Текст книги "Кровь у всех красная (СИ)"
Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– То есть на спарринги с тобой нет очереди? – Тобирама с удовлетворением разглядывал результаты своих трудов. Полностью расчесать Мадару он, разумеется, не успел, но кусок гладких прядей среди вороха торчащих смотрелся забавно.
– Бывали энтузиасты… Почему-то быстро передумывали. Продолжишь?
Сенджу приглашающе похлопал по татами, намекая Мадаре снова сесть.
– Это будет интересный опыт… Особенно если я после него выживу.
– Ради этого всё и затевалось, ради этого всё и затевалось… – вздохнул Учиха, возвращаясь на прежнее место.
– Ради того, чтобы я выжил? Я польщен, – фыркнул Тобирама, снова принимаясь за расчесывание.
В том, чтобы перебрасываться с Мадарой колкими фразами вместо смертельных ударов, определенно что-то было.
***
Мадара сидел и старался не фонить на всё поселение собственным беспокойством. Изуна был слишком далеко, а дома зрел переворот. Нельзя сказать, что у него с кланом были особо доверительные отношения, скорее, наоборот. Клану был нужен сильный лидер, который будет вести их от победы к победе и которого будут бояться враги. А настоящим правлением займутся старейшины… Спихивая ответственность на официального правителя.
И если старейшинам что-то не нравилось – официальный глава быстро переставал быть и официальным, и главой. По разным причинам. Случаи бывают разные…
В том числе и такие, что главой оказывается неубиваемый шиноби с Мангекью, который творит какую-то адскую херню, не посоветовавшись с ними.
Мадара неторопливо вышел из комнаты и застучал в дверь гостя:
– Тобирама! Пойдёшь смотреть, как меня с поста смещать будут?
– Не смешно, – отозвался Сенджу, распахивая дверь. – М-да…
Выглядел Мадара не то, чтобы как покойник, но уж точно не лучшим образом. Бледнее обычного, с залёгшими под глазами глубокими тенями и резко обозначившимися складками в уголках рта. Но при всей своей предвзятости к Учихам даже Тобирама не считал, что у них такой гадюшник, что только личная сила удерживает пост главы клана.
Не стоило, правда, исключать вариант, что Изуна был любим кланом гораздо больше старшего брата… Но все равно слишком сильно смахивало на бред. Заяви что-то подобное ани-чан, Тобирама не погнушался бы запереть брата в комнате и досконально проверить на дурманные вещества в крови и общее переутомление. И потом бы не выпустил, пока Хаширама не объяснил бы этот бред логически.
– Жаль, тебя нельзя в комнате запереть, – поделился выводами Сенджу.
– Хочешь сам сходить всем мозги вправить? – приподнял бровь Мадара.
– Ты выглядишь так, что меня того и гляди обвинят в отравлении, – фыркнул Тобирама. – Но если я пойду один, все уверятся, что я не только отравил, но и закопал. Где-нибудь под кроватью.
– Хм. Звучит так, словно ты обо мне беспокоишься, – зевнул Мадара. – Весна-а-а… Птички поют, цветочки цветут, гормоны бурлят… Учихи перевороты устраивают. Обычно Изуне удаётся перенаправить энергию в мирное русло, но тут придётся действовать моими методами. Пошли. Будешь стоять и раздражать. Постарайся, чтобы тебя не убили.
– Раздражать тебя или окружающих?
Предвкушение возможной схватки грело кровь, а то, что в случае с Мадарой схватка, скорее всего, закончится бегом по всем крышам… Право, такие мелочи. Совершенно не стоят того, чтобы воздержаться от язвительного комментирования ситуации.
– Увы, Тора-чан, меня не получится. Я и так раздражён до крайности, – Мадара посмотрел на него ничего не выражающим взглядом и развернулся, направляясь к выходу.
– Знал, что шаринган влияет на зрение, но чтобы так, – поморщился Сенджу. – Ты бы к Хашираме обратился за лечением, раз уж перемирие.
Мадара его не слушал, следуя к выходу. Перед домом уже собралась небольшая толпа решительно настроенных личностей. Все вооружённые, серьёзные, готовые к бою и насмерть отстаивать свою позицию.
– Слушаю, – проговорил глава клана, подавив зевок.
