Текст книги "Кровь у всех красная (СИ)"
Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Сейчас же… Представителей старшего поколения, которые в расползании по кустам не участвовали, оказалось очень мало. А практически все боеспособные шиноби так или иначе оказались ввязаны в назревающий всплеск рождаемости. Учитывая, что силком никто никого не тянул, да ещё и поддержку глав кланов… Люди пока еще робко, но начали надеяться, что сейчас их дети в безопасности. Что им не нужно будет учиться держать кунай раньше, чем есть самостоятельно.
Окончательную точку в притирке поставило нападение клана Кагуя. Управляющие костью были известны как неистовые и безжалостные бойцы, но обычно обретались достаточно далеко от здешних мест. Что именно занесло их к строящемуся селению, осталось неизвестным – потому что и спросить было не у кого. Когда тот, кого ты привык считать врагом, бросается под удар, чтобы защитить твою сестру… Когда, матерясь сквозь зубы, лечит, вытаскивая с того света, потому что «мой внук не будет сиротой, понял, Учиха?!»…
Такое пробирает.
И такое не забывается.
Кроме мотивации каждой отдельной сволочи были ещё и чисто технические вопросы. В идеале хотелось полностью объединить разъединённые когда-то кланы, но встала проблема во время объединения внутренних кодексов. Во многом они были схожи, даже удивительно, как сильно походили друг на друга!.. Но были пункты, которые противоречили друг другу и никак не желали сходиться.
Например, у Учих было много заморочек по поводу личного пространства, вежливости и деликатности. Дело доходило даже до регламентирования дружеского общения. У Сенджу в этом плане было попроще и можно было и дразнить, и подшучивать… Изуна вздохнул, собрал бумаги и пошёл пытать Тобираму, что, как и почему… В результате ему самому пришлось рассказывать несколько прецедентов, когда невинные шутки чуть не обернулись массовыми убийствами. Тобирама почесал лохматый затылок и принялся писать технику безопасности в общении с Учихами, дополняя ее собственными наблюдениями и выводами. Изуне даже обидно стало – такого подробного разбора силы шарингана он в клане ни разу не видел. А ведь у Тобирамы не было возможности толком заняться исследованиями – он всю свою информационную базу насобирал в боях.
В итоге общий кодекс получился модульным. Был некий общий костяк, составленный из непреложных принципов – тех самых, за несоблюдение которых полагалось вышибание с треском, если не кунай в горло. И были отдельные дополняющие части для каждого из кланов. В которых было досконально разжевано, почему можно вот это и нельзя такое. И что получится, если это «нельзя» все-таки нарушить. Сенджу не поленился и соответствующий список наказаний составить. Нет, никакой тюрьмы или смерти, если конфликт вышел небольшим. Зачем бесполезно тратить такой дорогостоящий ресурс, как хороший шиноби? Тобирама был гораздо изобретательнее.
– Осталось как-то это впихнуть в чужие головы, – вздохнул он, изучая заполненный каллиграфическими иероглифами свиток.
– Тобирама, я тебя любить! – обрадовался Изуна, чмокнул его в щёчку и побежал творить.
Разумеется, требовалось провести разъяснительную работу среди населения. Всё-таки пусть они не были непримиримыми врагами, вообще не способными к взаимопониманию, однако кое-какая разница в восприятии всё же была. Даже самый нервный Сенджу не дотягивал по эмоциональному накалу и количеству тараканов до самого спокойного Учихи, это следовало учитывать. Постараться убедить Сенджу немного поделикатничать и постараться убедить Учих не теребить так уж рьяно Сенджу…
Для контраста Изуна пустил для обмена культурным опытом старперов с обоих сторон, а потом, когда контингент был достаточно напуган, разъяснил непонятные моменты и рассказал об упрощении и слиянии кодекса.
Мадара и Хаширама тем временем планировали архитектуру будущей деревни. Сенджу скептически осмотрел кружок на карте и обвёл гораздо большее пространство, раз эдак в десять-пятнадцать.
– Да ты оптимист, – хмыкнул Мадара. Он возлежал рядом с картой, и вообще настроение было меланхолично-ленивым, самое то для размышлений.
– Все хотят безопасного места для своих детей, – покачал головой Хаширама. – Вот увидишь, другие кланы тоже скоро подтянутся в союз!
