Текст книги "Мантикора (СИ)"
Автор книги: Kuro
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Ащ, – поморщился Чанёль, стоило ему опустить ноги на пол. – Вот черт.
Бэк закатил глаза и хотел было уговорить Чана вернуться в прежнее положение. Но только и смог охнуть от того, что Чан вдруг взял его руки в свои и коснулся губами.
– Ты спятил, что ли? – пробормотал Бэкхён. Чанёль не ответил, пытаясь развязать запястья Бёна непослушными пальцами. Наконец, ему удалось ослабить узел и потянуть его зубами, освобождая руки Бэка.
Чанёль скинул веревку под ноги и обнял Бэкхёна, утыкаясь лбом во впалый живот. Бэк так и стоял на месте, не отстраняясь. А затем положил руку на затылок Чанёля и почти невесомо провел рукой по волосам.
Что-то происходило с ними обоими, словно линза, через которую они видели мир, искривилась под другим углом. Время замерло на какое-то мгновение в комнате, освещенной лишь одной тусклой лампой.
– Тебе надо поспать, чтобы восстановиться. Ты потерял много крови, – первым нарушил тишину Бэкхён, чувствуя, как горит его кожа.
– Ложись со мной. Я тебя не съем, – Чан потянул Бэка на себя, но тот дернулся назад. Чанёль усмехнулся и отодвинулся назад, укладываясь у стены и удобнее устраивая ногу. Бэк помедлил немного, но потом все же забрался под одеяло и лег на край кровати, предпочтив это прозябанию на полу.
Чан недовольно фыркнул и притянул Бэкхёна к себе, переплетая их руки.
– Ты такой холодный.
– Ты сам лежал, как труп, а теперь снова, как жаровня.
– Бэкхён…
– Что?
– Я никогда не чувствовал себя таким одиноким, как в те минуты, что ты ушел. Но сейчас, не знаю отчего, я не совсем рад, что ты вернулся.
Чанёль почти прошептал последние слова, но Бэк уже не слышал их. Как ни парадоксально, ему впервые было комфортно под теплым боком у Чанёля.
Когда Бэкхён проснулся, то комната была заполнена серым светом. Чанёля рядом не оказалось, да и постель была холодной. Бэк встал и выглянул на улицу, не понимая, какое сейчас время суток. За окном разлилась молочная пелена тумана, через которую с трудом можно было различить темные силуэты елей.
Бэку стало не по себе. Куда мог пропасть Чанёль? Ведь он не мог встать самостоятельно, не потревожив Бэкхёна. Если ему кто и помог, то все равно это было бы слышно – не такой крепкий у Бэка сон.
На всякий случай парень заглянул в ванную, но и здесь никого не было. Входная дверь оказалось открытой, и Бэкхён выглянул в коридор, а затем быстро пересек коридор и нырнул в гостевую комнату, которая тоже была не заперта. Чанёля и здесь не было, только вот кровать была перевернута и постельное белье разбросано по полу. Кто это сделал, да и зачем?
Увиденное Бэкхёну совсем не понравилось, он решил вернуться в комнату Чана, но, оказавшись в коридоре, вдруг увидел, что двери, ведущие на лестницу, распахнуты настежь. Это выглядело очень странно, и Бэкхён не знал, стоит ли остаться здесь или попробовать спуститься вниз. Последний вариант не прельщал, потому что это было совсем не безопасно, и все могло обернуться очень плохо, столкнись он с одним из жильцов.
Теперь Бэкхён понял, почему семья Чанёля разрешала ему оставаться в живых все это время: так они могли манипулировать сыном.
Однако положение Бэкхёна ухудшилось, и если бы его хотели убить, то закрытые двери не стали бы препятствием. Тогда нет смысла оставаться здесь, надо попробовать найти Чанёля и убедиться, что с ним все в порядке.
Бэк осторожно начал опускаться по лестнице. Мимо второго этажа он буквально пролетел, и оказался внизу, отметив, что в воздухе витал какой-то странный запах.
В холле стоял полумрак, так как лампы не были зажжены, но даже так Бэк разглядел, что со стен убраны картины. Точнее на их месте виднелись большие черные пятна. Не долго раздумывая, Бэкхён подбежал к выходу и подергал ручку двери, но в этот раз ему не повезло – она оказалась заперта.
