Текст книги "Меценат и бродяга (СИ)"

Автор книги: Lazar Moravsky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

====== 1 ======

«Не забыть составить новый прайс-лист последней партии» – замигало назойливое предупреждение на телефоне, которое Максим вот уже минут десять игнорировал.

Никакой памяти, чёрт… Как долго я буду пользоваться этим дерьмом… А теперь ещё и это новое открытие очередного магазина, нет, так решительно можно съехать с катушек.

Ему нужен отдых.

Полететь бы куда-нибудь… Но когда? Как? С кем?

Одному не хочется. Нет ничего более скучного и жалкого, чем осмотр достопримечательностей в одиночестве. Да и когда ехать? Если времени и так в обрез, с трудом на сон хватает. Нет, лучше уж взять себе парочку выходных и хорошенько отоспаться. Это куда лучше утомительной погони за новыми впечатлениями.

Да ему и так хватает новых впечатлений, аж в глазах рябит. Вчера, например, он до четырех утра контролировал отгрузку контрабандного алкоголя из Греции. Долгая история. Залитая кровью и трупами. Ладно, трупов там не было, но был довольно ощутимый выброс адреналина, когда их чуть не взяли с поличным в порту. Как хорошо, что за деньги можно решить абсолютно любой вопрос. А ещё неделей раньше у него был весьма чувствительный разговор с местными братками, которым оказалось не слишком по душе стремительное развитие бизнеса их нового конкурента. Нет уж, впечатлений ему достаточно. А вот отдых…

Да, отдых бы не помешал.

У Максима было, что называется, природное чутьё на деньги. Торговля алкоголем шла на ура. Он глубоко верил в то, что даже если случится мегаглобальный апокалипсис, люди могут перестать размножаться, но бухать они не перестанут никогда.

Он перепробовал себя во многих видах бизнеса, начиная от торговли канцтоварами, еще в школе, и заканчивая открытием турагентства, которое через пару лет развалилось за отсутствием мотивации и опыта в данном сегменте его владельца. Поэтому он и остановил свой выбор на алкоголе. Мудрый выбор, нужно заметить, как показала дальнейшая жизнь.

Теперь же он являлся счастливым владельцем семи алко-маркетов и закадычным другом всей местной алкашни с его района, а так же злейшим врагом конкурентов, и самым ненавистным соседом для бабок у подъезда.

И это естественно. В двадцать шесть лет парень, имеющий свой бизнес, дорогой автомобиль и владеющий несколькими видами недвижимости не может вызывать нежные чувства у представителей лавочной элиты. Потому что он либо «наворовал», либо «убил», и вообще он наркоман. И, возможно, даже проститутка.

С этим Максим смирился уже давно, и относился к этому как к нормальному природному явлению. Земля вращается, потому что вращается. Простая физика. Точно так же и с бабками.

Поэтому, проходя мимо них, каждый раз он широко улыбался и произносил свое неизменное:

– Доброе утро (день, вечер, ночь, в зависимости от времени его взаимодействия со старыми гиенами), уважаемые! Доброго здоровья!

На что старухи хором приветствовали его в ответ, а после его ухода продолжали сочинение своих диких историй о нём, одна другой страшнее.

На их здоровье, нужно заметить, Максиму было плевать. Да и вообще на чьё-то здоровье и благополучие. Слишком рано он узнал истинный смысл отношений между людьми. Жизнь, так сказать, продемонстрировала ему звериный оскал во всей своей красе. К тому же, пережив несколько неудачных романов в своей жизни, он пришел к выводу, что любит только деньги. Кэш, лавандосы, баблецо, капустка, бабчинские, были его единственными разноцветными подружками в последнее время. Они-то уж точно никогда не предадут и не изменят.

Не то чтобы он успел стать совсем уж конченым отморозком, помешанным на деньгах, к своим жалким двадцати шести. Отнюдь.

Секрет в том, что он был из той породы людей, которые, влюбляясь, отдают всего себя и ещё сверх того, что имеют. В этом-то и заключалась фишка его глубокой разочарованности в жизни, ибо людям свойственно садиться на шею, если дело пахнет столь лёгкой наживой. А Максим, с его широкой душой, был довольно-таки лакомым куском для многих прожигателей жизни, которые привыкли строить своё благополучие на чужом горбу.