– Хм. Сам собой напрашивается вариант отдельных селений, просто вплотную друг к другу. Тогда можно не сильно действовать друг другу на нервы. А в центре – общественные заведения и башня правителя… Но что-то мне это нихрена не нравится. Может, как-то распределить всех равномерно? Хай привыкают…
– В центр нужно поместить самое ценное. И самых беззащитных, – Хаширама поставил рядом две точки. – Академия и госпиталь. Как раз если дети подерутся или пострадают во время тренировок, рядом будут медики, чтобы помочь. А башню… – карандаш переместился к самым воротам. – Сюда. Правителем стоит выбирать сильнейшего – или же того, кого без сомнений будут защищать все. Иначе просто не удержится. Да и если кто-то рискнет на него напасть, остальное селение меньше пострадает.
Сенджу задумчиво покусал карандаш и продолжил:
– А всех остальных предлагаю селить по уровню силы. Самых сильных – ближе к внешним границам, тех, кто послабее – к внутренним. В центре будет безопаснее, но поселиться там – это добровольно признать себя слабаком. А для переселения в следующий круг ввести экзамен. Как тебе?
– Хм… Значит, по такой логике в самом центре будут жить дети, медики и гражданские. А ещё туда же архив и библиотеку. Отличается от классической схемы, но мне нравится. Есть возможность для тасовки и смешивания… Хотя насчёт здания правителя не уверен. Большую часть времени там будет вестись бумажная работа да приём послов… Если не правителя защищать, то хотя бы клерков да гостей. Можно к воротам спальное место правителя выставить, но не рабочее.
– У ворот все время какая-то суета. Сильному шиноби отдохнуть там будет невозможно. И вообще, правитель не должен отграничиваться от всех остальных, – возразил Хаширама. – Да и тащить в глубину деревни послов, заказчиков и всех остальных, – Сенджу поморщился.
– То есть небольшой прыщ города для представительских целей? – уточнил Мадара, обведя пальцем небольшой кружочек.
– М-м-м… да, так отлично. Осталось решить, как будем заселять кольца – секторами или?
– Даже если попытаемся селить не секторами, всё равно будут пытаться поселиться рядом. Нафиг конфликты? Будем потихоньку перемешивать, тем более, текучка из-за рангов нам обеспечена… – Мадара как бы указывая провёл пальцем по карте от центра к краю, а там натолкнулся на руку Хаширамы и тут же огладил её открытой ладонью.
Сенджу улыбнулся, поймал пальцы. Поцеловал. Поднял на Мадару сияющий взгляд:
– Это гораздо лучше, чем то, о чем мы мечтали в детстве.
– Да чот мне кажется, что основная жопа только начинается, – проворчал Учиха.
Хаширама прыснул:
– Ага, через полгода в селении будет очень много крикливых маленьких детей!
***
После придумывания основной архитектуры и начала постройки деревни остро встал вопрос: а кто править-то будет? Вполне логично, что каге должен стать… Тут логика разделялась. Мадара считал, что на этом посту он просто переубивает всех идиотов – а критерии ума у него очень строгие – в том числе и всеми любимых идиотов, что может привести к внутренним распрям. Да и вообще, это он отказался от детской мечты. Править должен кто-то с твёрдыми принципами, как Хаши. Хаширама в свою очередь доказывал, что во главе деревни должен стоять именно Мадара – потому что у него хватит сил быть справедливым и беспристрастным. Да и Сенджу в какой-то момент может просто не хватить чуткости для тонкой душевной организации Учих. И вообще, Мадара как никто заслуживает стать символом и знаменем этого объединения…
Наспорившись до хрипоты, они решили привлечь свежий взгляд в лице младших братьев. Изуна куда-то отлучился, а вот Тобирама сидел, уткнувшись в свиток и что-то скрупулезно из него выписывая.
– Изуну, – коротко ответил Сенджу, даже не дослушав их аргументы.
– Ой, бля… – Мадара на мгновение стал похож на лохматую сову. Но затем подумал и проговорил: – А ведь идея.
