Текст книги "Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко (СИ)"

Автор книги: Ктая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Это все было совершенно, абсолютно неправильно.

Но – кажется, реально?

====== Арка 5. Затишье перед бурей ======

– Ну, идем же! Сакура, Саске, что вы тормозите! – Наруто, как обычно, двигался к цели с напором хорошего бульдозера.

И двигал в сторону той же цели окружающих. Не то чтобы я была против идеи отловить Какаши-сенсея прямо сейчас – потом его еще попробуй найди, чтобы извиниться. Но распределение противников на финальные поединки слегка выбило меня из колеи, и хотелось бы сначала привести в норму растрепанные чувства.

Дело в том, что по результатам жеребьевки мне выпало сражаться с Темари. Не сказать, что Сабаку настолько уж страшнее прочих финалистов, но я уже как-то настроилась, что с ней будет сражаться Шикамару. Этому ленивому умнику не нужен перевес в силах, чтобы подловить противника. А я вот совсем не уверена, что смогу переиграть Темари на поле тактики. Чакронитями Сабаку тоже не удивишь, по ядам и отравленному оружию Суна считается лучшим специалистом… В общем, придется здорово голову поломать, чтобы за месяц подготовиться к достойному выступлению. Даже если не выиграю, сливать поединок я согласна только в стиле уже помянутого Шикамару. Чтобы противник долго потом пытался въехать, где же был подвох и в чем он лопухнулся.

– Какаши-сенсей!

Наруто все-таки обладает сверхъестественными способностями. Иначе как объяснить, что он перехватил Копирующего ниндзя ровно за секунду до ухода в Шуншин? Джонин разомкнул уже было сложенную печать, вопросительно посмотрел на нас.

– Какаши-сенсей, пожалуйста, уделите нам несколько минут.

Хатаке неопределенно хмыкнул, но все же отошел с нами чуть в сторону. Благо, большая часть генинов и экзаменаторов уже покинула башню, так что помешать нам не были должны. Смотрел Копирующий настороженно, словно ожидая очередной гадости вроде появления Орочимару или Джуина на одном из учеников. Я нервно сглотнула, облизнула пересохшие губы. Переглянулась с парнями. И мы синхронно согнулись в покаянном поклоне.

– Простите нас, сенсей. Мы были неправы.

– М-ма? – вышло порядком ошарашено.

– Мы не должны были проявлять к вам неуважение и пытаться влезть в причины вашего поведения, – слегка конкретизировала объем извинений я.

Спины мы так и не разогнули, продолжая смотреть в пол и ожидая вердикта Хатаке. Уж не знаю, о чем именно думали Саске с Наруто и по какой именно причине они решили присоединиться ко мне с извинениями – но в том, что парни не менее искренни, чем я, сомнений нет. И Копирующий наверняка это видит – потому и растерялся так. Вроде и нужно нам мозги проканифолить, а вроде как повинную голову и меч не сечет.

– Не оправдываемся и готовы понести наказание, – лаконично дополнил Саске.

– М-ма… Думаю, усиленных тренировок, чтобы на глупости не оставалось времени, с вас будет достаточно…

– Правда? – Наруто буквально телепортировался из положения покаянного поклона в положение «затискай сенсея». – Спасибо-спасибо-спасибо! Вы лучший, Какаши-сенсей!

Хих, Наруто и сокрушительные обнимашки. Даже джонины не смогут увернуться!

Хатаке немного неловко похлопал джинчурики по плечу, взлохматил свои и так стоящие дыбом волосы. Мы с Саске тоже разогнулись из поклона, подошли на полшага ближе. Джонин еще раз протянул свое коронное «м-ма», назначил встречу на послезавтра – чтобы мы успели отдохнуть после экзамена – и поспешно исчез в дыме шуншина.

Вот не могу его обвинить в том, что отмазался, но все равно такое чувство, будто Хатаке от нас сбежал.

Неужели испугался, что мы с Саске присоединимся к обнимашкам?

Отступление

Какаши было плохо. Так плохо, что впору было пойти и напиться вдрызг – чтобы утром хотелось сдохнуть уже от более прозаических причин вроде жажды и головной боли, а все мысли подавило тяжелое похмелье.