Поэтому он покончил с любыми личными отношениями еще год назад. Купить можно любого, вопрос в цене. Это стало его новым жизненным кредо. Но чаще он предпочитал не задумываться об этом. Да и работы было невпроворот. Некогда погружаться в романтизм.

Под мелодичный звон бутылок с огненной водой он не спеша, но уверенно выстраивал свою алко-империю.

«Оплатить счета, выплатить зарплату, составить список поставщиков, позвонить насчет аренды…». И еще сотня заметок в телефоне…

В хмурый осенний денёк Максим нехотя собирался на работу. Закинув в себя скудный завтрак, а также лошадиную дозу биодобавок с витаминами, он решил прогуляться пешком в сторону своего нового магазина, располагавшегося в его районе неподалеку.

Ослабленному организму в стрессе не помешает лёгкая прогулка. Сам о себе не позаботишься – никто не позаботится. Ибо всем плевать на тебя, Максим. Даже бутерброд и чашку кофе приготовить некому поутру. Впрочем, ладно. Не время для саможалости.

Сегодня не пятница. С этими мыслями Максим накинул куртку и отправился в магазин.

Преодолев дорожку позора, мимо с утра пораньше дежурящих на своем посту бабульками, он решил пройти до магазина дворами, чтобы скоротать путь и заодно развеять невеселые думы.

– Пошел свою палёнку бадяжить, – проскрипела одна из старух.

– А вчера из квартиры вообще какой-то химией воняло. Небось уже и наркотики бадяжит, – вторила ей товарка.

– Под глазами синяки, худой… Точно, наркоманит…

– К тому же не женат… – прошипела ей на ухо подружка.

– Кто же с ним с таким будет жить… Охо-хо…

Тем временем Максим проходил мимо узкого переулка с облупившимися стенами и думал, ну почему здесь так долго никто не делает ремонт? Впрочем, вопрос был риторическим и он только сокрушенно осматривал чудовищного вида стены старого здания, которое того и гляди рухнет.

Неподалеку от подъезда на подвальном выступе расположился всем известный алкоголик Жорик. Своего рода местная достопримечательность, так как по абсолютно верной информации он некогда был доктором философских наук в каком-то университете. Но, как это бывает с людьми глубокой душевной организации, он, не выдержав прозы бытия, незаметно для себя спился и превратился в полубомжа-философа, известного под кличкой «Диоген».

Как и полагается настоящему философу, Жорик выживал на рассказывании разного рода баек проходящему через дворы люду. Не бесплатно, конечно же. Валютой в его случае выступала бутылка или любая другая благотворительность от благодарных слушателей.

В этот раз он самозабвенно обсуждал какие-то высокие вещи с приличного вида мужчиной, похожим на художника или философа. Впрочем, Максим мало различал представителей таких профессий. Сейчас кто угодно мог вырядиться как угодно, пойди их разбери. Он хотел было проскользнуть мимо, не привлекая к себе внимание Жорика, который в это время разглагольствовал в таком духе:

– Обратили ли вы внимание на бесконечную грусть и крайнее одиночество писателя в этом произведении, Андрюша? Не считаете ли вы его по праву одним из лучших в жанре постмодернизма?

«Снова в уши льёт кому-то», – подумалось Максиму, который уже поворачивал в следующий переулок. Как внезапно послышался радостный крик, после которого было бы невежливо не остановиться.

– Ах, Максим Александрович!! – восторженно заорал Жорик, подбегая к бизнесмену и похлопывая его по плечу, словно тот был его одноклассником лет сто назад. Или сколько там было этому древнему Диогену?

– Я так рад, так рад! – продолжал в том же духе Жорик.– Я прямо-таки несказанно счастлив нашей случайной встрече в этот чудесный день!

«Понеслось…» – подумал Максим, но вслух ответил:

– Привет, Георгий Рудольфович, сколько лет, сколько зим.

Максим автоматически потянулся за кошельком, чтобы поскорее отделаться от Жорика. И пусть это выглядело бы не слишком почтительно к мыслителю, но у него не было времени для культурологической лекции. Проще сразу откупиться и исчезнуть. Да и Жорик же не железный, целый день тут надрываться. На закуску, считай, уже заработал.

