Текст книги "Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Кабуто еще пытался что-то говорить, Шизуне уже подобралась, готовясь атаковать… и тут в разговор наконец вступил Орочимару.

– Я воскрешу твоих любимых. Младшего брата и возлюбленного… с помощью киндзюцу, которое я разработал.

Тсунаде вздрогнула, как от удара, Шизуне отшатнулась назад, непроизвольно загораживаясь рукой. Кабуто усмехнулся.

– Не думаю, что поднятие с помощью Эдо Тенсей можно считать полноценным воскрешением, – Джирайя невесть когда и как оказался внизу, по левую руку от Тсунаде. Честное слово, под его сандалиями даже пыль не покачнулась! – Эта техника – лишь надругательство над теми, кого мы любили, и ты это знаешь, Орочимару.

Якуши досадливо закусил губу – кажется, присутствие Джирайи стало для него сюрпризом. По лицу змеиного санина ничего понять нельзя было. Все та же легкая усмешка, разве что приобретшая отчетливый оттенок иронии.

– Джирайя… ты так и не поумнел с годами. Разве я стал бы обманывать того, кто является одним из санинов… как и я? Особенно придя с просьбой о помощи?

Наруто рядом запыхтел, как возмущенный ёжик. Кажется, он как раз таки не сомневался, что еще как стал бы, и вообще, Белый Змей – чистое зло. А вот я в этом была далеко не уверена…

Эдо Тенсей разработал Тобирама Сенджу. Орочимару же сказал «разработанное мной киндзюцу».

– И что ты собирался предложить? – Джирайя скрестил руки на груди.

– Фуши Тенсей. Моя техника перерождения. Они были бы действительно живы, – Орочимару усмехнулся.

Тсунаде вздрогнула сильнее, прижимая к груди сжатый кулак. Шизуне встревожено закусила губу.

– До тех пор, пока не пришла бы пора менять тело, иначе их душа навсегда бы затерялась, – отпарировал Джирайя.

А вот теперь змеиного санина пробрало. Даже усмешка с лица сползла.

– Интересно, откуда ты знаешь такие тонкости моей техники, – взгляд Орочимару стал холодным и жестким.

– Я не выпускал тебя из виду с того момента, как ты покинул Коноху. Именно благодаря тебе я вышел на Учиха Итачи и Акацки, – спокойно отозвался Джирайя.

– Похоже, кое в чем ты все-таки продвинулся, – нехорошо прищурился Змей. – Итак, Тсунаде, что ты решишь? Ты хочешь увидеть их двоих?

Сенджу дернула плечом, словно отгоняя досаждающую мошку:

– Что ты собираешься делать, если я вылечу твои руки?

– Я не люблю лгать… поэтому на этот раз я точно разрушу Лист!

Ы. Уважаю. Потому как выдать это, стоя напротив готового к бою Джирайи, нервной Шизуне и непонятно как среагирующей Тсунаде… да еще и с неработающими руками… Воистину, нужно иметь яйца не просто стальные, а титановые.

Рядом послышалась возня, Наруто вывернулся из захвата Учихи и сиганул вниз.

– Тебе никто не позволит это сделать! Баа-чан никогда не согласится на такие условия!

– Наруто…

– Эро-санин, это же ваш сокомандник! Почему вы ничего не сделали? – Узумаки повернулся к Джирайе всем корпусом.

– «Баа-чан», «эро-санин»… мне уже интересно, какое прозвище достанется Орочимару, – мы с Саске бесшумно приземлились за спиной Шизуне.

Тсунаде снова передернула плечами, но уже как-то… более свободно, что ли. Как будто наше появление стряхнуло с нее не то гипноз, не то оцепенение.

– Почему вы позволили ему возненавидеть Коноху?! – Наруто перевел требовательный взгляд уже на Сенджу. – Если бы… если бы Саске… или Сакура… я бы сделал все, чтобы вернуть их обратно!

Джирайя вздохнул, кладя руку на плечо Узумаки.

– Я долго пытался вернуть Орочимару, – спокойно сообщил он. – Но если потребуется, я уничтожу его как угрозу Листу. А что скажешь ты, Тсунаде? – его взгляд добавился к тем, которые уже сверлили химе.