Тут Бэк услышал шум, явно доносившийся из гостиной. Парень вжался в дверь, когда понял, что это были чьи-то приближающиеся тяжелые шаги. Из гостиной появилось оно. Бён обомлел, не зная, что и думать. Что это вообще такое?
Существо отдаленно походило на человека, за ним волочился большой скорпионий хвост, а лица почти не было видно из-за длинных рыжих волос. Оно повернуло голову и оскалилось на Бэкхёна, который с ужасом заметил, что тварь чем-то походит на Чанеля. Но как такое может быть?
Не успел Бэк и глазом моргнуть, как монстр оказался рядом и схватил его за загривок. Онемевший Бэкхён даже не мог сопротивляться, когда тварь потащила его за собой, буквально волоча по полу в подвал. Сладковатый запах усилился, когда Бэк оказался в темном подвале.
Тварь бросила его на холодный пол, и Бэкхён не видел, что же творится вокруг. Он провел руками по липкому полу, пытаясь встать, но кровь в жилах застыла, когда воздух прорезал нечеловеческий вой. Казалось, все отчаяние и злоба мира отзывались в этом кошмарном звуке.
Вдруг резко включились лампы. И тогда к Бёну вернулся голос, и он закричал в безумном ужасе: с потолка свисали человеческие тела, подвешенные за ноги. Ряды мужчин, женщин и детей с закрыми навеки глазами и окаменевшими лицами. Некоторые из них были обезображены, лишены частей тела, а другие выглядели совсем свежими. Среди них Бэк узнал четырех. Его друзья тоже висели под потолком с обвязанными вокруг щикотолок путами – сине-бледные и мертвые.
Бэкхён почувствовал, как по его лицу стекают тяжелые слезы, размывая окружающий мир. Ему хотелось биться об пол в истерике.
Тварь не дала ему этого сделать, она схватила Бэкхёна за грудки и зарычала на него, обнажая бесчисленные зубы. Бэк узнавал черты этого лица даже со звериной пастью и глазами, пылающие огнем в темноте. Его личный кошмар. Пак Чанёль?
– Нет, ты не он, – вдруг прошептал Бэкхён, силясь не смотреть наверх. Все замерло, даже дыхание словно стало тише.
– Ты похоже на Чанёля, но не можешь быть им. Он пугает меня. Он пробовал человечину. Так почему же мне кажется, что это далеко не самое главное? Ведь он улыбается как ребенок – так искренне, словно на самом деле любит... Может, ты всего лишь его часть, но полностью тебе его не подчинить. Потому что Чанёль не такой. Я знаю, он не монстр…
Бэкхён прошептал последние слова и неожиданно понял, что снова оказался лежащим на кровати. Светало, комната Чанёля наполнялась лилово-розоватым светом, а под боком громко сопел Пак Чанёль. Бэк почувствовал влагу на своем лице. Значит, он действительно плакал во сне? Он вспомнил ужасную картину, которая уже развеялась в утренних лучах, но все еще стояла у Бэкхёна перед глазами. Какое счастье, что на самом деле его друзья все еще живы, а с Чанёлем тоже все в порядке.
Бэк придвинулся к Паку ближе, практически прижимаясь к нему. Все еще тепло. Нет, Чанёль не может быть тем ужасным чудовищем с картины. Не тот Чан, которого узнал Бэкхён. Пусть в закоулках его души и живут монстры, но им ни за что не перейти на солнечную сторону, которая испепелит их дотла.
Чанёль фыркнул во сне и закинул на Бэкхёна одну руку. Тот только улыбнулся, утыкаясь носом в чужое плечо, ощущая, что находится в безопасности, но не понимая, почему сердце щемит в груди.
Примечание к части * Akdong Musician (AKMU) – 얼음들 (Melted)
12. refill
Я переполнен тобой
И сейчас, в этот самый миг, ты уже в моём сердце
Чанёль провел рукой по волосам Бэкхёна, улыбаясь себе под нос. Он был такой милый и теплый, и от одного его присутствия становилось приятно на душе. Жаль, что это не может продолжаться вечно.
Бэк пробормотал что-то неразборчивое и приподнял голову с подушки, сонно щурясь. Затем, словно вспомнив что-то, охнул и скатился с кровати, утащив за собой одеяло. Чанёль заливисто рассмеялся и подполз ближе к краю.