– Ах, дорогой, любезный Максим Александрович, право же, у меня есть для вас одна радостная новость! – продолжал Жорик, игнорируя возню Максима с кошельком. – Кстати, вы непременно должны познакомиться с этим талантливым господином!

Жорик кивнул в сторону своего знакомого, который наблюдал это представление, немного смущенно переминаясь с ноги на ногу.

«Только этого мне не хватало», – подумал Максим, раздражаясь, и, быстро сунув в руку Жорику несколько купюр, решил убраться восвояси.

– Что это, деньги? Фи, какая проза! Уберите немедленно! – неожиданно возмутился Жорик, возвращая недоумевающему Максиму купюры. – У меня есть для вас кое-что получше!

– Подходите ближе, Андрей Леонидович! – махнул своему знакомому рукой Жорик.– Вот, знакомьтесь. Это Максим Александрович – наш всеми любимый меценат и благодетель.

Когда Максим успел стать меценатом и благодетелем, он и сам не знал. Вероятно, пару минут назад. Во время зарождения очередной безумной идеи в голове хитрожопого Диогена.

– Андрей, – кротко ответил Жориков знакомый, протягивая Максиму худощавую ладонь с тонкими и длинными пальцами.

«Ещё один интеллигент», – мелькнуло в голове у Максима, но он вежливо ответил на неожиданно крепкое рукопожатие и улыбнулся.

У интеллигента были большие и немного грустные глаза, в которых одновременно выражались мечтательность натуры и мировая скорбь. На вид ему было около тридцати, но могло быть и гораздо больше, Максим не разбирался в возрасте, но чувствовал, что этот человек значительно старше его. Глаза никогда не обманывают. Ты можешь быть суперзаконсервированным, прекрасно выглядящим ублюдком без единой морщинки, но твои столетние глаза выдадут тебя при первой же возможности.

Серое пальто с поднятым воротником, выбивающийся из-под ворота черный шарф и небрежно растрепанные вьющиеся волосы завершали его образ, который показался Максиму странно привлекательным. Ведь он-то выглядел совсем иначе, а противоположности, как известно, притягиваются.

– Рад знакомству, – вежливо ответил Максим, который уже безнадёжно опаздывал, – так, чем я могу быть вам полезен?

Андрей молчал и, только слегка улыбнувшись, открыл было рот для ответа, но тут же осекся под напором вездесущего Жорика.

– Это просто удивительно! – вклинился между ними Диоген.– Вы знаете, Максим Александрович, ведь Андрюша очень талантливый пианист, и он сейчас как раз занимается благотворительностью, в которой вы тоже могли бы принять непосредственное участие!

«Всё ясно. Опять про деньги. Что ж, пора бы привыкнуть», – мелькнуло в голове у Максима, но вслух он вежливо сказал:

– Какое же участие я могу в этом принять?

– О, наверное, вам стоит обсудить это один на один с Андреем Леонидовичем! – воодушевленно продолжал Жорик. – Ведь он гораздо лучше может вас ввести в курс дела…

– У меня сейчас очень мало времени, господа, – подражая их слогу, суховато ответил Максим, – возможно, мы сможем поговорить об этом позже?

– Но как же… – растерянно пробормотал Жорик.

– С радостью, если вас действительно это заинтересовало, – сказал Андрей, протягивая Максиму визитку.

«Пианист. Широкий репертуар от классики и джаза до современной музыки. Заказ мероприятий по телефону *********» – гласила визитка, которую краем глаза пробежал Максим.

– По вечерам я играю в кафе «Musin», – продолжал Андрей, – вы можете прийти туда после восьми вечера.

– Отлично, – сдержанно вежливо бросил Максим, с интересом глядя на своего нового знакомого, – увидимся…

Он неопределенно махнул рукой, что означало прощание, и быстрым шагом направился в сторону своего магазина.

====== 2 ======

Вертясь как белка в колесе весь остаток дня, Максим чувствовал странное волнение и воодушевление. Он и сам не мог понять до конца эти чувства. Но сегодня работа шла на удивление весьма бойко, и этим настроением ему удалось заразить даже вялых и апатичных продавщиц.

