сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Чего есть много? – не выдержав, рявкнул Попов. – Чего? Что за идиотизм ты устраиваешь? Ты… – он задохнулся, понимая, что должен, наконец, сказать, – ты меня не хочешь.
– Я хочу… – неловко пробормотал Черкасов, вновь протягивая к Роме руки, но тот лишь нервно дёрнулся, выворачиваясь. – Я очень хочу, правда.
– Тогда почему? В чём дело? Чего ты ломаешься, как целка? – Попов пытался мысленно себя осадить, но, кажется, действительно слишком много времени за свою жизнь провёл с Корнеевым и его вечными нервами. – Чёрт возьми, это не тебя ведь трахать будут? Так какая проблема – взять и всунуть, а?
– Ром… – попробовал перебить его Серёжа, но Попов просто не желал останавливаться:
– Ой-й, хватит! – он досадливо махнул рукой. – Даже слушать не хочу. Я рядом с тобой ощущаю себя извращенцем. Не хочешь и не хочешь. Вали, блин, в зал спать. Видеть тебя не могу.
И всучив Черкасову в руки запасную подушку, Ромка обиженно отвернулся, словно маленький. Он и ощущал себя, как маленький, грозясь вот-вот разреветься от досады. Да задолбал уже его обламывать. Вот честно, Рома его любит вообще-то, а Серёжа… Ну, не хочет и не хочет, пусть тогда хоть скажет и не мучает! Попов успокоится и придумает что-нибудь. Может, даже разлюбить сможет, ведь только-только понял это… Может, успокоится – и всё будет нормально. Друзья – это ведь тоже хорошо? Когда парень влюбляется в другого парня, не всегда всё складывается идеально, и иногда лучше просто остаться друзьями.
Вот только почему реветь так хочется, а? Ромка не знал, и на душе было чертовски паршиво.
– В зал? – вдруг вспылил Сергей, Попов его не видел, не мог рискнуть и обернуться, а то сразу бы извиняться начал. – Да замечательно! Да как скажешь!
И ушёл. В зал. Спать. Ромка тяжело вздохнул, утыкаясь носом в колени. Ну и правильно, ну и пусть там сидит, если так… а то вроде бы и возбуждает дико, и ничего в итоге на позволяет. Ну где это видано? Да вот только… это же Серёжа. ЕГО Серёжка.
Рома тяжело вздохнул. Хорошо, сейчас он немного успокоится и пойдёт в зал, извинится.
Только вот в то же мгновение дверь резко распахнулась и в комнату влетел хмурый Черкасов. Он со всей силы швырнул подушку на диван, испугав задумавшегося Ромку и заставив обернуться. К сожалению, увиденное Попова абсолютно не порадовало. Сергей был одет – полностью, для улицы, только куртка была расстёгнута, а шарф лишь легко накинут на шею.
И на этот раз слушать уже не хотел Черкасов.
– Не хочу, говоришь? – рыкнул он. – Я – не хочу? О да, конечно! Да я, чёрт побери, неимоверно хочу. Больше, блять, жизни хочу! – он задыхался, кулаки нервно сжимались, словно Сергей был готов голыми руками придушить такого не догадливого Рому. – Сильно. Слишком сильно. И не могу. Потому что сразу думаю… Бля-ять… Волнуюсь потому что, ясно?
– Я… – Ромка вскочил с кровати, но Черкасов резко отступил.
– Валить, говоришь? – всё так же яростно выпалил он. – Да прекрасно, я домой пошёл.
И пулей вылетел в прихожую, а оттуда – в открытую уже дверь. Ромка успел подлететь следом, как раз в тот момент, когда металл двери со всей силы шибанул о косяк.
– Серёжа! – заорал Попов, высовываясь в подъезд, но Черкасов не отвечал. – Серёж!
Плюнув на всё, Ромка, как был босиком, так и бросился за уходящим парнем, собираясь всячески извиняться, но вымолить прощение. Только вот Черкасов оказался быстрей, а в подъезде босиком было не особо комфортно. Так что, когда Ромка оказался-таки на первом этаже, Сергея уже и след простыл.
Попов бросился бы за ним даже в снегопад, но… но он был совсем раздет: в коротких шортах и широкой майке, даже без тапочек. Как можно было?
Рома рвано выдохнул и поковылял обратно. Он сейчас обязательно перезвонит Серёже и попросит прощения. Обязательно. А то как-то глупо получилось.
И Новый год уже завтра…
"Волки иногда тоже умеют обижаться. Пусть они и хищники, но ведь могут бояться".
