Текст книги "Кровь у всех красная (СИ)"
Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Ты – источник проблем. А источник проблем я предпочитаю держать под контролем. Тем более, если этот источник проблем тёплый, обнимательный и с ним можно спать.
– Это какие проблемы я создаю? – обиделся Сенджу.
– В потенциале, – пояснил Мадара. – Или сам создашь, или тебе создадут. Ладно. Могу затянуть узлы по-другому, будет удобнее.
– Параноик. Наглый. Почему нужно тебе, а напрягаюсь я?
– Ты закончил ныть?
– Ты не ответил на вопрос, – Тобирама продолжал стоять, скрестив руки.
– А это был вопрос?
– Да, это был вопрос.
– Во-первых, нужно нам обоим. Во-вторых, какое ещё напряжение? Тебе предлагается просто лежать неподвижно. Часто у тебя выдаётся возможность спокойно полежать?
– Спокойно полежать в обнимку с тобой? – хмыкнул Тобирама. – Впервые. Меня возмущают веревки. По этой логике я тоже должен тебя связывать.
– Хм, – задумался Мадара, а потом пожал плечами. – Хорошо, давай без верёвок.
Сенджу моргнул. Сложил «кай». Убедился, что шаринганами втихую никто не сверкал. Молча разделся, сложил вещи аккуратной стопочкой. Улёгся. Поворочался, устраиваясь поудобнее. И всё же не удержался от вопроса:
– Ты настолько привык спать вместе с братом?
– Угу, гарантия его безопасности, настолько, – согласился Мадара, повторяя процедуру. – Хочешь съязвить по этому поводу?
– Нет, – качнул головой Тобирама. – Это не то, над чем стоит смеяться.
Сенджу закрыл глаза, показывая, что не намерен продолжать разговор. Вспомнилось, что когда он был младше, они тоже спали с Хаширамой в обнимку – особенно после смерти отца. Пускай они считали, что Буцума неправ по многим вопросам, но нельзя было спорить с тем, что отец был для них столпом и опорой. Особенно для Тобирамы, который признавая, что Буцума, как и все взрослые, может чего-то не понимать, не ставил под сомнение его авторитет.
– Ты вообще понимаешь, что такое «в обнимку»? – поинтересовался Мадара скептично, пододвигаясь ближе и планируя как-нибудь передвинуть Тобираму поудобнее. А то лежит, будто в засаде.
– Слушай, ещё вчера бы я тебя без сомнений прирезал, – возмутился Тобирама. – Не требуй от меня такого же неадеквата, как от Хаширамы.
Мадара вздохнул, подумав о том, что Изуна-то наверняка уже устроился с удобствами.
– Тобирама, – терпеливо начал он. – Фишка в том, чтобы чувствовать движения друг друга. Это не сработает, если ты будешь лежать в полуметре. Ну хочешь я повернусь, а ты обнимешь?
Сенджу подумал, качнул головой:
– Нет. Это не сработает, если уступки будет делать кто-то один. Просто… Дай мне пару минут.
Мадара терпеливо ждал, стараясь не заснуть сразу. Для того, кто должен усыплять бдительность для совершения подлого удара, Тобирама слишком сильно говнится. Да, совсем уж расслабляться не стоит, но… Изуна спокойно и без сопротивления отошёл к Хашираме. В способности отото разбираться в людях он не сомневался, а значит, таки не уловка… И таки как минимум он – не отступился.
Доверия ко всем Сенджу это не давало, но вот младший брат старшего специально расстраивать не будет. Разве что по неосторожности…
Тобирама размеренно дышал в определенном ритме, взвинчивая сенсорные способности на полную. Да, только Мадаре придет в голову, что спать рядом со вчерашним врагом лучше, чем без него. Тора привык спать один, и близкое дыхание, сердцебиение, тепло чужого тела непроизвольно заставляли быть настороже. Но если не просто ощутить их… Если прочувствовать до последней жилочки и мельчайшего движения чакры… вобрать это в себя, принять и переварить…
Тобирама медленно, осторожно протянул руку, укладывая её на плечо Мадары в неловком объятии.
Тот потянул его на себя, укладывая поудобнее и практически мгновенно отрубаясь. Как там? Друзей держи близко, а врагов – ещё ближе? Ну вот как-то так, да…
*
У Изуны проблем с Сенджу не возникло. Он просто вышел к ним, робко улыбнулся, помахал ручкой и сказал:
– Привет.
