Текст книги "И такое бывает... (СИ)"

Автор книги: Кой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

   Суть в том, что остались детки в клетке без дрессировщика.

   И вот спустился я на кухню за водичкой, попил, а, возвращаясь обратно, в дверях столкнулся с Фредом, которого чуть толкнул плечом – ну не смогли мы разминуться. В гостиной же сидел Джордж. Вроде ничего военного, верно?

   – Что, лорд Прюэтт уже не считает нужным извиняться перед ничтожным Уизли?

   – Фред, – спокойно сказал я, – я просто чуть задел тебя плечом. Вот и всё. С любым может случиться, ничего катастрофического не произошло. Но, если хочешь, извини.

   – О, конечно! Но ты можешь и вовсе не извиняться, Рональд, не так ли, братец?

   – Верно, Фред, он может не извиняться. Ведь люди должны снисходительно относиться к братьям, которых обделила судьба. Умственно неполноценным, неудачникам... ублюдкам.

   – А тут ведь и сразу три в одном, бедняга Ронни! Хотя какой он теперь "бедняга"...

   – И почему это я, по-вашему, ублюдок? – они меня выводили из себя. Ну что поделать, не заладились у меня с ними отношения...

   – А потому что Уизли по крови, Ронни, не может наследовать фамилию Прюэттов. Но, видимо, сама судьба решила хоть как-то компенсировать твою невзрачность!..

   – То есть вы, два убогих паяца, считаете себя куда более достойными претендентами на фамилию Прюэттов?

   – Ронни, – зло усмехнулись они, – а разве ты сам этого не понимаешь?

   Я просто представил, что сейчас отдам им фамилию и имущество на ней. Представил, как они купят на заработанные с огромным нервным напряжением деньги домишко в Косом переулке и начнут беззаботно штамповать блевательные батончики и надувательные ириски, так, кажется?.. Или как они проболтаются всем окружающим: "Ронни-бастард Прюэтт!". Одним словом, как они с лёгкостью, непринуждённо могут похерить всё, на данный момент мною достигнутое. И я понял, что начинаю сатанеть.

   Терпение с подвыванием предложило их всех порвать, более тихая и добрая совесть практично думала о том, где в такое время в Оттери-Сент-Кэчпоул можно отыскать бензопилу.

   В доме зазвенели стёкла, на камине тихо разлетелась ваза.

   – Значит так, уроды, – тихо, почти свистящим шёпотом начал я. – Пройдёмся по пунктам. Лордом Прюэттом меня фактически назначила Мюриэль, – ведь отказалась от фамилии в своё время она фактически в мою пользу, верно? А то, что обо мне даже деды в то время не думали – лишние ненужные детали. – Это раз. Когда я получил так называемое наследство, выяснилось, что имею я на самом деле только древнюю железку, – я мысленно извинился перед стилетом, – ветхую тетрадку с эротическими фантазиями предка, болото, пустыню, руины и двадцать три галеона на счёту. Целое состояние, – я брезгливо скривился. Ощутимо побледневшие близнецы внимательно смотрели на меня. – Это два. И третье – если о том, что я Прюэтт, узнает ещё кто-то до официального подтверждения – вы будете жить очень долго. И очень несчастливо. Я бы сказал, подводя итоги – мучительно долго.

   И стремглав вышел из гостиной. На воздух.

   Перси и так ничего не скажет. Джинни мне пообещала. Молли я попросил, она умилилась и тоже поклялась молчать. Артуру в принципе фиолетово. Чарли – копия Артура с поправкой на увлечения. И Перси убедил меня в молчании Билла. Поверенный тоже не выдаст. Мюриэль пока сказала, что посмотрит на мои барахтанья и вмешиваться не будет. Даниэль и Даяна гарантируют клиентам полную анонимность. Поттер и Грейнджер в дружбе надёжны и тайн чужим не раскрывают.

   А теперь и близнецы заткнутся.

   Что-то я после "переселения" или чересчур раздражительным стал, или неожиданно много бесящих меня людей встретил.

   Не знаю.

   Хотя дневник Антареса Блэка на многое мне открывает глаза. Очень интересная вещица мне попалась, однако, уж чего-чего, а такого подарка судьбы, хоть и своеобразного, я уже и не ждал...

