Текст книги "Книга листьев (СИ)"

Автор книги: Клод и Марго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Идем.

Они добрались до автомобиля Стефана, припаркованного у тротуара. Тони отобрал у Стефана ключи и сам сел за руль.

– Куда мы едем? – с опаской спросил Стефан.

– Надо выбираться из города. Мы с тобой попали в скверный переплет, но как-нибудь выберемся. Ты пристегнут?

Стефан в потемках нащупал замок ремня и со щелчком вставил его в паз.

– Да.

Тони вел автомобиль на самой большой скорости, которую позволяло ограничение, действующее в черте города. Стефан заметил, что он скрупулезно выполняет все правила дорожного движения. Несмотря на шок от происходящего, Стефан залюбовался им. Тони чуть прищурил свои красивые глаза и подался вперед. Руки его уверенно лежали на руле. Точными движениями он направлял автомобиль в нужную сторону, то немного уменьшая скорость, то снова поддавая газу.

– Машину нам нужно будет сменить. Эта, скорее всего, уже значится в розыске, – заявил он. – Сейчас мы поедем к одному человеку, надеюсь, он нам одолжит свою машину. Тут недалеко.

Спустя пяти минут светло-зеленый «порше» притормозил у служебного входа кафе «Фламинго». Тони со Стефаном вошли внутрь. Стефан впервые попал в такое место с черного входа и с интересом оглядывался. Тони окликнул какого-то парня и попросил позвать Стива.

– Подожди меня здесь, – приказал он Стефану.

Стефан так и не узнал, о чем беседовал Тони с подошедшим Стивом. Тот окинул Стефана взглядом с ног до головы и безмолвно кивнул в ответ на его приветствие. Потом они с Тони ушли куда-то.

Тони вернулся пятнадцать минут спустя, держа в руках ключи от машины.

Они вышли из бара, Тони уверенно направился к низкой спортивной машине, выкрашенной в темно-синий цвет.

– Все вещи с тобой? – спросил он, прежде чем открыть ее дверцу.

Стефан продемонстрировал ему набитую сумку.

– Бумажник?

– В кармане.

– Хорошо, тогда поехали.

– Куда теперь?

– Теперь в аэропорт. У меня есть одно местечко, о котором никто не знает. Там мы сможем отсидеться и подумать, как быть дальше. Надеюсь, тебя не укачивает в самолетах?

Он с улыбкой обернулся к Стефану. Тот с усилием рассмеялся в ответ на его незатейливую шутку.

Автомобиль Стива мчался по шоссе, освещенному холодным светом фонарей. Мимо проносились темнеющие поля. Дорога до аэропорта заняла полчаса. Машину они оставили на платной стоянке. Тони заплатил за три дня.

В здании аэровокзала он оставил Стефана в ресторане, а сам отправился покупать билеты. Стефан машинально заказал две порции судака в кляре, заливное из камбалы и какой-то салат. Страх и напряжение разбудили в нем аппетит. Только когда принесли заказ, он с удивлением обозрел его и по обилию рыбных блюд сделал для себя открытие, что ресторан специализируется на них.

Тем временем вернулся Тони, посмотрел на еду и сказал:

– Молодец.

– Вылет через три часа, – сообщил он, жуя с набитым ртом. – Летим в ***.

Стефан кивнул.

– Классное местечко в горах. Свежий воздух, природа и полное отсутствие любопытных. Я его обожаю.

Стефан снова кивнул. Он был очень голоден, но, положив в рот первый кусочек еды, понял, что она не лезет ему в горло. Тони взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза:

– Устал, малыш? – спросил он.

Стефан невольно стрельнул глазами во все стороны, не видит ли их кто-нибудь. Официантка и бармен смотрели на них с удивлением. Тони, проследил за взглядом Стефана, но не обратил никакого внимания на посторонних.

– Хочешь, снимем комнату на несколько часов? Ты поспишь.

– Нет.

– Как знаешь. Смотри.

Тони наконец убрал руку. Стефан с облегчением принялся резать судака.

7 апреля.

