Текст книги "Бабочки (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Брок сходил в город, закупившись в магазинах непритязательной одеждой совсем не в том стиле, в каком обычно одевался Лейсил. Баки тем временем обрил бывшему любовнику Джека голову.

– Вечером выйдешь на сейнере в море, – сказал Брок, вернувшись. – Я замолвил пару слов перед кем надо. Поработаешь пару месяцев рыбаком, потом спишешься на берег в Тулузе или в Гамбурге. Там видно будет. О Гильбоа и принце забудь раз и навсегда. Да, и бороду отпусти.

Джозеф мрачно кивнул, решив, видимо, не выделываться сверх меры или осознав наконец, что костлявая прошла очень близко и не зацепила лишь по счастливой случайности. А то, что этой случайностью оказался маньячного вида дюжий мужик, тискающий принца, как котёнка, дело десятое.

Зазвонивший телефон вывел Джека из дремоты. Потерев глаза, он с удивлением глянул на экран.

– Да, миссис Гент, чем обязан? – ответил он, какое-то время кивал, слушая, а потом нахмурился, обеспокоенно глянув на Баки. – Да, конечно, встретимся завтра, – и повесил трубку. – Очень надеюсь, что «занимательная информация», которой владеет Катарина – это вовсе не один из трёх твоих дисков, Джозеф, а то лично найду и придушу.

========== 12. ==========

У Джека с самого утра жутко раскалывалась голова. Уснув вчера на диване в гостиной, он пропустил отбытие Джозефа и был даже немного рад, что не пришлось прощаться с бывшим любовником, смотреть в грустные глаза, что-то говорить, объясняться, оправдываться. Проснулся он, как и всегда с недавнего времени, стиснутый с обеих сторон горячими телами. Кое-как выбрался, простоял под обжигающе горячим душем с полчаса, совершенно не двигаясь, выпил поставленный перед ним кофе и поехал сдаваться. Почему-то встреча с Катариной ощущалась именно так – коридором в кабинет судьи, откуда выхода уже не будет.

Но Джек её не боялся, ни когда был один, ни тем более теперь, когда за спиной чувствовал настоящую верную ему силу и поддержку.

Катарина сияла, светилась изнутри, будто бы выиграла главный приз.

– Доброе утро, Ваше высочество, – пропела Гент, поднявшись из-за стола, протянула ладонь. – Что-то вы неважно выглядите? Бурная ночь?

– Зато вы цветёте, – натянуто улыбнулся Джек, коснувшись губами её пальцев. – Так зачем вы меня звали, миссис Гент?

– О, прошу, за закрытыми дверями зовите меня Катариной, всё же мы с вами ещё слишком молоды для дворцовой жеманности. – Она кокетливо рассмеялась. – Я хотела бы поздравить Ваше высочество с помолвкой и преподнести два подарка, вы сможете выбрать только один из них.

– Не стоит, миссис Гент, так утруждаться.

Джек развернулся к двери, чтобы уйти.

– Я настаиваю, мой принц. – Голос Катарины заледенел, потеряв всю напускную доброжелательность, зазвенел обидой.

Скрипнув зубами, Джек сел в одно из кресел.

– Только быстро, у меня не так много времени, чтобы тратить их на «подарки».

Присев на край своего стола, Катарина взяла в руку пульт и нажала на кнопку воспроизведения.

С экрана телевизора на него знакомо смотрел Джозеф, вещая о любви и открытости, о принятии и понимании, о смелости и правде. То же самое видео, что Джеку показывала мать. Принц подобрался, глянул на улыбающуюся Катарину, явственно представив, как затягивает на её шее собственный галстук, пока она хрипит, стараясь вырваться, позвать на помощь. Джек прочистил горло, вальяжно развалился в кресле.

– Так это и есть… подарок?

– Какой же вы нетерпеливый, мой принц, это только первая его часть. Поверьте, вторая вас тоже заинтересует.

Катарина вновь щёлкнула пультом, переключая файлы. В режиме слайд-шоу на монитор выплыла первая фотография, а за ней вторая, третья, четвёртая. Джек забыл, как дышать. Сердце заполошно билось в груди, норовя выскочить. С экрана на него смотрела сестра, с каждым кадром всё больше оголяясь, выгибаясь перед объективом неизвестного фотографа, красуясь. В девушке, что Джек видел, не осталось ничего от нежно любимой, оберегаемой малышки Мишель – это была женщина, знающая себе цену, гордая, раскованная, бесконечно влюблённая.

