Текст книги "Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

– Ты знала, – почти шепотом прокомментировал Саске мою реакцию.

– А больше некого, – так же тихо отозвалась я. – Санины на нынешний момент – сильнейшие в Конохе. Или она, или Джирайя.

Первой справилась с удивлением Тсунаде. Взяла колоду, невозмутимо раздала карты – и все-таки это очень похоже на какой-то их ритуал то ли для редких встреч, то ли для серьезных разговоров.

– Вот как. А что же стало с Сандайме?

– Убит при нападении Орочимару на Коноху, – Джирайя взял свои карты, развернул их веером. Взгляд поверх этой импровизированной преграды был настолько цепким и пронзительным, что у меня мурашки по спине пошли.

– Сакура, ты в них дырку просверлишь, если продолжишь так смотреть, – негромко заметил Саске.

– А если я это пропущу, то сама себя сгрызу.

– Что вы там пытаетесь увидеть, Сакура-сан? – заинтересовался и Хаку.

– Взаимодействие, – я все-таки оторвала взгляд от санинов. – Они прошли вместе столько боев, сколько мы на свете не живем. И эти карты… они как будто ими тоже разговаривают.

– Хм?

– Смотри – перетасовал, задал вопрос. Положил колоду на стол – ответил. Берешь карты – задаешь следующий вопрос. Как ритуал. Наверняка эти действия что-то для них значат, жалко, я не понимаю, что именно.

– Хм… – в этот раз вышло более задумчиво.

– Орочимару убил его? – поинтересовалась Тсунаде, разворачивая свой веер карт.

Наруто нахмурился.

– Да, – Джирайя положил на стол две карты, взял им замену из колоды.

– Почему? – не выдержал Узумаки. – Санины – это шиноби Листа… почему вы сразу подумали об этом?! Кто такой вообще этот Орочимару?

– Кто этот мальчишка? – тон Тсунаде стал чуть резче.

А вот Джирайя, напротив, улыбнулся уголками губ:

– Узумаки Наруто.

Если Наруто потом не спросит, откуда это Тсунаде известно его имя, устрою ему лекцию. Или две. Саске вон заметил и реакцию, и отсутствие уточняющих вопросов.

– Эй! Вы не ответили на мой вопрос! Если он из вашей команды, почему вы с ним ничего не делаете, эро-санин? – Узумаки продолжил наращивать децибелы. – И что вы имеете в виду, говоря, что она должна стать Годайме Хокаге? – Наруто невежливо ткнул пальцем в Тсунаде.

– Наруто, помолчи немного, – осадил его Джирайя, не отрывая глаз от своих карт.

– Но!..

– Просто помолчи.

Один короткий взгляд, а Наруто замолк и сел обратно. Вот это сила убеждения!

– Я скажу еще раз. Коноха просит, чтобы ты стала Годайме Хокаге, Тсунаде, – голос санина был гулким и исполненным силы. – Итак. Каков твой ответ? – пауза. – Берешься за работу?

Сенджу прикрыла глаза. Между бровей залегла складка, а вот румянец от алкоголя со щек почти пропал. И когда она подняла веки, взгляд был усталым, чуть болезненным, но твердым.

– Это невозможно, – карты с тихим шлепком упали на стол. – Я отказываюсь.

Шизуне испуганно охнула, Наруто вцепился в волосы… Джирайя тепло улыбнулся. Ксо, а он ведь хорош сейчас. Не плакатной красотой, но… такой живой, надежный и… настоящий, что ли? Тсунаде реакция санина тоже, кажется, удивила.

– Я помню тот наш разговор. Я попросил тебя о свидании, ты ответила мне то же самое и отвергла меня, – в тоне санина мне почудилась легкая лукавинка.

– О чем вы вообще? Эро-санин, вы говорили мне, что мы ищем ее, чтобы она вылечила Какаши-сенсея и густобровика! А теперь вы предлагаете ей стать хокаге! – кто бы сомневался, что любого убеждения для Наруто ненадолго хватит. – Она все равно отказалась!

– Только Тсунаде достойна стать Годайме, – Джирайя говорил, не отрывая взгляда от Сенджу, и его голос снова звучал гонгом. – Ее боевые и медицинские навыки не имеют себе равных. К тому же она внучка Шодай. В сочетании с ее навыками это делает Тсунаде наиболее подходящей на место Годайме.

