сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Сергей плюхнулся на стоящую у стола табуретку, на секунду отпуская Ромку, который, впрочем, сбегать не стал, так и оставшись стоять рядом. Он не знал, чего хотел добиться таким вот образом: то ли плюнуть на всё, обнять Серёжу за шею и зарыться пальцами в волосы, то ли вообще послать все правила в задницу и залезть к нему на колени. Если Рома не ответил прямо, будет ли такое поведение считаться за положительный ответ на завуалированный вопрос Черкасова? Или нет?
– Наверное… – пробормотал он.
– Как-то ты неуверенно это сказал, – Сергей усмехнулся, запрокидывая голову, чтобы лучше видеть стоящего рядом собеседника. – Ладно, согласен, я сам его разбаловал, когда каждый раз бежал по первому зову, но меру же иногда надо знать.
– А что случилось? – не смог удержаться от вопроса Попов, зато сумел пересилить себя и не начать приставать к Черкасову.
– Колесо спустило, Вик уверяет, что надо заклеивать, проткнул где-то… – пробормотал Сергей, а потом нервно помотал головой и, резко её опустив, лбом прислонился к животу Ромки, продолжая говорить: – Блин, знаешь, как я на самом деле отработал твой зачёт Мымре?
Рома замер, боясь спугнуть разоткровенничавшегося парня. Узнать было интересно, хоть уже и не особо актуально. Почему-то в голову всё равно лезли абсолютно пошлые мыслишки, хоть Попов и понимал, что такого быть никак не могло. Но всё же даже скромный поцелуй в щёчку, который мог бы подарить Вере Васильевне бывший враг, вызывал такую дикую волну животной злости, что ноги подкашивались и хотелось впиться зубами в глотку этой совершенно не привлекательной женщины. Ему, Ромке, который вообще редко проявлял агрессию!
Кажется, с Дэном он общается слишком много…
– Только не злись, хорошо? – попросил Черкасов.
– То есть всё действительно было гораздо пошлее массажа? – фыркнул Рома, мысленно убивая себя за ехидство.
Серёжа вновь поднял голову и чуть приподнялся, так что губы его оказались в паре сантиметров от Ромкиных.
– Ты думаешь, бывает что-то пошлее такого массажа? – шепнул Сергей, заставляя Попова дико краснеть. – Нет, отработка была совсем не пошлой, ни капли. И я действительно платил "натурой", – с каждым словом, губы его всё ближе, жарко шепчут слова откровения. – Но ты так отреагировал, что я не удержался… – признался Черкасов, практически уже касаясь чужих губ и опаляя их дыханием. – Прости.
Ромка сам преодолел последние миллиметры, отделяющие их от поцелуя, потому что сил терпеть больше не было. Да и как тут вытерпишь, когда этот чёртов Черкасов настолько соблазнителен и притягателен, как сам грех? И губы у него мягкие, восхитительно нежные, не покусанные, как у самого Ромы, зато поцелуи – сильные и требовательные.
– Я тогда, после зачёта, смотрел на тебя и хотел поцеловать, – тихо-тихо, почти неслышно прошептал Серёжа. – А потом решил, что заставить показать, какой же была "отработка натурой" – лучшая идея. Вдруг повезёт?
И очередной поцелуй, на этот раз куда спокойней, легче, показывающий не всепоглощающую страсть, а скорее искреннюю заботу. Но у Ромки и от такого голова шла кругом, приходилось цепляться за плечи Сергея, чтобы не упасть, и радоваться, что тот сам, обхватив руками за пояс, крепко прижимает его к себе. Предложение "встречаться"? Кажется, Черкасов не ждал положительного ответа, он дал его себе сам, решив всё за Рому.
"Оно и к лучшему", – с улыбкой решил Попов, когда почувствовал, как, не разрывая поцелуя, Серёжа вновь опускается на табуретку, а его усаживает к себе на колени.
– Чё-ёрт, – протянул Черкасов, отстранившись и с силой стиснув руки, едва не выдавливая из своей добычи последние остатки дыхания. – В общем, я починил кулер.
– Что? – прифигел Ромка, пытаясь, во-первых, вообще вернуться в реальность, а во-вторых, отыскать в словах скрытый смысл. Кулер… он же подогревает, да? Что подогревает?
Но Сергей имел в виду именно то, что и сказал.
– Кулер. Который в углу стоит, – Черкасов рассмеялся, видимо, сообразив, о чём подумал Попов, и пояснил: – Настоящий кулер. Я с ней поспорил, что, если смогу починить его за пять минут, то она поставит тебе зачёт.
– И как?
– Насколько ты помнишь, зачёт стоит, – Серёжа усмехнулся и чмокнул Ромку в нос. – Я, блин, гений выдумок. Вернул кнопку на место обычным двусторонним скотчем. Мымра была в шоке.