– Мертвые мертвы, Тсунаде-сенсей, – тихонько сказала я. – Они ушли на следующий круг перерождения, и выдергивать их обратно – все равно, что засовывать родившегося ребенка обратно в утробу матери. Недаром почти все призванные Эдо Тенсей стремятся как можно скорее избавиться от уз этой техники.

Сенджу опустила уголки губ:

– Какие нынче генины пошли…

– Тсунаде-сенсей, – я, внутренне обмирая от собственной наглости, обхватила ее ладонь своими руками. – Вы можете назначить любую другую цену. Но тревожить мертвых, которые мертвы уже много лет… все равно что разрывать могилу в попытке добраться до костей.

Химе нахмурилась, высвободила руку. Повернулась к Орочимару. Змеиный санин подобрался, готовый к любому повороту событий.

– Я вылечу твои руки, – твердо сказала Сенджу. – Но ты поклянешься никогда не нападать на Коноху.

– Ху-ху-ху-ху… Отчего такой странный выбор, Тсунаде?

Женщина на миг прикрыла глаза.

– Потому что я – Годайме Хокаге Скрытого листа.

Налетевший порыв ветра осыпал нас листьями. Секунда торжественной, величественной даже тишины…

– Эй, а как же расенган?

Честное слово, такой обиженной мордочки у Наруто я еще не видела.

Разумеется, на этой ноте переговоры между санинами не закончились. Но все-таки уже сказанного оказалось достаточно, чтобы стало ясно, что будут именно переговоры, а не попытки исподтишка кого-нибудь убить, захватить или заставить. Потому разговор было решено перенести с улицы куда-нибудь в более удобное место. Учитывая, что двумя из трех высоких договаривающихся сторон были Джирайя и Тсунаде, санины как-то очень естественно переместились в бар.

Но главное коварство было в том, что они нас выгнали! Причем «нас» – это не только мою команду с Хаку. Шизуне и Кабуто тоже не допустили присутствовать. И, на мой взгляд, это лучше чего бы то ни было характеризовало отношения между санинами. Потому что как ни крути, а Орочимару сейчас в уязвимом положении. И шансы у Тсунаде и Джирайи все-таки убить своего сокомандника были вполне реальными. Однако ж вот доверяет… Конечно, у Змея могли быть какие-то козыри в рукаве – хотя бы та же гемофобия Тсунаде, – но все равно.

Со стороны, наверное, мы смотрелись забавно. Бар, в котором сидят двое хмурых мужчин и роскошная девушка, потеющий бармен за стойкой, стайка хмурых подростков возле входа, напрочь распугивающая вероятных посетителей. Причем такая… эмоциональная стайка. Наруто все еще бурлит обидой, что никто так и не посмотрел его расенган, Саске источал миру свое глубокое неодобрение, Хаку просто волновался. Кабуто был напряжен, готов в любой момент броситься отбивать любимого саму и отпугивал всех посторонних грозным взглядом и направленным Ки. Шизуне тоже нервно переминалась с ноги на ногу и волновалась как бы не больше Якуши. Меня распирало от желания подслушать разговор. У-у-у, ну почему у шиноби нет специальных техник по подслушиванию в рамках академического курса? Что-нибудь с направленным звуком или хотя бы невидимыми слуховыми трубками…

Стоп.

– Ка-абуто-ку-у-ун, – протянула я с поистине маньячным выражением лица. – Ты же полноценный шиноби Ото?

Якуши хмуро зыркнул:

– Я личный помощник Орочимару-сама.

– Значит, звуковые техники знаешь? – я шагнула почти вплотную к парню.

Кабуто чуть нервно отступил:

– Сакура-чан?

– Ты же можешь сделать так, чтобы мы слышали, о чем они говорят?

Якуши нервно огляделся. Сам он до такого либо не додумался, либо слишком уважал Орочимару. Но сейчас пять пристальных взглядов намекали, что откосить у Якуши не выйдет, да и вообще, в то, что у него нет техник подслушивания, никто не верит. Кабуто обреченно вздохнул и сложил несколько печатей. Звуки из бара вдруг стали отчетливо-ясными – стук стакана о барную стойку, скрип стула, бульканье разливаемого Джирайей саке…

И только разговор санинов остался невнятным гулом.

