Текст книги "Механическое сердце Fatum (СИ)"

Автор книги: kozatoreikun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Кстати, – протянул Алфавит, – Илюмейт не с вами? Мы ему тоже отнести хотели.

– Пойдёте по улице на север, кварталах в четырёх они с Мироном больницу разбирают. – Объясняя, Всячески показал направление рукой. – Но я не уверен, что они будут отвлекаться на вас.

– Мы найдём, – Гена поблагодарил ребят.

Они проводили их взглядом: Похоронил подтолкнул Гаутера, который воодушевлённо шагал, позабыв обо всём. Тот запнулся и чуть не упал, Всячески и Тирэпс переглянулись и рассмеялись, и чтобы не получить по первое число, обежали остальных и унеслись далеко вперёд. Гена смотрел им в спину и хотел стать таким же, не обременённым обязанностями неясной природы. Но Алфавит похлопал его по плечу, и им ничего не осталось кроме как уйти в направлении, указанном Лёшей.

– Ты бы мог им помочь, – предложил Никита, когда они пересекали дорогу, бывшую некогда оживлённой и теперь замолчавшую навсегда. Отовсюду на них взирали бетонные кости разрушенных зданий, ободранные деревья, накренившиеся над огромными чёрными ямами, пустынные улицы разрушенного города с единицами уцелевших домов, и изредка – цокольными этажами складов. Кое-где раздавался шум падающего мусора и приглушённые голоса, в основном это была ругань.

Голоса вывели их на тыльную сторону больницы, о которой ранее они услышали от Всячески. Людей здесь было меньше, и атмосфера не располагала даже к мимолётному веселью: судя по всему, здесь дела обстояли хуже, нежели чем у ребят, занятых на стройке.

– Раскладывать материю на информацию и возвращать информацию в материю?.. – огибая здание, Рики Ф услышал, как кто-то рассуждает вслух. – Даже когда произносишь это, звучит ужасно. Не представляю, как сделать эти слова реальностью.

Гена вынырнул из-за угла. На крыльце больницы, от которого уцелели лишь две верхние ступеньки, сидел Совергон. Он таращился на свой ключ, который поднял перед глазами, и хмурился.

Из искорёженных дверей наружу вышел Рэнделл, а за ним – насупившийся Иллюмейт и Мирон, растерянно оглядывающийся по сторонам.

– Неужели и в самом деле здесь ничего не осталось, —прежде чем заметить новых людей, пробормотал Коновалов. – Смотрите-ка, кто здесь!

Рики подошёл ближе.

– Сильно заняты? – спросил он, снимая рюкзак и доставая оттуда оставшиеся листочки. – Мы переписали так называемый «код Fatum», хотели и вам отдать, вдруг чего получится.

– Впервые вижу такое. – Совергон убрал ключ в карман и повертел перед глазами мятый листок. Рэнделл смахнул с волос Миши шапку снега.

– Ты что, реально не чувствуешь? – проворчал он.

– Давайте внутрь, – предложил Мирон. – Там хоть крыша есть.

Крыша – это единственное, что здесь осталось, пояснил Иллюмейт. Потерять больницу и всё, что находилось здесь, было огромным ударом. Лекарство и оборудование, которое теперь хуй произведёшь, как сказал об этом Мирон, потому что вряд ли те, кто мог это сделать, остались. И если образование и лёгкую промышленность ещё как-то вытянет литература и маломальский опыт, то машиностроение, медицину, и науку надо будет воскрешать с нуля. Если, конечно, они доживут до того момента, когда им это станет необходимо.

– Мыслить глобально – это худшее, что мы можем сейчас делать. – Мирон развёл руками. – Медоборудование должно храниться в защищённых лабораториях. Если они были под землёй и если их стены прочнее, чем остальные, они могли уцелеть. Только как теперь до них добраться.

– Послать Джарахова? – в шутку предложил Гена Рики Ф. Но его слова никто не воспринял как шутку.