   Кроме всего, я в маггловских магазинах закупил паучков (мысленно извиняясь перед Джафаром) и уже поместил их в установленные в Гринготтсе террариумы. Там я пытался практиковаться в применении непростительных. Пока ничего не получалось.

   На моё имя было зачислено полторы тысячи галеонов. Скиттер всё также писала о сплетнях, ни слова о Прюэттах в газетах так и не появилось. Только вышла статья о том, как наше доброе Министерство решило откинуть замшелые традиции и великодушно пригласило в практически простаивающую Министерскую ложу самых достойных представителей магических семейств и вообще отличившихся людей. Старательных работников, прекрасных семьянинов, благотворителей, бла-бла-бла...

   Больше ничего стоящего внимания не было. Произошло только одно событие, вызвавшее во мне немалую тревогу и насторожённость.

   Вечером перед отбытием на Кубок ко мне прилетела серая неприметная сова, она оставила на подоконнике записку и улетела.

   – Что там? – удивились Гермиона и Гарри.

   – Ничего важного, какая-то тарабарщина, – пожал плечами я, комкая клочок разлинованного листа из школьной тетради и засовывая его в карман. Чуть погодя я незаметно закинул его в камин в гостиной.

   Но всё равно заснул слишком поздно. Это был не почерк Мюриэль или Шейтхара, их я уже знаю. Никто больше вроде о моей маленькой тайне не знает. Для чего мне тогда фляга, если не "притворяться" Роном Уизли? Для чего вообще всё указанное?

   А в голове вертелся текст: "Возьми с собой на Кубок флягу и металлическую цепочку".

   После долгих мучительных раздумий я всё же решил последовать сомнительному совету. Через две минуты после этого меня пришла будить Молли.

   Мы отбывали на Кубок.

   В общем, я быстро собрался, закинув в рюкзак сменную одежду, мешочек с деньгами и с грехом пополам найденные шейную цепочку и флягу на три четверти литра, предварительно наполненную апельсиновым соком. На матч решил идти в камуфляжных штанах, кроссовках и чёрной пайте с глубоким капюшоном. Плевал я на официоз! По крайней мере пока...

   Молли покормила нас и отпустила с миром. За завтраком произошёл только один инцидент – с ирисками близнецов. Молли засекла их присутствие у Фреда. Близнецы принялись было оправдываться, но наткнулись на мой взгляд и замолчали.

   – Ребята, вам там всё равно некому будет их загнать, – сказал я, и они со вздохом начали выкладывать свои изделия на стол. Ну, что я могу сказать, карманы у них... впечатляют.

   В общем, мы вышли в дорогу, попутно объясняя Гарри и Гермионе суть порталов. Подъём на Стотсхед Хилл явственно показал, что польза от моих тренировок и утренних пробежек всё-таки была – худшие результаты показали все не Уизли плюс Артур, я взял пальму первенства, близнецы шли следом за мной, а за ними по выносливости следовала Джинни.

   Артур сообщил нам про поиск портала (маленькая не очень заметная вещица на внушительной территории холма?! Они это серьёзно?), и через две минуты кто-то истошно позвал нас с другого края холма.

   – Амос! – удивился Артур.

   Амос Диггори – краснолицый бородатый шатен. Первое впечатление – не очень. Рядом с ним стоял высокий подтянутый парень, видимо, Седрик. Он тоже со всеми поздоровался и даже протянул руку для приветствия, которую я, наплевав на кислые взгляды близнецов, пожал. Приятный парень.

   Так, трёп, трёп, трёп и вот внезапно...

   – ...Ты победил Гарри Поттера!

   – Да, но ты-то не сорвался! – шумно развеселился Амос, хлопнув сына по спине. – Ты такой скромный, такой джентльмен... Но побеждает лучший. Уверен, Гарри согласен со мной! Один упал с метлы, другой нет. Кто лучше летает? Не надо быть гением, чтобы ответить на этот вопрос.