– Орочимару-сама установил защиту, – с нескрываемой гордостью заявил Кабуто.

Ну-ну. Учитывая, что с руками у змеиного санина сейчас проблемы, то защиту от подслушивания звуковыми техниками только сам же Кабуто поставить и мог. И терзают меня смутные сомнения, что эта наглая морда подслушивала в одиночку. Но доказать это не выйдет… зато помешать Кабуто слушать еще как можно!

– Твой фу-сама, – Наруто надулся еще больше, – вечно проблемы создает!

– Орочимару-сама – гений! – тут же возмутился Якуши. – И не тебе… ты как его назвал?

– Фу-сама. Потому что весь такой фу-у-у-у, – сообщил надутый Узумаки.

– А почему не санин? – заинтересовалась Шизуне, уже оценившая то, как Наруто поименовал Джирайю.

– А чтобы с эро-сенином не путать.

– Ну ты хамло малолетнее, – Кабуто окинул Наруто каким-то даже удивленным взглядом. – Орочимару-сама знаешь, что с тобой за это сделает?

– Да ладно, Наруто со всем уважением отнесся к попыткам Орочимару-сана быть мерзким, – меланхолично сообщила я. – Оценил усилия… думаю, ему будет приятно.

– Что значит – попыткам? – возмутилась Шизуне.

– А вы фотографию Орочимару в детстве видели? Это же кавай массового поражения. Даже больше, чем Саске.

От Учихи долетел сдавленный хмык. Интересно, он сейчас сочувствует собрату по несчастью, злорадствует или прикидывает эффективность методов?

Попробовала представить Саске, вываливающего язык до колен. Решила, что от фан-клуба это его все равно не спасет.

– Откуда ты знаешь? – вот честное слово, вопрос Кабуто прозвучал по-настоящему ревниво.

– Джирайя-сан показывал командную фотографию. Они такие милые в детстве были. А молодой Сандайме – это вообще так странно.

– Молодой Сандайме? – не поверил Наруто. – Да ну, такого не бывает!

– А ты попроси показать фото, – хихикнула я.

– И вообще, почему эро-сенин показывает фото тебе? – подозрительно нахмурился Узумаки.

– Потому что я у него вежливо попросила, – улыбка сама собой стала шире.

На самом деле, Джирайя в какой-то момент поймал меня чуть ли не за ухо и вкрадчиво поинтересовался, какие цели я преследовала, подарив ему пресловутый журнальчик с красотками. Я слегка смутилась, но честно сказала, что просто некрасиво было бы обделять его единственного. Вкусы сокомандников я знаю, а вот какие лакомства предпочитает он – нет, так что купила то, что должно было ему понравиться. Кажется, Джирайя растерялся… На волне этой растерянности санин сообщил, что предпочитает жареную курицу и маринованный чеснок, я пообещала запомнить… ну и не удержалась от вопроса, есть ли у него фотография Тсунаде в юности. Джирайя спросил, зачем, поделилась, что фото их троицы в архивах найти не удалось… Команда Йондайме есть, а Сандайме – нету. Санин похмыкал, но командную фотографию показал. Надо сказать, кавайкой был не только Орочимару. Тсунаде тоже оказалась очаровательным ребенком, а сам Джирайя – тискательно-лохматым раздолбаем, что я прямо не знаю, как на него не умилялись поголовно. Или шило в заднице давало слишком сильный эффект?

В общем, теперь я размышляла над коварными планами заполучения себе копии этого фото. А Кабуто наткнул меня на мысль, что ему и Шизуне эту милоту тоже можно будет подогнать…

– Кабуто-ку-ун, – подозреваю, улыбка у меня в этот момент была под стать змеиному санину. – А если я поделюсь с тобой фотографией Орочимару-сана в детстве, ты расскажешь, как делаешь свои информационные карты?

– Хм? – Якуши наклонил голову набок. – Можем поменяться. Одно фото на одну карту.

– А если фото и неизвестная тебе медицинская техника? – я подалась вперед. – Расскажешь технологию?

– Неизвестная мне? – Кабуто вложил в короткую фразу столько скепсиса, что Саске просто обязан был мысленно восхититься.

– Ну а все-таки? – я улыбнулась своей самой лучшей улыбкой пай-девочки и ножкой шаркнула.

