Текст книги "Небо твоего цвета (СИ)"

Автор книги: Kris Ptica

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

«Милое дитя, моё, Горислава, я пишу тебе вот уже второе письмо. На первое ты мне не ответила. Заклинаю тебя всеми богами, ответь хотя бы на него. Отец зол, потому, что Светозар уехал в Хотшин к этим Даймонам в поисках свое жены, а Есению не смогли найти. Да, ты, наверное, уже это знаешь. Слухи распространились по всем городам и в Кучелмине тоже, поди гуляют. Не знаю, где может носить эту девчонку! Может быть её волки разодрали, а нам покоя нет. Кто теперь нам скажет?

Не могу понять, что ты сама в Кучелмине забыла? Свадьба давно прошла, можешь возвращаться, отец ругать тебя не будет. В свете последних событий у него только и дел, что поиск сбежавшей Есении.

Я скучаю по тебе, дитя, моё. Вернись и услади сердце моё своим присутствием. Что касается твоего замужества, то это откладывается на неопределённое время, так, что будь спокойна в этом отношении».

Дарена прочла письмо и затем добавила: «Любящая тебя мать».

Она заклеила письмо, налив сургуч и приложив к нему свою печать. Вздохнула, поправила свои русые волосы, которые растрепались и мешали ей писать письмо, с грустью посмотрела на погоду за окном. Так хотелось сейчас самой вскочить в седло и пустить галопом своего коня, но вместо этого позвала слугу.

– Что прикажет моя правительница? – с поклоном спросил молодой парень лет двадцати, слуга её мужа Беримира.

– Тебе письмо своё я вручаю. Поедешь в Кучелмин. Бери лучшего коня, я разрешаю, и доставь письмо Гориславе. Я не знаю, где она остановилась, но, скорее всего, у Мурали. Его дом тебе каждый житель покажет, не заблудишься, – она подала ему письмо со своею личной печатью, – и ещё, на вот, возьми, – Дарена протянула ему холщовый мешочек, – тут деньги на дорогу, – постарайся, чтобы моя дочь написала мне ответ. Скажи, что я его жду немедля.

– Слушаюсь, правительница, – поклонился слуга.

Уже минут через пять Дарена видела, стоя на крыльце, как слуга верхом поскакал по дороге, ведущей в Кучелмин. Из– под копыт его коня во все стороны разлетались комки грязи.

Как только Дарена вернулась к себе в комнату, с их двора ускакал ещё один гонец с письмом за пазухой в город Кучелмин.

VIII

– Вот ваши деньги за дело, которое вы двое провернули, – Анака протягивала двум угрюмым Даймонам мешочек с золотыми монетами, – в дальнейшем вы можете мне понадобиться снова. Так что не теряйте со мною связь, если хотите и дальше мне служить, – она надменно их оглядела с головы до ног.

Двое мужчин с тёмно– золотистым цветом кожи, загоревшим под летним солнцем, выглядели как странники– воины. Их шрамы на руках, шее и лбу, говорили о том, что они лихие, любящие драку и всё, что с ней связанно.

– Конечно, госпожа, – поклонился один из них, – ваша щедрость надолго нас привязала к вам. Кто ещё платит золотом за такую незначительную заварушку, которую мы устроили в Харчевне с этими Монос?

– Рот на замке! – повысила голос Анака, – если будите трепаться по углам, то вас найдут в сточной канаве с перерезанным горлом!

– Мы немы, как рыба! – ответил за себя и своего товарища второй Даймон.

Он толкнул локтем первого в бок, чтобы тот помалкивал.

– Идите, – отпустила она их, – как понадобитесь, за вами пошлю, но… – тут она замолчала, а потом добавила, – из Кучелмина не уезжать!

– Хорошо, госпожа, – воины поклонились ей, и вышли из комнаты.

Анака повернулась к окну и внимательно проследила за этими двоими: они вскочили на своих гнедых и ускакали прочь.

– За всем нужен глаз, да глаз, – Анака, как только они скрылись из виду подошла, к своему зеркалу.

Взглянула на своё отражение и улыбнулась. Она сейчас была как никогда хороша! Её недотёпа муж, этот Джатин профан. Решил тягаться с Пратапом. Кто Пратап, а кто Джатин?