Ромка покачал головой, признавая "гениальность" своего гостя. Он чуть опустил голову, почти касаясь носом шеи Черкасова, огладил ладонями широкие плечи и глубоко вздохнул, ловя цитрусовые нотки то ли парфюма, то ли геля для душа. Прекрасный запах, так и хочется попробовать на вкус…
– Ты, кстати, говорил о Самойлове, – напомнил Попов, всё-таки исполняя желаемое и проводя губами вниз по шее, к плечу. Что там говорил Черкасов? Хотел поцеловать его ещё вчера? Что ж, теперь пусть отдувается.
– Да… говорил… – рвано выдохнул Серёжа. – Короче, я – мастер на все руки, технический маньяк, который понятия не имеет, какого чёрта попёрся в экономисты. Как-то я заикнулся Вику, что хочу когда-нибудь открыть собственный автосалон. Ну, или автомастерскую. Знаешь, честно, хочу ковыряться в машинах, а не пытаться подсчитать, сколько денег в нашей стране и как эту сумму сделать ещё больше…
Попов замер, положив голову Серёже на плечо, и заворожено слушал его рассказ. Черкасов в учёбе всегда был наравне с Виком и Дэном, почти круглым отличником, Рома даже не догадывался, что тому может не нравиться экономика.
– Только вот своей тачки пока нет, – продолжал Сергей. – Но осталась уже капелька, чуть меньше ста тысяч наскрести. Гараж уже имеется, права – тоже. Да и на старенькое стрёмное русское авто уже давно могу наскрести, но не хочу я такое, хочу нормальное. Чтобы взять иномарку без комплектации, отдельно – шикарных внутренностей, заменить всё от и до, вылизать, вычистить. Создать произведение искусства, а не автомобиль.
Черкасов окончательно погрузился в свои мечты, даже объятия разжал, принимаясь активно жестикулировать. Но Ромке это нравилось, сейчас Сергей был удивительно живой, настоящий и уютный, почти домашний.
– А пока я забавлялся с автомобилями Самойловых. У них три: рабочий, сынов и отцов. С лёгкой подачи Вика я все их уже года четыре ремонтирую и обслуживаю, вот он и привык, что никому не может доверить, кроме меня, и устраивает форменную истерику, если вдруг ремонтник не является в самое короткое время.
– Так съездил бы, – улыбнулся Попов, отстраняясь и вставая.
Утреннее отсутствие завтрака, возбуждение и недосып всё же делали своё дело: от резкого движения у Ромки помутнело в глазах, а в голове словно карусель заработала. Он пошатнулся, едва не падая, но вовремя оказался подхвачен Черкасовым.
– И куда я денусь от человека, которого сам же замотал массажем до полусмерти? – тепло поинтересовался он. – Это во-первых. А во-вторых, мы так и не решили вопрос, если родители не выгоняют друзей своего сына, как они отнесутся к его парню?
Голова всё ещё ехала, но такой пустяк – не помеха, если желаешь добиться поставленной цели. Так что губы Черкасова Ромка нашёл безошибочно. Разве что за плечи хвататься пришлось, чтобы не упасть.
– Лучше им не рассказывать, что у сына есть парень, – шепнул он, коротко целуя. – Но мне нравится идея.
– Это значит "да"?
– Это значит: "почему, чёрт побери, ты не поцеловал меня ещё вчера?" – пробормотал Попов, прижимаясь лбом ко лбу Серёжи. – А ещё: "скоро будет обед, который выберет гость".
"Но Красная Шапочка понимала: Бабушке о тайных встречах с Волком рассказывать не стоит".
========== Глава 13 - "Взрослые" игры ==========
Комментарий к Глава 13 - "Взрослые" игры
Да-да, обещала главу давно, но конец года - жуткое время как для учеников, так и для учителей Т___Т
Совещания, выставление оценок, ЕГЭ и ОГЭ... последнее - самое жуткое. Даже сопровождение - это четыре часа, во время которых нельзя пользоваться ноутом, а ридером - можно х)
Как-то не верилось, что мы начали встречаться. Правда, до последнего не верилось. Казалось, что только Серёжа уйдёт – и всё, пиши пропало, он исчезнет, а потом расскажет Самойлову, какой я идиот, и они будут до самой смерти издеваться надо мной и припоминать это. Не зря же мы враждовали столько времени? Я привык не доверять им.
Но Сергей не уходил и не пытался надо мной издеваться. Хотя… а можно назвать странные заявления родителям издевательством?
...
Хотя Ромка активно отнекивался и едва ли не отбивался, Черкасов его покормил. Правда, всё тем же утренним творогом, но приправленным обещанием через пару часов втолкать во вредничающего парня что-нибудь посущественней.