– Я уже давно бросила медицину, – брови Сенджу сурово сдвинулись.

– Если она займет этот пост, ей придется вернуться в деревню, – продолжил Джирайя. – И тогда она сможет вылечить тех, о ком ты упомянул, Наруто. К тому же это решение принято советниками Конохи, и это не то, что может критиковать простой генин.

Фырк Узумаки прозвучал синхронно с хмыком Тсунаде.

– Похоже, твой нынешний ученик еще более глупый и вздорный, чем предыдущий, – химе вытащила из колоды стопочку в пять карт.

– Очень трудно кому-то опередить в этом Минато, – усмехнулся Джирайя. – Он был талантлив, очень сообразителен и популярен, – голос Джирайи смягчился.

А вот тоном Сенджу можно было операционную дезинфицировать:

– Тем не менее, он умер молодым, – легкое движение пальцев, четыре карты сдвигаются в сторону «веера», позволяя Тсунаде увидеть лицо второй карты. – Мой дед и Нидайме хотели, чтобы закончилась война, но умерли раньше, чем смогли завершить ее, – открыта третья.

– Ты изменилась, Тсунаде, – Джирайя снова стал смертельно серьезен.

– Мне пятьдесят, даже если я выгляжу так. Время меняет людей, – почти издевательский смешок, и четвертая карта. – Это касается и Сарутоби-сенсея, – неожиданно жестко.

Медленно, будто играя на нервах, Тсунаде сдвигает пятую карту. И напряжение, чуть ли не звеневшее в воздухе, лопается. Сенджу досадливо морщится, устало запрокидывает голову и резюмирует:

– Титул хокаге – это кусок дерьма. Только идиот захочет им стать.

– Уй, – Саске сморщился, как от кислого.

Я с ним в принципе солидарна – сказануть такое при Наруто, который искренне любил Сандайме и почти боготворил Йондайме… полный уй.

Грохот опрокинутой посуды, рвущийся вперед Узумаки, поймавший его за куртку невозмутимый Джирайя… Не удивлюсь, если он строил расчет именно на этом.

– Тот, кто смеется над стариком или Йондайме… мне все равно, даже если это женщина… заслуживает удара в лицо! – у Наруто аж рычащие нотки в голосе прорезались.

Тишина. Секунда, две, три. Тсунаде легко подскакивает, опираясь ногой на тот самый стол, с которого Джирайя только что стащил Узумаки.

– Говоришь мне это в лицо… пойдем выйдем, мальчишка!

Джирайя тяжко вздохнул, разжимая пальцы на куртке Наруто.

Точно рассчитывал.

Горячие головы, сопровождаемые Джирайей и Шизуне, выбрались на улицу. За ними дисциплинированной кучкой потянулись и мы. Наруто кипел и почти рычал – так что хотелось его немножко встряхнуть, чтобы пришел в себя. С другой стороны, он сейчас ведь слушать не станет, а посмотреть на Тсунаде в деле тоже очень интересно. К тому же это не серьезный бой, а так, поразмяться вышли. Поэтому ограничилась лишь коротким напутствием:

– Наруто, не теряй головы.

Узумаки полоснул по мне бешеным взглядом, но вроде бы услышал. Во всяком случае, подобрался, сосредоточился и вместо того, чтобы броситься на Тсунаде буром, прыгнул к ней, как кошка. Прыжок, сюрикены с близкой дистанции, второй прыжок…

Толку, правда, от этого было мало. Тсунаде вроде бы и не демонстрировала какой-то поражающей воображение скорости – от тех же сюрикенов санин уклонилась скорее с ленцой, – но Узумаки она сделала, как котенка. Улыбка, пойманный на палец сюрикен, короткий взмах, сбивающий с головы Наруто хитай-ате – и щелчок по лбу. От которого Узумаки кубарем пролетел несколько метров. Это же какая у нее сила должна быть?! Химе стра-а-ашная…

Кажется, последние слова я сказала вслух, потому что сбоку донеслось совершенно нехарактерное для Учихи «ага». Скосила глаза – впечатлен по самую макушку. А вот по лицу Хаку ничего сказать нельзя. То ли так хорошо держит маску, то ли видел вещи и покруче. Шизуне переживает, а вот Джирайя явно чего-то ждет. Очень уж взгляд сосредоточенный.