– Учиха Мадара! – начал один из толпы. Он, кстати, регулярно разжигал конфликты и вообще метил на тёпленькое место начальства. Проблема в том, что ни силой, ни умом он не отличался, и все попытки его регулярно проваливались. – Совет обвиняет тебя в предательстве интересов клана! В попирании древних традиций и непростительной мягкотелости! В!..
Увы, договорить ему не удалось: Мадара сорвался с места в атаку, раздавая крепкие, но неопасные оплеухи. Как показывал опыт, побитый собеседник и слушает внимательнее, и соглашается охотнее.
– Хорошо, начнём разбор претензий, – нейтрально произнёс он, стоя посреди постанывающей толпы. – Предательство интересов клана. Невозможно технически. Так как я являюсь сильнейшим представителем клана, я определяю его интересы. Возражения?
Возражений не последовало.
– Кроме того, главными целями кланов является выживание и уничтожение врагов. Я сделал всё, чтобы этого добиться.
– Но!..
– Если удастся заключить с Сенджу крепкий мир, – Мадара обернулся на голос. – Они перестанут быть нашими врагами. Следовательно, враг будет уничтожен. Возражения? Вот и хорошо. Что до попирания традиций… Традиции – это всего лишь алгоритмы действий, приводящие к одному и тому же результату. Наши традиции приводят нас только к продолжению войны. Да, не приводят к уничтожению. Но и к победе – тоже. Так не пора ли что-то менять?
– Да, но… – проговорил кто-то из молодёжи. – Цветочного фестиваля в этом году не будет?
– Как котят… – задумчиво сообщил Тобирама. Вроде бы себе под нос, но достаточно громко, чтобы рядом стоящие могли услышать. – Развивая мысль, страшные-грозные Учихи – котятки… А что за фестиваль-то? И почему не будет? Ани-чан поучаствовать точно не откажется.
– Мы не котята! – возмутился кто-то из молодёжи, вскакивая. – Ты! Сенджу!
Мадара отвесил ему затрещину:
– Язвить сначала научись, прежде чем во взрослые разговоры встревать! – а затем повернулся к Тобираме: – Изуна ежегодно устраивает культурные мероприятия для всего селения. Началось всё со всеобщего ремонта и уборки, а теперь дошло до конкурса украшения домов цветами, литературных и песенных вечеров и представлений в театре. Но с учётом новостей… Боюсь, фестиваль будет межклановым.
– Что?!
– Кощунство!
– Да никогда!
– Обломаются эти Сенджу!
– Это наш фестиваль!
– Я уже песню приготовила!
– Думаю, Изуна не меньше вашего хочет устроить фестиваль, – продолжал Мадара. – И то, что он находится в чужом поселении, его вряд ли смутит.
– Это да…
– Изуна-кун такой!..
– Но это же опасно!..
– Но Изуна-кун такой…
– Заткнись, женщина!
– Какие знакомые интонации… – всё так же задумчиво протянул Тобирама. – «Изуна-кун такой классный… Изуна-кун такой мудак! Изуна-кун такой кла-а-асный муда-а-ак». Или он маскируется хорошо? И вообще, котята, не знаете, от чего отказываетесь. У нас весной кулинарные состязания устраиваются. С участием ани-чана, – Сенджу мечтательно прижмурился.
– Глава клана Сенджу… Готовит? – Учихи дружно впали в каплю.
– Вкусно готовит! – воздел палец к небу Тобирама.
– Стоило заключить мир, чтобы на это хотя бы посмотреть, не? – заметил Мадара. – А теперь кыш отсюда, нечего мне тут двор захламлять.
– Мадара-сама… Но как же… Месть?
– А толку-то с неё? Мёртвых ею не воскресишь. Только увеличишь количество трупов. Кыш! И займитесь уже организацией фестиваля сами.
Пока присутствующие переваривали такое революционное заявление от главы клана, Тобирама высмотрел в толпе несколько человек с характерными ухватками и пристал с требованием выдать ему почтовую птицу. Учихи отбрыкивались, заявляя, что не положено, и вообще, Мадара-сама… Тобирама пожал плечами и пошел доставать Мадару. То, что ани-чан поучаствовать в намечающихся безобразиях – что немаловажно, мирных безобразиях – не откажется, он не сомневался. Но ведь нужно согласовать время, формат, место, решить, будут ли допускать кровных врагов в селение, или же лучше устроить временный праздничный лагерь где-нибудь между…
Были у Тобирамы и еще кое-какие идеи, требующие связи с братом.