– Выдвигать на эту должность главу клана вообще нелогично, – пояснил Тобирама, откладывая свиток в сторону. – Даже если он будет максимально объективен, от подозрений в пристрастности не избавиться. Кого-то не из первой тройки или, если брать оба клана, шестерки по силе – тоже не стоит. У Изуны Мангекью шаринган и репутация котика. Огорчать его бунтом против власти просто не захотят.
Мадара поржал с «репутации котика», но задумался. Затем и вовсе перевёл взгляд на Хашираму.
– Определённо, огорчать Изуну-чан не у каждого язык повернётся, – подтвердил тот.
– А у кого повернётся, того загрызут… Но справится ли он с такой нервной работой?..
Мадара беспокоился, как бы его нежного младшего братика, который даже матом не всегда может вовремя послать, не заклевали злые старейшины. А если не заклюют, то он же потом руку себе сотрёт, отглаживая «котика» до адекватного состояния!
Тобирама ухмыльнулся:
– А страшный нервный Мадара-они на что? Или Хаширама-сама, нэ?
– Или Тобирама-зануда, – показал ему язык старший Сенджу. – Значит, котик-хокаге и мы за спиной для внушительности?
– Именно.
– Осталось только сообщить эту новость Изуне. И пережить это, – недовольно пробурчал Мадара. Тобирама посмотрел на него странно, мол, неужели втроём не отобьёмся от твоего брата?..
Изуна вернулся примерно минут через пятнадцать.
– Главой деревни? Меня? – ахнул он, услышав новости. – Это же… О-о-о… Это будет круто!
Его взгляд мечтательно затуманился, а затем он полез целоваться к Хашираме.
– Изуну – в каге, нас – в гарем, – успел вздохнуть Мадара, перед тем, как обрадованный братишка переключился на него.
– Ну, главное, что мы все не против, – усмехнулся Хаширама. – С остальными разберемся.
***
Кагами Учиха-Сенджу глубоко вздохнул, прежде чем войти. Ему уже исполнилось тринадцать лет, а шаринган так до сих пор и не активировался. Он был ребёнком так называемого нового поколения, больше усилий прилагавшего к тренировкам, чем к реальным боям. Возможно, из-за этого, а возможно, из-за крови Сенджу его глаза до сих пор были… Не такими, как надо.
В любом случае, сейчас он шёл на специальную консультацию по поводу активации. Некоторые из его друзей уже прошли её и покинули кабинет, сверкая красными глазами. Но все они отказывались говорить, что же происходило за крепкими деревянными дверями.
– Проходи, Кагами, – раздался глубокий голос с хрипотцой из глубины тёмной комнаты. – Закрой дверь и подойди ко мне.
Парень сглотнул, закрыл дверь. Он узнал голос. Мадара. Ходили слухи, что глава клана Учиха лично занимается инициацией, но официальных подтверждений не было.
– Конечно, Мадара-сама! – опомнился Кагами. Чего ему бояться?.. Или всё-таки нужно? Говорят, шаринган активируется от боли. Возможно, неожиданное нападение? Ксо, как же темно!
– Подойди, не бойся, – в хрипловатом голосе послышалась… Мягкость?
Кагами пошёл на звук. Оказалось, Мадара сидел в кресле, освещённый слабым светом настольной лампы, а от входной двери этот свет загораживал удачно расположившийся шкаф.
Он сидел расслабленно, полубоком, опираясь локтем на подлокотник, положив вторую руку на колено. Глаз, незанавешенный волосами, таинственно блестел в темноте.
– Здравствуйте, Мадара-сама! – поздоровался парень, поклонившись.
– Боишься? – уточнил он с улыбкой.
– Немного, Мадара-сама!
– Знаешь, что сейчас будет?
– Никак нет, Мадара-сама!
– Подойди.
Кагами с сомнением посмотрел и всё-таки сделал крохотный шаг вперёд, остановившись буквально за сантиметр до чужого колена. Зачем так близко?..
Мадара неторопливо выпрямился, положил руки ему на плечи, рядом с шеей. Сидя он оказался наравне, даже чуть ниже его самого, и это было… Странно?
– Можно я тебя поцелую? – спросил Мадара без тени насмешки.
Кагами широко распахнул глаза и чуть отшатнулся, но большие ладони без проблем удержали его на месте. Мадара-сама попросил… Что?
– З-зачем? – вопрос больше походил на жалкий писк.
– Не хочу, чтобы ты умер нецелованным.