Под ноги Наруто шлепнулся его хитай-ате и сюрикен. Узумаки вздрогнул, сжал кулаки. Тоже впечатлен, но ни за что не отступит и не откажется от своих слов. Такой уж он упрямый.

– Эй, мальчишка! Почему тебя так волнует титул хокаге?

– Потому что стать хокаге – моя мечта!

Тсунаде вздрогнула, словно от удара, широко распахнула глаза. Шизуне тоже. А Наруто стоял, гордо выпрямившись, и совсем не казался смешным, выкрикивая эти слова. Верилось, что у него получится. Не сейчас, да, но когда-нибудь… Вон, Сенджу даже отступила на полшага под шквалом этой бешеной уверенности. А Наруто глубоко вдохнул, выдохнул. Свел ладони, формируя между ними расенган. И бросился в новую атаку.

Джирайя удовлетворенно улыбнулся.

Тсунаде потрясенно охнула и даже чуть запоздала с реакцией на атаку. Но, ксо, ОДНИМ пальцем расколоть улицу! У меня нет слов… Рядом тихонько икнул Хаку. Джирайя поморщился и потер челюсть – вот уж кто знает силу химе буквально на собственной шкуре.

Я помогла выбраться Наруто, которого собственной сорвавшейся техникой отбросило аккурат в новообразованный овражек, наскоро осмотрела:

– Ты в порядке?

– Я все равно докажу ей! – Узумаки ершистости не потерял.

– Джирайя, ты учишь его расенгану? Как глупо! Только ты и Йондайме могли полноценно использовать эту технику. Не давай ему надежд! Именно из-за этого такие мальчишки тратят свою жизнь на бессмысленные мечты!

– Я не мечтаю! – вскинулся Наруто. – Я обязательно стану хокаге! И я полностью освою эту технику за три дня!

Со стороны Саске донесся смачный шлепок ладонью – Учиха, бывший свидетелем того, как Наруто убивается на тренировках, просто не сдержался. Неделя и в самом деле была бы лучше… но что мне мешает рассказать Наруто об эффекте теневых клонов? Вернее, ткнуть носом, что его можно использовать и для тренировок? В разведке-то парни теневиков уже давно гоняют…

– Ты сам сказал это, мальчишка, – Тсунаде ядовито ухмыльнулась. – Мужчина не заберет своих слов обратно.

– Я не собираюсь забирать свои слова обратно! Это мой путь ниндзя!

Сенджу хмыкнула.

– Тогда давай заключим пари. Если ты освоишь эту технику за три дня, я признаю, что ты способен стать хокаге и отдам тебе вот это ожерелье, – Тсунаде коснулась рукой кристалла у себя на груди.

– Тсунаде-сама! – вскинулась Шизуне.

– Пф! Сдалось мне это ожерелье! – задрал нос джинчурики. – Если я выиграю, вы признаете, что круче хокаге никого нет!

– Наруто, это вообще-то ожерелье Шодай, и оно очень дорого стоит…

– Ну так не меч же! – отмахнулся Узумаки.

– …а если ты не сможешь сделать этого за три дня, то откажешься от желания стать хокаге и отдашь мне все свои деньги, – Сенджу подкинула на ладони любимый Наруто кошелек-жабку.

Хе-хе-хе. Узумаки, конечно, дернулся, но вообще-то большая часть его денег у меня хранилась. Наруто оказался на диво везуч в игре, и в его кошелек все деньги просто не влезли. А у меня было свободное место в сумке, да и как-то так сложилось, что общим счетом команды номер семь тоже я заведовала. Подозреваю, мальчишкам было просто лень возиться с цифрами и записывать, сколько куда ушло.

– Тсунаде-сама! Это же очень важное…

– Он все равно не сможет этого сделать. Идем, Шизуне.

Комнат для постояльцев в баре, естественно, не сдавали, но как раз неподалеку была гостиница, в которой и остановились Сенджу с помощницей. Туда же заселились и мы. Наруто отвел в сторону Джирайя, Хаку о чем-то спросил у Саске… все при деле. Вот и ладушки. Очень удачно, что Тсунаде вместо того, чтобы уйти в номер, сидит и пьет внизу.

Потому что у меня к химе Сенджу есть отдельный разговор.

