сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Ни о чём! – торопливо воскликнул он.
– О да-а… так я и поверил, – со смешком. – А может, поспорим? Или расскажешь, что там уже напредставлял, или... продемонстрируешь на мне. Отплатишь за зачёт. Натурой.
Рома даже не думал, что Черкасов умеет смотреть ТАК. Хищником, истинным Волком Попов его уже видел, но вот таким – ехидным, самоуверенным, авантюрным и порочным… впервые. Во взгляде его читался вызов, поблескивали яркие смешинки. Не издевательство, не насмешка, скорее, безмолвный вопрос: "Ну что, дерзнёшь?"
Но именно это и привело Ромку в чувства. Вызов. Попытка взять "на слабо". В подобных спорах Попов никогда не проигрывал, просто не вёлся на подначки.
– Как-нибудь в другой раз, – усмехнулся он, взяв себя в руки и вернув умение говорить.
– Не-не-не, – возмутился Черкасов, – именно сейчас. Поверь, я упёртый, а впереди целых три часа. Хотелось провести их с пользой для нервов и желудка – Сергей хмыкнул, опускаясь на ступеньки и вальяжно вытягивая ноги, – но раз такой повод, придётся сидеть здесь.
Рома покачал головой и мысленно застонал. Да, он тоже упёртый, но жутко голодный – с самого утра ничего не ел и даже закуску никакую не взял. Идея провести ближайшее время с пользой для желудка определённо вдохновляла. В кафешку какую-нибудь попасть, например. Или нет! У Черкасова же квартира рядышком, можно заскочить в магазин, купить продуктов и устроить шикарный ужин. Но для этого придётся сдаться и рассказать…
Попов тяжело вздохнул, судорожно придумывая менее пошлый вариант, чем пришёл в голову изначально. Натурой, натурой… Окна помыть? Нет, не то, за пять минут бы Серёжа не справился. Массаж? Идиотизм. Цветочки полить? Слишком легко, не поставила бы за такое.
– Окей, наверное, ты просто её чем-то подкормил, – ляпнул Рома, сразу же прикусывая язык.
Ну не придурок ли? Подкормил, ага. Мымру, которая вечно сидит на диетах, чтобы в свои годы выглядеть лет на сорок, а в идеале – на тридцать. Лучше б про массаж предположил.
– Врёте и не краснеете, Роман Андреевич, – покачал головой Сергей, словно бы читая мысли Попова. – Во-первых, Вера Васильевна ничего лишнего не ест, у неё строгая диета: кашка утром, огурчик – днём, рыбка – вечером и листочки салата во время перекусов. Не верю, что не помнишь, она ведь раз в неделю обязательно это повторяет. А во-вторых, как же я её должен был "кормить", чтобы ты так смутился? – усмешка. – Нет, Роман Андреевич, раз чистосердечно признаться не решились, будете демонстрировать свои пошлые мыслишки. И точка.
Рома промолчал, только вновь тяжело вздохнул и опустился на ступеньки рядом с Черкасовым, понимая, что из вуза они не уйдут ещё долго. Не признается же он, что себе представил при словах о расплате натурой. А уж не покажет – тем более. Черкасов не знает, чего требует!
– Ну, чего пригорюнился? – Сергей ухватился пальцами за подбородок Ромки, пытаясь заставить посмотреть на себя.
Или знает?
Ладонь поднялась чуть выше, пальцы осторожно коснулись щеки, огладили скулу. Взгляд прямо в глаза, пристальный, внимательный, завораживающий – и больше невозможно отвернуться, как бы ни хотелось. А потом самого уголка рта коснулись губы, обжигающие, словно кипяток.
Ромка от неожиданности дёрнулся, отшатнувшись, и едва не сверзился вниз, но вовремя оказался перехвачен за шкирку Серёжей. Видимо, сегодня – не самый лучший день для того, чтобы пересчитать носом все ступеньки лестничного пролёта. По крайней мере, Черкасов, похоже, думал именно так. Рома же… он теперь вообще не мог связно думать, только нещадно краснел и хлопал глазами, пытаясь осознать, что только что произошло.
– Эй, Попов, ты чего шуганулся? – осторожно поинтересовался Сергей.
Рома тряхнул головой, сильнее завешиваясь волосами, чтоб Черкасов не смог заметить его дикое смущение, и хрипло проворчал:
– Да где уж тут не шуганёшься?
Получилось слишком уж резко и недовольно, но иначе не получилось. Увы, тело за Ромку всё решило само, и теперь голос предательски сел, а пальцы дрожали. Попов шумно сглотнул, пытаясь расслабиться, но где уж там, когда тебя практически прижимают к себе, удерживая от падения, и при этом ещё весело хохочут? От смеха грудная клетка Серёжи приятно вибрировала – у Ромы от этого ощущения совсем перехватывало дыхание.