Мадара на просьбу выделить ему почтовую птицу отреагировал спокойно, только поинтересовался:
– А что, у вас нормальных тайных методов связаться нет, что ли?
– И потом доказывать, что я не секретные документы Учих пересылаю? – возмутился Тобирама. – Тебе жалко птицу выделить? К вечеру обратно прилетит, ручаюсь. А то и раньше.
– Да бери, бери, только письмо перед отправкой покажи, – снова зевнул Мадара.
Обычно недосып на него не так жутко влиял, но тут две ночи подряд он не просто не спал, он ещё и переживал за брата. Сил переживать и спорить у него уже не оставалось… Разве что драться он был готов в любом состоянии.
– Котичка, – умилился Тобирама. – Лохматый. Птицу выдайте, Мадара-сама разрешил.
Способы экстренной связи на случай попытки убиения всем кланом у Тобирамы были. Равно как и возможность уйти с помощью Хирайшина – уж метки он расставил везде, где доводилось бывать. Можно было бы сказать, что это лишает затею с обменом заложниками всякого смысла… Но только если не знать Хашираму. Не стоило и сомневаться, что прямо оспорить его решение никто не посмеет. А от яда в чае никакой Хирайшин не спасет.
Можно было бы просто остаться в одиночестве и на несколько минут переместиться домой, оставляя письмо – но Тобирама собирался играть по правилам. К тому же вставить в письмо ту самую, не фестивальную идею так, чтобы Учиха не понял, было вызовом. Шаринган, да еще Мангекью… Если и поймёт – катастрофы не случится, но оставить Мадару в неведении было более заманчиво.
Учихи двор главы клана освободили, но расходиться не спешили. Тобирама, возвращающийся с выданной птицей, чисто машинально рыкнул на бездельников. Получил ворох претензий в ответ. Парировал списком того, что красноглазые «котята» могли бы вот прямо сейчас сделать вместо того, чтобы шататься бездумными призраками. Учихи законно возмутились, чего это он тут командует.
– Мне бумагу от Мадары принести, что он разрешает мне командовать? – поинтересовался Сенджу с привычно невозмутимым выражением лица.
Учихи проворчали, но разошлись. С Мадары сталось бы подписать такое разрешение, лишь бы родной клан не расслаблялся. Уже послышались шепотки в духе: «Это как Изуна-кун, только не такой милый» и «Тот пошлёт так, что во рту цветочный запах останется».
Тобирама даже озадачился – считать это комплиментом, или обойдутся? Решил отложить вопрос до более детального ознакомления с помянутым Изуной. Хотя то, что его в принципе посчитали милым, настораживало. Это у красноглазых когнитивное искажение реальности, или он сам рядом со здешними монстрами не котируется?
В любом случае, останавливаться на достигнутом Сенджу не намеревался. И вместе с письмом притащил Мадаре официальное разрешение называть Учих котятами, которое требовалось только подписать.
Тот посмотрел на это, приподнял бровь. Подписал. Интересно, а Тобирама сам-то понимает, что он всеми силами налаживает мир и взаимопонимание? Как можно люто ненавидеть того, кто тебя котёнком кличет? Как можно будет самому этих котят потом безжалостно убивать?
Мадара посмотрел письмо, ничего криминального в нём не увидел, дал добро на отправку. И подтянул к себе моток крепкой верёвки. Тобирама смерил её подозрительным взглядом, но спрашивать не стал – если причина для подозрений и впрямь есть, ему об этом не расскажут, а рассчитывать на то, что Учиха решил тихо удавиться, не стоило.
Да и не к месту это было бы просто до ужаса.
– Давай, отправляй послание и подставляй руки, – скомандовал Учиха.
– Хм? – вопросительно выгнул брови Тобирама. – Зачем?
– Я тебя свяжу.
– И в чем смысл? – Сенджу нахмурился.
– Свяжу, обниму и буду спать.