Отступление

Тсунаде задумчиво покачала в руке пиалу с саке. Неожиданная встреча с прошлым, которой она совсем не хотела и которая всколыхнула так и не ставшие менее болезненными воспоминания. Наваки, Дан… Их мечты, которые она разделила, но которые так и не стали ее. Тсунаде никогда не хотела быть хокаге. Как оказалось, Сенджу хотела только, чтобы ее близкие были живы…

А теперь, словно уродливой насмешкой в кривом зеркале, это предложение стать Годайме. Больно, как же больно…

На стул напротив скользнула куноичи с розовыми волосами. Тсунаде припомнила, что она была вместе с Джирайей и зовут ее, кажется, Сакура… Ути, какой серьезный взгляд. Сейчас будет уговаривать согласиться, рассказывать про то, какая огромная честь быть хокаге и как это важно для Конохи… Идеалистка. Все они были такими в молодости.

Но девочка удивила.

– Тсунаде-сама, я тоже хочу заключить с вами пари.

– Хм? И какое же? – Тсунаде подперла голову рукой.

– Если я вас перепью, вы возьмете меня в ученицы.

– Хо-о? – брови Сенджу невольно поползли вверх.

– Вы старше и опытнее, но уже выпили достаточно много саке, а я его даже не пробовала никогда, так что соревнование будет честным, – продолжила куноичи. – И выиграет тот, к кому судьба более благосклонна.

– Судьба, говоришь… – Тсунаде прищурилась. – Шизуне! Принеси нам саке и пиалы!

– Тсунаде-сама! – возмущенно вскинулась помощница. – Вы же не собираетесь спаивать ребенка?

– Она шиноби, – отрезала химе. – И должна уметь нести ответственность за свои слова и действия.

– То есть вы признаете пари? – скрупулезно уточнила Сакура.

– Да, – Тсунаде резко кивнула. – Если сможешь выпить больше меня, возьму в ученицы, – принцесса Сенджу усмехнулась.

Судя по легкому сомнению, на миг проступившему на лице куноичи – она была в этом далеко не уверена. Но момент для своего пари выбрала неплохо.

Пришла недовольная Шизуне с пиалами и несколькими бутылочками саке. Поставила пиалки перед спорящими, наполнила из одной бутылки – все верно, крепость может быть разная, да и мало ли чего подмешать противнику можно. А так они в равных условиях.

Сакура первая взялась за пиалу. Выпила, отчаянно скривилась – ну, точно, впервые алкоголь пробует, – перевела дух. Тсунаде небрежно опрокинула свою пиалу, хмыкнула:

– Так хочешь силы, девочка? Или известности?

Шизуне безмолвно разлила по пиалам вторую порцию.

– Так хочу уметь вытащить с того света, – отрезала куноичи, морщась и опустошая свою пиалу.

Сенджу наклонила голову набок:

– Что, смерти испугалась? – ядовито спросила она. – Или Орочимару настолько впечатлил?

Вторая и третья пиала – залпом, почти без промежутка. Ей ли саке бояться?

– Орочимару-сан умеет мотивировать, – прохладно согласилась куноичи, на выдохе выпивая третью пиалу. – Но и других хватает.

Сакура помолчала, пока Шизуне наливала ей следующую порцию:

– Момочи Забуза, – выдох, глоток. – Орочимару Белый Змей, – второй глоток, и со стуком поставленная на стол пустая пиала. Пауза. – Учиха Итачи, – отчаянно сморщилась и с усилием залила в себя пятую пиалу. Перевела дух. – Хошигаке Кисаме, – тоскливый взгляд на уже наполненную шестую. – Я не хочу угадывать, на котором из нукенинов удача откажет мне или моим друзьям.

Тсунаде молча, не отрывая взгляда от лица куноичи и не делая пауз, выпила четвертую, пятую, шестую и седьмую пиалы. На лице ее противницы уже начал проступать горячечный румянец, глаза заволокло пьяной дымкой. Неудивительно, в ее-то возрасте. Сенджу решила, что если девочка продержится до десятой пиалы, то она все-таки подумает над тем, чтобы взять еще одну ученицу.

Сакура преодолела шестую пиалу. На седьмой вокруг ее тела замерцали нити подозрительно знакомого зеленого оттенка. Медтехника в таком состоянии? Да еще и незнакомая химе? Неплохо…

Девочка резко выдохнула и, отчаянно зажмурившись, проглотила восьмую пиалу. Взгляд окончательно расфокусировался, но, как ни странно, техника осталась стабильной. Какой же у нее контроль чакры?