Так он не смог напиться после гибели Минато-сенсея или смерти Рин – в обоих случаях каждый шиноби был на счету, а спустя время уже и не хотелось. Застыло, придавило душу обелиском с острыми гранями. Наверное, поэтому и простаивал Хатаке перед Камнем Памяти часами – ведь тот был материальным воплощением камня у него на душе. А сейчас так неожиданно всколыхнулось, заставляя изо всех сил сжимать кулаки и скрипеть зубами, чтобы сдержать стон. Хотелось вцепиться пальцами в собственную грудь и царапать, раздирать ее ногтями – словно это могло помочь избавиться от огромного-холодного-тяжелого, что ворочалось внутри. Хотелось упасть на колени и выть, срывая горло и впиваясь пальцами в землю.

Больше всего пугало, что причин для такого срыва не было. Впору бы решить, что это какая-нибудь отсроченная техника, а то и воздействие Орочимару – мало ли какие сюрпризы он запрятал в своей проклятой печати. Но в том-то и дело, что пугающий своей силой накал эмоций не вызывал желания разрушать. И – не подталкивал мысли в сторону смерти. Напротив, как никогда раньше хотелось жить. Не тянуть время от миссии до миссии, не перелистывать давно знакомые страницы в жалкой попытке провалиться в мир печатных слов. Жить. Яростно, упиваясь каждым глотком воздуха и каждой схваткой, смакуя эту жизнь на кончике языка. Чувствуя дружеский хлопок по плечу так же остро, как входящий под ребра кунай. Гонять команду до черного пота и трясущихся коленей, а потом гордиться их успехами. Перестать отказываться от приглашений других джонинов. Подарить Тензо бонсай и заключить пари с Гаем, догадается ли кохай, от кого.

Наверное, впервые смог хотя бы отдаленно понять отца. Если чувства так сильны, если захлестывают с головой… наверное, и в самом деле может настать момент, когда нет сил больше выносить их. Понял – но старая обида всколыхнулась только сильнее. Команда в свое время приняла его, Минато-сенсей – заботился, даже нынешние генины волновались за него… А Сакумо бросил. Ушел в момент, когда маленькому Какаши было тяжелее всего. И он замкнулся, стараясь больше никого к себе не подпускать. Последующие смерти только укрепили его в этом решении, а камень-обелиск, легший на сердце, не давал увидеть, что многие были рады протянуть ему руку дружбы… А кто-то и протягивал, не обращая внимания на то, что раскрытая ладонь остается висеть в воздухе.

Гай, с его соревнованиями, громогласными лозунгами и неумением отступать, так упрямо бьющийся о стену неприятия.

Тензо, преданно зовущий его семпаем, хотя Какаши давно ушел из АНБУ. И не просто называющий, а старающийся действительно понять и поддержать.

Генма, частенько возникающий рядом и, небрежно покусывая сенбон, зовущий куда-нибудь развеяться. На посиделки с джонинами, на горячие источники…

Анко, самозабвенно и от всей души собачащаяся за брошенный у двери рюкзак, об который споткнулась, возвращаясь с миссии.

Асума со своими вечными сигаретами, не упускающий случая подразнить Копирующего за слишком чуткое обоняние.

Инузука Тсуме, безапелляционная и чем-то даже привлекательная в своей прямолинейности, граничащей с грубостью.

Умино Ирука, каждый раз сопровождающий миссию за пределы деревни искренним пожеланием удачи и словами о том, что их возвращения ждут.

Всего этого оказалось так много – а он и не замечал, несмотря на шаринган. Хатаке запрокинул голову к небу, вдыхая такой сладкий, вкусный воздух и наслаждаясь ощущением удивительной легкости. Впервые за долгое время захотелось стянуть маску, чтобы не мешала улыбаться.

И не видел причин, почему бы этого не сделать.

Родители оказались жутко горды тем, что я прошла в финал. Даже предлагали закрыть на завтра лавку и устроить праздник для меня и друзей. Отговорила их, сказав, что все равно завтра пойдем в госпиталь – навещать пострадавших. Да и просто… пусть они лучше отдохнут тоже. Для меня лучшим подарком будет, если они устроят себе выходной.