Я пишу свой дневник там, где в жизни не ожидал казаться. Мы в, если так можно выразиться, в загородном доме Тони. Я не иронизирую, он за этот дом кучу бабок отвалил, мне это ясно и без объяснений. Тут все здорово, и я не могу не восхищаться, хотя и нахожусь в таком положении, когда пора бы о душе подумать, а не о том, где я оказался.

Во-первых, место. Это горы, точнее, предгорья: дикий лес, горная река с водопадом, огромные деревья, все цветет по случаю весны, воздух – хоть ложкой ешь, с каждым вздохом я просто чувствую, как из меня толпами спешат наружу хронические болезни. Хочется лечь на траву и смотреть в небо, забыв обо всем.

Сам дом – одноэтажное бунгало, оснащенное по последнему слову техники, обставленное с таким вкусом, что, похоже, здесь поработал профессиональный дизайнер. Темное дерево, индейские украшения, одеяла, пледы, в плите на кухне можно приготовить быка, ну о всяких там ваннах-джакузи и прочей ерунде я не говорю. Видно, именно сюда Тони и хочет удалиться на покой. Когда всех убьет, кого надо.

И совсем не смешно. Он на моих глазах застрелил типа, который за нами следил, зрелище было еще то; и вот что странно: я никогда не видел ничего хорошего в убийстве, но когда Тони “работает”, как он это называет, он выглядит, как ангел мщения, просто сцена из боевика с участием Тони Бандероса и вашего покорного слуги в эпизодической роли. Шучу я потому, что мне страшно.

Все началось утром, три дня назад. Мы вышли пройтись после бурно проведенной ночи и основательного завтрака. Я до сих пор не знаю, что на нас нашло, но те несколько суток после его возвращения, которые мы провели у меня, мы совершенно забыли о любой возможной опасности. Ну ладно, я идиот, необстрелянная штафирка, какая опасность мне угрожала в жизни? Разве что повеситься с тоски. А он чего? Ну, в общем, так, прошли мы два квартала, и тут он весь напрягся, незаметно, но я-то вижу, и говорит мне, весело улыбаясь:

– Быстро пошли домой.

Я спорить не стал.

Дома он покидал вещи в сумку, я тоже собрался, он мне быстро объяснил, что к чему, что за ним пришли, и через заднюю дверь – на улицу. А там уже был этот тип. Только Тони оказался быстрее.

Потом он занял машину у какого-то своего сомнительного друга, дальше – самолет, и вот мы здесь.

Не знаю, я думаю, они нас найдут, и Тони тоже это знает. Просто ему нужно время на подготовку. Он привез меня сюда, уложил в постель – я просто падал от усталости – и куда-то смылся. Я проснулся утром и понял, что этот холостяцкий коттедж для интимных встреч с красивыми женщинами превратился в импровизированный оружейный магазин. То ли Тони предполагает отсидеться и отбиться здесь, то ли еще что. Еще он купил машину, джип, и привез мне кое-какие книги, это хорошо, потому что я, кажется, знаю, где ключ, о котором говорил Исмаэль. Но мне нужно еще время, еще три дня хотя бы, а лучше неделю.

Тони учит меня стрелять и, к собственному удивлению, я не только попадаю, но и стал получать от этого удовольствие.

Такие дела. Страшно подумать, как все быстро поменялось. Но я ни о чем не жалею, я так счастлив, как никогда в жизни. Это и есть то, что я хотел: не только любить и быть любимым, но и участвовать в жизни того, кого любишь. Ну а если это такая жизнь, что поделаешь? Возлюбленных, как и родителей, не выбирают.

9 апреля.

Ну вот, началось. Сейчас наступило затишье, и я, как параноик, опять схватился за дневник. Это меня успокаивает. А нервишки уже ни к черту от этой пальбы. Как ни странно, но я совершенно не боюсь, что меня убьют, просто чувствую себя, как угорь на горячей сковородке, все время хочется забиться в угол и прикрыть голову руками. Хотя угри так не делают.