Тобирама помолчал несколько секунд, обдумывая. Протянул ладонь, коснулся лба Учихи.
– Жара нет. И на вид вроде бы не бредишь. Что за странные желания?
Тот посмотрел на него мутным, усталым взглядом.
– Свяжу, чтобы ты не придушил меня во сне. Обниму, чтобы точно знать, что повод для беспокойства и гарантия жизни брата под присмотром. Буду спать, потому что хочу спать. Ещё вопросы?
– С чего ты взял, что я соглашусь?
– А ты не согласишься?
– Спать в твоей кровати связанным? – Тобирама постарался вложить в вопрос весь доступный ему скептицизм.
– Боишься, что буду покушаться на твою невинность?
– Это сейчас попытка взять на слабо?
– Это сейчас попытка узнать, что тебя смущает.
– То есть для тебя это абсолютно нормально тащить в постель вчерашнего врага? Или же… Тащить в постель брата?
– Ну вот поэтому я и хочу тебя связать…
– Бред, – подумав, Тобирама немного конкретизировал: – У меня.
– Вот и подумаешь об этом, когда я буду спать. Давай руки.
Больше всего Тобираму озадачивало то, что убить его Мадара мог и без этих сложностей. Или же догадался про Хирайшин? Но всё равно, как-то это всё… Странно. Очень. Хоть в самом деле соглашайся, чтобы разобраться, что же Учиха задумал.
– И не подумаю.
– Пожалуйста?
Вот это было удивлением побольше, чем предложение Мадары в принципе. Потому что Тобирама мог ожидать попытки скрутить его силой, язвительных подначек или даже посыла под хвост к биджу – но точно не того, что Учиха вежливо попросит.
– Вздумаешь пинаться ночью – не обижайся.
– Угу, – согласился Мадара, связывая свою будущую обнимательную подушку. – Буду душить слишком сильно – кричи.
========== Часть 3 ==========
Связывать Учиха умел. Веревки не пережимали ток крови, не грозили последствиями для здоровья, даже спать не мешали бы – шиноби не привыкать к отдыху в самых неудобных позах или же с ограниченной подвижностью. Но толком пошевелиться или же распутать узлы, не разбудив Учиху, не вышло бы. Впрочем, это было как раз и неудивительно – правильно связывать пленных, равно как и освобождаться от веревок, учили всех обязательно. Кто-то осваивал это искусство лучше, кто-то только в самых основах – но шиноби, не умеющий даже правильно связать врага, был редкостным неудачником. Скорее, стоило озадачиться тем, что Мадара действительно спал. И даже не пытался рефлекторно придушить оказавшегося под боком Сенджу. Наводило на мысли, что сопящая тушка под боком ему привычна… Что вкупе со следами чакры Изуны, которых в этой спальне было чуть ли не больше, чем во всех остальных комнатах, наводило на размышления.
Тобирама пошевелил пальцами, опутанными хитрыми узлами, которые должны были помешать складывать печати, ухмыльнулся. Ему-то беречь сон Учихи никакого резона не было.
– Подъем! – Сенджу метко ткнул Мадару локтём в солнечное сплетение. Веревки движения ограничивали, но не настолько безобидные. Серьёзный вред таким ударом не причинишь.
А вот резкий выплеск чакры, которым Тобирама притянул валяющийся неподалеку сюрикен, разбудит любого опытного шиноби гораздо быстрее пинков.
Секунда – и к горлу Сенджу уже был приставлен кунай.
– Какого?.. – мрачно спросил Мадара, разлепляя глаза. Его взгляд обещал смерть долгую и мучительную.
– Вставай, – отозвался Тобирама, освобождая руки от остатков веревки. – И пошли.
– Охренел? Не пойду.
– Пошли, – Тобирама очень пакостно ухмыльнулся. – Тебе понравится. Тем более, всё равно толком не уснёшь, зная, что твоя «гарантия» где-то шатается.
Мадара кисло посмотрел на него. Пары часов сна было маловато для того, чтобы привести его настроение с отметки «убить всех человеков» до чего-нибудь чуточку более позитивного. Например, «убить Тобираму».
Учиха рухнул обратно на кровать и повторил:
– Я никуда не пойду.
