Текст книги "Fallin (СИ)"

Автор книги: Klarolinelover

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Девушки рассказали подруге о том, как с помощью общих усилий они избавились от Кая, психопата-колдуна с Иной стороны. Ей было ужасно жаль Аларика, чью девушку тот урод убил. О том, как Стефан вернул чувства и сколько друзья потратили сил, чтобы отыскать Кэролайн.

Много выплаканных слез радости и облегчения позже, и девушки расстались. Но только для того, чтобы встретиться следующим утром и решить вопросы с ее одеждой и переездом из отеля.

Позже ночью, когда Кэролайн легла в постель, одиночество и отчаяние захлестнули девушку. Она опять осталась одна, наедине со своими мыслями. Как бы она хотела рассказать все подругам, поделиться своими переживаниями. Но в глубине души Кэролайн знала, что ни Елена, ни Бонни, никто в мире не сумеет ей помочь. Ей придется все вынести на своих плечах.

Она лежала, и в голове постоянно проносились воспоминания о Новом Орлеане. Она вспомнила, как он бережно обнимал её, когда понял, что необоснованно обидел её и сделал ей больно. Помнила каждое легкое прикосновение его пальцев, словно он боялся поранить её. Но слепая ярость застилала ей глаза. Он был чудовищем, ублюдком, который даже не захотел ее слушать и просто наказал за какое-то преступление, которое сам себе и придумал. За предательство, которое она, по его мнению, совершила. Наказал и тем самым уничтожил все то, что она начинала чувствовать к нему. То, что проснулось в ней в тот момент, когда она включила чувства.

Жалкий лицемер. Лжец. Он без конца твердил ей о том, что никогда не причинит ей вреда, но на самом деле он поступил гораздо хуже. Он не только причинил ей боль, но и нарушил свое обещание. А она, словно дура, искала у него утешения после всего этого и пыталась оправдать его. Он сумел покорить ее сердце, а потом использовал и выбросил. Отослал домой без слова извинения. Он даже не посмотрел ей в глаза после всего!

Слезы медленно катились по щекам Кэролайн, но она яростно смахнула их. Клаус Майклсон в последний раз заставил ее плакать! При их следующей встрече она будет спокойной и твердой. Она больше не станет думать ни о нем, ни о той ночи! Нет, она вообще никогда больше не будет с ним встречаться.

Она заметила на столе конверт, который передал ей Саймон, и быстро спрятала его в тумбочку, закрыв ящик на ключ. Ей было неинтересно, что в нем было. Как только появится возможность, она сожжет его.

Но, несмотря на решимость, последующие дни были самыми трудными в ее жизни. Она смогла выкупить свой дом, но каждый раз, когда звонили в дверной звонок, сердце Кэролайн сжималось от ужаса при мысли, что этим гостем может быть гибрид. Елена и Бонни еще несколько раз пытались завести разговор о том, как именно она включила чувства, но она все время пыталась свести все на нет.

Она редко покидала дом, боясь, что непременно столкнется с ним лицом к лицу. С каждым днем напряжение все росло, пока она не почувствовала, что вот-вот сойдет с ума от беспомощного ожидания, страха и тоски.

Но Кэролайн сдержала обещание, данное себе месяц назад. Она изо всех сил старалась не думать о нем. И больше не проронила ни единой слезинки.

Комментарий от автора, ибо как обычно все не влезает)):

Ну что?))) первый блин вроде не комом, а?) это я про первую главу)) а на очереди вторая))

Эта глава вся о Кэролайн)) Клауса нет вообще, кроме напоминаний)) Я решила, пока нужно сосредоточить внимание на Кэр и том, как она справляется со всей этой ситуацией) А справляется она очень по-девчачьи)) Смотрит сопливые фильмы и заедает свое горе всем, что попадется под руку))Наша Блонди в глубоооокой депрессии)))

Сцену встречи с Еленой я писала с особой трепетностью и осторожностью)пересматривала все серии с посиделками подружек)) надеюсь, получилось))

И да)) это была не опечатка)) в моей истории Бонни и Энзо действительно вместе))не знаю как вам, но мне идея свести их понравилась))) что-то в этом есть)) Я обожаю Энзо и тем самым у меня будет возможность лишний раз упомянуть его или может даже написать сцену с его участием))

Нууу, вроде как все, цветочки)) по-моему, я сказала все, что хотела))

P.S. Я думаю, следующая глава вам особенно понравится, потому что в ней будет… кто?))А кто именно, читайте в спойлере))))

Комментарий к Глава 2

“ – Ну и где эта сволочь, после которой мне пришлось родиться? – окликнул с порога Коул Майклсон. Войдя в салон, он подмигнул своей девушке и дружески сжал руку Клауса, перед тем как со смехом заключить его в объятия.