«И почему его тогда не прирезали? – подумалось ей, – сейчас бы она была вдовой. Красивой вдовой!»

Анака любовалась собой: чёрные, как смоль волосы, длинные и роскошные. Чёрные, как ночь глаза, так и горели огнём желаний. Яркие, пухлые губы, которые так любит целовать Пратап. Вот нос немного подкачал, длиннее, чем ей бы хотелось, но зато грудь красивая, упругая и полная, такая соблазнительная. Какой мужчина не захочет её?

Но она верна Пратапу, второму сыну правителя Индивера. Какой план затеял Пратап, провоцируя своего старшего брата Махавира, Анака не знала, но надеялась, что тот посвятит её в свои планы. Тем более в тайных планах Анаки было завоевание Пратапа и в дальнейшем мечта её стать его женой.

– Уже пора, – Анака отвлеклась от своих дум и поспешила накинуть плащ. Ведь её ждёт он, тот, кто в её мечтах скоро должен стать ей больше, чем любовником.

Пратап с нетерпением ждал своей любовницы. Он мерно ходил по залу и оглядывал его стены. Дворец был построен его дедом, погибшим в войне между Архонтами и Даймонами.

На смертном одре он взял слово со своего сына, отца Индивера, что тот не будет больше воевать ни на чьей стороне. И отец Индивера данное слово сдержал. Вот уже пятьдесят лет их государство имеет только статус посредника между постоянно воющими семьями Архонтов и Даймонов. За эти пятьдесят лет мира, Кучелмин расцвёл, как не расцветал ни один город. Жители его стали в разы богаче, чем их соседи в Алчедаре и Хотшине.

В Кучелмин постоянно приезжали и Архонты, и Даймоны, чтобы подзаработать и Монос никогда не отказывал приезжим. Более того вот уже тридцать лет, как действует закон о том, чтобы не выдавать беглецов, кем бы они не были. Этот закон прочно вошёл в жизнь города Кучелмин. Однако закон так же был суров и беспощаден к пришлым, если они нарушат его, поэтому среди приезжих почти не было ни каких серьёзных правонарушений. Не хотелось им, чтобы кого– либо из них депортировали обратно, туда, откуда они в своё время сбежали.

– Ну, где же она?! – он в нетерпении сжимал и разжимал кулаки.

Тихо вошёл слуга, предварительно постучав в открытую дверь. Пратап обернулся.

– К вам женщина, – полушепотом произнёс он, – вот она передала, – и слуга протянул лепесток розы.

Пратап взял из его руки ароматный лепесток розового цвета. Этот знак они утвердили между собой для того, чтобы знать, что на встрече будут только они и никого другого.

– Пропусти, – Пратап улыбнулся, смял лепесток и бросил на пол.

Он знал, что это Анака.

Через минуту, как исчез слуга, в зал вошла женщина в тёмном плаще и с маской на лице. Она поклонилась Пратапу. Он же прошел к двери, закрыл её, и только затем подошёл к женщине и снял с неё маску.

– Я тебя ждал, Анака.

– Я здесь, – она сняла с головы капюшон.

Пратап залюбовался ею.

– Ну, говори, – попросил он.

– Все так, как ты хотел, – она улыбнулась, – эти двое спровоцировали драку с Махавиром, однако с ним был его друг Кишан и Горислава из Архонтов.

– А она как там оказалась? – нахмурился он.

– Не знаю, – пожала плечиками Анака.

Она сбросила свой плащ, небрежно перекинув его через высокую спинку стула, стоящего радом.

– Это не очень хорошо, но ладно, теперь делать нечего. Пусть так, – немного подумав, сказал Пратап, – так хотя бы у нас будет независимый и незаинтересованный свидетель.

– Я никак не пойму для чего это всё тебе? – Анака села на стул и с любопытством смотрела на него.

Пратап подошёл вплотную к стулу, на котором сидела женщина.

– Я хочу стать правителем Монос, – немного помолчав, произнёс он, – надеюсь, что на тебя в этом можно положиться?

– Конечно, – улыбнулась она, – но как ты этого добьёшься? – Ты второй сын и если только Махавир не погибнет в бою… – она замолчала.

