сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Не представляю, что на меня нашло тогда. Неподалёку, всего-то через небольшой коридорчик, спали родители, а я забыл обо всём, желая только одного – Сергея. Рядом, со мной, близко-близко. Всегда.
Как бы забавно это ни звучало, но я тонул в его глазах, изнывал от жажды, и был только один способ спастись. Получить его в личное и бесконечное пользование. Или не в бесконечное, но хоть на годик… на неделю… на день…
...
– Шшш… – Сергей опрокинул его на диван, закрывая рот поцелуем. – Я знаю.
Горячие пальцы забрались под майку, оглаживая живот, и Ромка едва не застонал, вовремя успевая до боли прикусить губу и лишь сдавленно пискнуть. А вот мучителя его это, кажется, развеселило – Сергей рассмеялся, утыкаясь носом Попову в грудь.
– Не смешно, – проворчал Ромка, запуская пальцы в его волосы и слегка их сжимая.
– Вот не надо, – фыркнул Черкасов, медленно стягивая со своей жертвы майку, но когда Рома крепче сжал кулак, дёргая его за волосы, добавил: – Мне с тобой всегда весело. Даже драться.
И коснувшись губами напрягшегося под ласками живота, поднял взгляд. Затуманенный, но сосредоточенный. Не зря когда-то казался Роме волком – хищник перед прыжком, перед атакой.
– Надеюсь, драться мы сегодня не будем? – зачарованно спросил Попов, с трудом разомкнув разом пересохшие губы.
– Как захочешь, можем и попробовать, – с улыбкой отозвался Сергей, освобождая-таки его от майки и проводя по груди раскрытыми ладонями. – Боже, какой же ты худой! Все рёбра пересчитать можно!
– Может, не будешь отвлекаться? – возмущённо протянул Попов, запрокинув голову.
– Может, не будешь торопиться? – в тон ему отозвался Черкасов. – Я уже несколько лет мечтал об этом моменте, продумывал его в деталях, планировал, что сделаю в первый раз, а что потом, если вдруг выпадет такая возможность…
Одна его ладонь легла на до боли возбуждённую плоть, лаская её через ткань джинсов, другая продолжала исследовать живот и грудь. Казалось, Сергей пальцами обводит каждое выступающее ребро, каждую косточку, а взгляд его проникал в самую душу. Ромка шумно выдохнул сквозь сжатые зубы и вцепился пальцами в простынь, которую так долго поправлял в начале вечера.
– Конечно, я не рассчитывал, что в первый раз где-то за стенкой будут твои родители, – Черкасов тихонько рассмеялся и всё же отвёл взгляд, потершись щекой о живот Ромы. – Не-ет, я планировал увидеть тебя на своём диване среди кучи подушек, исследовать каждый миллиметр этой светлой кожи…
– Я смуглый… – прошептал Попов, едва подавляя дрожь; слова Серёжи его ещё больше распаляли.
– Скажи это моему загару! – "согласился" Сергей и продолжил сладостную пытку, покрывая поцелуями грудь Ромы. – Так вот… мне хотелось изучить тебя всего, губами и пальцами, и собственным телом.
– Так давай… – каждое слово давалось с трудом, но Ромка всё равно продолжал. – Чего ждёшь?
Казалось, Сережа издевается, продвигается медленно и осторожно, словно боясь спугнуть, но в то же время поцелуи и прикосновения его были столь откровенны, что не позволяли возбуждению спасть ни на грамм. У Ромки не было девушки уже больше года, и тело изголодалось по ласке. Ему, блин, снились недоэротические сны с участием Черкасова! Логично, что Попов не может держать себя в руках. Да срать на боль и на возможные неприятные последствия, хоть один раз пусть Серёжа уже возьмёт его, даже если завтра все их "отношения" закончатся.
Но… такое ведь не может закончиться быстро, правда?
Ромка и сам никак не верил.
– Думаю, – абсолютно серьёзно заявил Сергей, переключая всё внимание на плотно застёгнутую ширинку. Одной рукой он поглаживал член, другой – возился с замком. – Решаю, что из планов позволительно сделать сейчас.
Борьба с ширинкой прошла успешно, и горячие пальцы коснулись напряжённой плоти уже через тонкую ткань белья. Рома едва не взвыл от ощущений. Каждое движение Черкасова было властным и сильным, но удивительно нежным – Сергей понимал, что он управляет ситуацией. Он, и правда, управлял! Как бы Рома ни хотел вырваться и сам накинуться на такого соблазнительного парня перед ним, попробовать вкус его кожи, от которой сейчас доносился лёгкий аромат его собственного геля для душа, он не мог. Просто не мог, потому что от возбуждения даже двигаться был не в состоянии.