– Эй, ты как? – свесил он голову вниз.
– Нормально, – прохрипел Бэкхён, поднимаясь с пола. – Как ты сам, жертва жуткого хищника?
– Тело, конечно, ломит, – прислушался к своим ощущениям Чан. – Но жить буду. Надо попытаться встать. Не поможешь?
Бэкхён кивнул и поддержал Чана под руки, пока тот пытался подняться. Получилось это с трудом, но Чанёль мужественно молчал, кусая губы. И вот в тот самый момент, когда Чан хотел сделать несколько шагов, в дверь постучали.
– Заходите, – крикнул Чанёль, садясь обратно на кровать. Бэкхён заметно сжался, но на пороге показался только Шин.
– Обед готов, – он поклонился Чанёлю.
– Спасибо, Шин, я сейчас спущусь.
– Не стоит. Вам лучше не покидать комнату и не беспокоить рану. Господа сочли, что Ваш гость вполне сможет принести еду.
– Я? – удивился Бэкхён, хотя, конечно, никакого другого гостя здесь не наблюдалось.
– Никуда он не пойдет, а останется здесь, – резко посуровел Чанёль. – Я сам.
– Не надо, Чанёль, я схожу, – Бэк обулся и подошел к дворецкому. – Подожди, я скоро.
Не успел Чан в очередной раз возразить, как дверь уже захлопнулась, и ему оставалось только выругаться.
Бэкхён уже спускался вслед за Шином. Дворецкий опять молчал вплоть до того, как они оказались на знакомой маленькой кухне.
– Отнеси это господину Чанёлю, – Шин указал на поднос, на котором дымился обед, распространяя вокруг себя раздражающий мясной запах. Бэкхён дернулся, догадываясь, каков может быть главный ингредиент. Отдав свое короткое указание, дворецкий развернулся… и вышел из кухни, оставляя Бэка одного. Тот на секунду даже опешил. Шин странный, и это слабо сказано.
Бэк взял в руки поднос и был готов уже покинуть кухню, но на самом пороге вдруг остановился, а затем резко развернулся. Стоит рискнуть, ведь Бэкхёну этот уход был на руку. Сам он не ел уже второй день, и от голода начинала кружиться голова.
Бэк открыл холодильник, достал немного овощей и яблок и помыл их под струей теплой воды. Также захватил еще хлеба и налил в одну из кружек чай. Бэкхену хотелось бы еще что-нибудь приготовить по-быстрому, но он помнил слова Чанёля о том, что его мама не терпит никого на своей кухне. Встречаться с госпожой Пак Бэкхёну совсем не хотелось, поэтому идею о салате с лапшой пришлось оставить в мечтах. Как и мысль о том, что неплохо бы захватить с собой нож, потому что при ближайшем рассмотрении ящик оказался запертым. Все-таки Шин не упустил этот момент.
Возвращался Бэк в комнату с нагруженным подносом, но при этом старался поскорее оказаться на нужном этаже. Парень осторожно открыл дверь боком. К его удивлению, Чанёль стоял в дверях комнаты, опираясь о косяк, и вид у него был самый решительный.
– Я хотел уже идти за тобой, – он слабо улыбнулся, увидев Бэкхёна.
– Ну, как видишь, со мной все в порядке, – Бэк остановился перед Паком. – Только поднос тяжеловат.
– Поставь куда-нибудь, – Чанёль отодвинулся, пропуская Бэкхёна в комнату, а затем проковылял до кровати и с тяжелым вздохом опустился на нее.
– Ты придурок, не тревожь ногу, пока не зажила, – проворчал Бэк, опуская поднос на стол.
Чан только отмахнулся.
– Я быстро приду в норму, особенно, если не обращать внимание. Так, что ты принес?
– Не знаю, как это называется, по-моему, твоя мама приготовила что-то европейское.
– А эта зелень?
– Я взял овощи из холодильника для себя. И яблоки, – усмехнулся Бэк, с хрустом откусывая от одного.
– Не поделишься?
– М-м? – приподнял брови Бэкхён. – Ну ладно.
– Отлично, – Чан устало потер колено. – Тогда не окажешь мне еще одну услугу?
– Какую?
Чанёль указал на стоящую на подносе дымящуюся тарелку.
– Вылей это, пожалуйста, в унитаз.
