталика. Так хочет его глубоко уважаемая супруга. Поэтому ты пойдёшь, и ты будешь петь то, что они хотят.

– Это невозможно! – закричал на него Андрей, вырывая руку, – ну спою я пять-шесть песен по памяти, а дальше!?

– Разбавим инструменталами, – сказал откуда ни возьмись взявшийся Миша, – не ссы, Андрюх. Деваться всё равно некуда.

– И того двадцать пять минут! – быстро скалькулировал Андрей, – а потом, что? Будем мило улыбаться или одни инструменталы играть? Он не предупреждал заранее, что мне придётся петь! Он только спросил о трио!

– Ты помнишь наш экзамен по ансамблю в консерватории, – улыбаясь, спросил Миша, – когда мы квасили до утра, а потом ты потерял пять страниц из партии прямо перед выходом в зал?

– То ансамбль!..– задохнувшись от возмущения, начал Андрей.

– Он импровизировал, – перебил его Михаил, обращаясь к менеджеру, – видел бы ты лица преподов во время нашего приджазованного Сарасате****. Что же там было тогда, дай Бог памяти? Ах, «Цапатеадо», точно. Веселая композиция. Они и не поняли поначалу, что за херня творится в зале. А когда поняли, то знатно поржали с нас. Но четверки нам все же поставили. А он, – Миша указал глазами на Андрея, – хотел пятерку. Каково самомнение?

– Миш, прекрати это, – отмахнулся Андрей, – мы уже не школьники. Одно дело играть, а другое – петь! Да ещё и песни, текста которых я не помню! Пой сам, если хочешь! Или пусть Виталик поёт!

– От его пения нас точно всех уволят, – кисло улыбнулся Михаил.

– Андрей, они хотят, чтобы пел ты, – мягко сказал менеджер.

– Я им сейчас Утёсова***** спою, хочешь!? – в сердцах заявил Андрей, – Одесский порт! Не, ну что, по годам подходит, по стилю тоже, сейчас найдём тельняшку для Миши и вперёд! Миша, где тельняшка?!

– Андрей, они ТРЕБУЮТ, чтобы пел именно ты, – спокойно сказал менеджер.

– Они. Могут. Требовать. Чего. Угодно, – строго сказал Андрей, – но я либо беру с собой планшет, либо не выхожу вообще, либо только инструменталы.

Через десять минут они втроём уже стояли на маленькой, слабо освещённой канделябрами сцене в шикарном зале второго этажа. Без планшета.

Комментарий к 18 *La Scala – всемирно известный оперный театр в Милане.

Малыш Нельсон (Лестер Джозеф Гиллис) – известный американский убийца и грабитель банков.

«Крёстный отец», если кто забыл.

Пабло Сарасате – испанский композитор и скрипач.

Леонид Утёсов – советский российский эстрадный артист – певец, чтец, дирижёр, руководитель оркестра, конферансье; актёр.

====== 19 ======

Под громкие аплодисменты подвыпившей публики, они стояли на сцене, ослепительно улыбаясь. Видимо, импозантная супруга ресторанного магната ещё на первой репетиции выбрала их своими фаворитами, и ни за что не отпустила бы теперь. До тех пор, пока Андрей не спел бы ей этот проклятый полуторачасовой сет из любимых старых песен.

– С чего начнём? – чуть слышно шепнул Михаил Андрею, который всё ещё не садился за рояль, позволяя зрителям рукоплескать им.

– Не знаю... – прошептал Андрей, лучезарно улыбаясь публике.

– Решайся скорее, мы сейчас на придурков похожи, – шепнул ему Виталик, посылая воздушный поцелуй публике.

– В первый раз, штоль? – шепнул скрипач, помахав рукой в зал.

– Давай Синатру* или Кросби**, – шикнул Михаил, – это всегда на ура заходит.

– Элку*** давай, – с другой стороны шепнул саксофонист.

– Давай «Moon River»...

– Нет, давай «That’s a plenty»...

– Лучше «Alabama Boogie boy»...

– Какой Алабама бой, нахер, ты ебанулся, Мишань? – ласково прошептал Андрей, сияя в улыбке, – это звучит, как гребанное кукурузное кантри, они же просили без колхоза...

– «Bei mir bist du schön»...

– «Minnie the moocher»...

– Тише, мальчики, сволочи, вы мешаете мне думать, – посылая одну из своих самых красивых улыбок в зал, прошептал Андрей.

Музыкантов то и дело ослепляли вспышки фотоаппаратов, а публика всё ещё аплодировала. В общей сложности весь этот диалог длился секунд двадцать.