– Ты понимаешь, что если твой друг проиграет, а ты – нет, тебе придется оставить Коноху? – поинтересовалась Тсунаде, выпивая восьмую пиалу.

– Ик… да, – куноичи через силу принялась вливать в себя девятую пиалу. Во всяком случае, глотала она с трудом. – Шизуне… ик… сан… тоже ушла… ик… ради вас… И ее… ик… не признали… нукенином. Ик…

Сакура задержала дыхание, пытаясь справиться с икотой. Сенджу молча опустошила девятую и десятую пиалу.

– Но это же Наруто, – куноичи улыбнулась с пьяной нежностью. – Он… ик… справится.

Почти минутная пауза, пока девочка старалась сконцентрироваться.

– И я должна, – выдала она почти трезвым голосом.

После чего залпом проглотила десятую пиалу и даже преодолела половину одиннадцатой. Но на этом силы юной куноичи закончились.

– О-ой… – только и успела сказать она, неловко качнувшись в сторону.

Шизуне подхватила уснувшую прямо на лету девочку, подняла взгляд на наставницу, так и не притронувшуюся к одиннадцатой пиале.

– Тсунаде-сама?

Химе протянула руку, окутанную медтехникой, коротко коснулась лба куноичи.

– Почти интоксикация… Идем, уложим ее.

– Тсунаде-сама?

– Думаю, мои знания должны спасать жизни, а не бесполезно пылиться в памяти, – хмуро сообщила Сенджу, поднимаясь из-за стола.

Шизуне проводила сенсея задумчивым взглядом. Эти дети… Сначала Наруто-кун, теперь вот Сакура-чан… Каким-то чудом им удалось сделать то, что не смогла ни сама Шизуне, ни Джирайя-сан – заставить Тсунаде-сама встряхнуться. Хоть немного, но выйти из своего бесконечного кольца сожалений. Чтобы сенсей добровольно уступила победу в пари… Чем-то ее эта девочка зацепила, сильно зацепила. Като перевела взгляд на мирно сопящую у нее на руках куноичи. Упрямая… Когда-то и она была готова разбивать руки в кровь, чтобы добиться невозможного. Но годы и разочарования взяли свое.

Наверное, Тсунаде-сама права и пора передавать право принимать решения следующему поколению. Пожалуй, стоит вывести ей из организма токсины. А то завтра новоиспеченная кохай будет совершенно неспособна учиться.

Утро началось слегка странно. Нет, я не имела ничего против пробуждения в уютной кроватке под теплым одеялом, но то, что в памяти не отложился процесс моего в эту кроватку попадания, как бы слегка напрягало. Что вообще вчера было? Мы нашли Тсунаде, Наруто таки развел ее на пари и сейчас наверняка уже ускакал тренировать расенган, я тоже от него не отстала. Так, мы с будущей Годайме точно пили. И разговаривали. А вот чем в итоге все закончилось – убей, не помню. Логично предположить, что мой организм просто не справился с лошадиной дозой спиртного и отрубился, причем гораздо раньше таковой стадии у Тсунаде, после чего меня дотащили до кроватки и уложили спать. Но вот какими оказались итоги спора для самой Сенджу – тайна покрытая мраком. Нужно будет хоть у Шизуне спросить… Да и вообще, что-то я не чувствую признаков похмелья. Голова не болит, пить не хочется. Шиноби им в принципе не страдают, или меня пожалели и подлечили?

Като оказалась легка на помине. Не успела я толком расчесаться, как Шизуне заглянула в комнату и сообщила, что Тсунаде-сама меня ждет.

– Э? – только и смогла выдать я поверх зубной щетки.

– Ты же не думала, что Тсунаде-сама будет отлынивать от своих обязанностей сенсея? – грозно нахмурилась Като.

– Э-э? – вот тут я чуть эту самую щетку и не проглотила.

Я выиграла? Да идите вы! Расчет был скорее на то, чтобы заинтересовать Сенджу, запомниться ей… Нет, я, конечно, помню, что выигрывает Тсунаде только перед большими проблемами, но все равно, перепить ее… ну, разве что во время разговора я нечаянно попала по какой-то больной точке, и Сенджу сама сдалась.