– Пытались, – пожал плечами Рэнделл. – Он не смог выбраться за пределы этажа, поэтому мы отправили его шерстить магазин немного западнее. Если там что-то осталось, минут через десять к нам приедет обед.

Эльдар вернулся, как и сказал Рэнделл, через несколько минут. Уставший, с огромными кругами под глазами и с двумя пакетами снеков и плохих новостей.

– Короче, скоропортящиеся продукты надо было уничтожить во всех магазинах в первую очередь, а то сейчас туда не зайдёшь.

– Всё сгнило? – спросил Иллюмейт.

– Больше я туда не пойду, – повторил Эльдар, здороваясь с Геной.

– Почему вы не используете ключи, чтобы разобрать завалы? – спросил Рики Ф, глядя, как Мирон, открывая пачку сухариков, бегает взглядом по символам на листе.

– А как? – вздохнул Совергон. Рэнделл отобрал у него пакет чипсов и сунул в руку питательный батончик.

– Ты умеешь? – спросил Мирон.

– Ну… Слава умеет, – вспомнил Гена.

– Иногда «1703» можно кормить кровью, – произнёс Мирон. – В общем, сегодня это не работает. Либо я что-то делаю не так, либо он ещё не восстановился.

– Думаете, ключи могут повреждаться? – спросил Совергон, отбирая у Рэнделла второй принесённый Эльдаром пакет. – Если что, «MAD» вроде нормально работает. Если вы скажете, что именно я должен делать, я попробую.

– Сомневаюсь, что Гнойный понимал, что делает в тот момент. – Гена осмотрелся по сторонам. Никита достал из коробки шоколадных батончиков наклейку и переклеил её на рюкзак Рики Ф.

Вокруг них была огромная куча мусора, который можно было разложить на информацию.

– Всё равно, – оставив Рэнделла, Совергон подошёл к Рики. – Как он это делал?

– Полагаю, так же, как я использовал стену для того, чтобы поднять щиты над Петербургом. – Мирон отложил в сторону шифрованный листок. – Что я должен делать, мне говорил «1703», и я воспринимал это на уровне интуиции, поэтому здесь я вам не советчик. Но всё равно. Попробуйте представить, что вы хотите визуализировать, а после передать эту информацию ключу. Вам нужно хорошо понимать, что вы хотите создать, иначе ничего не получится.

– Или представлять, для чего эта вещь будет предназначена, – вспоминая о Гнойном, догадался Рики Ф.

Миша и Гена переглянулись.

– Вам нужна новая стена, – напомнил Алфавит, – старую вы разнесли.

– Если под завалами что-то осталось, было бы неплохо соорудить тележку, чтобы это перевозить, – подсказал Иллюмейт.

– Хочу самокат, – изрёк Эльдар, – заебался бегать.

Решив, что желание Эльдара самое осуществимое, они всё-таки решили попробовать. Гена сразу предупредил, что статичные иллюзии ему не даются, а с материальными он в жизни дела не имел, так что рассчитывать на него не придётся. Научиться бы проворачивать это без посредника, мечтательно произнёс Мирон, накидывая на плечи куртку. Когда Гена спросил, где Мирон потерял Рудбоя, тот загадочно улыбнулся и поинтересовался в ответ, как давно Рики Ф в последний раз спал.

Гене ожидаемо ничего не удалось. Изначально настроив себя на провал, он даже не попытался серьёзно что-либо сделать. «FIVE», стоило ему только представить, что он будет иметь дело с материальной иллюзией, не отзывалось от слова совсем. Гена давно признался себе, что он очень слаб и чтобы выйти хотя бы на уровень Мирона, ему надо становиться сильнее. В конце концов, внутри Fatum он же смог воздействовать на материальную неподвижную иллюзию… впрочем, возможность воздействовать на неё ещё не означала способность её создать. По итогу Гена только развёл руками.

– Ты зря себя накручиваешь, – успокоил его Мирон. – У меня тоже сильные ограничения на использование «1703» вне черты Петербурга. Поэтому я и говорю, что нам нужно избавляться от этого посредника.