– Пойдёшь, – Сенджу обуял уже чисто исследовательский интерес. – Я тебе все равно спать не дам.
Стоит сказать, куда и зачем – Учиха рванёт впереди собственного топота. Но так ведь неинтересно! А вот проверить, выйдет ли переупрямить, или Мадара все-таки сорвётся и даст в морду – очень даже.
– Понятно, чего Хаширама от тебя избавился…
– Если не пойдешь сам, я тебя прямо так потащу, – Тобирама потыкал Мадару носком в бок.
– Это типа угроза? Тебе надо, ты и тащи.
– Это было предупреждение, – Сенджу вялая реакция «подопытного» не смутила.
Зато начало разбирать любопытством, почему вражда с Учихами тянулась так долго, если они вовсе не настолько агрессивные, как было принято считать? Сам Тобирама при столь бесцеремонной побудке уже попытался бы сломать доставале что-нибудь. Возможно, что и шею.
А Мадара даже на закидывание его на плечо почти не среагировал, судя по всему собираясь нагло спать прямо так.
Хотя, если он рассчитывал, что Тобирама потащит его через весь поселок, его ждало разочарование. Хирайшин всё же очень удобная техника.
Сложить печати…
– Доброй ночи, ани-чан.
– А? – приподнял голову Мадара, что уберегло Тобираму от немедленного умертвления посредством превращения няшки Изуны в жаждущую мести фурию.
– Какого?! – возмутился он вместо того, чтобы начать драться. – Мадара!!!
– А, прости, отото. Сенджу просто оказался неспособен меня разбудить, – проговорил Учиха и легко спрыгнул на землю. – Ты в порядке, ко…
Договорить ему помешала чёрная молния, в которую превратился его брат, столкновение с этой самой молнией и крепкий захват руками и ногами, который Изуна по недоразумению называл объятьями.
– Я же говорил, тебе понравится, – ухмыльнулся Тобирама, наслаждаясь зрелищем.
– Смотрю, с тобой тоже все в порядке? – Хаширама решил приветственные обнимашки поддержать и шагнул к брату.
Тобирама уворачиваться от рук не стал, но и виснуть на шее ани-чана – тоже. Напротив, он недовольно фыркнул, всем своим видом показывая, что, в отличие от некоторых Учих, достаточно взрослый и серьёзный, чтобы не устраивать балаган.
– А я его на обнимашки всё-таки развёл, – злорадно проговорил Мадара, быстро ощупывая брата на предмет повреждений. Повреждений не нашлось, наоборот, Изуна пах душистым мылом и был неприлично бодрым.
– Это ты сейчас про ультиматум в виде связывания и укладывания к себе под бок? – фыркнул Тобирама.
– Ты связывал отото? – неподдельно возмутился Хаширама.
Сама форма прибытия Тобирамы с Мадарой на место встречи как бы намекала, что ничего серьёзного это связывание не несло, но совсем не среагировать на такой вопиющий факт?
– Это было добровольно, – недовольно проворчал Мадара. – Какой ещё, нафиг, ультиматум?
Изуна захихикал. Хоть Мадара и заявлял частенько, что это он любитель выносить всем мозги, но сам в этом искусстве отставал ненадолго. Но всё же… Как же он соску-у-учился! Младший Учиха сжал руки покрепче и прижался всем телом. Один день без брата, а уже ломает нещадно.
– Прости, – проговорил он тихонько, на ухо. – Я никогда не буду больше говорить, что лучше бы мне умереть.
– Как у тебя прошел день? – Хаширама деликатно отвернулся, давая Учихам пообщаться почти наедине.
Тобирама пожал плечами:
– Полюбовался на то, как Мадара останавливает перевороты в клане. Получил официальное разрешение именовать всех Учих котятами.
– Серьезно? – в глазах Хаширамы заплясали веселые искорки. – Как мило. А почему котята?
– Потому что Мадара их как котят расшвыривал. Что думаешь насчет совместного фестиваля?
– Считаю, что это отличная идея, – Хаширама посерьёзнел. – Я горжусь тобой, отото. Тем, что ты действуешь, сообразуясь с реальностью, а не своими представлениями о ней.