Тут сильные пальцы вновь ухватили подбородок Попова, поднимая его голову к потолку.
– А ты вот это видел? – отпуская Попова, Сергей указал на потолок.
Лестничная клетка рядом с кафедрой международных отношений была украшена гирляндами, мишурой и редкими игрушками, а среди всего этого великолепия висела скромная веточка…
– Омела… – выдохнул Ромка.
– Ага, – протянул в ответ Черкасов. – Ну как её проигнорить? Святое дело! Так что по роже мне давать нельзя, – и для убедительности он ещё покивал, словно китайский болванчик.
– Да уж, – голос у Попова окончательно сел, но на этот раз от разочарования.
Потому что на долю секунды он допустил мысль, что не ошибся в тот раз, несколько недель назад, и всё понял правильно: Черкасов действительно не против мальчиков. И ещё этот его внутренний Волк, которого Ромка смог разглядеть… Но всё оказалось куда проще – омела. Грёбанная, чтоб её, омела!
– Ну не кисни ты! – раздалось сбоку виноватое, и Сергей слегка толкнул его в плечо. – Просто не лезь больше под омелу, у меня привычка. Тётка переводчица, она с детства прививала любовь к европейским традициям – но Рома в ответ молчал, так что Черкасов продолжил ещё более жалобно: – Ну… ладно, потом покажешь, что подумал насчёт Мымры. Можем прогуляться, перекусить где-нибудь. Хочешь, сам выбирай!
Попов посмотрел на внезапно поникшего Сергея. Значит, казнь с "показательным выступлением" откладывается, а что делать дальше, он сам может выбрать? Хмм…
– Плита на кухне хорошо работает? – подозрительно спросил Рома.
– Обижаешь. Конечно! – автоматически фыркнул Серёжа, а потом, когда сообразил, что пытается предложить собеседник, глаза его восторженно загорелись. – В смысле?..
Но закончить вопрос Попов ему не дал:
– Тогда сначала в магазин.
"Невозможно не любоваться волчьей шкурой, но вот верить хищнику – сложно… ведь он может обмануть".
========== Глава 7 - Мистер Конспирация ==========
Радовать окружающих приготовленными блюдами я любил с самого детства. Просто не повезло мне попасть в ту категорию людей, которым не дано петь, танцевать или рисовать, а творческую энергию выплёскивать во что-то необходимо. Дэн вон и с танцами дружит, и с рисованием – разве что не поёт, – а я…
К счастью, нашлась замена в виде кулинарии. Готовка успокаивала, помогала собраться с мыслями и выкинуть из головы всё лишнее. Честно, я из тех редких людей, которые даже бесплатный ужин в ресторане променяют на уютную домашнюю еду и возможность её приготовить. Особенно если есть тот, для кого стараешься – для себя-то можно и лапшу/пельмени/гречку сварить, всё с голодухи слопаешь.
А готовить для Серёжи, чувствуя, как он сидит за спиной и изучает тебя взглядом, было особо приятно. Это приносило своеобразное извращённое удовольствие, которое хотелось испытывать вновь и вновь.
...
В маленькой, но уютной квартирке Черкасова они оказались через полчаса, успев по пути заскочить в супермаркет и купить необходимых продуктов. В магазине Сергей неотрывно следовал за Ромой, катил тележку, пытаясь быть полезным, и с интересом наблюдал за выбором "ингредиентов", словно его спутник собирается готовить какое-то колдовское зелье, а не нормальный сытный ужин. Он восторженно уставился на опустившийся в тележку кусок свинины и с сомнением потыкал пальцем букет петрушки – Ромка сделал себе мысленную заметку не добавлять в мясо много зелени, так как Черкасов, кажется, её не любит.
Кухня встретила ребят тишиной, спокойствием, пустым холодильником, недоеденной пачкой чипсов и парой грязных тарелок в раковине. Заметив последнюю деталь, Сергей стушевался и вытолкал Ромку прочь – руки мыть, – сам же принялся греметь посудой, наводя порядок. Попов не спорил: спокойно разделся, умылся и пригладил растрепавшуюся чёлку, раздумывая, как справится с приготовлением еды без заколок. А заодно под шумок запоздало ответил на альтруистический порыв друга, уверив того, что Мымра всё же сдалась и поставила зачёт, так что он уже отдыхает дома. Отдыхает, дааа… И ведь не соврал, лишь недоговорил. Ведь дома? Да, пусть и не у себя. Отдыхает? Конечно, для него возиться с едой – всегда отдых. Так что душа чиста.