   – Да, надо всего лишь читать правила, – вмешался я. – Как официальные, так и негласные. В случае, когда ловец противника выбывает, в игре делают паузу, как бы из уважения к противнику. Будь всё так, Гарри привели бы в себя и игра бы продолжилась. Тем более – дементоры на поле... А победу при техническом выбывании ловца соперника притом, что он может вернутся на поле по истечении небольшого отрезка времени, называют подлой. – Я ухмыльнулся, глядя в лицо Амосу. – Ничего личного, Седрик. Так, просто небольшая заметка о корпоративной этике.

   Бородач смотрел на меня откровенно неприязненно, а вот его сын ничуть не обиделся и даже чуть улыбнулся, незаметно кивнув мне.

   – Так, пора отбывать, – торопливо заметил Артур, и мы сгрудились вокруг башмака. Идиотизм. Тогда бы уж сделали верёвку...

   О портале два слова – паскудные ощущения. И ещё голос сверху, профессионально-противный и пронзительный, как на славянских вокзалах бывает:

   – Пять часов семь минут от Стотсхед Хилл.

   Артур разобрался с записью и иными закавыками и повёл нас неведомыми дорожками в неизвестность. Подошли к воротам в небольшой каменной стене, возле которых караулил мужчина. Он был настолько... не знаю, как описать, но сразу видно – маггл магглом. Разговор, то, сё. Когда мистер Робертс потребовал денег, я торопливо заметил:

   – Я заплачу, можно? – и протянул руку Артуру. Тот с облегчением кивнул и отдал мне плотно свёрнутую пачку купюр. Я отдал Робертсу требуемую сумму, он мне сдачу и карту лагеря, на чём мы мирно распрощались и всё-таки зашли. Деньги я оставил себе – судя по Артуру и остальным Уизли, они не видели в "бумажках" никакой ценности, а карту отдал "старшему отряда".

   Длинный нудный путь, немного скрашиваемый разговорами и новоявленными достопримечательностями, и вот мы у опушки. Палатки и маразматичное желание Артура готовить на открытом воздухе. Антимаггловская безопасность! В кемпинге, где нет ни одного маггла! Готовить, имея тёплые термосы с чаем и сандвичи! – спасибо, кстати, Молли.

   На мой резонный вопрос, который кратко можно предать в двух словах: "Какого чёрта?" Уизли беззаботно отмахнулся и послал нас за водой. Чудесно.

   Впрочем, посмотреть по сторонам стоило. Множество маленьких волшебников, плакаты хмурого злобственного Крама, – и я его понимаю, сам ненавижу фотографироваться, а его наверняка не один час мурыжили, – флаги сборных, бесконечный трилистник... На это стоило посмотреть.

   Прошла краткая встреча с сокурсниками, Финниганом и Томасом. В целом приятные ребята, и улыбались искренне.

   В очереди за водой была пара курьёзных случаев, но больше всего меня поразило одно знакомство. Пока Гарри утащил куда-то Оливер Вуд, а Гермиона отвлеклась на какое-то магическое чудо, на меня едва не упал какой-то парень моего возраста в ирландской символике. Я вовремя подал ему руку, и он с благодарностью посмотрел на меня:

   – Привет.

   – Э, привет, – нервно сказал, пытаясь понять, откуда он может быть мне известен. Однокурсник?..

   – Хо, сразу видно парня из Хогвартса, – засмеялся мой собеседник. – Да, я британец, да, существуют другие школы в стране, да, всё магическое сообщество не вертится вокруг вашей школы, хоть вы и элита.

   – Прости, – чуть смутился я. – Я как-то...

   – Да брось, – отмахнулся парень. – Это ожидаемая реакция. Ладно, извини, но мне пора бежать, – и он ушёл.

   Чёрт, и как я не подумал о существовании других школ в стране? Это ведь логично и элементарно, если смотреть исключительно на Хогвартс как на кузницу будущих магов, и численность, и общий устрой магического мира получается чересчур печальным. Я дал себе клятву разузнать об этом поподробнее позже.

   Без особых инцидентов мы вернулись к палатке, где до сих пор никто так и не разжёг костёр. Восхитительно. Оставив Артура играться со спичками, я вытянул коробок из личных запасов (заранее собранный рюкзак – радость в походе!) и занялся костром сам, на приготовление пищи, правда, ангажировав девчонок и Поттера. Вскоре появился Перси. Поздоровавшись со всеми, он с интересом осмотрел мизансцену, после чего незаметно для Артура помог нам с огнём. В общем, в итоге мы всё-таки поели.