Тобирама засопел, не зная, что ответить. Было, чего уж там скрывать, приятно, хотелось выговорить ани-чану за его безумные идеи – и тут же признать, что они, пожалуй, не такие уж безумные… А ещё не хотелось признавать, что он и сам соскучился по брату за это время. Ну, не ради же душевного равновесия Мадары он эту встречу устраивал!
Хотя, возможно, он рассчитывал, что после оной Учиха таки даст ему поспать в отдельной кровати.
А коварные Учихи тем временем, ничуть не смущаясь, нежно ворковали, обнимались и гладили друг друга по лицу. Мадара был на грани того, чтобы выпнуть гадкого Сенджу домой, забрать своего лапочку Изу и ни за что подобную глупость не повторять. Останавливало его только понимание того, что это будет прямым объявлением войны… А войны он не хотел.
Он хотел отобрать у маленького Изу-чана его меч и сделать так, чтобы он больше никогда-никогда не стал за него хвататься. И чтобы при этом он был жив, счастлив и с полным набором конечностей.
Сенджу уже успели все необходимое обсудить, договориться, где и как устраивать лагерь для праздничных гуляний и кого на это дело отрядить, поделиться новостями – а Учихи все не разлипались.
– И вот с ними мы дрались насмерть? – не выдержал наконец Тобирама.
– Я давно об этом говорю, – хмыкнул Хаши. – Они не такие, какими выглядят с длины клинка. Стоит шагнуть немного ближе…
– Да я вообще не понимаю, как они могли сражаться отдельно, а не бросаться друг к другу на каждую попытку атаки!
– Это называется доверием, – снисходительно пояснил Мадара.
– И шантажом, – практично напомнил Изуна. – Попробовал бы ты мне мешать сражаться!
– Да-да-да, Изу-чан – самый сильный…
– Ани-чан, – Тобирама внезапно вспомнил про свои подозрения. – Что он имел в виду, когда говорил «разрешаю быть милым»?
– Именно это и имел, – вздохнул Хаширама. – Если отобрать у Изуны оружие и запустить в лагерь противника, его точно не убьют.
– Жульничество, – согласился Мадара, не отрывая взгляда от лица брата. – Но Тобирама может перемещаться, так что мы квиты. Отото, ты хорошо кушал? Тебя там не обижали? Гарем себе уже присмотрел?
– Ты ещё предложи сопельки ему подтереть, – буркнул Тобирама, которого такое отношение не то чтобы возмущало…
Просто как-то обидно было, что к его постоянному, можно сказать – любимому противнику, который во многом поспособствовал развитию Тобирамы как шиноби, относятся, словно к несмышлёнышу.
Ну и подозрение, что Хаши может оставить гостя голодным, тоже возмущало. Это Хаширама-то?
– Завидуй молча, – не остался в долгу Мадара.
– Кушал хорошо. Хаширама научил меня готовить бутерброды. И они даже были съедобными, – как пай-мальчик, отозвался Изуна. Обычно он модус наседки у брата сбивал ударом кулака, но тут он сидел смирно и не рыпался, так как сам чертовски соскучился.
– О-о-о-о, – оценил Мадара. – Неужели он научил тебя не портить еду своим пакостным характером?
Несмотря на шаринган, у Изуны был прямо-таки антиталант к приготовлению пищи. Даже самые безобидные продукты в его руках становились несъедобными.
– И ничего у меня не пакостный характер! Я был ми-и-илым. Настолько, что теперь никто не верит, что я Учиха и твой брат.
– И предлагают спасать бедную сиротку из лап жутких Учих, – хохотнул Хаширама.
Тобираму он уже не обнимал, но стоял близко, соприкасаясь с братом плечами. Видно было, что отото ерничает в том числе и потому, что пытается уложить в голове новые рамки. Проверить, насколько эти Учихи отличаются от тех, с которыми он перекидывался техниками и скрещивал клинки. Тобирама гордый, жалости или попытки что-то сделать за него не примет и обидится… Но даже ему нужно временами чувствовать поддержку.
Жаль, что он редко позволяет себе это показать.
– Ну, показал бы Мангекью, делов-то… – не понял Мадара.