Шизуне с неожиданно теплой улыбкой взлохматила мне волосы:

– Тсунаде-сама наконец-то начала вспоминать себя. Так что не разочаруй ее, кохай.

– Хай, Шизуне-семпай! – я изобразила что-то вроде пионерского салюта и быстренько закончила со сборами.

Уроки! От Тсунаде! Да любой медик за это правую руку отдаст! Потом, конечно, ее снова отрастит, но отдаст без сомнений!

Кажется, Шизуне мой энтузиазм здорово поднял настроение.

Наруто в гостинице ожидаемо не оказалось. С Хаку о чем-то разговаривал Джирайя, Саске завтракал. Покосилась на Учиху, создала теневика – и ситуацию объяснит, и насчет того, чем Саске заняться в эти три дня, вместе подумаем. Правда, немного подумав, клона отправила именно к Тсунаде. Даст санин позавтракать или нет, это еще вопрос, а кушать надо точно. Особенно если сегодня планируются тренировки. Вот как раз с Саске и поем.

Как оказалось, Учиха не просто завтракал, а еще и подслушивал, о чем там Джирайя говорит с Хаку. Подозреваю, санин это отлично понимал, но предпочитал не повторять свои объяснения дважды, так что не препятствовал.

Разговор шел о Забузе. Джирайя над судьбой бывшего мечника задумался куда плодотворнее меня – во всяком случае, он говорил сейчас не просто о лечении. Санин предлагал будущее. Забуза – нукенин А-класса, это верно, но известен помимо этого еще и тем, что поднимал мятеж против четвертого мизукаге. И не просто поднимал. А лично атаковал мало того, что каге, так еще и джинчурики. Да, конечно, не победил… но мало того, что выжил, так еще и на своих ногах ушел. Причем так, что его за все следующие годы никто не смог выловить. Интересный кадр, верно? Репутация из-за покушения на каге у Забузы была неоднозначная, но все дело в том, что официально Момочи Забуза мертв уже несколько месяцев.

А вот свежеизбранной Годайме ничто не мешает привести с собой в деревню мастера кендо Ясуо-сана*, чью личину выбрал Момочи после своей «смерти». Коноха в этом направлении традиционно слабее Кири или того же Кумо. Сенджу же за годы своих странствий не одного безнадежно искалеченного ветерана могла вылечить. И то, что один из них пообещал ей службу, никого не удивит.

*Ясуо – мирный. У Забузы есть чувство юмора, да.

Не просто здоровье, но новый дом и безопасность… Пусть относительная, потому как шиноби в принципе постоянно играют со смертью. И в оплату – только верность. Для того, кто покинул скрытое селение именно потому, что оно стало предавать своих шиноби, предложение невероятно заманчивое. Даже не из-за нового господина, идеи или цели, которой можно служить.

Нет. Ради места, в котором тебя будут ждать и твоему возвращению обрадуются.

– А если госпожа Тсунаде не захочет стать хокаге? – тихо уточнил Хаку.

– О лечении мы договоримся в любом случае, – Джирайя чуть сжал ладонь на плече Юки. – Я давал слово, и я никогда от своего слова не отступаю. Но тогда и плата будет иная.

Хаку коротко кивнул. Три дня для того, чье время остановлено льдом и свитком – небольшой срок. А надежда, которую предлагал санин, слишком ослепительна, чтобы так просто в нее поверить.

Вот если бы еще после этого Юки не одарил меня мягкой улыбкой, я бы вообще спокойна была. А так осталось противное чувство, что я категорически чего-то не понимаю. Во-об-ще.

Тсунаде к обучению подошла ответственно, но очень в духе ирьенинов. То есть дала тонкую тетрадь со своими заметками, сказала изучить и разобраться, а вечером отчитаться, насколько поняла ее содержимое. Вроде бы и головоломных терминов Сенджу не использовала, и написано было об азах, а мозги все равно скрипели.