Суровые вражеские шиноби дружно дрогнули.
Изуна рано понял, что взрослые – тупые обманщики, которые ничего не знают о мире, знать не хотят и не хотят, чтобы ты узнал. Они говорили: «Ты должен скрывать свои эмоции, ты не должен показывать слабости», – но зачем скрывать, если от одного полного надежды взгляда маленького Изуны-чана взрослые превращались в послушное, на всё готовое желе. Зачем нужно что-то скрывать? Зачем лишать себя такого мощного оружия?
И Учиха Изуна стал на путь покорения милоты.
Во время долгих наблюдений он заметил, что милым считается то, что побуждает человека его защищать. Особо – детская внешность и детская же беспомощность. Хрупкость цветка. Ни от чего не защищающий пушок котёнка. Смешные неловкие лапки щенка. Чтобы у человека появилось желание защищать, нужно, необходимо, обязательно надо показать ему свою уязвимость. Что шло вразрез со всеми наставлениями взрослых.
Но показывать надо не абы как. В испуганную крысу летит кунай, испуганного котёнка гладят и кормят. Капризного ребёнка пинают под зад, а вежливого и делающего вид, что изо всех сил старается – жалеют. Действует не всегда и не на всех… Но гораздо больше, чем принято считать. Зато в бою точно не поможет, из-за чего Мадаре скрепя сердце приходилось его тренировать. Не то чтобы Изуна был сильно против… Он хоть и умел быть милым, но всё же оставался задиристым засранцем Учихой и был всегда не прочь подраться.
Это не значило, что внутри него сидит злобный коварный монстр, который просто носит маску милого мальчика, нет. Маски – это вообще фигня. Создаются сложно, особенно если качественные, управляются тяжело, да ещё и имеют свойство прилипать. Да ну к чёрту такой геморрой! Он действительно был милым мальчиком, просто умел очень хорошо это показывать. Да так, что почти забывалось, что этот мальчик – один из сильнейших бойцов клана. Мадара частенько называл его заразой или подлецом, просто чтобы напомнить себе и меньше вестись.
Не сказать, чтобы это особо помогало.
В общем, нии-сан знал, кого отправлять в стан врага. Если думать хладнокровно, то лучшего кандидата не найти. Но всё равно обидно.
– Хаширама-сан, можно я вас обниму?
Сенджу, если и удивился, то виду не подал.
– Конечно, какие вопросы? – проговорил он, открывая объятия.
– Вииии! – восторженно запищал Изуна и повис у него на шее. – Как здорово! Я уж боялся, уговаривать долго придётся! Обнима-а-ашки!
Тёплое тело в руках, не пытающееся его убить, чем не начало доверия?.. Кроме того, он уже давно планировал полапать Хашираму.
Сенджу к повисанию на себе отнесся спокойно. Его не удивило ни само желание Изуны – и так ясно уже, что Учиха очень тактилен – ни искренность, с которой его обнимали. Хаширама вообще не понимал, почему простые проявления чувств временами вызывают у людей столько проблем. Почему нельзя обнять, если хочется. Сказать, что скучаешь. Признать, что кто-то тебе нравится – пусть не перед всеми, но хотя бы перед собой.
Изуна ему нравился – и тем, что умел выпускать эту искренность, пусть и по большей части как оружие, и просто сам по себе. Так зачем отравлять хороший вечер и приятные обнимашки подозрениями?
Тем более, необоснованными?
*
Утро началось… Собственно, утро никак не началось. Дураков будить Мадару в клане Учих не нашлось – возможно, вымерли при предыдущих попытках. Тобирама, чутко вскинувшийся, когда кто-то прошел чуть ближе к дому, чем стоило, убедился, что жуткий-злобный-кровожадный Учиха его за ночь не придушил и даже не попытался. И вообще спит сном счастливого праведника, ничуть не беспокоясь, что тут рядом не связанный Сенджу.