– Я уже устал, дорогой братец, изобретать причины твоей безмерной любви к Новому Орлеану лондонским красоткам, так что тебе придется самому говорить им об этом, – за свою неосмотрительную шутку древний получил довольно грубый толчок в ребра от своей девушки.

– Шучу, Ди, – он шутливо поднял руки вверх, как бы капитулируя. – Я парень занятой, но мой брат абсолютно свободен. Мы же с тобой не позволим ему тут зачахнуть, верно? Я уже предвкушаю развлечения.

– Поэтому я приехал именно к тебе, Коул.– Клаус равнодушно пожал плечами.

Шатен захохотал и игриво осмотрел его, похлопав пару раз по плечу.– Ты что заболел? Выглядишь просто ужасно, Ник.

– Спасибо, – сухо ответил гибрид, – я тоже в восторге оттого, что вижу тебя. ”

На этом все, мои крошки))) до следующего вторника))))

========== Глава 3 ==========

Роскошный черный Роллс Ройс стоял перед крыльцом «Бойни», огромного трехэтажного каменного здания во Французском Квартале. Обновленная облицовка и тщательный ремонт всех помещений внутри здания были результатом тщательной реставрации и всяческих усовершенствований, вводимых Кэролайн Форбс.

Для гостей «Бойня» оставалась местом, которым можно было бесконечно восхищаться – от комнат с высокими стеклянными потолками на третьем этаже, в которые, казалось, заглядывало небо, до помещений, обставленных с невиданной роскошью и вкусом, сводчатые потолки которых, поддерживаемые изящными готическими колоннами, поднимались на три этажа.

Для Клауса, однако, дом стал местом преследующих его навязчивых воспоминаний, где он теперь был не в состоянии уснуть, а когда все же засыпал, не мог избежать мерзкого кошмара, в котором неумолимо повторялось все, что произошло четыре мучительных недели назад. Этот дом превратился в тюрьму, из которой необходимо было вырваться.

Сидя за письменным столом в просторном, облицованном дубом кабинете, Король Нового Орлеана нетерпеливо слушал одного из своих подручных вампиров, повторявшего инструкции, только что данные ему гибридом.

– Я ничего не упустил?

– Ничего, – коротко ответил Клаус. – Сегодня я уезжаю в Лондон и вернусь через две недели. Если у тебя возникнут вопросы, позвони Марселю или Элайдже.

И с этими словами он встал, стремясь поскорее уехать.

***

Темноволосая брюнетка стояла у большого панорамного окна и смотрела на подъездную аллею.

Давина Клер дождалась, пока два черных Рендж Ровера остановятся у крыльца, и повернулась к зеркалу, чтобы окинуть себя критическим взглядом.

Девушка с тревожным блеском в карих глазах поправила прическу, неотрывно думая при этом о странно коротком телефонном звонке старшего брата ее парня, состоявшемся всего три дня назад, в котором он коротко сказал о том, что собирается приехать в Лондон и навестить их.

Она не любила Клауса Майклсона с тех самых пор, как он пытался ею манипулировать и убил ее школьного друга Тима. Но Давине не посчастливилось влюбиться в его младшего брата, и после того как Клаус помог ей и Ребекке вернуть Коула из мертвых, отношения между ними начали напоминать подобие нейтралитета. Хотя даже спустя два года Давина все еще не доверяла ему.

Она не слишком жаловала Майклсонов, но они были семьей ее парня, и она сама невольно была частью их семьи. Кроме того, она была ведьмой, а они – вампирами, но даже несмотря на это, из-за Коула ей приходилось жить с ними всеми в мире.

Суматоха в вестибюле возвестила о приезде Клауса, и Давина, немного повысив голос так, чтобы ее парень-вампир смог услышать ее своим сверхъестественным слухом, проговорила:

– Твой брат приехал. Может, спустишься и поздороваешься с ним? – сказала она в пустое пространство, но тем не менее она знала, Коул прекрасно слышал ее.

***

Клаус сдержанно кивнул ей и слегка улыбнулся.

– Отлично выглядишь, – заметил он. – Привет.

– Привет, – так же сдержанно ответила девушка. Старые обиды забывались с большим трудом.

– Ну и где эта сволочь, после которой мне пришлось родиться? – окликнул с порога Коул Майклсон. Войдя в салон, он подмигнул своей девушке и дружески сжал руку Клауса, перед тем как со смехом заключить его в объятия.

– Я уже устал, дорогой братец, изобретать причины твоей безмерной любви к Новому Орлеану лондонским красоткам, так что тебе придется самому говорить им об этом. – За свою неосмотрительную шутку древний получил довольно грубый толчок в ребра от своей девушки.

– Шучу, Ди, – он шутливо поднял руки вверх, как бы капитулируя. – Я парень занятой, но мой брат абсолютно свободен. Мы же с тобой не позволим ему тут зачахнуть, верно? Я уже предвкушаю развлечения.

– Поэтому я приехал именно к тебе, Коул, – Клаус равнодушно пожал плечами.

Шатен захохотал и игриво осмотрел его, похлопав пару раз по плечу.

– Ты что, заболел? Выглядишь просто ужасно, Ник.

– Спасибо, – сухо ответствовал гибрид, – я тоже в восторге оттого, что вижу тебя.

– Да брось, – засмеявшись, возразил его младший брат. – Ди уезжает с подругами в Шотландию на две недели. У них там какой-то ведьмовский обмен опытом. Так что мы с тобой будем развлекаться как взрослые мальчики.

Давина лишь закатила глаза на эту фразу.

– Смотри, не слишком тут предавайся веселью. Я серьезно, Коул.

– Я только твой, милая! – шатен наклонился и запечатлел на ее губах крепкий поцелуй. – Я просто поддержу Нику компанию.

Коул заставил брата сесть на диван.

– Мы просто идеальная пара, разве нет? – он указал на Давину.

– И не говори, – мрачно бросил Клаус и, встав, подошел к маленькому столику и налил себе полный бокал виски.

Карие глаза Коула едва заметно сощурились, подчеркнув совсем небольшое сходство между братьями. В отличие от Клауса, Коул был темноволосым, как Элайджа, хотя и лишенным ауры властной силы и спокойствия, окружавшей самого старшего Майклсона. Коул, в отличие от своих братьев, спокойного непоколебимого Элайджи и закрытого и временами вспыльчивого Никлауса, казался куда доступнее и дружелюбнее и, как считали все, в полной мере обладал знаменитым обаянием первородной семьи. Хотя его деланное дружелюбие и постоянно сопровождавшее его веселье и любовь ко всякого рода авантюрам были лишь прикрытием. На самом деле он так же, как и все Майклсоны, имел особую отличительную черту.

Он без колебаний убьет любого, кто встанет у него на пути.

Спустя секунду Коул объявил:

– Ты правда выглядишь просто отвратительно, Ник, – сказал он, облокотившись на спинку дивана. – Но ничего, мы это исправим. Я взбодрю тебя как следует. Как в старые добрые времена.

– Я не сомневаюсь в этом, – угрюмо сказал гибрид, потягивая виски.

– Хорошо, что ты приехал без Элайджи, – Коул положил ноги на журнальный столик четырнадцатого века и скрестил их. – Этот зануда тот еще кайфолом. Кстати, птичка шепнула мне, что скоро он официально станет женатиком. Это правда? Не завидую я Хейли.

– Правда. Не стоит жалеть ее, – Клаус был темнее тучи. – Она прекрасно себя с ним чувствует.

– Как там моя племянница? – Глаза Коула зажглись весельем: – Передай ей, что дядюшка Коул скоро приедет в Новый Орлеан погостить и привезет ей подарок, который приведет ее в восторг.

– Дядюшка Коул, наверное, забыл свой прошлый подарок, от которого в «Бойне» пришлось менять все стекла, – съязвила Давина.

– Брось, Ди, – отмахнулся младший Майклсон, – ей нужно развивать свой потенциал ведьмы. Все это происходит методом проб и ошибок. Ты как никто знаешь это.

– Но не тогда, когда тебе шесть лет, Коул, – строго сказала Давина.

– Мое мнение – чем раньше, тем лучше, – продолжал настаивать на своем Коул. – Ты согласен, Ник?

***

Уже через несколько минут Клаус поднялся к себе. Как только за ним закрылась дверь, Давина обратилась к своему парню.

– С твоим братом что-то не так. Тебе так не кажется?

Однако тот решительно покачал головой:

– Ник не позволит никому вмешиваться в свои дела, и ты знаешь это так же хорошо, как и я, дорогая. Кроме того, он, возможно, всего-навсего решил немного отдохнуть от моей горячо любимой племянницы и ничего больше.

– Просто постарайся не дать ему вырезать весь Лондон, пока меня не будет.

– Конечно же. Тогда мне самому ничего не останется.

***

Сдерживая свое обещание, две недели Коул исподтишка пристально наблюдал за гибридом. Единственным развлечением Клауса оставалась верховая езда, однако до безумия любивший лошадей первородный безжалостно погонял коня, заставляя его прыгать через немыслимые препятствия, и мчался вперед с дерзким безрассудством, почти загоняя лошадь до смерти.

Вечера были заполнены вечеринками и отличной едой, а именно блондинками, брюнетками, рыжими. Коул не особо развлекался, так как знал – Давина будет недовольна, если он перейдет черту. Шутки шутками, но он действительно дорожил ею. Но вот его брат ни в чем себе не отказывал.

Коул каждый вечер изумленно наблюдал, как женщины бесстыдно кокетничают с его братом, делая все возможное, чтобы привлечь его внимание. Иногда лицо Клауса озарялось прежней ленивой улыбкой при каком-нибудь остроумном замечании одной из женщин, но глаза по-прежнему оставались печальными. И в конце концов все это заканчивалось смертью очередной красотки. Его брат редко пускался в массовые убийства без необходимости с тех пор, как у него родилась дочь, но в эти дни он был почти таким, как раньше. В те времена, когда и сам Коул любил дебоширить и убивать.

Прошло уже двенадцать из четырнадцати дней, и гости собирались уезжать на следующее утро. Вечером все собрались в гостиной, и пристальный взгляд шатена с неизменной тревогой постоянно останавливался на Клаусе.

– По-моему, твой брат раздумывает над тем, сколько девушек он убьет сегодня. Похоже, он всерьез решил избавиться от всех женщин в этом доме, – заметила находящаяся под внушением Дженет Кембридж, игриво кивнув на стоявшего в одиночестве у окна Клауса, рядом с которым лежала очередная мертвая блондинка.

Клаус услышал Дженет, однако не подумал галантно разуверить ее в столь нелестном мнении, а лишь лениво подошел к ней и, медленно улыбнувшись, одним быстрым движением свернул ее шею. Подняв бокал, он сделал большой глоток бренди и вернулся к окну, опять начав наблюдать, как низко нависший туман клубится и растворяется в темноте.

***

Клаус увидел отражение Дженет Кембридж в оконном стекле и услышал ее низкий гортанный смех. Всего несколько месяцев назад он бы сполна развлекся с ней, прежде чем убить ее, а возможно, и вовсе не трогал бы ее. Но сейчас… его просто раздражали все женщины. Их глаза не были ярко-голубыми. Они не смотрели на него дразнящим, оценивающе-дерзким взглядом, не таяли в его руках, охваченные приливом вожделения. Дженет слишком доступна, слишком рвется угодить, как, впрочем, и другие женщины. Они не спорили с ним, не вступали в словесные сражения и не отталкивали его с неизменным упорством. Они не были изменчивыми, живыми и жизнерадостными, остроумными и искренними. Они не были… Кэролайн. Поэтому он просто избавлялся от них. Быстро.

Он осушил бокал, чтобы заглушить боль, ударившую в сердце, когда он мысленно произнес это имя. Что она делает сейчас? Наслаждается компанией Стефана? Стефан Сальваторе способен утешить ее, заставить смеяться и радоваться, забыть обо всем. Он больше подходит ей, решил Клаус, задыхаясь от нестерпимой муки.

Он не был безжалостным зверем и животным. В отличие от него, Стефан даже с отключенными чувствами мог контролировать в себе Потрошителя. Он же, как настоящий слабак, озверел и потерял способность трезво мыслить. Все это было после обращения, и Клаус со страхом подумал, что было бы, если бы он был в облике волка в этот момент. Он бы разорвал ее на части.

Он продолжал терзать себя, вспоминая, как она шепнула в тот вечер: «Я собиралась сказать, что хочу остаться».

И он, жалкий ублюдок, высмеял ее! Злобно, намеренно унизил и подчинил ее себе. И когда все-таки нашел в себе мужество отстраниться, она обняла его и заплакала. Черт возьми, он фактически изнасиловал ее, а она рыдала у него на груди.

Клаус с усилием заставил себя не думать о той ночи. Он предпочитал более утонченную пытку и поэтому изводил себя воспоминаниями о счастливых мгновениях вместе с ней: вот она беспечно усмехнулась ему на балконе в первый вечер в Новом Орлеане, тогда она буквально парила в воздухе от того, что он позволил ей пить кровь человека.

Гибрид по-прежнему ясно видел ее в казино на вечере открытия. Он был зол на нее, но даже тогда не мог сдержать чувства гордости, когда она разговаривала с Сибил.

Он вспомнил тот вечер, когда они стояли и целовались, перед тем как она увезла Хоуп. Он был словно малолетний подросток на свидании в средней школе. Господи, каким она могла быть теплым, нежным, любящим созданием… когда не становилась упрямой, мятежной и… самой чудесной в мире.

Он закрыл глаза, проклиная себя за то, что вообще позволил ей покинуть «Бойню». Надо было закрыть ее там и не дать уехать. А потом… потом он сумел бы оправдаться и заслужить ее прощение.

Клаус со стуком поставил бокал на столик и, не обращая внимания на гостей и брата, направился к выходу. Нет, он ничем не мог исправить омерзительное преступление, совершенное в ту страшную ночь. Ничем!

***

Гости уехали рано утром, и братья отпраздновали свой последний вечер вместе, намеренно, неспешно, решительно напиваясь до бесчувствия и осушая бутылку за бутылкой. Они предавались воспоминаниям о проделках далекого детства, а когда тема была исчерпана, начали рассказывать друг другу непристойные истории, оглушительно хохоча над пошлыми шутками и продолжая пить.

Клаус потянулся к графину с бренди и вылил последние капли в пустой бокал.

– Господи! – охнул Коул, восхищенно наблюдая за братом. – Да ты в-выпил… Ос-сушил… прикончил весь чертов бренди! Я видел тебя таким пьяным раз пять за тысячу лет.

Он схватил еще один хрустальный графин и подвинул брату:

– Посмотрим, как ты справишься с виски.

Клаус безразлично пожал плечами и вынул пробку из графина.

Шатен затуманенными спиртным глазами наблюдал, как гибрид наполняет бокал до краев.

– Какого черта ты пытаешься это сделать? Желаешь утонуть в спиртном, Ник?

– Пытаюсь, – сообщил Клаус с гордым, но абсолютно пьяным тоном, – раньше тебя впасть в забытье, и будь что будет.

– Вероятно, тебе это удастся, – кивнул Коул. – Ты всегда во всем меня опережаешь. С твоей стороны было очень несправедливо вообще родиться, старший братец.

– Верно. Я не должен был этого делать… жаль, что так случилось… но она… она жестоко отплатила мне… За все…

Хотя язык его слегка заплетался, в словах было столько беспросветной боли и отчаяния, что Коул, вскинувшись, пристально уставился на брата. Когда в последний раз Клаус сожалел о чем-то? Никогда.

– Кто отплатил тебе за то, что ты родился?

– Она.

Коул тряхнул головой, отчаянно пытаясь выгнать алкогольные пары, туманившие мозг, и сосредоточиться.

– Кто это… она?

– Голубоглазая ведьма, – мучительным шепотом выдавил Клаус. – Кэролайн заставляет меня платить. Она – расплата за все мои грехи.

– И чем ты заслужил такую месть?

– Забрал её с собой, – хрипло пробормотал первородный. – Поселил в своем доме. Исполнял любые её капризы. Но она не включала их.

Он поморщился и одним глотком осушил половину бокала.

– Как бы я ни старался, что бы ни делал, она не хотела их включать, – поправился он. – Я не знал, что делать. Она спала с другим за моей спиной. Нет… – поспешил поправиться он. – Это я т-так… п-подумал… и…

– И ты… – тихо охнул Коул.

Лицо Клауса превратилось в страдальческую маску. Он протянул руку ладонью вверх, словно умоляя младшего брата понять его, но тут же уронил ее.

– Я не поверил, что ей… – процедил он. – Не хотел мыслить здраво… пока не взял ее… ее крик до сих пор у меня в голове…

Напряженная тишина, воцарившаяся в комнате, внезапно разлетелась, словно хрупкое стекло, из груди Клауса вырвался нечленораздельный звук.

– О Боже, я причинил ей столько боли! – с мукой простонал он. – Ей было больно, Коул! – Он закрыл лицо ладонями и хрипло прошептал:

– Я истерзал ее, а она… она плакала у меня на груди… потому что искала утешения… брат, – в отчаянии вскричал он, – она хотела, чтобы я обнимал ее, пока она плачет.

Клаус опустил голову на руки, наконец впадая в оцепенение, к которому так стремился. Измученный голос звучал так тихо, что Коул едва его слышал.

– У меня до сих пор в ушах звучит ее плач. Правду говорил Майкл – я животное, зверь, ублюдок. Мне незачем было рождаться.

Коул в потрясении уставился на гибрида, пытаясь восстановить из несвязных фраз всю историю.

Очевидно, его самоуверенный, непробиваемый старший брат отдал сердце какой-то голубоглазый девушке по имени Кэролайн.

Действительно, кажется, Ребекка несколько раз упоминала в разговорах, что Ник привез с собой из Рима какую-то девушку и что он буквально сдувает с нее пылинки.

Клаус сдувает с кого-то пылинки? Это был наибольший бред, который только можно было придумать. Коул привычно отмахнулся от этой истории, зная, сколько у его брата было женщин за всю его жизнь. На мгновение в пьяном мозгу проскользнул образ светловолосой дерзкой красотки в баре в Мистик Фоллс. Она тогда сказала, что умрет от жажды, но не выпьет с ними и стакана воды. Неужели эта загадочная голубоглазая ведьма – она?

Потрясенный Коул по-прежнему не сводил глаз со старшего брата. Невероятно, чтобы Клаус, всегда относившийся к женщинам со смесью спокойной терпимости и непринужденного снисхождения, мог опуститься до насилия. И почему? Потому, что девушка отказалась включать чувства? Потому, что он ревновал? Невероятно! И все же доказательство было налицо – угрызения совести жестоко терзали его старшего брата.

Коул вздохнул. Клауса всегда окружали самые блестящие женщины. В отличие от самого Коула его старший брат никогда не любил недалеких женщин (Давина была исключением). Клаусу нравилось, когда у его спутницы были хоть какие-то мозги. Но в то же время он никогда не позволял женщине иметь над собой власть. Правила устанавливал лишь он один. Кэролайн, должно быть, особенная и очень много значит для брата, поскольку тот, очевидно, отчаянно любил ее и любит сейчас.

Не исключено, устало подумал Коул, что девушка тоже к нему неравнодушна, если обратилась к гибриду за утешением после того, как тот силой заставил ее покориться.

***

На следующее утро братья пожали друг другу руки на крыльце, оба болезненно морщась от яркого солнца. Давина холоднее обычного попрощалась с Клаусом и тут же набросилась на Коула:

– Он ужасно выглядит!

– А чувствует себя еще хуже, – заверил Коул, возвращаясь в дом. У него еще никогда не было такого похмелья. – Моего братца словно переехал товарный поезд. Это довольно редкое явление.

– Коул, – твердо заявила ведьма, – я все слышала. Я приехала раньше и…

Лицо младшего Майклсона мгновенно превратилось в каменную маску.

– Тебе не нужно было это знать. Ник разоткровенничался в пьяном бреду, но если он узнает, что ты все слышала, он будет в ярости. Он никому не позволит вмешиваться в свои дела, Ди, и никто не должен знать о его слабостях.

– Как он мог решиться на подобное?

– Я не совсем понял, что им двигало, – осторожно начал Коул. – Очевидно, девушка ему не безразлична и он, как мужчина…

– Не вешай мне эту лапшу на уши! – запальчиво перебила Давина. – Думаешь, это оправдывает его?! Он изнасиловал девушку, Коул.

– Мы не знаем всех подробно… – поспешил оправдать своего брата первородный, но был нещадно перебит яростным взглядом.

– Боюсь предположить, на что еще способен твой брат. И часто он так поступал? Насиловал тех, кто отказывался ему подчиниться?

Теперь настала очередь Коула просверлить свою девушку напряженным взглядом.

– Ди, прекрати. Ты не знаешь…

– Я знаю то, что твоему брату ничего не стоит искалечить кому-нибудь жизнь. Ему совершенно наплевать на чувства кого бы то ни было, если это не он сам. Как ты можешь защищать его? После того, что он делал с тобой, после того, как ты веками лежал в том гробу. Он не дал мне воскресить тебя, когда у меня была возможность.

Давина и Клаус никогда не были лучшими друзьями, но в последние несколько лет им удавалось сохранять хоть какое-то подобие нейтралитета, но услышанное вновь распалило не до конца утихнувшую неприязнь ведьмы к гибриду.

Коул швырнул на стол крышку от хрустального графина восемнадцатого века и залпом осушил стакан с виски.

– Он делал ужасные вещи, я делал ужасные вещи, так же как и Ребекка, и Элайджа. Мы все одного поля ягоды. Ник несет в себе лишь разрушения. Я знаю это. Он может разрушить миллион судеб, сделать тысячи зверских поступков, но он не насильник! Он никогда бы не опустился до такого. Наверняка у него была веская причина. Я не оправдываю его, но я не хочу вешать на моего брата ярлык, не узнав все наверняка.

– Почему ты защищаешь его? После всего, что он сделал.

– Он мой брат! Моя семья! А семью не выбирают, Ди. Ты сама это знаешь!

Давина ничего не ответила и оставила первородного задумчиво смотреть в окно сада.

***

Спустя два дня Клаус задумчиво крутил в руках ручку и вспоминал подробности его встречи со своим юристом месяц назад. Подробности того утра он будет помнить всю оставшуюся жизнь.

Гибрид открыл тяжелый резной ящик письменного стола, вынул незаполненный чек и уставился на листок белой бумаги, словно на миг вернувшись в прошлое.

Он не мог поверить, что дело действительно дошло до этого. Ведь всего несколько недель назад он был уверен, что все завершится тем, что она останется с ним здесь, в Новом Орлеане.

Он вынудил себя взять ручку и написать несколько слов:

«Пожалуйста, прими мои искренние пожелания счастья. Надеюсь, вам со Стефаном будет хорошо. Обо мне ты больше никогда не услышишь».

Клаус поколебался, зная, что Кэролайн придет в ярость из-за денег и дома во Франции, который он решил ей подарить. Так он будет знать, что у нее все хорошо.

Гибрид прочитал документ, поставил подпись и быстро запечатал конверт, не в силах больше вынести вида написанного на нем.

– Это еще не все, – объявил он, когда юрист, решив, что его миссия выполнена, сделал попытку встать. – Я хочу, чтобы право собственности на все это и чек могли быть приняты и обналичены в любое время. Когда она захочет.

– Конечно, мистер Майклсон. Я обещаю, что все юридические гарантии будут соблюдены. Вы можете не волноваться об этом.

– Тогда все, – жестом он дал знак юристу, что тот может быть свободен.

После ухода адвоката гибрид устало рухнул в кресло. Клаус прислонился головой к мягкой кожаной обивке и закрыл глаза.

– Милая, – выдохнул он, – и как я сотворил с тобой такое? – прошептал он.

Решительным жестом он осушил последнюю бутылку с виски и бросил ее где-то возле стола. В коридоре послышались шаги. Это был Саймон, который должен был отвезти ее в Мистик Фоллс.

– Ты звал меня? – вампир зашел в кабинет Клауса и спокойно сел на диван.

Злобно выругавшись, он дернулся к столу и схватил стопку бумаг, накопившихся в его отсутствие. Пора приниматься за дела. Нужно забыть об этом, пока он не спятил окончательно.

Клаус с железной решимостью делал все, чтобы навсегда забыть о девушке. Он погрузился в работу, проводя целые дни над отчетами по поводу дел в доках, даже принял участие в делах казино. Он так загонял Саймона, что тому пришлось нанять помощника. Он встречался с партнерами, поверенными, управляющими делами. Снова начал погружаться в жизнь сверхъестественных фракций Нового Орлеана, которым практически перестал уделять внимание, пока Кэролайн была в его доме. Он работал, пока не наступала ночь и не приходило время ехать на какую-нибудь вечеринку.

И каждый вечер он был с разными женщинами, надеясь при этом, что кто-то из них затронет какую-то струнку в его сердце, воскресит то, что умерло месяц назад. Но если девушка была блондинкой, Клаус ловил себя на том, что ненавидит светлые волосы, если же она оказывалась брюнеткой – ее локоны были лишены блеска прядей Кэролайн. Если она обладала живым и веселым нравом, то действовала ему на нервы. Пылких женщин он находил отвратительными, а спокойные вызывали в нем желание тряхнуть их за плечи и приказать: «Черт побери, да скажи что-нибудь!»

Но медленно, очень медленно он все-таки восстановил душевное равновесие. И уже начинал думать, что, если постоянно и упорно изгонять из памяти воспоминание о смеющихся голубых глазах, когда-нибудь они перестанут его преследовать.

И по мере того как шло время, Клаус обрел способность улыбаться и иногда даже смеяться.

Примечание от автора (как всегда, все не влезает):

О Коул, моя любимая крошка)) Как же я тебя обожаю)) Надеюсь, вы тоже?)) Как вам встреча со старым знакомым?))

Серьезно, я обожаю этого маленького засранца))) и потому, что я его обожаю, ему была отведена особая роль – выслушать исповедь пьяного в дрезину Клауса))) Коул – первый, кто узнал о том, что произошло в ту ночь))

Я специально выбрала для этого именно Коула, потому что, по моему мнению, совершенно особые отношения в семье (особенно когда у родителей больше двух детей) именно между старшим и младшим братом или старшей и младшей сестрой))) Это особая динамика)) Так, Клаус может совершенно по-разному вести себя с Коулом и Элайджей, так как один является для него младшим братом, а другой – старшим))) это совершенно разный характер отношений))

Хотя чья бы корова мычала)))))я единственный ребенок в семье)))Хе-хе))

В любом случае мне очень понравилось писать этих двоих)))

Ооо, и мы узнали, что он все-таки написал в том письме))) Что думаете о попытке Клауса быть благородным джентльменом?)

Кэролайн в этой главе не было, но она будет в следующей главе)) Её очередь поделиться кое с кем своими переживаниями))

Комментарий к Глава 3

Спойлер :

– Кэролайн, что произошло? – продолжала настаивать Ребекка. Она не собиралась отступать.

– Ничего не произошло, Бекс. С чего ты вообще решила это?

– С чего я решила это? – повысила голос древняя.– Я расскажу тебе, с чего я это решила. Мой брат в приподнятом настроении уезжает из особняка Хэйли и Элайджи, спеша поскорее поехать домой. – Ребекка поднялась с дивана и стала расхаживать по комнате из стороны в сторону. Ее высоченные шпильки стучали по паркету.– Для справки, я видела его в таком хорошем расположении духа всего раз десять за тысячу лет. Так вот, он уезжает домой, на следующее утро я приезжаю к вам, чтобы пройтись с тобой по магазинам, но тебя уже нет,– голос блондинки звонко разносился по комнате. – Я говорю ему: “Ник, где Кэролайн?”, а он мне в ответ: “Кэролайн включила чувства и уехала в Мистик Фоллс”. И он просто ушел в кабинет, закрыв за собой дверь. Первый месяц он вообще не выходил из кабинета и из дома. Он ни с кем не разговаривал и только изредка видел Хоуп. Но теперь все кардинально поменялось. Теперь он уже два месяца как трахает все, что движется, хотя всем ясно, что он таким образом пытается тебя забыть. И ты сидишь здесь как в какой-то ссылке. Ни разу не дала о себе знать хоть что-нибудь! – Ребекка раскинула руки в стороны, тут же задавая вопрос: – Какого хрена происходит, Кэролайн?!