– Ага, щаз, – Изуна скорчил коварную мордочку. Не «кошмарную злобную морду №4», после которой любой знающий Учиха срочно находил дела подальше отсюда, а «коварную мордочку кавайного няши», которую незаслуженно недооценивали. – Пусть сначала всё селение проникнется. И спасательную операцию организуют. А потом уже покажу.
– Не организуют, – лениво возразил Хаширама. – Для этого нужно мое одобрение.
– Бу, – обиделся Изуна и всё-таки слез с брата. – Хоть планировать не мешай. Это же так забавно. А ты… – младший Учиха подошёл к Тобираме. – Не обижай моего братика. Понял?
– Я? Да я благостен, как Будда, – Сенджу одарил его своим любимым непроницаемым взглядом. – Организовываю ленивых Учих, устраиваю встречу с тобой… Даже не слишком пинаюсь.
– Я серьёзно. Ты, ёж шипастый, не понимаешь, что сейчас всё на волоске зависло и зависит от того, насколько хорошим мальчиком ты можешь быть. Пинается он… Недоумок.
Изуна фыркнул, отошёл.
Хаширама прикрыл глаза:
– Ты несправедлив, Изуна-кун. Мадара не чудовище, но и Тобирама не храмовая статуя.
– Достаточно того, что он старается ей подражать.
Изуна отвернулся, показывая, что разговор закончен. Он как никто другой знал, насколько Мадара уязвим перед нормальным общением. Особенно, если этот кто-то его не боится… Проще уж драться, честное слово.
– Вы наговорились? – раздраженно поинтересовался Тобирама. – Или вас до утра тут оставить?
– Изуна, спокойно, – попросил Мадара. – Не будем раздувать конфликт на пустом месте. Действуем, как договорились, хорошо?
Изуна кивнул и спрятался за Хашираму. Не хотелось признаваться, что он готов устроить десять скандалов и войну, лишь бы не расставаться с братом. И уж тем более не оставлять его рядом с…
Тобирама недружелюбно покосился на чересчур кавайного Учиху, который всеми силами создавал образ милого безобидного существа – точно с каким-то дальним прицелом.
– Не съем я твоего нии-сана, – буркнул он. – И надеюсь, у тебя хватит совести не делать гадостей ани-чану.
– А за что? – поразился Изуна. – Хаширама круто-о-ой!
И с чистейшим обожанием посмотрел на него.
– Полагаю, это можно считать прогрессом, – сделал вывод Мадара. – До скорого?
– До завтра, – кивнул Хаширама.
И без всяких сомнений переобнимал всех присутствующих – кое-какие концепции Изуны пришлись ему по душе.
***
Изуна уходил с тяжёлым сердцем, с трудом удерживая дрожь. Вернулся в своё временное обиталище – весьма гостеприимное к пареньку с большими глазами и искренней улыбкой. Попросил побыть один. Уселся на футон. Закусил губу, сжался в комочек.
Он умел быть милым – он действительно был милым, позволяя себе восхищаться мелочами, позволяя себе видеть в людях хорошее, позволяя радоваться самому простому и доступному. Он умел быть и жестоким – он действительно был жестоким, позволяя себе увидеть недостатки, увидеть мелочность, безвыходность и слабые места…
А сейчас обе стратегии поведения смешались, грызя сердце дурными предчувствиями. Мадара… Он же такой доверчивый ребёнок временами. Конечно, сильный, конечно, умный, загоняющий в логические ловушки даже многомудрых старейшин. Но стоит предложить ему нормальное общение, на равных, как он охотно поведётся, сам того не замечая.
А дуболом-Тобирама этого даже не заметит.
Изуна вполне отдавал себе отчёт, что Сенджу-младший не будет творить ничего… Из ряда вон. По той же причине, что и он сам – не захочет подводить брата. Но вот нечаянно… Мадаре многое совершенно по барабану. Но боль может причинить совершенно неожиданная мелочь. Или просто понимание того, что привязался не взаимно.
Хаширама выждал ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы Изуна разобрался в причине своих растрёпанных чувств. Разумеется, у него хватало дел, и под дверью своего гостя он не караулил – но когда отмеченный им срок прошёл, Сенджу волевым решением свернул дела. Их никогда меньше не становится, а упустить момент сейчас чревато.