Их обнаружил Тони, когда они были в двух милях от дома. Я не знаю, как, похоже, у него есть какое-то следящее устройство по периметру. Их было восемь человек, все вооружены, и, честно говоря, я так и не понял, что они хотели: забрать нас и Книгу, или убить нас и забрать Книгу. Так или иначе, они всего-навсего разбили окно в гостиной и переколотили кое-какие бьющиеся предметы. Семерых из них убил Тони, а одного – я, и нисколько этим не горжусь.

Просто когда они появились, Тони сунул мне пистолет и велел оставаться у окна. Я так и сделал, и отлично видел, как он расправился с тремя из них, совершенно бесшумно, просто подойдя сзади и перерезав горло одним движением. Я ничего в этом не понимаю, но, похоже, основной их ошибкой было то, что они пошли к дому врассыпную. Четвертый заметил моего друга раньше, чем тот успел оказаться у него за спиной, правда, пистолет у него Тони вышиб сразу, но еще несколько минуту я наблюдал, как они пытаются уложить друг друга на лопатки, а стрелять боялся, но тут появился пятый, и я понял, что он сейчас убьет Тони. И тогда я выстрелил. Я совершенно не ожидал, что попаду, но надеялся, что я хотя бы отвлеку его, но он упал тут же, я не знаю, уж каким чудом, но пуля угодила ему в голову. У меня тряслись руки, я перевел взгляд на Тони, который уже аккуратно укладывал своего противника на дорожку, голова у того болталась, видно, шея была сломана, Тони показал мне большой палец в знак одобрения, как будто я гол забил, честное слово. И ушел за дом. Оставшиеся услышали выстрел, и началась пальба. Остального я не видел, только звон разбитого стекла, и кто-то один раз ужасно закричал.

Тела мы отнесли в лес. Я думаю, что у меня ужасный нервный стресс, просто он пока никак не проявляется, потому что я не могу расслабиться. Тони говорит, что надо уезжать, а в моей несчастной голове есть только одна мысль, мне почему-то кажется, что этот дом – надежное убежище, самое надежное, хотя бы потому, что кругом лес. Теперь лес перестал пугать меня, напротив, он представляется мне чуть ли не покровителем, спасением от любой опасности, может, потому, что последнее слово в Книге было словом Леса? Тони выслушал меня и не стал сопротивляться. Мне осталось совсем чуть-чуть, и я буду знать где ключ. Сейчас опять займусь Книгой, Тони где-то ходит, наверное стережет нас.

***

Тони приходил в себя медленно, поэтому грохот раскрываемой двери застал его врасплох. Его ослепил поток света. Тони поспешно закрыл распухшие веки. Он и так успел заметить единственное, что должно было интересовать его в данный момент. Человеком, который открыл дверь и вошел в комнату, был Элдинг.

Тони сидел на низком неудобном сидении, придвинутом вплотную к стене. Запястья охватывали кольца наручников. Тони хорошо знал эту комнату и это сидение. Он не чувствовал страха. Наоборот, проникая сквозь сонное оцепенение, его сознанием завладевал гнев. Ведь он предупреждал Стефана, что им надо уехать. Если Элдинг разыскал их, он не отступится, пока не получит свое. Но Стефан вцепился в их горное убежище всеми руками и ногами, и ему удалось настоять на своем, хотя Тони прекрасно понимал, что для них оставаться на месте – верх самонадеянной глупости. Тони злился на себе еще больше, чем на Стефана. Он должен был настоять на своем, в конце концов, он лучше знает Элдинга. Он должен был схватить безмозглого Стефана в охапку и бежать, но вместо этого позволил уговорить себя тем, что Книга почти переведена и осталось только найти ключ, чтобы безопасно владеть ею. Стефан упорно твердил, что ключ находится где-то в горах. Тони предоставил Стефану поступать, как ему заблагорассудится, и они оба попались.

Тони подумал об этом, и неожиданно с восторженной радостью понял, что в руках Элдинга находится только он один. До Стефана Элдингу добраться так и не удалось. Иначе он был бы уже покойником.