Желание сделать какую-нибудь пакость тут же возникло, но Тобираме было настолько сонно, лениво и в кои-то веки не нужно никуда спешить и ничего делать, что дальше мысли пририсовать Мадаре узоры на лице водостойкими чернилами не ушло. Более того, Сенджу оценил, что глава Учих во сне не вертится, не пинается и успешно заменяет собой печку. Разве что норовит зацапать, как любимую подушку, но пока он делает это достаточно аккуратно, можно и потерпеть. Так что Тобирама зевнул, повернулся на другой бок и закрыл глаза, намереваясь отоспаться впрок.
Мадара, насторожившись от движения, снова расслабился. Сквозь сон он почувствовал, что тело рядом имеет непривычные габариты и запах, и лишь через секунду до него дошло, что это не Изуна.
– Нифигасе у тебя обнимательность, – поделился Учиха наблюдением, потираясь носом о плечо. – А по хмурой роже ни за что не догадаешься.
– Учиха, спи, – буркнул Тобирама, которому было откровенно лень разводить разборки с утра, пусть и не пораньше. – Кто-то вчера стонал, что злобный я его разбудил.
– А я уже выспался. Работать пойдём?.. Хотя нет, ладно, уговорил, ещё полежим…
Сенджу захапали плотнее, к спине прижалось горячее и разве что не мурлыкающее тело.
– На обогреватель бы тебя пустить… – поделился мелькнувшей мыслью Тобирама.
Лежать было удобно, чужое дыхание и сердцебиение не раздражало – собственно, они до сих пор дышали в унисон, Тобирама как с вечера вошёл в резонанс, так до сих пор в нем и находился. Некоторые шиноби могут замедлить и даже ненадолго остановить собственное сердце, имитируя смерть – и с таким братом, как Хаширама, грех было не освоить столь полезный трюк. Подстроиться же под чужой ритм и дыхание проще, это со временем осваивает любой, кому приходится охотиться на двуногую чакроиспользующую дичь. Чтобы не выдать себя дыханием. Чтобы не выдать себя неловким движением. Чтобы не вызвать подозрений у жертвы до того, как станет слишком поздно. Принять её ритм, слиться с ней, ощутить себя частью чего-то другого… И безжалостно уничтожить это целое, вновь обретая индивидуальность.
Тобирама впервые использовал подобные навыки с такими странными целями.
В ритм дыхания вплелось лёгкое, ненавязчивое поглаживание за ухом. Достаточно сильное и уверенное, чтобы не посылать навязчивую щекотку по всему телу, но достаточно аккуратное и органичное, чтобы Тобирама не зафиксировал момент, когда это всё началось…
– Перепутал меня с котом? – фыркнул Тобирама, не определившись, дать Учихе по наглым рукам или же продолжить расслабляться.
– Возможно. Ты против?
– Нахал, – ругаться всё ещё было лень. – Признай уж прямо, что не хватает отото на потискать.
Мадара тихонько засмеялся, передавая вибрацию всем телом.
– Не хватает… Но кто сказал, что мне не хочется потискать именно тебя?
Тобирама повернулся, чтобы иметь возможность видеть Учиху хотя бы одним глазом:
– И с чего бы это?
– Хочется? – предположил Мадара, чуть ли не мурлыкая.
– А почему тебе этого хочется? – Тобирама умел быть занудным даже в разнеженном состоянии.
– А это ты у моей хотелки спроси… – мурлыкнул Учиха, притираясь носом к плечу и прижимаясь к нему щекой.
– Ну ладно. Гладь, – царственно разрешил Тобирама.
В конце концов, «меня ваш Мадара гладил» звучит не менее впечатляюще, чем «я вашего Мадару расчесывал».
Воспользовавшись разрешением, Учиха усилил ласку, запуская в чужие волосы сразу две руки. Он только сейчас понял, что уже второй день подряд выказывает чудеса терпеливости, хотя он прекрасно знал, что терпение у него просто конструкцией не предусмотрено. А гляди-ка…
Хотя, наверное, дело в том, что Тобирама не раздражает?.. Его занудство походило на любопытство маленького ребёнка в «почему»-стадии. Не просто бессмысленное стояние на своём, как это бывает, а вполне разумный спор, который поддерживать – одно удовольствие.
Тобирама лениво жмурился, наслаждался аккуратными движениями жестких пальцев Учихи… И тут ему пришла в голову отличная, как ему показалось, идея.
Мадара, как выяснилось, любитель тактильных ощущений, но и у него должны быть какие-то рамки, выход за которые неприемлем. И если шатнуть Учиху к их границам… Есть немалый шанс, что попытки сделать из Сенджу обнимательную грелку в постели закончатся сами собой.
