Текст книги "Исчадие Кромки. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– И что это, по-твоему, было?

Леший похлопал глазами и глухо проскрипел:

– Это предупреждение… Не стоит беспокоить Хозяина Пущи…

– Думаешь, не стоит и пробовать? – Криво усмехнулся я, аккуратно складывая на землю осколки. Меня, допустим, тоже не стоило злить.

– Вообще! Никогда! Да я даже в ту сторону больше не посмотрю! – «побожился» Леший. – Если он на такое способен… – Его взгляд вновь остановился на осколках Тарелочки. – Никогда… Никогда… И вы не просите, Гасан Хоттабыч, даже к границе теперь не поведу!

Ага, понятно – зассал, значит, наш Лесной Владыка. Ладно, будем, как обычно справляться своими силами. Как в песне поётся: я, да ты, да мы с тобой… С говорящим котом, в смысле. Думаю, что уж он-то меня не бросит?

– Не бросит, мессир! – раздалось Ментальное «мурчание» Грималкина у меня в голове. – Как вы вообще могли такое подумать?

– Опять подслушиваешь, хвостатый? – Я недовольно «нахмурился», но на самом деле был очень и очень рад, что мой четырехлапый спутник, не съехал «с темы».

– Ну что вы, мессир? Как можно? – Попытался отбрехаться говорящий кот. – Я просто предвосхищаю ваши вопросы и предугадываю желания…

– Да вы с Самобранкой, похоже, спелись! Предвосхищают они… Понимаешь… — Мысленно пробурчал я для вида. – А у меня кто-нибудь спросил: хочу ли я такого «предвосхищения»?

– Прости, что вмешиваюсь, Гасан Хоттабыч, – решила вмешаться и Самобранка, раз её тоже «зацепило», – кот прав! Разве мы не одна команда? Разве не должны заботиться друг о друге? Разве…

– Хорошие мои, не надо лишних слов! — Я понял в какую степь поворачивает наш разговор, поэтому не стал разводить длительные дебаты. – Я рад, что у меня есть такие преданные и верные друзья и соратники! Мы – команда! Да мы – почти одно целое…

– Мессир, а вы заметили кое-что, перед тем, как Тарелочка «издохла»? — поинтересовался хвостатый, который тоже стоял у меня за плечом, наблюдая за картинкой в разрушенном Артефакте.

– Что ты имеешь ввиду, дружище? – решил я уточнить. – Деревья уродливые видел. Похоже, что в той Пуще с экологией огромные проблемы. Видимо наши приятели правы – туда лучше не соваться.

– Да нет, я не о деревьях, мессир. Просто, мне показалось, что между ними я увидел хижину… Буквально на мгновение увидел – она мелькнула и тут же исчезла.

– Хм… Ничего подобного я не заметил, — ответил я, как на духу. – И как она выглядела?

– Да, в общем-то, ничего особенного, мессир, — ответил кот. – Обычная старенькая рубленная из бревен изба. Вот только она стремительно двигалась!

– В смысле, двигалась? — конкретно затупил я.

– В прямом, мессир, и очень быстро! У избушки были ноги! Куринные ноги, мессир!

– Ты хочешь сказать, что там обосновалась Яга?

– Я ничего не утверждаю, – ответил кот, – но избушку на курьих ножках я точно видел!

Вот, значит, куда перебралась бывшая Кощеева пассия, бывшая некогда толи Прекрасной, толи Премудрой, толи то и другое вместе. Я помнил, как он мельком о ней отзывался… С любовью и страхом! И советовал не попадаться ей на пути, если, вдруг, такая оказия случится. Обиженная на весь свет женщина, куда хуже любой, даже самой Хтонической Твари с немеряными Силами.