– Хм. Ну хорошо, – кажется, Якуши стало любопытно.

– Шизуне-семпай, вы свидетель!

– А как ты сбираешься проверять, действительно ли техника была ему неизвестна? – свела брови к переносице Шизуне.

– Если не сможет повторить, значит – неизвестная, – я пожала плечами. – Согласен, Кабуто-кун?

– Хм. Хорошо, согласен, – Якуши бликанул стеклами очков. – Но если техника будет действительно неизвестной, ты ей научишь, а не просто покажешь.

– Договорились!

К проверке «неизвестной техники» подошли со всей серьезностью. Я озвучила, что техника дистанционная, общелечебного спектра действия. Якуши не поверил, поскольку медтехники в принципе действуют контактно. Единственное, что хоть как-то напоминает дистанционное лечение – это работа Тсунаде в паре со своим призывом. Вероятно, опытный медик сможет «растянуть» действие Шосена на метр-полтора, накрывая техникой пострадавшего от макушки до пяток, но это не совсем то. А вот мои нити из ирьечакры позволяют расстояние нарастить достаточно заметно, не теряя при этом стабильности. Нужно будет вообще разобраться, за счет чего достигается такой эффект. Сама нить в данном случае работает изолятором от внешних воздействий? Или же дело в ее структуре в принципе, которая поддерживает стабильность сама по себе, как расенган? Сделала-то я ее чисто по принципу «а что будет, если?» Получилась вроде бы полезная вещица, но в механизме действия нужно бы все-таки разобраться.

Поскольку и я, и Кабуто являлись медиками, испытание техники постановили проводить на ком-нибудь другом – во избежание мухлежа. Наруто отвергли как обладающего повышенной регенерацией в принципе, Шизуне – как того же медика. Оставались Саске и Хаку. Учиха вздохнул, аккуратно поранил тыльную сторону ладони кунаем и отошел на несколько шагов.

– Ну? – парень выразительно поднял брови в вопросе «и сколько мне еще вас ждать?»

Сосредоточиться, сформировать нить между двумя пальцами, резким «щелчком» выбросить ее в сторону Саске. Чуть шевельнуть кистью, заставляя технику намотаться вокруг раненого места, и усилить зеленоватое сияние. Поскольку порез Учиха делал небольшой, исключительно ради демонстрации, что техника действует, то уже через несколько секунд от него не осталось и следа. Я убрала нить, Саске продемонстрировал здоровую руку…

– Покажи на мне! – маньячный огонь в глазах Кабуто пустил мурашки вдоль позвоночника.

Кажется, мы с ним друг друга стоим…

– Не так быстро, Якуши-кун, – вступила Шизуне. – Ты признаешь, что эта техника тебе неизвестна?

– Признаю, – отмахнулся Кабуто. – А теперь покажи на мне! – небрежный чирк куная обеспечил новое поле для работы.

Рана в этот раз оказалась поглубже, так что нить пришлось наматывать плотнее, но так даже доходчивее получилось. В целом, я над потенциалом этой разработки не задумывалась, а ведь для полевого ирьенина такая модификация Шосена может быть даже удобней обычного. Позволяет медику не лезть под удары и при этом лечить сокомандников прямо на ходу, не выводя их из боя. Во всяком случае, у Шизуне взгляд тоже был задумчиво-оценивающий. Ну, для семпая не жалко.

– Принцип выполнения? – Кабуто подался вперед, поблескивая глазами из-под стекол очков.

– А, а, а, – я покачала пальцем у него перед носом. – Сначала технологию изготовления твоих карт.

– Мне нужно время, чтобы ее записать.

– А мне нужно время, чтобы сделать копию с фотографии, – я вежливо улыбнулась. – Так что осуществление нашей сделки откладывается до вечера. Обменяем фото на карту и обучим друг друга.

– Так уверена, что у нас будет на это свободное время?

– Такие повреждения за полчаса не лечатся, – я убрала с лица всякий намек на улыбку. – Сейчас разговор идет о цене и условиях помощи, но никак не о принципиальном согласии.

– Мне хотелось бы присутствовать во время лечения Орочимару-сама, – нахмурился Якуши.