На кухню Ромка вернулся как раз в тот момент, когда Серёжа домывал последнюю тарелку и с лёгкостью ставил её на верхнюю полку шкафа. Попов невольно залюбовался, прислонившись к косяку: руки сильные, красивые, но кисти и пальцы тонкие, практически изящные, творческие; осанка – идеальная, держит себя спокойно, уверенно; плечи широкие… только вот сильно напряжённые. Ему бы массаж, если по хорошему, чтобы кровь разогнать, ослабить напряжение…
Ромка еле удержался, чтобы не подойти и не провести руками по плечам, осторожно, но твёрдо разминая мышцы. Негоже ужасному напряжению портить такую идеальную спину! Но с порывом всё же получилось справиться, и Рома лишь сделал пару быстрых, неосознанных шагов в сторону Черкасова, замирая в нескольких сантиметрах. Стоит слегка опустить голову – и уткнёшься лбом в широкую спину. Хочется? Да, до дрожи в пальцах, но… нельзя.
А ведь массаж он делать умеет практически идеально, ещё одно достоинство кроме любви к кулинарии. У отца с позвоночником проблемы, постоянное защемление нервов, от которого всё тело сковывает, так что Попову-младшему, как самому заботливому в семье, пришлось с ранних лет научиться ослаблять эту боль. С шести? Или даже раньше? Ну да неважно! Главное, что опыт у него побольше, чем у любого молодого практикующего массажиста в спа-салоне. И судя по кислой мине отца после похода в последний – сервис получше.
Ромка невесело хохотнул, поразившись собственным мыслям. Да уж, "огромный" список достоинств, прямо-таки идеал для старушек с радикулитом! Пирожки для внуков печь умеет, массаж делать, чтоб стары кости не болели – тоже. Можно забирать со всеми потрохами.
Отреагировавший на звук Черкасов резко повернулся, а Ромка в последнее мгновение успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться сбитым с ног.
– Ох, я… – опешил Сергей, торопливо хватаясь за полотенце и вытирая руки. – Ты готов?
– Поверь, я так хочу есть, что готов был ещё до того, как узнал, что мы вообще пойдём к тебе, – усмехнулся Попов, бедром оттесняя хозяина квартиры в сторону. – Да что уж там! Я тебя слопать готов.
Рома вытянул из стоящего на столе пакета мясо с овощами, деловито пошарился в шкафчиках, отыскивая разделочную доску и нож. Помидоры с морковью вымыть, с мяса снять упаковку… Конечно, гораздо выгодней купить хороший свежий кусок на рынке, а не в супермаркете, но нынче выбирать не приходится. И такое вкусно получится, съедят за милу душу.
Кухонные хлопоты успокаивали, практически вводили в транс. Ромка уже занёс нож над куском мяса, когда сбоку раздалось:
– А почему бы и нет?
– Что? – непонимающе переспросил Попов, вскидывая голову.
Длинные непослушные пряди чёлки упали на глаза, полностью закрывая обзор. Парень дернул головой, попытался хоть как-нибудь убрать волосы предплечьем, но всё бесполезно. Спас его Черкасов. Осторожно и даже как-то нежно проведя тёплыми пальцами по лбу Ромы, он убрал чёлку и фыркнул смешливо, когда Попов сморщил нос – видимо, в попытке не расхохотаться от щекотки.
– Съесть меня, – пояснил Сергей. – Можешь попробовать. Уверен, я не совсем невкусный.
Ромка натянуто рассмеялся, понимая вдруг, что опять ляпнул лишнего, но ничего не ответил, просто сделал вид, что жутко увлечён мясом. Тёмная чёлка вновь упала на глаза…
– Чёрт, да как ты вообще так живёшь? – раздражённо протянул Черкасов и во второй раз попытался убрать волосы своего невольного повара. – Это же нереально!
– Да нормально… – пробормотал Рома.
Ага, нормально. Ему сейчас всё будет нормально, даже средневековые пытки, только б Серёжа перевёл тему и не вспоминал каждую вскользь брошенную глупую фразу со странным пошлым подтекстом. Хотя, если задуматься, у самого Черкасова каждое слово пропитано животным притяжением и намёком на близость. Или Ромке это просто кажется, потому что он сам того слишком хочет?
– И где твои дурацкие заколочки, когда они так нужны? – возмутился Сергей. – Иди-ка сюда.
Попова выдернули из-за рабочего места, отобрали нож и поставили посреди кухни. Откуда-то из тумбочки оказался выужен простенький синий ободок, и Черкасов аккуратно надел его на Рому. Поправил пару выбившихся прядей и, критически осмотрев, улыбнулся.