========== Глава 20 - Признание ==========
Честно говоря, о таком варианте я никогда не задумывался. Нет, не о том, что мы с Сережей можем переругаться – это и так понятно, сколько времени грызлись до этого, – а о другом. Что он – он! – действительно может переволноваться до… ну, до подобных проблем. Я или Дэн со своими заскоками – еще куда не шло, но Черкасов… К счастью, нервы – дело решаемое.
Зато тогда я понял, что мы с Сережей со своими загонами – просто идеальная пара.
...
Ромка долго не мог дозвониться – Черкасов почти час не брал трубку, а Попов все не оставлял попыток. А вдруг что случилось? Время за полночь, автобусы уже не ходят, а на улице метель такая сильная, что из окошка вообще ничего не видно, лишь отвесную белую снежную стену у самого носа. А вдруг маньяк? Или вор какой?
Наконец, через бесконечное число попыток и длинных гудков, звенящих в ушах, Серёжа всё-таки отозвался. Короткое "да", но сколько же эмоций оно вызвало у Ромки. И почти эйфорическую радость, и страх, и бесконечное волнение…
– Серёжа! Сереженька, слава Богу, ты ответил!
Черкасов молчал, лишь слышно было в трубке его дыхание да дикое завывание ветра. До сих пор на улице?
– Я вспылил… – наконец, выдал он. – Извини.
– Ты где? Возвращайся, а? Пожалуйста… – предложил Ромка, не зная, что ещё сказать. – Там же холодно.
– Не могу. Я уже дома, – тихо отозвался Черкасов. – Такси вызвал.
Словно в "подтверждение" его слов, неистово взвыл ветер. Ромка грустно усмехнулся. Да-да, так он и поверил, что квартирка Черкасова настолько убогая и продувается всеми ветрами.
– Но ты на улице, я же слышу… – с улыбкой заметил он. – Не замёрз ещё?
За последний нервный час вся обида выветрилась. Сейчас секс или чуть позже – какая разница? Они "официально" вместе всего четверо суток… ещё года три назад Ромка бы только посмеялся над идеей "так быстро кинуться в койку", настолько был наивен и романтичен. А что теперь возмущается? Ведь главное, чтобы любимый был рядом, какие бы у него там ни были проблемы!
Рома вздохнул. Всего четыре дня, а кажется, целая вечность…
– Не замёрз, – уверил его Черкасов.
– Тогда, может, я приеду к тебе? Или приду? – предложил Попов, искренне раздумывая, как бы затащить Сергея обратно в тепло. Нет, даже не для секса, а просто ради того, чтобы согреть и заставить немного поспать.
– Я… – Черкасов замялся и, наконец, выпалил: – Ром, я опять буду чувствовать себя грёбанным импотентом. Давай… завтра, а? Я отосплюсь, проветрю голову, с утра уже приду помогать готовиться к празднику. Или ты придёшь. Купим чего-нибудь вкусного, вина возьмём… или виски… или ещё чего покрепче.
– Серёж, ты не импотент, что за глупости? – Ромка и хотел бы не улыбаться, но не мог. Черкасов явно накручивал себя, но в чём-то был определённо прав: во-первых, отоспаться ему следует обязательно, а во-вторых, новый год они встретят вместе. И это не обсуждается!
– Я знаю! – буркнул тот в ответ.
– Тогда возвраща-айся, – заманчиво протянул Рома. – Мы просто ляжем спать, честно. Я даже не буду приставать.
– Да при чём тут это? – возмутился Черкасов. – Блин, я же говорил. Я хотел тебя уже несколько лет, дико хотел, почти как несбыточную мечту. А тут вдруг раз – и мечта эта начинает осуществляться. Мне дают шанс её получить, но каждый раз останавливают на полпути. Звонки, Самойлов, твои родители и иные непредвиденные обстоятельства… и каждый раз почти в самый важный момент.
Ромка не перебивал, ловя каждое слово. Почему-то речь Черкасова звучала почти как откровение, простая констатация фактов – да, прерывали, да, когда всё уже почти доходило до горизонтальной, – но такая искренняя и эмоциональная… Серёжу окончательно всё достало, выбесило. Рома не мог сказать, что это плохо, ведь он и сам уже был готов на луну выть от злости, но и хорошим назвать не мог.
– Это какое-то сумасшествие! – продолжал откровенничать Сергей. – Заговор! Я настолько привык, что теперь каждую секунду ожидаю подвоха. Телефона, будильника, звенящих в замке ключей, взорвавшегося телевизора…
– Это ты уже преувеличиваешь, – всё же вклинился Ромка. – Телефон можно выключить, будильник – тоже, дверь запереть изнутри…
– Я понимаю… – голос прозвучал как-то слишком печально, и Попов понял: сейчас его точно не послушают. – Но пока что не могу.
– Даже просто вернуться и лечь спать? – тоскливо.