– Что? – Бэк чуть не подавился. – Ты серьезно?
– Вполне, – пожал плечами Чан и поморщился. – Просто сделай это без лишних вопросов.
– Хорошо.
Бэкхён поднялся с места, брезгливо взял тарелку с мясным рагу и отправился с ней в ванную. Когда он вернулся, то Чанёль спокойно жевал хлеб вприкуску с морковкой. Бэк даже улыбнулся в ладонь и подавил в себе шутку про лошадку, вспоминая, как Чондэ его самого дразнил листом салата.
Не задавать лишних вопросов оказалось труднее, чем думал Бён – его так и подмывало спросить, почему Чанёль отказался от плотного обеда.
– Тяжело быть вегетарианцем, – пробормотал Чан, задумчиво глядя на морковку. – Хочу свинины, но ее так редко готовят. Хорошо, что я могу ходить в столовую в универе. Порой мне кажется, что я хожу в универ только поесть.
– Тогда у вас с Чондэ есть кое-что общее.
Чанёль рассмеялся и блестящими глазами посмотрел на Бэкхёна, который прихлебывал чай. Он был рад, что Бэк стал более разговорчивым. Возможно, оттого, что Чан сам изменился рядом с ним. Бэк поймал взгляд Чанёля и сконфуженно уставился в пол. Почему он так смотрит? Остается надеяться, что грызя морковь, он не жалеет о выкинутом обеде.
После этого скромного обеда Чан выпил обезболивающее, которое лежало на полке вместе с другими медикаментами, и отказался от помощи Бэка с перевязкой. Однако необходимо было заняться и повреждениями на теле.
– Само заживет, – фыркнул Чанёль, когда Бэкхён указал ему на это.
– Ты же сам сказал, что хочешь быстрее прийти в норму, а иначе так и будешь кряхтеть при каждом лишнем движении, – Бэк и сам не знал, откуда в нем взялась эта забота, но ведь ему и самому было бы лучше, чтобы Чанёль скорее поправился.
– Хорошо-хорошо, – Чан поднял ладони вверх, словно сдаваясь. – Давай сюда мазь, или что там есть.
Бэкхён протянул Паку тюбик. Тот стянул с себя футболку, демонстрируя лиловые пятна на бледной коже. Борьба со злобным ротвейлером не могла пройти бесследно. Чанёль обработал гематомы, до которых мог дотянуться, а затем обратился к Бэку.
– Раз ты так на этом настаивал, то тебе придется помочь мне с синяками на спине.
Бэкхён прикусил губу, так и желая ответить, что Чанёль обойдется, но потом все же забрал из его рук тюбик. Чанёль повернулся спиной, на которой было меньше ран, чем спереди, вот только еще поясницу и плечи «украшали» какие-то старые отметины. Бэкхён не решился спросить, откуда это, и молча выдавил себе на пальцы прозрачной мази, немного пахнущей спиртом. Поколебавшись, Бэк провел кончиками пальцев по самым ярким синякам, втирая лекарство. Затем полностью положил ладонь на спину, чувствуя какой жар исходит от Чанёля.
– Бэк, – Чанёль развернулся, заставляя одернуть руку, которую Пак, однако, тут же перехватил.
– Надо руки пом-м-м, – Бэкхён попытался высвободить пальцы, но Чан впечатался в его губы поцелуем.
– Ча-а-ан, – Бэкхён открыл было рот, и Чанёль тут же воспользовался этим, проведя языком по его губам. Бэк не знал, куда ему деваться от этого внезапного напора. Ударить Чанёля не лучший вариант, да и ничего страшного в таком состоянии он все равно не сможет сделать.
А в глазах у Пака немая мольба и голод. Его руки сминают футболку Бэкхёна, но тот мягко отстраняется, а затем спрыгивает с кровати, чтобы оказаться в другом конце комнаты.
– Да что ты творишь? – Бэк потирает ноющую губу, чувствуя невразумительную дрожь в теле. Он совсем забыл, по какой причине оказался в этом доме. Чанёль его хочет.
– Не хочу забыть твой вкус, – ухмыльнулся Чан, натягивая футболку. – Когда еще ты дотронешься до меня по своей воле. Я ведь не железный, Бэкхён. Даже если это ничего не значит для тебя, то для меня это имеет значение.
«Это, в самом деле, ничего не значит для меня?» – вдруг подумал про себя Бэк, приоткрыв глаза, но потом одернул себя. С чего такие мысли в голову приходят?
– И какое чувство должно было это вызвать у меня? Удивление? Испуг? – причитал гордо Бэк. – Просто прекрати трогать меня так внезапно, как будто у тебя в голове переклинило.
– Недалеко от истины, – гортанно рассмеялся Чан. – Похоже, у меня от голода голова могла закружиться.
– Чанёль, – Бэкхён неловко переступил с ноги на ногу, затем сделал несколько шагов и опустился на стул. – Скажи, почему ты попросил меня выкинуть твой обед?
Пак сжал губы и повернул голову к окну, размышляя над ответом. На его лице отображалась борьба внутренних противоречий – признаться Бёну или вновь уклониться от ответа.
– Я не могу, – выдохнул Чан.
– Не можешь сказать мне?
– Не могу заставить себя это есть. Не знаю, почему, это началось где-то полтора года назад. Просто меня начинало мутить сразу после человеческого мяса. Хотелось сразу прочистить желудок, словно съел какую-то тухлятину. Сначала я списывал это все на расстройство пищеварения, но все оказалось не так просто, словно все это было только в моей голове, – Чанёль приложил указательный палец к виску. – Но я не мог отказаться от человечины, ведь моя семья этого бы не поняла. Я было подумал, что это временно, однако мерзкое чувство после еды не проходило, и меня в буквальном смысле выворачивало. Только после этого мне становилось лучше. Теперь я привык к этим закидонам моего организма, поэтому иногда даже не придаю значения. А сейчас, раз выпадает такая возможность, то я могу заранее избежать неприятных ощущений.
Бэкхён неожиданно вспомнил, как несколько раз слышал странные звуки из ванной. Значит, Чанёлю тогда действительно было плохо.
– Кажется, говорить об этом с родителями, тебе действительно не имеет смысла, – вздохнул Бэк, обхватывая свои колени. – Но почему ты мне сразу об этом не сказал?
– А надо было? – удивленно приподнял брови Чанёль. – Ты же не врач, чтобы в этом что-то понимать.
– Да причем здесь это! Ты должен своим мозгом дойти до того, что есть человечину неправильно, а не только потому, что твой организм первым против этого взбунтовался.
– Бэкхён, не начинай, – фыркнул Чанёль, закидывая ноги на кровать. – Кстати, я как-то пытался тебе намекнуть об этом.
– Когда это?
– В первые дни, когда мама приготовила кальбитан. Я знал об этом заранее, поэтому купил готовый в городе и положил в свою тарелку. Хотел дать тебе попробовать, чтобы ты понял, что там обычная свинина, но ты отказался, потому что я забыл – ты не ешь мясо.
– Опять же мог сказать мне это на словах, – буркнул Бэкхён. – Я не знаю, как к этому отнестись. Ты меня снова запутал. Твоя голова – то еще неопознанное место, Чанёль.
– Как и твое сердце.
Бэк на это только неопределенно хмыкнул, и не стал спорить.
Чан окликнул его, заметив, что Бён глубоко ушел в свои мысли, а затем бросил ему маленький кусочек блестящего металла. Бэкхён чуть не упустил его, подхватив самыми кончиками пальцев.
– Это ключ от гостевой комнаты. Тебе лучше запереться изнутри, но не вытаскивать ключ из скважины. Тогда дверь нельзя будет открыть снаружи. Ведь у других тоже есть ключи, да и сделать новый – не проблема.
– Если только не будет выламывать дверь, – Бэкхён поднялся со стула и направился к выходу. – Я пойду лучше.
– Не сможешь заснуть, приходи, я буду ждать, – усмехнулся Чан, похлопав по кровати.
– Ага, обязательно, – Бэк даже не обернулся, скрываясь за дверью. Чан закинул руку себе на лоб и тихо рассмеялся, думая, правильно ли он поступил, рассказав свою тайну Бэкхёну.
Внутри у Чанёля все кипело. Ему снова не хватало чужого тепла, ему хотелось держать Бэкхёна все время рядом. С другой стороны, хотелось распахнуть клетку, выпуская несчастную птицу на свободу. Но сердце Чана само билось, как заточенная птица, раздирая свои крылья.
Чанёль ничего не может поделать с тем, что ему опротивело все вокруг, кроме одного человека.
***
Вечер в поместье Паков прошел относительно спокойно, по крайней мере, так казалось Бэкхёну, который теперь ожидал самого худшего. Но нет, никто в его комнату не вламывался, никто не запрыгивал на его кровать с ножом и не тащил за шиворот в подвальную кухню. Правда, Бён думал, что Шин может явиться к ужину, чтобы снова велеть Бэкхёну принести еду наверх, но нет, никого.
Даже заснуть Бэк смог быстрее, чем обычно, вот только часто просыпался ночью – ему все мерещились посторонние шумы. Он вскакивал с кровати и припадал к двери, но по ту сторону было тихо. Бэкхён обзывал себя параноиком, но никак не мог «отключить» повышенную настороженность.
Ему все никак не давал покоя разговор с Чанёлем. «Бэкхён, не начинай», – мысленно передразнил его парень. Как вообще можно на такое реагировать? То он спокойно уплетает за обе щеки рагу, то, оказывается, его от этого мутит. Конечно, от этого Чан не перестал быть людоедом, но ведь этот придурок даже этого не понимает. Не понимает, что дело должно быть не в реакции желудка, а в реакции мозга. Ведь это аморально, просто бесчеловечно.
Понимая, что заснуть теперь точно не получится, Бэкхён снова слез с кровати, подошел к двери и повернул ключ, торчащий в замочной скважине. Нервно оглядевшись, он пересек коридор и подергал ручку двери в комнату Чанёля. Она была не заперта и поддалась при первом движении. Как опрометчиво со стороны Чана, что любой посередине ночи может спокойно зайти к нему в комнату. Бэкхён вспомнил, что так и не упомянул о странной фразе близнеца, когда тот держал его на переднем дворе. Что-то он знает про смерть Юны, о чем Чанёль, может, не догадывается.
Бэк аккуратно проскользнул в полутемную комнату. Свет из окна достаточно освещал ее, чтобы не напороться на какую-нибудь вещь, валяющуюся на полу. Только сейчас Бэк заметил, что в комнате вновь образовались зачатки хаоса. Чан, что ли, тут буянил? Как же тогда его нога?
Он осторожно подошел ближе к кровати, ожидая, что хозяин комнаты сейчас проснется, но тот спал мертвым сном. Слишком крепко.
Бэкхён испугался. Он наклонился над изголовьем и протянул ладонь к лицу Чана, и успокоился, когда почувствовал его теплое дыхание. Бэк облегченно выдохнул и, повинуясь странному порыву, провел пальцами по взлохмаченным волосам Чанёля. Красивый. Бэкхён склонился ниже, упираясь руками о край кровати, и почти почувствовал чужое дыхание на своем лице.
И в этот момент веки Пака дрогнули, и глаза сонно приоткрылись. Бэк чуть не отлетел, быстро дернувшись назад и выпрямляясь в полный рост. Что он только что хотел сделать?
– Бэк, – прохрипел Чанёль, потирая переносицу. – Что ты здесь делаешь?
– Я… я… – Бён еще не успел придумать оправдание, но, кажется, Чан его уже не слушал.
– Я принял лекарство, кажется, у него сильный снотворный эффект, – Пак опустил ноги на пол.
– А я просто услышал какой-то шум в коридоре, вот и зашел, – соврал Бэкхён, не придумав ничего лучше в свое оправдание.
– Шум? – подозрительно нахмурился Чан. – Я вроде просил Шина запереть дверь на этаж – она одинаково открывается, что снаружи, что изнутри.
– Значит, мне просто послышалось. Я беспокойно сплю.
– Почему? Ты боишься?
– Я боюсь с первого дня, как попал сюда. Мне уже не привыкать. Я даже не знаю, что еще может случиться со мной такого ужасного, кроме как…
За окном что-то ухнуло.
– Чанёль, – внезапно начал Бэкхён. – Почему Шин работает у вас дворецким? Откуда он появился?
– Объявления в газете, конечно, никто не давал, – усмехнулся Чан. – На самом деле, Шина взял из детского дома в четыре года еще мой дедушка и стал его патронатом. Шин, как говорят, с детства был немного странным мальчиком, и никто не хотел его усыновлять. То ли насекомых он поджигал лупой, то ли ловил бродячих кошек с какой-то целью… В общем, дед нашел его отличным кандидатом на роль воспитанника, который будет прислуживать семье в будущем.