– Какой подарок вы выберете? – прощебетала Катарина, погасив монитор. – И учтите, вам не удастся натравить на меня ваших мордоворотов. Если это произойдет, в эфир выйдут сразу две новости о грехопадении обоих детей венценосной четы. Вы представляете, мой принц, какой будет скандал?

Джек скрипнул зубами, зажмурился, желая оказаться где угодно, лишь бы не под прицелом глаз этой умной и расчётливой женщины, которая всё же сумела переиграть его.

– Чего вы хотите? – бесцветным голосом спросил он.

– Я хочу стать королевой. Разве не каждая девушка об этом мечтает?

– И что будет, если я назову вас своей невестой?

Катарина подошла, цокая каблучками, сжала подбородок Джека тонкими пальцами, задирая его голову вверх.

– Тогда я подарю вам два подарка сразу, мой принц. А если нет, вам придётся выбрать, кого спасать: себя или сестру.

Как бы он ни злился на Мишель за странную, на грани помешательства, любовь к Шепарду, на её неразумный поступок, но не мог пожертвовать её жизнью взамен на свою, однако и сам не мог раскрыться, потому что Баки и Броку точно так же, как и ему самому, был сейчас необходим надёжный тыл. Сайлас, конечно, не сможет их убить, не потянет, из-за того, что они умело скармливали ему только часть информации, лавируя и подтасовывая данные, но спокойствия им точно было не видать.

– Что ж… Катарина, ты умеешь делать предложения, от которых никак не получается отказаться.

***

– Её даже убивать сейчас нельзя, – сокрушенно сказал Баки, сидя в машине на заднем сиденье и держа Джека за руку.

– Ее можно будет убить, когда она передаст данные. Но чтобы не было скандала, надо будет договориться с Люсиндой Вулфсон, – заметил Брок.

– Джек, это проблема. Но это решаемая проблема. – Баки притянул Джека к себе. – Что ты сейчас будешь делать?

– В других условиях я бы напился, – хмыкнул Джек, ткнувшись носом в шею Баки, удивляясь каждый раз, насколько он тактильный. – Но давай лучше съездим и подготовим Люсинду. Уверен на все сто, Катарина поднимет в прессе шумиху по поводу нашей с ней помолвки, целый спектакль устроит. Не хочу, чтобы Лулу узнала новость из газет.

Быстро набрав ее номер, Джек приложил трубку к уху.

– Люсинда, доброе утро. Мне очень нужно с тобой поговорить и желательно без свидетелей. Да, очень срочно. Приедешь? Хорошо, спасибо, буду ждать. – Нажав отбой, обернулся к сидящему за рулём Броку. – Поехали домой. Лулу будет через полчаса.

***

– Джек, – с порога обратилась к нему Люсинда, – что стряслось? На тебе лица нет.

Она была одета скромно и стильно, на пальце сверкал помолвочный бриллиант. Люсинда оглядела телохранителей принца и спросила:

– Кому-то из нас грозит опасность?

– Ты проходи, присаживайся, а я пока расскажу, во что умудрился вляпаться. – Джек поставил перед Люсиндой чашку с кофе, сел напротив и заговорил.

Как бы ни хотелось смолчать, что-то скрыть, но сил бороться у Джека почти уже не оставалось. Всё равно бы Лулу узнала бы про его ориентацию, про причины неприязни Сайласа, и Джек решил, что сейчас самое время открыть кое-какие карты, умолчав только о том, кем ему приходятся Баки с Броком. Рассказал о компромате, снятом бывшим любовником, о том, что Катарина как-то добыла сведения, способные разрушить Мишель жизнь, и о её требованиях.

– Я постараюсь решить проблему, не довести до свадьбы. – Джек скривился. – Но ты же знаешь Гент, она если зубами вцепится – не оторвёшь. Я хотел, чтобы ты узнала от меня, а не из газет.