Попову, впрочем, несмотря на общую слабость и головокружение, кусок в глотку не лез. Потому от найденных в холодильнике остатков спагетти и рыбы, которые упорно хотел скормить ему Серёжа, Ромка отбивался, как мог, а вот от творога спастись не удалось. Лёгкая пища, чтоб её! Да и вообще, как можно отказаться, если такой шикарный парень готов кормить тебя с ложечки?
В итоге, Рома послушно открывал рот, когда сидящий почти вплотную к нему Черкасов подносил к его губам маленькую ложечку, а потом завороженно наблюдал, как Серёжа под шумок и себе утаскивает немного еды, тщательно вылизывая ту самую ложечку.
"Непрямой поцелуй…" – мечтательно думал Попов, покорно пережёвывая очередную порцию еды.
Словно бы ему "прямых" поцелуев за этот день было мало! Впрочем… Да, мало!
Забавно, но когда с творогом было покончено, а вся посуда вымыта, стрелки часов недвусмысленно подползали к пяти, уверяя, что скоро с работы вернутся родители. Как они с Черкасовым умудрились не заметить шесть пролетевших часов, Ромка не знал, но каждую оставшуюся в запасе секунду мечтал потратить с максимальной пользой. Правда, решительности не хватало.
– Ну и что стоишь? Кого ждёшь? – усмехнулся Серёжа, поднимая голову, чтобы взглянуть в лицо стоящего рядом с ним Ромы, и так же, как совсем недавно, притянул его к себе, усаживая на колени верхом. – Меня?
Горячие руки обвили талию, крепко прижимая к телу своего обладателя, и Попов облегчённо вздохнул. Ну вот, решительность и не понадобилась, кажется, Черкасов понял всё по глазам – или он просто читает мысли? В любом случае, оставшиеся пятнадцать-двадцать минут Рома надеялся провести с пользой, и Сергей явно был с ним одного мнения, так как ладони его теперь ласково поглаживали поясницу, а губы касались подбородка.
– Занимайтесь любовью, а не войной? – усмехнулся Ромка, подаваясь ближе и проводя пальцами по скуле Черкасова.
Тот хмыкнул, прикусывая кожу на шее, рядом с кадыком, но ничего не ответил. Обжигающие пальцы настойчиво пролезли под майку и коснулись спины, посылая по телу Ромки целое цунами мурашек, заставившее едва ли не дрожать от остроты ощущений. Так, ещё раз: сколько у него уже никого не было, кроме правой руки? Больше года?
– Хочешь признаюсь? – шёпот Черкасова ласкал не хуже рук, мягкий, хрипловатый, обволакивающий, словно паук, который затягивает жертву в свою паутину, оплетает ей. – Мне с тобой всегда больше хотелось заниматься любовью, – голос ещё ниже, пальцы крепко сжимают бёдра, притягивая почти вплотную и позволяя почувствовать возбуждение. И поцелуй-укус на каждое новое слово: – Или же… просто… тебя… трахнуть…
Почему-то самые откровенные слова всегда распаляют куда сильнее, чем тысячи нелепых романтичных строк. В это мгновение Ромка понял, что в том и заключается истина, потому что дыхание резко перехватило, а пах и щёки обожгло жаром, словно кровь вскипела в жилах. Возбуждение? О нет, это был пожар, который разгорался сильнее с каждой секундой их глубокого и сильного поцелуя.
Но пожарная машина подоспела вовремя.
– Да! Чтоб! Их! Всех! – взвыл Ромка, отрываясь от губ Черкасова, когда на всю квартиру раздалось унылое пиликание домофона.
Сергей столь яростно не выражался, его, казалось, данная ситуация наоборот забавляла. По крайней мере, хохотал он заливисто, да и руки разжал весьма охотно, словно был абсолютно не против того, что их в очередной раз прервали.
– Мне в зал пойти? – крикнул он вслед раздражённому Ромке.
Тот лишь махнул рукой, предлагая гостю самому решать, где расположиться, и поспешил в коридор. Ладно, одно хорошо: первым явился отец и, привычно забыв ключи, хотя бы предупредил о своём появлении. Если бы первой оказалась мама, которая всегда возвращалась в квартиру совершенно беззвучно, как профессиональный ниндзя, её бы ждал культурный – и не только – шок в виде целующегося с другом сына. И дай Бог, если всего лишь целующегося!