Говорила я без всякой задней мысли, но, кажется, меня как-то не так поняли. Во всяком случае, Мебуки и Кизаши переглянулись с умиленными улыбками и выдали, что их маленькая девочка совсем выросла. Не поняла, о чем они, но переспрашивать не стала. Да и устала я после всех нервных встрясок, так что, еще немного пообнимавшись с ними, ушла спать.

Подождут все умные мысли и коварные планы до завтра. По-до-ждут.

Отоспалась я, как порядочная сова – аж до полудня. Наконец-то, а то режим жизни шиноби – это ужас какой-то. То просыпаюсь чуть ли не на рассвете – сама! Без будильника! То сохраняю комплекцию недокормленной доски, несмотря на все кощунственно стресканные булочки. С фигурой вообще беда – по моим прикидкам мне бы надо набрать кило семь, а то и десять, но с такими тренировками не помогает даже поглощаемое в больших количествах сладкое, мучное и жирное. Все калории то ли использовались организмом еще на подлете к желудку, то ли дохли, не выдерживая активных чакронагрузок… В общем, неудивительно, что в каноне у Сакуры грудь так и не отросла. Не с чего сиськам расти было. Хм… а если подумать, красивыми формами могут похвастаться в основном клановые. Ино, Хината, Тсунаде… Интересно, это поколения селекции сказываются, или их в кланах чем-то особенным кормят? И если второе – как бы рецептик достать? Надоело о собственные кости синяки ставить…

Родители и в самом деле устроили себе выходной, но против того, чтобы я ушла погулять, не возражали. Кажется, мне сейчас сестренку будут делать… Хих, ну, мешать точно не стану. Всегда мечтала о младшеньких!

Наруто, кто бы сомневался, был на ногах уже с самого утра. И привычно поднял Саске, который не стал отказываться от тренировки. Когда я пришла, парни успели прогнать весь комплекс тай и примеривались к нин. Вот маньяки тренировок! Хотя правы ведь, нужно будет и мне мышцы размять. Только вот сейчас или вечером? А, ладно, чего возможность-то упускать! Еще примерно с час по полигону гоняли уже меня. Объединившись, заразы. Но зато тело после такой разминки сладко ныло и порывалось куда-то бежать, покорять вершины и переплывать реки вплавь. Хорошо… Правда, покорять нам сегодня предстоит только госпиталь, но за метафорическую вершину вполне сойдет.

Навещать мы сегодня собирались Ли и Хинату. Зашли в лавку к Яманака за цветами, вместе с цветами прихватили Ино. Подозреваю, она просто хотела побыть в компании Саске и произвести на него хорошее впечатление, но – кто знает. Может быть, и впрямь решила поддержать сокурсников.

За Неджи завернули уже целенаправленно. А нечего отлынивать, Ли – его сокомандник, а Хината – вообще сестра, пусть и двоюродная. Пользуясь тем, что с нами была химе Яманак, мы прошли прямо в клановый квартал. И, кажется, больше всего нашему визиту удивился сам Неджи, переживавший очередное обострение самоугрызений. Но уговаривать его пойти с нами не пришлось. Сразу согласился.

Проведали Ли, который от такой многочисленной делегации даже прослезился, покормили белочку, вовсю осваивающую госпиталь. Хината тоже стольких посетителей не ожидала и потому не смогла определиться, то ли ей смущаться, то ли радоваться, то ли вообще впасть в кататонию от количества быстро сменяющих друг друга эмоций. Кстати говоря, никаких отдельных клановых госпиталей не существует. Ирьенины, специализирующиеся на определенной специфике травм, есть, закрытое крыло для тех, чье лечение стоит сохранить в секрете – тоже, а вот отдельным медкорпусом могут похвастаться только АНБУ. Ибо экономически нецелесообразно. Те же Акимичи, хоть и производят лекарства, с медтехниками испытывают определенные сложности, поэтому и лечиться, в случае чего, будут в госпитале Конохи, пусть и с участием клановых специалистов. Вот такая вот морковка. Так что наличие химе Хьюг в соседней палате с Ли широким жестом со стороны Хиаши никак не было.