Если Сергей сейчас остановится, Попов к утру так и подохнет на диванчике от перевозбуждения.
– Чё-ёрт, Черкасов, хватит, – задыхаясь, выдавил он. – Трахни меня уже. Смазки нет, но есть масло.
Сергей остановился. Сергей внимательно посмотрел на него. И вздохнул, покачав головой.
– Ром… – руки освободили изнывающую плоть и провели по бокам, а осуждающий голос раздался у самого уха. – Я, конечно, выдумщик и экспериментатор, но это уже слишком.
Неимоверным рывком воли Попов заставил себя избавиться от кисельного состояния и обвил руками шею Сергея, притягивая того к себе для поцелуя, кусая упрямо сжатые губы. Сдался Черкасов быстро, ответил яростно, пламенно, показывая всю силу ответного желания. Чёрт, но он же хочет!
– Тогда давай просто так… я выдержу, – выдохнул Рома, когда они разорвали поцелуй. – Всё же не девственник.
Попов так и не отпустил шею Серёжи и теперь практически висел на нём, животом ощущая его каменное возбуждение. Голову сносило напрочь, хотелось избавить партнёра от тесного плена джинсов и внимательно изучить его желание, потрогать пальцами бархатистую кожу, насладиться срывающимися с губ стонами. Ощущение близости с мужчиной опьяняло, хотя когда-то, со своим первым и последним партнёром, Ромка сделал всё, чтобы избавиться даже от мысли об очередном сексе с парнем. Впрочем, видимо, не с последним. И будь, что будет.
Когда руки, освободившие шею Черкасова, уже тянулись к его ширинке, Серёжа резко перехватил их, прижимая к дивану, и яростно выдохнул Роме в губы:
– Запомни, милый, – и это "милый" получилось почти как ругательство, – мне плевать, кто у тебя был до меня и сколько их было… пока о них молчишь. Но хоть слово – и я убью даже твоего обожаемого Корнеева, если он хоть раз посмел тронуть тебя так.
Обжигающие пальцы пробрались под резинку трусов и сжали каменный стояк, вынуждая Рому тихонько зашипеть. Сергей укусил его за подбородок и, продолжая поглаживать напряжённую плоть, покрыл шею своей жертвы яростными поцелуями-укусами. Последний, у ключиц, был особо сильным и резким, обещавшим оставить после себя засос. Метку Волка.
– Ты встрял, Попов, не понял ещё? – Черкасов усмехнулся, окончательно освобождая плоть Ромы от лишней ткани и продолжая ласки, сводя его с ума. – Встрял в тот самый момент, когда посмотрел на меня этими испуганными, но понимающими глазами тогда, в квартире. Перевернувшаяся вазочка с конфетами, твои вопросы… – движения всё сильнее и быстрее. Почему руки всего две, но кажется, что они успевают ощупать всё тело? – Я не удержался тогда и подколол тебя, но реакция, которую получил. Она была бесценна. Этот взгляд…
Долгий поцелуй, выжигающий из лёгких весь воздух, и ритмичные движения сильных пальцев на члене. Ромка слишком потерял голову… и слишком поздно понял, чего добивается Черкасов.
– Я с первых дней института мечтал о сексе с тобой. Первое время хотел просто трахнуть и забыть, потом… потом стало хуже. Теперь… я растяну удовольствие.
Последнее резкое движение сделал сам Рома – он и не заметил, как начал подмахивать навстречу чужой руке, желая то ли закончить сладостную пытку, то ли просто оказаться ближе к Сергею. Но именно оно и привело к оргазму. Бурному, сильному, выбивающему из тела дух. Словно бы там ещё оставалось, что выбивать, после пламенной речи Черкасова!
Сперма выплеснулась на живот, пачкая кожу. Тело ещё содрогалось в оргазме, когда Сергей нежно целовал его в щёку, размазывая пальцами по животу горячее семя. Он целовал и прикасался так ласково, так трепетно… с тем самым блаженством, которое недавно вызвало у Ромки ревность. Теперь оно было обращено на него.
– Я в душ, – шепнул Сергей, отстраняясь.
Позорно сбежал, не позволив себя даже коснуться, сыграв на том, что Ромка сейчас был "не жилец". И резко стало холодно – тело покинул жар возбуждения, оставили чужие ласковые руки. Зато голову не покидали мысли о Черкасове.
"Теперь… я растяну удовольствие".
Почему это звучит, как угроза? И почему даже после оргазма Ромка так не удовлетворён?