В тот день Стефан, едва позавтракав, захватил с собой Книгу и отправился в лес. Тони не пошел вместе с ним. Стефан в последнее время был сам не свой. На лице у него застыло сосредоточенное и угрюмое выражение, говорил он мало и неохотно. Тони поначалу приписывал это вынужденному затворничеству, ощущению постоянной опасности, которая мучает людей, не привыкших к необходимости ежеминутно быть начеку. Он, как мог,  старалсяразвлечь и утешить Стефана, пока не понял, что не страх, а ожидание чего-то, какой-то развязки, является причиной его замкнутости.

Тони убрал со стола, помыл посуду и отправился в гостиную с огромным панорамных окном выбрать себе какую-нибудь книгу почитать. Он уселся прямо на ковер, прихватив несколько подушек с дивана, и пролистал уже с десяток страниц, когда его внимание привлекла какая-то тень за окном. Тони еще успел понять, что она быстро мелькнула по направлению к дому, потом стекло треснуло, какой-то предмет размером с банку пепси упал на ковер, раздалось шипение и в комнате запахло лавандовой свежестью. Тони вскочил. Еще один такой же предмет пробил стекло в новом месте. Тони схватил подушку, прижал ее к лицу и выскочил из гостиной. Он намеревался выбраться из дома черным ходом и укрыться в горах. Он проклинал безрассудство Стефана и свою собственную глупость. Пистолет был при нем. Тони успел прихватить сумку, в которую сложил деньги и документы на случай внезапного бегства. Он выскочил из дома, пригнулся и ринулся к близкому лесу. Он был уже в двух шагах от спасительного укрытия, когда среди деревьев что-то тоненько, убийственно свистнуло, и в шею Тони вонзилась, мелко дрожа, тонкая игла, начиненная ядом. Еще пару мгновений ему казалось, что он бежит к лесу и скрывается в его тени, потом тени сгустились, стали тьмой и поглотили Тони.

Шеф взял за спинку стул, стоящий в центре комнаты и перенес поближе к пленнику.

– Здравствуй, Тони. – сказал он. – Как ты себя чувствуешь?

Тони не ответил. Ослепительный свет ламп болезненно раздражал его глаза.

Элдинг, непринужденно восседающий нога на ногу на своем стуле, печально обвел глазами бетонные, даже не загримированные штукатуркой стены комнатки.

– Вот уж никогда бы не подумал, что мне придется разговаривать с тобой здесь, – проговорил он. – Это место я обычно приберегал для наиболее антипатичных мне людей.

Тони в упор смотрел на Элдинга, а тот старательно отводил глаза. Это обрадовало и удивило Тони. Элдинг не мог выносить его взгляд. Тони ощутил прилив злобной радости. Он не отказался бы снова завладеть Книгой единолично. Она чуть не угробила его, но зато Элдинг, это чудовище в человеческом обличье, больше не имел над ним власти.

– Как же это могло случиться? – Элдинг, наконец, перестал рыскать глазами по комнате, и остановил взгляд на подбородке Тони. – Что с тобой случилось, Тони? Ты всегда был для меня не просто одним из моих людей. Нас слишком много связывает. Я тебя любил раньше и сейчас люблю. Я, должно быть, не слишком хороший человек, потому что всегда был уверен – люди способны на предательство, и я ждал от них этого. Но только не от тебя. Ведь это все ради Книги? Ради нее ты предал меня? Что же она такое?

– Что бы понять это, надо завладеть ею, – коротко ответил Тони.

Элдинг понимающе несколько раз кивнул головой.

– Сначала я подумал, что это Густаффсон переманил тебя на свою сторону, но от этой мысли быстро отказался. Что бы он смог предложить тебе? Деньги? У тебя их достаточно. Работу? Но я же тебя знаю очень хорошо, тебе нигде не будет интереснее, чем у меня. Ответ напрашивался сам собой. Ты узнал нечто такое о Книге, что заставило тебя забыть обо всем, даже о долге, страхе передо мной. Ведь ты меня боишься, Тони? И всегда боялся. Я знаю, что люди думают обо мне.

– Нет, – ответил Тони.

Этим бесконечным потоком слов Элдинг маскировал неуверенность. Он чувствовал, что прежняя почва, на которой держалась его власть над Тони, куда-то делась, и пытался нащупать новую. Тони эти неуклюжие попытки раздражали.