Он распорядился об установке барной стойки в новом магазине, обработал все необходимые документы, отправил несколько деловых писем поставщикам, и с нетерпением ждал восьми, чтобы отправиться на встречу к своему новому знакомому.

Как известно, он не был ни меценатом, ни филантропом, и благотворительность ему была нужна как пятое колесо в телеге, но ему не терпелось прийти в это кафе. Зачем? Он и сам не знал. Возможно, это было хоть какое-то, но разнообразие в бесконечной серости его будней. А возможно, этот Андрей заинтересовал его как человек? Хотя ведь они почти не были знакомы… Но что-то подсказывало Максиму, что скучно теперь точно не будет.

Сгорая от нетерпения, он все же закончил свою работу к девяти вечера и, захлопнув дверь офиса, направился к кафе, чувствуя, как сердце его колотится в предвкушении чего-то непонятного.

В небольшом зале с закосом под английский интерьер царил полумрак. Играла какая-то приятная блюзовая мелодия, и Максим, прищурившись, разглядел в клубах сигаретного дыма Андрея за роялем на маленькой сцене в центре зала. Слегка улыбнувшись своим мыслям, он присел за столик, и вперил свой взгляд в музыканта с задумчивым лицом, спокойно играющим свою мелодию.

Максим не знал этой музыки. Возможно, это была импровизация, но он не был силён в таких вещах, поэтому предпочитал не задумываться об этом. Музыка была прекрасна, обстановка была прекрасна, всё было прекрасно этим вечером. Впервые за последнее время Максим почувствовал себя расслабленным. Он непринужденно откинулся на спинку диванчика и погрузился в молчаливое созерцание.

Краем сознания Макс пытался припомнить, кому принадлежит этот бар, но ничего путного ему на ум не приходило. Это странно, что он не знал о существовании такого кафе в городе. В подобных местах хотелось бы бывать почаще.

Андрей закончил игру, изящно опустив кисти на клавиши. В зале послышались редкие хлопки и возгласы:

– Браво!

– Душевно зашло, братиш.

– Хорош пианист.

– Ваще красава…

Андрей слегка поклонился публике и вышел через боковой проход в зал. Сет закончился. Максим помахал ему рукой, привлекая к себе внимание. Заметив этот жест, Андрей направился в его сторону. Максим почувствовал, как его волнение усилилось. Сейчас Андрей казался ему чуть ли не звездой. Пусть хоть и маленького бара, но это не умаляло его таланта. Да уж, Диоген умел выбирать себе знакомых. Он хоть и алкоголик, но вкус у него был безупречный.

– Привет, – мягко улыбаясь, поздоровался Андрей, усаживаясь напротив Максима.

– Хорошо играешь, – вместо приветствия отметил Максим, и протянул ему руку для рукопожатия.

– Спасибо… На самом деле, сегодня я не в лучшей форме…

– Да брось ты. Кто тут способен понять это? – рассмеялся Максим. – и если это не лучшая твоя форма, то в обычном твоем состоянии, ты, похоже, бог рояля.

– Проехали, – смущенно отвечал Андрей, слегка краснея от комплиментов, – я рад, что ты пришел.

– А я-то как рад, – щурясь, отвечал Максим с лёгкой иронией в голосе, – словами не передать. Ну, так что? Вернемся к прозе жизни, как выражается наш общий знакомый Рудольфыч. Что у тебя на уме?

– Мы с коллегой собираемся дать благотворительный концерт в детском доме на улице N. Ну, ты знаешь ведь это место, да? Это за городской больницей, между парком и дорогой на аэропорт. Мы хотим сделать полноценную программу минут на сорок пять, а после этого несколько актеров будут читать стихи, ну, а потом, можно было бы сделать несколько фотографий с детьми…

– Так, – серьезно ответил Максим, – стихи, поэмы, Бетховен с Бахом. Я, конечно, все понимаю. Круто. От меня-то что требуется? Ближе к телу давай.