Красная Шапочка ошибалась: волки не играют с жертвой - ловить добычу нужно быстро и качественно, чтобы она не трепыхалась. Щенятами они могут быть только со своей истинной парой.
========== Глава 17 - Почему так бьётся сердце? ==========
В какой-то момент я стал зависим от Черкасова. Нет, не "личный сорт наркотика", это слишком избито. Но он вызывал привыкание. Мне не нужен был даже сон, только бы подольше слышать звуки его голоса.
Даже если Серёжа был не рядом.
...
– Скажи ещё что-нибудь… – тихонько выдохнул Ромка в трубку, с головой зарываясь в одеяло.
– Я могу даже сказку тебе почитать, – разнёсся смех Черкасова.
– Лучше героическое фэнтези… – кое-как выдавил Попов.
– Сладкий, ты засыпаешь, – ворчливо, но ласково. – Давай-ка отключайся и спи, а то уже предчувствую, что окажусь встречен полудохлой пандой. Осталось меньше суток, спи.
– Не-а…
Была поздняя ночь, глаза неумолимо слипались, но Рома продолжал говорить о пустяках, только бы Серёжа не отключался. Хорошо ещё, у них мобильный оператор был один и бесконечное количество минут звонков обходилось бесплатно, хотя Попов был готов даже потратить весь тариф за пару дней, только бы оставаться на связи. И, кажется, Сергей тоже.
С той ночи, когда Ромке окончательно снесло голову прошло уже трое суток… Впрочем, обо всём по порядку.
Той ночью они так и не смогли оторваться друг от друга. К возвращению Сергея из душа, уже чистенького и спокойного, Ромка успел найти в комнате влажные салфетки, хорошенько ими вытереться, отнести чашки на кухню и заново застелить диван. И всё это время он нервно прислушивался к еле слышному шуму воды, раздающемуся из ванной. Попов прекрасно понимал, что там, за дверью, парень, которого он безумно желает коснуться, удовлетворяет себя сам. И это, чёрт возьми, задевало.
Но разве можно злиться, если, вернувшись, тебя с порога окружают теплом и заботой? Мечтательно улыбаясь, Черкасов плотно закрыл дверь, подошёл к Ромке и крепко-крепко прижал того к груди, тихонько целуя в щёку. Ладони провели по спине выше, пальцы запутались в тёмных волосах…
– Сладкий мой, – прошептал Сергей. И слышалась в его голосе такая щемящая нежность, Рома даже не нашёлся, что ответить, просто спрятал лицо у него на груди и обхватил руками за пояс.
Они честно пытались заснуть хоть на пару часов. Попов – на кровати, Черкасов – на свежезастеленном диване, но… как можно в такой ситуации спать раздельно? Проворочавшись полчаса, Сергей всё же не выдержал: вскочил с дивана, подхватил стул, подставил его к двери, подпирая ручку спинкой, чтобы в комнату было не так уж легко проникнуть, и нагло забрался к Ромке в кровать, осторожно прижимаясь к нему со спины и укутывая одеялом их обоих.
Попов не противился, хотя искренне полагал, что ни к чему хорошему это не приведёт, только подарит очередную бессонную ночь. Но в объятиях Серёжи было так тепло и уютно…
Проснулся он сам, рывком. За окном уже ярко светило утреннее солнце, под боком сопел Черкасов, стул всё так же стоял у двери… а в квартире было тихо. Ромка облегчённо грохнулся обратно на подушки. Ну, слава Богу, родители не решились с утра лезть в комнату, а спокойно убежали на работу! Кстати, почему в комнате до сих пор нет нормального замка?
Попов искренне задумался и осторожно развернулся в крепких объятиях Сергея. Поменять положение ещё получалось, а вот выбраться из них было нереально, Черкасов вцепился в него, словно в любимую игрушку, которую обожает с детства. И показывать стыдно, и выкинуть нельзя, потому что любит.
Ромка прикусил губу, выкидывая из головы такие мысли. Нет уж, показывать его не стыдно! Конечно, великой красотой и мужественностью Попов не отличается, но зато он симпатичный, с хорошим чувством юмора и… милый, да. К тому же, факт, что они теперь встречаются, не говорит о великой любви к нему Черкасова. Хотя в себе Рома оч-чень сомневался – слишком уж часто билось у него сердце в присутствии Сергея, а ещё… сегодня он впервые задумался о том, что у взрослого парня иногда может появиться потребность закрыться в комнате.
Честно, вроде бы раньше у него были отношения, но всепоглощающего желания не было. Рома спокойно мог отказаться от секса лишь потому, что родители должны были вернуться уже через час. Через ЦЕЛЫЙ час! С Серёжей он готов был забыть обо всём даже когда они за стенкой и, что уж греха таить, действительно так поступал. Когда ещё чьи-либо поцелуи заставляли Ромку так терять голову?