– Может быть, вы скажите мне, что от меня хотите? – поинтересовался он. – И мы закончим? Меня раздражает свет

– Закончим, когда я сочту разговор законченным, – быстро и зло проговорил Элдинг.

Тони умолк. Шеф использовал свой единственный реальный козырь. Физически он был хозяином положения.

– Начистоту так начистоту, – проговорил он после короткой паузы. – Ты, конечно, понимаешь, почему оказался здесь. Это очевидно. Мне нужна Книга. Где она? Я знаю, что с тобой живет Стефан ***, специалист по средневековой оккультной литературе. Вероятно, он переводит для тебя Книгу. Мне нужна сама Книга и записи, которые он сделал.

– Понятия не имею, где Стефан и Книга, – искренне проговорил Тони. – Вы же следили за нами и знаете, что он никуда не уезжал.

– Вокруг лес и горы. Там можно прятаться очень долго.

Тони пожал плечами.

– Ищите.

Элдинг поджал губы и полез в карман пиджака. Он извлек оттуда продолговатый футляр, обтянутый кожей, и открыл его. Внутри находился шприц и несколько ампул, наполненных бесцветной жидкостью.

– Мне очень жаль, Тони, что нам так и не удалось договориться, – проговорил Элдинг, беря шприц в пальцы. Он отбил головку у ампулы и наполнил шприц со сноровкой, развитой многолетним опытом.

Тони знал, что в ампулах содержится подавляющий волю наркотик. Он несколько раз видел его в действии, и результат всегда был впечатляющим и жалким. На короткое время наркотик разрушал личность даже самых сильных и мужественных людей, превращая их в болтливых кукол. Тони брезгливо передернулся. Его утешало только то, что он сам не будет знать, как выглядит со стороны. Он совершенно не боялся сказать что-нибудь лишнее. Тони не знал, где в данный момент находится Стефан, но подозревал, что для Элдинга он также недоступен, как если бы находился на обратной стороне Луны. Это он мог сказать Шефу прямо сейчас и безо всяких наркотиков. Сомнительно только, чтоб Элдинг поверил ему.

Тонкая игла впилась в кожу над его запястьем. По руке вверх быстро распространилось жжение. Тони чувствовал, как струйка посторонней жидкости смешивается с кровью, активно, но безрезультатно отторгаясь ею.

Действие наркотика сказалось незамедлительно. Тони вдруг почувствовал, что в комнате вместо яркого света полумрак, который сгущается в ее углах, словно затканных паутиной. Переферийное зрение перестало воспринимать свет.

«Я снова в доме Густаффсона», – отрешенно подумал Тони.

Он снова был в доме Густаффсона, но теперь не как пришелец, безрассудный грабитель, посягнувший на вещь, опасность которой не дано даже вообразить человеку. Он сам был частью того безумного мирка, который Книга создавала вокруг себя. Мирка, населенного злобными тварями, некоторые из которых прежде были людьми, а некоторые никогда ими не были. Все пространство вокруг Тони пронизало голубое зарево. Он удивился. Ему казалось, что они с Элдингом находятся в тесной комнатке, но теперь ее размеры увеличились почти до бесконечности. Фигура Элдинга была озарена голубым светом. Тони заметил, что вокруг человека свет сгущается и начинает пульсировать, создавая плотную ауру, особенно заметную вокруг головы. Лицо Элдинга было неподвижно, глаза пристально следили за Тони. Но Тони чувствовал, что Элдинг удивлен. Что-то происходило не так, как он рассчитывал.

“Чего он ждет? – подумал Тони. – Почему не задает свои вопросы? Видит Бог, я на них отвечу”.

Ему стало тоскливо в стерильном синем пространстве, в котором, кроме них, не было никого. Тони понимал, что наркотик не оказывает на него своего обычного действия и не знал, радоваться этому обстоятельству или пугаться.

Наручники, туго охватывающие его запястья, вдруг стали совсем свободными. Тони опустил глаза на свои руки и увидел, что они удлиняются и становятся тоньше. Теперь они, точно стебли тростника, свободно проходили в металлические кольца.