Сесть рядом, приобнять за плечи – так быстро это перестало казаться чем-то странным. И тем более Хашираму не волновало, что Изуна ещё вчера был врагом, готовым умереть, но не принять от него помощь.
– Что тебя тревожит? – поинтересовался Сенджу после недолгого молчания.
– Нии-сан, – отозвался Изуна, не считая нужным скрывать очевидное.
– Ты боишься, что он с чем-то не справится?
– Угу. Плохой я, наверное, брат, что сомневаюсь в нём…
– Нет, – Хаширама покачал головой. – Переживать за близких естественно. Думаешь, я не волнуюсь, что Тобирама что-нибудь выкинет? Думаешь, Мадара не изводится, что оставил тебя без присмотра, хотя отлично знает, что ты можешь за себя постоять? – Сенджу мягко погладил Изуну по волосам, словно ребенка успокаивал. – Волноваться – это нормально. Плохо, когда это настолько изводит тебя самого. Но хуже, если бы ты считал Мадару несокрушимым и всемогущим.
– А почему хуже-то? – озадачился Изуна, которому неожиданно полегчало. И правда, Мадара тоже явно очень волновался, раз сам его обнимал на виду у всех.
– Это означало бы, что ты не прикроешь его в случае необходимости. Не подстрахуешь. Не поддержишь, если он оступится – потому что будешь слишком уверен, что это не нужно, понимаешь?
– Да… Ты прав, – согласился Изуна. – Тебя не отвлекать? Приготовить бутербродов?
Хаширама тихо рассмеялся:
– Приготовь. И Мадаре завтра приготовь тоже. Он… Я не знаю, что у вас в клане, досконально, но, думаю, мало кто его любит. Уважают, боятся, даже преклоняются… Но не любят. Поэтому – не бойся своей любви к нему. И не скрывай, хорошо?
– Хорошо, – серьёзно кивнул Изуна и… Повернулся, крепко-крепко обнимая Хашираму. – Спасибо. Большое спасибо.
Он был первым человеком, который не сбежал от его выражения эмоций. Нет, вполне понятно, почему параноидальные шиноби бегут от объятий, и даже Мадара чётко ограничивает их количество. Но всё равно обидно.
А тут.
– Ну, я на кухню? – спросил Изуна, отрываясь и чуть отворачиваясь. Шмыг носом оказался совсем незаметным.
Хаширама улыбнулся. Он, как это довольно часто бывало, не уловил, что именно из сказанного им оказалось наиболее важным и нужным в данный момент – но было ли это важно, если Изуна не притворялся, а в самом деле понял что-то для себя? Честно говоря, сбоил этот талант цеплять струны души искренностью только с Тобирамой. То ли Хаши никак не мог подобрать нужной тональности, то ли отото просто вредничал… Но радовало то, что действия и реальность его пробирали более чем.
– Я буду в кабинете, нужно подсчитать, чего и сколько потребуется для праздника.
– Тебе помочь с расчётами? Или это попадает под секретную информацию?
– Сначала бутерброды, – мотнул головой Сенджу. – А потом поможешь. Какие секреты, если хотим межклановым сделать?
– Ну… Сколько народу… Какой процент головотяпства… – прикинул Изуна. – Даже нам приходится закупать процентов на десять материалов больше, ибо обязательно что-нибудь да сломают. Так… Хорошо, бутерброды. Что-то я проголодался.
Учиха совершенно естественным движением чмокнул Хашираму в щёку и поскакал на кухню, творить кулинарию. Сенджу потрогал щёку кончиками пальцев, задумчиво хмыкнул. С равной вероятностью это могло означать то, что Изуна – открытый и готовый к чему-то хорошему человек, совсем как Мадара при их первой встрече, и то, что он просто проникся влиянием самого Хаширамы. Или же, к примеру, что сказанное чуть раньше и в самом деле оказалось для Учихи настолько важным, чтобы заставить изменить привычному поведению. Гадать можно было долго.
Одно Хаширама мог утверждать точно – такое проявление чувств было приятным.
========== Часть 4 ==========
Мадара, только вернувшись в родной дом, потянулся за верёвкой.
– Ты издеваешься? – Тобирама скрестил руки на груди.
– Идём по второму кругу? Я спать хочу.
– Но почему со мной-то? Я тебе не любимый кунай.