– Даже просто показаться на глаза, – ответил Черкасов, потом замолчал почти на минуту. Попов хотел уже сказать что-нибудь, хотя бы ещё раз попробовать и подлезть с предложением "вернуться", но Сергей успел раньше. – Пожалуйста, прости меня, Ром. Ты знай, я люблю тебя.
И отключился. А Ромка так и замер, крепко-крепко сжимая в руках мобильный. Ч-что он сказал? Попов не ослышался? Любит?
В первое мгновение хотелось перезвонить и переспросить, заставить повторить ещё раз: чётче, ровнее, без взволнованных ноток… но руки слишком тряслись, а ноги едва ли не подкашивались. Рома, словно во сне, отложил телефон на прикроватную тумбочку, и поплёлся на кухню. Там он на автомате щёлкнул кнопку электрочайника, подхватил влажное ещё после душа полотенце Черкасова и сам направился в ванную. Стоять на одном месте не получалось… зато бродить по дому, словно неприкаянный призрак – отлично.
Бродить и думать.
Только что Черкасов, пусть очень быстро и сбивчиво, но признался ему в любви. Может ли такое быть на самом деле? Признался в тот же день, когда сам Рома сообразил, наконец, что испытывает к Серёже чувства. Он понял? Или просто так извинялся? Попов искренне надеялся, что не просто. Конечно, с сексом у них как-то глупо получилось, но это не проблема, это всегда можно исправить, просто сам Ромка зря сорвался и выгнал Черкасова. Только как он мог не сорваться, когда Серёжа словно издевался?
И всё же… Господи, любит! Просто не верится!
Ромка в таком призрачном состоянии бродил пару часов. Уже успел и душ принять, и чая налить, а потом оставить его постепенно остывать на столе, потому как кусок в глотку не лез – мыслей было слишком много, от них становилось не по себе, – когда в дверь громко затарабанили. Едва не подскочив от удивления и не разлив тот самый злополучный чай, стоящий на самом краю, Попов кинулся к двери, на ходу натягивая майку. Кого могло принести в такое время? Что стряслось?
Нет, у него, конечно, мелькнула шальная мысль, что это может быть Черкасов, но Ромка постарался задавить её в зародыше… Серёжа ведь сам сказал, что не придёт. Так с чего бы передумал? Глазка на двери, как на зло, не имелось, да Ромка об этом и не думал. Он в панике дрожащими руками пытался отпереть дверь, а когда, наконец, смог…
Первым делом ему прямо в руки всучили тюбик со смазкой – то ли с клубничной, то ли какой-то лавандовой, Ромка даже разглядеть не успел, – а потом прижали к себе напрочь оледеневшими руками. Перчатки Черкасов оставил здесь, в прихожей, забыл забрать, когда сбегал, словно Золушка. Ромке так и хотелось бросить что-нибудь ехидное по поводу ледяных пальцев и врушек, которые говорили, что уже дома, вот только язык не слушался… да и рот был занят другим.
– Всё же решил поспать здесь? – улыбнулся Рома, когда смог, наконец, перевести дыхание.
– Решил, что дурак, – тихонько шепнул Сергей, утыкаясь холодным носом Попову в шею. – И что дверь можно запереть изнутри, телефон выключить… – повторил он слова Ромы. – А если кроме этого мешает только отсутствие нормальной смазки… аптеки работают двадцать четыре часа в сутки.
"Красная Шапочка не охотилась, но однажды в один из капканов, расставленных у самого дома, попался он – Волк. И девушка поняла, что теперь жизнь изменилась навсегда…
Правда, Волк понял это гораздо раньше, когда сам на собственный страх и риск шёл попадаться в капкан".
Комментарий к Глава 20 - Признание
Обратный отсчёт для тех, кто уже устал от истории х) Или для тех, кто просто ждёт окончания.
Осталось: 2 главы и экстра.
========== Глава 21 - Активные действия ==========
Комментарий к Глава 21 - Активные действия
Окей, не держится у меня вода в... кхм... ну вы поняли. Следующая, завершающая глава, почти готова. Допишу на днях, так что... если хотите почитать всё целиком - приходите чуть позже. Если всё же ждёте/читаете, прошу.
Пошлятина, кто там хотел?)
Сейчас я понимаю, что гораздо важнее просто быть рядом с любимым, ловить моменты, когда можно без страха держать его за руку и целовать родные губы. Тогда я тоже понимал это, но слишком, слишком хотел большей близости. Нет, не более интимной – куда более сексуально и возбуждающе, когда любимый нежно и просто касается губами внутренней стороны запястья, заставляя мурашки бежать по телу, – а скорее "плотной".