Попов-старший поднялся в квартиру минуты через три и сразу же зашуршал пакетами, прямо в прихожей выставляя на пол какие-то продукты и коробки. Ромка в это время стоял, прислонившись плечом к косяку, в дверях зала и поглядывал то на отца, то на собственное отражение в висящем напротив зеркале. Зеркало уверяло, что губы владельца отражения определённо припухли, да и в целом он выглядит весьма встрепано, но вроде бы сходу невозможно сказать, что только что Ромка готов был всё отдать, лишь бы оказаться в постели с сидящем в зале субъектом. Или на полу… или даже на столе…
– Привет, пап, – окликнул он главу семейства, когда мысли вновь зашли совсем не туда. – Что купил?
Мужчина, будто только очнувшись ото сна, оторвался от пакетов и широко улыбнулся, находя взглядом сына. Из рук его выпала круглая коробка и весело покатилась по полу прямо в сторону Ромки, звякая содержимым.
– А, Ром, привет, – воскликнул отец, пытаясь поймать коробку. – Да так, по мелочам.
– Как-то многовато мелочей, – хмыкнул сын и снова внимательным взглядом окинул покупки. – Колбасу вижу, мандарины вижу… что по коробкам?
– Подарки? – не то утвердительно, не то вопросительно отозвался отец.
Рома поднял остановившуюся у его ног коробку и придирчиво осмотрел: модель средневекового замка из пяти сотен деталей. Опять? Куда так много? Он там по кирпичикам, что ли?
– Себе? – вздохнул Рома.
– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос отозвался Попов-старший.
Из зала раздался приглушённый смешок – кажется, Черкасова дико забавлял их разговор. Ромка искренне задумался: а разместившемуся в зале недомеханику понравятся обновки? Если да, нужно будет стащить у отца из шкафа пару коробок и хоть разок попробовать почувствовать себя истинным "мужиком", увлечённым не готовкой, а сборкой моделей. Первые сорок лет в жизни мальчика самые сложные, да?
Ромка заглянул через дверь, поманив к себе Черкасова, и вновь обратил внимание на увлечённого коробками отца. Что ж, познакомим родителя с гостем.
– Пап, – вновь позвал сын старшего Попова, – хорошо, с подарками "самому себе" определились. Теперь знакомься, это Сер…
– …гей, – одновременно с ним выдохнул сам Черкасов, появляясь в дверном проёме.
"Ну, и это, конечно, тоже, – мысленно подытожил Ромка, – но последний факт я бы не хотел рассказывать папе".
Следуя за взглядом отца, он слегка повернул голову в сторону Серёжи, который взирал на Попова-старшего с нескрываемым шоком. Ах, точно! Рома прикусил губу, стараясь не рассмеяться. С отцом они были похожи. Очень. Почти как две капли воды, если не считать рост, который у папы был почти под два метра. Это только сам Ромка "не удался". В остальном же… тот же овал лица, те же губы и серые глаза, те же чёрные, как вороново крыло, волосы.
– Да, а это Андрей Владимирович, – хмыкнул Рома, ткнув Черкасова локтём в бок, чтобы не пялился на отца так прифигевши. – Можно просто Андрей, он у нас мальчик ещё, правда, пап? А что пятый десяток годиков пошёл – не страшно. Видишь? – и Попов поднял повыше сжимаемую в руках коробку, демонстрируя отцову покупку.
И судя по загоревшимся глазам Черкасова, мальчик Серёженька, давно уже вылезший из подросткового возраста, модельки и конструкторы тоже любил.
– Замок Бран, – восторженно выдохнул Сергей, протягивая к коробке руки. – Точная копия замка Дракулы, разборная модель…
– Именно! – с энтузиазмом согласился отец, скидывая ботинки и куртку и подбираясь поближе. – На подвижных креплениях, не требует клея.
– И с внутренним декором, – добавил Черкасов.
– Спе-елись, – протянул Ромка, поджав губы, хотя, если признаться, где-то в глубине души он был рад. Был рад даже в тот момент, когда Сергей умоляюще глянул на него, прося разрешения присоединиться к рассматриванию покупок, и когда, расположившись посреди зала, они с отцом вскрыли одну из новых коробок, и даже…
– Ну наконец-то сын нашёл себе адекватного друга, – где-то между открытием коробки и закладыванием фундамента будущего строения заявил отец.
– Пап, Дэн – прекрасный друг, – уныло протянул с дивана расположившийся там с книгой Ромка. Под видом чтения он разглядывал спину Черкасова, вспоминая сеанс массажа. – Просто он не играет с тобой ни в солдатиков, ни в денди и…
– Угу, а я Ромке не друг, – хохотнул Сергей. – Я – его прекрасный принц.
И нет, отец воспринял всё в шутку и радостно загоготал в ответ, а вот замершая на пороге мама, как обычно появившаяся совершенно беззвучно, выпала в осадок. Хорошо хоть, Черкасов решил пояснить:
– Я ему сегодня зачёт на халяву завоевал, чем не принц?