А когда Прекраснейшая из Богинь одномоментно превращается в уродливую старую каргу без права реабилитации – вообще туши свет, кидай гранату! Иначе, не спасёшься. Выходит, что Яга сама для себя выстроила этакую «зону отчуждения», чтобы до неё никто добраться не смог. Либо она ни до кого не смогла…

Хрен его знает, что у неё там в голове творится после стольких-то веков затворничества. Вон у Лешего с Водяным и то буденовки подрывает, а они хоть друг с другом имели возможность общаться. А старуха там одна в собственном соку варится. А Силища у неё, по заверению Кощея – неимоверная! Разотрёт в мелкий порошок и не заметит! Вона, как она с Тарелочкой… Жалко, блин, до слёз! Такой был полезный Артефакт.

– Значит, выхода отсюда действительно нет… – Задумавшись, я произнес это вслух.

Связываться по собственному желанию с могучей Ведьмой, мне не особо хотелось. Во-первых – она женщина. А я женщин, какими бы они ни были, стараюсь не обижать. Во-вторых – видно же невооруженным глазом, что Яга ничего плохого никому не желает. Заперла сама себя где-то у черта на куличках, и сидит, не отсвечивает. Конкретные отморозки так явно не поступают.

Ну, и в-третьих – Сила. Если мы с ней все-таки сцепимся, то половину леса точно на дровишки разнесем. А не хотелось бы портить такое чудное и тихое местечко. Может быть я, действительно, когда все свои дела улажу, здесь и поселюсь. Здесь душа моя просто отдыхает! Жаль, что я пока даже не знаю, как ко всем накопившимся делам подступиться. Даже, как из леса этого тихо и мирно выбраться не могу.

– Выхода из леса действительно нет, Гасан Хоттабыч, – подтвердил Водяной. – Но… – Озёрный Владыка резко замолчал и замялся, словно кляня себя за несдержанность.

– Твоё мокрейшество, ты если «гоп» сказал – то прыгать надо! – Тут же ухватился я за оговорку. – Давай уж, выкладывай!

– Уфф… – Водяник смахнул со лба выступивший крупный пот. Похоже, что сильно разволновался водоплавающий толстопуз. – Из леса выхода нет, – вновь повторил он. – Но есть у меня в озере один глубокий омут…

– И что там? Выход? – Подался я к весьма позеленевшему Водяному.

– Я погружался в него несколько раз… – Дрожа всем телом, признался Озёрный Владыка. – Выход из омута есть… Он ведет в какие-то неведомые земли… Но там… Там никогда не бывает лета – только лютый холод и быстрая смерть…

[1] Братина – деревянный резной ковш с одной или двумя ручками по бокам, который пускается по кругу при братчине, и все, находящиеся в круге-братстве, причащаются к напитку, налитому в него.

Глава 14

Я посмотрел на дрожащего Водяного:

– Интересное выходит кино, твоё мокрейшество? Ты заныриваешь в омут, а выныриваешь неизвестно где?

– Всё так, Хоттабыч! – Мелко затряс бородавчатой головой Водяник. – Всё так! Я тогда ещё был совсем юн и неопытен, когда поселился на этих берегах, – начал вспоминать Озёрный Владыка, – и решил получше изучить своё новое пристанище. Вот тогда-то я и обнаружил его. Омут отчего-то всегда снабжал моё озеро ледяной водой. Я тогда грешил на подземный источник земных вод и решил проверить… – Водяной икнул, и вновь взялся за деревянную братину, которую Самобранка вновь услужливо наполнила пивом.

– Погоди наливаться, – остановил я Водяного, – ты и так основательно набрался! Сначала расскажи, а уже потом будешь лечить свою расшатанную нервную систему!

– Я погружался все глубже и глубже, – продолжил свой рассказ Владыка Озера, послушно отодвинув пиво от себя, – как вдруг в кромешной холодной темноте увидел неясный свет… Чуть в стороне, у самого дна… Поддавшись любопытству, я поплыл к нему, и неожиданно вынырнул в небольшой, слегка подернутой льдом полынье. Лед, снег и ветер… И так на многие версты… Моё тело начало дубеть на морозе, и я испугался, что не смогу добраться домой… Я был там несколько раз, пытаясь дождаться теплых дней – но тщетно! А в последний раз едва не остался там навсегда – едва я вынырнул, на меня напал какой-то безумный Стихийный Дух, едва не поймав в ледяную ловушку… Вот прямо как ты давеча… Больше я туда не нырок. И тебе не советую! – Произнес Водяной, вновь ухватив перепончатыми лапами тару с пенным напитком.