Он тяжело вздохнул и улыбнулся, разглядывая спящего Черкасова. Ничьи. Никогда. И, если честно, Попову даже не хотелось проверять, удастся ли найти другого человека, вызывающего такие бурные эмоции. Вот он, этот человек! Другой ему и не нужен. Пусть даже придётся признаться самому себе, что он, скорее всего, испытывает к Серёже некие… чувства.
Из раздумий его вырвал хриплый голос Черкасова:
– Чего не спишь?
Сергей притянул Ромку ближе к себе и потёрся носом о его щёку. Попов рассмеялся, пытаясь вырваться.
– Блин, ты колючий, – он упёрся Черкасову в грудь, а потом вдруг резко перестал вырываться и, улыбнувшись, провёл ладонью по его щеке. – Офигеть… у тебя щетина!
– Ага, вселенская неожиданность, – усмехнулся Сергей. – Экстренные новости: если я в вузе всегда гладко выбрит, это не значит, что борода у меня вообще не раст… – Черкасов запнулся, подозрительно присматриваясь к Ромке, и протянул: – А у тебя…
Попов тяжело вздохнул. Вот кой чёрт его дёрнул сделать на этом акцент?
– Да-да-да, я урод, – протянул он, дёргаясь сильнее и всё же вырываясь из объятий удивлённого Черкасова. – У меня тёмные волосы, но нифига не растёт щетина, я застрял в подростковом возрасте и бреюсь раз в три-четыре дня.
Ромка вскочил с кровати и принялся одеваться, чтобы не показывать, как сильно расстроился. Сам же и виноват! Но Сергей с утренней щетиной, это так…
– Как это мило, – донёсся из-за спины голос Черкасова.
…мило.
– В смысле? – Рома обернулся, планируя наградить Серёжу подозрительным взглядом, но вместо этого вновь оказался в кольце его рук.
– Ты милый. Во всех смыслах, – тот чмокнул его в нос и мгновенно отстранился, преувеличенно-бодро заявляя: – Та-ак, раз проснулись, пойдём что-нибудь есть? И да, надо всё же спасти мне сегодня "несчастного" Самойлова, а то рыдает там, наверное, рядом с любимым авто…
Рома еле удержался от смеха. Пусть Денис зовёт Сергея "прихлебалой Самойлова", сам Серёжа так явно не считает. Он просто хороший друг, действительно хороший.
Потому и уехал сразу после завтрака, обещав позвонить ближе к вечеру. Сказано – сделано! Правда, вечерний разговор Ромке совсем не понравился…
"Забавно, но Красная Шапочка никогда не думала, что у Волка тоже может быть бабушка, и он тоже может навещать её, неся корзинку пирожков".
========== Глава 18 - Самая сексуальная фантазия ==========
Комментарий к Глава 18 - Самая сексуальная фантазия
Кто самый пропадающий и плохой автор? *стыдно*
Да-да, я вернулась... просто учебный год начинался, нам, учителям, в это время сложно живётся.
Сейчас я слегка пообвык и не нервничаю, когда Серёжа уезжает куда-нибудь дня на два-три, но тогда, в первые дни наших отношений… нет, не хотел, не мог, был просто не в силах отпустить его на несколько дней, так и не увидев. Я же только-только "заполучил" Черкасова, я же… влюбился. То ли уже тогда, то ли ещё задолго до нашего первого поцелуя. А может, даже полюбил Серёжу с первого взгляда – просто сам себе в этом не хотел признаваться.
Ведь от любви до ненависти один шаг.
Ромка промчался по квартире, словно ураган: натянул на себя первые попавшиеся джинсы и майку, обшарил все тумбочки в поисках закинутого куда-то кошелька, но нашёл лишь пару сотенных бумажек, едва не упал, запнувшись о собственные тапки… В итоге, наплевав на всё, он схватил мобильный, накинул на плечи первую попавшуюся куртку, сунул в карман найденные деньги и пулей вылетел за дверь. Окрик мамы Попов уже не слышал – слишком много этажей успел преодолеть за пару минут, которые она добиралась до открытой двери.
Остановился Ромка только на автобусной остановке, когда понял, что на часах уже почти одиннадцать ночи, и в такое время не ездят даже маршрутки. А он стоит на долбанной остановке в одной осенней курточке, невесть как оказавшейся на вешалке посреди зимы, и думает только о том, как добраться до Черкасова. Точно, где-то были деньги!