   А потом появился Людо Бэгмен. Полноватый и хамоватый, он сходу налетел на Артура и гопанул того на галеон, после чего его зацепили близнецы. Их ставка составила в общей сложности сорок два галеона, неплохие, между прочим, деньги. Коэффициент один к двадцати, неплохо, да? Бэгмен уже попросил чаю и почти спрятал листок, на который записал ставку, когда вмешался я:

   – Не так быстро, сэр. Может, как-то утвердим ставку моих братьев?

   – Э, парень, о чём ты? – нахмурился азартный игрок.

   – Что-то вроде Нерушимого Обета о том, что в случае победы ставки близнецов вы вернёте им весь выигрыш честно, а в случае проигрыша они не будут на вас в обиде. Небольшая деталь, и ни у кого ни к кому нет претензий.

   – Ну-ну, парень, ты мне что ли не доверяешь? Обет – это, знаешь ли, серьёзно... – нервно сказал Бэгмен.

   – Но ведь если никто никого не собирается обманывать – ничего страшного, верно? Сэр.

   Вилка. Или он даёт Обет, и тогда ему придётся отдавать деньги, или отказывается, тем самым признавая себя нечестным букмекером.

   – Но ведь ставили двое, – попытался выкрутиться он.

   – Дайте Обет одному. Я не думаю, что, допустим, Фред будет в обиде на Джорджа за клятву, ведь деньги получат оба – у них всё равно практически всё общее. – Близнецы синхронно кивнули. – Не волнуйтесь, Перси или... отец вполне могут принять Обет.

   – Вы не верите мне на слово? – снова попытался вяло возмутиться Бэгмен.

   – Нет, сэр. Финансовые операции – совсем не тот случай, когда верят на слово. Тем более вы с этими отнекиваниями весьма подозрительны, – рядом раздался хлопок аппарации – это прибыл Крауч. – Так что или Обет, или отдайте ребятам их сорок два галеона. Здравствуйте, мистер Крауч.

   – Сорок два?!

   – Вы сами буквально только что купили у близнецов один из их приколов, разве не так?

   Мистер Крауч был подтянутым строгим человеком, аккуратным от кончиков пальцев ног до кончиков волос на голове. Одно слово, педант. Перси при его появлении немедленно поднялся, с уважением, но без подобострастия, получив одобрительный взгляд от начальника. Крауч со всеми поздоровался и стал с явным интересом следить за происходящим. На нас уже оборачивались люди из соседних палаток.

   – Итак, мистер Бэгмен, Обет или деньги?

   – Обет, – выбрал маг, попытавшись обезоруживающе улыбнуться. Не знаю, на кого как, а на меня не подействовало.

   – Вы в случае победы отдаёте выигрыш в течении недели, близнецы в случае проигрыша не имеют к вам никаких претензий. Всё просто, – я ответил на улыбку комментатора, который ожёг меня ненавидящим взглядом.

   Джордж и Бэгмен сплели руки в рукопожатии и поклялись, Перси под радостные вопли Артура скрепил Обет. После чего мы угостили гостей чаем, и троица Бэгмен-Крауч-Артур плюс Перси в роли внимающей массовки начали обсуждать свои дела. Обмолвились даже про Турнир Трёх Волшебников, после чего аппарировали. Услышав это, близнецы подошли ко мне.

   – Прежде всего, Рон – спасибо. Мы не в курсе, зачем ты затеял эту кутерьму с Обетом, но ты явно заботился о наших деньгах...

   – А значит, и о нас...

   – Так что...

   – Спасибо, – хором закончили они.

   – И скажи, почему нам кажется, что ты знаешь, что будет происходить в Хогвартсе?

   – Понятия не имею. Но даже если бы вы пообещали никому ничего не говорить, я бы всё равно не сказал вам, что в Хогвартсе будет проходить Турнир Трёх Волшебников, первый за последние не знаю сколько лет, потому что это почти государственная тайна. Так что можете пытать меня, сколько хотите, я всё равно ничего вам не скажу, – и тут они улыбнулись. Не как обычно, растягивая губы в приторных шутовских ухмылках, а по-человечески, может даже искренне.