Пожелала Хинате скорейшего выздоровления, оставила на тумбочке гостинцы. Здесь нет традиции носить больным апельсины или что-то вроде – максимум цветок, но теперь, может, и появится. Ли, кстати, тоже угощение досталось, только не фрукты, а орехи. Пускай белку подкармливает, и вообще, говорят, для мозга полезно.

Еще раз пожелали Хинате выздоровливать, оставили Неджи общаться с сестрой. Хината умница, она найдет нужные слова, чтобы не спугнуть этого моллюска обратно в раковину. Поздравили встретившегося Чоуджи с выпиской. Потом разошлись – Ино планировала собрать небольшие посиделки в честь прохождения в финал сразу пятерых с нашего курса, а я хотела сначала заглянуть к своему куратору. Мало ли какое задание могло появиться, да и практику ирьенина не стоит запускать даже из-за экзамена. До С-ранга всего ничего осталось. Правда, вместе с его получением придет и обязанность дежурств в госпитале, но, поскольку я полевой ирьенин, их будет не так уж много. А оказание помощи во время какого-нибудь аврала и вовсе от ранга не зависит.

У куратора меня действительно ждал сюрприз. Мелкий такой, красноволосый и забившийся в угол испуганной мышкой. Стало стыдно – я про Карин совсем забыла, а она ведь меня ждала. Если бы не желание расправиться со всеми возможными долгами до того, как нырнуть в подготовку к финальному этапу экзамена, я бы могла и неделю, и две в госпитале не появиться. И получилось бы, что обманула. А Карин… испуганная, зажатая, но за всем этим чувствовалась зыбкая надежда. Робкая, едва ощутимая и готовая разлететься вдребезги в любой момент. У меня аж в груди защемило, когда я столкнулась с ней глазами. Нет, она Узумаки, точно Узумаки, и дело не в цвете волос. Это что-то на более глубинном уровне… так ощущался Наруто, когда нас только распределили в одну команду. Такое же отчаянное ожидание отклика, такая же жажда стать своим. Такой же взгляд, словно прямо в душу. Сглотнула, тихо попросила у куратора разрешения воспользоваться общей диагностической лабораторией. Сатори-сан пронзительно глянул на меня из-под низко надвинутой банданы, кивнул, давая разрешение. Увела Карин из кабинета, стараясь не испугать ее еще больше. Сейчас бы хорошо было напоить ее чаем со сладостями и спокойно все объяснить, но своего кабинета у меня в госпитале нет и долго еще не будет, а присутствие Сатори-сана порядком усложнит налаживание контакта.

Поэтому пришлось вести Карин во внутренний дворик госпиталя и заниматься объяснениями там. Негромко и очень серьезно рассказала ей о клане Узумаки, о том, что он помогал в основании Конохи. О знаке водоворота, который носят на форме чунины и джонины. И о том, что по некоторым признакам Карин очень похожа на представительницу этого клана.

– Я хочу предложить тебе пройти диагностику, которая это подтвердит. Это несложно, не больно и не опасно – я просто сличу образцы чакры и крови.

– Но… почему? – Карин, наконец, оторвала взгляд от травы у скамейки. – Почему ты хочешь мне помочь?

– Коноха в серьезном долгу перед Узумаки. И водоворот на форме в знак памяти – это лишь малая толика этого долга, – я подняла глаза к небу, разглядывая большое пушистое облако. – А еще у меня друг – Узумаки. Он сирота, и ему будет приятно знать, что у него есть живые родственники.

– Родственники? – Карин чуть подалась вперед, а в эмпатической плане от нее так полыхнуло, что мне пришлось подавлять порыв зажмуриться.

– Да. И… может быть, тебе и неприятно будет это слышать, но в Конохе всегда будут рады Узумаки. В других великих деревнях тоже… но в Конохе особенно. Память об основателях и женщинах Узумаки еще жива.

– Женщинах Узумаки?

– Жена Шодай – Мито Узумаки, жена Йондайме – Узумаки Кушина. Это были великие куноичи. Я тебе о них расскажу, если хочешь.

– Да… пожалуйста, Сакура-сан… – почти шепотом попросила Карин. Будто боялась спугнуть происходящее слишком громким звуком.