– Спасибо, Джек. – Люсинда положила тонкие пальцы на его ладонь. – Я поняла. Интриги дворца, да? – Она погладила Джека по руке. – Джек, ты мне обещал, а ты всегда выполнял свои обещания. Чем я могу поддержать тебя в этой ситуации? Тебе придется объявить о Катарине королю, так? Сделать вид, что ты прогнулся? Пока ты не найдешь способ изъять компромат?

– Да, боюсь, она уже во дворце, вовсю посвящает Розу в нынешнее положение вещей. Отцу нет дела, кто будет стоять рядом со мной. Катарина даже лучше, не мне тебе рассказывать о её репутации. – Джек погладил пальчики невесты. – Мне придётся официально объявить о дате помолвки, начать подготовку к свадьбе. Надеюсь, королева как можно дольше затянет все приготовления, и я успею добыть всё, что у неё есть на нашу семью. Единственное – я боюсь представить, как вся эта ситуация отразится на тебе. Знал бы – повременил с предложением.

Люсинда задумалась.

– Знаешь, практически никак. До прессы наша с тобой помолвка не дошла, мой отец пока тоже не в курсе. Мама знает, но она у меня слегка не от мира сего. Так что, если миссис Гент не будет полоскать мое имя в прессе, меня эта история не заденет, Джек. Я больше беспокоюсь за тебя.

Джек поднялся, чтобы донести чашки до посудомоечной машины и, проходя мимо Баки, не смог удержаться и едва заметно коснулся его бедра ладонью, чувствуя, как от такого нехитрого прикосновения на сердце становится теплее и спокойнее, в голове проясняется, уходит гул.

– Мне не впервой влезать в сомнительные авантюры, да я и не один в этот раз. – Джек улыбнулся Люсинде. – С Катарины может статься нанести тебе визит, чтобы позлорадствовать. Посылай её к чертям.

– Нет, зачем же? – удивилась Люсинда. – Я разыграю ей истерику. Её это успокоит. Ведь важно, чтобы она до последнего момента ниоткуда не ждала подвоха, верно?

– Умничка. – Джек присел рядом с Люсиндой, прижал тонкие ладошки к губам. – Я в тебе не ошибся.

***

Джек крутился как только мог. Мать с ним ещё не разговаривала из-за видеозаписи Джозефа, а известие о помолвке с Катариной Гент и вовсе чуть не добило королеву, вынужденную заниматься приготовлениями к свадьбе единственного сына с женщиной настолько ей неприятной, что Роза, всегда умевшая держать лицо в любой ситуации, едва заметно кривилась и отводила взгляд.

Газеты заходились в истерике от новостей о том, что любимец жёлтой прессы принц Джонатан Бенджамин наконец-то решил взяться за ум и жениться.

Брок и Баки терпеливо ждали команды действовать. Они изучили дом Катарины Гент, все её машины, основные маршруты, расписание, привычки, ближайшее окружение, прислугу. Брок подкупил экономку, которую миссис Гент, оказывается, тоже шантажировала. Похоже, Катарина в принципе не понимала, как можно добиваться своего без шантажа.

А вечерами, дома, Брок и Баки успокаивали и согревали измотанного и измученного брезгливостью отца, недовольством матери, истериками сестры и постоянным напором Катарины принца.

– Она перестанет быть в тот момент, когда ты дашь отмашку. – Баки поглаживал голову принца, лежащую на его плече.

– Просто надо, чтобы она не чувствовала от тебя опасности и расслабилась, – добавил Брок. – Ты даже вдовцом побыть не успеешь. – Брок прижимался грудью к спине Джека. – Джек, потерпи, прошу тебя. Не срывайся.

– Прорвёмся, – выдохнул Джек, откинув голову назад, чувствуя плечом дыхание Брока. – Помолвка через три дня. Катарина обещала отдать всё, что у неё есть, завтра, и после этого не хочу о ней ничего даже слышать.

Наслаждаясь близостью обоих любовников, принцу хоть ненадолго удавалось отпустить самого себя, не зацикливаться на свалившихся на голову проблемах. Он боялся даже представить, что бы с ним было, окажись он со всем этим один на один без поддержки своих личных «Чипа и Дейла».

Хорошо хоть Катарина была не настолько глупа, чтобы липнуть к Джеку и пытаться разыгрывать влюблённую невесту. Перед камерами принц натянуто улыбался, но стоило вспышкам отсверкать, отстранялся и уходил к себе, и невеста нисколько ему в этом не препятствовала.

В день Х Джек был готов к любой подлянке со стороны Катарины: к тому, что она вдруг передумает отдавать данные или начнёт юлить, переносить встречу на другое время, затягивать, или и вовсе – попытается обмануть. Но миссис Гент хоть и была женщиной, не отягощенной моралью, но слово своё держала крепко, появившись равно в назначенное время в кабинете Джека и протянув запечатанный пакет.

– Тут всё, как мы и договаривались, – улыбнулась она, усевшись на край стола и покачивая ногой. – Ты не думай, я не буду ни в чём тебя ограничивать, спи с кем хочешь, но присоединиться буду не против.

– Спасибо за честность, – выдохнул Джек, просматривая материалы. – Тут точно всё? Где-нибудь в новостях не всплывёт сенсация, если мы с тобой поругаемся и разбежимся по разным спальням? – оскалился он, уже представляя, сколько приятных минут получит, сворачивая шею этой интриганке собственноручно.

– Ну что ты, дорогой. Какие тайны и сенсации между родными людьми. Мы ведь скоро станем семьёй. – Катарина соскочила со стола, чмокнула Джека в щёку и удалилась.

Хмыкнув, принц сгрузил компромат в шредер и, подпалив один из фотоснимков, кинул его следом, с удовольствием рассматривая, как разгорается, весело потрескивая, его прошлая будущая жизнь с Катариной Гент.

Набрав Баки, Джек оскалился.

– Берите её.

***

Катарина открыла сразу же, как только Джек позвонил в её дверь, пропустила его вперёд, улыбнулась, принимая пальто.

– Вот уж не думала, дорогой, что ты сам ко мне наведаешься. Решила, что будешь бегать до последнего, попытаешься саботировать свадьбу из-за этой Вулфсон. Но ты здесь.

Джек достал две бутылки с джином.

– Я же тебе уже говорил! – растянул он губы в улыбке. – Ты умеешь делать предложения, от которых сложно отказаться.

Откупорив одну, разлил по бокалам. Джек прекрасно знал свою норму, знал, когда следует остановиться и о чем разговаривать с собеседником, чтобы он не замечал, как тихонечко набирается.

Баки предложил очень простой выход. Автоаварию не станут расследовать. К тому же Роза сама приложит руку к тому, чтобы о миссис Гент пошли правильные слухи. Мол, не выдержала напряжённой обстановки, беготни и сплетен, которые всегда сопровождают королевские семьи, выпила лишнего, и… мы очень опечалены, но жизнь продолжается. Разве можно винить молодого принца за ветреность, пусть мальчик будет счастлив.

Когда Катарина уже с трудом могла нормально сидеть, Джек открыл дверь, пропуская в дом Брока с Баки.

– Почему её нельзя банально уронить с лестницы? – поинтересовался Джек, помогая застегнуть на левой ноге Катарины сапог.

– Потому что несчастный случай расследуют внимательнее, чем автоаварию в пьяном виде, – ответил Брок. – Тем более несчастный случай с невестой принца.

– Она не сможет вести, – заметил Баки. – Я поведу.

Катарина была уже практически в отключке. Брок прошелся по её кабинету, где они с Джеком пили, стирая отпечатки пальцев.

– Отвези Джека домой, – велел Баки. – Я уроню её с моста.

Джек притянул Баки к себе, ловя губами его губы, целуя, забираясь ладонями под куртку. Его вся эта ситуация страшно заводила, впрыскивая в кровь изрядную долю адреналина. Кое-как переведя дыхание, он отстранился, поправил рубашку, накинул пальто.

– Поехали, – кивнул он Броку, в последний раз обернувшись, глянул на пускающую на собственное плечо пьяные слюни Катарину.

Её нисколько не было жалко. Мисс Гент хорошо должна была понимать, в какие игры ей хватит сил и умения выиграть, но просчиталась, хватанула лишку и подавилась, думая, что принц сломлен и не станет бороться хотя бы за относительную свободу выбора. Не знала она о неожиданной поддержке и советчиках, знавших реалии этой жизни не понаслышке.

***

Баки вернулся через два часа, насквозь мокрый, с водорослью в волосах и ссадиной на скуле. Едва переступив порог, он бросил:

– Не выплыла, – и отправился в ванную.

– Подробности тебе нужны? – спросил Брок у Джека. – Или обойдёмся голыми фактами? Ты не сомневайся – если он говорит, что Гент мертва, значит, так оно и есть.

– Обойдусь тем, что есть, – отмахнулся Джек, стаскивая с себя домашнюю футболку.

Ему хотелось хоть как-то отблагодарить Баки, что-то сделать, показать приязнь, позаботиться. Раньше Джек всегда сам справлялся со своими проблемами, куда бы они его ни заводили, а сейчас мог хоть немного расслабиться и переложить хотя бы малую их часть на чужие плечи.

Джек вошёл в ванную, не особо зная, что следует делать: не был он ни с кем настолько близок, а секс даже не всегда был достойным поводом узнать имя партнёра.

Груда мокрой одежды была свалена на корзину с грязным бельёем. Баки, совсем голый, осматривал свои синяки и ссадины.

– К утру заживет, – заверил он Джека. – Пришлось пробить ограду моста и нырнуть с машиной в реку.

От Баки пахло металлом, кожей, речной водой и тиной.

– Она захлебнулась сразу. – Баки вытащил из волос водоросль и бросил в мусорную корзинку. – Я пересадил ее на водительское сиденье, пристегивать не стал. Все чисто, не подкопаешься. Я обо всем позаботился, Джек.

В груди заныло от повседневности тона Баки. Джек отчасти понимал, в чём был смысл работы Зимнего Солдата на Гидру, как и понимал, что это не могло не отразиться на остальной жизни, учитывая, что как таковой этой самой жизни у Баки и не было. Если не считать короткие периоды бодрствования между обнулениями и сном в криокамере.

Джеку совершенно не хотелось, чтобы Баки приходилось делать такую работу, да ещё и по его просьбе.

– Прости, что втянул вас во всё это, – криво улыбнулся Джек, едва-едва касаясь одного из синяков пальцами.

– Джек, я должен позаботиться о тебе. – Баки повернулся к нему и взял за плечи. – Я не умею почти ничего другого, но убивать я умею хорошо.

Грустно улыбнувшись, Джек подался вперёд, прижался к широкой груди Баки, вслушиваясь в мерные удары сердца. Он стоял и молча гладил его по спине, бокам, плечам. Столько хотелось сказать, признаться, но голоса не было, да и что значили слова?

– Давай, забирайся, – заставив себя отстраниться, сказал Джек. – Смою с тебя твои русалочьи подвиги, а Брок пока ужин нам организует.

Баки послушно полез в ванну, включил воду, подставил голову под кран.

– Просто посиди со мной, если тебе нетрудно, – попросил он. – Я отогреюсь. Не люблю холод.

Раздевшись, Джек залез следом, сел, удобно устроившись у Баки на коленях, благо размер чаши позволял поместиться там при желании ещё пятерым – Джек как-то по пьяной лавочке проверял, больше чем ввосьмером сидеть было уже неудобно, – устроил голову на груди, ласково выводя на ней какие-то узоры.

То, что происходило сейчас, казалось намного важнее и интимнее самого жаркого секса. Джек жался к Баки, понимая, что это не просто плотское желание к двум охренительно горячим мужикам Он влюбился бесповоротно.

– Я живу для тебя и для Брока, – неожиданно сказал Баки. – До вас – это была не жизнь. Ты… так нужен мне. Так важен для меня. Теперь я не смог бы покинуть тебя, даже если бы захотел, но я не хочу. Хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты был свободен и счастлив, с нами или без нас.

Джек вздрогнул, вскинул голову, вглядываясь в льдисто-серые глаза, сейчас невероятно тёплые и серьёзные, надеясь, что не ослышался и это не была шутка изголодавшегося по теплу сознания. Коснулся большим пальцем губ Баки, очертил ладонями скулы, линию челюсти.

– Баки, – прошептал он, целуя тонкие веки, переносицу, щёки, подбородок; рассмеявшись в полный голос, прильнул к груди, прижавшись губами к исчерченному шрамами плечу. – Я люблю вас, вас обоих, и не смогу быть счастливым, находясь далеко и не зная, как вы и где, что с вами всё в порядке. Моё счастье в вас, в вашей свободе.

– Я уже не знаю, что такое свобода, Джек. – Баки нежно поцеловал его в губы. – Но я люблю тебя. И Брок любит. Только он никогда этого тебе не скажет. Мы твои.

– Свобода – это возможность выбора, все равно какого, правильного или нет. Когда можешь выбирать, каким путём тебе идти – ты свободен.

Джек удобно устроился на груди у Баки, переплёл пальцы с пальцами его живой руки и прикрыл глаза.

С сегодняшнего дня, с вот этого самого момента принц Джонатан Бенджамин был совершенно свободен. Над ним больше не довлело мнение отца, его не трогало брезгливое безучастие матери, ему было наплевать на Шепарда. Джек обрёл свой источник силы, свой островок спокойствия, и готов был сделать всё, чтобы Броку и Баки не пришлось никуда прятаться и убегать.

========== 13. ==========

– Король объявил принца наследником, – тихо сказал Баки Броку.

– Публично?

– С глазу на глаз.

– Тогда несчитово. Как объявил, так и откажется.

Баки согласно хмыкнул. У короля Сайласа было семь пятниц на неделе, он менял решения с невероятной лёгкостью, руководствуясь «бабочками в голове». Баки считал, что лучше бы там были привычные надёжные тараканы.

Они как обычно встали за плечами Джека, когда тот закончил разговаривать с отцом и вышел. Привычные опасливые взгляды обитателей дворца скользили по ним, не задевая.

Джек расслабленно разглядывал толпу. Ещё полгода назад после такого разговора с отцом он бы летал по залу, светясь от радости, потому что наконец заметили и оценили по достоинству. Но сейчас он не чувствовал ничего, кроме удовлетворения хорошо проделанной работой.

Здороваясь с гостями, пожимая руки, отвечая на поздравления, Джек спиной ощущал присутствие Брока и Баки и злорадно усмехался про себя, когда на них самодовольно смотрел Сайлас, уверенный, скорее всего, что держит всех троих на крючке. Он знал, что всё равно просто не будет. Король поддался чувствам, наобещал с три короба, но предусмотрительно с глазу на глаз, чтобы ни одна живая душа не прознала о моменте слабости монарха.

Джек подошёл к Люсинде, обнял её за талию, позируя перед фотокамерами, коснулся губами плеча. Весь вечер он старался быть рядом, присматривая, оберегая, хотя после смерти Катарины мало что могло угрожать Лулу.

Люсинда играла свою роль будущей королевы так, что лучшего и пожелать было невозможно. Она сияла, улыбалась, смотрела на Джека с выражением, которое легко можно было принять за искреннюю любовь, опиралась на его руку, принимала поцелуи и была настолько на своём месте, что даже королева смягчилась.

Брок и Баки тёмными тенями маячили у дальней стены.

Возвращаться в пентхаус не было смысла, и Джек остался ночевать в своих покоях во дворце. Долго ворочался в пустой постели, вставал, бродил по комнате, ругая самого себя, что пошёл на поводу у матери и решил остаться. Ему жутко не хватало Баки и Брока, но он прекрасно знал, что выражение «и у стен есть уши» во дворце не было фигуральным. Множество тайных ходов, пронизывающих королевский дворец, не были известны никому. Джек сам знал только о парочке и не мог наивно надеяться, что никто не узнает, если он в эту комнату приведёт хоть кого-то.

Утром Джек был хмур и чувствовал себя совершенно разбитым. Бездумно ковырялся в резиновом омлете, совершенно не прислушиваясь к разговорам за столом. Ему осталось продержаться день в зале Совета, и можно будет вернуться наконец домой, заползти между Броком и Баки и спать.

– Брок приедет поздно, – шепнул Баки Джеку на ухо, когда они устроились на заднем сиденье лимузина. – Но я приготовлю ужин.

От Джека пахло усталостью, но не пахло алкоголем. От него вообще в последнее время почти не пахло алкоголем, и Баки это нравилось. Как нравилось, что принц всё так же регулярно заказывает в пентхауз выпивку, а потом выливает её в раковину и ставит пустые бутылки куда попало. Это создавало нужное впечатление у короля – впечатление, что его сын по-прежнему пьёт при каждом удобном и неудобном случае.

В пентхаусе не было ни прослушки, ни камер – Баки проверял дважды в день. А булавку с жучком-липучкой Джек надевал каждый раз, когда шёл куда-то без Брока и Баки. И это было хорошо. Это было доверие.

Джек закрыл перегородку между салоном и местом водителя и привалился к плечу Баки, уткнулся носом за его ухом.

– Не могу без вас спать, – прошептал Джек, почти сразу отрубаясь и сползая на колени Баки.

Баки хотел, чтобы Джек так и проспал до самой кровати, до дома, чтобы можно было отнести его в пентхаус на руках, но когда машина остановилась, Джек проснулся, потёр глаза, зевнул. Баки вздохнул.

Пока Баки колдовал над ужином, Джек сходил в душ освежиться, чтобы не засыпать, стоит ему приблизиться к любовнику. Уже сидя за столом, подперев голову руками, принц наблюдал за священнодействием – готовку Брока, а именно его рука чувствовалась в навыках Баки, как-то по-другому назвать было трудно. Джек, конечно, знал, что если хочешь нормально питаться, то надо учиться готовить, а не ходить по ресторанам; но его руки были совершенно не предназначены для нарезания, обжарки и прочих мудрёностей.

– Похоже, о Шепарде можно забыть, – как бы между прочим сказал Джек, накручивая спагетти на вилку. – Его след затерялся в Экроне. Отец надеется, что победитель танков там и останется. Интересно, что между ними произошло, ведь такая «любовь» была.

– Сайлас не умеет любить и не ценит верность, – заметил Баки, наворачивая еду. – Придурь и прихоти – вот и всё. Интересно, чем он держит Томасину?

– Подробностей я не знаю, – пожал плечами Джек. – Но у неё сестра в больнице на полном жизнеобеспечении, сколько себя помню, и сомневаюсь, что даже зарплаты «дракона» на всё это хватит.

Убрав тарелки в посудомойку, он широко зевнул, повёл плечами, желая оказаться в постели рядом с любовниками. Подойдя к Баки и обняв его со спины, Джек тихо мурлыкнул.

– Будем Брока ждать, или можно уже в постель отправляться?

Баки развернулся, обнял, подхватил на руки.

– Ты устал. Идём в постель. Брок приедет. Он всегда возвращается.

Джек рассмеялся, обхватил своего Баки за шею.

– Тогда спать, – повелел он.

– Как прикажет мой принц, – улыбнулся Баки.

Но в спальне вместо того, чтобы спокойно улечься под боком у Баки, Джек толкнул его на постель и навис сверху, вылизывая, выцеловывая его шею, уселся сверху на бёдра, задирая мягкую домашнюю футболку. Он сходил с ума каждый раз, когда видел своих любовников обнажёнными, никак не мог ими насытиться, налюбоваться, постоянно тянул руки, чтобы коснуться.

– Ненасытный, – улыбнулся Баки, выгибаясь под его ласками.

Он уже почти привык к тому, что Джека не шокируют ни его шрамы, ни металлическая рука. Но ласкать принца предпочитал все-таки правой, чтобы ощущать жар его тела, нежность кожи, пушистость коротких волосков.

Баки раздел Джека и уронил на себя.

– Как ты хочешь сегодня? – спросил он.

– Хочу вылизать тебя всего, – простонал принц, подавая бёдрами.

Если Брок был будто бы выдолблен из скалы, такой же твёрдый и острый, то Баки был мягче, плавнее, но в то же время массивнее и шире в плечах. Джека невероятно заводило, когда вся эта мощь оказывалась под ним, когда Баки протяжно стонал, гнулся в его руках.

Лизнув дёрнувшийся кадык, Джек огладил ладонями плечи Баки, провёл ладонями по груди, очертив пальцами горошины сосков, наклонился вперёд, повторяя этот путь языком.

Баки выгнулся под ним, развёл ноги, толкнулся бедрами вверх, давая Джеку почувствовать, как у него стоит.

– Когда-нибудь, – хрипло прошептал он, – я уговорю тебя дать мне.

Джек стёк ниже, устраиваясь между ног Баки, обхватил ладонью налитый желанием член, провёл по стволу, чуть сжимая, потёр головку большим пальцем.