   – Спасибо, Рон, – ещё раз прогундосили хором и отошли.

   А что, мило.

   И вот мы пошли на игру. Куча лотков со всякой фигнёй и сувенирами. Я не удержался и купил шахматы в виде разлинованного белым квиддичного поля, где в роли фигурок были игроки ирландской и болгарской сборных плюс периферия. Ловцы-ферзи, тренера-короли, загонщики-кони, с каждой стороны две ладьи и слон – охотники плюс слон-вратарь, и пешки – по два снитча, два квоффла и четыре бладжера. Фигурки парили над доской, игроки и тренера – на мётлах, мячи просто так. Снитчи пытались сныкаться на своей клетке, квоффлы вяло парили, бладжеры носились как оглашённые, игроки показывали друг другу неприличные жесты. Двадцать галеонов, однако. Зато уже сработала моя ставка на Англию, так что я мог позволить себе даже большее.

   Поблагодарил Поттера за омнинонкль, купил всем по розетке за Ирландию и по бутылке с газировкой, Гермиона поставила нам программки. Ребята тащили всё в руках, я благодарил свою привычку таскать везде рюкзак, в котором помимо прочего были и цепочка с флягой.

   Потом нас пропустила проверяющая колдунья, после чего мы заняли наши места. Там уже сидели Министры – трое, кстати, "наш" Фадж, болгарский министр, как позже выяснилось, Гергинов, и ирландский Уолш. Присутствовала Винки, наверняка с Барти Краучем-младшим, но я пока не решился ничего трогать в этой ситуации.

   В ложе уже сидел ещё один человек. Рост – два ноль восемь, косая сажень в плечах, моложавое лицо, пара седых прядей на висках, короткая стрижка, обветренная кожа. Кареглазый брюнет, владеющий поистине огромным состоянием, в десятке самых богатых волшебников мира, да и среди магглов тоже в двадцатку точно входит. И в глазах – выражение детского восторга, вертит головой по сторонам с искренней улыбкой.

   Юджин Картер, США, сорок семь лет. Владеет концерном по производству мётел, приснопамятная "Молния" – его детище, собственной квиддичной командой, пошивочным цехом и ещё кучей предприятий. Очень интересный и приятный человек, именно ради него я в первую очередь купил флягу, что сейчас болтается у меня в рюкзаке...

   Я погрузился в воспоминания...

   Так, надо сосредоточиться. Давай, успокойся, ты же малоэмоционален и вообще больше флегматик.

   Юджин Картер. Самый известный, ярый и самый богатый фанат квиддича. Ненавидит политику. С детства мечтает посмотреть финал Кубка мира по квиддичу из Министерской ложи, как признался в одном из многочисленных интервью, опубликованных в "Квоффле".

   Так, к чёрту волнения. Я почти поссорился с Шейтом, а он едва не вытряс из меня душу, но всё же подтвердил местонахождение Юджина именно в этом особняке на берегу моря. Безумно дорогая вилла и куча пространственной магии. Бриз, солнышко, морская вода... Личный домик Картера в Англии, вроде как сюда перенесён кусок берега откуда-то с солнечных островов.

   ...Хорошо быть богатым...

   И я уже здесь. Отступать поздно. На мне моя "рабочая одежда", на поясе маскировочная фляга – я всё-таки на чужой территории, мало ли что тут у него где понатыкано... вроде видеокамер в туалетах. В кармане пиджака конверт с пригласительным.

   Ну, труд Сычика не должен пропасть даром. Он ведь летал, выискивал, доносил приглашение на встречу...

   Ну, всё! – и я решительно шагнул из светлого коридора, на который мне указал дворецкий, на песчаный берег. Там в беседке меня уже встречал Юджин.

   – Доброго вам дня, мистер Прюэтт, – белозубо улыбнулся мне американец.

   – Мистер Картер, счастлив приветствовать, – в свою очередь кивнул я.

   – О, сэр, – скривился Юджин, тут же посмотрев на меня щенячьими глазками: – А может, отбросим этикет? Просто Юджин, умоляю.