– Что за черт! – громко с нотками подступающий истерики в голосе воскликнул Элдинг. Он тоже увидел превращение Тони. С этого момента оно пошло быстрей. Тони оно доставляло удовольствие, хотя он не мог ни остановить, ни ускорить его. Он словно возвращался в истинное состояние, естественно присущее ему. Все его тело уже было продолговатым стеблем. Ток крови, если она сохранилась в нем, стал более интенсивным. Тони нравилось ощущать его. Ногой, ставшей корнем, он мог легко впиться в бетонный пол и раскрошить его. Тони поднялся, расправляя члены. Элдинг отскочил, опрокинув стул, он сунул руку за борт пиджака, где у него был пистолет. Тони уловил блеск стали в его руке, и тут же последовал выстрел. Пуля впилась в растительное тело Тони, разрывая сосуды, нарушая ток его новой крови. Ощущение было ужасным, но не напугало, а разозлило Тони. Похоже, его эмоции находились в непосредственной зависимости от физического состояния. Тони поднялся во весь рост и грозно взмахнул рукой. Точно хлыст рассек воздух. Тони в своей новой ипостаси лишился дара речи, но не смущался этим. Он знал, что может общаться с любым существом, будь то человек, зверь или тварь из иного мира напрямую, воспринимая его мысли и посылая ему собственным. Сейчас в голове у Элдинга должен был звучать оглушительный яростный рев – голос Тони.

Элдинг выпустил в него одну за другой еще несколько пуль, все время отступая к двери. Тони преследовал его, но не слишком быстро. Быстрота ему претила. Он хотел только прогнать наглое существо, посмевшее причинить ему боль. Впрочем, если бы Элдинг находился в пределах досягаемости, Тони, не задумываясь, разорвал бы его на куски.

Дверь захлопнулась перед самым его носом. Тони хлестнул по ней тем, во что превратилась его рука, и побрел обратно в свой угол. По дороге он разбил одну за другой все лампы. Он хотел погрузиться в сон, а свет мешал ему. Он чувствовал, в какие местах внутри него засели пули. Маленькие кусочки металла раздражали его. Он должен был вывести их наружу, и сделать это было легче всего во сне. Тони снова опустился на стул, не потому, что сидеть ему было удобнее, чем стоять, а лишь по инерции возвращаясь на то место, с которого его согнала пальба. Он оперся спиной о каменную стены и легко погрузился в глубокий сон.

Пока Тони спал, тело его постепенно проходило череду обратных метаморфоз. Наркотик, вызвавший их, постепенно разрушался. Очертания человеческого тела проступали в растительном существе, постепенно становились более отчетливыми и телесными. Проявилось лицо с закрытыми глазами, ноги и руки, сжатые кольцами наручников. Но значительно раньше, чем это случилось, на бетонный пол одна за другой с тихим стуком выпали одна за другой все пули.

Поляну в лесу, почти такую же идеально круглую, как он видел во сне, озаряла луна. Такая же полная и круглая. Он сидел в траве, поджав ноги и положив на колени Книгу Листьев. Наверное, Стефан бы удивился, увидев себя со стороны, удивился бы складке, залегшей на лбу, усмешке, кривившей рот, а самое главное, его рассеянные серые глаза приобрели странное, не свойственное им жесткое и острое выражение, словно он вглядывался в невидимую цель. А может этому удивился бы только прошлый Стефан. Этому было все равно, как он выглядит.

Они зря оставили его на свободе. Впрочем, они вряд ли понимали, что попало к нему в руки и как он может это использовать. В любом случае, он отлично понимал, что его возможности безграничны. Ему не надо было узнавать, где они спрятали Тони. То есть делать это обычными, человеческими способами. “Ветер знает все” – пробормотал он и поднялся.

Стефан произнес первое слово и тут же услышал нарастающий мощный гул, свист, шепот, поднимающийся до визга. В нем было все: лепет весеннего ветерка, вой самума, рев урагана, истерические причитания вьюги. Он улыбнулся и произнес второе слово. Когда же его губы выговорили третье, он со странным, животным наслаждением ощутил, что теряет вес и взмывает над поляной, словно перышко. Он легко поднялся над деревьями – сгусток воздуха, прозрачный дым, тень – и понесся на север.