Сердце рухнуло куда-то в пятки. Смерть. Возможная, скорая. Кагами кивнул, не отдавая себе отчёта. А в самом деле, что ему ещё делать?.. Отказать? Мадаре-сама?
Глава клана медленно провёл горячими руками по шее, выше, зарываясь в волосы на затылке и обхватывая руками голову… Горячее дыхание приблизилось, коснулось губ. Кагами зажмурился от волнения, не зная, что делать или не делать… Губ коснулась удивительная мягкость, вкусное дыхание, неуловимо отдающее ванилью… Мадара-сама и ваниль, о ками!.. Затем что-то влажное и тоже удивительно нежное коснулось губ, раздвигая их…
Подросток чуть слышно пискнул, задрожал. Не от страха, нет. О близкой смерти больше думать не получалось. Получалось только о таком близком Мадаре-сама. О том, какие горячие у него губы. Какой умелый и ласковый язык. Кагами никогда раньше не целовался, и сравнивать ему было не с чем – но от этого поцелуя бросало в жар. Впору залиться краской по самую макушку, но… Мадара-сама… И смерть… Кагами широко распахнул зажмуренные глаза, втянул воздух – носом, чтобы не прерывать поцелуй. Мысли окончательно смешались в единый спутанный и неясный ком, оставив только эмоции. Очень яркие, обжигающие – наверное, такие, какими они и должны были быть у чистокровного Учихи. Колени у Кагами дрожали и подкашивались, поэтому поддержка рук Мадары оказалась очень к месту. Когда глава клана отстранился, юный Учиха невольно потянулся за ним следом.
– Достаточно, Кагами, – мягко удержал его Мадара.
– А? – недоумённо моргнул парень, переводя дыхание. В глаза будто песка насыпали, ко всему прочему.
– Поздравляю с активацией шарингана, – мягко улыбнулся Мадара-сама.
– Ой.
Кагами моргнул, внезапно понимая, что видит в полутьме достаточно чётко. Пусть без красок, но предметы вполне видны. Парень залился краской, осознав, КАК именно он активировал семейное наследие! Неудивительно, что все молчали как рыбы!
– Можешь идти, – проговорил глава клана.
– С… Спасибо, Мадара-сама! – проговорил Кагами, поспешно поклонившись, и чуть дёрнулся, когда его склонённую голову ласково потрепали по волосам.
Красный как рак Учиха поспешил выскочить наружу. Радовало, что он был последний в очереди и никто его не должен был увидеть… Но Кагами ошибся. За дверью стоял Тобирама-сама, правая рука хокаге-сама и умнейший шиноби Конохи.
– Поздравляю, – улыбнулся Сенджу, задержав взгляд на глазах Учихи.
Кагами обожгло догадкой – знает! Он снова залился краской, не слишком внятно выдал благодарности и поспешил сбежать.
Тобирама проводил его взглядом, хмыкнул. Изначально предполагалось использовать для активации додзюцу иллюзии – не так уж сложно смоделировать необходимую ситуацию с потерей кого-то близкого. Но тут как раз выяснилось, что активировать шаринган можно не только отрицательными эмоциями – один из Учих умудрился сделать это, когда ему ответила взаимностью девушка, – и Тобирама первый же настоял на том, чтобы повозиться с альтернативными методами. Была у него теория, что активированное таким образом додзюцу будет менее пагубно влиять на владельца. Все же «проклятие ненависти» было вовсе не досужими выдумками. После некоторых исследований Сенджу пришел к выводу, что достаточно двух факторов – небезразличного человека и мощного всплеска эмоций, с этим человеком связанных. Ну, а дальше в его выкладки сунул нос Изуна, поделился возможными вариантами с Мадарой, а тот зевнул и выдал: «Да поцеловать их, вот и всё». Идея простая, эффективная. Как и инстинкт самосохранения, половое влечение и желание быть нужными тоже были у всех.
Сначала Изуна собирался заняться этим сам, но потом подумал и, не объясняя причин, спихнул эту должность на брата. И сработало ведь! Попадались, конечно, особо стойкие, на которых приходилось дополнительно накладывать гендзюцу, но большей части хватало и поцелуя. Как подозревал Тобирама – обычно первого. А уж целоваться Мадара умел, с этим не поспоришь.
– Ты закончил на сегодня? – поинтересовался Сенджу, зажигая свет в комнате. – Как прошло?
– М-м-м… Милый мальчик, – проговорил Мадара расслабленно. – Похож внутри на коричневую субстанцию с мягкими колючками. Дотон, Суйтон, склонность к скрытности и диверсионным работам, в большей степени одиночка, но в команде работать сможет.
Да, это ещё один плюс этого метода. Не секрет, что при близком контакте даже не сенсор может ощутить оттенки чужой чакры, но у взрослого, сформированного человека в чакре не чувствовалось ничего нового, никаких сокровенных тайн она не выдаёт. Однако у ребёнка, который только-только сформировался, раскрылся… Можно узнать его склонности и желаемое направление роста.
Тобирама коротко кивнул, внося несколько пометок в личное дело Кагами.
– Иллюзии потребовались?
– Один раз, – кивнул Учиха. – А одну вынесло ещё с вопроса. Чуть позже распишу подробности, если ты не против.
Тобирама качнул головой, присел на подлокотник кресла.
– Устал? – поинтересовался он, зарываясь пальцами в волосы Мадары. Его стараниями шевелюра Учихи порядком подрастеряла свою непокорную лохматость, хотя отдельные пряди все равно топорщились.
– Это чуть сложнее, чем драться, – усмехнулся Учиха, приобнимая его. – Надо настроиться на общую волну, прочувствовать, провести. Остановиться. А ведь дети останавливаться не хотят, да и я на той же волне…
Тобирама не дал продолжить, накрыв губы поцелуем. Нет, он не ревновал – как сказал Изуна, «кому, как не Мадаре, на руки должен вылупиться свежеиспечённый полноценный Учиха». Но и спокойно реагировать на эту комнату, полумрак и хрипловатый голос не мог. Попытался наблюдать всего один раз – и поспешно сбежал Хирайшином, чтобы не вмешаться. Потому как удержаться было совершенно невозможно. Ещё бы подростки с бурлящими гормонами не тянулись за продолжением.
Мадара с удовольствием ответил, отыгрываясь за сегодняшние «едва-едва», прижимая к себе и радуясь, что у него такая… Семья? Да, наверное. Он вполне отдавал себе отчёт, что будь на месте чудесных братиков-Сенджу кто-нибудь другой, он бы вполне мог заставить детей проходить кровавые испытания, только чтобы не делиться даже поцелуем. И он бы согласился, согласился – потому что это так привычно и общепринято.
Но теперь складывалось совсем другое «привычно и общепринято». По которому детей оберегают как самое ценное, обучая, готовя и только потом выпуская на миссии – и поначалу совершенно не боевые. Когда вступление во взрослую жизнь знаменуется поцелуем, а не кровавыми битвами. Когда дома в самом деле безопасно – потому что внешнее кольцо заселено самыми сильными бойцами, и, обогнув дом, рискуешь угодить на чей-то полигон. Да и отграничивающая Коноху живая стена сама неплохо ловит нарушителей. Конечно, для управления ею нужен мокутон – но Хаширама ныне не единственный, кто может управлять этой стихией. Слияние генов Учиха и Сенджу и в самом деле дало удивительные результаты – и один из этих детей умудрился при поцелуе вместо шарингана активировать мокутон. Мадара почуял в его чакре что-то очень знакомое, дотронулся своей… И оказался спелёнут тоненькой цветущей лианой. Хаширама ржал, как конь, но парня в личные ученики взял.
А сейчас готовился первый экзамен на повышение ранга. Его планировалось провести в два этапа – на ранг чунина и на подтверждение ранга джонина. И пригласить на зрелищную часть высокопоставленных людей, вероятных заказчиков и просто тех, кто разнесет слухи о мощи шиноби Конохи как можно дальше. Тобирама пакостно хихикал и предлагал наградить каждого новоиспеченного чунина поцелуем лично от хокаге – вдруг еще какие способности откроют. Изуна нехорошо поблескивал глазами и молчал. Мадара подозревал, что отото просто планирует после утверждения этого решения спихнуть пост хокаге на Тобираму и наслаждаться представлением.
Впрочем, об этом он Сенджу предупреждать не собирался.
Вдруг и правда что-нибудь пробудит?