   – Тогда я Саша, – с удовольствием поддержал я мужчину.

   – Хм, – на секунду нахмурился он. – Не очень-то английское сокращение. Откуда вы, если не секрет?

   – Из другого мира, – серьёзно сказал я.

   – Ну ладно, – отмахнулся он. – Смотрите, какой замечательный день, давайте поговорим о чём-то приятном.

   – И никаких сделок?

   – О, нет, только не сделки! Если будет хоть намёк на сделку, мне придётся стать жёстким, серьёзным и подозрительным, а это, лень, трудно и ужасно ску-учно, – протянул он, закатив глаза.

   – Как скажешь, Юджин.

   – Вот, так-то лучше! – он совсем по-детски обрадовался.

   Говорили о разном. О мётлах (я высказал ему своё "фэ" насчёт комфорта и безопасности), о вредных привычках ("Вот я выпить люблю, особенно если напиток хорош!" – "Да разве это вредная привычка? Многие грешны... А вот я – курю." – "Серьёзно? Саша, а мне казалось, будто у тебя нет дурных привычек... Что, дымишь как паровоз?" – "Да нет. Я курю очень редко. Обязательно должно быть темно, сумерки там, и холодно, чтоб от окна свежестью тянуло, если дождь – вообще сказка; лирическое настроение и скрипка небыстро играет. Вот тогда крепкие хорошие сигареты – самое то. Одна-две, чтоб сохранить удовольствие, десерта много не должно быть..." – "Тю, не путай отдых с курением!"), о политике ("Брр, ненавижу её!" – "Подпишусь под каждым словом!")...

   Время от времени, когда часы нагревались, отсчитывая пятнадцать минут до конца срока, я прикладывался к фляге с любимым апельсиновым соком.

   Но вот, наконец, спустя часа три оживлённого разговора, Юджин всё же спросил меня:

   – А всё-таки, Саша, чего тебе от меня надо-то было?

   – Денег, – честно признался я немного осоловелым голосом. В беседку нам принесли закуски, бокал вина Картеру и фреш для меня.

   – И почему я тебе их дам? – расслабленно вопрошал Юджин, положив голову на локти и наблюдая за прибоем.

   – Потому что вы очень хотите попасть в Министерскую ложу на финал Кубка мира, – так же меланхолично отвечал я.

   – Слабо сказано, – грустно вздохнул Юджин. – Я в пять лет увидел свой первый матч. Это было... великолепно! Мы с отцом сидели на самых худших местах, с деньгами у нас было не ахти. Вот после матча, когда нас какой-то надутый аристократ толкнул с презрительной ухмылочкой, я и пообещал папе, что когда-нибудь буду смотреть мировой финал из самой крутой ложи стадиона. Только вот... круг лиц в таких ложах строго ограничен, а вход только по приглашениям. И мне их не присылают, деньгами, видите ли, вышел, а статусом – нет... И как же я туда попаду? – я молча протянул ему конверт с пригласительным. Поначалу он скептически посмотрел на него, потом лениво выпрямился, протянул руку, вскрыл конверт, вытащил его содержимое... И мужчину как подменили. Взгляд, осанка, выражение лица, поза... Теперь передо мной сидел жёсткий бизнесмен.

   – Четыре тысячи галеонов, – тихо сказал он, и я видел, что этот билет он ни за что не выпустит из рук.

   – Идёт, – легко согласился я. Три минуты – и вот уже Юджин протягивает мне свежеподписанный чек.

   – Вы даже не поторговались... Я дал бы и больше. – Он встал проводить меня к выходу, когда я поднялся.

   – По мне, этот размалёванный кусок бумаги стоит куда меньше, – я пожал плечами.

   – А моя мечта – значительно больше. Я бы отдал практически любые деньги, – он внимательно смотрел на меня.

   – Знаю.

   – Я этого не забуду, – мы уже вышли из особняка, защита существенно ослабла, позволяя использовать порталы.

   – Вот поэтому, Юджин, я и не продешевил, – он только кивнул.

   Ну, теперь у меня есть, чем заплатить гоблинам за аукцион. И татуировку сделать могу. И пора начинать хоть немного поместье ремонтировать...