– В бою? – Парап засмеялся, – ну нет! Это будет намного раньше!

– У тебя есть план, – утвердительно заметила она.

– Да! И очень хитрый план! – он самодовольно ухмыльнулся, – все знают, что Махавир очень вспыльчив и горяч, поэтому мне не будет стоить большого труда спровоцировать чужими руками какую– либо драку, в каком либо месте, не важно в каком, на то, чтобы его в этой драке нечаянно зарезали, – он пристально посмотрел на Анаку, – вот так! Никому не придёт в голову, что эти Даймон работают на меня. Ведь в течение определённого времени у Махавира с ними или же с кем– то другим будут постоянные стычки. Ты, понимаешь, куда я клоню?

Анака все хорошо поняла. Конечно, кто сможет заподозрить младшего брата в смерти старшего? Махавир сам нарвался на неприятности, поэтому и погиб. Так будут говорить в народе, а третий, самый младший их брат Шанкар, не в счёт, тому всего двадцать недавно исполнилось и он претендовать на место правителя не сможет.

– Ты, гений! – восхитилась она.

В её головке сразу предстала картинка: она и Пратап правители Кучелмина и рода Монос. Голова у неё закружилась.

– Иди ко мне! – он потянул её за руку.

Анака встала со стула, он обнял её за талию и впился зубами в её пухлые губы.

Поцелуй был жёстким и страстным.

– Однако! – воскликнула она, как только Пратап отпустил её.

Рукой Анака утёрла струйку крови на своей губе, которую в поцелуе надкусил он.

– Я тебя обожаю! И ты меня заводишь, – громко прошептал он ей в ухо, – ты, будешь моей, когда я стану правителем?

– Спрашиваешь?! Конечно, буду! – глаза её засияли и теперь она прильнула к его губам…

За столом, в Харчевне, среди всеобщего шума, создаваемым посетителями, сидел Честимир. Мужчина высокий один метр девяносто один сантиметров, глаза серые, волосы собраны в пучок. Борода аккуратно постриженная и причёсанная, возраст мужчины– пятьдесят один год. Честимир преданный друг Беримира. Они практически как братья, родились в один день, но от разных матерей и отцов, вместе взрослели, вместе сражались и были ранены оба, неразлучны и похожи по характеру друг на друга. Преданность Честимира семье Архонтов была завистью многих. Сам Архонт, Честимир не мог мыслить по– другому и жизнь свою связывал только с Беримиром, поэтому наверное и не женился, не был влюблён в какую– либо из женщин. И это в его то возрасте! Когда у многих его друзей и сверстников уже были семьи и дети. На все расспросы о своей холостяцкой жизни он только отшучивался.

И вот сейчас у него снова дело. По его информации, которую неожиданно он получил, спасая жизнь одного незнакомого Монос, назревал переворот в Кучелмине, а значит, будет и смерть.

Сейчас он знает имя этого мужчины, вдруг упавшего буквально ему на руки, в одном из тёмных переулков Кучелмина, из мимо проезжающей кареты. Бедняга был весь в крови и еле держался на ногах. Он молил о помощи, но не долго, потому, что затем глубокий обморок прекратил его мольбы. Прохожих никого не было в этот поздний час и Честимиру пришлось тащить бедолагу на себе до своего дома, в котором он снимал несколько комнат. Жил Честимир один. Лишь изредка приходила женщина из рода Монос и убирала его комнаты, это входило в плату жилья.

Когда Честимир положил Монос на кровать, то смог при свете лампы осмотреть его раны.

«Да, этому несчастному не поздоровилось, – подумал он тогда, – если бы не встретил меня, то смерть настигла бы его к утру».

Так Честимир познакомился с Джатином.

Джатин не мог рассказать незнакомцу, откуда его раны, не стал бы он трепаться так же о том, что его жена Анака шляется со странными типами. Гордость Монос не позволила бы ему все выложить Архонту, даже спасшему его от смерти, но вот в бреду, пока Честимир ухаживал за ним, отпаивал его травами, мазал его раны мазью и разными снадобьями, в бреду постепенно Джатин все выложил. Его организм был слабым, температура тела повышалась и бредил он часто. А Честимир слушал его внимательно и «мотал на ус», как говорят в народе.