– Лучше оставайтесь у нас! – подхватил Леший.

– Э-э-э! И не думайте об этом, мессир! – всполошился кот, видимо уловив мои мысли, лежащие «на поверхности». – Я плавать не умею! Да и вообще – воду не переношу!

– Не дрейфь, хвостатый! – Потрепал я кота по взъерошенной холке. – На этот счет мы что-нибудь обязательно придумаем! Будешь у нас первым глубоководным котом!

– Ох, мессир, – кот горестно закатил глаза, – и зачем я только с вами связался?

– Ты же хотел, чтобы тебя помнили в веках, Грималкин? – Ехидно прищурился я.

– Немного не так, мессир… – заикнулся мой пушистый друг. – Я только хотел, чтобы меня оценили в семье и дали личное имя…

– А так у тебя будет не только имя, но и слава! Гордись, котяра!

– Может, всё-таки не надо, мессир? – уже напрямую «намекнул» Грималкин.

– Нет! Надо, Федя, надо! – закончил я бессмысленные препирания известной фразой Шурика из «Операции 'Ы». – А то так и останешься у меня Федей на всю жизнь!

– Федя? – Говорящий кот задумался, похоже, прикидывая имя на себя. – Для двуногого – неплохое имя, но для говорящего кота не подходит совсем…

Однако, я уже его не слушал, раздумывая, как нам половчее погрузиться в местную Марианскую впадину, ведущую в новый «неизведанный мир». Со мной проблем не было: перекинусь в Кромешную Ипостась и мне даже дышать не нужно будет. А вот что делать с Грималкиным, который к глубоководным экспедициям был совсем неподготовлен?

Еще в своем родном мире я как раз смотрел по ящику передачу, что для домашних питомцев было разработано специальное снаряжение для погружений. Не у нас, естественно, а у буржуев заграничных, которые только и делают, что с жиру бесятся. Хочет такой вот хозяин заняться дайвингом со своим питомцем: кошечкой там, или собачкой – всегда пожалуйста.

Экипировка для вашей кошечки потянет на двадцать тыщ долла̀ров, а для пса, желающего заглянуть в царство Посейдона – все сорок. Как нормальный такой автомобиль! В гидрокостюм для животного вшиты свинцовые грузы, за счет которых питомец погружается. Его голова находится в специальном «шаре» из органического стекла, куда подается воздух. Одним словом – настоящий аналог скафандра водолаза. Вот и нам бы с Грималкиным такой не помешал. Только где же его взять?

В общем, я решил задержаться на этом уютном берегу еще на некоторое время, чтобы попробовать «разработать и реплицировать» скафандр для говорящего кота. А заодно и Скатерочку опробовать в новом качестве. Если она сумеет и такую вещь материализовать – тогда я уж и не знаю, чего она, в принципе, не сможет создать.

Промудохались мы со скафандром целых три дня. Действительно, прямо-таки мистическая цифра – три. Как в сказках: а на третий день, они… Не на второй, не на четвертый, а именно на третий. В чем прикол, не знаю, возможно просто совпадение. Но подводный костюм для кота Самобранке удалось повторить в точности. Дольше всего мучились с прозрачным «гермошлемом» и баллоном со сжатым воздухом для дыхания. Однако, в итоге, все у нас вышло в лучшем виде. К вечеру третьего дня мы даже «ходовые испытания» успели провести.

Тяжелее всего оказалось запихать брыкающегося кота в костюм, чем само погружение. Однако, оказавшись под водой вместе со мной и Водяным, Грималкину неожиданно понравилось. О чем он мне немедленно восторженно «телеграфировал» по мысленной связи:

– Не знал, что под водой так здорово, мессир! Такие рыбки вкусные плавают туда-сюда. Можно я поохочусь на них?

– Валяй, хвостатый, играйся! Думаю, его мокрейшество против не будет.

После испытаний, как водится, основательно обмыли агрегат. А к обеду следующего дня, как следует выспавшись, мы с котом, распрощавшись с Лешим, ухнули в глубокий озёрный омут в сопровождении Водяного. Кот, вполне себе освоившись с техникой, чувствовал себя как рыба в воде – прям, как настоящая морская душа.

– Слушай, хвостатый, а как тебе такое имя – Матроскин? – решил я поинтересоваться, пока мы постепенно опускались все глубже и глубже.

– Матроскин? А что это значит? — тут же заинтересовался кот.

– Это от слова Матрос, – тут провел я лингвистический анализ неизвестного Грималкину понятия. Он, видимо, попал к старой карге, когда в русском языке еще не было этого слова. – Это, как солдат, только на море. Один из судового экипажа. Моряк.

– А, Matelot! Моряк по-французки, — пояснил Грималкин . – Или matroos по-голландски, — наконец нашел ближайший аналог мой пушистый полиглот.

– Да, к тому же это один из самых известных говорящих котов моего мира! Его имя знают миллионы! Хочешь, я тебя так буду называть?

– А что? Мне нравится! – неожиданно согласился Грималкин. – Кот Матроскин! Звучит! И ничуть не хуже, чем Грималкин! Да с таким именем я еще свою династию осную!

– Замётано, Матроскин! – мысленно хохотнул я, увлекая первого кота водолаза в темную бездну омута.

Проход в «мир холода и смерти», как выразился Водяной, действительно нашелся у самого дна впадины. Махнув нашему водоплавающему проводнику рукой на прощание, мы с Матроскиным отправились навстречу новым приключениям. Как будто нам старых не хватало?

Вынырнули мы действительно в маленькой незамерзающей полынье в окружение бесконечного ледяного покрова. Похоже, что и полынья не замерзала только из-за постоянной циркуляции воды из теплого озера Водяника в этот заснеженный арктический мир. А переход, кстати, являлся ничем иным, как стационарным пространственным Порталом, наколдованным неведомо кем и незнамо когда.

Вонзив когти в крошащийся лёд, я выбрался на скользкую поверхность и достал из воды первого местного кота-водолаза. Непромокаемая сумка-рюкзак с сухой одеждой и Скатертью-самобранкой была подвешена у меня на поясе, просто я был сейчас несколько великоват, чтобы забросить её на спину.

После того, как Самобранка колданула кошачий скафандр, я вместе с ней создал непромокаемый рюкзак для её же собственного хранения, и нормальную одежду. Для холода и тепла, не шариться же мне все время в обносках, снятых с мумии. Так что теперь у меня было во что принарядиться. Да и Самобранка могла в любое время воспроизвести точную копию, оставшуюся навечно в её идеальной памяти.

Содрав скафандр с мокрого Матроскина, я быстро высушил шерсть кота Заклинанием (Магия здесь тоже работала) и спихнул использованный агрегат обратно в промоину. Оставлять после себя следы я был абсолютно не намерен. К тому же, если что, Самобранка вмиг его восстановит заново. А вот кошачья Магия Перемещения здесь тоже не работала, так что мой четвероногий друг в этом мире льда и снега оставался «обычным» говорящим котом. Быстро просушив и себя, я приготовил теплую одежду и, перекинувшись в человеческое тело, быстро её напялил, старясь не замерзнуть.

– Ну, что, пришло время примерить на себя роль отважных покорителей Севера? – риторически спросил я Матроскина, прикрывая лицо рукой от пронизывающего ветра. – Эх! Лыжи не додумался сделать! – Запоздало понял я. – Ладно, на первом привале сообразим.

– А куда мы пойдем, мессир? – спросил кот. – Вокруг всё одинаково – сплошные льды.

– Запомни место, хвостатый, – произнес я, – может придётся вернуться назад. А так – куда глаза глядят, туда и пойдем! – Я поднял со льда свою заостренную палку, найденную на свалке Артефактов, и опираясь на неё, как на посох, завзятым полярником зашагал сквозь льды и снежные торосы.

Неистребимые полчища гребаных снежинок неслись на крыльях пронизывающего до костей ветра. Снег острыми колючками впивался в лицо, сдирая кожу словно грубым наждаком. Вгрызался в глаза, слепя и выдавливая слезы. Забивал рот и нос, пытаясь лишить даже глотка воздуха. Вот уже несколько часов, как мы с Матроскиным покинули замерзшую ледяную пустыню и вышли в заснеженный лес, надеясь, что ветер в нем поутихнет, а нам удастся где-то пристроиться на ночлег.

Но, не тут то было! Ветер в лесу казалось стал еще сильнее. Мы с котом едва волочили ноги и спотыкались на каждом шагу. Местами я проваливался в сугробы по грудь, а кот так и вовсе уходил с головой. Приходилось останавливаться и доставать своего шерстяного спутника, шкура которого заиндевела, покрывшись инеем и сосульками.

Свирепые порывы ветра пригибали нас к земле, сшибали с ног, заставляя двигаться едва ли не ползком. Наконец Матроскин упал в сугроб, наметенный под раскидистой елью и, повернувшись спиной к пронизывающему ветру, плаксиво запричитал:

– Не могу больше, мессир! Совсем лап не чую! Может, вернемся к промоине, пока не поздно? Замерзнем мы здесь!

– Да, погода лютует, – согласился я с его доводами. – Холод собачий. Но возвращаться сейчас не вариант! Надо место для ночлега искать. Хорошо бы какую тихую ложбинку… А там палатку поставим (я перед походом в неизведанные земли озадачился и этим «предметом гардероба») и отогреемся!

– Может, посидим немного, мессир, передохнем? – Вновь заканючил кошара. – Нету больше моченьки идти!

Так-то да, устали мы знатно. Особенно кот, непривычный к путешествиям на своих четырех. Очередной порыв ветра вышиб слезинку у меня из левого глаза, которая тут же превратилась в сверкающий кристаллик льда. Холодрыга лютая! Я потрогал заледеневшую бороду, забитую снегом, на кота, превратившегося в натуральный снежный ком, и выдал:

– Давай, хвостатый, соберись! Спустимся с пригорка, я тебе костерок для сугрева соображу! Там и на ночь расположимся. Догоняй!

Я вновь потащился вперед, проламываясь сквозь сугробы.

– Подождите, мессир! – Кот, услышав про скорый обогрев, резво выбрался из снежной кучи и побежал по моим следам. – Эх, не простыть бы еще! – продолжал он ворчать на ходу.

– Давай, догоняй, Матроскин! – крикнул я, на ходу теребя руками заиндевевшие лицо и уши. – А насчет болезни не беспокойся: морская душа не простывает! – ввинтил я для хохмы еще одну известную цитату из кинофильма «Одиноким предоставляется общежитие». – Ну, а если приболеешь – вмиг на ноги поставлю Большим Целительским Заклинанием!

Неожиданно резкий порыв ветра свалил меня с ног в ближайший сугроб, в котром я утонул с головой. Наступившую следом зловещую тишину нарушали только своим треском промерзшие деревьев. Ветер утих и перестал нести на своих крыльях колючую снежную порошу.

Я поднялся на ноги, выплюнул изо рта набившийся снег и подозрительно огляделся.

– Матроскин, ты как? – тихонько позвал я кота. – Живой еще?

Не замечая набившегося за шиворот снега, что, растаяв, стекал противными холодными струйками по спине, я продолжал тревожно озираться. Непогода вывела нас на край небольшой и какой-то подозрительной идеально круглой полянки.

– Живой, мессир! – Голова говорящего кота появилась над снежным покровом.

– Не к добру такое резкое затишье… – едва успел я произнести, как снег в центре поляны пришёл в движение.

Он закрутился спиралью, что увеличивалась в размерах с каждым мгновением, пока не переросла верхушки деревьев. Внутри спирали появился неясный силуэт, отдалённо напоминающий человека. Снежный вихрь, посшибав шишки с близстоящих елей, рассыпался также неожиданно, как и возник.