Я, чёрт возьми, просто изголодался по сексу и почему-то считал, что это – высшая инстанция доверия. На самом деле, высшая инстанция – это позволить другому видеть твою слабость, спокойно засыпать рядом и чувствовать себя в безопасности.
Серёжа доверял мне заведомо, почти с самого начала.
...
Теперь Ромка не настаивал, он просто был счастлив. Упивался объятиями и поцелуями, ощущая в голове блаженную пустоту.
Перехватив одну из ладоней Черкасова, Рома притянул её к своему лицу и медленно, нежно коснулся губами ледяных пальцев, потом замер на мгновение и, не желая отпускать, потёрся о неё щекой. Он не торопил, не тянул сразу в постель, он, чёрт побери, не хотел больше спешить. Что бы ни говорил Серёжа, как бы ни волновался из-за пустяков… теперь, когда он признался Ромке в любви, уже не посмеет никуда деться! Попов всяко отыщет своё счастье.
"А ведь, правда, именно счастье", – усмехнулся своим мыслям Рома, понимая, что рядом с Черкасовым он действительно счастлив. Безгранично.
– Ты совсем замёрз, – фыркнул Попов, стягивая с Серёжи куртку. Тот охотно подчинился, помогая себя раздеть.
Но стоило Ромке повесить куртку на крючок и закрыть входную дверь, Черкасов крепко обхватил его со спины, прижимая к себе. Горячее дыхание опалило шею, кончики волос щекотно прошлись по щекам.
– Я такой дурак… – вновь протянул он, прижимаясь ещё крепче, словно хотел срастись с Ромой.
Попов, впрочем, был бы не против. Черкасова не хотелось отпускать от себя. Только не теперь. Осторожно развернувшись в кольце любимых рук, он улыбнулся:
– Не дурак, а паникёр, – заметил Ромка и, пока Серёжа переваривал сказанное, легонько чмокнул его в губы. Правда, для этого пришлось подняться на носочки и едва не упасть, пошатнувшись, спасаясь только тем, что Сергей держал крепко, тоже не желал отпускать.
Черкасов шально улыбнулся, явно решив продолжить скромный намёк Ромы. Тот даже отодвинуться не успел, как рот его оказался в чужом плену. На этот раз поцелуй был настолько страстный и глубокий, что у Попова подкосились ноги – до спальни Серёжа его практически донёс, подхватив под бёдра и ни на секунду не прерывая поцелуи. Губы, щёки, шея… Казалось, он готов съесть Рому целиком, поглотить без остатка. Только тело всё равно выдавало волнение.
– Ты уверен? – выдохнул Попов, когда они упали на кровать, и крепко-крепко обнял Серёжу, утыкаясь носом ему в шею. – Ты дрожишь…
– Вовсе нет, – пробормотал Черкасов. – Я просто до сих пор не совсем верю, что ты…
– Ах, не веришь! – смеясь, возмутился Попов.
А потом сам не поверил собственной наглости и внезапно очнувшейся силе. Он просто рванул вперёд, укладывая Черкасова на обе лопатки и оказываясь сидящим у него на бёдрах. Ладони удобно легли на грудь, ощущая мышцы, напрягшиеся под тонкой тканью пуловера, а потом… решение пришло мгновенно и совершенно неожиданно.
– Ты просто не умеешь расслабляться, – пробормотал Попов, запуская руки под кофту и принимаясь привычными, давно отработанными движениями массировать мышцы. Лёгкое поглаживание, потом надавить чуть сильнее, вынуждая расслабиться…
– Умею! – попытался возразить Черкасов, но всё же сдался на милость умелым рукам. Ромка видел, что Серёже нравилось, и не мог сдержать улыбки.
– Сейчас и проверим, – многообещающе шепнул Попов.
План окончательно сформировался в голове и казался просто идеальным. Если Черкасов "не верит" и "волнуется", почему бы не создать такую атмосферу, в которой точно пропадут все сомнения? Немножко дежавю, капелька смелости и, может, удовольствие заставит забыть о волнениях? А уж он, Ромка, точно постарается.
Решившись, Попов стянул с Серёжи лишнюю деталь одежды, слишком уж мешающую исследовать рельефный пресс и шикарный торс, и склонился, касаясь груди Черкасова поцелуем. А ведь он давно этого хотел! Что ж, если гора не идёт к Магомеду… можно и самому занять активную позицию. Провести губами по гладкой коже чуть выше, легонько прикусить изгиб шеи и лизнуть ямочку между ключиц, вынуждая лежащего под тобой мужчину ещё сильнее напрячься и изогнуться навстречу прикосновениям. А ладони в это время исследуют торс, изучают пальцами каждую мышцу, каждый участок кожи. И зацеловать тоже хочется всё-всё, чтобы ни единого сантиметра не осталось нетронутым.