– Так шевели полушариями резче, Андрюш, – взволнованно прошептал ему скрипач, – народ уже себе все руки отбил аплодисментами.

– «Dream a little dream» – скомандовал Андрей шёпотом, изящно поклонившись и усаживаясь за рояль, – в фа.

Андрей опустил руки на клавиши и заиграл. Точнее он начал делать то, что он обычно делал с публикой – погружать её в красочный гипнотический сон и дарить каждому из них свои неповторимые тайные видения. Одни из тех, о которых не принято говорить вслух и даже признаваться самим себе, что они были. Лёгкие, едва уловимые образы, бесконечно сменявшие друг друга.

Тем временем в зале первого этажа Максим и Санни вовсю наслаждались хорошей едой, под выступление стендап комика. Максим то и дело ловил на себе тяжелый взгляд Аркадия, который давно углядел его в полумраке зала, и с каким-то мстительным мазохизмом не мог отвести от Макса глаз.

– Прямо сожрать тебя глазами готов, – прошептал Санни Максу, – ух, как смотрит...

– Пусть пялится, – отвечал Максим, – просмотры бесплатны.

– Он как будто влюбился в тебя, Максим! – рассмеялась Аня.

– Ага, – отозвался Санни, – изменил своим идеалам.

– Андрей просил, чтобы мы его не мочили в сортире, – бросив короткий взгляд на Санни, ответил Максим с улыбкой.

Санни мечтательно подпер рукой подбородок и в упор уставился в сторону Аркадия, многозначительно улыбаясь. Максим и Аня тихо рассмеялись этому жесту. И каково же было их удивление, когда буквально через пару минут Аркадий поднялся с места и направился в их сторону, с бокалом шампанского в руках.

Они поскорее попытались придать себе нейтральный вид, будто увлечены беседой, когда Аркадий подошёл к их столику и поприветствовал их в своей обычной высокомерной манере. Из последних сил изображая доброжелательность, он спросил Максима своим глубоким поставленным баритоном:

– Могу я присесть?

– Пожалуйста, – отвечал Максим, освобождая для него место за столом.

Рассыпавшись в изощренных комплиментах по поводу внешнего вида своих новых собеседников, и особенное внимание уделив «шикарной леди Анне», Аркадий обратился Санни:

– Мы не виделись столь длительное время, Александр, что я было грешным делом позабыл, как ты выглядишь. Почему тебе бы не почтить своим присутствием галерею в следующую пятницу? Будет много экземпляров твоего направления.

Санни, медово улыбаясь, смотрел на него, не говоря ни слова. Но Аркадий проигнорировав это, продолжил свою речь, поглядывая на Макса:

– И вам, Максим, не мешало бы приобщиться к высокому искусству.

Санни закашлялся, чуть не подавившись шампанским после этих слов.

– Да меня вроде есть кому приобщать, – спокойно ответил Максим, глядя в его желтые глаза.

– И, тем не менее, – невозмутимо продолжил Аркадий, – буду рад вас видеть в своей галерее в любое время!

– Это очень любезно с вашей стороны, – подражая его тону, отвечал Максим.

– Ах, да, Александр, я наслышан о твоей Психее, – продолжал болтать Аркадий, глядя на Санни, – и я сгораю от желания взглянуть. Дай мне знать, если надумаешь показать мне её.

Санни только загадочно улыбался, не говоря ни слова, и даже не стараясь играть в вежливость. У него всё ещё были слишком свежи воспоминания об их последнем громком скандале с Аркадием по поводу одной выставки Санниных работ. К тому же он знал, что Аркадию ничего не стоит эта роль, и что после разговора с ним, тот с удовольствием обольёт его грязью за другим столом. Умудрённый прошлым опытом, малыш Санни не питал на этот счёт никаких иллюзий.

– Что ж, несказанно рад был встрече с вами, молодые люди! – расплываясь в улыбке, сказал Аркадий и почтительно кивнув головой, отправился восвояси.

С минуту друзья молчали, глядя друг на друга.

– Слыхал? – спросил Максима Санни, наконец, – и так каждый раз. Он сначала «сгорает от желания», а потом смешивает меня с говном перед всем городом. В этом весь он. И он бы не добился «успеха» в своём деле, если бы вот таким образом не разнюхивал дела конкурентов.

– Не отдавай ему Психею, Санни! – взволнованно сказала Аня, трогая его за плечо.

– Не отдам, мась, успокойся...