Перед нами стоял, опираясь на сверкающий ледяной посох, чудовищный исполин, которому я едва ли доставал до колена. Ну, нас-то всякими гигантами не напужать – сами такие, только усиленно это скрываем. Интересно, а этот чьих будет? Из Асуров, Титанов или Богов? А может он из семейства Инеистых Великанов, как мудрый Мимир? И чего он в этом краю забыл? Наверное, это тот самый Стихийный Дух, который в своё время Водяного чуть не поймал. Вот сейчас мы и узнаем, чего ему от нас надобно?

Великан кутался в плащ, словно сотканный из множества непослушных снежинок, которые, кружась в завораживающем танце, неспешно падали на землю. Его припорошенная снегом борода, похожая на застывший водопад, переливалась в лучах холодного зимнего солнца всеми цветами радуги.

Белесые глаза исполина, злобно сверкающие из-под заиндевевших густых бровей, могли напугать кого угодно, но только не меня – я таких деятелей, ха-ха, на завтрак пачками ем! Вот только всё крепчающий с каждым мгновением мороз немного донимал.

Да, я оставался невозмутимым, хотя прекрасно представлял, чем может окончиться встреча с этим гребаным Морозкой. Главное, чтобы не начал выписывать вокруг нас кренделя и кричать: «тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная?» Я тогдасразу ему в розовощекую харю заеду, чтобы много о себе не воображал!

Однако, морозное дыхание Великана уже пронизывало до самых костей, не спасала даже теплая одежда! А стоявшие на краю поляны деревья, попросту не выдерживали и с громким треском лопались от мороза. Мёртвыми падали с веток птицы, попавшие под ледяное дыхание этого отмороженного на всю голову Бога Стужи.

– Слышь, старина, ты бы убавил холодочку! Не всем настолько минусовые температуры по душе! – прокричал я, чем вызвал еще более недовольную реакцию Исполина.

Великан с трудом отверз покрытые инеем губы и громыхнул на весь заснеженный лес:

– Жалкие твари! Ненавижу вас всех!

От его утробного гласа вздрогнули елки, уронив свой снежный покров на землю. А отмороженный хлыщ поднял свой ледяной посох и ударил им оземь. Земля вновь дрогнула. Я едва устоял на ногах, с трудом удержавшись от очередного падения в сугроб.

Снежный плащ Исполина пришел в движение, накрыв снежной порошей всю поляну. И через мгновение я ощутил, что оказался в самом центре ледяного смерча. Он сдавил со всех сторон, а земля вдруг ухнула куда-то вниз, и меня понесло в неизвестном направлении.

– Матроскин, ты здесь? – Взволновано окликнул я кота на Ментальном уровне.

– Не волнуйтесь, мессир, я лечу с вами, – тут же отозвался мой четвероногий друг. – Только боюсь, как бы на замерзнуть…

– Держись, хвостатый! – приободрил я Матроскина, послав в его сторону слегка разогревающее Заклинание.

Ну, что же, в нашей жизни наметилась хоть какая-то движуха! Куда-то же несет нас этот чертов отмороженный утырок? Хоть бы сказал чего, кроме откровенных угроз. Ну, да ладно, по месту разберемся.

К счастью, болтало нас с Матроскиным в этом снежном и промороженном вертолете не очень продолжительное время. Минут пятнадцать-двадцать по внутренним ощущениям. Обзавестись часами я так и не удосужился, но внутренние часы у меня как… часы. Все-таки, отчасти я ведь и самим Временем могу повелевать, хоть и Сил этот процесс отжирает немеряно.

Наконец снежный вихрь начал «стихать». Его вращение замедлялось до тех пор, пока мне по пяткам не ударило что-то твердое. Похоже, конечная. Вот сейчас и узнаем, куда нас в очередной раз занесло. И, сдается мне, что здесь нас с говорящим котом тоже никто не будет оркестром и хлебом-солью встречать.