   Я активировал портал, переносясь в Гринготтс, где меня уже ждал взволнованный Шейтхар.

   Как я потом мучился при отходняке от кучи единовременно принятых противоядий на все случаи жизни и сколько полезной бижутерии, взятой взаймы, с себя снял...

   Да, весёленький был вечерок. Но, похоже, пора возвращаться в реальность.

   Нда, пока я витал в эмпиреях, расстановка сил несколько изменилась. В ложе уже были Малфои, пришла Скиттер, сидели Гринграссы (старшая дочь и отец), лорд Дэвенпорт, и Блейз и Катарина Забини. Пришёл также Перси с Бэгменом.

   Все, пришедшие по "моим" приглашениям, время от времени кидали на меня заинтересованные взгляды. Тем временем Фадж расхваливал Малфоя, передавшего кругленькую сумму больнице Мунго.

   – Люциус, – как бы между прочим светским тоном спросил Джефферсон Гринграсс. – А скажи, сколько ты всё же потратил на благотворительность?

   – Около шестидесяти тысяч, – невозмутимо ответил Малфой, хотя от последующих понимающих ухмылок "моих" его едва не перекосило. – А что?

   – Да нет, – легко пожал плечами Джефферсон. – Ничего. Напомни мне когда-нибудь рассказать тебе забавную историю за бутылочкой хорошего вина, – и снова у всех лёгкие ухмылочки.

   Я и Рите с Юджином по бутылке послал.

   Одна проблема. Сейчас над Малфоем тонко и ненавязчиво издеваются, используя негласно имя Прюэтта. Малфой покамест не въезжает. Вот только означенный Прюэтт тоже не совсем в курсе, что происходит!

   Ладно. К чёрту. О, кажется, выступление талисманов. Мм, болгарские вейлы.

   Первое, они симпатичные.

   Второе – они гибкие и пластичные, и танцуют красиво.

   Третье – у них великолепные улыбки.

   Четвёртое – они нехило ломают людям мозг.

   Я начал себя осознавать, когда вцепился обеими руками в ограждение. Правое плечо невыносимо жгло, а меня тянуло на поле. С одной стороны, я понимал, что это безумие. С другой стороны я чувствовал, что если не спущусь сейчас на поле к этим великолепным созданиям, к этому природному совершенству, – моё сердце разорвётся от тоски и горя...

   Привёл меня в себя Поттер, за что отдельное ему спасибо. Он уже полез через заграждение. Э, куда?! Эдак мы скоро без избранного останемся!..

   Злость и тревога захлестнули меня с головой, и я нехитрым рывком за шкиряк откинул Гарри обратно на сидения. А потом танец вейл закончился. Я, мотая головой, наткнулся взглядом на Забини, который точно так же шествовал к своему месту, и краем глаза отметил белую от напряжения руку Люциуса на плече красного Драко, маслянистыми глазками глядящего на поле. И только потом приметил на себе взгляды остальных, частью удивлённые, частью лукавые.

   Ну да, чёрт. Рон. Несдержанный, прямой как тапка Рон сдерживается при виде вейл и ещё и друга спасает. Три раза "Ха". Особенно если учесть, что, судя по всему, у четырнадцатилетних пацанов, насколько бы они не выглядели самостоятельными и самодостаточными (я вспомнил Блейза на аукционе), иммунитета к фишкам волшебных блондинок быть не может.

   Надо подтянуть знания о магических существах и их взаимодействии с людьми.

   Глубоко вздохнув, я достал из рюкзака флягу и почти демонстративно отпил из неё.

   – Рон, а зачем ты взял флягу? – отвлечённо, для порядка поинтересовалась Гермиона.

   – Да подумал – вдруг мне апельсинового сока на игре захочется... А вот надо же – захотелось...

   Выступили лепреконы, живенькие бородачи, осыпавшие липовым золотом чуть не весь стадион, после началась игра. Но меня больше привлекли попытки Фаджа и Уолша объясниться с Гергиновым, в которых я – а чего теперь терять-то? – решил поучаствовать.

* * *

   На удивление, мне не пришлось играть в тимуровца и вызываться волонтёром.