Когда Джатин очнулся, то они познакомились и Честимир принял его враньё о том, откуда у него такие побои. Джатин сказал, что повздорил в одной из Харчевен с одним из посетителей, и они подрались. Честимир сделал вид, что поверил в эти его объяснения и больше вопросов не задавал. Как только Джатин встал на ноги, заплатил Честимиру за лечение и ещё сверху за помощь, мужчины пожали друг другу руки и разошлись каждый по своим делам.

Это Джатин думал, что они разошлись, а вот Честимир тайно стал следить за ним и так ловко это делал, что наш простак ничего не заподозрил. Честимиру нужно было кое– что уточнить из сумбурного рассказа того в бреду, и он уточнил.

Жена Джатина Анака тайно посещала Пратапа, второго сына правителя Индивера. К самой Анаке постоянно ходили какие– то подозрительные личности и всё в том же духе. Сопоставляя болезненный бред Джатина и то, что его выкинули полуживого из кареты поздно ночью– запахло палёным.

Сейчас Честимир сидел за столом и, попивая квас из огромной кружки размышлял. Он ждал одного Монос и знал, что тот часто здесь бывает.

Наконец он его увидел. В дверях Харчевни появился молодой мужчина двадцати лет с чёрными, коротко постриженными волосами, с короткой ухоженной бородкой и карими умными глазами. Он так был похож на своего отца правителя Индивера, что сомневаться в том, кто это, не было нужды. Шанкар третий и самый младший сын рода Монос, всем хорош и удачливый воин.

Шанкар очень любил своего отца и старшего брата Махавира, а вот с Пратапам у него были натянутые отношения. Почему, он сам не мог ответить на этот вопрос, но к Пратапу относился с подозрением и вечные шуточки того не смогли в его душе переменить подозрительность.

Шанкар оглядел весь зал, ища свободное место. Хозяин Харчевни сразу же завидя дорогого гостя подбежал к нему, но так как все столики были в этот час заняты, то переминался с ноги на ногу, не зная, что и предложить тому. Хоть стол тащи с заднего двора, который был у него в запасе. Но стол был очень старый и поэтому хозяин Харчевни его убрал, чтобы покрасить и привести в порядок, но так за делами не сделал этого. Он уже было все– таки хотел отдать приказ своему мальчишке, который служил на побегушках, однако тут подошёл Честимир и любезно пригласил Шанкара за свой стол.

– Я все равно один сижу, и если сын правителя Индивера окажет мне честь и отобедает со мною за компанию, тогда милости прошу.

– Я не против! – Шанкар милостиво улыбнулся Честимиру.

– Я так рад! – пролепетал хозяин Харчевни, вздохнув свободно от того, что тяжкий груз о размещении Шанкара был снят с его плеч.

Шанкар заказал себе обед и пока тот готовился, завёл ничего не значащий разговор с Честимиром.

– Я вижу, Архонт, что тебе здесь нравится? – Шанкар осматривал Честимира, – приехал по делам? Или торговать?

– У меня здесь друзья, – уклончиво ответил Честимир, – но давай я сначала назову тебе моё имя. Ведь я знаю, с кем говорю. Сына правителя Индивера знает каждый, даже Архонт, а вот ты не знаешь моего имени.

– Я не против познакомиться. Ты так любезно пригласил меня, а мог бы проигнорировать.

– Меня зовут Честимир. Я близкий друг Беримира правителя рода Архонтов.

– То– то я смотрю, твоё лицо мне знакомо! – удивился Шанкар.

Шанкар был наслышан о Честимире, да и кто не знал истории о доблести этого воина Архонта, но лично не был с ним знаком. Видел из далека, лет пять назад, в общей суматохе воинов, тогда была заварушка, но прошло время и память стёрла его мальчишеские впечатления, а вот теперь напомнила.

– Да, я рад, что ты вспомнил меня.

– Как не вспомнить! Я ещё мальчишкой восхищался твоими боями!

Принесли еду, и Шанкар прервал разговор, а Честимир внимательно оглядел помещение Харчевни. Вроде всё было как всегда. Посетители ели, пили, переговаривались между собою, мальчишки с подносами сновали туда и сюда.

– А что брат твой, Махавир, в добром здравии? – прервал молчание Честимир.