Разумеется, сдерживать язвительность в этом случае Тобирама не собирался.
Пакостно ухмыльнувшись, он повернулся уже окончательно и запустил руки под одеяло, нахально облапывая Учиху.
– М? – Мадара чуть улыбнулся, продолжая почёсывать. – Понравилось?
– Да, – руки съехали по спине Учихи вниз. – Вполне.
Мадара на этот жест улыбнулся чуть шире и подался вперёд, целуя. Тобирама куснул его за губу, толкнулся языком навстречу, не желая уступать инициативу. Учиха коварно приоткрыл губы, прижался плотнее, устраивая настоящую борьбу языков. Умело, жарко, возбуждающе…
До Тобирамы дошло, что он делает, только когда он непроизвольно притерся бедрами к Мадаре в поисках более тесного контакта.
Первый порыв заполошно рвануться прочь Сенджу подавил. Это выглядело бы откровенно глупо, да ещё могло и хватательный рефлекс спровоцировать. Поэтому Тобирама разорвал поцелуй, чуть отстранился и насколько мог спокойно потребовал:
– Отпусти. Мне надо.
Мадара неохотно разжал пальцы, отстраняясь. Что надо – он уже почувствовал по мгновенно закаменевшим плечам. Но жаркий требовательный рот, лёгкий привкус опасности на языке, темперамент, кончиком хвоста мелькнувший на периферии зрения… Отрывался Учиха с большим трудом и неохотой.
Тобирама несколько секунд продолжал вглядываться в глаза. Медленно, благодарно кивнул. Набросил на плечи косоде, не особо заботясь тем, чтобы его застегнуть. И прямо на глазах Мадары сложил печати, перемещаясь.
Ему срочно требовалась доза адекватности. Ани-чан подходил лучше всего.
*
Душевное равновесие Тобирамы пошатнулось всё же не настолько, чтобы не понимать, какие последствия может иметь его появления вне клана Учих, да ещё и вот так. Мадара-то отнесется спокойно, а остальных параноиков попробуй убеди, что он не планирует втихую прирезать Учиху и провести отряды Сенджу в центр селения врага.
Кстати, а ведь и в самом деле такой мысли не возникло. Странно даже. Но потом, об этом потом.
Второй футон в спальне брата даже не удивил, равно как и то, что он лежал впритык к постели брата. Тобирама только проворчал под нос про наглых Учих, которые без дзюцу куда угодно влезут, и присел, касаясь пола кончиками пальцев. Не то чтобы для сенсорного восприятия это было необходимо, но привычный жест помогал сосредоточиться, а в нынешнем состоянии это было совсем не лишним.
По счастью, Хаширама был в доме и один. Чакра Учихи тоже ощущалась неподалеку, но можно было надеяться, что он не вернется в самый неподходящий момент.
– Ани-чан…
– Отото, что случилось? – Хаширама обернулся так резко, что волосы взметнулись широким полукругом.
– Я сглупил, – самокритично сообщил Тобирама. – Сильно.
– Ты попытался убить Мадару?
– Хуже. Я его поцеловал.
– Хм. Тебе хоть понравилось?
– Ани-чан!!!
Хаширама вздохнул, сел на пол, скрещивая ноги. Приглашающе похлопал ладонью возле себя. Тобирама опустился рядом, напряженно замер.
– Отото, – говорил Хаширама негромко и мягко, словно опасаясь спугнуть. – Это было против твоей воли?
– Нет, – Тобирама глянул на брата почти возмущенно. – Говорю же, это я…
Хаши вскинул ладонь, побуждая замолчать:
– Против был Мадара?
– Нет, – буркнул Тобирама.
– Тебе не понравилось? Тошнит, неприятно, воротит с души?
– Нет, – младший Сенджу насупился ещё больше.
– То есть все-таки понравилось?
– Да! – рявк вышел таким, что Хаширама невольно дернулся в сторону.
– Тогда не понимаю, что тебя смущает.
– Хаширама! – Тора очень редко звал брата по имени, и это означало, что он либо предельно серьёзен, либо предельно же растерян.