   Фадж, к слову, произвёл на меня приятное впечатление. Милый низенький толстячок с ленивым взглядом и рассеянным выражением лица, он резко контрастировал со строгим подтянутым Гергиновым и масштабным амбалом Уолшем. Министра, к слову, можно было опознать только в серьёзном болгарине с умным взглядом, ибо ни напоминающий вальяжного кота англичанин, ни ирландец с лицом, не отягощённым печатью интеллекта, особого пиетета к себе не вызывали. И тем не менее я большим пальцем левой ноги чуял, что вполне разумны и адекватны все трое.

   Как позже оказалось, насчёт Фаджа я абсолютно точно был прав. С Уолшем я особо потом не контактировал и новостей о нём не читал, а вот англичанин в моих глазах вопреки каноническому образу и фанонным инсинуациям был полностью оправдан!

   Так вот, означенный Фадж чуть устало обозревал ложу, в которой оказался (Уизли и две третьих Золотой троицы были увлечены игрой, в среде "моих" приглашённых потихоньку разжигался огонёк беседы, причём если со Скиттер осторожничали (и она в долгу не оставалась), то с Картером вполне спокойно на равных общались, чему последний был несколько удивлён и рад), и вдруг его взгляд остановился на мне. Пару минут он меня порассматривал, после чего, извинившись перед коллегами, недолго поговорил о чём-то с рядом стоявшим Перси. После этой беседы братишка тишком пробрался ко мне, умудрившись с профессионализмом бывалого эсбэшника остаться абсолютно незамеченным остальными. Он тихо попросил меня пройти к Министру, и мы также тихо пробрались обратно, провожаемые косым взглядом Гермионы. Как раз на том моменте, когда я подошёл, Гергинов флегматично пытался высказаться, с безнадёгой глядя на Уолша и Фаджа. Первые три языка мне были незнакомы (и если вам скажут, будто болгарский лёгок для понимания людям, знающим русский – не верьте! Говорю, как человек с порядочным русским и приличным украинским), но вот прозвучали русские слова. И я, вежливо поздоровавшись с Министрами, тихо сообщил Фаджу, что болгарин хочет воды.

   ...Для меня так и осталось тайной отсутствие родных переводчиков и свиты у болгарина...

   Фадж, в свою очередь, посмотрел на меня с возросшим интересом, после чего осведомился, могу ли я понимать болгарина в действительности или это говорит моя интуиция?.. Я скромно выразился в том духе, что, мол, изучал на досуге русский, а болгарин вроде его знает. Вот так буднично я и стал временной заменой Краучу.

   После этого я представился Гергинову, который с явной радостью воспринял появление хоть какого-то средства коммуникации, причём всем Министрам на радостях было откровенно плевать на мой непротокольный вид. Затем мы прошли к трём отдельным креслам для Министров, где я почтенно застыл справа сзади от болгарина и усиленно напрягал мозг, стараясь правильным образом переводить туда-сюда, при этом не забывая ничего – как ни крути, до синхронного перевода мне ещё как до дна Марианской впадины на гвозде.

   В принципе обстановка на переговорах была тёплой и непринуждённой. А может, и нет – я не специалист, и разбираться во вторых-третьих смыслах фраз, также как и искать в скрытом смысле ещё один скрытый смысл... короче, мне было влом, лень и неохота, плюс ещё голова малость болела. Тем более что на первый взгляд в беседе о погоде в разных уголках мира и обсуждении новостей ничего военного не было.

   Благо, что на мои отхлёбывания из фляги господа Министры смотрели благосклонно.

   Чуть позже причина подобного благоволения выяснилась. Гергинову и Уолшу было в принципе фиолетово и выбору англичанина они верили. А вот Фа-адж...

   Игра закончилась, и я вздохнул посвободней. Болгария проиграла, но снитч поймал Крам. У меня есть деньги! Ещё деньги. Эх, почему мне всё ещё кажется что "нужно больше золота"?..

   Министры спускались на поле для приветственных речей и награждения. Как-то незаметно рядом нарисовался Крауч, но меня не спешили отсылать назад. И вот, пока мы спускались на стадион, Фадж тихо отделился от тройки Министров, шедшей впереди, и приблизился ко мне, после чего сказал: