Текст книги "Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Нарисовала в блокнотике нечто, смутно похожее на узор взрывпечати. Посверлила его взглядом. Умных мыслей в голове от этого не добавилось. Все-таки граната – она и есть граната. Сделать ее может не каждый, а вот рвануть кольцо и бросить много ума не надо. Тем более что Райджин не распечатывает заранее вложенный запас, он преобразовывает энергию прямо на ходу…

Стоп. А почему нет? Сама же предположила, что схема накопитель-трансформатор реализована с помощью фуин. И если предположить, что она именно двухступенчатая… Я поспешно зачиркала карандашом, набрасывая схему. Подача чакры активирует фуин накопитель большой емкости, который и запечатывает первую порцию… А поскольку подача не прекращается, то следующая же порция одновременно служит активатором для распечатывания, как при детонации кибакуфуды. Только в условиях «на выход» проставлено не «взрыв», а «электричество». Ну и мощность наверняка ограничена, чтобы меч не разнесло при подаче слишком большого количества чакры.

А-а-а, как же я хочу его разобрать и проверить! А нельзя. И по правилу ремонтируемого будильника, когда часы как не ходили, так и не идут, только осталась куча лишних деталей, и из простой осторожности. Сенджу Тобирама имел репутацию человека въедливого, предусмотрительного и осторожного, с него сталось бы прикрутить к своему творению «защиту от дурака». Вот как долбанет током смертельной мощности при попытке сломать рукоятку, и доказывай потом, что ты на благо науки старалась. Нидайме, ага. В Чистом мире.

Мне нужен Джирайя. Кажется, он один из наиболее известных мастеров фуин в нынешней Конохе. Но санина носит неизвестно где, и когда он вернется – вопрос интересный… Впрочем, начать можно и с вопросов собственному сенсею. Даже обоим. У Тсунаде-сенсей есть инфуин, и такую штуку без определенного уровня понимания теории не поставишь, а Какаши-сенсей запечатывал джуин Саске. Вот пусть и проконсультируют, возможно ли в принципе то, что я тут нафантазировала.

Отлично. План действий на завтра готов, Райджин можно с чистой совестью отдавать парням – пускай развлекаются, заодно и замеры сделают по скорости разрядки и взаимодействию с препятствиями. Саске с его шаринганом никакого блокнота не надо.

А я пойду и все-таки куплю бонсай. Надо же поддерживать собственный флешмоб!

Отступление

– АНБУ-сан, возьмите, пожалуйста. Это подарок, – уважительный поклон, легко удерживаемый на вытянутых руках увесистый горшок с бонсаем. Не особо скрываемая лукавинка в зеленых глазах.

Тензо вежливо поблагодарил, принял горшок. Проводил юную куноичи взглядом. Да, пожалуй с них все и началось – вспомнить хоть, как команда Какаши-семпая пришла к полигону безликих с вопросом о том, не находятся ли занятия кулинарией под негласным запретом для высокоранговых шиноби. Потом были бенто, Кубикирибочо… и бонсаи. Кто первым подарил маленькое деревце, так и осталось загадкой, но розоволосая куноичи подхватила идею с неожиданным азартом. Непонятно только, как ей удалось втянуть в это остальных – и ладно бы только ровесников! Но ведь было уже несколько случаев, когда даже не шиноби останавливали бойцов в масках, чтобы вручить очередной бонсай.

Первое деревце вызвало недоумение. Последующий десяток – раздражение, потому что вручались бонсаи любому АНБУ, но с неизменным упорством стаскивались к Тензо. В конце концов, эта шутка насчет мокутона была забавной только первые раза три. Да и небольшую комнату горшки с растениями загромождали с пугающей скоростью. Но потом…

Пользователю мокутона несложно вырастить беседку, дом или длинную веранду, опоясывающую дом, выделенный бойцам АНБУ. Нелюдимые, не привыкшие к мирной жизни и не особо умеющие жить не на задании, они охотно селились в стороне от прочих и не смущались довольно аскетичными условиями жилья. Обычные, хоть и скуповато обставленные квартиры были настоящей роскошью по сравнению с подземными полигонами.

Теперь этот дом опоясывала вкусно пахнущая свежим деревом веранда, на которую и перекочевали все бонсаи. Особо сложного ухода они не требовали, но все равно, когда по возвращении с недельной миссии Тензо обнаружил деревца политыми, это было… неожиданно.

Бойцы АНБУ не стремились к общению, предпочитая забиваться в свои квартиры, как в норы – и наверняка опутывая жилище десятком ловушек. Не потому, что опасались нападения.

Просто для привыкших жить в тени слишком неприятно было оказаться на открытом пространстве. Безликие убийцы, личный отряд хокаге, бойцы для щекотливых поручений… В АНБУ попадали лучшие, но редко, очень редко это было личным выбором.

Гораздо чаще этим лучшим больше некуда было пойти. Хатаке Какаши – после смерти своего отца и команды. Тензо – из лабораторий Орочимару и подземелий Корня.

Учиха Итачи, равно отвергнутый собственным кланом и деревней.

Копирующего ниндзя уважали в АНБУ не только за силу. И даже не за то, что при всех недостатках, своих Хатаке вытаскивал до последнего.

Просто Какаши – один из немногих – сумел заставить себя шагнуть на свет. Сделаться мишенью на открытом пространстве.

И перестать себя этой мишенью чувствовать.

Команда, соревнования с Майто Гаем, открытые миссии… Копирующего уважали. Местами даже завидовали – не тому, что ему жить легче. Тому, что нашел свое место. В большинстве своем в АНБУ шли очень одинокие люди…

К безликим в Конохе относились с опаской. Уважали – несомненно, но предпочитали обойти по соседней улице. Полномочия в случае необходимости покалечить или убить любого играли не последнюю роль. И эти бонсаи… Очень странным и удивительным было то, что их дарили без страха. Словно бы даже с предвкушением шалости.

Разумеется, деревца просветили вплоть до последнего листика и крупинки земли в горшках. Но это были просто растения. Без дурманящих свойств. Без печатей на дне горшка. Без добавок к земле, без полива интересными составами.

Просто. Бонсаи. Которые зачем-то подарили АНБУ.

Этот факт долго ставил бойцов в масках в тупик. После седьмого деревца они смирились.

А дальше…

Первым звоночком был тот самый полив. Потом на веранде рядом с деревцами обнаружился Сыч, которому во время последней миссии крепко досталось. Госпиталь АНБУ не любили еще больше, чем джонины, потому при малейшей возможности уползали восстанавливаться в свою «нору». Сычу еще с неделю предстояло куковать до момента, пока его признают достаточно здоровым. Обычно в такие моменты обнаружить наличие АНБУ в квартире мог только хороший сенсор по излучению чакры – безликие не выдавали себя шумом, перемещались скрытно, к общению со свободными коллегами не стремились.

А Сыч устроился на веранде между маленьких деревцев и расслабленно прикрыл глаза. Можно было не сомневаться, что это ничуть не мешает ему сканировать пространство на предмет угрозы, но все равно АНБУ, греющийся на солнце, выглядел удивительно.

Более неожиданным было только то, что очередное деревце Тензо вручили без зубоскальства, местами уползающего в откровенно черный юмор. А вернувшийся с миссии Хорек даже поздравил с прибавлением в коллекции. Это было… удивительно.

Это было приятно.

Тензо вырастил фигурные перила и множество полочек, на которых были расставлены уже довольно многочисленные деревца. Добавил к ним несколько «насестов», позволяющих в случае необходимости быстро вскочить, но все-таки и довольно удобно устроиться.

Пустовали эти насесты нечасто.

Словно было что-то такое в десятке маленьких деревцев, что тянуло к ним АНБУ. Что-то, что побуждало перекинуться их парой фраз не в связи с заданиями.

Кто-то спросил у Тензо, как называется очередное пополнение на полках с бонсаями.

Кто-то приволок с задания лиану и пристроил ее на один из «насестов» с таким лицом, словно готов был метнуть кунай на любой вопрос.

Вопросов не было.

Через четыре дня лиана расцвела.

Еще через полторы недели Тензо пришлось спасать бедное растение, которое напрочь залили и едва не спалили уксусом. Кто вообще додумался, что полив подкисленной водой полезен? Мокутон помог, но теперь лиана оплела всю веранду.

Под шелест мелких листочков отчего-то было гораздо приятнее пить чай или даже саке.

Молчаливые кивки приветствия медленно, но верно перерастали в слова и даже целые фразы.

Тензо пришлось выращивать еще несколько «насестов», потому что предыдущие всех желающих уже не вмещали. АНБУ не вели задушевных разговоров, да и к пустопорожней болтовне были не склонны, так что чаще всего на веранде царило молчание – но это совместное молчание связывало чуть ли не сильнее, чем тренировки и миссии.

А еще – АНБУ переставали опасаться. Уважение оставалось, но сложно бояться безликого, которого на твоих глазах ошарашили бонсаем. Да и удивленный АНБУ в обнимку с цветочным горшком – зрелище какое угодно, но не пугающее. Тензо сам был свидетелем, как девочка лет пяти радостно помахала рукой его коллеге в маске. Мать ее одернула, конечно, но сам факт!

Это тоже было приятно.

Неудивительно, что никто из АНБУ не пытался восстановить предыдущее положение вещей.

А еще Тензо вдруг посетило желание попросить семпая познакомить с его командой. Просто так, без повода. Захотелось поближе узнать тех, кто доводил Какаши до нервного тика, жалоб и неожиданно искренних улыбок.

Можно даже им в ответ бонсай подарить. Даже интересно будет посмотреть на реакцию.

Бонсай традиционно купила в лавке Яманак. Все равно других я не знаю, да и сомневаюсь, что в Конохе есть цветочные лавки, не контролируемые цепкими лапками клана менталистов. Заодно немного поболтала с Ино, хвастаясь добытым Райджином и нукенином в подарок Ибики. Хихикая, оставила Яманаку думать о концепции «порадовать АНБУ и отдел дознания».

Сама же вернулась к парням. Меч официально принадлежал мне, но в том-то и дело, что осваивать хотя бы урезанную версию кендзюцу мне банально некогда. Да и не встраивается меч в постепенно выкристаллизовывающийся стиль боя ну никак. Чакронити, тонкие манипуляции чакрой в принципе, простецкий удар кулаком, который может стать поистине сокрушительным… Не вписывается в этот набор Райджин, от него может сыграть только то, что противник не может заранее определить длину клинка, на чем и можно подловить. По-хорошему, у нас относительно быстро освоить навык работы с мечом может только Саске благодаря шарингану. Хотя и тут Райджин коварен. Из-за того, что лезвие нематериально, обычная инерция почти не проявляется, зато при повороте клинок из электричества заносит так, что и более сильную руку вывернуть может. Кажется, это называется крутящий момент, но не уверена. Суть в том, что при таких свойствах оружия по большей части двигаться должен не меч, а тот, кто его держит. Наиболее же подвижный стиль боя как раз у Саске.

В принципе, я могла просто отдать меч Учихе своим решением и только потом объяснить, но… мне не хотелось обижать Наруто. Может, Узумаки спит и видит себя с крутым мечом настолько, что никакие разумные доводы его не убедят. Наруто парень отходчивый и зло не затаит, но все равно, зачем плодить проблемы, когда их можно избежать?

К счастью, джинчурики очарованием крутой игрушки не проникся. Наоборот, пока я отсутствовала, Наруто попытался помахать Райджином… А душа у него большая, размахи выходят широкими… Короче, Узумаки раза три так занесло, что он умудрился сам себя Райджином отоварить. Удовольствие ниже среднего, это я вам авторитетно скажу. Так что Наруто заявил, что его расенган круче – вон, Сакура-чан так и не дала им как следует стукнуть по клинку, только клинком по расенгану – и ему такая бесполезная штука не нужна. Изложила Саске свои доводы насчет того, что мне Райджин тоже не слишком подходит, а у него и стихия молнии, и шаринган… Да и в качестве символа меч Нидайме в руках Учихи выглядит гораздо лучше, чем в собственности бесклановой.

– Но Годайме ведь вручила его тебе? – Саске наклонил голову набок, поблескивая своими черными глазищами.

– Тсунаде-сенсей отдала Райджин мне, я как тайчо седьмой команды считаю, что наиболее эффективным для нашей команды будет передать его тебе, – я пожала плечами. Очередные клановые заморочки, по всей видимости.

– То есть ты передаешь его мне во временное владение и пользование как члену седьмой команды? – педантично уточнил Саске.

Можно, конечно, и так. Больше шанс уберечь Райджин от рук Орочимару, если он все же не отстанет от Учихи – а он ведь не отстанет. Но, серьезно, это помешает Саске, если он решит прихватить меч с собой? Ха, ха, типа верю, да. А вот если зайти с другой стороны…

Основы психологии сообщают, что когда человека хвалят, ему хочется эту похвалу оправдать. Когда выражают доверие – он старается ему соответствовать.

Вздохнуть. Расправить плечи.

– Не во временное. Учиха Саске, ты примешь Райджин но Кен во имя своей силы от друзей, для защиты друзей и для достижения своей цели бок о бок с друзьями?

Долгий внимательный взгляд. Казалось, того и гляди вместо темной радужки бликанет алым шаринган. У меня даже мурашки по спине пошли, но взгляд я не отвела.

Мне скрывать нечего. Я сказала только то, что сказала, и ничего иного не имела в виду.

Саске изгибает губы в усмешке, опускает ресницы, пряча взгляд.

– От тебя? Приму.

– Эй, а от меня, значит, не принял бы? – возмутился Наруто, сбивая чуть ли не потрескивающую от напряжения атмосферу.

– Уссуратонкачи, – фыркает Учиха, закатывая глаза.

Странная усмешка с его губ пропала, а вот мурашки с моей спины так быстро уходить не спешили. Понять бы еще, что все это значило, и куда я умудрилась вписаться с изяществом носорога…

Хоть бы это был просто очередной таракан Учихи. А то жизнь как-то слишком стремительно усложняется.

С утра меня ждали занятия с Шизуне и практика в госпитале, так что вопрос о том, какой трилобит укусил вчера Учиху за левую пятку, пришлось отложить. Шизуне-семпай – не тот человек, на уроках которого можно думать о посторонних вещах… А во время перерыва меня отловила Карин. Отозвала в уголок, помялась пару секунд и спросила, нормально ли, что по всей Конохе разбросаны взрывпечати. Я сначала не поняла, о чем она – ведь не о потерянном же нерадивым генином боезапасе речь. И когда Карин объяснила, что обнаруженные ею печати заложены по всей Конохе… даже в стенах госпиталя есть… у меня волосы на затылке зашевелились. Слишком хорошо я могла представить, что можно сделать со зданием десятком-двумя грамотно заложенных кибакуфуд. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы справиться с собой.

– Так. Давай по порядку – где именно ты обнаружила эти печати, как, насколько много.

– Очень много, – Карин переступила с ноги на ногу. – И везде…

Как выяснилось, сестренка тренировала навыки сенсора – и для лучшей практики не только на полигоне, а постоянно. И засекла структуры чакры, подозрительно похожие на кибакуфуды. Неактивные, спрятанные… но очень, очень многочисленные.

– Они немного отличаются от тех, которыми мы пользуемся, – Карин снова переступила с ноги на ногу, – но все равно на взрывные свитки похожи больше всего.

– Так, ладно, – я потерла виски. – У меня заканчивается перерыв, поэтому делаем клонов, достаем одну… нет, лучше две этих печати и идем с ними к Годайме-сама и Ируке-сенсею.

– К Ируке-сенсею?

– Одна из его специализаций – работа с кибакуфудами. Спросим, насколько эффективна будет такая схема минирования… Надеюсь, у него найдутся чертежи.

Карин наклонила голову набок, глядя на меня своими красными глазищами:

– Ты даже не допускаешь мысли, что я ошиблась?

Я не удержалась от хмыканья:

– Запомни, сестренка, лучше быть трижды смешным живым идиотом, чем серьезным пафосным умным трупом только из-за того, что считаешь остальных глупее себя. Это во-вторых.

– А во-первых?

– А во-первых, это же ты. Моя умница-сестренка, которая не станет поднимать тревогу по всяким глупостям.

Карин шмыгнула носом, сцепила пальцы в замок. Опустила глаза, потом вскинула взгляд – почти порывисто:

– Мне нужно кое-что тебе рассказать. Это… касается нападения.

– Хорошо, – я серьезно кивнула. – Но если это не слишком срочно, давай сначала разберемся с этими взрывпечатями?

Оригинал отправился обратно в госпиталь, а клон в компании с Карин отправился добывать вещественные доказательства. Сестренка – сокровище, однозначно. Не только кибакуфуды нашла, но и показала пару мест, где они залегали максимально неглубоко, чтобы легче было достать. Резерв у меня подрос уже до трех клонов – то ли тренировки с Тсунаде-сенсеем сказывались, то ли естественный прогресс, – так что в случае необходимости мой теневик пусть с натяжкой, но мог сделать еще одного клона. Завидую Карин, у которой таких проблем в принципе нет…

И памятник Нидайме все-таки поставлю. Все-таки быть одновременно в двух местах – бесценное умение.

Тсунаде-сенсей оказалась занята, и пока первая пара клонов ждала аудиенции у хокаге, вторая успела пообщаться с Ирукой-сенсеем. Результаты не порадовали – он подтвердил, что схема минирования очень эффективна, и если взрывпечати сдетонируют, от здания останется только куча обломков, не подлежащая восстановлению.

И в Академии печати заложены тоже были.

В общем, испортили мы сенсею настроение, качественно так, на весь день.

Закончив разговор, клоны развеялись, и те, которые как раз отчитывались Тсунаде-сенсей, тут же свой доклад дополнили. Годайме нахмурилась еще сильнее, сжала в пальцах жалобно скрипнувший стол и потребовала к себе Хьюга Хиаши и главу отряда сенсоров. Как она их песочила, мы, к сожалению, наблюдать не смогли – нас выгнали из кабинета. Но кое-что было и в коридоре слышно, а вальяжно вошедшие к хокаге старейшины вылетели из кабинета, как пробки, буквально через минуту. Годайме определенно была в ярости. Особенно потому, что выяснилось – печати-то не свежие. Они как бы не пару десятков лет назад были заложены. Чудо, что ничего не сдетонировало, когда в Конохе резвились змеи Орочимару… Ну, или делал эти закладки настоящий мастер. Но то, что никто из клана глазастиков или сенсорного отряда не заметил количество кибакуфуд, способное превратить Коноху в груду щебня… Карин пообещали засчитать миссию В-ранга за обнаружение угрозы и помощь в ее устранении. И отправили с отрядами разминирования в количестве десятка клонов – ее сенсорные способности и впрямь оказались уникальны.

Единственное, чего я так и не поняла – зачем меня тоже сняли с дежурства в госпитале, приставив ко все тому же разминированию. Правда, захапать себе пару пачек кибакуфуд мне это не помешало – печатей по Конохе и впрямь оказалось много. Даже очень много. Пара чунинов, я сама слышала, прикидывали, насколько пополнятся арсеналы после сегодняшнего. Хьюги ничего не считали, Хьюги бегали, как ужаленные – видимо, Хиаши-сан равномерно распределил выговор от Тсунаде между всеми подчиненными.

Карин, кстати, тоже пачку взрывпечатей заныкала. Моя ж прелесть!

А потом она все-таки утащила меня в сторонку и предельно сухо и четко изложила то, как ее накрыло во время нападения. Как она видела смерть Сандайме и призванное им существо. И что тогда в госпитале это был вовсе не обморок, а вполне себе транс.

И что тот бледный демон в балахоне, кажется, и есть таинственный покровитель Узумаки.

Я уважительно присвистнула:

– Под рукой Шинигами? Еще бы вы живучими не были!

– А? – Карин моргнула.

– Так, пошли мороженое купим. Это достаточно серьезный разговор, чтобы не вести его на голодный желудок.

Ну и бегали мы весь день, как заведенные, так что есть, вообще-то, хочется, а сладкое поможет продержаться. По счастью, и нужная кафешка, и уединенная лавочка в тени деревьев обнаружились неподалеку. Хорошо все-таки иметь сестру-сенсора – приватность разговора гарантирована. От нее и АНБУ не спрячется. Я устроилась поудобнее, откусила от своего рожка. Вкусное тут мороженое, кстати. Нужно будет Наруто к нему тоже приучить.

– Та техника, которую использовал Сандайме – Шики Фуджин, – пояснила я, прожевав первый кусочек. – Насчет механизма действия мало что могу сказать, но это фуин, изобрел ее Йондайме – во всяком случае, так считается, хотя, подозреваю, его жена тоже руку приложила, – и она призывает шинигами.

Карин тихо пискнула, не забывая, однако, уничтожать свою порцию мороженого.

– Платой за призыв служит душа призвавшего, поэтому он, соответственно, умирает. Это техника последнего шанса, и она очень сильна – говорят, именно с ее помощью Йондайме запечатал в свое время Кьюби. Но и цена велика, – я развела руками. – Если я верно понимаю, поглощенное шинигами выпадает из колеса перерождений, а то и вовсе переваривается.

– А что… с Узумаки? – осторожно спросила Карин.

– М? – я слизнула чуть не стекшую вниз каплю подтаявшего мороженого. – А что Узумаки? Хитромордые, раз такого покровителя себе отхватили. Официально – долгожители, если помнишь. Неофициально – лучшие кандидаты в джинчурики.

– И тебе… не страшно?

Я скосила на нее глаза:

– Имото, на пути шиноби вероятность сдохнуть от пропущенного куная гораздо больше, чем при помощи таинственных покровителей. Но пообещай мне, что будешь осторожна, хорошо? – протянуть руку, обнять ее за плечи, прижимая к себе.

– Тебе действительно все равно? – кажется, Карин даже слегка обиделась на такую равнодушную реакцию.

– У меня в команде джинчурики и Учиха, в учителях – санин, и в сестрах – Узумаки. Да такой компанией мы и Джуби наваляем, если будет нужно!

Сестренка хихикнула, прижимаясь плотнее. За последнее время она, несмотря на нагрузки, отъелась, заметно ожила и обзавелась фамильным шилом в заднице Узумаки. Пока что не до такой степени, как Наруто, но я уже порой по сравнению с ней чувствую себя невероятным флегматиком. Никакого сравнения с той девчонкой с перепуганными глазами, хотя иногда и прорывается что-то такое из прошлого.

Счастливо хохочущий Наруто, сверкающая глазами Карин, весело хмыкающий Саске. Неджи, уже вполне нормально общающийся с Хинатой, священнодействующий над шашлыками Чоуджи, санины, которые так и не схлестнулись между собой… В такие минуты чувствуется, что все мои старания не зря, и дышится полной грудью, и силы откуда-то берутся.

Вот доем мороженое – и пойду выяснять, почему на меня дуется Ино. Утром все было в порядке, а сейчас она прямо демонстративно меня проигнорировала. Неужели только узнала о переезде? То-то я удивлялась, что она так спокойна… Эх. И ведь не докажешь, что у Саске просто скидка по знакомству.

Что Учиха с девочками делает, кошмар просто!

Отступление

В Конохе мечник Ясуо неожиданно легко прижился. То ли сказывалась нехватка бойцов после недавнего нападения, то ли сыграло свою роль, что он пришел как человек Сенджу-химе… Но не было того отторжения, которое всегда окружало мечников Тумана. Элита, лучшие из убийц, безумные все до единого…

Может быть, дело было и в том, что он просто не был больше мечником Тумана. Хотя это вряд ли – те же АНБУ недалеко ушли по смертоносности и отмороженности, но от них не шарахались. Уважительно сторонились – да, но мужчина своими глазами видел, как какая-то девчонка из клановых окликнула бойца в маске и вручила ему горшок с цветущим деревцем. И никого это не шокировало.