Андрей замялся. Похоже, он не ожидал, что ему придется излагать свои мысли и просьбы в столь прямолинейной форме. Тем временем Максим открыто смотрел ему в лицо, изучая его глазами. Спокойное и сосредоточенное лицо, обрамленное темными вьющимися волосами, средних размеров лоб, зеленые большие глаза, с глубоким взглядом, словно обращенным внутрь, густые красиво изогнутые брови, прямой нос с тонкими ноздрями, аккуратные губы, утонченный подбородок, небольшие морщинки вокруг глаз. Он, казалось, сошел с картин Эль Греко. И выглядел совсем не приспособленным для этого жестокого животного мира, где выживают сильнейшие. Максим отмечал про себя, что нечасто ему доводилось видеть людей с подобной внешностью в реальной жизни. Он больше походил на странное произведение искусства, случайно воплотившееся в материальном мире.

– Мы подумали, что неплохо было бы сделать детям какие-то небольшие подарки, – тихо ответил Андрей, слегка улыбнувшись.

– За чем же дело стало? – с трудом отрываясь от разглядывания, спросил Максим.

– У нас нет на это денег, – коротко ответил Андрей.

– То есть, вы хотите, чтобы я купил им подарки?

– Ну… Я не знаю. Если это не поставит вас в затруднительное положение.

«Всё ясно. Жорик разбалтывает в округе о том, что у меня куча денег и я, бедный, не знаю, куда их девать» – думал Максим. Но речь шла о детях, и он невольно призадумался о том, что всё это не так уж плохо.

– Какие же подарки вы хотите подарить? – спросил, сам не зная, почему Максим.

Хотя какая нахрен разница? Он чувствовал себя последним торгашом на фоне этого утонченного существа Андрея, и немного устыдился этого.

– Книжки с поэзией классиков, – спокойно ответил Андрей, – видишь ли, этим детям не хватает эстетических впечатлений от мира. Они живут в закрытом пространстве, и не видят ничего прекрасного. У них есть еда, кров и игрушки. Но в их жизни нет искусства и чего-либо другого…прекрасного.

«Он реально думает, что какие-то гребанные стишки их спасут, – насмешливо подумал Максим, – он точно с другой планеты. Искусство, Бахи-Бетховены, поэзия, музыка, как трогательно, охренеть просто»

– Ну… Ладно, – промолвил он вслух после некоторого молчания, – будут вам подарки. Просто скажи мне сумму. Списки, цены, доставки, вся херня… Это меня не интересует. Я просто спонсор. Оплачу всё, что надо.

«Лишь бы вы, долбоёбы мечтательные, порадовались. Всё-таки с этим миром не всё так плохо, если в нём выживают такие, как этот Андрей» – подумал он, с лёгким изумлением продолжая разглядывать своего нового необычного знакомого.

– Мы обязательно скажем руководству детского дома твоё имя, – воодушевленно продолжил свой спич Андрей, – это будет дополнительным пиаром для твоего бизнеса.

– Чувак, я алкашкой торгую, – устало сказал Максим, – вряд ли руководство этой шараги будет счастливо узнать, кто их спонсор. Сомневаюсь я, что это хорошая идея – пиарить меня в детдоме. Пусть лучше моё имя останется в тайне, окей? Мне лишняя огласка в таких кругах нахер не нужна.

– Как скажешь… – немного растерянно сказал Андрей, – но всё же… Это было бы несправедливо по отношению к тебе, если мы скроем от кого на самом деле эти подарки.

– Ай, справедливость нахер никому не нужна, – отозвался Максим, – просто отдай им эти гребанные подарки, сыграй какую-то песню и хватит.

– Ты читал Шарля де Костера? – неожиданно спросил Андрей, улыбаясь и щуря свои огромные глазищи.

– Нет, – ответил Максим, разведя руками, – а что?

– Ты – Симон.

– Это еще кто такой?

– Днём он издавал в свет свирепые и кровожадные указы его Величества, а по ночам он сеял слово Божье, печатая Библии*. Дело было во времена испанской инквизиции…

– Я не сею слово Божье… – немного смущенно сказал Максим, – не пойму, в чем тут связь.

– Ты помогаешь обездоленным другим путём, как можешь. Кто знает, быть может, твоя маленькая помощь сможет приблизить кого-то из них к миру искусства. Ведь для некоторых это единственное убежище…

– Слушай, тебе бы секту возглавлять, хорошо болтаешь, – закуривая сигарету, сказал Максим.