– И сам Шин никогда не считал вкусы твоего деда немного ненормальными или противозаконными?
– Кажется, ему это даже понравилось, – задумчиво протянул Чан. – Никогда об этом не задумывался. Ведь остался же Шин с дедом, а потом стал работать и в нашей семье. Он не так стар, просто с пигментом в волосах у него что-то не так, вот и поседел раньше времени, так что я даже не помню его другим. Конечно, он не будет работать у нас вечно, папа уже второй год ищет воспитанника, который бы мог перенять навыки Шина.
– Постой, ты хочешь сказать, что вы возьмете из детского дома сироту, чтобы научить… Даже в голове не укладывается.
– Любой на эту роль не подойдет, конечно, тут нужен такой же мальчик. С небольшими отклонениями, можно сказать.
– И это разве повод портить жизнь ребенку? – Бэк в возмущении начал притаптывать на месте. – Неужели ты сам не видишь, что это просто ужасно? Так нельзя, Чанёль! Неужели ты бы желал подобного своим детям? Ты ведь не похож на своего отца.
– Думаешь, у меня такой охрененный выбор? – разозлился Чан. – Думаешь, я хочу быть похожим на своего старика в будущем? Тебе, выросшему в нормальной семье, не понять. Какими бы не были мои родители, они остаются моими родителями… И от этого более тошно. Ради этого ты меня разбудил посередине ночи?
– Нет, – прошептал Бэк. – Извини, я, пожалуй, пойду.
– Не хочешь остаться? – смягчил тон Чан. Бэкхён отрицательно помотал головой.
– Спокойной ночи, Чанёль, – и вышел из комнаты.
Чан чертыхнулся и повалился обратно на кровать, выпрямляя ноющую ногу. Надо было держать себя в руках, но так сложно сдерживать свой характер.
Бэкхён пролетел через коридор и вновь заперся в своей комнате. Ну и зачем, спрашивается, он ходил к Чанёлю? Что за глупые попытки повлиять на Пака? Как будто этим Бэк чего-то добьется.
Бэкхён забрался на кровать, и через некоторое время заснул и проспал до утра.
Возможно, время близилось к обеду. Бэк, кажется, начал привыкать обходиться без часов. К Чанёлю он решил пока не заглядывать.
Бэкхён убивал время самыми разными размышлениями, пока явственно не услышал, как кто-то пытается открыть его комнату ключом снаружи. Бэк моментально соскочил с кровати и подошел к двери, придерживая ключ изнутри. Таким образом нежеланному гостю не удавалось открыть дверь, как и сказал Чанёль. Возня в замочной скважине утихла, но облегченно вздыхать было рано.
В дверь коротко, но громко постучали.
– Открой дверь, – это был голос Шина. – Господин Пак хочет видеть тебя.
Бэкхёну стало не по себе. Вряд ли, это закончится чем-то хорошим. Ему совсем не хотелось покидать пределы этой комнаты.
– А больше он ничего не хочет? – фыркнул Бэк.
– Тебе лучше пойти добровольно, – в тоне дворецкого было что-то, от чего сразу становилось ясно – это не пустая угроза. Бэк помедлил еще немного, но потом отпер дверь и вышел к Шину.
– Что ему от меня понадобилось? – спросил Бэкхён, скрещивая руки на груди. – Он мог бы и сам прийти.
– Господин желает поговорить с тобой в своем кабинете. Иди за мной.
Бэк тихо выругался, но ему ничего не оставалось, как послушаться. Шин провел Бэкхёна вниз, на первый этаж, где они повернули налево от столовой и оказались в незнакомом коридоре. Здесь дворецкий остановился и открыл одну из дверей, своим видом веля Бэку войти внутрь. Тот замялся немного, но деваться было некуда.
Кабинет был не очень большой и довольно светлый, оклеенный обоями серо-серебристого цвета. Вдоль всей стены напротив окна от двери тянулся книжный шкаф, у левой стены стояла этажерка, а справа – торшер на высокой ножке, кресло и низкий столик перед ним. Посередине комнаты же, перед окном, обрамленным темно-красными шторами, стоял письменный стол, за которым и сидел хозяин дома.