– Мы так долго пытались налаживать связь с Fatum, чтобы потом искать способ, как её обойти?

Все посмотрели на Совергона. Миша стоял в стороне с закрытыми глазами. На раскрытой ладони перед ним дрожала синим пересветом подвеска. Мирон пробормотал, что для этого им нужен тот самый код, которым Fatum связывается с ключами.

Маленькие синие искры отрывались от стен и слетались в колючий клубок над ладонью Совергона. Множество искр сходились в воздухе в нити, которые сплетались в тугой моток над ладонью: он висел в воздухе, покачиваясь, и вертелся. Он был величиной с кулак, когда что-то внутри его оборвалось и клубок рассыпался искрами. Подвеска погасла, и Миша бессильно рухнул вниз.

– Не могу! – пожаловался он. – Как вы это делаете?

– По крайней мере, у тебя хоть что-то получилось, – Гена пожал плечами.

С неба шёл мелкий снег, самые сильные рывки ветра заметали его под крышу разрушенной больницы. Миша встал, решительно сжал руки в кулаки, и сказал, что попробует ещё раз.

Алфавит предупредил, что уходит спать – ночью ему сменять людей на другом месте. Джарахов предложил Гене собрать ребят из «КЛИККЛАК`а» и где-нибудь посидеть над листочками с шифром. Когда и куда исчез Иллюмейт, не заметил никто. Мирон попрощался с оставшимися, напутственно желая Мише разобраться с собой. Он оставил друзей на развалинах и пошёл искать место, где его никто не потревожит.

Ему тоже требовалось разобраться с собой.

За последнее время много всего произошло. Ивангай забрался на верх градирни Правобережной ТЭЦ, свесил ноги вниз и, скучая, жалел, что высота трубы, откуда вид на город открывался бы куда шире, была для него недосягаема. Из трубы валил грязный дым.

Они перевели станцию на мазут и испортили фильтры, но это было меньшее из зол. Внизу ходили молодые инженеры, следившие за состоянием оборудования. Они позволяли Рудскому приходить сюда, но не могли обеспечить полную безопасность или автоматизацию работы станции.

– Ничего не понимаю, – говорил Ивангай, когда ему пытались объяснить, как работает оборудование. – Но полагаюсь на вас, – улыбался он.

В близлежайших районах никто не жил – это тоже необходимая мера безопасности. После минувших событий люди на поверхности оставили свои дома и переместились ближе к центру. Ходило мнение, что на поверхности никого не останется, однако произошло обратное: ребята из подземки стали выплывать наверх, предлагали свою помощь и принимали решение остаться. Окраины города стали пустовать. Изредка там появлялись люди, и ещё реже – небольшие компании. В свободные минуты они обычно собирались в каком-нибудь из пустых баров и отдыхали. Исключением не стал и бар «1703», восстановленный одним из первых и, к счастью, пострадавших весьма относительно.

– Эй, что это тут у вас? – Олег ЛСП склонился над столиком, где Тирэпс и Электромышь, натаскавшие книг из библиотеки на соседней улице, искали похожие иероглифы. Мышь предположил, что они могут найти что-то похожее в древних языках, Гаутер и Похоронил ему не поверили, но за отсутствием других идей решили попробовать.

– Присоединишься? – тусовка основы «Версуса» за соседним столом, завалив книгами уснувшего Эрнесто, шикнула на ЛСП, чтобы тот был потише.

– Подбуханного креатива нам и не хватало, – Старуха прыснул и отправил ЛПС за барную стойку.

– Если он принесёт свежие мысли, то почему бы и нет? – Джубили зевнул.

– Иди проспись, у тебя сегодня ночная смена, – предложил Костя.

– Обязательно. Сегодня ночью вы ведь снова спать не дадите?

– Нам всем надо отдыхать.

– Когда же этот кошмар закончится?

– Есть подозрение, что никогда.

Рики вытянул книгу в красном переплёте из-под Эрнесто, который собрал все книги в мягкой обложке в одну стопку и водрузил на них голову. Теперь же, разбуженный, он был недоволен.

– Никогда, если мы это не закончим, – договорил Фарафонов и остальные, молча согласившись, вновь принялись за работу.

Стемнело в этот день рано. Занятые постоянно, люди просто не замечали смены дня и ночи, и только когда на улицах загорались жёлтые огни, все могли на пару-тройку часов расслабиться, перед тем, как вновь приняться за работу.

Или не сделать этого. Слава, разбитый, но уже не пьяный в стельку, как несколько часов назад, потому что алкоголь теперь на него не действует, а если и действует, то ненадолго, снова брёл по улицам. Вообще-то он понимал, куда шёл, и путь его лежал в одно конкретное место, но всё же Карелин предпочитал думать, что он идёт туда не потому, что он хочет, а потому, что так получается.

Так получилось. Люди исчезли. Так просто получилось. Из ниоткуда появилось механическое сердце Fatum. Никто из них не был виноват. Так получилось. Было очень удобно так думать. Вообще Слава за последние несколько часов думал так много, что теперь делать это ему просто не хотелось. Он завернул за угол, подошёл к панельному дому, ноги сами привели его к двери на втором этаже. Он толкнул её вперёд. Как обычно, она была не заперта.

Сразу же смолк шум в квартире. Из комнаты в коридор высунулся Светло. Сначала осторожно, а затем, подталкиваемый кем-то, просто грохнулся на пол. Молчание длилось каких-то пару секунд, и это была последние пару секунд тишины в этом доме. Фаллен громко заорал:

– Славка! – и без промедлений бросился ему на шею.

Букер ещё долго трепал Карелина по волосам, свеча позолоченными грилзами такого же цвета. Замай что-то разъярённо ему предъявлял, но лишь для приличия, потому что не мог злиться на самом деле. Витя СД отнимал котёнка от своего лица, которое зверёк едва не расцарапал, Микки смеялся над ними из прохода.

Берсерк и Инки переглянулись:

– Дела… – прошептал второй.

Слава смотрел в пол, чувствуя себя безмерно глупым. Букер навалился ему на плечо, стаскивая Фаллена. Тот случайно словил переброшенного Замаю Гену, и они сразу же подружились. Котёнок мяукнул во весь голос и Слава наконец-то поднял глаза.

– Я дома, – неслышно прошептал он.

***

Сцена вытянулась высоко вверх. Она шла красными звёздами по периметру и представляла собой всё тот же торец рухнувшего здания – незамысловатую конструкцию абстракционизма, ставшую за эти дни чем-то символичным и особенным для всех. Внесли малейшие изменения: её укрепили и сделали нормальный подъём в задней части. Кроме этого, «MAD» и «1703», прекративший капризничать, смели один ряд домов вокруг, расширив пространство, где могли находиться люди. На предложения сделать это где-то поближе к центру города, все отвечали, что площадь давно стала для них чем-то особенным, поэтому предложений такого рода возникало очень мало.

– Отлично поработали, – ударившись кулаками, Мирон и Миша смогли выдохнуть с облегчением.

– Моя очередь, да? – усмехнулся Гена, подходя к сцене.

– Протяни дольше шести песен, – Мирон пожелал ему удачи.

– Конечно!

Им непривычно было видеть большую часть своей тусовки в толпе. Но сегодня за сценой кроме Мирона остались Рудбой, Илюмейт и старички основы «Версуса». Рэнделл и Лизка утащили Совергона к остальным; сегодня его помощь здесь была не нужна.

Сегодня они могли позволить себе отдохнуть. Поэтому сцена шла красными звёздами «FIVE» по периметру, а Рики Ф, Алфавит и Хэви заполнили её пространство наверху. Пятиконечные правильной геометрической формы звёзды, красные – огромные, и белые с переливами сиреневого – меньше, пульсировали под ногами толпы, появлялись и гасли, поднимались в верх, где ползли по стенам, словно отпечатки световых пушек.