Самого Ясуо его подопечные тоже уважали. Первоначальная настороженность быстро ушла – мечник действительно был мастером и учил от души. Впрочем, с этими мальчишками, такими жадными до новых знаний и навыков, по-другому было нельзя. Да и не хотелось.

У шиноби не принято раскрывать свои секреты и коронные приемы – даже дети и наследники получают их далеко не сразу, что уж говорить про учеников. Но Ясуо смертельно надоело быть вечно настороженным и готовым к предательству. Сколько он не подпускал к себе Хаку? Конечно, и речи не идет о том, чтобы сравнивать его с нынешними учениками… но все-таки они чувствовали, что в них душу вкладывают. Что каждый отточенный прием преследует цель спасти жизнь на миссии. И не могли не отвечать на это – как уж получалось.

Анко тоже не оставляла своим вниманием, и Ясуо так и не удалось разобраться, следит ли она за ним до сих пор или действительно считает общество мечника достаточно интересным. Что не мешало ему время от времени беззлобно подначивать куноичи, приглашая угоститься данго или чем-то подобным. Поначалу Митараши нахмурилась и, похоже, едва сдержала резкие слова, рвущиеся с языка. И почти не притронулась к любимому лакомству, будто ожидая насмешки. Но постепенно расслабилась, снова начала шутить и болтать. Язычок у нее оказался, что бритва, но Ясуо это, пожалуй, нравилось. Далекоидущих планов на будущее мечник пока не строил, смакуя совершенно непривычные ему радости жизни. Просто посидеть с красивой девушкой, перемывая кости окружающим и развлекаясь словесной схваткой… довольно приятное времяпрепровождение. И данго не так уж плохи, хотя Анко их ест в совершенно диких количествах.

А вот информацию куноичи выдавала фиксированными кусочками и только когда сама хотела. За внешней беззаботностью и легкомысленной футболкой из сетки скрывалось прошлое не менее темное, чем у владельца Кубикирибочо Забузы. Как бы не по этой причине ее и выбрали – тот, у кого хватает своих камней за хребтом, хорошо понимает, когда стоит копать, а когда лучше не тревожить чужое прошлое больше, чем приказано.

– Значит, инструктора могут и вовсе не покидать Коноху? – не то, чтобы такая уж неожиданная новость, но и не самая приятная.

– По большей части это касается учителей Академии, – пожала плечами Анко. – Держать такого мастера на привязи Годайме вряд ли станет.

– Это намек или догадки?

Куноичи тонко улыбнулась, зажевала шарик данго и ничего не ответила. Ясуо стало смешно – такими детскими подначками его и в тринадцать было не пронять. Значит, Сенджу-химе сообщает ему, что проверка на лояльность почти пройдена, и, хотя присмотр сохранится, его начнут выпускать на миссии. Неплохо… но все равно удивляет. Годайме-то в отличие от остальных прекрасно знает его прошлое. К беспричинному же доверию шиноби не склонны – а шиноби такого возраста не склонны тем более.

Что ж, остается отложить этот вопрос до того времени, когда он сможет с ним разобраться. Сейчас данных определенно слишком мало.

Подошли еще желающие полакомиться данго. Ясуо привычно отследил новых посетителей и их размещение. Вектора атаки… не пересекаются, пути отступления не перекрыты. Да и особой опасности эти трое пока не представляют. Сработанная команда, но опыта маловато, хотя один из парней уже щеголяет жилетом чунина. Тем временем изящная блондинка – та самая, что утром дарила деревце АНБУ, как отметил мечник – чуть не сшибла пару стульев, отодвинув свой слишком резким жестом. Добродушный толстяк рядом обеспокоено нахмурился:

– Ино, так что случилось? Обычно ты не ешь сладкое из-за диет.

В целом, Ясуо не было дела до подростковых проблем, но разговор с Анко как раз затух из-за новой порции данго – так почему бы не послушать?