– Разве меня нужно уговаривать? – шало улыбнулся принц, лизнул уздечку, собрал языком вязкие капельки смазки. – Я полностью твой, как пожелаешь.

– Боюсь тебя порвать, – признался Баки, взъерошив Джеку волосы. – Я слишком большой.

Джек сладко зажмурился на мгновение, принимая решение. Он не боялся, что Баки причинит ему даже ненамеренный вред, он вообще рядом с ними ничего не боялся, ни своих демонов, ни желаний.

Перегнувшись через ноги Баки, он залез в тумбочку, перетряхивая её содержимое, и радостно вскрикнул, достав ещё один флакон смазки.

– Тогда надо меня растянуть как следует.

Баки поцеловал его.

– Если что-то пойдёт не так, скажи мне сразу, – попросил он. – Становись на четвереньки.

Когда Джек послушался, Баки поцеловал его в поясницу, спустился ниже, лизнул между ягодиц и налил смазки на пальцы.

– Ты такой нежный тут, – сказал он, неторопливо проталкивая в Джека первый палец. – Такой вкусный.

Джек чувствовал, как дуреет от каждого слова, каждого движения пальцев Баки в своей заднице; упав грудью на подушки, он жалобно скулил, подаваясь назад, стараясь развести ноги шире.

В голове колотилось сердце, отзываясь ударами в каждой клеточке тела. Джек покусал губы, потянувшись за спину руками, сжал свои ягодицы, разводя их ещё шире, раскрываясь, предлагая себя Баки.

– Хочу тебя, – взвыл он, прогнулся в спине, когда Баки задел кончиками пальцев простату.

Баки, растягивавший Джека уже тремя пальцами, нежно потирал его изнутри в том самом нужном местечке. С члена Джека прозрачной ниткой сочилась смазка.

– Так хочешь? – прошептал Баки в самое ухо Джека, склонившись над ним, и поцеловал в шею. – Прямо сейчас?

– Да-а! – протяжно застонал Джек, хотя не был уверен, что его сердце не остановится в тот момент, когда Баки войдёт в него.

Переступив коленками, принц ещё сильнее прогнулся. Хотя он и не был любителем пассивной роли, но тут, видимо, было важно, с кем, потому что Броку он всегда отдавался с невероятным желанием и жаром и так же сильно, почти нестерпимо, хотел полностью принадлежать и Баки, почувствовать его в себе, стать одним целым.

Баки добавил смазки и приставил головку к растянутому входу. Медленно надавил, проскальзывая внутрь, втиснулся буквально на дюйм, и замер, гладя Джека по взмокшей спине и давая привыкнуть.

– Как ты? – спросил он. – Можно?

Джек замер, закаменел каждой мышцей, стараясь сохранить хотя бы остатки разума, чувствуя предельную растянутость, болью пронзившую позвоночник. Казалось, двинься Баки хоть на миллиметр – и мышцы не выдержат.

– Боже, да… – хрипло выдохнул принц, расслабляясь.

Он сам этого хотел, сам бредил этим огромным, перевитым венами членом, мечтал насадиться, впустить его полностью до самых яиц.

Джек уронил тяжёлую голову на подушку и подался назад, дрожа бёдрами, но потихоньку пропуская член Баки в себя, натягиваясь, словно плотная перчатка.

Баки трепетал от возбуждения, но из последних сил держал себя в руках. Он ахнул, когда Джек насадился до самого основания, кончиками пальцев погладил растянутые мышцы, блестящие от смазки, а потом медленно, очень медленно подался назад. Вышел почти до конца и двинулся вперёд, чуть наклонившись, чтобы пройтись головкой по простате.

– Вот так, – шептал он. – Ты мой хороший… Такой тугой, такой горячий, такой тесный.

Баки трахал Джека, постепенно увеличивая скорость. В тишине спальни слышались стоны Джека и шлепки тела о тело.

Теперь Баки не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Джек выгибался под ним, его кожа блестела от пота, он обхватывал Баки так сладко, так невероятно хорошо.

Джек надсадно хрипел, стараясь вдохнуть отказывающимися нормально работать лёгкими, он горел, с каждым толчком осыпаясь пеплом на влажные от пота простыни и восставая, подобно фениксу. Он чувствовал член Баки чуть ли не у себя в горле, будто был пронзён им насквозь.