Когда Бэкхён вошел, господин Пак не поднял головы, продолжая читать газету. Бэк терпеливо молчал, дожидаясь, пока мужчина не дочитает страницу. Он перевел глаза на большой черный циферблат часов на стене, впервые определяясь со временем. Пятнадцать минут третьего.
Наконец, господин Пак отложил газету в сторону и перевел глаза на Бэкхёна. Того так и подмывало спросить, чего Паку от него надо, но все же сдержался, пока мужчина не начал первый.
– Пожалуй, я сразу перейду к делу. Перестань промывать мозги моему сыну.
– Что? – ошарашено переспросил Бэкхён. – Интересно, каким же это образом я это делаю?
– Тебе лучше заткнуться сейчас, парень. Мне не доставляет удовольствия разговаривать с таким, как ты. Ведь именно такие жалкие, ограниченные люди мешают жить по-настоящему развитым и достойным. Люди цепляются за свою придуманную мораль и нравственность, от которой же сами и бегут при удобном случае. При этом они думают, что мораль отличает их от животных, но это не так. Людьми движут всего лишь инстинкты, чувство выживания, разве не так? Они так и остаются тупыми созданиями, которые утягивают свои мясистые тела в костюмы и узкие платья. А ведь я видел, какие люди изнутри – склизкие, жидкие, бело-розовые. Все одинаковые по своему химическому составу.
Господин Пак замолчал на какое-то мгновение, а затем вышел из-за стола, продолжая обращаться словно бы и не к Бэкхёну, а куда-то в пустоту.
– Человек разумный – лишь ступень в процессе эволюции, через которую пора перешагнуть. Пора появиться чему-то новому, более совершенному, с чем не сравнится даже ницшеанский сверхчеловек. Высший хищник. А как хищник утверждает свое господство над другим животным? Пожирает его.
– Вы мне отвратительны, – брезгливо отчеканил Бэкхён. – Вы не высшее существо, а сумасшедший. И своих детей сделали такими же.
– Заткнись, – прорычал господин Пак, приближаясь. – Вот об этом я и говорю. Для тебя будет лучше не открывать свой поганый рот, особенно при Чанёле. Он и так был моей головной болью, хотя должен сыграть большую роль в будущем нашей семьи.
– О чем это Вы? – не понял Бэк, чуть отступая назад.
Мужчина усмехнулся.
– А то. Чоль и Дан – парни крепкие и жестокие, но им не хватает сообразительности и холодного разума. Сёрин – женщина, она продолжит наш род, но не станет главой семьи после моей смерти. Кроме Чанёля у меня нет подходящего наследника, да и он оставляет желать лучшего. Он не до конца понимает предназначения нашей семьи. Вся эта школа, университет, обычные друзья и идиотские книги… Я знал, что это добром не кончится! А теперь еще и ты. Знать не хочу, зачем моему сыну такой… друг, хотя, если человек подчиняет себе травоядных и мелких хищников… Но даже не думай, что у тебя есть какое-то право забивать мысли Чанёля глупостями. Он должен быть предан своей семье.
– Да с чего Вы взяли, что я вообще как-то на него влияю? – вскипел Бэк от абсурдности происходящего. – Будь моя воля, меня вообще бы здесь не было!
– Но раз это произошло, к нашему совместному несчастью, то тебе лучше быть ниже травы. Чтобы я вообще забыл о твоем существовании. Я хочу, чтобы мой сын неотступно следовал лишь за мной. Пару недель назад я понадеялся, что Чанёль, наконец, проникся идеей, которую я в него так долго закладывал, что он стал похож на меня, – Пак хрустнул пальцами, и его взгляд снова стал отсутствующим, обращенным куда-то в прошлое. – Ведь со мной тоже учился человек, который невероятно выводил меня из себя. Мерзкая жирная туша, которую пропихнула в медицину его мамаша главврач, хотя ее детище обделено даже крупицей интеллекта. Я заклал его словно свинью, и это был момент просветления для меня. Тот миг, когда я ел его мясо, был прекрасен… И вот Чанёль привел, наконец, ко мне свою первую жертву, я понадеялся, что мой сын не безнадежен. Но нет, – последнее мужчина буквально прорычал. – Я хотел, чтобы Чанёль лично закончил это дело. Всего-то делов – вколоть смертельную дозу, подобно ядовитому скорпиону, и спокойно ждать. Но этот мальчишка отказался!