– С ним всё в порядке, – проглотив кусок мяса, ответил тот, – подрался вчера в соседней Харчевне с какими– то Даймонами. Местные ни когда не полезут в драку с моим братом. Все знают, что он лучший воин в округе, а вот пришлые лезут на рожон.

– Может быть пьяные были? – предположил Честимир.

– Может, – согласился Шанкар.

Про себя же Честимир подумал: «плохо дело, раз драку затеяли, значит жди беды».

Шанкар насытился и теперь сидел на стуле расслабленно, попивая квас. Он улыбнулся Честимиру.

– Мы можем скоро породниться, Честимир. Мой брат и ваша Горислава любят друг друга. Глядишь, осенью свадьбу сыграем.

– Все может быть, – опять уклончиво ответил на это Честимир.

– Или ты считаешь, что мой брат не достоин её?

– Почему? – в удивлении приподнял брови Честимир, – Махавир славный воин, доблестный, верный своему роду и преданный своему государству. Я уверен, что он крепко любит дочь нашего правителя, – тут он сделал паузу, и между ними повисла тишина.

– Ты что– то не договариваешь, Честимир, – Шанкар отставил кружку с квасом.

Многозначительная пауза, которую специально сделал Честимир задела Шанкара, неопытного в таких разговорах собеседника.

– Почему, ты, меня пригласил за свой стол? – вдруг о чём– то догадался Шанкар.

– У меня есть одна информация, но я бы хотел, чтобы ты мне организовал встречу с вашим магом Мурали. Там, в твоём и его присутствии я бы хотел все рассказать.

И снова пауза, но теперь только со стороны Шанкара. Он думал. Прошло минут десять, прежде чем он сказал.

– Хорошо, Честимир, я устрою вам встречу, однако и сам хочу на ней присутствовать.

IX

– А это что?! – ткнул он своим пальцем, указывая на спину Есении.

Она поняла, что пропала, но автоматически решила идти до конца, а там будь, что будет.

– А… это, – она осторожно дотронулась до кончика крыла, выглядывавшего из– за её левого плеча, – это мой костюм, крылья не настоящие. Они нужны мне для выступления, – и видя, что воин засомневался и молча разглядывает её, уже смелее, продолжила, – сегодня у нас шоу. Разве вы не слышите музыку? Скоро и мне нужно будет на сцену, а вы меня только задерживаете!

Матушка Джиоти стояла позади широких спин двух воинов, на лестнице. Так как проход был узким, то воины загородили его своими телами и матушке Джиоти ничего не видно было, и не слышно из– за их высокого роста.

– Что там такое? – попыталась узнать она.

– Всё в порядке, Матушка Джиоти! – закричала Есения, – воины спрашивают меня о нашем шоу.

– Да, да! Шоу уже идёт и мне нужно приглядывать за девушками, а вы здесь только мешаетесь, – постучав кулаком в спину одного из воинов, недовольно сказала она.

– Вот видите? – поддакнула Есения уже окрепшим голосом.

Она осмелела, и её голос перестал дрожать.

– Вы, действительно, никого странного не видели? – спросил первый воин.

– Нет, нет. Никого я не видела. Мне нужно переодеться и на сцену.

– Ну, раз так, то приносим свои извинения за беспокойство, – сказал второй и попятился назад.

Узкая лестница не позволяла спуститься сразу двоим мужчинам, поэтому они кое– как развернулись и друг за другом засеменили по ступеням вниз. Матушке Джиоти так же пришлось уступить им дорогу.

Пока все трое переминались там внизу, Есения соскочила с кровати и захлопнула стеклянную дверь, задвинув защёлку на ней.

– Скорее! Тебя нужно спрятать! – больше сама себе, чем Лабрадии, прошептала она.

Она стащила одеяло, которым до этого накрыла раненого Лабрадию, подняла его на руки. Хоть он весил не так много, всего около десяти кило, но в этот момент ей показалось, что оно было таким тяжёлым. Или же это от волнения?

– Куда же тебя? – щёки её горели от беспокойства, – давай под кровать! Это временно, только пока все не уляжется, – шептала она ему, раскорячившись и проталкивая его маленькое тоненькое тельце под основание кровати, запихивая туда же одеяло и подушку.

Она подскочила к комоду, открыла его, достала покрывало и накрыла им кровать так, чтобы край покрывала ниспадал до пола, полностью закрывая подножие.

– Так– то лучше!

В стеклянную дверь со стороны сада постучали. Это Матушка Джиоти наконец спровадила воинов из сада и решила подняться к Есении, и узнать у неё как она там.

– Матушка Джиоти! – воскликнула Есения, открывая ей дверь.

– Ты чего заперлась? – немного ворчливо спросила женщина.

– Матушка Джиоти, я испугалась!

– Не надо бояться их, а вот Лабрадии нужно, – проходя в комнату, сказала она, – ну и беспорядок у тебя здесь! – оглядывая голубую комнату, добавила она.

– Я все приберу! – испугавшись того, что матушка начнёт уборку в её комнате, воскликнула Есения.

– Прибери! Прибери! У девушек в комнатах должен быть порядок, клиентам должно быть комфортно!

– Конечно, конечно, – лепетала раскрасневшаяся Есения, стараясь закрывать своим телом вид на кровать от матушки Джиоти.

Та остановилась и подозрительно посмотрела на неё, как будто подозревая её в чем– то, потом махнула рукой.

– И правда! Чего это я? – женщина пожала плечами, – мне пора. Сейчас шоу закончится, госпожа меня будет искать для дела.

– Я все здесь уберу, вы не переживайте, – снова добавила Есения.

Как только за Матушкой Джиоти закрылась дверь, девушка плюхнулась на кровать.

– Вот так дела! Ой! Извини!

Она совсем забыла, что расстояние между основанием кровати и полом мало, и когда она так необдуманно села сверху, то прижала Лабрадию и его крылья.

– Я не повредила тебя? – испуганно съехав вниз, к ножкам и заглянув под кровать, спросила она.

В ответ ей была тишина.

– Тебя лечить нужно, – прошептала она, гладя своей рукой мокрый, холодный лоб Лабрадии, – мне травы нужны и снадобье. Я должна выйти в город и найти зелейную лавку, а там уж я знаю, что купить.

Есения прислушалась: где то там, на первом этаже, в другом крыле дома, играла музыка, и шло шоу, но девушка не могла просто взять и уйти в зелейную лавку, она должна отпроситься, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание.

Она накинула шаль и вышла из комнаты, предварительно закрыв на ключ дверь. Не забыла она взять и мешочек с золотыми монетами, которые заработала таким неприятным образом.

«Ну, что ж, – подумала она, пока шла по коридору к комнате Матушки Джиоти, – пусть эти деньги послужат для добра. Я вылечу Лабрадию».

– Снова ты? – удивилась Матушка Джиоти.

– Мне нужно в город выйти, – пролепетала Есения.

– Зачем? – Матушка Джиоти нахмурилась.

– У меня после этих волнений голова разболелась. Хочу сходить в зелейную лавку, микстуру купить, – пояснила она.

– Я могу кого– нибудь послать, – недовольно сказала Матушка Джиоти.

– Зачем же утруждать кого– то? Или я здесь пленница? Выйти не могу?

– Можешь, можешь, но ведь уже вечер поздний. Смотри, темнеет, а девушке одной на улице сейчас опасно. И Ламбрадия где– то шастает, без присмотра. Того и гляди что– то случится.

– Ничего не случится, я быстро.

Есении не терпелось выйти. Она вся дрожала от переживаний. Почему она так беспокоилась о какой– то Лабрадии, которая в народе имела плохую репутацию, девушка не могла себе объяснить, но стремление её вылечить превосходило опасность быть одной на тёмных улицах незнакомого города.

– Хорошо, иди, – разрешила Матушка, – но только быстро. Пока идёт шоу, все мужчины здесь и заняты, а потом кто знает, как будет?

Есении только этого и надо было. Поблагодарив женщину, она быстрым шагом направилась к выходу.

Зелейную лавку нашла быстро. Зашла в маленькое здание с низким потолком. За прилавком стоял сухонький старичок в потёртом камзоле.

– Вам что – то нужно? – тихим голосом спросил он Есению, как только она переступила порог.

