Текст книги "Бабочки (СИ)"
Автор книги: kiriko-kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
– Идиот, – зашипел Джек, бросаясь на Джозефа. – Долбанный идиот! Уматывай отсюда! Вали! Ненавижу!
Актив мягко перехватил куратора и отставил в сторону. Потом ухватил Джозефа так, что тот и мяукнуть не смог, и быстро выволок его из клуба через чёрный ход. Прижал к стене у мусорных баков, встряхнул и тихо, но весомо произнёс:
– Оставь принца в покое, если хочешь, чтобы он остался в живых. Насовсем. Навсегда. Понял?
Джек схватил первую попавшуюся бутылку, подсунутую барменом, и присосался к горлышку. Джин обжёг гортань, возвращая способность думать и анализировать. Не вовремя появился Джозеф, ой как не вовремя, выбив из-под ног Джека и так слишком шаткий табурет. Но жизнь научила его барахтаться до последнего, выжимая для себя хотя бы крохи.
Алкоголь ударил в голову шальным весельем. Джек врубился в беснующуюся толпу, извиваясь в такт музыке, млея под обожающими его взглядами, раздевающими, трахающими прямо на танцполе, обещающими что угодно на свете за одну только ночь – и Джек не собирался себе отказывать. Пусть «Чип и Дейл» записывают всех, с кем он будет сосаться, чьи руки будут лезть ему под рубашку, и то, какая из этих ярких доступных цыпочек окажется в его постели, как громко она будет стонать. Наплевать. Пусть несут отцу, да хоть самому Господу Богу. Джек не собирается останавливаться, только не сегодня, не сейчас.
Актив вернулся в клуб один. Он напугал Джозефа, по-настоящему, до мокрого пятна в штанах напугал. И это правильно. Потому что Джозеф – лишний.
Когда принц ввязался в драку, Актив не стал его удерживать, только перехватил руку противника, летящую принцу в лицо, и сломал запястье. Когда противник упал, Актив аккуратно перехватил принца, не позволив ему пнуть лежачего, и, почувствовав, что тот приходит в себя, поправил на нем одежду.
Брок наснимал горы компромата на Шепарда. Интересно, какие планы у принца на эту телятину?
Джек скривился, глядя себе под ноги. Всё было не так. Почему он не чувствовал упоения дракой, почему не радовался непонятной девице, повисшей на шее Шепарда? Он не знал, не понимал.
– Домой, – приказал он, хватая за руку первую попавшуюся из толпы, прижимая к себе, целуя так, будто бы только о ней и мечтал.
Сейчас хотелось напиться и ничего не чувствовать, совсем ничего, только немного человеческого тепла рядом. Не важно, как её звали и чего она хотела – все, кто попадал в его спальню, подписывали договор о неразглашении и отсутствии потом каких-либо претензий, как говорится, во избежание. Джек не очень любил дядюшку, но некоторые его советы во многом облегчали ему жизнь, отсеивая охочих до короны девиц, стремящихся забеременеть, чтобы быстренько выйти замуж за принца.
Шепард, будто обдолбанный, лип к Шерон, влажно вылизывал её шею, лез дрожащими ладонями под лёгкое ажурное платье. Джек знал её слишком хорошо, чтобы понимать – от «святости» фермерского сыночка не останется и следа, а вот новости об их постельных утехах облетят половину Шайло.
Брок довез до пентхауса принца всех – самого Джонатана Бенджамина с его девицей, Шепарда со второй девицей. Проследил, чтобы пассия принца подписала бумажку, передал фотоаппарат Активу.
– Снимай Шепарда и его девку так, чтобы никто не видел, – приказал он. – Знаешь, что делать.
– Так точно. Проследи за принцем, командир. Ему плохо. Он может наделать глупостей.
Втолкнув сегодняшнюю пассию в спальню, Джек ненадолго завис у дверей, чувствительно приложившись затылком к жёсткому дереву косяка, стараясь хоть так привести себя в норму. Он не спрашивал имени любовницы, не интересовался её желаниями, зная, что она всё равно уйдёт довольная, на подгибающихся от усталости ногах. Уж он-то постарается, как бы самому ни было противно тискать очередную одноразовую прелестницу, чьё лицо он забудет, как только утром за её спиной захлопнется дверь.
Стянув рубашку через голову, Джек глянул на распростёршуюся на постели девицу. Что ж, бывало и хуже.
Брок стоял на балконе спиной к стеклянным стенам спальни принца и курил. Восток посерел, звукоизолированные стены отсекали все шумы, и стоял Брок так, что принц в любом случае его бы не увидел.
Броку не надо было смотреть на принца, чтобы понимать: то, что Джонатан Бенджамин сейчас делает – не удовольствие, а тяжёлая, докучливая, утомительная, не доставляющая радости работа. Не так много было на свете причин, по которым секс с красивой, доступной, жаждущей женщиной становится работой. А учитывая, что женат на этой женщине принц не был и жениться не собирался – и вовсе, пожалуй, одна.
Ему зачем-то позарез было нужно, чтобы Брок донёс королю о том, что принц трахался с бабой.
На балконе нарисовался Актив с фотоаппаратом.
– Уснул, – доложил он. – Ушла. Проводил.
Брок кивнул и принялся просматривать фотографии.
– Умелая девка, – одобрил он. – И ты молодец. Хвалю.
– Принц, – произнес Актив.
Брок мотнул головой.
– Занят.
– У него есть любовник. Принц его прогнал. Я выставил.
Брок присвистнул. Так вот в чём тайна принца, и вот за что его так ненавидит отец! Глупость какая-то. Двадцать первый век на дворе, кто угодно может жить с кем угодно. Хотя, конечно, на фоне религиозного помешательства короля оно и неудивительно.
– Это между мною, тобою и принцем, – сказал Брок. – Никто не должен знать.
– Я понял.
Джек выполз на балкон, когда уже вовсю занималась заря, расцвечивая восток всеми оттенками красно-оранжевого; потянулся, выдохнул сквозь зубы и снова присосался к початой бутылке. «Чип и Дейл» были на месте, высматривали, подслушивали, записывали, а значит, отцу будет доложено о каждом его шаге, о девице, дрыхнущей на разворошённой постели, о том, что принц пьёт, не просыхая, и ничего, совсем ничего не злоумышляет против короны.
– Шли бы вы спать, – скривился он, опершись на перила, глянул вниз, на спешащих по своим делам ранних прохожих. – Сегодня мне никуда не надо, можете расслабиться.
А в груди горело огнём гадливое чувство разочарования во всём и всех, кто его окружал. Даже Джозеф – и тот возвёл их отношения на алтарь своей веры в любовь, решив на их примере что-то доказать обществу, а Джек был сыт всем этим, не хотел трепать то единственное, что было светлым в его жизни, радужным знаменем на ветру.
– Шепард. – Актив протянул принцу фотоаппарат, пролистал фотографии. – Компромат. Сохранить? Отправить?
– Он спит в гостевой спальне, – добавил Брок. – Разбудить и выставить?
– Пусть спит, – махнул рукой Джек.
Пролистав фотографии, выбрал самые удачные, где Шерон вытворяла такое… Джек прекрасно знал эту вертихвостку, такую же скучающую дочку безумно богатых родителей. С кем только с постели она не была замечена! Мишель не сможет отмахнуться от этой информации, не сможет списать на случайные прикосновения или приветственные объятия. Все знают: если Шерон выбрала жертву, то прощай, верность и девственность, уж она-то умела добиваться своего. Хотя Джек всё же думал, что победитель танков более пристойно воспитан, не развращён большим городом, а вон оно как.
– Разошли в газеты. Эта новость должна появиться в утренней прессе, как раз хорошо пойдёт с чаем, – усмехнулся Джек, отсалютовав Джону Карпентеру бутылкой.
Нет, что бы кто ни говорил, он очень любил сестру, хоть в детстве и ревновал к ней отца, но сам никогда не желал зла нарочно. Да и сейчас не старался причинить боль, а лишь открыть глаза на заведомо неудачную партию, напомнить, что люди не их круга часто летят, как бабочки, на любой огонёк, ведутся на блеск и сияние мишуры, толком не разобравшись, где грош, а где золотая монета.
– Будет сделано, Ваше высочество! – отозвался Актив.
Каким чудом Броку удалось запихать в принца завтрак, он и сам не знал. Но удалось. Пока принц жевал яичницу с беконом и тосты, Брок с Активом перестелили постель и проветрили спальню.
Уложив принца спать, Актив и Брок на пару сочинили отчёт для короля, ни словом не упомянув в нем Джозефа Лейсила – найти полные данные полудурка оказалось довольно просто. Нигде в прессе не светилось информации о том, что это любовник принца, и Брок собирался сделать всё для того, чтобы ситуация такой и осталась. При столь плотной королевское «опеке» над сыном лучше бы принцу не подставляться.
Актив уже вполне «отморозился», и Брок рискнул отправить его отчитываться королю одного. За принцем нужно было приглядеть, а уж за Шепардом – тем более. Принц проснётся с похмельем, ну, а какой бодун ждет его «спасителя», Брок и представлять не хотел. Кроме экстази, полученного от Брока, Шепарду перепало что-то от Шерон плюс алкоголя ничуть не меньше, чем принцу. Но если принц нажирался планомерно и намеренно, то Шепард просто не знал берегов и личной нормы.
Впрочем, Брок не собирался о нём плакать, даже если этот теленок захлебнется блевотиной во сне. Лишняя фигура, непредсказуемая в своём верноподданническом идиотизме.
========== 4. ==========
Джек повертел в руках выключенный телефон, отложил его в сторону. Дядя уже давно просил о встрече, намекая о каких-то совместных перспективах, но с таким хвостом ни о каких договорённостях не могло быть и речи. Уильям никогда не был дураком и паникёром, но неприятности чуял за милю, как и людей удобных и выгодных. Может, и Джек нужен был ему только как послушная марионетка, но и Кросса можно было использовать для своих целей, если вовремя, по команде подавать лапу.
– Остаётесь в пентхаусе, – объявил Джек Рамосу. – Возьму с собой Лукаса. Можете так и заявить отцу, мол, сбежал принц.
Застегнул пуговицы пиджака, поправил булавку в галстуке, расправил плечи. Кроссу не обязательно знать, что принц оказался в немилости, хотя если кто знал Джека лучше всей остальной семьи, так это дядюшка, можно не рисоваться с таким упорством. Но Джек считал, что проигрывает только тот, кто считает себя проигравшим, а уж таковым принц себя не чувствовал. Ведь когда ты на самом дне, у тебя только один выход.
***
Актив поправил наушник.
– Уильям Кросс, – доложил он Броку.
– Я в курсе, – ответил тот. – Слушай.
– Так точно.
Они вдвоём слушали полный намёков и недосказанностей разговор принца с дядей. Дядя льстил, принц, судя по голосу, улыбался. И требовал гарантий.
Когда дядя и племянник распрощались, Брок сказал:
– Не докладываем.
– Кросс мне не нравится, – заявил Актив.
– По крайней мере, это значит, что ты понимаешь, что значит «нравиться». Мне тоже. Подстава.
– Подстава, – кивнул Актив. – Моя задача – оберегать куратора. Твоя – тоже.
– В том числе, – согласился Брок. – Но пока надо собрать информацию.
– Принц должен стать королем, – сказал Актив. – Кросс хочет сделать его королем.
– Цена помощи может оказаться непомерной для принца, – объяснил Брок. – Собираем максимум информации по Кроссу.
– Я могу устранить его, как только Его высочество коронуют.
– Надо ещё придумать, куда Сайласа девать.
– Закопать под корягой, – буркнул Актив. Подумал и добавил: – Можно живьём.
Джек вернулся в приподнятом расположении духа: дядя умел польстить, умел найти нужные слова, но выгодно отличался от Сайласа тем, что подкреплял свои слова делами. Уильям Кросс одним взмахом руки подарил своему племяннику руководство одной из телекомпаний, пользующейся уважением в Шайло.
А ведь правильно говорят – кто владеет информацией, владеет всем миром.
Единственное было странным: за спиной не маячили две тени, нанятые Сайласом. Не то чтобы принц привык к ним или смирился, но когда Рамос с Карпентером находились рядом, Джек иррационально чувствовал себя спокойнее, хотя и не доверял им. Джек вообще не стремился кому бы то ни было доверять.
Дома принца уже привычно ждал обед. Брок всегда следил за тем, чтобы Актив достаточно и полноценно питался. К той горе еды, которую загружал в себя суперсолдат, добавить порцию для принца не составляло труда.
Брок не думал, что принц приручится или будет благодарен. Просто по опыту знал, что на голодный желудок мозги работают хуже, а мозгам принца и так изрядно доставалось от алкоголя.
Было странно стремиться домой, странно называть домом квартиру на одного, оккупированную незваными гостями. Но незримое присутствие Джона и Андрэ, запах домашней еды, тихие разговоры по вечерам были именно тем, чего не хватало Джеку в своей собственной семье.
Ужасно выматывающие совместные завтраки во дворце, пусть без камер, но всё равно на виду, без тёплых пожеланий, под прицелом взгляда матери – не дай Бог вилку держишь недостаточно изящно, не с той стороны тарелки отламываешь кусок пресного омлета, жуёшь недостаточно долго – и всё, прощай утро, лекция об этикете и поведении за королевским столом обеспечена. Вечно недовольный приготовленной на пару пищей отец, чинно, будто на приёме, восседающая за столом мать, Мишель, витающая в своих мыслях, и он один – смотрит на вроде бы родных людей и не видит их.
А Джон и Андрэ живые, настоящие.
– Вы можете не готовить, – промокнув губы тонкой тканевой салфеткой, обратился к Рамосу Джек. – Обычно это входило в обязанности прислуги, но когда я отбыл на фронт, они изменили график работы.
– Мне нравится готовить, – улыбнулся Брок. – А Актива надо кормить регулярно, у него потребность в калориях от шести тысяч в сутки, с его-то метаболизмом.
– Я много ем, – с лёгким смущением признался Актив.
– И тебе нельзя голодать, – добавил Брок. – Да никому нельзя голодать. Ваше Высочество, вы в курсе, что это король приказал не оказывать огневой и воздушной поддержки сто двадцать седьмому полку, когда он попал в засаду за линией фронта?
Джек скрипнул зубами, чувствуя, как кровь отливает от лица. Он ждал какой-нибудь подлянки от отца, но только здесь, в столице. У линии фронта они все были солдатами, сражающимися за свою страну, были равны по статусу, делили один кров, одну еду на всех, но подписать смертный приговор бойцам только потому, что ими командовал принц – это было чересчур даже для Сайласа.
– Это… проверенные сведения? – глухо спросил Джек, слепо глядя перед собой.
– Да, Ваше высочество, – хором, не сговариваясь, ответили Брок и Актив и переглянулись.
Брок добавил:
– Два независимых источника. Её величество в личном разговоре с Его величеством и генерал Линус Абнер в беседе с личным ассистентом.
– Вот оно как – Джек с трудом поднялся, хватаясь за край стола.
Он всегда был неудобным принцем, неправильным, угрозой репутации семьи, короне. Джек знал, что Сайлас не любит его, и, если бы они с Мишель не были близнецами, если бы королевских детей не проверили на всякий случай ещё при рождении, он мог бы поспорить с кем угодно, что не является отпрыском Сайласа Бенджамина.
Откупорив бутылку с коньяком, Джек обернулся.
– Мистер Рамос, не хотите выпить? Помянуть хороших парней?
– Помянем, Ваше высочество – Брок подошёл к нему с коньячными бокалами. – Хорошие ведь были парни?
– Они были моими людьми, надёжными, верными. – Джек покачал коньяк в бокале. – Верными своему королю, своему королевству. Вы когда-нибудь теряли своих людей, мистер Рамос, только потому, что те, кто сверху, вообразили себя грёбаными вершителями судеб?
Джек чувствовал, что начинает заводиться, говорит слишком много личного и не о том, раскрывает душу перед тем, кто этого явно не стоит, хотя чутьё, ни разу не подводившее, упрямо твердило об обратном.
Он пробовал присмотреться без призмы принудительного присутствия, рассмотреть, как своих бойцов, пробовал следить за повадками Рамоса и Карпентера, когда они оставались одни в гостиной, и совершенно запутался.
Все сведения, что удалось добыть на этих двоих по полуофициальным каналам: Андрэ Рамос с неизвестным грузом пересёк границу королевства Гильбоа такого-то числа, такого-то месяца, номер декларации и вес. А о том, откуда взялся Карпентер и кем вообще они являлись, – ни слова. Джек искал данные и о Гидре, что-то сверх того, что было написано в учебниках, но тоже потерпел неудачу – никакой информации, будто бы после войны исторические хроники были старательно выбелены.
Но сам по себе Андрэ Рамос был мужиком неплохим, надёжным, за такого не стыдно было держаться, да и внешне выше всяких похвал – хищный взгляд светло-карих глаз приковывал к месту, заставлял замереть, будто перед смертоносной змеёй; острые резкие черты лица; хорошо проработанные мышцы рук и спины – Джек успел подглядеть, когда Рамос разминался – всё это создавало образ идеального мужика, правильного, сильного, правда, со стороной вышла накладка. Джек многое бы отдал, если бы приглянулся такому; может быть, и короной бы пожертвовал, очень может быть.
О Карпентере, Зимнем Солдате, Джек думать немного стеснялся. Тот пугал и одновременно притягивал с такой силой, что принц не понимал сам себя. Многие прошли через его постель: и смазливые доступные мальчики из клубов, и уверенные в своей охрененности надёжные работяги – но так, как к нему, Джека не тянуло ни к кому. Видимо, было в Карпентере что-то зеркально похожее, будто он и правда был тенью принца.
Отхлебнув из бокала, Джек закусил нижнюю губу, даже не пытаясь оторвать взгляда от Рамоса и всегда молчаливого Джона.
– Терял, – глуховато ответил Брок. – Я командир не только для него, – он кивнул на Актива. – У меня в подчинении была группа огневой поддержки. Считайте, спецназ. На последней операции полегли все. Я выжил только потому, что он меня прикрыл. А он бы не выжил, если бы не был суперсолдатом.
Актив недовольно повёл плечом. Пуля в лёгкое – говорить не о чем. Зажило за восемь дней. Командир важнее.
– Тогда вы сможете меня понять, – ответил Джек, доставая из кармана телефон.
Из его отряда выжили только те, кто остался на передовой, в самой гуще событий. Джек долго готовился к разведывательной операции, всё просчитывал, вымерял до метра, до секунды на отдых часовых неприятеля, подготавливал диверсии и взял-то с собой едва больше половины своих людей, не слушая возражения остальных.
Выжившие не винили Джека; стоя выпили за павших, помолчали и разошлись. Примчавшийся Сайлас увёз Джека в Шайло и перевёл на кабинетную службу, перекладывать бумажки, здраво полагая, что находящийся под присмотром принц ничего не учудит. А вот нет, выкуси. Джек растянул губы в шальной улыбке.
– Сержант, – гаркнул он в трубку. – Готовь вертушку. Его Высочество желает кутить и развлекаться в приятной компании.
***
Брок с легким удивлением наблюдал за тем, как смотрят на принца его солдаты. Принца любили. Эти парни по-настоящему любили своего командира, а значит, командиром он был действительно хорошим.
– Он тоже командир, – негромко сообщил Актив.
Брок кивнул.
Цели забега по дорогим магазинам и бутикам Брок не понимал, но каждый развлекается в меру своих представлений. По крайней мере, сейчас принц был трезвым и выглядел весёлым. Он явно соскучился по своим солдатам.
Брок и Актив, как обычно, сопровождали его, и парни принца смотрели на них недобро.
Джек умел кутить на полную, отрываться так, что потом ещё долго по Шайло ходили разговоры, умел быть благодарным. А сейчас он хотел отдохнуть со своими людьми так, как они никогда бы не смогли себе позволить – шикануть на полную за счёт короны. Они это заслужили.
– Капитан Бенджамин, – обратился к Джеку младший лейтенант Миллз, насторожённо поглядывая за спину своего принца. – Если вам мешает хвост, его легко можно укоротить.
Остальные бойцы согласно загудели, кто разминая кулаки, а кто и вовсе полез за табельным оружием, которое, правда, с собой никто не брал.
– Отставить, – расхохотался Джек. – Они свои.
Брок приметил, как напрягся принц, когда не прошёл платеж по чёрной карте казначейства. Но Джонатан Бенджамин только улыбнулся и тут же достал из бумажника другую карту – золотую, личную.
Брок кивнул Активу, чтобы тот внимательнее присматривал за принцем, и отошёл, чтобы позвонить своему человечку во дворце.
– В казначействе нет денег, – встревоженно сообщил человечек. – Все на ушах стоят. Это Кросс мутит, точно, казначейство принадлежит ему.
– Буду должен, – буркнул Брок.
Значит, разборки между королем и его шурином. Вот уж вовремя, нечего сказать. Кросс что, решил валить Сайласа? Или пока только надавить? Но зачем тогда подставлять и принца, который Кроссу зачем-то нужен?
Джек упорно пытался дозвониться дяде. Он легко расставался с деньгами, а потому не сильно расстроился, когда платёж по основной карте отклонили. Своих средств у него было достаточно для продолжения вечера в том объёме, в каком он его запланировал, но понять, что происходит, было жизненно необходимо.
Пока его люди штурмовали очередной бутик, Джек, нервно постукивая ладонью по бедру, безрезультатно пытался вызвонить Кросса. Тот, конечно, предупреждал, что скоро грянет гром и трон под Сайласом пошатнётся, но лишать королевство казны было несправедливо. Люди не виноваты в том, что король слишком расслабился, заигрывая с военной машиной Гефа, и утратил контроль там, где это смертельно опасно.
Телефон пискнул принятым сообщением.
«Готовься, мальчик мой».
Джек злорадно усмехнулся. Слишком уж ему хотелось взглянуть в глаза отца, когда тот поймёт, что происходит. Главное, чтобы «Чип и Дейл» не сломали всю игру. Достав из-за пазухи флягу, Джек сделал пару глотков и тряхнул головой, возвращая себя в реальный мир. Сегодня он не будет думать ни о чём.
***
– Он совершенно ничего не купил для себя, – заметил Актив, устраиваясь рядом с Броком под огромным одеялом.
– Я заметил, – кивнул Брок. – Это потому, что не заходил в ювелирные магазины. Он любит кольца.
– Заходил. Даже не смотрел, – возразил Актив. – Он заботится о своих людях.
– Он не считает нас своими людьми, – заметил Брок. – Спи, пока он спит. А то намылится куда ночью.
– Я услышу, – пообещал Актив. – Ты тоже спи.
Он обнял Брока, как плюшевого мишку, и закрыл глаза. Брок уснул почти мгновенно – шопинг его вымотал. Брок вообще не любил такое времяпрепровождение. Зато близость Актива и то, что тот даже во сне прикрывает спину, успокаивала на раз.
Джек поставил пустую бутылку на пол около кресла, поднялся, пошатываясь, и побрёл к себе. Вечер удался на славу. Давно он так не развлекался, не смеялся в открытую, не боясь за манеры, неудачные снимки на передовицах завтрашних газет. Джеку было всё равно, устал он от мирной дворцовой жизни, устал соответствовать тщательно срежиссированному образу. Он хотел на фронт, хотел чувствовать себя нужным.
Запутавшись в ногах, Джек едва не упал и потянул на себя первую попавшуюся дверь, вваливаясь в спальню, но так и застыл на пороге, моментально трезвея, понимая, как сильно ошибся дверью. На большой постели, обнявшись, словно супруги, прожившие не один десяток лет в браке, спали его телохранители.
Тихо выйдя и прикрыв за собой дверь, Джек остановился в коридоре. То, что он увидел, было настоящим, не придуманным, чтобы впечатлить его. Не могут люди быть такими открытыми и честными наедине, когда нет причины играть роли. Над всем этим стоило серьёзно подумать.
Актив проснулся, когда дверь открылась, и из-под ресниц следил за ошарашенным принцем. Тот не мог увидеть, что Актив не спит, не с человеческим зрением.
Потом Актив долго лежал, пытаясь интерпретировать эмоции, которые он прочитал. Доминирующей почему-то оказалась зависть.
========== 5. ==========
Сайлас насадил на крючок муху, поплевал на наживку и как следует закинул удочку, наблюдая, как быстро крутится катушка спиннинга, разматывая леску. Давно уже государственные дела не отпускали его настолько, чтобы бросить всё и уехать на речку, как в старые добрые времена, когда он не был настолько обременён властью.
Всё в королевстве шло своим чередом. Геф согласился на мирный договор, Кросс прикрыл клювик и больше не отсвечивает, после того как Сайлас нашёл откуда взять средства для пополнения казны. Сын, и тот сидел тише воды, ниже травы. Выкупив легендарное оружие вместе с тренером, Сайлас ни на секунду не пожалел о потраченных средствах. Если с мистером Рамлоу они больше не пересекались, то Зимний Солдат периодически радовал подробнейшими отчетами о делах Джонатана. Он не знал, что повлияло на его сына. Джек всё так же шлялся по злачным местам с дружками, цеплял девиц и напивался, ничего нового, ничего предосудительного, ничего, о чём бы сам Сайлас не знал.
Радовало, что Джек не связался с Кроссом, не влез в непонятную возню старого интригана. Видимо, Уильям тоже считал принца Бенджамина слишком мелкой пешкой, чтобы на него ставить, а это было определённо на руку королю – меньше поводов для беспокойства.
Сайлас обернулся, к своему неудовольствию заметив спешащую к нему Катарину Гент. Вот уж неутомимая особа.
Пухлогубая дама, уверенно шагающая по каменистому берегу на невероятно высоких каблуках, не понравилась Активу сразу. Она была хищницей, очевидной хищницей, но не из тех хищников, что открыто впиваются в горло, а скорее из тех, кто будет прокусывать сухожилия, а при случае передушит всех кур в курятнике. Как называются такие звери, Актив не помнил, но это и не имело значения.
Её ни в коем случае не следовало подпускать к принцу на расстояние выстрела.
Катарина не умела просить, ничего не требуя, не умела вовремя сдаваться и отходить в сторону. С одной стороны, Сайлас уважал её за упорство, нахрапистость, а с другой он сам был из такой породы людей и прекрасно знал, что Катарина – акула, способная неожиданно отхватить руку по локоть, стоит ей протянуть ладонь.
Сайлас подобрал состав кабинета министров из верных ему людей, из тех, кто будет сотрудничать, заглядывать в рот и кивать, стоит дать отмашку. А вот Катарина была опасна, и дело тут вовсе не в связях, не в порочной репутации дорогой шлюхи. Всему виной был несгибаемый характер и привычка получать всё, что бы ей ни захотелось.
– Вы думаете, если поймаете меня, как форель, на крючок, я сдамся и приму ваше предложение? – Сайлас вскинул брови.
– Я всего лишь расписываю перспективы, Ваше величество, – сухо ответила она, зябко поводя плечами.
Удочка в руках короля дёрнулась.
– Все вопросы я решаю только в рабочем порядке, миссис Гент, даже несмотря на жертвы, на которые вы решились пойти. – Он покачал головой, даже не глядя на стоящую по колено в воде Катарину. – Вы можете быть свободны, миссис Гент.
К королю быстрым шагом подошла Томасина, наклонилась к нему, что-то негромко сказала. Гент не расслышала, расслышал Актив: акции протеста в Порту Процветания, принцесса Мишель – заложница.
Король в очередной раз недооценил ситуацию и переоценил отношение к себе людей. Сайлас твёрдо уверен, что он богоизбранный король и за одно только это народ должен обожать его – это Актив усвоил давно. В том, что у народа на этот счет свое мнение, Актив не сомневался. Эффективность королевской власти по сравнению с эффективностью Гидры была ничтожна. У Гидры была цель, была идея, и Гидра не скупилась вознаграждать верных. Но идею богоизбранности монарха Актив стоящей не считал, а цели короля постоянно входили в противоречие с целями подданных. Сайлас не знал и не понимал своих людей, и даже не пытался. У него и нормальной внутренней разведки-то не было. Внешней, впрочем, тоже.
***
Джек влетел в студию, глянул на экраны.
– Кто у нас там?
Порт Изобилия лихорадило. Сайлас мог сколько угодно рыбачить, упиваясь своей значимостью и незаменимостью, но люди не всегда добровольно соглашались становиться разменной монетой власти. Джек был согласен с Уильямом Кроссом, требовавшим отменить подписания перемирия, но совершенно по другим причинам. Он не хотел воевать, не желал новых жертв. Просто так отдавать приличный кусок земли вместе с жителями было верхом идиотизма, но разве кто осмелится вякнуть на Совете, когда король вновь принял решение за всю страну?
– Натан, он с самого утра освещает переговоры с протестующими.
– Переговоры… – Джек зло улыбнулся.
Какие там переговоры? Люди хотят добиться справедливости, чтобы их услышали в столице, но вместо короля разговаривать с протестующими отправили не кого иного, как прославленного и непогрешимого. Как ни странно, Мишель приняла Шепарда – победителя танков обратно в нежные объятия, даже несмотря на конфуз с Шерон. Но вот беда – предводителем воинственно настроенного народа выступил Итан, брат Давида. И король знал это, не мог не знать, но всё равно отправил агнца на заклание, то ли надеясь, что он нимбом над головой осветит тёмный умысел черни, то ли что его порвут свои же и не придётся больше на него смотреть.
– Давай, выпускай новость, что королю нет дела до своего народа.
– Но Ваше высочество!
– Делай что тебе говорят! Хоть кто-то в этом королевстве должен говорить правду!
Брок стоял рядом с принцем, скрестив руки на груди.
– Мне придётся об этом доложить, – тихо сказал он Его высочеству.
Джек только отмахнулся. Впервые в его руках была реальная власть. Остальные газеты писали о спектаклях в столичных театрах, о погоде и местных знаменитостях. Одно издание рискнуло поднять тему бездомных животных, но о возмущениях не писал никто, будто бы и не было Порта Процветания, будто жители с радостным воодушевлением готовы были перейти под другой флаг или разом собраться и покинуть насиженные места.
– Ваше высочество, – проблеял один из работников, бледный как мел.
– Что ещё?
– Там… ваша сестра.
Джек вздрогнул, отставил чашку с кофе.
– Не понял. Мишель? Что она там забыла?
Джек лихорадочно переключался с камеры на камеру, стараясь понять, что же происходит на этой забытой богом и королём земле, но никак не мог найти сестру.
– Она вошла к протестующим!
Сглотнув, Джек зажмурился. Мишель всегда была Принцессой с большой буквы, как в сказках, как рисуют в мультфильмах: лёгкой, почти невесомой, витающей в облаках. И сейчас Джек совершенно не понимал, что творится в её хорошенькой головке.
– А Шепард? Где этот идиот?
– Он разговаривает с королём.
– Сайлас там?
Джек поморщился. Ах да, любимая дочка. Ради сына Сайлас и пальцем бы не пошевелил, оставил в плену, отказался помогать его отряду и многое-многое-многое другое, а стоило влипнуть Мишель, так сразу примчался, гвардию вон захватил, лишь бы спасти любимицу.
– Так, собрались! – Джек потёр шею, перебирая в голове варианты. Он любил сестру, очень любил, но не мог не воспользоваться ситуацией в свою пользу. – Выпускаем в эфир информацию и вот этот вот кадр. – Джек ткнул на замершую на экране картинку того, как здание склада окружают вооруженные гвардейцы. – Король готов пожертвовать жизнью своей дочери, но не идти на уступки протестующих!
– Не думаю, что Его величество одобрит данную новость, – мурлыкающим голосом произнесла нарисовавшаяся в студии Катарина Гент. – Вы так уверены в своей неуязвимости, Ваше высочество?
Брок сжал зубы. Вот кого бы он с удовольствием прикопал под корягой, так это её. Облечённую властью шлюху.