– Да это просто к слову…

– Слушай, я ещё не ужинал, – внезапно переменил тему Максим, – что у вас тут есть в ассортименте? Я бы хотел угостить тебя ужином, раз уж мы теперь в одной «команде»…

– Мне запрещено ужинать с клиентами, – неопределенно пожав плечами, ответил Андрей.

– Вот как? Это ещё почему?

– Таковы правила.

– А как насчет выпить?

– Выпить… Можно. Только немного. Мне вообще-то сегодня ещё играть сет.

– Мда. Не разгуляешься здесь, – со вздохом, ответил Максим.

– Под «немного» имеется в виду, что я должен стоять на ногах и быть в состоянии сесть за рояль, – рассмеялся Андрей.

– А, ну тогда нормально… Хотя я ведь не знаю твоих пределов. Пока что не знаю…

Андрей весело рассмеялся и жестом подозвал официанта.

Комментарий к 2 *– отсылка к персонажу Симону Праату из произведения Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле»

====== 3 ======

Бутылка коньяка с претензией на пять звезд была наполовину заполненной, когда Максим и Андрей вели свою неспешную беседу. Коньяк этот явно был помечен маркировкой V.S.O.P по ошибке, так как ни цвет его, ни вкус не соответствовали заявленным стандартам. Ни лёгкого аромата пряностей, ни шоколада, ни ванили, ни кокосового ореха – всех обычных запахов, присущим хорошему коньяку, Максиму обонять так и не удалось. Не было сомнений, в этот коньяк добавили изрядную долю карамели. Он никак не мог отделаться от профессиональной привычки дегустировать напитки, где бы он ни находился.

И это несколько мешало наслаждаться процессом…

Но сейчас под приятную беседу, он старался хоть немного отвлечься от своего привычного разглядывания и вынюхивания. Оставив рюмку в покое, он снова переключился на рассматривание своего нового знакомого, который в свою очередь тоже изучал его глазами.

– Коньяк на голодный желудок – не самое лучшее решение, – заметил предусмотрительный Андрей.

– Кушать в одиночестве – это все равно, что срать вдвоем, уж прости, – ответил Максим с улыбкой, – слова не мои, а одной известной актрисы.

Андрей улыбнулся.

– Я не голоден… Я как раз поел перед твоим приходом.

Максим окинул его быстрым проницательным взглядом. Врёт, конечно же. Но ладно.

– Давно ты тут зависаешь?

– В смысле, работаю? Вот уже почти полгода.

– А перед этим где обретался?

– На кораблях.

– Это как?

– Ну, круизные лайнеры. Я работал там в ресторанах. Играл.

– И каков жир?

– Что, прости?

– Говорю, платили хоть нормально?

– Да, прилично. Не в сравнение с местными зарплатами.

– Оно-то и понятно… – махнул рукой Максим, – а что там интересного на кораблях-то?

– Да ничего особенного. Море, кубрик, куча пьяных клиентов в ресторане, еженедельный инструктаж, орущий арт-директор, всё одно и то же.

– И долго ты там плавал?

– Несколько лет.

– Так ты уже продал душу морскому дьяволу? – весело спросил Максим.

– Откуда ты знаешь эту шутку? – удивлённо переспросил Андрей.

– Не вчера родился… А зачем тебе эта благотворительность? Если не секрет, конечно…

– Ну не зря же коптить небо, – пожав плечами, ответил Андрей, – захотелось сделать что-то хорошее. Хотя бы иногда.

– Значит те, кто не занимается благотворительностью, просто небо коптят, по-твоему? – хитро спросил его Максим.

– Не всегда. Каждый делает что-то свое.

– А я вот нихера не делаю, – подливая коньяка, отвечал Максим, – вообще. Нихера хорошего. И если бы не ты, я бы хрен когда подумал про этих детишек из детдома.

– Что ж, значит я, спасая себя, невольно спас еще одну заблудшую душу, – смеясь, ответил Андрей.

– Ну тебе точно надо в проповедники… Где ты научился так складно болтать?

– Не вчера родился, – смущенно повторил его слова Андрей.