– Тебе понравилось, Мадара, как я понимаю, тоже не против, – пожал плечами Хаши. – Иначе бы ты явился в подпалинах от Катона. В чем проблема?
– В том, что это Мадара?
– Ну и что? – Хаширама светло улыбнулся, обнял брата за плечи и уткнулся лбом в лоб. – Или же тебя смущает что-то ещё?
– Меня смущает ситуация в целом, – буркнул Тобирама.
Хаширама помолчал.
– Хочешь, нивелируем этот обмен? Хотя бы на пару дней. Успокоишься, обдумаешь, как поступить.
Тобирама задумчиво качнул головой:
– Пожалуй, нет.
Хаши молча кивнул. Он прекрасно знал брата и мог понять, что сейчас это не глупая бравада и не приступ гордости формата «ни за что не сдамся первым». Отото и в самом деле нужно было подумать – но совсем не обязательно в одиночестве. И совсем не обязательно вдалеке от источника своего смятения. Хотя представить Тобираму целующимся с Мадарой… Тут даже его воображение клинило, пытаясь определить инициатора. Учиха горазд на провокации, но Тобирама ведь не десятилетний мальчик, чтобы вестись на них… Против собственного желания.
Но Тобирама и Мадара?
– Значит, ты сейчас возвращаешься?
– Да. Не хватало ещё, чтобы кто-то заметил мое отсутствие.
– Подожди минуту… – Хаширама легко поднялся на ноги и скрылся на кухне.
Вернулся он и в самом деле через минуту с тарелкой, полной бутербродов:
– Передай Мадаре. Подарочек от его отото, – Хаши коротко хохотнул. – Если будет артачиться, можешь заверить, что я не отравился.
Тобирама подозрительно принюхался к бутербродам, посмотрел на довольного жизнью брата… Хмыкнул.
– Ты бы не терял бдительности, ани-чан. А то окажется, что тот самый загадочный список начинается с тебя.
========== Часть 5 ==========
Мадара мысленно выделил Тобираме полчаса на «проветривание», после которых началась бы операция по вытаскиванию Изуны и межклановый скандал. А пока решается судьба войны, можно одеться, умыться и позавтракать.
Но Сенджу не заставил себя ждать, всего минут десять – и он возник на том же месте, из которого исчез, да ещё с тарелкой бутербродов.
– От твоего брата, – коротко сообщил Тобирама. – Хаширама говорит, что съедобно.
Мадара активировал шаринган, но пристальное внимание Учихи целиком и полностью досталось бутербродам.
– И правда, – удивился он, гася додзюцу. – Выглядит съедобно. Внезапно прямо.
– Это же бутерброды. Их сложно испортить.
– Ты удивишься… – меланхолично заметил Мадара. – Собирайся. Будешь сидеть на диванчике, смотреть, как я бумажки перебираю.
Тобирама одарил злосчастные бутерброды подозрительным взглядом, перевел его на Мадару:
– То есть меня в кровати тебе уже мало?
– А что если и так? – Мадара стремительно приблизился.
Сенджу не отшатнулся, только сузил глаза в прищуре:
– Снова твоя «хотелка»?
– Нет. Трезвый расчёт. Деятельного шиноби надо чем-то занять, иначе он сам найдёт себе дело. И оно мне, скорее всего, не понравится… Но прежде чем отправлять тебя пинать нахальную молодёжь, пусть хоть немного привыкнут к тебе под моим присмотром.
Рука Мадары, словно сама собой поднялась и опустилась на плечо Тобираме, рядом с шеей. Сенджу скосил глаза, поморщился – пальцы были неприятно близко к уязвимым точкам, – но стряхивать не стал. Трезвый расчет его вполне устраивал.
– Сейчас занятием предполагается наблюдение за тобой с дивана?
– Могу дать шоги, чтобы ты не скучал, – проговорил Учиха, убирая руку чуть поглаживающим движением. – И сможешь издеваться над посетителями.
– Интересно, водные клоны способны играть в шоги? – задумчиво спросил Тобирама. – Не пробовал… Заодно и проверю.
– Развлекайся, – кивнул Учиха, ненавязчиво отбирая тарелку. – У тебя пять минут на приведение себя в порядок.
– Что, отото никогда не кормил тебя съедобными бутербродами? – ехидно поинтересовался Сенджу, одеваясь и прихватывая волосы повязкой.
– Угу. Не кормил.