Он нашел их почти сразу. Запах Тони, его сущность, его след, оставленный тут, в сияющем эфире, который для него сейчас наполнял весь мир, было так легко найти. Все это не стоило никакого труда, тем более что Книга была с ним, такая же бестелесная, как и он.

Он проскользнул в щель, в которую и муха бы не пролезла, и оказался внутри дома, стоящего на отшибе, в нескольких милях от города. Тони был тут. Он сидел в подвале, на стуле, и то ли спал, то ли был в обмороке. Его лицо было изуродовано несколькими синяками и ссадиной на губе. В своем призрачном состоянии Стефан ощутил жалость и страшный гнев, ярость на тех, кто посмел дотронутся до его возлюбленного. Он коснулся его лица, Тони застонал, но не очнулся. Стефан, помедлив секунду, выскользнул обратно, теперь у него был план.

Он стал собой прежним в небольшой роще, недалеко от дома и провел остаток ночи, запоминая те слова, который могли бы ему пригодиться. Он не мог взять Книгу с собой, и поэтому собирался ее спрятать.

Дэн увидел его, когда он приблизился к воротам и сразу узнал. Это был то паренек, которого непонятно зачем таскал за собой Тони. Скорее всего, как вероятного заложника, что, впрочем, было глупостью в любом случае, а Тони был кем угодно, но не дураком. Возможно он имел какое-то отношение к заданию, которое Тони так и не выполнил.

Паренек шел прямо к воротам, по дорожке, не прячась и не скрываясь. Дэн подумал, что если добыча сама идет в руки, то это очень хорошо, можно брать, и вышел ему навстречу, подняв автомат. Он был всегда очень осторожен, хотя и гость был без оружия, но мало ли что. Парень остановился в десяти шагах от него, он был в джинсах и голубой рубашке, лицо измученное, под глазами синяки, как с перепою, губы сухие и потрескавшиеся. Дэн не понимал, что ему надо. Он что, пришел сдаваться, предлагать что-то, очевидно то, чего ждал Элдинг? Никакими другими разумными причинами нельзя было объяснить его появление здесь. Дэн сказал негромко:

– Подними руки, – не снимая пальца со спускового крючка.

Парень улыбнулся как-то печально, невысокий, худощавый горожанин, очевидно никогда не державший в руках оружия. И произнес непонятное слово, Дэн ничего не понял, но уже через секунду он забыл о визитере напрочь. Гравиевая дорожка стала расползаться под его ногами, превращаясь в жидкий кисель. Зеленая, только недавно пробившаяся трава, на которую ему так нравилось смотреть, внезапно превратилась в щупальца, впившиеся в его голени и бедра. Его потащило вниз, он дал очередь, инстинктивно нажав на курок, но это было последнее, что он сделал, его рот уже забивала земля, внезапно превратившаяся в чудовище, и поглотившая его в считанные секунды.

Парень подошел к воротам, легко переступив через то место, где только что стоял охранник, а осталось только темное пятно чернозема, быстро зараставшее травой. Он коснулся замка, и по сверкающей стали поползли пятна ржавчины, въедаясь в метал. Через минуту и замок, и ворота рассыпались в труху. И он вошел внутрь.

Следующих двоих он уложил тем же способом, как и первого. Стефану не нравилось убивать, но он не мог иначе. Ему сейчас вообще было все равно, он перешел какой-то внутренний предел, оставив себя прежнего далеко позади. Если надо убивать, чтобы он и Тони могли жить, он будет это делать, чтобы потом с ним не происходило. Он устал от собственных страданий. Он не хотел доживать жизнь с мыслью, что единственный человек, с которым он был счастлив, мертв, и он, Стефан, ничего не сделал ради его спасения. Значит, он будет убивать, пока не убьют его.

И он прошел по резиденции Элдинга, оставляя за собой трупы и рухнувшие двери, казавшиеся нерушимыми стальные перегородки с кодовыми замками.