– А можно мне самой найти? Я знаю, что мне нужно, – она пристально посмотрела ему в лицо, боясь, что он откажет.

Есении не хотелось говорить, зачем ей нужна та или иная трава и снадобье. Так она сохраняла тайну. Многие снадобья и травы лечили не только раны, а имели несколько полезных свойств от разных недугов, поэтому старичок не смог бы узнать для чего именно то, что Есения у него купит. И напротив, если он будет ей подбирать состав сам, то она должна будет верно сказать для чего нужно, чтобы зеленейщик правильно смог ей продать лекарство.

– Ладно, – так же тихо произнёс он, – если девушка знает, что нужно, то прошу сюда, – и он отодвинул занавеску, прикрывавшую комнату справа от него.

Там были полки, на которых стояли баночки, скляночки, мешочки и сухие букетики трав висели под низким деревянным потолком.

Зеленейщик был стар, его уже давно не удивляло ничего. По роду своей деятельности чего он только не насмотрелся за свою жизнь. К нему приходили и инкогнито в масках, чтобы быть не узнанным. У него покупали сильные средства не только от головы, но так же этим средством можно убить лошадь, настолько оно было опасным. А ещё он получал заказы на изготовления смесей, кремов, микстур и прочее, и прочее и если он жив был до сих лет, то должен был благодарить только себя за то, что умел хранить чужие секреты.

Вот поэтому просьба Есении нисколько не удивила его.

Девушка через полчаса нашла всё, что нужно для того, чтобы раны Лабрадии затянулись, а так же траву для отвара, который она сама приготовит. Он этот отвар придаст силы Лабрадии, когда тот пойдёт на поправку.

С детства девочек в городе Хотшин учат, как лечить себя от разных болезней, и тем более колотые, резаные раны. Ведь Даймоны многие годы вели войны с Архонтами.

Их первый союз, их свадьба, должна была установить вечный мир между родами. Но вот смогут ли они? Теперь это было под большим вопросом.

Есения заплатила зеленейщику один золотой и благополучно вернулась обратно.

Теперь намазав рану Лабрадии и отпаивая его травами, Есения ждала его выздоровления. Оно не заставило себя долго ждать. И уже через два дня Лабрадии стало лучше, а вместо раны появился рубец. Однако оно было очень слабым, ведь потеряло много своей серебристой крови.

– Ты обязательно выздоровеешь, – шептала она ему, заставляя по глоточку пить отвар, восстанавливающий силы после потери крови. Лабрадия только благодарно моргало своими красными глазами.

На третий день в доме услад и утех разразился скандал.

С самого утра, как только Есения открыла глаза и заглянула под свою кровать, она всё– таки решила Ламбрадию оставить под кроватью, благо там ему было хорошо. Устроив ему постель из подушки, одеяла и пледа, которым накрывала его, таким образом, смастерив ему все доступные удобства, она могла спокойно отлучаться на непродолжительное время из комнаты, не боясь, что если даже кто– то и заглянет мельком к ней, то не увидит Ламрадию. Хотя Есения всегда закрывала свою комнату на ключ. Но, кто знает?

Скандал из криков Госпожи Луизы всполошили весь дом. Она так кричала и ругалась, и носилась по коридору, стуча во все двери, разбудив всех женщин, в том числе и Матушку Джиоти.

– В чём дело? – сонная Матушка в одной ночнушке приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

Её растрёпанные волосы смешно топорщились в разные стороны.

Как только Госпожа Луиза увидела её, она тут же подлетела к ней, резко открыла дверь комнаты Матушки и стоя у той на пороге громогласно, чтобы услышал весь дом, сказала.

– Это безобразие! Никогда, сколько я работаю и живу в этом доме, у меня не было воровства! И надо же! Что я вижу?!

– Госпожа Луиза, что вы, такое говорите? – всплеснула руками Матушка Джиоти, – кто украл? Кого?

– Не знаю кто! Но я это узнаю! – почти крикнула Госпожа Луиза, – а украли у меня!

– Что же украли? – стараясь сохранять спокойствие, Матушка Джиоти однако дрожала всем телом.

– Деньги, мои золотые украли!

– Боги! – Матушка Джиоти от неожиданности села на свою кровать.