Максим молчал, что-то обдумывая. Стараясь отойти от этой неприятной встречи, все трое принялись за еду. Время пролетело незаметно, и на сцену снова под оглушительные овации вышел бэнд. В зале уже было довольно шумно, и публика, упившись шампанским, не собиралась останавливаться на достигнутом.

– Сколько ещё сетов? – спросил Максим Санни, стараясь перекричать гвалт.

– Я без понятия! – громко отвечал ему Санни, – пока они все не попадают, я думаю! У Андрея сегодня тяжёлый денёк. До фейерверка точно будут играть, а там, как знать... Потому что ещё и танцевальные номера будут и просто танцы... Дурдом, короче.

– Мне надо забрать цветы! – крикнул Макс.

– Слушай, там какой-то розыгрыш! – Санни указал глазами в другую сторону зала, – я сгоняю, разнюхаю!

Он поцеловал Аню, которая в этот момент делала селфи, и быстро направился в сторону группы людей, с интересом что-то обсуждавших за большим столом.

Максим посмотрел на часы, после чего вышел на улицу, чтобы встретить доставщика цветов, с которым он условился заранее. Закурив сигарету, он прождал не больше десяти минут, и вскоре вернулся в зал с огромным букетом тёмно-красных, ещё влажных от воды роз.

Санни одобрительно присвистнул, увидев букет Максима, который тот аккуратно уложил на стул рядом с собой.

– Смотри, что я выиграл! – весело сказал Санни, – показывая Максу на протянутой ладони красивый позолоченный портсигар, – у них там целая куча таких вещиц, но слишком много желающих было сыграть, поэтому я не стал оставаться по второму кругу.

Максим с интересом рассмотрел его находку, в очередной раз поражаясь предприимчивости и пронырливости Санни, который зачастую выглядел любимчиком госпожи удачи. Передавая скульптору обратно его портсигар, Максим посмотрел на сцену, пытаясь сообразить, когда же можно будет выбрать момент, чтобы подарить цветы Андрею. У ног музыкантов уже лежало несколько больших букетов, но Максим не успел рассмотреть, кто их принёс и когда.

С интересом он стал следить за сценой, пытаясь выбрать момент. Довольная и расслабленная публика уже не стесняясь отсылала музыкантам бутылки с коньяком и шампанским, которые работник сцены бережно складывал куда-то за портьеру. Кто-то истошно орал из зала, приглашая певицу «выпить», особенно после её чувственной песни «Why don’t you do right», которую она пела, прогуливаясь между рядами вместе с девушками гоу-гоу.

Максим выбрал момент, между двумя композициями, когда бэнд несколько минут тихо переговаривался между собой, решая что-то. Он быстро поднялся по короткой лестнице и положил букет на синтезатор Андрея. Смущенный Максим уже было собирался улизнуть, но Андрей мягко удержал его за руку, и прошептал, глядя на него блестящими в полумраке глазами:

– Спасибо, милый...

Ощутив на себе слегка насмешливые взгляды музыкантов бэнда, Максим лишь слегка улыбнулся и вернулся в зал.

В зале тем временем стояла такая неразбериха, что Максим невольно расслабился, заметив, что никому до него не было дела. Некоторые люди, шумя и крича выходили на улицу, какие-то другие возвращались, вокруг стоял шум и гвалт, в котором он ничего больше не видел, кроме восхитительных глаз Андрея, запечатлевшихся в его памяти.

Санни с Аней с интересом делали фотографии и совместные селфи. Бэнд снова играл, люди пили, веселились и кричали, Максим мечтательно смотрел на Андрея издалека, мысленно улетая куда-то очень далеко.

Когда объявили фейерверк, большинство людей с радостными криками рвануло в окружающий ресторан парк, а Андрей со сцены помахал рукой друзьям, жестами показывая им на чёрный вход. В суматохе и толкучке ребята смогли попасть туда только минут через пятнадцать.

Протискиваясь через тёмный коридор, где по-прежнему без остановки бегал персонал, Максим наконец смог отыскать нужную комнату, в которой расположился бэнд. В небольшом помещении было тесно из-за большого количества людей, сваленной в кучу одежды, чехлов от музыкальных инструментов, букетов цветов, пакетов с подарками и ещё тысячи вещей.

Музыканты распивали шампанское прямо здесь же, и в этом хаосе Максим не сразу смог обнаружить Андрея, который сидел перед зеркалом, увлечённо выискивая что-то в собственном глазу. В клубах сигаретного дыма загримированные музыканты были похожи на фарфоровых кукол.