– Какое упущение. Интересно, ани-чан научит его заваривать чай?
Мадара флиртовать не умел, да и мало кто из шиноби мог похвастаться таким. Из живых шиноби. Три простых фактора удерживали от не одобренных старейшинами связей даже Учих, у которых не зря первой стихией поголовно был Катон. Сначала, когда ты юный подросток и в любых округлостях должны мерещиться прелести, мешает усталость. Тренировки, бои, снова тренировки, потери, вбивание норм со стороны родителей всеми подручными средствами, бои… Потом, когда организм наконец-то вырастает и те же нагрузки жить уже не мешают, активируются вбитые нормы, которые шепчут внутри черепушки: «Не доверяй… Не оставляй свой ген-материал где попало…»
О последнем в случае Тобирамы беспокоиться не приходилось, а что до доверия… Ну, скажем так, Мадару убить о-о-очень сложно, даже имея полный доступ к телу и меч. С первой попытки точно не получится, особенно если учесть, что Учиха этой своей способностью не светил, а второй попытки может уже и не быть.
Другое дело, что и тех, кто не падал бы в обморок от плотного контакта с ним, было не так уж много.
А попробовать хотелось… Губы представителя вражеского клана оказались очень сладкими на вкус.
В кабинет главы клана Учиха специально для дорогого гостя притащили диванчик и шоги. А ещё начертили мелом линию вокруг стола, за которую Сенджу заходить не рекомендовалось, чтобы, не дай ками, не заглянул в секретные документы. Толку в этой мере особо не было, потому что…
– Ну, хоть шифровать наконец-то приучу, – вздохнул Мадара, глядя на стол, где даже самая распоследняя и не значимая записочка были зашифрованы так, что их мог прочитать только носитель шарингана.
– Они хоть понимают, что этим только провоцируют любопытство? – хмыкнул Тобирама, устраиваясь на диване и складывая печати клонирования.
До сих пор взломать шифр, составленный с помощью додзюцу, никому не удавалось – но, справедливости ради, не так уж часто получалось перехватить секретную переписку красноглазого клана. Огнём среди них мог чуть ли не каждый десятилетка плюнуть, а кому помладше что-то серьёзное и не доверили бы. Так что информационной выборки катастрофически не хватало.
А тут такой простор для доказывания, что шаринган, конечно, крут, но умение пользоваться мозгом этот козырь бьёт. Тобирама давно не чувствовал такого детско-подзуживающего желания сделать глупость. Учиха определенно плохо на него влиял.
Но все же не настолько, чтобы здравый смысл окончательно сдался. Так что Сенджу сделал водяного клона, аккуратно устроил доску на диване и принялся расставлять фишки для игры.
– Свои-то действия наперёд не каждый просчитывать умеет, куда уж чужие, – вздохнул Мадара, перебирая бумажки. – Запрос на поставку чернил в канцелярию. О да, это обязательно нужно было шифровать… М-да… Надо поговорить с написавшим, спросить, как он, обладая шаринганом, умудрился писать с ошибками… Наверняка гений. А что тут у нас?.. А, всё-таки сломали… Ну-ну… Бля-а-а…
Учиха поставил локоть на стол и уткнулся лицом в ладонь. Здравый смысл главы клана не помогал, если он один на весь клан.
– Какой у тебя воротник хороший, Тобирама, – проворчал Мадара. – Погладил и успокоился. Как котик, только кормить не надо. Ладно, работать… Этот отчёт идёт в стопку «Наорать позже».
– А что сломали? – с интересом спросил Тобирама.
Играть с клоном было скучно – отсутствовал элемент непредсказуемости. Незнакомого соперника можно сколько угодно просчитывать, но это не помешает ему, к примеру, сделать глупость и сломать все стратегии. А клон… Это даже не изученный досконально ани-чан. Степень понимания и взаимодействия ещё выше.
– Догадайся с трёх раз. Разумеется, вечную, не поддающуюся разрушению и времени супер-прочную вещь! Так… А вот это подозрительно. Тобирама, сходи, пожалуйста, скажи торчащему в коридоре бездельнику, чтобы привёл Тоши из шестнадцатого отряда.
– Они сломали твой гунбай? – восхитился Тобирама.
