Текст книги "Бабочки (СИ)"
Автор книги: kiriko-kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Джек кивнул, не открывая глаз. Было нечестным впутывать сюда Люсинду, но другого объяснения придумать так быстро не получилось. Пусть Кросс лучше думает, что сможет манипулировать им, угрожая Лулу, но тогда он долго точно не проживёт. Пусть они с Люсиндой Вулфсон и были скорее супругами по расчёту, но она была своей, а своих Джек всегда защищал до последнего.
***
– Ешь, – потребовал Брок, минут пятнадцать пронаблюдав, как Баки ковыряется в тарелке.
– Не хочу, – покачал головой Баки.
Сейчас он снова был похож на свежеразмороженного Актива – лохматый, нечёсаный, который день небритый, угрюмый и хмурый.
– А я говорю, ешь. – Брок стукнул кулаком по столу. – Джек свяжется с нами, а ты свалишься от слабости. Куда такое годится?
– Но если он… – Баки поднял на Брока усталый измученный взгляд. – Если с ним…
– Он у Кросса. Кросс будет беречь его, как золотую курицу, поверь. Ему больше некого посадить на трон.
– Шепард.
– В тюрьме.
– Мишель.
– Не наследует. В Гильбоа майорат, я тебе рассказывал, что это такое.
– Ребенок Мишель.
– Еще не родился, и неизвестно, какого пола будет. Если вообще родится. Не со здоровьем принцессы рожать.
Баки тяжело вздохнул и послушно начал есть, механически перемалывая пищу.
– Послушай, – смягчился Брок. – Я тоже беспокоюсь за него. Мне тоже не хватает нашего малыша. Но пока мы можем только ждать и сидеть, не высовываясь, чтобы король не вспоминал о том, как мы упустили его сына. Нам тоже нельзя подставляться. Понимаешь?
– Понимаю. Но Джек…
– Всё с ним будет в порядке. Он даже не пил последний месяц.
– Я хочу знать, где он.
– В резиденции Кросса в Шайло, – неохотно сказал Брок. – И нет, ты не понесёшься туда проверять, как он и что с ним.
– Я могу куда угодно прийти и уйти незамеченным, – приободрился Баки.
– Вы повиснете друг на друге, начнете ебаться и спалитесь, – возразил Брок. Подумал и добавил: – Я бы тоже спалился. Джек, он…
– Ага, – согласился Баки. – Значит, просто ждём?
– Собираем информацию и ждём. Кросс что-то затевает, уже совсем скоро.
***
Когда ещё через пару дней приехала Роза, Джек готов был броситься ей на шею, бесконечно объясняться в любви и по-детски просить забрать его из этого чёртова дома обратно во дворец.
– Сынок, – мрачно поздоровалась королева, холодно глянув на сына, отстранила его в сторону, проходя в дом. – Я рада, что ты жив, что ты нашёл где укрыться. Пойти против отца было самой глупой твоей затеей. Не знаю, что ты хотел доказать, но Сайлас в ярости.
Роза отошла к окну. Джек видел, что она сильно похудела, осунулась, став тенью прежней себя. Видимо, разлад в семье ударил по ней намного сильнее, чем он мог себе представить, но Джек ничего не мог с этим сделать. Они никогда не были нормальной среднестатистической семьёй, да и семьёй вообще.
– Что происходит? – спросил Джек, обняв мать за плечи.
– Твой отец, – всхлипнула Роза, теряя всю напыщенную строгость. – Он сошёл с ума. Объявил в стране чуть ли не чрезвычайное положение. Везде видит заговоры и мятежников. Вспомнил тут о Мишель, бросился искать её. Господи, я и подумать боюсь, если он узнает…
– О беременности?
Роза вздрогнула, подняла на сына глаза.
– Так ты знаешь. Тогда легче. Я больше не могу одна хранить эту тайну., – Она тяжело вздохнула, собираясь с мыслями. – Сайлас ускорил передачу Порта Процветания. Выгоняет людей из домов, а в тех, кто не согласен, солдаты стреляют на поражение. Твой полк дезертировал, и он объявил их предателями короны. Джек, что же такое происходит?
– Это творится история, сестра. – Кросс подошёл и встал рядом. – Ты всегда плохо разбиралась в мужчинах, и Сайлас тому лишнее доказательство.
– Так это ты всё устроил? – ахнула Роза, но тут же взяла себя в руки. – Да, очень похоже на тебя, Уильям, загребать жар чужими руками. Но я надеялась, ты хотя бы племянников пожалеешь и не станешь их впутывать.
– Мама, не надо. Я сам попросил дядю о помощи, – покачал головой Джек.
– Ты слишком великодушен, сынок. – Роза с беспокойством заглянула ему в глаза, коснулась ладонью щеки. – Ты себя хорошо чувствуешь? Ты очень бледный, и круги под глазами. Ты хоть спишь?
– Сплю, мама.
– Любовная лихорадка, – подмигнул старший Кросс и удалился, оставив их наедине.
– Мальчик мой, – зашептала Роза, покосившись на дверь. – Я поговорю с Сайласом, уговорю его простить тебя и вернуть обратно. Он отходчивый. Тебе просто надо будет покаяться – и всё станет как раньше. Пожалуйста, сынок. Я знаю, ты сильный и гордый, но нельзя же всю жизнь вот так прятаться. Подумай. Скоро передача земель Гефу, послы желают видеть всю королевскую семью. Прошу, помирись с отцом.
Джек знал, что по приезде домой Роза сразу бросится рассказывать Сайласу, как плохо их мальчику, что он не ест, не спит, весь измучился чувством вины и готов на всё, только бы его простили и позволили вернуться. Принц глянул вслед удаляющейся машине матери, надеясь, что Брок с Баки смогут подслушать и поймут, что он жив.
***
Сайлас вызывал Зимнего Солдата к себе и долго вещал о неблагодарных детях, о том, как это хлопотно – вообще иметь детей. А потом приказал следовать за сыном и не спускать с него глаз, как только этот беспутный мальчишка переступит порог дворца.
У Баки просто гора с плеч свалилась. Джек жив! Они скоро увидятся!
Баки не выдал себя ничем. Ни улыбкой, ни взглядом, ни движением ресниц. Холодно, равнодушно, как и полагалось Зимнему Солдату, подтвердил полученный приказ.
Джека вернули из ссылки в тот же день, выделив самые дальние покои, чтобы он никоим образом не посмел попадаться Сайласу на глаза, приставив к принцу самых суровых, по мнению, короля, хоть и однажды облажавшихся телохранителей. Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, Джек наконец-то выдохнул.
– Прослушки и камер нет, – шепнул Баки на ухо Джеку и стиснул его в объятиях так, что прогнулись рёбра. – Джек, я так соскучился.
Брок обнял обоих. Некоторое время они и стояли так вот, обнявшись.
Джек гладил обоих по плечам, спине, целовал куда придётся, жался, стараясь напитаться их запахом, понимая, что может стоять так вечно.
– Я совершенно не могу без вас, – честно признался Джек, ласково поцеловав сначала одного, а потом другого. – Совсем не могу. Так надеялся, что отец не сделает вам ничего за мою пропажу.
– Оставил без сладкого, – хмыкнул Брок. – В смысле оштрафовал. Наказал на деньги.
Баки фыркнул. Ему было плевать на деньги. Он обнимал Джека, касался губами его скул, виска, высокого лба с ранними морщинками, и ему было хорошо.
========== 17. ==========
Джек провёл ладонями по парадному кителю, пестрящему нашивками, каждую из которых он заработал тяжким трудом, кровью своей и своих людей – но никогда никого не предавал, не оставлял на поле боя, не бросал на передовую без возможности вернуться обратно, не жертвовал другими, прикрывая свою спину. И именно поэтому так страшно ненавидел Шепарда. Тот получил всё то же самое только потому, что успел сориентироваться, пролезть туда, куда не следовало бы. Шепард и повоевать-то толком не успел, был глуп и чересчур наивен, не понимал разницы между безрассудством и военной хитростью и был невероятно везуч.
«Судьба любит дураков», – говаривал его тренер в академии.
Джека раздражала сама мысль о том, что вся его работа над собой, стремление стать лучше, дотянуться самому до положенного от рождения были сметены банальной удачливостью бесхитростного деревенского увальня, так и не понявшего, за что его чуть было не сожрали на глазах у всего королевства.
Застегнув запонки на манжетах, Джек расправил плечи; в последний раз взглянув на себя в зеркало, пригладил чуть растрепавшиеся волосы.
Он чувствовал, что вот-вот должен наступить тот самый переломный момент, которого все так ждали, должно начаться движение – и остановить его уже не удастся.
Ехать пришлось в одной машине с матерью. Роза молчала, напряжённо глядя в окно, и постоянно крутила обручальное кольцо на пальце. Джек хотел бы как-то поддержать мать, облегчить её незавидную участь служить мостом, соединяющим два берега, но, откровенно говоря, не знал, что делать. У них с Сайласом никогда не было правильных отношений. Принц даже сильно сомневался, что отец вообще способен на проявление родственных чувств. Или за что-то всегда ненавидел сына? Это только на публике королевское семейство выглядело идеальным, оплотом чести и нравственности, а на деле, стоило отсверкать камерам и закрыться дверям, они расходились по разным углам, чтобы снова стоять рядом и улыбаться ровно в девять ноль ноль, потому что так предписывал распорядок дня.
– Сынок, извинись перед отцом, – не оборачиваясь к сыну, попросила Роза.
– Извиниться? Ты думаешь, этого будет достаточно?
– Сынок, – она вздохнула, обняла себя за плечи, – ты понимаешь, о чём я говорю. Я не хочу смирять твою гордость, заставлять прогибаться под обстоятельства, но ты не можешь не понимать, что так будет лучше. Да и разве мы с Мишель не стоим этих жертв?
Джек сжал зубы. Мать всегда пыталась им манипулировать, совершенно не понимая, что он готов всё сделать – только попроси, не дави на жалость, на чувство вины, на ответственность перед семьёй.
– Да, мама, – только и смог ответить он.
– Спасибо, сынок.
Джек смотрел в окно на проносящиеся мимо просторы, на маленькие аккуратные домики вдоль дороги, сады, утопающие в яблоневом цвету, и думал, что ведь действительно не зря всё это затеяно. Короля стоило сменить только ради простых людей, а не попранной чести самого принца. В последнее время Сайласа несло: он вводил совершенно драконовские законы, сажал, расстреливал, не утруждая себя поиском вины. Достаточно было ткнуть пальцем в первого попавшегося прохожего и во всеуслышание заявить, что он что-то замыслил против короны.
Шатался не только трон, но и само королевство лихорадило. Люди затаились, не зная, чего ожидать от монарха.
– Как Мишель? – спросил Джек, не в силах выдержать тягостное молчание, грозовой тучей повисшее в машине.
– Держится.
– С ней Пол Леш?
– Да. – Роза улыбнулась одними губами. – Он сопровождает Мишель, как это должен был бы делать Шепард. И он более достоин нашей малышки, чем этот деревенский увалень. Хорошая наследственность, благородная семья.
– Деньги, связи, – хмыкнув, продолжил Джек.
– Не без этого. Не мне тебе рассказывать о важности общения с людьми своего круга. – Роза нажала на кнопку, поднимая перегородку, разделяя их и сидевшего за рулём Баки.
– Не начинай, – отмахнулся Джек.
– Нет, ты меня выслушаешь, сын. – Она развернулась, гневно поджала губы. – Эта твоя противоестественная… связь с тем мальчиком была ошибкой, протестом против воли отца. Я понимаю, ты пытался ужалить Сайласа побольнее и выбрал для этого самый верный способ. Гей – вот мерзость, но мистер Лейсил так не думал. Он уцепился за тебя как за возможность выбраться из нищеты, использовал твою слабость, подставил, опорочил твою честь только из-за того, что ты решил стать нормальным, решил жениться и…
– Замолчи, ради всего святого, – стиснув кулаки, прохрипел Джек, дёрнул узел, ослабляя галстук.
Роза подавилась возмущённым возгласом, внимательно глянула на сына и охнула, прижала ладонь к губам.
– Ты… – выдавила она. – Ты и правда… Джек, нет! Ты же женишься! У тебя такая прекрасная невеста!
– Давай мы закроем эту тему. Я женюсь, а моя личная жизнь за закрытыми дверями никого не касается, даже тебя.
– Ох, Джек, – королева сокрушенно покачала головой, – не приходи плакаться ко мне, когда своими руками разрушишь всё, что создаёшь.
Она отвернулась к окну и больше не сказала Джеку ни слова.
Брок и Баки с суровыми лицами встали за плечами Джека, едва он вышел из машины. Королеву они проигнорировали. Баки незаметно мазнул пальцами по ладони принца, а Брок просто был рядом.
Со стороны они выглядели как конвой, нарушающий границы личного пространства Джека.
Люсинда уже ждала и встретила Джека нежным поцелуем, не коснувшимся кожи, чтобы не смазать помаду.
Сайлас тоже ждал, и, видимо, уже давно. Он сидел, небрежно положив ногу на ногу, и спокойно попивал вино, будто бы за стенами не бушевала толпа, призывая короля одуматься, расторгнуть позорное соглашение о мире и не рвать королевство на части. Джек хмуро посмотрел на отца. Он помнил, как ещё в детстве Сайлас в редкие минуты отцовской любви баловал его сказками, рассказывал о прежнем короле Абадоне, сумасшедшем тиране, узурпировавшем власть, раздробившем королевство на части, потеряв множество земель на юге и большой пласт на западе, где сейчас и стоит прекрасный Шайло, сияющая столица и символ надежды. Сайлас любил повторять, что Абадон не слушал народ, за что и поплатился. Но сейчас король Гильбоа Сайлас Бенджамин был очень похож на того сказочного злодея.
– Отец. – Джек подошёл здороваться последним.
– А-а, явился, предатель, – усмехнулся Сайлас, кивая Томасине на пустой бокал. – И что же ты хочешь?
Джек оглянулся на мать, надеясь, что она одумается, не заставит его в очередной раз проходить через это унижение, но, поймав отчаянно горестный взгляд Розы и насмерть перепуганный – Мишель, сглотнул подкатившийся к горлу горький комок.
– Я пришёл умолять о прощении, – прохрипел он, низко опуская голову, вздрогнул, почувствовав между лопатками взгляды тех, кто не должен был бы становиться свидетелем этого позора, тех, кому потом будет стыдно посмотреть в глаза.
– О прощении, – будто издеваясь, повторил Сайлас. – Умолять. О да, умолять ты умеешь, а вот думать, как бы до такого не довести – нет. Прощаю ли я тебя? – Он задумчиво погладил ладонью подбородок. – Нет, не прощаю. Прощение – это акт любви, а я тебя никогда не любил.
Роза вскрикнула, прижав ладонь к губам, бледнея до синевы. Мишель из последних сил оперлась на локоть Пола, не сводя тревожного взгляда с брата и отца.
– Но ты можешь умолять вернуть тебя во дворец, не казнить за измену королю и королевству, за сговор с целью опорочить королевскую фамилию. Ну же, начинай умолять.
Сайлас откинулся на спинку кресла, со злорадным торжеством разглядывая осунувшегося сына, надеясь, что вновь удастся поживиться его болью, слишком яркой и настоящей, чтобы остаться равнодушным, выпить его до дна и отбросить никому не нужную оболочку. Однако Джек, хоть и был бледен, с тревожными тенями под ясными серыми глазами, стоял ровно, смотрел прямо, не отводя привычно взгляда, не склоняя головы.
– Встань на колени, – продолжил давить Сайлас. – Встань и умоляй, а потом поцелуй землю у моих ног за то, что не придушил тебя, ублюдка, за первый же твой проступок, за то, что позволил пользоваться дарованной свободой, не запер в лечебнице. Целуй землю, по которой я ступаю, за то, что ты дышишь! Целуй! Всё равно твой рот был в куда более мерзких местах.
Джек смотрел на отца и не чувствовал ничего: ни боли, ни разочарования, ни тем более стыда. Он видел, каким безумным огнём горят глаза человека, на которого он так стремился в детстве быть похожим, кому подражал и за кем следовал. В отце ничего не осталось от прежнего Сайласа, от короля, сделавшего жизнь в Гильбоа лучше.
Хмыкнув, Джек заложил руки за спину, наклонился чуть вперёд и чётко, чтобы слышали абсолютно все собравшиеся в комнате, произнёс:
– Идите на хуй со своим прощением и великодушием, Ваше величество.
Броку показалось, что короля сейчас хватит удар. Он явно не ожидал от сына отпора. Не рассчитывал встретить сопротивление.
Ахнула за спиной королева, подалась вперед Томасина, что-то шокировано прошептала принцесса.
Баки и Брок стояли за спиной у принца молчаливой поддержкой.
Джек выпрямился, глянул резко, прямо. Устал он прогибаться, быть мишенью для злословия, жертвовать собой ради чьего-то мнимого удобства.
– Так это была не шутка? – Брови Джека сошлись у переносицы. – Вы думали, что я упаду на колени и позволю вытереть о себя ноги? Хватит, отец. Прикажешь арестовать меня и расстрелять, как уже было до этого?
Роза схватилась за сердце. Если бы взгляды действительно могли убивать, Сайлас бы осыпался горкой пепла на дорогой ковёр.
– Как ты мог? Сайлас! Он же наш сын!
– Мама, прекрати, – отмахнулся Джек, неотрывно смотря в глаза Сайласу, хотя раньше не позволял себе дразнить зверя и дергать его за усы. – Так что вы сделаете, отец, когда на сцене вас ждут послы Гефа и нагнанный туда патриотизма ради самый дружественно к вам настроенный народ? Похерите такую церемонию только из-за одного меня? Какая честь.
Сайлас рыкнул и поднялся, возвышаясь над Джеком, но тот не отвёл взгляда, не вжал голову в плечи, стараясь казаться хоть чуточку незаметнее.
– На сцену! Быстро! – рявкнул король, швыряя бокал в стену. – А с тобой, выродок, мы поговорим после всего этого.
– Люблю тебя, – шепнул Баки Джеку, идя за ним на сцену. И плевать, что рядом Люсинда, которая все слышит.
Брок ободряюще коснулся спины Джека. Самого Брока томило недоброе предчувствие. Публичное мероприятие в такое время? Хорошо ли работает королевская служба безопасности? Впрочем, террористы могут расстрелять из гранатомётов всю королевскую семью, послов и приглашенных, Броку было плевать – главное, чтобы Джек остался цел. Но об этом они с Баки позаботятся.
На сцене уже ждали гефские послы. Король вещал, пожимал послам руки, толпа шумела и волновалась, и в её шуме было больше ропота, чем одобрения. Брок держал руку на кобуре, готовый выхватить пистолет и стрелять.
Оранжевые флаги Гильбоа были спущены. Взлетели вверх черно-желтые флаги Гефа. На сцену ринулись фотографы и журналисты, и тут загремели выстрелы.
Для Джека время будто замерло. О хотел бы рвануться вперёд, закрывая собой семью, но почувствовал лишь железную руку Баки поперёк живота и рывок совершенно в другую сторону.
Дыхание вышибло, в голове всё ещё стояли грохот выстрелов, громкий отчаянный крик матери, больше похожий на вой, и странное безмолвие, хотя он, сидя на полу за трибуной, видел, как бегают и кричат какие-то люди, рычит Брок, отдавая приказания, плачет Мишель, вжавшись в дрожащего Пола.
Брок подошёл к королю, навзничь раскинувшемуся на полу в залитом кровью костюме, и прижал пальцы к его шее, нащупывая пульс.
– Мёртв, – сказал он. Подошёл к Джеку, помог подняться и велел: – Прикажи арестовать Кросса. Это его работа. Стрелка уже взяли.
Джек выглянул из-за плеча Брока, опасливо покосился на распростёртого на залитой кровью сцене отца, немного нервно сглотнул. Не хотел он такого, до последнего отодвигал от себя любые мысли об убийстве, но в то же время прекрасно знал, что Уильям общался с киллером.
Сжав руки – до боли, до кровавых лунок на ладони – Джек выпрямил спину и сделал шаг к гомонящим гвардейцам.
– Арестовать семью Кросс за государственную измену, покушение на королевскую семью и убийство короля! – ровным, не терпящим возражения голосом приказал он, а сам развернулся и вышел из зала, зная, что его спина надёжно прикрыта, сжимая в кулаке смятый договор о передаче земель.
========== 18. ==========
Они вернулись домой, в пентхаус, в полной тишине. Брок отправился набирать ванну, пока Баки не торопясь, аккуратно раздевал Джека, едва стоящего на ногах от пережитого потрясения.
Баки снял с него китель, развязал галстук, расстегнул рубашку, целуя и гладя обнажающуюся кожу. Расстегнул пояс брюк и спустил их вниз вместе с трусами, помог Джеку разуться. А потом подхватил его на руки и отнес в ванну, полную горячей воды и пены.
Джек никак не мог расслабиться, мышцы будто задеревенели, да и самого себя в пространстве он ощущал с каким-то опозданием, постфактум, и совершенно не успевал реагировать. Всё это очень походило на ПТСР, будто снова накрыло и тащило теперь по песку, сдирая кожу до мяса, до нежной изнанки.
Ему не было жаль отца, Джек уже давно разучился его любить, а вот мать и сестра совершенно не заслужили видеть его смерть.
Джек поднял руку, глядя как белоснежные хлопья пены сползают с пальцев.
Странно. Нет больше короля Сайласа, а Джеку отчего-то совершенно не становилось легче.
Брок некоторое время смотрел на закаменевшего Джека, а потом разделся, забрался в ванну ему за спину и начал массировать шею и плечи горячими твёрдыми пальцами.
– Это шок, – негромко сказал он. – Баки, принеси выпивку.
Баки вышел и вернулся через несколько минут, неся бутылку самого лучшего виски из тех, что были в баре принца, и лед в бокалах. Он налил всем, раздал бокалы и сказал:
– Помянем?
Джек поднял взгляд на протянутый бокал, потом на Баки и совершенно беспомощно улыбнулся.
– Баки, я… – начал он, но замолчал, забрал бокал и выпил несколькими большими глотками, налил себе ещё, поболтал лёд и снова выпил, только после этого откинувшись на грудь Брока. – Надо позвонить в Совет и назначить коронацию на завтра, отдать нужные приказания, – начал перечислять Джек, подставляя шею Броку. – Отдать распоряжения Томасине, пусть отрабатывает жалование за этот месяц. Пригласить психолога для матери и найти уже наконец Шепарда.
– Малыш, – Брок поцеловал Джека в затылок., – дай себе час на отдых – и займёшься делами. Тебе нужна передышка. Прийти в себя, выдохнуть, поесть. Ты сильный, Джек, но и ты можешь надломиться.
– Ты так круто ответил королю! – улыбнулся Баки. – Меня как огнём обожгло, так ты был крут.
Джек прижмурился, потёрся щекой о плечо Брока, прекрасно помня слова Баки, что их любовник не слишком горазд объясняться через рот, предпочитая выражать приятие делами, отношением, но слышать иногда проскальзывающие ласковые словечки было невозможно сладко.
– Надо передохнуть, ваша правда, перекурить и отдышаться. Главное, чтобы послы Гефа не свинтили до коронации, а то потом не дозовёшься по официальным каналам. – Джек водил пальцем по заросшей чёрными волосками груди Брока, наслаждаясь покоем и тем, что теперь можно не дёргаться от каждого шороха. Уж дворец-то он почистит от недовольных очень быстро. – Земли им не видать, но попробуем договориться миром. Надеюсь, что договоримся, а нет – это скорее их беда.
– Послы под домашним арестом на всё время следствия, – сообщил Брок. – Министр внутренних дел метался, как за жопу укушенный.
– Если на складах есть противотанковые ружья и миномёты, Гефу не поздоровится. Русские еще во Вторую мировую положили все танковые армии Германии, а у Гефа танков на армию не наберётся, – добавил Баки. – Если нет, переоборудовать производство не так долго. Кросс, конечно, был бы против, но он арестован. Королева подтвердила твой приказ.
Он забрал из рук Джека опустевший бокал, раскурил три сигареты и вручил их Броку и Джеку, закурил и сам.
– Надо только обучить солдат пользоваться противотанковыми ружьями, чтобы в каждом взводе было штуки по четыре, – сказал Брок. – Танк – дорогая штуковина, а Геф – страна небогатая. Их можно будет просто выбить.
– Шепардом я займусь, – вздохнул Баки. – Только зачем он тебе?