Максим почувствовал, как алкоголь ударил ему в голову. Ему вдруг захотелось остаться здесь до самого утра, и вообще никуда не уходить до понедельника. Давненько он не чувствовал себя таким свободным и готовым к приключениям, как сегодня. И хотя был только четверг, и завтра ему нужно было на работу, он не хотел даже размышлять об этом сейчас.

– Слушай, чувак, – продолжил весьма подпитым голосом Максим, – а лет-то тебе сколько, если не секрет?

– Не секрет. Тридцать семь.

– Ого, да ты пенсионер, – весело ответил Максим и тут же осекся, смутившись, – то есть, я хотел сказать, что ты меня старше…

– Да я не в обиде, – добродушно отозвался Андрей.

– А выглядишь ты на тридцатник, – продолжал сглаживать свое неловкое замечание Максим, – не больше.

– Спасибо. Все так говорят.

– В чем твой секрет, чувак? Ты – вампир?

– Возможно, – смеясь, отвечал Андрей, закуривая сигарету, – я питаюсь только юными мужчинами, и это позволяет сохранять мою молодость.

– Э-э-э-э, прости, что?

– Да так, ничего.

– А женщинами ты, значит, не питаешься?

– Время от времени.

– Вот как…

Максим задумался. С настойчивостью пьяного он пытался понять, что значили эти слова? Его друг признался в своей нетрадиционной ориентации или..? Что это нахрен было такое? Может, уточнить? А, нафиг этот бред…

– Слушай, чувак, а я вот давно один… – издалека начал Максим.

Он чувствовал, что еще немного и его понесет по бездорожью. По бездорожью пьяных излияний и откровений, которые его новому знакомому, скорее всего, и нахер не упали. Но соблазн поплакаться был так велик, и возможность для этого выпадала столь редко, что он начал было свой рассказ, как послышался голос бармена:

– Андрей…

Они синхронно посмотрели в сторону стойки.

– Мне нужно играть второй сет, – быстро сказал пианист, – это недолго, всего минут сорок. Ты подождешь меня?

– Как нехуй, – ответил опьяневший Макс, – я буду не просто ждать, а наслаждаться твоей божественной игрой, чувак. Я весь тут, душой и телом.

Андрей улыбнулся, и, кивнув куда-то в сторону, сказал:

– Туалет вон там, если что. Кстати, и ты мог бы заказать себе что-то, пока я играю. Здесь просто убойный коньяк… Поэтому тебе необходимо поесть.

– Ах, да это гребанная ослиная ссанина, а не коньяк! – смеясь, отвечал Максим, польщенный такой заботой, – иди уж, играй, зрители ждут…

Через несколько минут Максим провалился куда-то в анабиоз. Завороженный звуками рояля, он полулежал на столе, и думал, ну какого же хрена он не был здесь раньше? Вот всегда так… Ищешь что-то, ищешь у чёрта на рогах, а самое хорошее всегда оказывается у тебя под носом, а ты ни сном, ни духом…

Андрей играл фантастически. Блистательно. Божественно. А потом у Макса закончились наречия для характеристики. Он просто перестал думать о чём-либо ещё, кроме этих всепоглощающих разум звуках. И об этих глубоких зелёных глазах.

Медленно, но очень упорно он пробовал разобраться в своих чувствах, но вскоре оставил эти попытки, как заведомо провальные. Ибо логики в них не было. Ни логики, ни здравого смысла. Он снова погрузился в музыку.

Она была… странная. Большей частью какие-то блюзы или госпелы, и вообще какое-то древнее дерьмо двадцатых годов. Но, чёрт возьми, такое прекрасное дерьмо, что сердце от него наполнялось каким-то тягучим мёдом, и невозможно было удержать слёз умиления. Кроме шуток. Этот чёртов пианист просто трахал рояль с таким смаком, что хотелось к нему присоединиться.

«И откуда он только взялся на мою голову – думал пьяный Максим, – откуда такие, мать их, вообще берутся?»

Сет закончился поразительно быстро, и зрители пьяно проорали на бис, поэтому Андрею пришлось сыграть ещё несколько композиций. Макс, уже не стесняясь, лежал головой на столе, мечтая о чём-то странном, и стараясь не анализировать это.