– Вот, другое дело, – покивал он. – Не идеально, но хоть пальцы себе не отрежешь. Куда заколки-то дел?
Рома тяжело вздохнул, возводя глаза к потолку, но всё же ответил:
– Стоит ли мне напомнить, как кое-кто стебался каждый раз, когда их видел? – прозвучало довольно ехидно, хотя Попов искренне не хотел выказывать недовольство.
Не дожидаясь ответа, он вернулся к разделыванию мяса. За спиной было тихо – Черкасов молчал, видимо, обдумывал полученную информацию. А может, беззвучно смеялся, любуясь совершенно нелепым зрелищем Ромки в ободке. Сам Попов искренне считал, что ободки – не его, слишком уж вид получается задротский и какой-то хрупкий.
Минута, две, три… Мясо уже было порезано на длинные кусочки, овощи – построганы, а в кухне всё та же давящая на уши тишина. Не выдержав, Рома обернулся и наткнулся на задумчивый взгляд Сергея.
– Что? – потребовал он, когда хозяин квартиры тяжело вздохнул.
– Да так.
– Черкасов…
Тот вновь замолк, набрал полную грудь воздуха, словно нырять собрался, и выпалил:
– Прости. Я не стебался, – виноватый взгляд из-под ресниц. – Просто мы враждовали, а с ними ты… – последние слова Серёжа сказал тихой скороговоркой, совершенно съедая.
– Что? – переспросил Ромка. Он бы и рад промолчать, но слишком уж Черкасов заинтриговал своим внезапным заявлением.
– …с ними ты был удивительно мил, – пробормотал тот чуть громче и разборчивей. – Так и хотелось затискать.
– Оу…
Попов снова обратил внимание на мясо, ощущая, как сильно горят щёки. В который раз за день? Третий? Пятый? Нет, надо ему прекращать. Всё нормально, Черкасов всегда такой непосредственный и прямолинейный, не стоит обращать внимания. Рома и сам горазд всякие глупости болтать. Чего только стоило заявление о том, что "готов съесть Серёжу".
"Ты, Попов, мистер конспирация, – мысленно укорил он себя. – Да-а, посмотрев на тебя, никто не сможет сказать, что ты окончательно очарован Сергеем. Все в голос заявят, что ты просто втрескался по уши и совсем не можешь думать. Переигрываешь, мистер".
– Хотя ободок на тебе – та же проблема. Хочется затискать, – вырвал Рому из задумчивости голос Черкасова, и сильные руки сомкнулись вокруг его груди. – На мне, к слову, он смотрится не мило, а просто дебильно.
– Да неужели, – пробормотал он, пытаясь вырваться из хватки, но не справившись, бросил: – Отпусти, во-первых, не надо глупостей, я не милый малыш, которого хочется затискать. А во-вторых, я готовлю.
– О да, ты не милый малыш – это точно, – согласился Черкасов, впрочем, хватку не ослабляя. – А еда скоро будет?
– Если отпустишь, примерно через полчаса, – Рома безуспешно дёрнулся ещё разок.
Над ухом раздался тяжёлый вздох Сергея, который совершенно не желал слушать замечаний, а лишь поудобней перехватывал "не милого малыша, которого всё равно хотелось затискать".
– Долго-о, – протянул он. – Хочу мяса!
– Можешь погрызть сырое, – невинно предложил Ромка, поднимая с доски один из кусочков.
– Не, я лучше съем тебя, – на губах усмешка, её было практически слышно. – Обещаю, так и будет, если через полчаса еда не окажется на столе.
И, к великому изумлению Ромы, Черкасов склонил голову, кусая его за плечо, несильно прихватывая зубами кожу прямо через ткань пуловера и посылая по спине волны мурашек, а потом разжал руки и отступил. Спокойно щёлкнул кнопку чайника и направился рыться в шкафчиках в поисках заварки. А Ромка замер, закусывая губу, чтобы в голос не разразиться отборными матами. И кто это тут переигрывает?
"Но что делать, если Волк, кажется, тоже любуется твоей шкурой? Сделает ли он из тебя коврик, чучело или просто оставит рядом в качестве любимой игрушки?"
========== Глава 8 - Утро добрым не бывает ==========
Сон. Да, событий одного дня было слишком много, и все они выплеснулись во сне: невинный поцелуй под омелой, своеобразные объятия на кухне, едкие подначки и обещание "съесть, если не приготовлю ужин"… Кто бы мог подумать, что заново переживать эти моменты наедине с собственным подсознанием окажется настолько возбуждающе?