– Мишель, – усмехнулся Джек. – Она слаба здоровьем, беременность при её состоянии опасна сама по себе, а с такими стрессами, не ровён час, потеряет ребёнка. Шепарда я лично за яйца возьму. Больше он не сможет прикрываться дешёвым патриотизмом и любовью к королю. Тут у нас взаимно. – Джек потянулся к Баки. – Покажется Мишель и поедет послом в Геф, и пусть только хоть раз дёрнется. Будет им легенда в посольстве как представитель Гильбоа. Тем более он только и способен речи о равенстве и братстве задвигать.
Баки выдохнул дым и поцеловал Джека. Брок ласково гладил его плечи.
– Надо будет осветить освобождение Шепарда публично, – посоветовал Брок. – Исправление несправедливостей предыдущего правления, и всё такое.
– Будет ему. – Джек оскалился в губы Баки, – Официальная церемония с посыпанием головы прошлого короля пеплом и возвращение всех положенных почестей, но уже после коронации, а то с него станется и тут влезть.
Джек вновь откинулся на грудь Брока, смежил веки. Шевелиться совершенно не хотелось, он чувствовал, как тело потихоньку расслабляется и разум, свободный от решения множества проблем, начинает прорабатывать планы на будущее.
Единственным, что тревожило сейчас принца, были Брок с Баки. Джеку хотелось спросить, что же ждёт их дальше, есть ли в их планах на будущее он, Джек, ещё хоть на какое-то время, но он не любил подобные разговоры.
– Тебя коронуют, и я стану королевским телохранителем. – Баки загасил окурок в пепельнице.
– Я на меньшее, чем начальник королевской охраны, не согласен, – буркнул Брок.
Джек счастливо рассмеялся.
– Да хоть министр обороны или советник по национальной безопасности. – Принц развернулся, сел, чтобы видеть обоих любовников. – Простите, но я не могу вас отпустить, не смогу, не выдержу, если вы уедете. Без вас теряют смысл и корона, и королевство.
– Куда мы от тебя денемся, Джек? – удивился Брок.
– Правда, Джек, как мы без тебя? – согласился Баки. – Не думай глупостей. Мы с тобой.
– С тобой, – подтвердил Брок.
Джек чувствовал, что совершенно по-дурацки счастлив и улыбается, скорее всего, как сумасшедший, но ему и правда было вот именно сейчас сказочно хорошо, и плевать, что несколько часов назад в них стреляли, что его отец убит и ему придётся разруливать то, что наворотил Сайлас, самостоятельно. Джек был счастлив!
Наскоро помывшись и стараясь не касаться Брока или Баки, а то помывка грозила затянуться и переместиться в горизонтальную плоскость, Джек сжевал пару бутербродов, отговорившись занятостью и пообещав нормально поесть чуть позже, и засел за телефон.
Советники все как один признавали Джека – по крайней мере заикаясь и на словах, – наследником, особенно после всего дерьма, что было вылито на Шепарда, и с датой коронации проблем не возникло. Пресса так же радостно подхватила новость. Джек звонил-звонил-звонил, с кем-то разговаривал скупо, кого-то старался умаслить, обещая пойти на уступки, а кого-то и вовсе посылал по известному адресу, непрозрачно намекая, что незаменимых людей практически нет, и то тех троих он знает лично.
Пришла прислуга – темнокожая Жоржетта, невысокая и круглая, как шарик, забрала грязное бельё господ в прачечную. Приехал курьер с продуктами, которые Баки привычно разложил в холодильнике. Брок отменил еженедельную доставку алкоголя – больше незачем и не перед кем прикидываться, что принц пьёт, не просыхая.
А потом, без звонка, приехала Люсинда. Баки открыл ей дверь и впустил.
– Здравствуй, Джон, – сказала она. – Я к Джеку.
Не ожидавший ее приезда Джек был во всём домашнем, да и сам расслабился, сидя за кухонным столом, растёкся по столешнице, наблюдая краем глаза, как Брок, напевая, что-то помешивает в сотейнике.
– Люсинда, – удивленно вскинул он брови. – Я думал, что после всего ты долго меня видеть не захочешь. Что-то случилось? – Джек обнял её, с беспокойством заглядывая в глаза.
– Я сочувствую твоей потере, Джек, – сказала Люсинда, расслабляясь в его объятиях. – Мне звонила королева и требовала подтверждения того, что я не разорву помолвку. Намекала, что её можешь разорвать ты. – Она посмотрела на Брока, оглянулась на Баки. – Это ведь и есть твои «пристрастия», верно?
