Текст книги "Отдам котёнка в добрые руки (СИ)"
Автор книги: kiriko-kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
========== 1. ==========
Было воскресенье. Прекрасное тихое бостонское воскресенье. Джек неторопливо шёл по Брукуэй-Роуд, прижимая к себе два бумажных пакета с продуктами. В одном из пакетов побулькивала бутылка «Джонни Уокера», обещая спокойный вечер и беспробудный сон.
Магазин был в полутора кварталах отсюда, но Джек пока не перенял американской манеры всюду ездить на автомобиле, хотя автомобиль у него был – подержанная «хонда сивик». У него и жилье было – квартира на втором этаже таунхауса на этой самой Брукуэй-Роуд.
Стоял апрель, чудесный звенящий апрель после долгой холодной зимы. Все подряд – парни в гей-клубах, продавцы в магазинах, соседи по дому – жаловались Джеку на то, как затянулась зима, на то, что сугробы растаяли только к середине марта, на зимние шторма и морозы. Джек кивал. Он ещё не успел привыкнуть к бостонскому климату. Жил здесь только полгода, и зиму провёл в алкогольном сумраке. Пил почти каждый день. Впрочем, Джек и весной продолжал пить каждый день и не то чтобы намеревался бросать.
Когда он повернул на подъездную дорожку, с начинающего зеленеть куста у двери вспорхнула и унеслась какая-то птица. Джек проводил её взглядом и обхватил оба пакета одной рукой, нашаривая ключи. Он чуть не выронил на красноватую плитку, которой было вымощено крыльцо, мобильник, и даже какое-то время подумал, стал бы поднимать его – всё равно ему приходили только оповещения из банка и напоминания о регулярных осмотрах из медицинского центра, которые он игнорировал.
Поднявшись в квартиру, Джек отломил кусок от багета и начал жевать, распихивая продукты в холодильник. Он питался в основном полуфабрикатами и фруктами, раз в неделю позволяя себе поход в хороший ресторан в центре. Американская кухня, английская, итальянская или греческая, Джеку было абсолютно всё равно. Он ходил в рестораны, просто чтобы не сидеть безвылазно в собственной квартире. Он и в магазины-то ходил только за этим.
Но если бы он не выходил из дома, сошёл бы с ума ещё в ноябре.
Хорошо, что были ещё субботы. После вчерашней ночи у Джека до сих пор сладко ломило всё тело, хотя он и жалел, что остался у – как его звали? Мик? Дик? – до утра.
За окном прогрохотал поезд. Первое время Джек каждый раз просыпался , но скоро привык, хотя от шума поездов сотрясался весь дом. Может быть, стоило сменить жильё. Но сначала ему было наплевать, а потом свыкся.
Джек засунул в морозилку готовые замороженные обеды и четыре пинты разного мороженого, дожевал горбушку багета, с удовольствием подумав о том, что Роза бы в обморок упала, если бы увидела, как сын жрёт хлеб без ничего немытыми руками на ходу. Оглядел кухню, собрал всю грязную посуду и сунул в посудомойку. Миссис Шао придёт только во вторник. Как обычно, приберётся и унесёт в стирку грязное бельё. Джек ещё не настолько отчаялся, чтобы отказаться от прислуги, пусть и приходящей.
Он откупорил бутылку, плеснул себе виски, привычно проигнорировав лёд, и сел за ноутбук в гостиной. В квартире было всего две комнаты: гостиная и спальня. Никакого кабинета и уж тем более никакой гардеробной. Впрочем, в Штатах Джек забросил свои повадки модника и щёголя. Никак не мог понять здешние модные коды, если они здесь вообще были. Носил худи, джинсы и свитера, на зиму купил себе ярко-красную с белыми катафотами канадскую пуховую куртку и коричневые кожаные ботинки на меху – и не заморачивался. Он даже в модные магазины в центре не ходил, хотя по деньгам мог позволить себе одеться как дома.
Как дома – не хотелось.
Прихлёбывая виски маленькими глотками, Джек просмотрел новости. «Вести Шайло» – ничего интересного. «Королевский вестник» – ничего интересного. «Вестник Гильбоа» – ничего интересного. Впрочем, в официальных СМИ ничего и не напишут. Ну, того, что могло бы заинтересовать Джека.