– Хорошо, – я очень серьезно кивнула. – Так ты согласна пройти диагностику?

– Я? Да, конечно!

Первичная сверка генома была и в самом деле процедурой несложной. Особенно ярко выраженного. Узумаки, Хьюга, Учиха, Сенжу… их кровь легко обнаруживалась вплоть до одной шестнадцатой части. Другое дело, что никакой чакры не хватит всех возможных кандидатов проверять, да и шиноби обычно следят за тем, чтобы не оставлять потомства на стороне. Это Узумаки рассеяло по всему миру после второй мировой войны, да красные волосы достаточно заметный признак, чтобы попробовать.

И да, скрытые селения действительно стараются собрать Узумаки под свое крыло… только вот уже состоявшихся мастеров печатей или же имеющих интересные навыки. А таких в разы меньше просто носителей крови. Хотя как по мне, именно такая политика и дает всяким нукенинам достаточно материала для поиска удивительных самородков. Но приему одного-то генина, да из Кусагакуре, я поспособствовать смогу. Сдаст выпускные экзамены Академии, получит повязку. Смена гакурезато – не такая уж редкая вещь, хоть и сопровождается обычно предательством прошлого селения. Но за Карин я похлопочу. Попрошу Ируку-сенсея помочь, в крайнем случае, воспользуюсь своей налаженной сетью связей между наследников кланов. Уж потенциальная невеста-Узумаки должна будет их заинтересовать. А если вскрыть способности Карин к стихийному лечению… Но хотелось бы обойтись без этого.

Тест ожидаемо показал родство Карин с красноволосыми мастерами печатей, и довольно сильное – никак не меньше половины. То ли кто-то из родителей был чистокровным Узумаки, то ли сошлись две линии потомков клана. Вручила Карин листок специальным образом обработанной чакробумаги с замысловатыми завитками, подтверждающий ее принадлежность к знаменитому клану… для тех, кто разбирается. Поздравила, сказала, что она теперь может с полным правом задирать нос перед всеми обидчиками. Девочка отчего-то радостной не выглядела, напротив, опустила голову и пристально разглядывала носки сандалий.

– Карин… все в порядке? – я присела на корточки, пытаясь заглянуть в лицо из-под завесы волос.

Куноичи шмыгнула носом, мотнула головой, потом кивнула. Стали видны закушенные губы.

– Сакура-сан… вы сказали, что гакурезато собирают Узумаки… А я могу стать генином Конохи? – Карин вскинула голову, буквально обжигая меня полным отчаянной надежды взглядом. Пришлось даже перевести дыхание, прежде чем отвечать.

– Можешь. А ты хочешь?

– Да! Очень… – почти выкрикнувшая это «да» Карин снова съехала на шепот.

Я улыбнулась и потрепала ее по волосам:

– Ну, пошли тогда улаживать формальности.

Остаток дня пришлось пробегать по деревне, утрясая все вопросы. По счастью, в своей деревне Карин не считалась ценным шиноби, так что представитель Кусагакуре за довольно умеренную сумму согласился вычеркнуть ее из списков генинов Травы без занесения метки беглеца или даже нукенина. Ну да генины почти никогда серьезными фигурами не являются. Джонин Травы еще и высказался довольно нелицеприятно о бесполезности моего приобретения. Пришлось потом Карин утешать и успокаивать. Пообещала, что через пару лет этот самый джонин будет потрясен ее развитием, если они встретятся. Девочка не поверила, но притихла, уцепившись за руку.

В штурме Конохской бюрократии неоценимую помощь оказал Наруто. Джинчурики, когда узнал, что вот это чуть не прячущееся за меня чудо – его родственница, рванул прямо к Хокаге, да с такой скоростью, что перехватить его никто не успел. И пока мы с Карин его догоняли, уже успел капитально присесть Сарутоби на уши. Сандайме хмурился, морщился и пытался призвать Узумаки к порядку. Рявкнул даже, что за ним самим присмотр нужен, куда ему кого-то в клан вводить.

– Так не к Наруто в клан, Хокаге-сама, – подала голос я. – За Карин поручаюсь и ходатайствую я. И возьму на себя ответственность, пока она не получит хитай-ате.