По сути, основным инструментом ирьенина является Шосен. Причем что такое техника Мистической руки? Ирьёдзюцу, позволяющее пользователю ускорить процесс заживления ран в организме путём передачи чакры в рану или поражённую часть тела. Хороший контроль необходим для грамотного распределения чакры в поражённых местах. Также присутствует преобразование чакры по некоему нейтральному образцу, чтобы она не отторгалась организмом исцеляемого. Преобразование это, кстати, осваивается интуитивно – то самое издевательство над рыбой. Если уж сможешь удачно залить чакру в достаточно сильно отличающийся от человеческого организм, то потом уже подстройка под конкретного шиноби пойдет вообще без проблем. А огромный пласт теории, которую приходится осваивать начинающим медикам, направлен как раз на то, чтобы они представляли, что именно можно сделать с организмом «Мистической рукой» и как именно это провернуть. Анатомия, физиология, теория регенерации… Естественно, что с опытом накапливается понимание отдельных процессов, общая статистика, навыки наилучшего лечения разных типов травм… Но по сути это как скальпель. Опытный хирург при помощи совершенно такого же скальпеля сможет провести операцию совершенно иного уровня, чем интерн. И логично, что под руководством живого учителя умение пользоваться скальпелем осваивается гораздо успешнее, чем по инструкциям из книг.

Тсунаде же на нынешний момент – не только самая известная из медиков, но и, думаю, самая опытная. И ее заметки по применению того же Шосена даже для лечения самых простых ран от куная или сюрикена поистине на вес чакрометалла в форме великого меча тумана.

Впрочем, занятия по этой тетради не помешали мне все-таки отправить одного клона к тренировочной полянке Наруто. Узумаки – вот умничка – не просто сбежал за город, а оставил теневика, чтобы сообщить нам, куда именно ушел. И вокруг своей полянки клонов-часовых выставил. Несколько штук на виду, а еще с десяток залегшими под всеми окрестными кустами. Запомнил, на кого Акацки охотятся, да и то, что мы не в Конохе, учел. И краснел, пока я его хвалила и тискала. Смешной такой…

Рассказала Узумаки про эффект теневых клонов. Наруто покраснел еще больше – на теоретические занятия я теневиков все время гоняла, и такой способ их применения парни запомнили, а вот приложить это к расенгану он не догадался. Заодно слегка притушила энтузиазм джинчурики, посоветовав ему ограничиться десятком тренировочных клонов. Освоение расенгана и так сильно ускорится, зато довести себя до истощения будет сложнее. С клоном ведь срыв расенгана будет означать и развеивание самого клона, а это дополнительные траты чакры. Мой собственный теневик остался медитировать под деревом, накапливая чакру для лечения на случай, если неугомонный Узумаки все-таки получит травму. Второй клон штудировал выданную Тсунаде тетрадь. Я сама отрабатывала с Саске тайдзюцу, попутно опробуя некоторые из наработок Сенджу, если мы доводили друг друга до ссадин. Хаку пропадал где-то в городе, Тсунаде – тоже. Джирайя изображал Летучий Голландец, отсвечивая своей лохматой шевелюрой в самых неожиданных местах и, похоже, потихоньку продолжая обработку Сенджу. Возле тренировочной полянки Наруто засечь жабьего санина так и не удалось, но, подозреваю, без присмотра Узумаки не остался. Раз уж даже Тсунаде приходила…

Химе окинула толпу Узумаки внимательным взглядом, хмыкнула. Прислонилась плечом к тому дереву, под которым обретался мой клон.

– Поддерживаешь?

– Я верю, что Наруто справится, но это не значит, что я ему не помогу, Тсунаде-сенсей. Ой, он опять!

С чувством меры у джинчурики всегда было не очень, так что травмы, похожие на ожоги рук чакрой, за эти дни Узумаки получал неоднократно. Еще и клоны добавляли, да… Тсунаде проследила, как я залечиваю ладони Наруто, тихо хмыкнула. Постояла еще несколько минут и молча ушла. Что она для себя решила, какие выводы сделала…

На третий день к вечеру Узумаки все-таки приполз ночевать в гостиницу. Лицо у него при этом было довольное-предовольное. Не иначе как от хвастовства свежеизученной техникой его удержала только угроза моей копии уложить его снотворным. Но ужин примирил его с необходимостью отложить свой триумф до утра.

Кто же знал, что Тсунаде, не знакомая с темпами восстановления конкретно этого джинчурики, с утра пораньше пойдет гулять по Танзаку, наслаждаясь местными достопримечательностями. А за ней увяжется Шизуне, чтобы любимая «сама» именно гуляла, а не спускала деньги в очередном игровом доме.