– Вот попадётся мне этот вор, а он обязательно попадётся, – горячилась Луиза, – я с него три шкуры спущу! Там ведь все средства мои и крышу нужно отремонтировать, – с тоской в голосе продолжила она, – а кто будет ремонтировать в долг? Не поверят, что у меня, Хозяки такого популярного заведения и нет денег на ремонт крыши! А скоро осень, дожди, – причитала она.

Тут она снова раздухарилась.

– Девочки! Сейчас я буду осматривать каждую комнату и если я увижу у кого свои золотые, то берегитесь! – было от неё грозное предупреждение.

Все женщины повыскакивали из своих комнат и спросонья в недоумении стояли босиком и в ночнушках в коридоре, каждая рядом со своей открытой нараспашку дверью.

У Есении промелькнуло в голове: «Я пропала!»

Ведь если Хозяйка зайдёт к ней, то конечно увидит Лабрадию и тогда девушка даже представить не могла, что с ней и с ним будет.

Тут откуда ни возьмись, появился Иша. Он засеменил своими ногами и, подойдя вплотную к Госпоже Луизе, встав на цыпочки что– то стал шептать ей на ухо, косо поглядывая на Есению, стоявшую в конце коридора, возле своей двери.

У Есении от страха засосало под ложечкой, и она со смешанными чувствами смотрела на этих двоих.

Госпожа Луиза и Иша вдруг быстрыми шагами прошли по коридору в его конец и очутились напротив Есении.

– Осматривать комнаты мы начнём с тебя! – безапелляционно произнесла та.

– Почему с моей? – икнув от испуга, пролепетала Есения.

– Ты, у нас новенькая, всего то три недели как пришла. Вот с твоей комнаты и начнём! – строго сказала Хозяйка, – если у тебя совесть чиста, то и беспокоиться тебе нечего!

– Она, моя Госпожа, три дня назад как выходила из дома. Сказала Матушке Джиоти, что ей нужно в зелейную лавку, – глаза Иши бегали, смотря то на Есению, то на Хозяйку, то на Матушку Джиоти, которая подошла вслед за ними.

– Матушка Джиоти, это правда? – Госпожа Луиза хмуро смотрела на Есению.

– Да, это правда, – подтвердила та, – девушка сказал, что у неё разболелась голова, поэтому хотела купить микстуру в зелейной лавке, – пояснила Матушка, – вот я её и отпустила.

– Сообщникам она золотишко передала! Вот куда она бегала! – вдруг вскрикнул Иша.

– Что вы, себе позволяете?! – от обиды и несправедливого обвинения у Есении появилась злость на этого неприятного мужчину, – вы такой вечно улыбающийся, добренький, весёлый, а на проверку оказывается лжец и злобный!

– Есения! Посторонись! – скомандовала Хозяйка и резко рукой своей отодвинула девушку, загораживающую проход в свою комнату.

Есения закрыла лицо своими руками. Теперь всё пропало! Денег, конечно, она не брала, но за Лабрадию её так же накажут.

Через некоторое время, в течение которого она стояла в коридоре с закрытыми глазами и, не смея дышать от напряжения, и страха, девушка вдруг услышала голос Госпожи Луизы.

– Кроме её четырёх золотых и медяков, а так же отвара из травы, здесь больше ничего нет!

– Я же говорил, что она сообщникам всё вынесла, а траву купила, чтобы отвлечь наше внимание! – противный голос Иши, резал слух.

Есения убрала руки с лица. Гнев одолел её. Она не могла понять, куда делся Лабрадия, его никто не увидел, но сейчас она свой гнев направила на этого толстого мужичка.

– Как, ты, смеешь порочить мою репутацию?! Ты, мерзкий Монос! – взыграла кровь Даймонов у неё в груди, – почему, ты, зациклился на мне?! Может быть, это, ты, украл? А решил всё на меня спихнуть?!

– Есения, Есения, успокойся, – Матушка Джиоти погладила её плечо, – вы, Госпожа, не думайте на девушку, обратилась она к Луизе, – она здесь не причём. Когда шоу началось, я с ней была. Воины приходили и искали Лабрадию, я вам в прошлый раз рассказывала, а потом Есения ушла в лавку к зелейшику. Так, что девушка не смогла бы взять деньги.