– Хм… – Хирузен выпустил густой клуб дыма из своей трубки. – Вот как?

– Вопрос о восстановлении клана Узумаки можно будет поднять и позже, когда кто-нибудь из них, – я обвела рукой присутствующих представителей клана, – получит звание джонина. Но такой сильный и чистый геном – редкость, – опустила глаза, начала толкаться пальцами навстречу друг другу. – Кусагакуре претензий не имеет.

Сарутоби не стал сдерживать короткий смешок:

– И тут успели… Хорошо. Я дам разрешение Карин сдавать экзамены.

– Ура, даттебаё! – Наруто подпрыгнул, вскидывая кулак к потолку.

Хокаге погрозил ему трубкой:

– Но чтобы не болтали об этом!

– Не будем, даттебаё!

После чего нас с Карин ухватили за руки и поволокли к Ируке-сенсею. Знакомиться. Умино – великий человек! Он сумел утихомирить Наруто и успокоить Карин. Вскоре она уже робко, но вполне искренне улыбалась. Потом оформляли бумаги и заявку на сдачу генинских экзаменов, кормили замотанную Карин в Ичираку, знакомили с друзьями. К Ино пришлось посылать клона с извинениями, что никак не могу прийти. Клона, кстати, так и не отпустили, оставив наслаждаться посиделками. У-у-у, несправедливость! Зато к вечеру со всеми организационными вопросами мы разобрались. Оставалось последнее…

– Мам, пап… Это Карин, она моя подопечная… Можно, она поживет у нас неделю, пока не сдаст экзамен на генина?

Родители у меня – золото. Нет, серьезно. Уж не знаю, совпало так, или Карин настолько кавайна, но мне не просто разрешили временно поселить ее у нас, а окружили гостью истинно родственной заботой. Поскольку дом у нас был все же не слишком велик, спать Карин предстояло в моей комнате на футоне. Но этот факт мелкую Узумаки только обрадовал – кажется, она пока боялась оставаться одна. Не потому что страшно – а потому что может оказаться, что все происходящее ей только приснилось.

Какие же они тут недолюбленные все, ками убереги…

Спала Карин неспокойно, ворочалась, всхлипывала. В конце концов, мне это надоело, и я расстелила рядом второй футон, обнимая куноичи. Та вцепилась в меня, как в спасательный круг, и наконец-то угомонилась. Утром тело слегка замлело от неудобной позы, но паническое смущение на лице проснувшейся Карин развеселило от души. Взлохматила ей волосы, отправила умываться. После гигиенических процедур предложила заплести волосы – они у нее не слишком длинные, но что-то вроде французской косы вокруг головы изобразить можно. Карин посмотрела на меня огромными глазами, кивнула и, кажется, не дышала все время, пока я плела. Получилось мило, кстати – ей шло даже то, что некоторые слишком короткие прядки торчали из косы.

Завтрак меня окончательно убедил, что родителям не хватает объекта заботы. Я постоянно где-то пропадаю, домашних питомцев у нас нет… Выдала Карин свои конспекты времен Академии, попросила маму покормить ее обедом, если я задержусь – с нашим сенсеем никогда не угадаешь. Улыбнулась Карин, пообещала про сенсея рассказать за обедом или, если задержусь, вечером. Сейчас, увы, было некогда – даже если Какаши, по своему обыкновению, опоздает, парни-то вовремя придут.

На удивление, Копи-ниндзя почти не опоздал. Что такое двадцать минут по сравнению с несколькими часами? Точно где-то умер последний динозавр… А сенсей, видимо, решил уничтожить шаблон окончательно – вместо того чтобы выдать неясные указания и слинять, в лучшем случае прихватив Саске, отвел нас в тихое место, где четко и без всяких иносказаний обрисовал расклад. А расклад был таким, что больше всего в финальных поединках рискует Саске. На втором месте я, и меньше всех угрозы для Наруто. Неджи, каким бы засранцем ни был, убивать генина своей деревни не станет. Максимум, что грозит Узумаки – это испытать на своей шкуре знаменитые «Удары Небес» и все прелести выбитых тенкецу – но от этого все-таки не умирают. Темари показала себя в отборочных поединках достаточно жестким противником, но, опять же, Тен-Тен уже идет на поправку и через пару дней ее выпишут. А вот Гаара… только его Ки было достаточно, чтобы сделать выводы, а были еще перемолотые песком генины Амегакуре. И то, что Гаара, скорее всего, попытается своего противника именно убить, сомнений не вызывало.