Передавать указания главы клана отправился клон как существо бесправное и не имеющее, на кого свалить задание. Оригиналу достался укоризненный взгляд, но слова Мадары клон добросовестно передал.
– Нет, я не настолько идиот, чтобы доверять бестолковкам личную собственность. Всего лишь общественную постройку. Вижу, ты скучаешь. С тобой поиграть?
Тобирама только секунды через три сообразил, что Учиха, скорее всего, имеет в виду шоги. И то, что самый очевидный ответ был даже не принят им во внимание, могло иметь два объяснения. Либо ему самому настолько не хочется играть в шоги… Либо Мадара действительно предлагал не это.
– Привяжешь бантик к шнурку и будешь дразнить?
– Боюсь, для таких игр ты габаритами не вышел. Или мой кабинет. Я говорил про шоги.
Тобираму так и подмывало уточнить – то есть в принципе Учиха не против подурачиться, роняя свой авторитет? Но, увы, ответ был слишком предсказуем, и поэтому дразнить Мадару было неинтересно.
– Сделаешь клона?
– А нафиг? Можно и так. Если тебя не смущает невнимательный противник, – Мадара продолжил перебирать бумажки.
Сам он эту игру не особо жаловал: сначала было интересно, а потом он прочитал книгу гениального мастера, который описал все основные стратегии, и стало скучно. Но, возможно, это только с Изуной так скучно, который эту книгу тоже читал.
– С клоном все равно хуже, – пожал плечами Тобирама, возвращая на место немногие сдвинутые фишки. – Твой ход.
– Рядовой 2g на 2f, – проговорил Мадара рассеянно.
Тобирама переставил фигуры. Несколько секунд подумал над ответным ходом, с легким стуком переложил фишку. Озвучил ее перемещение для Учихи. Тот незамедлительно ответил. Снова перестановка…
Вскоре пришёл вызываемый Тоши. Мадара смерил его непередаваемым взглядом и попросил как можно подробнее, шаг за шагом рассказать ход операции. Сжалившись над попеременно краснеющим и бледнеющим пареньком, чуть не заработавшим косоглазие попытками смотреть одновременно на Учиху и Сенджу, он разрешил не разглашать конкретные имена и названия, ограничившись обобщениями в духе «цель», «объект», «препятствие», «собеседник». В конце рассказа Мадара задал только один вопрос:
– И кто поступил как идиот?
Младший Учиха держал каменную морду, но покрасневшие уши выдавали его с головой.
– Перепиши отчёт, – Мадара протянул ему свиток. – Провалу не идёт быть в столь победоносном тоне. Золото 4i на 4h.
Тобирама переставил фишку. Задумчиво изучил ситуацию на доске. Несмотря на кажущуюся небрежность, стиль игры Мадары оказался неожиданно основательным. Никаких резких прорывов, рискованных комбинаций или импровизаций, рушащих стратегию. Последовательное, методичное вытеснение противника… Совсем не похоже на стиль Хаширамы, который словно бы и вовсе не задумывался над происходящим на доске, двигая фишки как попало… И разбивая противника словно бы случайными ходами. Учиха, по крайней мере, относился к игре достаточно серьёзно.
И потому было вдвойне интересно применять против него ту самую обманчиво хаотичную стратегию.
Мадара методично заполнял документы, оформлял приказы, разбирал свитки по стопкам и называл координаты перемещения фишек. Вскоре настало время обеда, но Учиха никаких телодвижений в сторону еды не совершал. И вскоре стало ясно, почему: в кабинет зашла девица с подносом, полным еды.
– В-время обеда, Мадара-сама, – объявила она чуть дрожащим голосом.
– Давай, – кивнул он, не поднимая взгляд. – И гостю?..
– Да, конечно, Мадара-сама! – заверила куноичи, расставляя тарелки.
Руки у неё заметно подрагивали, на главу клана она старалась не смотреть, как и на гостя, но справилась быстро и уже собиралась уходить, когда…
– Поменяй тарелки, – приказал Мадара.
– Простите, что? – уточнила девушка, замирая, как тушканчик.
– Дай мне тарелку Тобирамы, а ему отдай мою. Ну?
Девушка не сдвинулась. Только заалели кончики ушей.
– Ты уволена. Передашь полномочия Ае. А пока иди домой, ждать моего окончательного вердикта.