– Эй, детка, тебе нужен кто-то, кто больше не будет смотреть с чужих фото!.. – музыка била из нового оборудования, привезённого с разваленных магазинов на разрушенной территории.

Софиты светили в небо. Ивангай с крыши ближайшего здания смотрел на толпу и качал головой в такт музыке. Подобно пузырькам, рвущимся к поверхности из щелей глубоководных скважин, тоненькие дорожки белоснежных искорок с углов домов и прочих ограждений взвивались к небу. На крышу соседнего здания, подальше от толпы, выбрался Женя Баженов. Внизу в толпе прыгал Джарахов. Он не отбегал от сцены, потому что должен был на неё сегодня наконец-то взойти. Разношёрстная масса людей перемешалась. Ивангай готов был поклясться, что видел в ней одну знакомую золотую макушку, но она исчезла так же быстро, как и появилась.

Внизу Мирон и Рудбой говорили о чём-то с пьяным мастером, а потом к ним подошёл другой человек, которого Ивангай никак не ожидал здесь увидеть. Чтож, становилось всё интереснее и интереснее. Он поднял голову в небо. Прекратившийся к вечеру снег открыл глазам всех чистое небо. Одинокой искрой по нему пробежала падающая звезда.

Двери совещательного зала распахнулись и громкий голос заглушил собой обсуждения незначительных мелочей.

– Прошу прощения за задержку! – Соболев пропустил Полину вперёд и только тогда вошёл сам, неся в руках кипу огромных свёртков, которые загораживали ему обзор. – Мы не нашли ничего лучше.

Он рассыпал карты по столу и те, кто сидел за ним, быстро их растащили и принялись рассматривать.

– Это Петербург, – произнёс Амиран, – нарисуйте, как он сейчас выглядит.

Поперечный, сидящий на соседнем стуле, потянул карту на себя и чёрным маркером обвёл уцелевшую часть города.

– Неслабо, да?

Соболев закрепил на стене перед всеми карту европейской части России и вместе со Столяровым прочертил круг радиусом в две тысячи километров с центром в Москве, заодно отметив внутри него ту часть, которую они уже пролетели.

– Я, конечно, не специалист, – с другого конца стола раздался ослабленный удручающим физическим состоянием голос Ларина, – но, по-моему, я не должен здесь находиться.

– Должен, – отрезал Соболев. – Итак. – Он замер, убрав руки за спину, и все собравшиеся сосредоточили на нём внимание. – В ближайшем времени нам необходимо подобраться к двухтысячному километру. Учитывая, что с отдалением от Петербурга и других крупных городов мы находим всё меньше и меньше людей, наша цель в идеале – провернуть это дело за месяц. Отчёт двухтысячного километра идёт от Москвы, а не от Петербурга, поэтому нам предстоит подкорректировать изначальные планы.

– Займусь, – согласился Гурам.

– Мы продолжим игнорировать Европу и сосредоточимся на восточном направлении. Кроме того, нам надо найти Руслана Соколовского и других исчезнувших, а так же придумать новый способ транспортировки людей в Петербург, поскольку на предыдущий мы больше не рассчитываем. Если у вас есть какие-то предложения, можете их озвучивать.

В белом совещательном зале люди в военной форме обсуждали свои дальнейшие действия, а за стенами брошенной базы наконец-то унялась непогода. Кто-то выбежал взлётные полосы и подготавливать самолёты: в ясную погоду они не простаивали никогда. Эти люди первыми и увидели звездопад.

Ветер прибил сухие травинки к земле. Каменная безжизненная поверхность обрастала кое-где клевером и одуванчиками, одинаково чёрными на ночной лад. Здесь, на выжженной земле, уже проклёвывалась новая жизнь.

Сжимая в руке «SKY!», парень устремил взгляд в небо. С утёса огромных скал открывался прекрасный вид на карьер, куда этой ночью с неба сыпались сотни и тысячи сияющих огней. Холод пронизывал его тело сквозь расстёгнутую жёлто-синюю куртку, а в руке, отзываясь тусклым голубоватым отсветом, теплела медная пластинка.