Джек погладил её по голове, отстранился, усаживая на диван.
– Да, ЛуЛу. – Он поднял взгляд на Брока с Баки. – Они моё всё, но и помолвку я не хочу отменять. У короля должна быть королева, а никто лучше тебя на эту роль не подойдёт. Всё, что я говорил и обещал, в силе, несмотря на сегодняшние события. Вот со свадьбой придётся немного обождать на время траура.
– Да, через год, я понимаю, – кивнула Люсинда. – Что ж, раз наши с тобой договорённости в силе, мне нет дела до того, что происходит за дверями твоей спальни. Прикажи только, чтобы будущие королевские покои оборудовали раздельными спальнями для супругов. Я… – Она нервно улыбнулась. – Это настолько не моё, Джек, что мне даже сложно тебя понять. Зато теперь я знаю, почему телохранители принца не стали бросаться на помощь королю.
– Его убили первым же выстрелом, – объяснил Баки. – Мы бы просто не успели. К тому же наша задача – охранять принца, а не короля. Король нас для этого нанял.
– Мы служим принцу, – кивнул Брок. – И только ему.
– Всё, что связано с будущим, мы с тобой оговорим отдельно, Лулу, чтобы тебе было комфортно. Даже с зачатием можно обратиться в лучшую клинику Европы. Там с конфиденциальностью нет таких проблем, как в Гильбоа. – Джек погладил тонкие пальчики будущей супруги, понимая, насколько ему повезло с невестой – не придётся прятаться. Нет, он, конечно, и не планировал выставлять Брока с Баки и их отношения напоказ даже перед Люсиндой, но хоть не придётся шифроваться и искать причину улизнуть с супружеского ложа.
– Знаешь, Джек, для спокойствия королевы я предпочту зачатие по старинке, – улыбнулась Люсинда. – Это не доставит мне удовольствия, но это моя обязанность, понимаешь? К тому же я боюсь больниц.
– Понимаю. Если что-то будет не устраивать – не молчи, не надо терпеть, прятаться за долгом. Ты помогаешь мне стать счастливым, и я хочу, чтобы и ты была счастлива, что бы тебе для этого ни потребовалось.
Люсинда ненадолго прижалась к Джеку и рассмеялась.
– Всегда хотела заняться разведением лошадей, – призналась она. – Знаешь, есть такая верховая порода – ахал-теке, небесные лошади. В России и в Туркменистане есть заводы. Они потрясающие.
Джек прикинул мысленно, вспоминая, сколько у короны необихоженной земли и какие из поместий лучше отдать под это дело , особо не заморачиваясь с перестройкой, чтобы можно было через год другой-закупать лошадей. Если Люсинда займётся коневодством, он только рад будет, в Гильбоа не хватало чего-то такого. Из-за пристрастия Розы к балету в Шайло и других крупных городах были построены театры, но Джек никогда их не понимал, предпочитая проводить время на свежем воздухе, а лошади были прекрасной альтернативой.
– Мишель тоже любит лошадей и неплохо разбирается в заводчиках. Если понадобится помощь, она будет только рада пристроиться к делу, Лулу, – покивал Джек.
– Представь меня своим людям, – попросила Люсинда. – А то ведь я даже не знаю, как их зовут.
Джек поднялся, подошёл к Баки, коснулся его ладоней.
– Люсинда, это Джеймс Барнс и Брок Рамлоу. Их нанял мой отец, присматривать за мной. – Он с любовью глянул на Брока, светло улыбнулся. – И они присматривают, но только так, как сами это понимают.
– Официально я Андрэ Рамос, – поправил Брок. – А он – Джон Карпентер. Лучше бы вам запомнить эти имена.
– Я запомню, Андрэ, – кивнула Люсинда. – Баки, ты так невероятно похож на Джека. Неужели никто не увидел?
Баки пожал плечами.
– Я не думал об этом, мэм, – сказал он.
– Много ли кто в состоятельных семьях обращает внимание на охрану или прислугу? – усмехнулся Джек, наливая всем чай. – Иной раз мы не знаем людей, которые годами на нас работают, вхожи в дом, в семью. И это хорошо, на самом деле.