– И что вы предлагаете, сенсей? – очень серьезно спросил Учиха.

– Твоей подготовкой я займусь лично. И свободное время в этот месяц тебе будет не положено, – чуть прищурился Какаши. – Пробужденный шаринган дает хороший шанс успеть освоить вторую стихию и тем самым повысить твои шансы на выживание. Земля слабее молнии, так что, освоив Чидори, ты сможешь пробить песчаную защиту своего противника.

О, как вспыхнули глаза Саске! Тут не шаринган, тут уже натуральное адское пламя. Учихе предложили столь желанную им силу. Предложили добровольно.

– Наруто, – Хатаке перевел взгляд. – У тебя отличные навыки и хорошо отработанная тактика взаимодействия с клонами. В качестве тактики могу посоветовать взять Хьюгу измором – в выносливости он с тобой тягаться точно не сможет. Я договорился о тренере для тебя, хотя, – Копирующий хитро прищурился, – может статься, что через пару дней тебя будет ждать сюрприз.

– Сюрприз? Какой? – тут же почти подпрыгнул Узумаки.

Какаши только хитро улыбнулся и перевел взгляд на меня:

– Тебе достался очень сильный противник, с которым будет сложно бороться, Сакура. Думаю, ты поняла, что дистанционные атаки против нее бесполезны, да и в рукопашной стоит быть осторожнее. Тебе стоит сделать ставку на свои ядовитые составы – хоть это и тактика Суны, но у генина все же не должно быть особо глубоких познаний в этой области. Думаю, в госпитале не откажутся тебе помочь. И… – джонин сделал паузу, словно подталкивая к вопросам.

Я уже думала над тактикой своего будущего поединка, поэтому спросила:

– Какаши-сенсей, а у кого можно взять несколько уроков по гендзюцу? За месяц вполне возможно отработать одну-две техники, и в бою с Темари это может пригодиться.

Копирующий задумчиво кивнул:

– Хорошая идея. Я пришлю клона, чтобы он дал тебе основы, и если ты успешно справишься, договорюсь о более развернутых уроках, – джонин немного помолчал. – Через неделю командный сбор, отчитаетесь об успехах, обсудите свои идеи и определитесь с дальнейшим направлением тренировок.

Не откладывая в долгий ящик, сенсей сделал теневого клона для меня, сдал Наруто на поруки Эбису – я ухихикалась со встречи этих двоих – и вместе с Саске усвистал куда-то на дальние полигоны. Оставленный теневик смерил меня долгим внимательным взглядом, отчего метафорический хвост попытался поджаться. Ой, что-то мне вспомнились наши тренировки на измор в стране Волн…

К счастью, гендзюцу на клонов не действовало, так что практикой я должна была заниматься самостоятельно во второй половине дня. А до обеда клон грузил меня теорией и показывал, как должно выглядеть наложение гендзюцу со стороны пользователя. В наложенном на меня гендзюцу, да… В общем, мозги от такого способа тренировки порядком скрипели, но не отметить его эффективность я не могла. Как не объясняй словами – восприятие у всех людей немного отличается, и пока сумеешь разобраться, что да как… А тут полный пакет необходимых действий и ощущений, да плюс я маску восприятия сенсея в четверть мощности использовала. В общем, кое-что поняла и постараюсь отработать сегодня первичную концентрацию чакры – основной этап, во время которого и формируется образ, вкладываемый в иллюзию. За неделю, думаю, сам принцип формирования гендзюцу освою хотя бы в осях.

Если, конечно, не придется всю эту неделю провести, натаскивая Карин для сдачи академического минимума.