«Бостон Глоб» и «Бостон Геральд» делились новостями города за сегодня. Немного политики, немного криминала, новости культуры и спорта, светские сплетни, обзоры фильмов и книг. Джек пообещал себе, что сходит на самые многообещающие фильмы, заранее зная, что всё равно никуда не пойдёт. А вот книги он покупал и даже читал. Книги помогали не сойти с ума окончательно.
Джек проверил почту. Один заказ на перевод, два извещения об оплате предыдущих переводов, спам, реклама. Заказ не срочный, подождёт до завтра.
Джек плеснул в опустевший стакан, подумал, заходить ему на Фейсбук или нет, и решил, что незачем. Воскресенье, лента будет пестреть отчётами об отдыхе в славный весенний день. Даже самые записные сплетники и умники Гильбоа не писали по воскресеньям ничего интересного. А официальные новости Джек знал и так.
Он прошёлся по комнате, включил и выключил телевизор, выглянул в окно – посмотреть на очередной проходящий поезд. Пробежался пальцами по книжным корешкам. Книги – это просто спасение. У Джека была полная библиография Стивена Кинга, куча фантастики, исторические исследования, которые он открывал время от времени, и художественные альбомы – в основном американских художников. Книги Джек уважал, а Кинга ещё и любил. Во-первых, по сравнению с тем, что тот писал, собственная судьба казалась Джеку уже не такой уж и поганой. Во-вторых, Кинг был американцем до мозга костей, и именно его книги позволили Джеку начать лучше понимать страну, в которую его занесло. Ну и, наконец, Джеку просто нравилось, как Кинг пишет.
Первую книгу – «Ловца снов» – Джек купил случайно. Ему попался фильм по телевизору, зацепил, и Джек, отлично зная, что экранизации всегда хуже первоисточников, купил книгу, просто чтобы посмотреть, что именно опустили в фильме.
Потом купил вторую – «Мёртвую зону».
Третью и последующие Джек скупал целенаправленно. И весь конец ноября, декабрь, январь и половину февраля читал, погрузившись в текст с головой, выныривая только для субботних вылазок и походов за едой. Никогда раньше он не читал беллетристику настолько много и целенаправленно. Ему было хорошо и немного страшно – Кинг оказался мастером.
Джек прошёлся вдоль заполненных книгами стеллажей, выдернул толстый том и завалился на диван, включив торшер. Посмотрел на обложку – размытый туманный силуэт мальчика с красным воздушным шариком – и открыл книгу там, где была закладка.
«Глава третья. “Шесть телефонных звонков (1985 г.)”»
***
Брок поворошил стопку распечаток на журнальном столике в гостиной.
– Не всё так плохо, – сказал он. – Вон, Проктор Абрахам, кем он там тебе приходится? Муж племянницы? Это которой? Анны? Чёрт, Анна умерла же, да? В две тысячи пятом? Ну хоть этот Абрахам, – Брок бегло прочитал страницу. – Чёрт. Дом престарелых, альцгеймер и паркинсон.
Он проглядел остальные листы. Умер, умер, умер, умерла, дом престарелых, умерла.
Барнс сидел в кресле и пялился в свой старкфон. Играл в «Камушки». Тупая примитивная игрушка «три в ряд», но Барнса она успокаивала.
Брок, сваливший от родителей в восемнадцать, не очень понимал желание Барнса отыскать хоть какую-нибудь родню. Но уважал. У парня было три сестры и должно было оказаться чёрт знает сколько племянников и племянниц. По факту, одна сестра подалась в монашки и умерла в семидесятом в монастыре Святой Бригитты в Филадельфии, две вышли замуж и остались в Нью-Йорке, но детей у них на двоих было всего четверо – маловато для верующих католичек. Старший из племянников умер от передозировки героином в шестьдесят девятом, не оставив потомства, чёртовы хиппи. Второго убили во Вьетнаме. Старшая из племянниц умерла от рака в две тысячи пятом, а последняя, Мэри Сноу, содержалась доме престарелых в Нью-Джерси и не помнила даже, какой сегодня день, не то что маму с папой. Сами сёстры тоже давно умерли – взросление во времена Великой Депрессии не способствует долгожительству.
Брок понимал нежелание Барнса общаться с более поздними родственниками – для них троюродный дедушка Баки Барнс был скорее персонажем из комиксов и учебников по истории, чем реальным человеком. И вряд ли они, разбросанные по всей огромной стране, так уж много знали об истории семьи. Барнс, последние месяцы собиравший осколки семейной истории, явно знал больше.
– Хочешь, съездим на кладбище к твоим родителям? – спросил Брок. Сам он походов на кладбище тоже не особо понимал. Умер – и умер. Труп. Кусок холодного мяса на прокорм могильным червям. Человека там нет. Человека не стало в момент смерти. Держаться надо за живых, пока они живы. – Кладбище Вашингтон, красивое место.
– Потом, – отмахнулся Баки, снова взявшись за присланные Стивом материалы, в сотый, наверное, раз перечитывая одни и те же строчки. По всему выходило, что у него не осталось никого, кто бы его помнил живым человеком, кого можно было бы назвать родным. Стив, конечно, обещал ещё запустить поиск по базам данных ДНК по северным регионам Америки, а потом и по всему миру, если понадобится, но Баки уже слабо верил в то, что хоть что-то из этой затеи выгорит.
Когда его мозги наконец-то встали на место, когда он определился в жизни, вспомнил прошлое – не только Гидру с бесконечными миссиями, жёсткой дрессурой, стирающими личность обнулениями, но и далёкие сороковые, семью и самого себя, попытался как-то смонтировать полученную информацию, подстроиться, Баки Барнс понял, что оказался один на один с этим незнакомым, по сути, миром.
У него был Стив. Стивен Роджерс – ориентир Баки Барнса ещё с тридцатых. В двадцать первом веке это не изменилось. Стив продолжал скалой возвышаться среди бед и штормов жизни бывшего супероружия Гидры, монолитный, стабильный, никогда не изменяющий себе, верный выбранным однажды принципам.
У него был Брок – совершенно другая степень доверия. Никакой тихой гавани, никакого семейного спокойствия. Брок был похож на войну, на светошумовую гранату, вышибающую напрочь всё, что ещё оставалось в голове после Гидры. Брок никогда не был для Зимнего рукой, направляющей шокер, он сам был электрическим разрядом, проносящимся по мышцам. И когда Гидра приказала долго жить, Баки не смог без своего хэндлера, не справился, разваливаясь на части без человека, привычного собирать свою «винтовку» из того человеческого конструктора, который выдавался ему после обнулений и сна в криокамере.
Но Баки хотелось семью как в старых американских ситкомах, чтобы не полный дом людей, конечно, но хоть кто-то ещё, чтобы на стол в День Благодарения ставить лишние приборы, чтобы спорить с Броком, закупаясь подарками, как когда-то с сёстрами, ломать голову над тем, как бы так провести выходные, чтобы всем хорошо было.
– Может, ты выберешь девушку? – на пробу предложил Стив, когда Баки в очередной раз кривился, читая отчёты о положении дел у внучатых племянников. – Женишься, детей заведёте.
– Детей? – Баки вздрогнул, представив себя в одной комнате с мелким пищащим и пахнущим молоком комочком, трогательно крохотным и таким же хрупким, и отмёл эту идею как несостоятельную. – А Броку и меня хватает.
Стив покачал головой, но больше не заводил эту тему, продолжая помогать в поисках пресловутой иголки в стоге сена.
– Брок, мне непонятны современные веяния и представления о семье, где родственники мало того что годами могут не видеться, так многие ещё и совершенно не интересуются, что происходит с близким человеком и жив ли он вообще. – Баки беспомощно оглянулся на Стива в поисках хоть какого-то подтверждения. – Мы всем иммигрантским кварталом дружили, были большой семьёй, а сейчас этого нет. Ну ладно соседи, но родня… это неправильно.
– Баки, ведь мы и правда с тобой… – Стив замялся, сел удобнее сцепив пальцы в замок. – Ты так много с кем встречался, неужто ни одна из тех дамочек… ну… не воспользовалась возможностью уцепиться за тебя таким вот образом.?
Баки недоуменно моргнул и расхохотался.
– Дамочек я на танцы водил и щупал для отвода глаз. Надо же мне было как-то скрыть, что у меня стояло на лучшего друга, – он подмигнул Стиву и вновь уткнулся носом в бумаги.
– У тебя на меня стояло? – переспросил заалевший щеками Стив.
– Было такое, – отмахнулся Баки. – Не мешай.
Едва постучав для вида, в гостиную Баки ворвался Старк, размахивая какими-то бумагами и полупрозрачными плёнками, покрытыми мелкими упорядоченными тёмными пятнами.
– Я в восхищении от человеческой смелости! – заявил он с порога. – Вот просто в полном восхищении! Вы не поверите! – он швырнул всё, что нёс, под нос Баки. – Барнс, признайся, ты и в Гидре был тот ещё красавчик и сердцеед! Ну, судя по последствиям-то.
– Что за последствия? – немедленно заинтересовался Брок.
Брови Баки сошлись на переносице. Он мало что помнил из семидесяти лет службы, если это можно было назвать службой, но там точно ничего не было такого, чтобы могло привести к… последствиям.
– Тони, а если убавить экспрессии и объяснить толком? Я в Гидре оружием работал и мыслил точно так же.
– Значит, та дамочка текла от оружия, – хохотнул Тони и сел рядом, раскладывая бумаги и плёнки на столе. – Смотри. Вот это – твой анализ ДНК. Вот это – анализ ДНК некого Джека Фрэнсиса, который приехал в США осенью прошлого года из какой-то там европейской дыры под названием Гильбоа. Джек, умный парень, купил себе медстраховку и пошёл обследоваться. Его ДНК исследовали на предмет генетических заболеваний, данные остались в базе. – Тони наложил две плёнки друг на друга, что-то этим иллюстрируя. – Фрэнсис – твой прямой потомок, Барнс, без шуток. Ему тридцать, он твой сын. И, кстати, никакой он не Фрэнсис: я попросил Джарвиса собрать данные; на самом деле твоего сына зовут Джек Бенджамин, и он чёртов принц этой чёртовой Гильбоа. Вот его досье, там интересные штуки.
– Сын? – удивился Брок. – Барнс, когда это ты ухитрился трахнуть королеву?
Баки будто по голове пыльным мешком ударили. Он так и сидел на диване, хватая губами воздух, совершенно не понимая, что вокруг происходит. Какой сын? Какая королева? Что за Гильбоа?
– Брехня, – хрипло выдохнул он. – Зимний всегда на супрессантах был, у него не стояло ни на кого и никогда. И в Гильбоа он помогал местному богатею узурпировать власть за кое-какие заслуги перед Гидрой. Он не мог, не смог бы… – Баки вцепился пальцами в волосы, дернул за пряди собирая мысли в кучку. – Чёрт. Неужто и правда Зимний поимел королеву и заделал ей сына? Брок… – Баки вскинул на него взгляд, сам не зная, о чём хочет попросить.
Когда Баки начал искать родню, всё было легко и просто – найти и по возможности связаться, начать видеться, а дальше, как и положено – совместные праздники, звонки по вечерам. А тут сын. И ладно бы там ему было хотя бы лет семнадцать, ещё можно было бы рассчитывать, что он примет блудного папочку, но тридцать…
Подхватив одну из распечаток, Баки вгляделся в лицо Джонатана Бенджамина, узнавая в нём самого себя.
– Сын…
– Ну, значит, что-то с супрессантами пошло не так, – пожал плечами Брок. – Баки, ты же помнишь, они у тебя выводились часов за восемь. Пропустили один укол, и привет. Зимний был грозен, но горяч, – усмехнулся он. – Даже королева не устояла. Ты совсем не помнишь?
Старк скалился, перебирая бумаги.
– Этот самый Джек живёт в Бостоне, подрабатывает переводами с кучи языков на кучу языков. Деньги у него и так есть, но вот что интересно, парни – в Штаты он, похоже, сбежал. Вот глядите: принц Джонатан Бенджамин, офицер разведки, участвовал в войне – эта Гильбоа всё время воюет. На его отчима, короля Сайласа, было почти удачное покушение, и, по некоторым данным, принца даже короновали, а потом он пропал на три года со всех радаров. Зато Сайлас вернулся. И вот, в прошлом году, Джек появляется в Штатах сразу с двойным гражданством, арендует квартиру в Бостоне и живёт там, никуда не высовываясь и нигде не светясь.
– Посадили за покушение на короля, а потом вышибли из страны пинком под зад? – Брок взял у Баки распечатку и всмотрелся в фотографию. – Баки, он твоя копия.
– Баки, – Стив сжал плечо лучшего друга. – Это ведь именно то, что ты и хотел. Он твой сын.
– Но ему тридцатник, – неуверенно сказал Баки.
– Необязательно вываливать на Джонатана всё разом, – Стив постучал указательным пальцем по одной из распечаток. – Тони прав: принцы просто так в Америку не бегут. Ему помощь нужна. Ты можешь представиться дальним родственником, хотя одного взгляда на вас рядом любому хватит, чтобы понять, но оставлять всё как есть – нельзя.
Стив собрал в одну стопку все распечатки, фотографии и документы, просмотрел, отмечая для себя информацию. Сел рядом с ошеломлённым Баки, обнял за плечи. Если всё выгорит, дорогой ему человек станет чуточку счастливее.
========== 2. ==========
Что делать с котёнком, он не представлял совершенно.
Джек собирался взять машину и поехать в центр – а что ещё делать в дождливую субботу. Но под машиной, на правой передней шине, под крылом, сидел полосатый котёнок с белыми лапками и жалобно мяукал. Джек сначала извёлся, отыскивая источник звука, потом – вытаскивая его. Намок, перемазался, а потом понял, что не может просто бросить этого кошачьего ребёнка: слишком уж тот был маленький и одинокий.
По итогу размышлений Джек отнёс котёнка к себе в квартиру и налил ему молока в чайное блюдце. Котёнок принялся жадно лакать, захлёбываясь и фыркая. Сидя рядом с ним на корточках и гладя худую пушистую спинку, Джек размышлял, что же теперь делать. Он никогда не держал животных и совершенно не представлял, чем котёнка кормить, да и вообще…
Джек отошёл к ноутбуку: в голову пришла хорошая мысль – отвезти котёнка в ветклинику. Пусть его там осмотрят, может, подскажут, что делать. Какая-нибудь клиника точно должна работать прямо сейчас, ведь животные, как и люди, болеют и в выходные.
Клиника нашлась быстро, и до неё было не так уж и далеко. Котёнок сидел на ногах Джека и мурлыкал так, что Джек чувствовал вибрацию сквозь туфли, всё время пока вёл поиски в интернете.
К ветеринару Джек отвез котёнка в картонной коробке из-под зимних ботинок. В клинике, несмотря на вечер субботы, были и люди, и животные. Джек оказался третьим в очереди. Перед ним девочка-подросток держала на руках рыжую морскую свинку с опухшим глазом. Ещё был мужчина с поджимающей лапу маленькой пушистой белой собакой.
Телевизор в холле показывал какой-то канал про животных, по стенам висели рекламные плакаты производителей собачьего и кошачьего корма, большие фотографии счастливых людей, обнимающих своих собак и кошек. К удивлению Джека, ничем не пахло – ни животными, ни дезинфекцией.
– Мистер Фрэнсис, – позвала медсестра. – Мистер Фрэнсис!
Джек вздрогнул и поднялся.
– Да, извините.
Он до сих пор не привык к своей новой фамилии.
Первым делом Джек рассказал врачу – высокой дородной негритянке с короткой стрижкой, – что нашёл котёнка и не знает, что с ним делать.
– Сейчас мы его осмотрим, – доброжелательно сказала врач, – а потом решим.
– Вы можете отдать его в приют, – предложила хрупкая азиатка, медсестра.
Джека передернуло. Приют? А что с ним потом будет? Джек где-то читал, что животных из приюта, для которых не нашёлся хозяин, усыпляют.
– Ну или оставьте котёнка себе, – улыбнулась врач. – Так, это мальчик. Такой славный. Ему около трех месяцев.
Котёнок жалобно и пронзительно мяукал, пока его вертели и мяли руки в голубых перчатках, делали два укола и скармливали какую-то пасту через шприц без иглы. По окончании всех процедур ветеринар села оформлять ему документы.
– Как вы его назовете, мистер Фрэнсис? – спросила она.
Джек озадаченно посмотрел на жмущегося к нему котёнка.
– Не знаю. – Он задумался. – Пусть будет Принц.
– Значит Принц, – согласилась ветеринар. И принялась заполнять ветеринарный паспорт.
Медсестра тем временем протянула Джеку распечатку.
– Вот список того, что будет необходимо Принцу на первое время. Корм, лоток, наполнитель, переноска, подстилка. Магазин товаров для животных находится в этом же здании, вход с другой стороны, там всё есть.
Домой Джек вернулся с котёнком, жалобно мяукающим в переноске, которую Джек устроил на переднем пассажирском сиденье, и полным багажником кошачьего «приданого».
Он не собирался оставлять Принца себе, но и в приют сдавать не хотел. Значит, надо будет дать объявление, а пока Принц поживёт у него. Кажется, в контракте на квартиру был пункт о том, что в ней можно держать животных.
***
Баки зачесал волосы назад, собрал их в хвост, перетянув резинкой, и завис напротив зеркала, разглядывая самого себя.
Ему не спалось. Брок, скорее всего, видел уже десятый сон, а Баки лежал в постели, слепо прожигая взглядом потолок и пытался вспомнить, как так могло получиться, что у него родился сын, а ни он, ни Гидра ни сном, ни духом? Чем таким важным был занят куратор Зимнего, раз допустил злостное нарушение протокола, позволил пропустить инъекции? И как королева – как там её? – подпустила настолько близко способного свернуть ей шею одним не слишком удачным движением убийцу? И не просто подпустила, а ещё и ноги раздвинула. И что на это муж её сказал?!
Одни вопросы. А ответов нет и вряд ли будут. Не ехать же в Гильбоа и не требовать ответа у самой королевы? К тому же Баки было наплевать на случайную любовницу-экстремалку, а вот сын…
Что делать с Джонатаном, Баки так и не мог решить. Вроде тот был уже взрослым и самостоятельным, но во взгляде чувствовался неправильный надлом, будто жизнь раздвоилась на «до» и «после». И это самое «после» жизнью уже не было.
Тони предлагал дать денег и установить слежку. Стив хмурился и напоминал Баки, что тот сам искал родственников, а тут – куда уж роднее и ближе. Так что нечего теперь кобениться, пусть берёт, что судьба сама в руки подпихивает. Старк, гордо именуемый «судьбой», вновь тряс документами, личным примером показывая, какая хуйня может вырасти из уже взрослого мальчика без твёрдой отцовской руки. А Брок привычно молчал, предлагая Баки решать самому.
– Кобель ты, Зимний, – усмехнулся Баки, глядя на себя в зеркало. – Кобель и есть. Королеву трахнул, в штаны к дрессировщику собственному залез. Вот что мне с тобой делать? – Зимний явственно пожал плечами. – С Броком-то ты угадал, а вот королева… Мда, дела. Надо мальчика вытаскивать, как думаешь?
Зеркало не ответило.
Баки глянул в комнату, на мирно храпящего Брока, вздохнул.
Ладно, сам он был рад тому, что у него нашёлся сын, Джонатан, а вот как на всю эту ситуацию смотрит его любовник, Баки думать совершенно не хотелось. Хотя какая Броку разница, один Барнс у него будет или сразу двое, хотя за сына Баки голову откусит даже ему. Вот только Баки пока не понимал, почему так остро воспринимает ситуацию: он ещё не был знаком с беглым принцем, знал о нём только из сводок Старка, но уже любил, тянулся к нему, стараясь хоть как-то уберечь хоть от чего.
Устроившись под боком у любовника, Баки сам для себя решил, что как только наступит утро, он выпросит у Тони квинджет и отправится в Бостон.
***
В дверь позвонили. Джек вздрогнул. К нему никогда никто не приходил. У миссис Шао были свои ключи. Потом Джек вспомнил, что накануне, пьяный в хлам, разместил на городской доске объявление о котёнке. Что же он там написал? Неужели указал адрес вместо телефона? Он мог. Он был совершенно невменяем.
Джек потер гудящую голову, на которой всю ночь промурлыкал сытый согревшийся Принц, и пошёл открывать. Принц вертелся у его ног, и Джек пару раз о него споткнулся.
Уже отпирая замок, Джек сообразил, что он в мятой одежде, небритый и непричесанный, но махнул рукой. Это его дело, как он выглядит с утра в понедельник.
Перед дверью стоял высокий темноволосый мужчина со странно знакомым лицом.
– Привет! – сказал Джек. – Вы за котёнком?
Баки моргнул, опустил взгляд к ногам Джонатана на невразумительный серый мяукающий комок меха.
– Можно и так сказать. Пригласишь?
– Да, входите. – Джек совершенно не разбирался в американском этикете, а мужик выглядел довольно опасным, но у Джека слишком болела голова… и вообще ему было пофигу. Гелвуйского акцента он не слышал – гость говорил как американец. Значит, не наёмный убийца, присланный отцом. Остальное неважно. – Хотите кофе?
Джек вот очень хотел.
– Не откажусь, – одними губами улыбнулся Баки, цепким взглядом осматривая жилище сына. Зметив на полу батарею пустых бутылок, покачал головой, хотя и мог понять: когда рушилась жизнь, не у всех хватало выдержки не ухнуть на дно.
– Значит, котёнок? – подхватив под живот малыша, Баки усадил его себе на колено, погладил меж ушей и едва успел отдёрнуть палец от острых зубов. – Боевой. У ветеринара были?
– Да, – Джек добрёл до кухни и включил кофеварку. – Его зовут Принц. Ветеринарный паспорт есть. Отдам со всем, что для него купил – корм, подстилка, туалет. Только он не спит на подстилке. Исключительно у меня на голове.
Он посмотрел, как Принц ловит гостя за пальцы, норовя укусить острыми молочными зубами. А потом присмотрелся к гостю.
Высокий. Тёмные волосы собраны в хвост. Лицо очень знакомое, но как-то странно: Джек был уверен, что раньше не встречал этого человека. Одет просто – чёрные джинсы, тяжёлые ботинки, худи, синяя кожаная куртка. На левой руке почему-то перчатка. Серые глаза, на вид лет тридцать или чуть больше. Широкоплечий, мощный, очень пластичный.
– Джек, – протянул руку Джек.
– Джеймс, – представился Баки, ответив на рукопожатие. – А зачем отдаёшь, если накупил всего столько? Малыш славный. Или кошек не любишь?
Баки беззастенчиво разглядывал сына, его военную выправку, заметную даже с хорошего перепоя, привычку держать голову прямо, смотреть в глаза, чуть поджимая губы, будто он готов тут же вскочить и вытянуться по стойке смирно. Но взгляд Джека пугал – не было в нём ничего живого: правильно Баки понял по фотографиям, Джек был на грани.
– Никогда не держал животных, – пожал плечами Джек, разливая кофе по чашкам и выставляя на стол сахар и молоко. – Подумал, пока он у меня, пусть ему будет комфортно. В приют не хочу отдавать – если оттуда не заберут за три месяца, Принца усыпят, а я за него отвечаю, что ли.
– Ответственный, – покивал Баки собственным мыслям, добавил, нисколько не тушуясь, в чашку молока и шесть ложек сахара, размешал, стараясь не звякать о тонкие стенки, чтобы не обострять головную боль этому лохматому чуду, и отпил глоток, зажмурившись. – Понимаю. Животное требует ответственности и собранности, – Баки скосил взгляд на пустые бутылки.
Джек только пожал плечами.
– Я мог тебя где-то видеть? – спросил он. – Кажешься знакомым.
Джек отпил свой чёрный кофе и подумал, что вполне мог натыкаться на Джеймса где-нибудь в субботнем клубе. Там столько лиц, которые Джек не пытался запоминать.
Баки вскинул брови, усмехнулся.
– Видел, и не раз. Не стану ходить вокруг да около: я знаю, кто ты, Джек Бенджамин. Примерно представляю, от чего бежишь и почему именно Америка. – Баки подался вперёд. – Здесь легче укрыться, слишком много таких же беглецов. Единственное – почему ты пускаешь свою жизнь по пизде?