– Еще скажи, что ты технику теневых клонов не умеешь применять, – наклонить голову набок и изобразить не слишком натуральную улыбку пай-девочки.

– Уела, – хмыкнул Кабуто, выпрямляясь. – А ты интересная куноичи, Сакура-чан.

– Твоему саме уже ничего не обломится, – я совершенно по-детски показала ему язык. – Тсунаде-сенсей успела первой.

– Так это ее разработка? – на лице Якуши мелькнуло легкое разочарование.

– Нет, – снова подала голос Шизуне. – У Тсунаде-сама не было таких разработок, – Като несильно дернула меня за хвостик. – И, думаю, тут правильнее сказать: «Тсунаде-сама мне больше понравилась как сенсей».

– Точно! Сакура еще давно говорила, что хотела бы у нее учиться, даттебае!

– Я сейчас вспомню, как вы с Саске остальных санинов делили, выясняя, кто меньший извращенец! – показательно насупилась.

Учиха тихо хмыкнул:

– Скажешь, техника Наруто на Джирайю-сана плохо действует?

– Скажешь, не хочешь последовать примеру фу-самы? – отбрил его Наруто.

– Если бы это еще помогало, – не удержала пакостного хихиканья я. – Орочимару-сан все равно вполне интересный мужчина.

– Сакура! – меня прожгли двумя возмущенными взглядами.

– Ну, ладно, ладно, голос все равно у Итачи-сана красивее…

– А цена за голову хороша у обоих? – саркастично уточнил Саске.

– Не знаю. Орочимару-сана в Книге Бинго я еще не искала. У меня ее отобрали, – шмыгнуть носом и потупиться.

– Обычно у детей в вашем возрасте отбирают неприличные журналы… – задумчиво сообщил Якуши.

– Тоже мне, взрослый нашелся, – пробурчала я. – Сам-то во сколько лет начал шпионить на Орочимару?

Кабуто поморщился и не стал отвечать. Я-то знаю, что Якуши на почве шпионажа подвизался с малых лет, но без учета этого ситуация выглядит так, будто я попала пальцем в небо. В любом случае, тема для Кабуто не самая безопасная и не слишком-то приятная. Но перевести ее на какую-нибудь другую парень не успел – санины закончили переговоры. Слаженной троицей подошли к двери, совершенно одинаково хмыкнули при виде подобравшихся учеников.

– Успокойся, Шизуне, боя не будет, – первой заговорила Тсунаде.

– Идем, Кабуто, нам нужно кое-что подготовить, – кивнул ученику Орочимару.

– Нам придется задержаться здесь на некоторое время, – проинформировал всех остальных Джирайя.

– А до чего вы хоть договорились? – максимально незаинтересованная мордочка никого не обманет, но надо же давать хоть какое-то разнообразие к невинному взгляду больших зеленых глаз.

– Орочимару будет соблюдать нейтралитет к Конохе, – сухо сообщила Тсунаде. – И сделает еще кое-что для меня лично.

Хм. Неужели попросила его помочь справиться с боязнью крови? Что-то сомневаюсь… насколько я успела понять, Сенджу эту свою слабость очень не любит и старается не упоминать. Но тогда что?

– К Конохе, но не к отдельным ее представителям, – хрипловато сообщил змеиный санин и демонстративно облизнулся.

– Орочимару-сан, – буквально простонала я.

– Ну это же негигиенично! – весело подхватили мой стон парни.

– Ху-ху-ху… Зато укрепляет иммунитет, – Орочимару смерил нас веселым взглядом.

Ну, чувство юмора у него определенно есть. Значит, шансы поладить тоже в наличии.

Добыть у Джирайи фотографию проблем не составило. Все-таки жабий санин – очень понимающий человек… Думается, дядюшка или крестный из него выйдет шикарный. К тому же на случай, если он заупрямится, у меня был запасной план с Ойроке и Наруто для моральной поддержки. В самом деле, что я, такую полезную технику не выучу? Хе-хе. Давно уже, просто не демонстрирую на каждом шагу. А для маскировки она отлично подходит, хоть и по обратному принципу. Шикарную красотку все запомнят, но кто догадается ее совместить с милой большеглазой девочкой? Тсунаде вон успешно разводит кредиторов своим детским обликом.

Гораздо сложнее оказалось сделать с фотографии копию. Ну, не был Танзаку ориентирован на такой род услуг… Да и вообще, с ксероксами до сих пор сталкиваться не приходилось. Но фотографа я все-таки нашла, и потребовала у него вместо обычного фото отснять мне уже существующую фотографию. Мужчина только что пальцем у виска не покрутил, но поскольку расплатилась я честь по чести, работу сделал. Копия получилась чуть похуже качеством – все-таки за долгие годы у Джирайи фотография порядком истрепалась, странно, что вообще до сих пор достаточно яркая и четкая, – но вполне ничего. Для моих целей уж точно подходила.

Наруто, пока я бегала с фото, успел пристать и к Тсунаде с расенганом, таки отыграв у нее то самое ожерелье, и к Джирайе с вопросом о фотографиях. Когда я вернулась, он уже каким-то чудом умудрился развести обоих санинов на показ памятных снимков. У Джирайи так вообще целая пачка была в печати припрятана. С его-то бродячим образом жизни копить памятные безделушки где бы то ни было довольно глупо, да и фото было не так уж много – особенно если сделать развертку по времени. Хорошо, если две-три в год наберется… У Сенджу, впрочем и того не было – она всеми силами бежала от прошлого. Зато у Шизуне нашлось несколько штук – и совсем старых, и посвежее, уже из путешествий Тсунаде.

Фотографий с Минато, кстати, у Джирайи не нашлось. То ли и впрямь не было таких, то ли просто спрятал подальше от слишком любопытных глаз. Это Наруто еще мог протупить, потому как восприятие отражения в зеркале от реального облика порядком отличается, а из фотографий у него разве что командная и есть, а вот Учиха с шаринганом не только сходство бы заметил. С него сталось бы и степень родства определить. Но в целом посиделки вышли все равно уютными. Я под шумок выпросила еще несколько фото – раз уж все так сложилось, нужно пользоваться моментом.

Опять же, будет что на прощание Кабуто-куну подарить… и пусть он потом ломает голову, зачем мне это надо было!

Кстати, об этом. Джирайя, конечно, с нами в Коноху еще вернется, Тсунаде так и вовсе останется надолго, но… стоит подумать о чем-нибудь таком символическом, что напоминало бы санинам об этой встрече. О том, как они договорились и разошлись мирно… О том, что, биджу побери, эта троица до сих пор очень тесно связана! Что, Джирайи не было в Конохе на время нападения? Как бы не так! Но в бой с бывшим сокомандником он отчего-то не рванул. Да и его демонстративное нежелание надеть траур на похоронах Сандайме – тоже довольно показательный жест. Что-то мне подсказывает, что и Тсунаде общей встрече тоже скорее рада, чем недовольна.

Хотя что такого можно подарить санинам, вот так сходу в голову не приходит… с другой стороны, Танзаку – город большой, ориентированный на развлечения, так что что-то найти можно. Пущу клона побродить, и лучше бы, кстати, сейчас – потом времени может и не быть. Да и вообще, количество вопросов, требующих решения, только увеличивается. Руки Орочимару – наверняка раны, нанесенные шинигами, не так-то просто вылечить, – Забуза, который до сих пор томится во льду и свитке, а Хаку – все-таки живой человек и может сорваться. Наруто и Саске, которым тоже нужно чем-то заняться, Кабуто, из встречи с которым стоит выбрать по максимуму пользы… А клонов у меня всего два!

Хорошо, что судьбой Хаку озаботился Джирайя. Он же и переговорил с Тсунаде насчет Забузы. Химе нахмурилась, но отказывать не стала – только постановила, что сначала разберется с Орочимару. Мол, высшую кейракукей латать – та еще задача, а до такого состояния, в котором был змеиный санин после Шики Фуджин, ни один меч не доведет, даже если это дайто Самехада. Я заинтересовалась, что это за «высшая» кейракукей такая, бочком подобралась к химе…

Тсунаде на вопрос усмехнулась, но от ответа уходить не стала.

Когда она закончила, мне только и оставалось сидеть с круглыми глазами, как та ошалевшая сова. Оказывается, кейракукей – вовсе не единая система наподобие круга кровообращения. Она включает в себя как минимум три уровня. Ведь чакра – она материя или энергия? Скорее, конечно, энергия, но ее воздействие на живую материю неоспоримо. Шиноби отличаются от гражданских физически и физиологически, даже если у них нет кеккей генкая. И хотя для циркуляции чакры в теле нет особых каналов наподобие кровеносных сосудов, мутировавшие в местах постоянного скопления чакры клетки наличествуют. Повреждаются, как и все тело, также восстанавливаются – но это скопление все-таки считается низшим уровнем кейракукей. Кстати, именно по наличию этих клеток можно определить тех, чьи дети с высокой вероятностью смогут стать шиноби.

Второй уровень – собственно, система кейракукей и есть. Очаг чакры, который не совпадает ни с одним внутренним органом, но, тем не менее, существует, тенкецу, каналы циркуляции. Повредить ее уже сложнее – тот же перелом на каналах циркуляции не отразится, тут нужно действовать чакрой. И, что самое интересное, при потере конечности каналы циркуляции исчезают не сразу. Какое-то время они еще существуют, но без «базы» из тех самых измененных клеток постепенно угасают. Поэтому, кстати, у шиноби с приживаемостью чужих органов все гораздо лучше, чем у тех, кто чакрой не обладает. Отторжение пойдет, только если расположение групп клеток и каналов кейракукей не совпадает вообще фатально.

А высшая кейракукей – это то, что самой Тсунаде удалось нащупать чисто аналитически. Некий… образец, исходный шаблон, в соответствии с которым изначально строится система чакроциркуляции. Никто ведь не станет спорить, что кейракукей у разных людей отличаются между собой. Да, каналы можно накачать тренировками, но некая исходная схема все же различна. Самое простое проявление этого – склонность к стихиям. По этому же образцу восстанавливаются каналы после травм – да, да, кейракукей как те нервные клетки. Вроде бы опасно, сложно, но все-таки может восстанавливаться самостоятельно.

Если не была повреждена высшая кейракукей.

Что именно является решающим фактором в данном случае, Тсунаде установить не смогла. Дело было не в количестве или форме чакры – скорее, в ее… смертоносности, что ли. Если проводить аналогию, то керамбит и обычный серп тоже похожи, но при взгляде на керамбит его за сельскохозяйственное орудие не примешь. Хотя убить тем же серпом можно не менее успешно. Так и с техниками, но вот незадача – выстроить их по степени воздействия на кейракукей никто не озаботился.

Атака шинигами уничтожила у Орочимару именно высшую кейракукей. Поэтому никакая смена тела не поможет – организм просто будет считать, что у него не было рук. Соответственно, поначалу активные каналы очень быстро отомрут, хотя и без последствий вроде гниения рук. Сарутоби знал, что говорил, обещая змеиному санину отобрать все его техники.

А еще у Тсунаде были наработки по восстановлению высшей кейракукей. И даже относительно успешные. В таком случае, как у Орочимару, риска что-то повредить случайным вмешательством уже нет, а создать некий «костяк» Сенджу вполне способна.

Химе велика…

А Орочимару знал, к кому обращаться за помощью.

https://pp.vk.me/c630324/v630324977/11141/ZbhA1XfUnYI.jpg – керамбит.

Работа по выращиванию «костяка» высшей кейракукей на первый взгляд мало чем отличалась от прочих медицинских техник – разве что вместо зеленоватого сияния в руках Тсунаде мерцал сине-перламутровый шар. Определить, как именно он сформирован, не удавалось даже приблизительно. Впрочем, учитывая, что диагностировать ту самую высшую кейракукей не удалось даже и самой Тсунаде… Химе работала практически вслепую, погрузив этот самый шар в плечо Орочимару и что-то там то ли выращивая, то ли собирая. Ученики и помощники бдили рядом. Якуши сидел с активированной «мистикой»* и отслеживал общее состояние Орочимару, Шизуне готова была подстраховать сенсея и подхватить ирьедзюцу в случае чего. Я… Ну, я просто старалась понять хотя бы часть происходящего – и да, тоже прицепила к рукам змеиного санина пару ниточек из медчакры. Расход меньше, чем на полноценную «мистику», а общее состояние таким образом оценить вполне возможно. Кабуто косился, но молчал.

*Жаргонное название техники мистической руки, она же – Шосен-но-дзюцу. Основная лечебная и диагностическая техника.

По итогам первого же дня Тсунаде смогла избавить змеиного санина от боли, да и разложение, переползавшее с рук на торс, вроде бы остановилось. Но далось ей это нелегко – к вечеру у Сенджу залегли под глазами тени, да и в целом она выглядела очень усталой. Шизуне тут же принялась отпаивать сенсея какими-то отварами и снадобьями – кстати говоря, половину ингредиентов для этих снадобий предоставили Орочимару с Кабуто, и как бы не за ними они уходили после переговоров. Хотя змеиному санину тоже досталась порция, в основном на руки в качестве мазей. Но здесь, насколько я смогла определить, преследовалась цель физического восстановления плоти. Обычную-то гангрену ирьенины вполне успешно лечат, но тут вообще не разберешь, что, как и почему именно произошло с руками, так что Тсунаде предпочла облегчить себе задачу. Нужно будет напроситься завтра с Шизуне варить эти самые лекарства – хотя бы восстанавливающие для Тсунаде. Уж хороший энергетик никогда не помешает, да и снадобье, помогающее быстрее восстановиться, тоже.

Где-то на третий день признаки ремиссии стали заметны даже невооруженным взглядом – кожа на руках немного посветлела, а на плечах и вовсе наросла молодая и розовая. Орочимару стал свободнее двигать конечностями, да и складка между бровями от мучающей боли окончательно разгладилась. Как мне кажется, на его характере это сказалось в лучшую сторону. Если в первый день Змей по большей части молчал, то на второй они устроили с Тсунаде настоящую язвительную перепалку. Еще и Джирайя поучаствовал. Жабий санин, кстати говоря, тоже бдил, но старался делать это незаметно. К тому же тут не угадаешь, где именно он использовал клонов – для наблюдения за лечением или для тренировок парней.

Вообще, Джирайя – святой человек. Пусть и не совсем добровольно – Наруто же, – но взял на себя занятость оставшихся без дела членов нашей команды. Гонял Наруто с расенганом, гонял Саске с Чидори, гонял Хаку с его ледяными техниками. Учиха особо впечатлениями не делился, но, как мне кажется, пониманием, что такое санин в учителях, проникся. И теперь старательно думал какую-то мысль. Надеюсь, что в верном направлении, да…

Кабуто, убедившись, что его обожаемого саму именно лечат, все-таки сделал клона, так что еще два дня параллельно с участием в лечении мы ломали друг другу мозги. Это с моей точки зрения сформировать медицинскую чакронить было легко, а оказалось, что все не так уж просто. Навык преобразования чакры в медицинскую у Кабуто был, к тому же на более высоком уровне, чем у меня, на контроль Якуши тоже не жаловался… Но если обычную нить он смог создать быстро, то вот изменить ее свойства сходу не вышло. Причем попытка сформировать нить сразу из медчакры тоже не сработала. Пришлось еще попутно объяснять, как я изменяю свойства своей чакры для получения новых характеристик. Оказалось, что классические чакронити липкими не бывают…

Но оно того стоило. Уж не знаю, Кабуто старательно «не палился» или и в самом деле не понимал всего потенциала своих карт? Они показывают занесенную в них информацию, когда в карту пускают чакру. Совершенно определенный тип чакры. И – как я подозревала, а Якуши подтвердил – причина этого была вовсе не в специальных «невидимых чернилах» и не технике скрыта. Кабуто использовал один из базовых принципов фуиндзюцу. А именно – возможность не только рисовать печати при помощи чернил, но и ставить их непосредственно чакрой. Скажете, какая же она базовая, если этот трюк только Узумаки и освоили? А ничего подобного. Узумаки то ли в силу специфики своей чакры, то ли благодаря ее количеству могли создавать чакрой стабильные и долговечные фуин. В большинстве же случаев чакра, вложенная в такую печать, попросту «выветривается», и фуин исчезает. Как минимум тот же Йондайме очень даже активно этот прием использовал, оставляя метки для Хирайшина прикосновением. Другое дело, что они были хороши для быстротечного боя, к тому же – в непосредственном контакте, когда противника можно, что называется, полапать, а для постоянных «маяков» Намикадзе предпочитал использовать как раз таки кунай с печатью на рукояти.