И кто мог предсказать, что именно в это утро город почтит своим появлением Орочимару?

Собственно, мы могли бы явление змеиного санина вообще прохлопать, но как бы это помягче сказать… когда возмущенные вопли Наруто о сбежавшей от проигрыша в споре Тсунаде перекрывает гулким грохотом обвала, а возвышающийся над городом замок складывается сам в себя, не заметить, что что-то тут не так, довольно сложно. Узумаки заглох на полуслове, Саске подобрался, как перед прыжком…

– Вам не стоит туда лезть, – хмуро заметил Джирайя. – Может быть слишком опасно.

– Быть шиноби вообще опасно, – не менее хмуро отозвался Учиха.

Хаку, как будто из воздуха соткавшийся, коротко кивнул:

– К тому же Тсунаде-химе как раз собиралась полюбоваться замком.

– Ну, это вы уже преувеличиваете! – возмутился Джирайя. – У Тсунаде резкий нрав, но замок бы она разрушать не стала… без причин.

– Пойдемте посмотрим? – подпрыгнул на месте Наруто и, не тратя времени на долгие обсуждения, стартанул в сторону свежеобразовавшихся развалин.

Пришлось догонять. Впрочем, не думаю, что кто-то был так уж против его решения. Непонятная сила, разваливающая замки – явно не то, на что не стоит обращать внимание.

Врываться кавалерией на свежие развалины мы не стали. Тем более что бегущие навстречу люди что-то говорили об огромной змее – это заставило парней сразу подобраться и посерьезнеть. Последнюю улочку вообще преодолевали паучьим скоком – это когда шиноби пластается в прыжках почти параллельно земле, не пробегая по крышам, а цепляясь за карнизы и прочие излишества архитектуры, чтобы со стороны его не было видно из-за домов. Подобрались поближе, осторожно выглянули…

– Орочимару… ты ничуть не изменился. Ты же прекрасно меня знаешь, верно? – от ласковой улыбочки Тсунаде у меня по спине пошли мурашки табунами.

Узумаки дернулся, но Саске вовремя зажал ему рот, так что демаскирующих воплей удалось избежать. Джирайя озабоченно нахмурился. Даже с такого расстояния было отлично видно, что со змеиным санином не все в порядке. Испарина на висках, страдальческая складка между бровей… насчет бледности сказать ничего не могу, Орочимару и так как в пудре вывалянный, тут не угадаешь. Кабуто рядом напряжен и готов отражать атаку, Шизуне, впрочем, уже тоже не скрывает свой мини-арбалет на предплечье.

– Хватит дурачиться! – Тсунаде шибанула кулаком по стене, разнося нехилый участок в щебень.

Мы синхронно сглотнули.

– А вы уверены, что замок – это не она? – шепотом спросил Наруто.

– У Тсунаде-химе призыв – слизни, а не змеи, – так же тихо отозвалась я. – А говорили именно о змее.

– Мы пришли не драться! – Якуши, похоже, демонстрация силы Сенджу тоже впечатлила. А вот Орочимару улыбается, я бы даже сказала – ностальгически. – Мы пришли поговорить!

– А что он тут делает? Да еще и вместе с Орочимару? – толкнул меня локтем в бок Узумаки.

– Хитай-ате видишь? – ответил Саске. – Знак Отогакуре, деревни змеиного санина.

– Наверное, шпионом был… Или учеником, как Анко-сан, – поделилась я.

Джирайя одарил острым взглядом. Ой, напугали-напугали, санин-сан. Да после нападения Орочимару про то, что Кабуто – его подручный, только генины и не знают.

События внизу тем временем набирали обороты.

– Поговорить? Не смешите меня. Убирайтесь с глаз моих!

– Мы не можем этого сделать! – Кабуто развел руками в стороны, словно невзначай загораживая при этом Орочимару.

– Проваливайте, – от тона Тсунаде мурашки начинали маршировать еще вернее, чем от ее улыбочки.

– Только вы можете вылечить руки Орочимару-сама.

– Проваливайте.

– Мы не просим сделать это просто так. Мы отплатим! – Якуши подался вперед в порыве эмоций.

– Пять секунд. Проваливайте, или я избавлюсь от вас, – исходящую от Тсунаде сейчас ауру нельзя было назвать ки, но во рту от этого давления пересыхало.