– Не твое дело! – Джек вскочил, опрокинув чашку. Кофе закапал со стола на пол, Принц немедленно заинтересовался, подбежал понюхать коричневые капли и звонко чихнул. – Пришёл убивать меня – так убивай, а не полощи мозги!
Баки побарабанил пальцами живой руки по губам.
– Что распрыгался? Сядь и поговорим нормально. – Глянул остро, сканируя. – Хотел бы убить, не стал бы звонить в дверь. Никто и тела бы не нашёл, Джек Бенджамин. Я лишь хочу понять, чего ты хочешь от жизни. И как тебе помочь.
– С какой стати тебе есть до этого какое-то дело? С какой стати кому-то вообще есть до этого какое-то дело?! – Джек поморщился от головной боли, оторвал бумажное полотенце и вытер кофейную лужу. Кинул мокрый бумажный комок в помойное ведро, налил себе остатки кофе из колбы кофеварки: кофе был ему необходим.
Он залпом выпил полуостывшую бурду.
– Всем плевать, – хмыкнул он. – Даже мне плевать. Я в ссылке. И никогда из неё не вернусь. Сдохну раньше, чем кому-нибудь понадоблюсь.
– И всё? Приехал сдохнуть? Свернуть шею в алкогольном дурмане, принц? И мне есть до тебя дело.
Баки расстегнул куртку, вытянув из нагрудного кармана скрученные в трубочку документы и бросил их на стол перед сыном.
В Джеке все было не так, неправильно. Он сдался и не хотел даже по течению плыть, зацепился за крошечное королевство, которое Баки может единолично захватить за сутки без использования спецсредств, и гниёт изнутри, сдабривая боль алкоголем. Такой жизни Баки не желал не то что для своего ребёнка, но и для любого живущего рядом. Медленное умирание – не слишком радостная альтернатива пуле в голову.
Джек развернул бумаги. Вчитался в первый лист. Поднял голову.
– Джеймс Бьюкенен Барнс погиб во второй мировой войне. В сорок пятом году. Я писал аналитику по Ревущим Коммандос в военной академии. О значении роли снайпера в работе спецотряда. Ты полный тёзка?
– Скорее призрак, – усмехнулся Баки, достал из бумажника водительские права и протянул Джеку. – Ты дальше читай, не цепляйся к имени.
– Джеймс Бьюкенен Барнс, – медленно прочитал Джек. – Год рождения – тысяча девятьсот семнадцатый?! Как?! Ты выглядишь на тридцать!!!
– Модификант, – Баки стянул с левой руки перчатку, сжал металлическую ладонь. – Сыворотка, эксперименты, ломка сознания и прочие радости Гидры. Неплохо сохранился, да? – подмигнув, Баки поднялся. – Тебе кофейку ещё накапать?
– То есть ты как Капитан Америка? – спросил Джек. – Кофе кончился. Я сегодня собирался купить. Ты тоже был заморожен? А при чём тут я?
Он быстро пролистал бумаги, наткнулся на заключение о сравнении анализов ДНК и начал сосредоточенно читать. Раз, другой, третий. Подхватил Принца под мягкий животик, посадил себе на колени и принялся гладить. Наконец решившись, посмотрел на Джеймса.
– Признаться честно, я не помню, как вышло с твоей матерью. – Баки потёр шею. – Не слишком вменяемым тогда был. В голове установка и список команд, в крови бешеный коктейль из препаратов. Только совсем недавно хоть что-то снова соображать начал. – Он вернулся обратно на стул, прекрасно понимая, как эта вся ситуация выглядит для Джека. – Начал искать родственников, хоть кого-то среди живых, кто хоть по рассказам помнит меня до всего этого… – Баки снова сжал ладонь. – А нашёл тебя.
Джек очень долго изучающе смотрел то на Джеймса, то в бумаги.
– Значит, это ты мой отец. Мой настоящий отец. Вот как… Интересно, Сайлас знал? Могут быть близнецы от разных отцов, а? У меня ведь сестра – на четыре минуты старше.
Он бросил бумаги на стол и закрыл лицо руками. Если отец… если Сайлас знал, всё становилось на свои места. Всё становилось понятным. Мерзким до невозможности, но зато совершенно понятным. С чего бы Сайласу любить чужого ребёнка? Не вышвырнул, дал образование – и на том спасибо.