Когда Андрей вернулся, он просто посмотрел на него осовевшими глазами и, сложив руки в молитвенном жесте, сказал:

– Я только что прикоснулся к вечности…

Андрей рассмеялся, усаживаясь рядом, и подливая коньяка в рюмки.

– Я рад, – смущенно ответил музыкант, – потому что…

– Чувак, просто ответь мне сейчас на один вопрос, – бесцеремонно перебил его Максим с видом крайней серьёзности, – ты женат?

– Нет.

– Это хорошо… – ответил Макс, залпом опрокидывая рюмку коньяку, – то есть… Я хотел сказать, что это не очень хорошо в каком-то смысле, ну… В общем… Забей.

– Что ж, могу ли я спросить тебя об этом в свою очередь? – более раскованно, чем обычно, спросил Андрей.

– Можешь. Спроси меня.

– Ну, и?

– Нет, чувак. Я не женат. И вряд ли я когда-либо буду.

– Это ещё почему?

– Да так… – Максим оглянулся в поисках официанта, – у нас бухло закончилось, Шопен. Давай еще возьмём.

– Как скажешь…

– А ты, я вижу, крепкий орешек. Любишь бухнуть. И умеешь.

– Долгие годы тренировок на море.

– Ну да. А хуле там ещё делать, правильно? Только бухать и в жопу долб… То есть, я хотел сказать, что в принципе, там довольно скучно… Да?

– Можно и так сказать, – пропустив его тираду мимо ушей, отвечал Андрей.

Официант принес им еще одну бутылку.

– Пойло здесь отстойное, – с видом знатока продолжал Максим, – но не самое худшее. А так, вообще, милое местечко. Какого хрена я не знал о нём раньше?

– Рудольфыч иногда бывает весьма полезным, не так ли? – улыбнулся Андрей.

– И не говори. Иногда он просто кладезь всяких познаний и хитроумных штук. Он, вообще, можно сказать, моя правая рука. Он узнаёт цены моих конкурентов гораздо быстрее, чем мои заторможенные секретарши. Вот уж у кого не бывает превышения скорости!

Они рассмеялись этому глубокомысленному выводу, а Максим тем временем продолжал:

– Я рад, что я повстречал тебя.

– В самом деле? – Андрей странно улыбался, вопросительно глядя на Максима.

– Стал бы я разбрасываться такими словами с кем попало, – убедительно проговорил Максим, закуривая, – ты просто не знаешь меня.

– Как и ты меня…

– Что ж. Настал этот момент. Расскажи мне о себе.

Максим облокотился локтями о стол, смотря в упор на Андрея, который, под действием алкоголя, уже казался ему спустившимся ангелом с небес.

– Что именно тебе хотелось бы услышать?

– Всё. От начала до конца.

– Начнём с того момента, когда меня забрали из роддома?

– Ну, тут по усмотрению. Это не самая важная информация.

– Тогда что?

– Вот как… Как… – вторил Максим, глядя на руки Андрея, – как ты можешь вот этими руками делать всё это?

Без лишних церемоний он просто взял руки Андрея в свои, рассматривая их, словно перед ним было какое-то сокровище. Между ними пробежал электрический заряд такой силы, что они оба неожиданно посмотрели друг другу в глаза. Андрей не пытался высвободить руки, но и не совершал каких-либо действий, выражающих его истинные чувства.

– Просто техника, – тихо ответил пианист, – долгие годы… Как я уже говорил.

– Нихрена это ни разу не техника… – задумчиво говорил Максим, рассматривая его пальцы, – знаешь что? Я вот, что скажу тебе. Однажды я был в филармонии. Лет сто назад. Я был тогда мальцом, и мать повела меня. Не помню уж, что там было, Новый год, какой или другой праздник… Но тогда приезжал какой-то там именитый чувак из Англии… Я забыл фамилию. Так вот… Он играл дохера всякой крутой музыки. Шопен вроде бы, и еще что-то там… Прокофьев, кажется. Не помню, короче. Там было много всяких пассажей, скорость такая была, что мне казалось этот рояль сейчас провалится сквозь сцену нахрен. Так вот. Он тебе даже в подмётки не годится.