По всему дому уже визжали сирены тревоги, и Элдинг торопливо спускался вниз, не зная, что остался почти ни с чем. Стефан уложил на месте пятерых его лучших людей – они умерли, задохнувшись дымом, черным дымом лесного пожара, который убил их почти мгновенно, они даже не успели обгореть в странном алом, блестящем пламени, в которое Стефан научился превращаться. Его словно вело какое-то чутье, и, когда Элдинг достиг подвала, Стефан был уже внутри, а в горящем доме наверху не осталось ни одной живой души.

Когда Элдинг распахнул дверь, он увидел, что Тони стоит посредине, разминая опухшие от наручников руки, а рядом с ним находиться этот маленький сценарист, в доме у которого он жил. На взгляд Элдинга, существо совершенно безвредное, тихое и совершенно непонятно зачем Тони понадобившееся. Просто переводчик. Человек, у которого никогда бы в жизни духу не хватило воспользоваться тем страшным артефактом, который попал ему в руки. Если это он устроил весь этот переполох, то Элдинг, убей Бог, не знал, как. Хотя может он все-таки ошибался?.

– Тони, – произнес он, держа в руке пистолет. – Тони, где она? – тон у Элдинга был чрезвычайно мягким, словно он укорял своего любимого сына в какой-то малозначащей провинности. Причем даже не собираясь наказать, а просто разобраться с мальчиком. – Она у него, Тони?

– У него, – Тони мотнул головой в сторону невысокого светловолосого парня, который просто стоял рядом и внимательно смотрел на Элдинга. – Он прочитал ее. Перевел.

На разбитых губах Тони Брайта появилось что-то вроде торжествующей усмешки.

– Понятно, – Элдинг вздохнул. – Где она, говорите. Тони, я сперва застрелю его, потом тебя, он не успеет...

Элдинг не договорил. Пистолет в его руке стал подозрительно мягким и горячим, словно нагретый в рук пластилин. Реакция у шефа была отличной, он отбросил оружие прежде, чем оно превратилось в алый ручеек расплавленного металла.

– Слово лавы, – пояснил приятель Тони. – Очень просто – все имеет свои корни.

И тут Элдинг понял, что боится. Боится их обоих: и этого невысокого паренька с уставшим, бледным лицом и его страшной силы, и Тони, своего воспитанника, его горящих бешенством глаз.

– Подожди, Тони, – проговорил он мягко, не сводя взгляда со своего лучшего сотрудника. – Подожди, давай поговорим...

В подвал уже просачивался дым, становилось жарко. Тони коротко взглянул на своего друга и сказал сквозь зубы:

– Я сам, Стеф. Не трогай его.

Тот торопливо кивнул.

Тони пошел к Элдингу и глаза у него стали совсем нехорошие, никогда шеф не видел у Тони таких глаз. И не успел он подумать, что надо что-то предпринять, главное, убить этого заморыша, потому что именно он представляет собой основную угрозу, как Тони нанес свой удар. Уроки папаши Тана не прошли даром. По-хорошему, даже Элдинг толком не представлял, что может его воспитанник. Он и сам был неплох, но он был старше и только сейчас, уклоняясь и ставя блоки, он понял, какой ценностью владел. Тони был быстр как молния, он был слишком быстрым, быстрее всех, кого ему доводилось видеть, об этом думал Элдинг, о том, что он не должен был так себя вести с Тони, он должен был его удержать любой ценой, он думал об этом даже тогда, когда Тони внезапно, шеф не понял, как, оказался у него за спиной, и Элдинг почувствовал его руки на своей шее и услышал негромкий щелчок ломающегося позвоночника.

Стефан смотрел на Тони. Тот стоял над трупом Элдинга, и Стефан мог поклясться Господом, что никогда не видел у него подобного выражения лица. Губы Тони искривились в ужасной гримасе презрения и ненависти, щеку дергало, суженные глаза смотрели так, словно готовы были испепелить уже мертвое тело. Стефан подошел к нему и взял за руку. Тони инстинктивно дернулся, словно от отвращения, но Стефан не дал ему отнять руку.