Нет, юная Узумаки не смотрела глазами загнанного котенка, да и хвостиком за мной ходить вовсе не стремилась, но… Я уже взяла за нее ответственность. И вообще, мне перед Ирукой-сенсеем будет стыдно, если Карин придется натягивать проходной балл. Конечно, Кусагакуре выдвигала ее уже как чунина, но все равно. Программы могут отличаться, да и мало ли что! Лучше уж предварительно ее сама погоняю. Вон, хотя бы клона сделаю, и он устроит ей опрос по теории. Да и пару часиков на полигоне за повторением академических техник не так уж скажутся на моей программе подготовки.

Отчиталась перед родителями о своем возвращении, вытащила Карин из-за конспектов. Мебуки моему появлению обрадовалась – в лавке был наплыв посетителей, и требовалось ее присутствие, а бросать Карин одну не хотелось. Заверила, что вполне могу самостоятельно присмотреть за своей гостьей. Ка-сан* ушла, а я быстренько упаковала обед в коробку для бенто – с большим запасом, помня об аппетитах Наруто – и потащила Карин к месту тренировок джинчурики. Пускай налаживают родственные связи.

Ка-сан – мать, то-сан – отец.

Наруто ожидаемо нашелся рядом с горячими источниками – Эбису-сенсей задался целью подтянуть ему контроль и гонял по горячей воде. Просто ходить по волнам, аки посуху, джинчурики уже умел, но, видимо, кипяток налагал отдельные условия, потому что Узумаки то и дело проваливался в воду по колено, а то и по пояс. Причем, судя по мокрым волосам и цвету лица – он и с головой успел понырять. А еще так уморительно пыхтел в сторону сенсея, что не умилиться было невозможно. Вежливо попросила Эбису-сенсея дать небольшой перерыв на обед, пообещала вернуть Наруто скоро, в сохранности и готовности к занятиям. Пригласила разделить с нами трапезу. Эбису отказался, но стал смотреть на меня чуть благосклоннее. Даже проявил доверие и ушел обедать сам. Большое доверие, если учесть, что первым делом Наруто похвастался, как его ловили клонами по всей Конохе. Закатила глаза, укорила за такое детское поведение. Привела в пример Карин, старательно готовящуюся к своему экзамену – о, ужас! – с теорией. Карин неожиданно смутилась и покраснела, как помидорка. Наруто тут же принялся интересоваться ее успехами. Я тоже подключилась, намереваясь выяснить слабые места, которым стоило бы уделить побольше внимания.

И схватилась за голову.

Если с техниками у Карин все было относительно в порядке – худо-бедно, медленно, но получались, – то с теорией возник самый настоящий завал. Не помогли и конспекты. Масштабы катастрофы стали окончательно ясны, когда я, ошарашенная тем, что за полдня Карин не запомнила почти ничего, попросила ее прочесть вслух хотя бы полстранички. Куноичи запиналась, путалась в словах и в порядке букв. Но при этом писала Карин нормально, мы ведь заполняли документы!

– Почему ты не сказала, что тебе настолько не понятен мой почерк? – спросила я чуть не плачущую Узумаки. – Я бы подобрала что-нибудь с печатным текстом…

Карин помотала головой:

– У тебя очень хороший почерк, Сакура-сан. Это я не могу… все время все путаю и не запоминаю.

– Даже напечатанный текст?

– Не волнуйся, Карин-чан! Я тоже, а экзамены все-таки сдал! – бросился утешать родственницу Наруто.

– Подожди-подожди, – я нахмурилась. – Наруто, ты тоже не можешь нормально читать?

Джинчурики моментально смутился, принялся ковырять пальцем землю.

– Ну… да… Это свитки все какие-то глупые! Их вообще нельзя понять!

– А ну-ка попробуй мне сказать, что здесь написано, – я палочкой набросала на земле несколько иероглифов. – И ты, Карин.

Дальнейшие расспросы и проверки выявили интереснейшую картину. Оба Узумаки могли свободно писать, хотя это требовало концентрации на процессе, легко читали отдельные иероглифы и даже кандзи – я такие глубокие смыслы не всегда знала. Но при этом стоило составить несколько знаков в слова или предложения, как они начинали сбиваться и путаться. Картина сильно напоминала дислексию, только какую-то очень уж странную дислексию. Впрочем, я в этом вопросе не специалист.