– Яманака-химе злится, что ее обошли на повороте в отношении Саске-куна, – флегматично сообщил парень в жилете чунина.

– Злюсь? Да я просто в бешенстве, – голосом блондинки можно было металл резать.

– А что случилось-то? – поднял брови домиком толстяк.

Парень-чунин тяжко вздохнул:

– Видел ту штуку, которой Учиха вчера камень резал?

– Ага. Классная!

– Это Райджин, меч Нидайме, – все тем же скучающим тоном продолжил парень. – Седьмые его с последней миссии притащили. То, что отдали именно Учихе – логично, у него молния, но очень символично.

Ино яростно фыркнула:

– Отдали! По итогам миссии Годайме-сама вручила Райджин но кен Сакуре как личный трофей!

– Так это же нормально, что она одолжила его сокоманднику? – толстяк все еще недоумевал.

– Подарила! – слишком резко опущенная на стол чашка едва не брызнула осколками. – Эта широколобая подарила Саске-куну меч, а он принял! Еще и сказал об этом так довольно! – похоже, последний факт задевал девушку больше всего.

– Да, это проблемно, – согласился парень с хвостом, откидываясь на спинку стула. – Но принятие меча – лишь согласие рассмотреть кандидатуру, а вовсе не итоговый ответ.

Ясуо хмыкнул, снимая со своей палочки шарик данго. Взгляд Анко мгновенно метнулся к его лицу:

– Считаешь, что он неправ, Ясуо-кун?

– Считаю, что они не разбираются во всех тонкостях дарения оружия, – мужчина усмехнулся. – А вот тот парень – Учиха, верно? – гораздо больше смыслит в этой области.

Анко приподняла брови в вежливом намеке продолжать. Ясуо не старался понизить голос, и как минимум тот парень-чунин прислушивался. А может, и все трое, просто у куноичи и толстяка привычка маскироваться была сильнее.

– Меч, особенно боевой – это глубоко символичное оружие. Часть души будущего обладателя, – неторопливо начал Ясуо. – Поэтому и дарят его столь ритуально и с искренним уважением. Даже самый выдающийся клинок не стоит хвалить – иначе он может принести несчастье новому хозяину. Выбор именно меча в качестве подарка еще и знак того, что одаряемого считают настоящим воином и мужчиной, – тонкая улыбка. – Подарить вакидзаси или танто тому, кто еще не имеет меча – и вовсе оскорбление, выражение того, что он не дорос до обладания серьезным оружием.

– А если меч уже есть? – Анко заинтересовано подалась вперед.

– Вакидзаси, подаренный обладателю катаны, образует дайсё, – хмыкнул мечник. – Хороший подарок, чтобы подчеркнуть положение в обществе, но и только. Признания как воина он не означает.

– Забавно… А если меч дарит бесклановая куноичи клановому шиноби? – Анко хищно затрепетала ноздрями.

– Хороший, редкий или уникальный меч из рук того, кто не имеет клана или покровителя, можно истолковать как желание войти в клан или покровителя обрести, – Ясуо весело прищурился. – Исключение – если подарок является благодарностью. Если дарит мужчина главе клана – просьба разрешить женитьбу на одной из девушек клана. Не главе клана, а кому-то конкретному – желание побратимства. От женщины подарок главе клана будет дерзостью, если она сама не имеет аналогичного статуса – но в таком случае дарение имеет исключительно политические мотивы и относится к взаимодействию кланов, – мужчина сделал паузу.

– Ну? – Анко от нетерпения сломала палочку от данго. – Дальше давай!

Блондинка за соседним столом опустила на стол чашку – с чуть более громким стуком, чем если бы была не заинтересована в разговоре. Ясуо уже откровенно усмехнулся:

– От женщины такой подарок кому-то конкретному можно приравнять признанию в любви. Примерно как предварительное согласие на предложение, которое еще не сделано.

– А принятие меча приравнивается к этому предложению? – Анко выглядела уже искренне заинтересованной разговором даже без возможности подразнить молодежь.