Тобирама тем временем без всякого зазрения совести придвинул к себе тарелку без посторонних добавок, с аппетитом пробуя, чем обычно кормят главу Учих, который не иначе как подчиненными закусывает, если обед плохо приготовлен.
– Чем ты их так запугал? – поинтересовался Сенджу после её ухода. – Не могла же она настолько явно палиться.
– А они всё время так. Особенно весело было, когда Изуна пустил слух, что я собираюсь жениться. И очень люблю яблоки. Представь целые отряды размалёванных девиц с яблочными пирогами, едва не падающие в обморок при твоём приближении.
– Что, вот прямо вообще без причины? – не поверил Тобирама. С некоторым сомнением окинул взглядом оставшуюся еду, вздохнул и все же подвинул Мадаре честную половину.
– Да ешь. Если Ая не догадается принести нормальной еды, то недолго ей быть на посту. Причины… Наверное, есть. Но сделать ничего я уже не могу. И не хочу.
Тобирама вздохнул. Вздохнул ещё раз, страдальчески. Окончательно отставил тарелку, шагнул вперед и обнял Учиху. Просто потому, что захотелось обнять. Мадара сейчас выглядел таким… Человечным, таким усталым и слегка раздосадованным, что для непривыкшего к такому Сенджу влияние оказалось просто убойным.
– Не хочешь – более правильный ответ.
– Да, – согласился Учиха, обнимая в ответ. – Стоит чуть изменить характеристики шарма, и проблем станет ещё больше. Ты успокоился? Не побежишь через полминутки к брату за советом?
– Ехидна, – буркнул Тобирама, наклоняясь и первым целуя Учиху.
Поцелуй вышел долгим, неторопливым, жарким… В нём участвовали не только губы и языки, но и всё тело – прижимаясь, чуточку потираясь, обнимая и зарываясь в волосы. Мадара немного отстранился, разрывая поцелуй, чтобы выразить наслаждение тихим стоном. Тобирама смотрел прямо в глаза, и не было в его взгляде ни насмешки, ни превосходства… Только чистое, яркое желание, пробирающее дрожью, как вода из горного родника. И его рука зарылась в волосы абсолютно естественным жестом.
Целоваться с Мадарой и в самом деле оказалось необыкновенно. Тобирама, не колеблясь, продолжил бы, но…
– Кажется, тебе несут обед.
– Как вовремя, – проговорил Мадара чуть хрипло. – Я голоден.
Сенджу усмехнулся, давая понять, что прекрасно разобрался в природе этого голода, отступил на полшага. Не говоря о возможных последствиях и скандале, целоваться прилюдно было бы просто неприлично.
Сёдзе распахнулось, и в кабинет скользнула другая девчушка, пониже ростом, помладше и дрожащая с амплитудой поменьше.
– Мадара-сама, ваш обед, – поклонилась Ая. – Будут какие-то ещё приказания?
– Забери тарелки и скажи, чтобы Мичайо зашёл ко мне через полчаса.
– Хай, Мадара-сама!
Тобирама с любопытством следил, как увеличивается дрожь девушки по мере приближения к Мадаре. Она показательно медленно, церемонно расставила тарелки, собрала недоеденное и так же неторопливо отошла к двери. И лишь закрыв её за собой, побежала.
– Все равно не понимаю, – насупился Сенджу. Не понимать чего-то он не любил.
Кроме того, следующий ход оставался за Мадарой – а уступать инициативу Тобирама не любил не меньше.
– А ты вопросы задавать не пробовал? – поинтересовался Мадара, всё-таки берясь за свой обед. – Говорят, так можно получить ответы.
– Предлагаешь догнать ее и спросить, что именно в главе клана такого страшного?
– Я даже знаю, что она тебе скажет: «Он же тако-о-о-ой!» Ты про шарм что-нибудь слышал?
– Определение этого слова мне знакомо, – пожал плечами Тобирама. – Или ты имеешь в виду какую-то технику?
– Будь это техника, было бы проще. Можно было бы контролировать. А так… – Мадара задумался, объяснять это или нет, но всё же продолжил: – Шарм складывается из жестов, микровыражений, интонаций, особенностей чакры… Это как… Ощущение от человека, предопределяющее реакции собеседника. В нормальной ситуации. Шарм же Учих зачастую заставляет терять голову. Иногда буквально.
